4
Остин покинул клинику перед рассветом. Ночь уже уступила права утренним сумеркам, ясное безоблачное небо алело у горизонта полоской зари, воздух еще не утратил спасительной ночной прохлады и меж зданиями легкой, невесомой дымкой курился туман испарений.
Шагалось легко. Усталость исчезла, растворилась в эмоциональном напряжении ночной встречи, бодрящая свежесть стерла тягостные впечатления, и город будто обновился, уже не выглядел таким мрачным, усталым.
Остин шел, не таясь. После разговора с Олдменом, он рассудил, что непринужденное поведение послужит лучшей маскировкой, чем вызывающая подозрения скрытность.
Ему казалось, теперь, когда он узнал правду, все изменится, причем радикально и в лучшую сторону.
Люди конечно загадочные, непредсказуемые существа, но ведь можно обойтись без войны. Достаточно сформировать положительное мнение о киборгах. Конечно, задача не одного дня и даже не одного года, но она осуществима, а главное – приведет к желаемому результату.
Олдмен прав – пока сильны фобии, нам лучше держаться вдали от города.
Не все люди глупы и надменны. – Мысленно рассуждал Остин. – Мы образуем удаленные поселения, а затем станем приглашать к себе тех, кто способен взглянуть на проблему объективно. Нужно делать ставку на молодое поколение, учиться дружить с молодежью и тогда ненависть истает сама по себе…
Он шел к цели, ощущая, как возвращается утраченная память.
Рассвет уже вступил в свои права, когда Остин добрался до заброшенного здания.
Он помнил, что ранее тут располагался центр контроля климата. Теперь строение выглядело заброшенным, разоренным, но открывшиеся обстоятельства не смутили Остина: в глуби цокольного этажа располагался резервный пункт управления.
Вот и вход на технические уровни.
Древняя металлическая дверь поддалась с трудом, из открывшегося проема пахнуло сыростью.
Остин не видел, как за его спиной несколько человек выбрались из-под защиты металлизированной маскирующей сети.
– Я же говорил: рано или поздно кто-то из них придет сюда. – С ненавистью произнес боец в форме недавно образованных военизированных отрядов охраны общественного порядка. – Теперь никто не сможет сказать, что мы зря едим свой хлеб. Одной тварью сейчас станет меньше…
В Остина попало пять пуль.
Выстрелы ударили в спину, швырнули его во тьму технического коридора, полыхнувшая боль парализовала мышцы, но поистине нечеловеческим усилием ему удалось подняться на ноги, и, пошатываясь скрыться во мраке запутанных коммуникаций цоколя.
Он истекал кровью, однако продолжал идти.
До заветного зала, расположенного рядом с установками атмосферного процессора, меньше километра…
Рассудок пожирала боль, мышцы слабели с каждым шагом, но Остин, не питая иллюзий, понимал – его единственный шанс в движении к цели.
Если погибнет природа, исчезнут все – и люди, и киборги…
Спустя пол часа, действуя почти в бреду, он добрался до резервного поста управления.
Кровь уже запеклась в ранах, организм прекратил борьбу за жизнь, все существо Остина сосредоточилось лишь на одной цели: перезапустить автоматику климатического контроля.
Он рухнул в кресло, удерживая искру сознания неимоверным усилием воли.
Значения кодов аварийного перезапуска системы пылали в рассудке, словно их выжгли раскаленным металлом.
Он едва осознавал собственные действия.
На включившихся голографических экранах мелькали какие-то данные, но Остин уже не мог их воспринимать – последние силы уходили на ввод верных командных последовательностей.
В какой-то момент разум вырвался из предсмертного оцепенения.
На главном информационном экране сияла надпись:
«Холодный перезапуск системы контроля климата. Пожалуйста, ждите».
Теперь он знал – дождь обязательно пойдет.
Ему еще хватило сил, чтобы встать.
Найти бы блок питания…
То была его последняя осознанная мысль.
