Плотный мрак окутывал сознание, не позволяя пробиться ни одному проблеску света. Где-то, на самой границе расплывчатых ощущений, холодные прикосновения и легкое покалывание свидетельствовали о том, что у него еще есть тело, способное что-то чувствовать, но Антон не мог поручиться, что он действительно воспринимает слабые признаки каких-то «внешних» событий.

Его глубоко травмированное сознание замкнулось в непроницаемом коконе отчужденности, он ощущал лишь боль, ее плотные сгустки медленно проявлялись из тьмы, они были похожи на бесформенные комья, источающие багрянец. Время трансформировалось, утратило смысл. Существование Антона растянулось смутными обрывками прошлых мыслей: когда-то они составляли единое целое, были его личностью, но сейчас, порванные, искалеченные, уже не несли ни тревоги, ни смысла. Антон ощущал покой и отчужденность. Он умирал и не видел в этом ничего плохого.

Вечный мрак…

И вдруг… Яркая вспышка пронзила бесконечность, разрушила ощущение безвременья, словно его внезапно окунули в реку жидкого огня, возвращая память, а вместе с ней боль, ненависть, страх… Мрак скорчился, река огня обожгла, вырвав из груди тяжелый, стонущий хрип.

Антон внезапно понял, что лежит, парализованный болью, и видит три луча света, которые медленно передвигались перед ним, нарезая темноту тяжелыми, удушливыми пластами. Он не мог пошевелиться, тело не подчинялось ему, лишь его взгляд непроизвольно следил за передвижением ослепительных лучей. Ощущение покалывания стало более резким и явственным. Легкие прикосновения не прекратились, в них ощущался тупой, ноющий холод, будто к коже прикасался металл…

Время вновь проявило свои свойства, потекло отрывистыми толчками секунд, глухими ударами пульса. Сквозь всеобъемлющую мглу начали проступать первые воспоминания. Антон не хотел их возвращения, но реальные до дрожи образы неумолимо вторгались в его сознание, заставляя вновь переживать гибель «Арго» и последующие события. Он постепенно и мучительно вспомнил все, до того момента, когда упал, не добежав десятка метров до загадочного сферического корабля. Дальше в памяти мельтешили лишь кровавые пятна боли…

Три луча описали плавный полукруг, их свет ударил в лицо, превратившись в три безжалостных солнца. Антон лежал, не в силах зажмуриться или отвести взгляд, пока вдруг не осознал, что смутно различает на фоне слепящего света контур фантастической, нереальной фигуры.

Неужели эти твари схватили меня и вернули к жизни?!

Нет…

Его рассудок не поддался обреченному импульсу страха. Смутный контур двоился, расплывался перед глазами, но он не был похож на силуэт инопланетного робота!.. Это был человек!

Его сознание не выдержало и угасло…

Когда он вновь пришел в себя, боль стала глуше. Вокруг по-прежнему клубился густой мрак, из трех лучей остался только один. Антон чуть пошевелился, не отдавая отчета в сделанном движении, и вновь застонал, не в силах вынести волну внезапной боли. Луч встрепенулся и опять превратился в солнце.

– Антон… – позвал его мрак.

Ослепительный шар распался рассеянным светом, и он увидел человеческую фигуру в скафандре, стремительно склонившуюся к нему. Антон подумал, что все происходящее – лишь плод воображения, агония погибающего рассудка. За прозрачным стеклом гермошлема он смутно различил знакомые черты! Это была Эллис!..

Она опустилась на колени, приподняла голову Антона, склонилась к нему так, что стекла их гермошлемов соприкоснулись.

– Живой… Живой… – горячо шептала Эллис. Ее осунувшееся лицо скрывал неяркий теперь свет, исходящий от закрепленного на гермошлеме фонаря, и поэтому оно казалось нереальным, далеким.

– Эллис… – прошептал он, пугаясь собственного хрипа, отчаянно пытаясь поверить, что это действительно она, а не рожденный его воображением призрак.

– Антон, это я! Я!.. Успела, успела в последний момент…

Он бессильно затих, отдав одному слову и нескольким движениям весь запас жизненных сил.

– Но как?.. – все же выдавил он.

– Молчи! – Голос Эллис дрожал. Связь не работала, и слова, переданные через материал соприкоснувшихся гермошлемов, звучали глухо. – Нет, скажи, как нужно управлять твоим аппаратом жизнеобеспечения? У тебя сильные ожоги… – Она была готова расплакаться, признаваясь в собственном бессилии. – Я пробовала манипулировать с сенсорами панели управления, но, по-моему, система не реагирует…

Антон вспомнил два впившихся в него энергетических луча, и ощущение нестерпимого жара от расплавившегося в местах попаданий керамлита. Насколько он помнил, система поддержания жизни его скафандра была введена в автоматический режим. Возможно, цепи управления повреждены температурным воздействием? Но ведь что-то привело его в чувство!

– Какие… сочетания сенсоров… ты пробовала… активировать?.. – Он едва шевелил пересохшими, растрескавшимися губами, и потому с них слетал лишь прерывистый шепот.

– Я перевела переключатель автоматического режима в позицию «ручное управление». Затем использовала сенсорные кнопки верхнего ряда.

«Так… Значит, на внешнюю команду отреагировал лишь подвижный реанимационный модуль». – Мысленные усилия давались Антону с таким же трудом, как слова. Это прикосновения модуля и инъекции стали первыми ощущениями возвращающейся жизни. Крошечный аппарат передвигался под гермокостюмом, а сейчас, исчерпав свой ресурс, попросту отключился.

– Сенсор… с красной индикацией… в нижнем ряду… – едва слышно произнес Антон. Собрав все силы, он продолжил, стараясь говорить четко и связно:

– Не пугайся, после активации подсистемы я могу снова потерять сознание. Ты должна соединить наши скафандры гибким шлангом, он в клапане на твоем предплечье. Там же кабель прямого обмена данными. Подключается к шейным кольцам гермошлемов. Соединишься – ложись рядом и не шевелись. Твоя система жизнеобеспечения сама произведет нужные операции.

Эллис кивнула и, отпустив его голову, встала.

Антон чувствовал, что опять проваливается в плотные объятия возрастающей боли, и неосознанно сопротивлялся ей, не желая терять ни одной секунды новой, внезапно обретенной жизни.

Боль стала нестерпимой. Антон воспринимал реальность как нечто далекое, подернутое густым кровавым туманом. Наконец он почувствовал короткий укол инъектора, напрягся от непроизвольного, конвульсивного сокращения мышц – введенный препарат действовал стремительно, он гасил сознание, одновременно освобождая все скрытые резервы организма для борьбы с травмами.

Тело Антона выгнулось, он застонал, чувствуя, как меркнет невыносимая боль, а сознание вновь проваливается в бездну небытия.

На этот раз его возвращение в мир было резким и почти безболезненным. Антон открыл глаза и с наслаждением сел, почувствовав, как натянулись соединявшие его и Эллис гибкие шланги. Она повернула голову и встревоженно спросила:

– Все?!

– Да, – сипло произнес Антон, осторожно отсоединяя свой скафандр от системы жизнеобеспечения Эллис, затем встал, протянув ей руку. Боль уже окончательно покинула тело, под гермошлемом, отзываясь на движение, натянулась еще не набравшая полной эластичности регенерированная кожа.

Эллис легко поднялась на ноги, и он прижал ее к себе.

Они были одни, во всеобъемлющем мраке пространства, и лишь рассеянный свет от ее фонаря скупо освещал их лица. Мужчина двадцать восьмого века и женщина двадцать первого, они были сейчас друг для друга единственной желанной и возможной реальностью. Антон молчал, он медленно тонул в ее взгляде, чувствуя даже сквозь материал скафандров, как дрожит Эллис. Он не знал, выберутся ли они когда-нибудь из недр инопланетной конструкции, но в эти мгновения безвыходность ситуации отступила на второй план, покоряясь древнему человеческому чувству. Антон не шевелился. В эпицентре страшных событий он внезапно обрел новый смысл жизни, понял, как много человеческого отнимали у него холодные безучастные звезды…

– Зачем ты ушел? – тихо спросила Эллис.

– У меня не было выхода, – ответил Антон. – Я хотел спасти тебя, думал, что сумел понять смысл происходящего. – Он горько усмехнулся собственным мыслям. – Но, как видишь, ошибся…

– Неужели ты думал, что я приму жизнь, обретенную ценой твоей смерти?

– Я не исключал фатального исхода, но не собирался умирать.

– Не понимаю… – Она слегка отстранилась, чтобы лучше видеть его лицо.

Секунда тишины…

– Я и сам теперь ничего не понимаю… – признался он. – Поведение силы, управляющей Н-объектами и этой конструкцией, выглядело нелогичным. Они атаковали «Арго», но не уничтожили десантный корабль. Я вспомнил твои слова, сопоставил все известные факты и понял – мы не заметили очевидного. Мы искали проявление разума, а в поведении Н-объектов отсутствует именно разумное начало. Они лишь исполнители, холодные и безучастные ко всему, что происходит вокруг.

Эллис вздрогнула.

– Почему ты не сказал об этом в своем послании?

– Я уже не доверял себе. Цепь моих ошибок, моя самонадеянность погубила «Арго», – мрачно признал Антон. – Вывод относительно Н-объектов и их базы мог оказаться таким же ошибочным. Я не имел права навязывать его тебе и тем, кто придет следом. Существовал лишь один способ проверки – десант. Если бы я оказался прав, то обитатели станции не причинили бы мне вреда, просто проигнорировали бы мое появление на борту, как прошли мимо «Антея», не замечали наших АРК, не реагировали на попытки наладить контакт.

– Не слишком ли просто?

– Но тем не менее это было единственным логичным объяснением всего происходящего. Кто-то создал идеальный комплекс исполнителей, взвалив на свои плечи бремя принятия ВСЕХ решений. Затем эта загадочная сила исчезла либо перестала функционировать, оставив группы исполнителей в виде Н-объектов, систем орбитальной базы, различных населяющих ее механизмов. Я предположил, что управляющим центром когда-то был тот загадочный сферический корабль…

– Мы находимся в нем, – напомнила Эллис.

– Теперь это уже не имеет значения, – ответил Антон. – Я ошибся.

– В чем?

– Они напали.

– Сразу?

– Нет. Поначалу все шло, как я и предполагал. Сопротивления не было. Единственный робот, которого я встретил, проникнув на борт станции, не проявил агрессии. Он вообще смотрел на меня, как на пустое место. Проблемы начались спустя пять часов, уже на подступах к внутреннему космодрому.

Эллис побледнела.

– Все изменилось внезапно, – продолжил Антон. – На моем пути появились механизмы нового типа. К тому моменту я уже добыл схему помещений сектора и дешифровал несложный язык их общения. Попытка вступить в переговоры ни к чему не привела. Они напали, и мне пришлось защищаться. Затем вдруг произошел непонятный сбой питания, а спустя несколько минут я столкнулся со множеством роботов, которые четко идентифицировали меня, как источник угрозы.

– Сбой питания? – У Эллис все похолодело внутри, сразу же вспомнился роковой разряд энергии, ударивший в потолок зала, нарушивший энергоснабжение. – Антон, сколько прошло времени между первым нападением на тебя и сбоем питания?

– Несколько минут, не больше, – ответил он, не понимая причины ее внезапного волнения.

– И сразу же появились более опытные, агрессивно настроенные механизмы?

– Да.

– Это я… – мучительно призналась Эллис. – Я пробудила их!

– Ты? – удивленно переспросил Антон, хотя ее признание многое объясняло.

Эллис отступила на шаг.

– Антон, я приговорила тебя своими действиями!.. Я думала, что ты решил уничтожить базу, найти способ разрушить ее изнутри, отомстить за ребят, за «Арго»!.. Я не могла, не хотела жить без тебя!.. Я ворвалась на станцию в сопровождении БКМ, уничтожая все на своем пути…

– Ты взяла с собой боевой механизм?!

– Да, десантный робот, с корабля. Он защищал меня. Мы проникли на борт, взломав обшивку. Я уничтожила какой-то безвредный погрузочный механизм, а в следующем зале на нас напало несколько десятков роботов. БКМ уничтожил их. Во время схватки и была повреждена система энергоснабжения, – упавшим голосом произнесла она. – Если бы я не ворвалась на станцию, ты бы дошел! Мое нападение пробудило механизмы, которые преградили тебе путь!..

– Эллис, успокойся. – Он обнял ее.

– Ты должен меня ненавидеть! – Эллис попыталась вырваться. – Я не смогла, как ты… прийти сюда не ради мести и разрушения!

Он не отпустил ее, лишь крепче прижал к себе.

– Все уже позади.

Она подняла взгляд.

– Для нас с тобой все потеряно. Мы обречены. А именно теперь так хочется жить…

Антон не ответил, и она осторожно освободилась из его объятий, мучительно переживая свое состояние.

– Наши энергоблоки практически разряжены. Инопланетные кибермеханизмы стерегут все выходы. Они почему-то не решаются подняться на борт этого корабля, но…

– Но теперь у нас снова есть надежда…

– На что?

– На помощь разумной силы, построившей станцию, – ответил Антон, включая фонарь гермошлема. Его свет разогнал мрак, осветив небольшое шестиугольное помещение. – Ты только что доказала, что я не ошибался. Значит, не все потеряно. – Он взглянул на датчики, расположенные внутри гермошлема. – Энергии достаточно для работы сканеров. Давай изучим доступные отсеки.

Однотипные помещения, соединенные короткими коридорами, к их разочарованию, оказались пусты. Кое-где на стенах и в полу виднелись следы от креплений каких-то демонтированных устройств, и не более того.

«Если все отсеки сферы имеют подобный вид, то наши шансы на спасение действительно равны нулю», – подумал Антон, не желая пугать Эллис преждевременными выводами.

– Нужно двигаться дальше, – произнес он.

– Антон, что мы ищем?

– Любые устройства, подпадающие под определение «компьютер». Изначально Н-объектами кто-то должен был управлять. Да и строительство базы требует координации усилий целой армии механизмов.

– Ты действительно веришь, что сфера когда-то являлась командным центром?

– Да. И если мы найдем бортовой компьютер корабля, многое может предстать в ином свете. – Он протянул ей руку, понимая, что шансы ничтожно малы, но худшим врагом в их положении было отчаяние. – Пошли.

Эллис молча последовала за ним.

– Эти существа были вдвое ниже, чем мы, – произнес Антон, поневоле опускаясь на четвереньки перед входом в очередной тоннель. Передвигаться по коридорам между отсеками приходилось практически ползком.

Эллис не отставала.

Избранный ими коридор оказался длиннее пройденных ранее. Он уводил в темные недра сферического корабля.

Внезапно рука Антона провалилась в пустоту. Он остановился, увеличил яркость своего фонаря, перефокусировал луч, и внезапно впереди проступили очертания входа в обширный зал с высоким сводом. Коридор обрывался в нескольких метрах от пола, вниз вел пологий пандус, снабженный рядами конических выемок.

Антон выполз из тесного тоннеля, выпрямился, осматриваясь.

Луч фонаря плавно обежал помещение, свет отразился от гладкой поверхности множества колонн и рассыпался причудливыми бликами.

– Эллис, спускайся!

Она легко сбежала по пологому пандусу и прижалась к его плечу, рассматривая обстановку странного, на ее взгляд, отсека.

Антон включил плечевые прожектора и огляделся по сторонам.

В рассеянном свете зал выглядел не таким большим, как показалось во мраке. От пола к потолку тянулись хорошо знакомые Антону столбы накопителей энергии, только здесь они не светились, от части колонн остались только основания, другие треснули на всю высоту, лишь некоторые не носили следов явных повреждений.

– Что это? – спросила Эллис, когда он закончил осмотр и погасил лишний свет, экономя энергию.

– Зал накопителей энергии, – ответил Антон. – Я видел точно такие же среди коммуникаций станции. Видимо, тут произошла авария…

Он вновь осмотрел близлежащие столбы и добавил:

– В момент катастрофы в них была энергия, – он кивнул на оплавленные участки стен, – но разрушения незначительны, чтобы говорить о большом заряде.

– Это важно? – спросила Эллис.

– Сфера не участвовала в истреблении звезд. По крайней мере, в роли исполнителя. – Антон коснулся плеча Эллис. – Осторожно!

Впереди смутно угадывалось слабое, размытое пятно света. Его трудно было бы заметить при обычном освещении, но лучи их фонарей, сфокусированные в конус, оставляли по сторонам плотный мрак. Именно там и флюоресцировало нечто, отличающееся от общего фона своей едва уловимой светлой окраской.

– Оставайся здесь, – приказал Антон, осторожно шагнув в сторону пятна.

Через десяток метров он понял, что это столб накопителя, сохранивший в себе ничтожную часть былого заряда. Рядом с ним распростерся смятый корпус кибернетического механизма. Робот явно пытался добраться до накопителя. Из основания неповрежденного столба был выдвинут небольшой черный куб с четырьмя отверстиями, от которых также исходило слабое свечение.

– Эллис! – позвал он.

Она подошла и, едва взглянув на накопитель, прошептала:

– Энергия!..

Антон уже задействовал уцелевшие сканеры своего гермокостюма и склонился над выдвинутым из столба кубом. Светящиеся отверстия были поразительно похожи на обыкновенный разъем для подключения кабеля.

– Эллис, дай энергоблок!

Она протянула ему разряженный источник энергии. Сейчас Антон пожалел, что необдуманно использовал свой резервный накопитель в качестве приманки для роботов во время первой схватки. «Ничего, – подумал он, осторожно сгибая контакты так, чтобы расстояние между ними подошло под светящиеся отверстия. – Сейчас мы зарядим резервный блок, а потом по очереди два оставшихся…»

Контакты плотно вошли в тускло светящиеся отверстия и… столб погас! Эллис, напряженно наблюдавшая за действиями Антона, разочарованно вздохнула. Индикатор энергоблока едва затеплился рубиновой искрой. Это давало им еще пару часов, не более.

Антон постарался не выдать своих чувств. Мизерное количество полученной энергии ничего не решало. Им осталось одно – идти вперед. Бороться до конца, во что бы то ни стало. Он посмотрел на Эллис. Она стояла, плотно сжав побелевшие губы, и смотрела во мрак. На ее лице не читалось отчаяния, но Антон понимал, они оба стараются скрыть эмоции, подавить нестерпимую боль очередной, несбывшейся надежды. Он обнял Эллис за плечи. Она обняла его в ответ и печально посмотрела в глаза Антона.

Под взглядом чуть затуманенных предательской влагой голубовато-серых глаз он чувствовал, что любит и ненавидит космос, который соединил их судьбы, а теперь грозил смертью, так и не подарив ни минуты простого счастья. Неужели мы непостижимым образом встретились, преодолев пропасти времени и пространства, лишь затем, чтобы наше едва родившееся чувство погибло в самом сердце нечеловеческих конструкций?

Они молчали, потому что думали об одном и том же.

– Пошли, – наконец произнес Антон.

Эллис не ответила, но и не отвела взгляд.

– Антон, я не хочу погибнуть от удушья, – с трудом произнесла она. – Давай не станем дожидаться, пока иссякнет энергия.

– Что ты предлагаешь?

Она коснулась рукой оружия.

Антон покачал головой, хотя прекрасно понял ее жест.

– Эллис, у нас еще есть время и надежда. Исследуем все отсеки сферы, но если тут не окажется аппаратуры, управляющей станцией, я обещаю – мы попытаемся. Еще одна схватка уже не изменит отношения к людям автоматических систем инопланетной станции, а мы, возможно, сумеем прорваться к десантному кораблю и встретить земные звездолеты, чтобы рассказать обо всем, что произошло и происходит в этом скоплении. Есть риск, что мы оба погибнем, но ты права – это не будет мучительным ожиданием неизбежного конца!

На лице Эллис не дрогнул ни один мускул, но в ее глазах вдруг мелькнуло выражение боли и… благодарности. Она по-настоящему любила его.

– Я прошу об одном, – продолжал Антон. – Пообещай, если ты останешься жива, то сделаешь все, чтобы убедить людей не идти путем конфронтации. Конфликт уже начался, но мы с тобой видели, к чему ведет применение силы. Существует и иной выход из ситуации, я уверен.

– Ты сделаешь то же самое? – полуутвердительно спросила Эллис.

– Да, – пообещал Антон. – А теперь давай двигаться дальше. У нас с тобой очень мало времени.

Зал накопителей закончился пологим подъемом с цепочками конических выемок, которые исчезли в очередном тоннеле. Вокруг по-прежнему царил мрак. Антон полез вперед. Этот коридор оказался длиннее и вскоре разделился на два. Он интуитивно выбрал левый. В течение следующего часа он и Эллис миновали пять больших помещений, одно из которых Антон определил как исследовательскую лабораторию. Четыре других занимали непонятные агрегаты, оставлявшие очень мало места для передвижения.

Наконец один из коридоров оборвался в странном помещении. Антон спустился по пандусу, выпрямился в полный рост и направил луч фонаря по кругу. Он уже не опасался встретить кого-нибудь в этих давно и бесповоротно омертвевших помещениях, но все равно невольно вздрогнул, когда конусный луч выхватил из мрака целый ряд состыкованных друг с другом взгорбленных образований, усеянных всевозможными отверстиями, затянутыми плотными, полупрозрачными мембранами. Сзади почти неслышно подошла Эллис, застыла рядом с Антоном, осматриваясь. Он изменил фокусировку фонаря, добившись рассеянного освещения, и их взглядам предстала панорама обширного шестиугольного зала. Несмотря на внушительные размеры, он напоминал мрачный колодец. Шесть стен вертикально уходили вверх, на высоте двадцати метров их перекрывали несколько туго натянутых полупрозрачных мембран.

Посреди ограниченного шестью стенами пространства взгорбился ряд одинаковых по размерам и конфигурации образований, соединенных между собой покатыми выступами. Каждое напоминало подгнивший и изъеденный гриб неправдоподобно больших размеров, с перекошенной в одну сторону шляпкой и рыхлой ножкой, оползающей бесформенной массой. Поверхность «грибов» покрывали наросты и впадины. Плотные однослойные мембраны затягивали каждую вторую выемку. Могло показаться, что неровности располагались хаотично, но одинаковая форма грибовидных выступов невольно наводила на мысль о какой-то системе.

Антон осторожно подошел к странным образованиям. Эллис осталась на месте. Перед «грибами» от пола вздымались семь бугристых выступов, каждый из которых имел в верхней части пологое углубление неправильной, но неизменно повторяющейся формы. Антон, стараясь сохранить спокойствие, внимательно осмотрел их, и его внезапная догадка превратилась в уверенность. Он повернулся к своей спутнице и сказал, указывая на грибовидные образования:

– Это пульты! Эллис, мы внутри звездолета!

– А это в таком случае что?! – Она указала стволом импульсного автомата на расположенные вверху мембраны.

– Обзорный экран! А вот эти образования, – он кивнул в сторону семи бугристых выступов, – кресла!

– Значит, мы не нашли управляющий центр? – расстроенно спросила Эллис. – Сфера – обыкновенный звездолет?

– Пока не знаю, – покачал головой Антон. – Для центра управления, на мой взгляд, слишком мало аппаратуры.

Он попробовал сесть в одно из «кресел». Оно оказалось жестким, маленьким и неудобным. Существа, для которых предназначались сиденья, отличались от людей не только размерами, но и строением тела. «А вот для инопланетного кибермеханизма кресла пришлись бы как раз впору», – промелькнула в рассудке Антона здравая мысль. Он представил одного из механических обитателей инопланетной станции сидящим в соседнем кресле. Да, пожалуй, он без труда смог бы дотянуться любой из своих конечностей до расположенных перед ним панелей пульта… если это действительно пульт управления кораблем. «Причем, – продолжал размышлять Антон, – корпус кибермеханизма за счет формы выемки кресла был бы развернут наростом вверх, как раз к обзорному экрану. Могли ли загадочные существа, построившие звездный корабль, создать кибернетические механизмы по своему образу и подобию? Почему бы и нет? Люди ведь создают машины андроидного типа…»

Пока он размышлял, Эллис подошла к одной из шести стен помещения, покрытой наростами и выемками различной формы и размеров.

– Рельеф стены похож на поверхность пульта управления, – заметила она. – Кстати, неплохо бы осмотреть и прилегающие помещения.

– А они есть? – поинтересовался Антон.

Эллис огляделась.

В зал вел только один вход. Никаких дополнительных дверей, в том числе и скрытых в обшивке, она не обнаружила. Сканирующие комплексы скафандра лишь подтвердили результат визуального осмотра – смежных помещений не было.

«Выходит, это рубка звездолета. Все бесполезно, – подумала она. – Мы не нашли гипотетический управляющий центр, и теперь остается только один выход – прорываться к десантному кораблю».

– Подожди. Не горячись, – словно угадав ее мысли, произнес Антон, вставая с неудобного «кресла». – У нас еще есть время. Ты сказала, что кибернетические механизмы станции не решились преследовать тебя внутри этого корабля и не смогли открыть огонь, понимая, что рискуют попасть в него.

– Да.

– Получается, что даже для достаточно ограниченных в интеллектуальных возможностях механизмов станции эта сфера играет роль определенного символа, либо запрет на совершение определенных действий записан в их программах. Теперь ответь, почему Н-объекты эскортировали «обыкновенный звездолет», а инопланетная станция приняла его внутрь при возникновении нештатной ситуации?

– Не знаю, Антон. Мы тратим время. Нужно думать, как выбраться отсюда. Давай составим реальный план действий, а не будем рассуждать о сущности этого корабля!

Антон нахмурился. Отчасти Эллис права. Но попытаться разобраться в истинном предназначении сферы нужно.

– В любом случае тут должны присутствовать системы, обладающие блоками долгосрочной памяти, – возразил он. – Давай попробуем отыскать их и снять информацию. Мой дешифратор уцелел, с его помощью я сумел прочитать и интерпретировать данные, полученные из памяти инопланетного кибермеханизма.

– Я не против. Но как это осуществить практически? Тут все разрушено и лишено энергии!

– Серьезно пострадала обшивка корабля и зал накопителей. А здесь, насколько я вижу, повреждения минимальны. У нас с тобой есть резервный энергоблок, с небольшим запасом энергии. Что если мы попытаемся определить отдельные блоки с помощью сканеров и по очереди станем подключаться к ним, подавая энергию?

– Отдать энергию? – Эллис задумалась, затем кивнула. – Да, пожалуй, этот мизерный запас не добавит нам шансов. – Какую информацию ты рассчитываешь найти?

– Пока не знаю, – признался Антон.

– Ладно. А ты не боишься пробудить что-нибудь похуже, чем кибернетические обитатели базы, которые стерегут нас снаружи?

– Не думаю, что опасность столь велика. Я буду сканировать структуру расположенных тут систем и подключаться к отдельным блокам, не реактивируя целое. Но все равно – держи оружие под рукой и следи за входом, пока я буду работать.

Эллис кивнула.

– Давай попытаемся.

Внутри небольшого зала по-прежнему царил полумрак. Антон и Эллис экономили энергию, стараясь не расходовать ее зря.

Шел уже второй час изнурительного поиска. Эллис, понемногу свыкшаяся с обстановкой странного помещения, сидела на полу, перед ней были разложены блоки анализаторов, объединенные в локальную сеть. Проекционное забрало гермошлема служило ей информационным экраном, куда транслировались данные, полученные Антоном через мыслеобруч.

Два импульсных автомата, готовые к бою, лежали на полу, их стволы были обращены в сторону единственного входа.

Лицо Эллис, бледное и усталое, не несло печати безысходности, как бывало в прошлом, когда она оказывалась в тупике. Она не желала мириться с неизбежностью, даже перед лицом приближающейся с каждой минутой развязки сохраняла надежду.

Эллис понимала, Антон не всесилен, но она верила ему, потому что любила, была любимой, и сейчас, как никогда прежде, ей хотелось жить, дышать полной грудью, а не считать каждый глоток воздуха.

Ее сознание защищалось. Она просматривала поступающую информацию, делала замечания, помогала Антону разобраться в сложных и, казалось бы, непостижимых для человеческого разума схемах, а часть ее рассудка ускользала в грезы, в тот далекий и уютный мир, где светило солнце, плыли по небу облака, где можно было жить, не задумываясь о том, что через несколько часов вдохнешь последнюю каплю выданной преобразователем дыхательной смеси, а дальше наступит мучительная смерть от удушья…

Нет, если уж выбирать, то она предпочитала погибнуть в бою, прорываясь к десантному кораблю…

Антон возился у дальней стены зала.

Бугристая субстанция, похожая на пластик, образовывала отдельные, плотно пригнанные друг к другу панели, под которыми, если верить показаниям сканеров, располагалась одна из многочисленных систем таинственного звездолета.

Антон выбрал участок стены, полагаясь на удачу. При помощи набора инструментов, встроенных в гермоэкипировку, ему удалось отсоединить несколько панелей.

Под ними он обнаружил массивные крепления, пришлось их срезать, сфокусировав в луч защитное силовое поле.

Два квадратных метра стены внезапно отделились, он едва успел подхватить срезанную панель, чтобы та не раскололась, ударившись об пол.

Отложив в сторону массивный защитный кожух, Антон заглянул в образовавшееся отверстие и обнаружил каркас, выполненный из необычайно прочного, но легкого пористого материала. К нему крепились наслоения стекловидных волокон, составляющие сложные, кажущиеся хаотичными переплетения. Антон осторожно подцепил край одного из стекловидных сплетений и отогнул его нижнюю часть там, где между ребрами каркаса располагался наибольший проем.

Заглянув внутрь через узкую щель, он едва не вскрикнул от удивления, увидев знакомые комья желеобразной массы, в которую были погружены тысячи кристаллических образований!

– Антон! – услышал он голос Эллис.

Повернувшись, он взглянул на нее.

– Скажи, а что ты помнишь о Земле? – внезапно спросила она. – У тебя было любимое время года?

– Не знаю… – ответил он, все еще находясь под впечатлением только что сделанного открытия. – Я редко бывал на Земле…

Он хотел рассказать ей о сделанной находке, но Эллис опередила его:

– Знаешь, а я любила весну. Самую раннюю, когда среди морозов вдруг наступало первое настоящее тепло. – Ее взгляд на мгновение просветлел. – Я любила выходить из дома под вечер, когда солнце уже начинало заходить. Серый город словно распластан, бессильный после долгой зимы, голый, пригревшийся под первыми весенними лучами, сугробы подтаивают, истекают влагой, вода смывает мусор… И воздух… Пахнет так, что голова начинает кружиться…

Антон слушал ее, не смея прервать, он видел, как похорошело, ожило лицо Эллис от бесхитростных воспоминаний.

– Эллис, мне кажется, я нашел кибернетический мозг корабля!

Она вздрогнула, взгляд снова стал холодным, настороженным, колючим.

– Здесь, под снятой панелью, множество кристаллов в таком же наполнителе, как и у кибермеханизма станции, который я взломал. Только у того было всего четыре кристалла, а тут их тысячи!

Эллис встала, подошла к нему.

– И как ты поступишь?

– Подключусь к ним. Ты должна мне помочь.

– Антон, ты не выдержишь! Это слишком рискованно!

– Другого выхода нет. Сканеры фиксируют, что все кристаллы соединены между собой. Я не могу подать энергию избирательно.

Эллис поняла, он не отступится.

– Что я должна делать?

– Возьми резервный энергоблок. Подашь питание по моей команде.

Он склонился над обнаженными кристаллами и осторожно погрузил два шунта, подключенные к мыслеобручу, в желеобразную массу, пока они не коснулись вершин одного из кристаллических образований.

Эллис держала энергоблок, настроенный на самое минимальное напряжение. Их гермошлемы по ее настоянию были соединены информационным кабелем, чтобы она могла ощущать все, что воспринимал Антон. Чувствуя, что на спор нет ни времени, ни сил, он согласился. Возможно, он не справится один и ему потребуется помощь ее рассудка. Все может случиться. Он помнил, какой шок пережил его разум, когда вошел в информационную среду чуждого кибермеханизма.

– Включай!

Эллис погрузила контакты накопителя в желеобразный ком, и вдруг…

Их разумы начали погружаться в бездну чуждой памяти, пока не заработал дешифратор.

Они уже не были самими собой.

…Кибернетический мозг корабля просыпался.

Это было мучительно-трудно. Он еще не ощущал целостности системы, но отдельные его участки уже воспринимали крупицы стекающейся к ним информации.

– Антон, что происходит?!

– Память! Мы соединились с блоками памяти кибернетического мозга корабля! Это искусственный интеллект, построенный на основе нейросетей… Мне кажется, события происходили очень давно. Часть информации искажена или утеряна.

…Главный пост управления. Отключенные автопилоты. Подернутые дымкой экраны поисковых радаров. Омертвевшие пульты…

– Антон, это же…

– Да, мы находимся сейчас в зале главного поста. Те затянутые мембранами впадины – это экраны.

…Что произошло на борту? Обрывки мыслей с трудом складывались в логические цепочки. Открыть доступ… Энергия… Создатели!..

Весь объем иллюзорного пространства, раскинувшегося перед мысленным взором людей, внезапно заполнила панорама главного поста управления инопланетного корабля. Таким он был когда-то, в неизмеримом прошлом, в момент мучительного пробуждения искусственного интеллекта после миллионов лет забвения.

Мумифицированные тела семи ксеноморфов усохли, сморщились, казалось, что достаточно легкого движения затхлого, застоявшегося воздуха, и они рассыплются в прах.

Существа были невелики ростом, по строению они разительно напоминали современных кибернетических обитателей станции: сферические туловища, с хорошо различимым утолщением в верхней части, членистые конечности. Антон и Эллис еще не успели до конца осмыслить возникшую в их сознании картину, как вновь обрывочные тревожные мысли пробуждающегося интеллекта корабля вторглись в их рассудки:

Внутренние датчики?.. Нет отклика… Система жизнеобеспечения?.. Не функционирует. Тоненький ручеек энергии, внезапно возродивший его к зыбкому существованию, продолжает сочиться. Откуда?

Антон невольно вздрогнул от острого чувства сопереживания той мучительной неизвестности, которую испытывал искусственный интеллект корабля при внезапном пробуждении от миллионолетней энергетической комы.

Неужели кибернетическая система неведомой цивилизации обладает способностью чувствовать? Антон с трудом воспринимал очевидное: в мысленном восприятии людей сейчас жил, мыслил и переживал свое трагическое пробуждение искусственно созданный кибернетический аналог неземного разума!

…Ответ пришел внезапно. Заработал один из блоков технической памяти. Энергопоглощающая обшивка! Значит, корабль находится рядом со звездой? Но вокруг не было звезд на миллионы световых лет!..

Эллис казалось, что она перестала дышать. Она переживала ощущения древнего искусственного интеллекта, как свои собственные. Его отчаяние при виде мертвых Создателей было столь острым, что она почувствовала жалость к искусственно созданному рассудку, оказавшемуся в отчаянной, практически безвыходной ситуации. Безвыходной в моральном, а не техническом плане.

Он действительно любил свой экипаж, был привязан к создавшим его существам, как сын.

Перед мысленным взглядом Эллис проплывали отсеки и коридоры загадочной сферы, через которые продвигался реактивированный кибернетический механизм, как две капли воды похожий на современных обитателей инопланетной станции.

И вдруг она увидела пронзительно-голубой шар незнакомой звезды, неподвижно зависший над обугленным бортом звездолета…

Искусственный интеллект ждал. Созданный по образу и подобию нервной системы живого существа, он действительно обладал способностью не только мыслить, но и чувствовать. Он был призван защитить своих Создателей в любых мыслимых ситуациях, но не справился. Они погибли. Ответ на вопрос о причинах гибели экипажа пока был скрыт в недрах неактивных из-за острой нехватки энергии блоков памяти. Пока работающий снаружи корабля механизм не очистит достаточно большой фрагмент энергопоглощающей обшивки от покрывающей ее окалины, ему предстояло ждать, пребывая в мучительном неведении.

– Антон, ты что-нибудь понимаешь? Где ответ на наши вопросы? Где путь к спасению?

– Терпи, – лаконично ответил он.

…Часы ожидания складывались в дни, недели, месяцы…

Он собирал крупицы информации, а единственный уцелевший кибермеханизм кропотливо очищал участок обшивки, обеспечивая приток энергии, пока один из накопителей корабля полностью не восстановил заряд.

Бортовая сеть ожила.

Сотни новых компьютерных блоков включились в работу, передавая недостающую информацию.

Искусственный разум корабля окончательно ожил – теперь он помнил и понимал все…