Глава 6
Неизвестная точка пространства…
В ночь накануне конца света внезапно пошел снег.
Альмат – первый, самый древний город армахонтов, превращенный в памятник ушедшим эпохам, – медленно скользил в небесах Старой Родины. Его степенным полетом управляли ультрасовременные комплексы. Они неусыпно следили за курсом, высотой, отвечали за стыковку с причальными платформами в заранее запланированных местах остановок, формировали климат, обеспечивали хорошую погоду по пути следования.
Город был превращен в музей. Архаичные кибернетические системы эпохи Начала, исправные, но отключенные, служили его экспонатами, хотя по-прежнему пронизывали и наполняли Альмат.
Айлона крепко спала. Как истинный армахонт, она не опасалась природных явлений. Мягкие объятия поля антигравитации служили ей постелью. Теплый воздух, несущий приятные запахи, создавал уют.
Она прибыла в Систему Изначальную, чтобы встретить тут миг Нулевой Точки, а заодно навестить Гейбла – пессимиста и затворника, с которым не виделась уже давно, наверное, со времен безмятежной юности.
Айлона улыбнулась во сне. Сегодня она не программировала тему сновидений. Ей хотелось соприкоснуться с примитивными, неконтролируемыми ощущениями предков. Засыпая, она воображала себя одной из них. Нет, конечно, она не решилась устроиться на ночь в здании – мрачноватые, напичканные разными устройствами помещения хороши лишь для кратких ознакомительных экскурсий. Жить в них жутковато.
Ее безмятежная улыбка постепенно угасла.
Чувство неосознанной тревоги вкралось в сон. Погода портилась. Над городом собирались мрачные облака, что само по себе являлось признаком сбоя, некорректной работы систем контроля климата.
Она беспокойно заворочалась.
Сети наномашин, формирующие в организме вторую нервную систему, посылали рассудку тревожные импульсы, но Айлона так устала за день, что игнорировала их. Первый город, начало истории. Что тут может произойти? – тревожные мысли все же прорвались в дремлющее сознание.
Погода тем временем окончательно испортилась.
В небе над городом за считаные минуты сформировалась исполинская воронка циклона, ураганный ветер вдруг налетел шквалистыми порывами, и Альмат, по-прежнему медленно движущийся в небесах планеты, утонул во мгле.
Айлона проснулась от странного воющего звука. В первый миг она не на шутку испугалась. Поле антигравитации, служившее постелью, полыхало искажениями. Правую руку сжало до ощущений ноющей боли, непонятная тяжесть сдавила грудь, дыхание перехватило. Неисправность оборудования сопровождалась не только резкими изменениями силы тяжести. Воздух светился, расслаиваясь на полосы, сеть нанитов докладывала о сбое, автоматика города тоже бездействовала.
Просто невероятно!
Айлона попыталась самостоятельно выбраться из превратившейся в ловушку энергетической постели, но сделала лишь хуже. Грудь сдавило сильнее, дышать стало невозможно.
Она закричала, но ее никто не услышал. Новое искажение полыхнуло переливчатым светом. Внезапно пришло ощущение невесомости, и Айлона беспомощно взмыла вверх, запуталась в нижних ветвях дерева, под которым уснула, а спустя мгновение зловещее сияние исчезло, генераторы отключились, и она попросту грохнулась на аккуратно подстриженный газон.
Озираясь вокруг, морщась от боли, потирая ушибленное плечо, она вдруг заметила, как беснующаяся мгла поглощает древнейший из городов. Навигационные огни зданий стремительно тонули в густых облаках!
Неужели Гейбл был прав в своих пессимистичных прогнозах, предрекая гибель миров в Нулевой Точке истории?!
Нет, такого просто не может произойти! Он, наверное, решил подшутить надо мной?!
– Гейбл, прекрати! – обращаясь в пустоту, закричала она.
В ответ Айлона услышала лишь усилившееся завывание ветра.
Ужас какой-то!
– Ну, хватит! – взмолилась она.
Ничего не изменилось. Здания одно за другим тонули во мгле непогоды. Над куполом защиты, накрывшим небольшой участок парковой зоны, проносился снег. Колючие крупинки с шелестом ударялись о тончайшую прозрачную преграду, змеились поземкой, огибали препятствие, уносились в ночь.
Мысль о злой шутке уже не выглядела правдоподобной. Кто станет рисковать жизнью другого армахонта? Да и ради чего? Напугать меня? Создать жуткую декорацию?
Нет, Гейбл бы не решился на такое!
Мысль пробежала по кругу и снова вернулась к наиболее мрачным предположениям.
Нулевая Точка!
Сети наномашин перезагрузились. Она почувствовала себя немного увереннее. Некоторые системы автоматической защиты все же работали. Страх понемногу отпустил, и она вновь осмотрелась, теперь уже с некоторым интересом.
За границами парка бесновалась мгла. Платформа города слегка вибрировала. Деревья и кустарники тревожно шелестели листвой – дрожь несущих конструкций передавалась и им.
Айлона постепенно справилась с приступом паники. В конце концов, во время путешествий по Вселенной она попадала в разные ситуации. Сейчас нужно понять, что происходит. Она мысленным усилием вызвала интерфейс управления. Очертания аллей подернулись дымкой, за доли секунды сформировалась виртуальная рабочая среда.
Десятки порталов, стилизованные под обыкновенные двери (такими пользовались далекие предки, и стиль оформления понравился девушке), вели в разные полюбившиеся ей места. Некоторые располагались тут, на поверхности Старой Родины, другие же находились за тысячи световых лет, расстояние не играло роли. Хочешь ли ты посетить соседний город, оказаться на другой планете или совершить путешествие к далекой туманности, где в газопылевых облаках зарождаются звезды, суть процесса мгновенного перемещения от этого не менялась.
Связь не работала. Межзвездная сеть выдала сообщение об ошибке.
– Гейбл? – Она мысленно переключилась на местное соединение.
Ответ пришел, но с задержкой. Голос армахонта странно исказился:
– Айлона?!
– Гейбл, что происходит?! Твои шутки неуместны! Немедленно верни настройки погоды! Слышишь?!
– Я и не думал шутить! – ответ прозвучал тягуче. – Сам ничего не понимаю! До Нулевой Точки еще пять часов!
– Гейбл, почему я тебя не вижу?!
– Не знаю! Все системы сбоят!
– Ладно, ты можешь открыть портал со своей стороны? У меня сеть выдает ошибку!
– Мгновенные перемещения заблокированы! Айлона, будь осторожна! Включи персональную защиту! – Голос Гейбла звучал все глуше, тонул в завывании ветра. – Иди к зданию информационного центра! Помнишь, где он расположен?
– Да!
– Встретимся там!
Связь оборвалась.
Раздался оглушительный треск, похожий на раскат грома, и беспощадная стихия внезапно ворвалась под купол.
Айлона едва устояла на ногах, ураганный порыв ветра пронесся по парку, срывая листву, обламывая мелкие веточки, пригибая травянистые растения к самой земле. Она на миг почувствовала прикосновение обжигающего холода, непроизвольно взвизгнула. В следующий миг сработала персональная защита.
Она давно не испытывала таких внезапных, стрессовых ощущений.
Что же происходит? Городские огни исчезли. Связь прервалась. На территории парка происходили загадочные явления. Деревья гнулись под ураганными порывами ветра. Среди ветвей вновь появились сполохи странного, какого-то леденящего, неживого света. Удивляло отсутствие его источника. Кое-где она замечала участки клубящейся тьмы, некоторые ветви, сломанные ветром, падали на землю и вдруг распались в прах. На зеленой траве появились желтые пожухлые пятна.
«Надо уходить отсюда, поскорее», – подумала она, бегом припустив к площади, откуда брали начало семь широких проспектов. Центральный – он так и назывался – вел прямиком к древнему информационному центру, где последние полтора века работал Гейбл.
* * *
Пустые и темные улицы воздействовали на Гейбла угнетающим образом.
Как и Айлона, он проснулся от внезапного сбоя систем. В отличие от девушки, он не испытал искажений гравитационного поля, не ударился в панику, но им овладел глубокий осознанный страх.
Гейбл лучше других представлял, что именно означает термин «Нулевая Точка». Вообще-то над успешной реализацией этого важнейшего в истории армахонтов события он работал последние сто пятьдесят лет. Работал успешно, хотя и снискал себе сомнительную репутацию мрачного пессимиста, едва ли не вестника апокалипсиса.
Вот почему он испытал приступ глубокого, гложущего душу страха.
Непривычные звуки: заунывный вой ветра, скрипы и стоны несущих конструкций города оглушали. Вместо мгновенного перемещения ему пришлось двигаться пешком, преодолевая напор встречного ветра, ощущая сильные толчки, мощные вибрации, с ужасом думая: а вдруг древние конструкции не выдержат и город, выстроенный на огромной антигравитационной платформе, врежется в скалы или просто развалится на части?!
Ни одно из зданий не выглядело надежным. Армахонты давно расселились по Вселенной, они больше не жили в городах, да и не нуждались в них, оставив лишь некоторые, как памятники эпохи Начала.
Мглу внезапно разорвала ослепительная вспышка.
Гейбл оцепенел, остановился как вкопанный.
О нет!
В небе над городом ветвистые разряды энергии сформировали знакомое, но невероятное в рамках планеты явление. Там появилась антрацитово-черная воронка, пронизанная голубыми прожилками плазмы. Раскат грома ударил с неистовой силой, все потонуло в оглушительном грохоте, верхние этажи одного из зданий вдруг прыснули трещинами, посыпались обломками.
Со звоном падали фрагменты металлических конструкций. Их словно ножом обрезало. Воронка гиперперехода вращалась все стремительнее, жуткое обрамление из молний задевало постройки, причиняло разрушения, и Гейбл замер, не в силах пошевелиться.
На фоне пронизанного энергиями мрака вдруг появился материальный объект, его тут же закрутило, словно сорванный с дерева лист.
Нет! Нет! Нет! Не может быть!!!
Над древнейшим из городов цивилизации армахонтов из гиперкосмоса вышел фаттах – хондийский аэрокосмический истребитель!
Конечно же, Гейбл узнал контур бионической машины. Он досконально изучил ту далекую и одновременно предстоящую эпоху, знал, какие из космических рас должны сыграть решающую роль в истории возникновения Старой Родины.
Фаттах падал.
Энергии гиперкосмоса играли с ним, как с щепкой.
Истребитель кружило, вовлекая во вращение воздушных масс. Вспыхивали и гасли отсветы от работы двигателей, пилот боролся отчаянно, умело, но его усилия не вели к спасению. Никто не способен уцелеть в катаклизме такого рода. Сейчас целостность планеты подвергалась сомнению, так что же говорить о крошечной песчинке?!
Почему? Почему это происходит?! Я сделал все, чтобы миг Нулевой Точки стал триумфом, победой разума над самой природой Вселенной! Какая же сила вмешалась, пытаясь перечеркнуть полтора века исследований, экспериментов, тщательного, выверенного формирования событий?!
* * *
Фаттах падал, а Гейбл мог лишь бессильно наблюдать за его стремительным, но все еще управляемым снижением.
Наносеть рухнула, не выдержав искажений, вызванных разрывом метрики пространства. В его распоряжении уже не было той бесконечной власти, как несколько часов назад.
Платформа города опасно кренилась. Воронка в небесах не угасла, но стабилизировалась. Неистовые энергии очертили круг, разрушив целые кварталы зданий, и вдруг… все замерло!
Ноги Гейбла подкашивались. Рассудок отказывался верить в происходящее. Небеса превратились в мутно-зеленое стекло, разряды молний остановились, некоторые из обломков разрушенных зданий так и не упали на мостовую, они замерли в воздухе.
Нулевое Время?
Фаттах продолжал снижаться. Теперь он стал единственным объектом, движущимся на фоне застывшей реальности, похожей на фантастический стереоснимок.
Невероятно! Пилоту все же удалось выровнять машину, направить истребитель к широкому центральному проспекту.
В эти мгновения Гейбл пережил сильнейшее потрясение в своей жизни.
Его страх перед грядущим перешел все мыслимые границы.
Личная защита спасла ему жизнь, но наступит ли следующий миг? Или город, построенный двести пятьдесят тысяч лет назад, сейчас попросту исчезнет, растворится в воздухе, словно его никогда и не существовало?
Теоретически такой вариант возможен. До Нулевой Точки оставалось еще несколько часов, и события могли разворачиваться по любому сценарию.
Один удар сердца… Второй… Третий…
Органическая броня фаттаха роняла хлопья сажи, вслед истребителю тянулся грязно-серый шлейф дыма, в некоторых местах из дыр в обшивке прорывались языки пламени, но их сбивало воздушным потоком, а черная машина снижалась, используя антигравитационную тягу.
Мир не исчез. Обломки зданий, застывшие было в воздухе, вновь начали падать, и Гейбла словно подменили.
Он шумно и облегченно выдохнул. Воронка гиперпространственного перехода прекратила вращение. Она застыла в небесах. Разряды плазмы уже не ветвились молниями, они тоже замерли, слегка потускнев.
Гейбл понимал, в чем дело. Он знал, как сформировалась именно эта червоточина, отчетливо представлял, как ее можно закрыть, но прежде надо добраться до центра управления, восстановить контроль над основными энергосистемами, произвести расчеты, а до Нулевой Точки оставалось все меньше и меньше времени.
Он понимал: действовать надо немедленно, но одному все равно не справиться. Так что же делать? Его стремления, желания разрывались сейчас между крайностями. С одной стороны – дело и смысл всей жизни, с другой – злое, требовательное желание понять, кто же все-таки посмел вмешаться – ни много ни мало – в ход предначертанной истории?!
«В конце концов, я не так уж и беспомощен, – подумал Гейбл. – Пусть сеть города не работает, но каждый армахонт несет в себе частицу техносферы – сеть древнейших наномашин, разработанных еще на Земле Изначальной. Они передаются из поколения в поколение, попадают в кровь младенца в утробе матери». Первичные наномашинные комплексы – основа долголетия, мощнейший инструмент выживания, но они же – ключ к управлению системами, способными изменять лик космоса. Просто ими перестали пользоваться, отказавшись от целого набора технологий.
Но сейчас они как нельзя кстати. Отрезанный от всех иных возможностей, Гейбл решил воспользоваться наследием предков. Его мысли потускнели, когда была отдана команда, не использовавшаяся веками.
Первичные наномашины мгновенно сформировали сеть внутри организма, соединились с рассудком.
Мир изменился до полной неузнаваемости.
Гейбл не получил доступа к парализованной ультрасовременной автоматике города, но превратился из стороннего наблюдателя в участника событий. Его разум оперировал данными, полученными от нанитов, он мгновенно вычислил траекторию снижения фаттаха, перед мысленным взором появилась точка, где истребитель коснется широкой, усеянной обломками зданий улицы.
Он побежал.
Шлейф дыма больше не служил помехой восприятию. Он видел распределение энергий, воспринимал тлеющие сигнатуры множества механизмов, мог избежать сотен опасностей, которые при других условиях непременно убили бы его.
Фаттах врезался в улицу.
Сокрушительная вибрация сбила Гейбла с ног, но он тут же вскочил и снова устремился к месту крушения.
Хондийский истребитель раскололся при ударе. Его органическая броня покрылась трещинами, по ней пробегали синеватые язычки пламени, а сквозь разломы сочилась розоватая сукровица.
«Мерзость какая…» Гейбл подавил приступ тошноты, решительно протянул руку. Его указательный палец, облитый мерцанием личного защитного поля, исполнил роль резака, вскрыв фрагмент обшивки.
Взвихрился смрадный дым. Запахом горелой плоти перехватило дыхание, но он, преодолевая спазмы, отодрал кусок органической брони и заглянул внутрь фаттаха через проделанную дыру.
Гейбл ожидал увидеть насекомоподобное существо, но внутри истребителя в сложном плетении похожей на требуху подвески безвольно покачивалось человеческое тело!
* * *
Человек потерял сознание и не шевелился.
Гейбл испытывал лишь безмерное удивление и желчную злость.
Злость он адресовал себе. Следовало догадаться и не оставлять технический портал без присмотра! «Но я же вынул источники питания! Устройства не могли, вернее – не должны были сработать!»
Человек на миг пришел в сознание, его веки дрогнули, и Гейбл внезапно поймал мутный, полный боли взгляд, в котором сквозь муку физических страданий вдруг прорвалась и тут же угасла лихорадочная искра какой-то безумной радости.
«Теперь придется его спасать». Он полез внутрь фаттаха, брезгливыми, резкими движениями руки обрубая мышечные ткани и связки нервных волокон. В мыслях Гейбла не было ни капли сострадания. «Спасти, чтобы получить информацию», – раздраженно подумал он, вытаскивая бессознательное тело на мостовую.
Окажись внутри фаттаха хондийский пилот, инцидент можно было бы списать на роковую случайность. Но теперь так просто не отделаешься.
Он ругал себя последними словами за допущенную небрежность. Но кто же знал?! «Как это существо, – он смотрел на незнакомца, словно тот был диковинным зверьком, по недомыслию забравшимся в недра сложнейшего устройства и сломавшего его, – как он сумел воспользоваться порталом?!»
Нет, его просто необходимо спасти! Он должен рассказать мне, что именно натворил, иначе не хватит времени, чтобы разобраться в причиненном им вреде и исправить содеянное, пока не стало слишком поздно.
Гейбл взглянул на небеса. Древнейший город во Вселенной по-прежнему держался в воздухе, а над ним, затмевая небосвод, царила исполинская воронка. Застывшие энергетические разряды вселяли невольный ужас.
«Существовал только один способ справиться с ситуацией, но для этого необходимо попасть в центр управления», – снова подумал он, соображая, как же действовать дальше.
Все современные системы парящего над землей города подверглись уничтожающему воздействию сдвига времени. Они отключились. Межзвездная связь, мгновенные перемещения, удаленный доступ к рабочим станциям, контроль над стабилизаторами гиперкосмического окна – все нити управления выскользнули из рук.
«Что же мне делать?! Что делать? Что?!»
Ответ подсказали наниты.
Древние машины, в большинстве отключенные, являющиеся экспонатами города-музея, способны помочь! Их реактивация займет секунды, нужно лишь отдать приказ.
Гейбла переполняло отчаяние. Малейший сбой в скрупулезно откалиброванной системе, пронзающей половину галактики, приведет к фатальным последствиям. Мир, который он знал и любил, попросту исчезнет! А вместе с ним исчезнут и все армахонты!
У него не оставалось выбора. Любая помощь сейчас кстати, любая возможность должна быть использована.
Он отдал команду, замер, ожидая немедленного отклика, но древняя техносфера города еще несколько минут продержала его в мучительном неведении.
Ну, наконец-то!
Древние сервы начали появляться на улицах. Они выбирались из руин зданий и тут же принимались за разборку завалов. Включились аварийные системы, которыми уже тысячи лет никто не пользовался. Это не вернуло Гейблу утраченных богоподобных возможностей, но позволило решить текущую задачу: оказать человеку первую помощь, а самому добраться до центра управления, не топая пешком с десяток километров по заваленным обломками зданий улицам.
«О, Вселенная! За что? Почему именно сейчас мне свалилась на голову эта беда?!»
Он изнывал от медлительности древних машин. Его приводила в ярость их бестолковая суета. Приказы, отданные через интерфейс мысленной связи, исполнялись с промедлением либо вовсе терялись, уходили, как вода в песок! Где же этот треклятый эвакуационный модуль?!
Расталкивая обломки мощным бампером, на проспекте появилась машина. Она выползла из боковой улицы, урча моторами, на черепашьей скорости перевалила через особенно крупный завал, начала разворачиваться и, похоже, застряла.
Пыхтя, прилагая непривычные физические усилия, он потащил человека к эвакуационному модулю, который, выпустив манипуляторы, поднимал и отбрасывал с дороги многотонные фрагменты рухнувших зданий.
Армахонты уже давно ничего не строили. Они отказались от домов, городов, и правильно сделали.
Пытаясь отдышаться, он снова взглянул на небо. Грозное явление не могло остановиться само по себе. Сработала одна из ступеней защиты. Но долго ли она продержится? Хватит ли энергии? Компенсировать разрыв континуума способен корабль класса «Первопроходец», но все они сейчас очень далеко.
«Бред. Полный бред!» – думал он, таща на себе бессознательное тело пришельца. Понятие «расстояние» давно не используется. Даже подростком Гейбл мог перемещаться между звездными системами, не задумываясь, сколько световых лет преодолевает.
Но все привычное, надежное, само собой разумеющееся сейчас исчезло, и с этим обстоятельством приходилось смириться.
Впервые он оказался в шкуре далеких предков. Как же сложна и несносна была их жизнь! Неудивительно, что мы отказались от старых неудобных систем, созидая вещи и явления по мере необходимости.
Эвакуационный модуль наконец разобрал часть завала, обдирая борта, прополз сквозь образовавшееся ущелье, рыкнул двигателем, с шипением открыл боковую дверь.
Изнутри пахнуло стариной.
Гейбл взобрался на высокую подножку, затем втащил внутрь отсека пришельца.
Заработала автоматика. Двери закрылись. Тусклый, красноватый свет осветил убогое оборудование. В полу обозначился выступ, голос, лишенный интонаций, приказал:
– Разместите пострадавшего!
Гейбл злобно взглянул в потолок. «Я сошел с ума. Это не со мной происходит!»
– Разместите пострадавшего!
Он снова приподнял пришельца, положил его на обозначившийся выступ пола.
– Расстегните одежду пострадавшего!
Гейбл обреченно подчинился. Зеленоватый луч сканера скользнул по бледной коже незнакомца. Эвакуационный модуль наконец начал движение, и только сейчас Гейбл сообразил: я даже не знаю, куда мы теперь направляемся.
– О нет!
Он соединился с кибернетической системой. Она оказалась настолько устаревшей, что понять ее сообщения было не так-то просто.
Опять не то! Модуль эвакуации медленно полз в противоположную сторону. Он ехал к древнему зданию медицинского центра.
Кое-как Гейбл все же смог передать машине новые инструкции. Пришлось вручную указать маршрут, заставить вездеход следовать через определенные точки на электронной карте города.
– Уф… – Он сел в одно из неудобных кресел, выстроившихся вдоль стены отсека. – Кажется, я справился!..
Минут десять он стоически переносил тряску и неведение. Системы экстренной медицинской помощи сделали незнакомцу несколько инъекций.
Машина вдруг резко затормозила.
«Что еще на мою голову?!» Гейбл не успел разобраться в происходящем, как вдруг боковая дверь снова открылась.
– Айлона?!
Она забралась внутрь машины.
– Гейбл! Ты меня бросил! Одну! Среди этого кошмара!
– Айлона, прекрати! Мы же договорились, где встретимся!
– Туда пешком добираться десять километров! А это кто?! – она наконец заметила лежащего на полу отсека пришельца.
– Человек, – мрачно ответил Гейбл.
* * *
Инъекции подействовали.
Незнакомец открыл глаза, застонал, силясь приподнять голову.
– Где я? – едва шевельнув губами, тихо спросил он.
Замешательство Гейбла лишь усиливалось, Айлона же смотрела на предка с нескрываемым любопытством.
– В Системе Изначальной, – ответила она.
– Вы – армахонты?
– Да. Лежи. Сейчас тебе станет лучше! – воскликнула Айлона.
Гейбл не разделял ее беспечного восторга. Страх сменился ужасом. Даже самые катастрофические явления изученной Вселенной бледнели перед случившимся.
Человек казался ему чудовищем. Он тот, кто способен разрушить цивилизацию армахонтов, стереть ее своим безрассудным поступком!
Он схватил Айлону за руку, грубо оттащил ее в красноватый сумрак.
– Отпусти! Больно!
– Ты ничего не понимаешь, да?! – Гейбл с трудом разжал пальцы. – Айлона, он из закрытого сектора! Линия времени, сформированная для «Первопроходца», может дать сбой. Нулевая Точка наступит через три часа.
– Чего ты шипишь? Говори нормально!
– Он услышит. – Гейбл по-прежнему шептал, его дыхание обжигало, лицо, искаженное гримасой страха, стало чужим. – Тебе забавно, да? Радуешься приключению?!
– Не сходи с ума!
– Есть от чего! – Он повысил голос. – Мы с тобой никогда не родимся, нашей цивилизации не будет, все исчезнет или превратится в альтернативную реальность! Одна секунда, один миг, пара километров отклонения, и все! История изменится!
– Прекрати, Гейбл! Хватит меня пугать! Лучше скажи, что делать?
– Мне нужно как можно скорее попасть в центр управления. Я не могу контролировать параметры установки отсюда.
– И что же делать? – Айлону больше заботил синяк, проступивший на запястье.
– Побудь с ним. Но ничего не рассказывай! Тебе ясно? Я попытаюсь заставить эту рухлядь двигаться быстрее!
– Гейбл, он же человек! Наш с тобой предок! Почему ты так злишься?
– Все наши предки на борту «Первопроходца»! – резко, истерично ответил он.
Айлона обиделась. Никто не смеет так разговаривать с ней!
Она хотела ответить что-нибудь резкое, обидное, но Гейбл уже не слушал ее – придерживаясь за стену, он пробирался к кабине управления.
* * *
Андроида выбросило из грузового отсека фаттаха силой взрыва.
Его система испытала губительный сбой еще в самом начале рискованного прыжка. Перезагрузка с резервных носителей прошла неудачно, и процесс начался вновь.
Медленно кружа, падали хлопья снега. Ветер, завывавший между зданиями, унялся.
«У нас получилось?!» Он еще не мог пошевелиться, но уже воспринимал окружающее. Серые тонущие во мгле контуры зданий выглядели незнакомо. Последнее осознанное воспоминание запечатлело Аллею Темпоралов с высоты птичьего полета.
Все больше датчиков включались в работу. Обрывочные данные начали складываться воедино, формируя восприятие.
Кибернетическая сеть города посылала запросы, воспринимая его как новое устройство. Внутренние часы указывали: прошло всего тридцать минут с момента, когда фаттах прошел через окно гиперкосмоса, сформировавшееся над Аллеей Темпоралов.
Контуры окружающих зданий совпадали с реконструкцией руин, обнаруженных на Пандоре еще при жизни первого поколения колонистов.
Город плыл в небесах. Датчики воспринимали сопротивление его конструкций воздушным потокам.
Тридцать минут реального времени. Внутренний хронометр не отключался. Его показания не искажены. Значит, наша попытка использовать Аллею Темпоралов как путь в прошлое провалилась?
«Но тогда где я?
Что способно компенсировать изменение в потоке времени?
Только пространство. Если прыжок в прошлое не удался, на что израсходована энергия?»
В сумраке улицы появились два серва. Вслед за кибермеханизмами двигался сегмент антигравитационной платформы. Техника выглядела знакомой.
Сеть города не отвергала его, не пыталась уничтожить. Действия сервов определяли андроида как подлежащий ремонту механизм!
Его погрузили на платформу. Сервы примостились рядом. В покрытии улицы внезапно обозначился диафрагменный люк метров десяти в диаметре.
Легкое марево воздуха, яркие сигнатуры генераторов – все указывало на работу шахты гравилифта.
Грузовой сегмент нырнул в глубины города. Десятки уровней промелькнули и исчезли из сферы сканирования.
Плавное торможение. Остановка.
Андроид находился на грани нового сбоя. Обработка данных не прекращалась ни на миг. Окружающая техносфера была совместима с его системой.
Грузовая платформа на миг остановилась, затем начала горизонтальное скольжение.
Ремонтная мастерская. Стенд для тестирования. Щелчки фиксаторов. Подключения внешнего источника питания.
Перед его внутренним взором вспыхнула надпись:
Обнаружена устаревшая версия операционной системы. Подготовка к установке обновления для программных модулей.
Мир превратился в пылающую точку и исчез.
* * *
– Где я? – Егор вновь пришел в сознание и попытался привстать.
Он лежал на полу в каком-то небольшом помещении, едва освещенном красноватым светом.
Рядом с ним сидела девушка. Она молчала.
– Я пришел за помощью!
Его не слушали.
Гейбл кружил по замкнутому пространству. Метался, словно дикий зверь, запертый в клетку.
Личные наносети перезагрузились, а вот глобальная, за исключением нескольких аварийных подсистем, по-прежнему не отвечала на запросы.
– Ты! – Он остановился, обернулся, впился в Егора полубезумным взглядом. – Ты!.. – Слов не хватало, чтобы выразить эмоции. Он стер бы незваного гостя в порошок, распылил на молекулы, испепелил, но как просчитать последствия?
– Гейбл, успокойся! – Айлона сделала Егору знак – молчи. – Давай попытаемся вместе! – предложила она.
– Да будь проклята эта кибернетическая рухлядь! Как можно?! Как можно работать, имея в распоряжении лишь музейные экспонаты?! Они устарели двести тысяч лет назад! Эта рухлядь едва ползет! Я бы пешком быстрее добрался!
– Успокойся, – повторила Айлона. – Ну? Давай же попробуем что-нибудь сделать! Объединим личные сети! Тебе нужна рабочая станция? Так создадим ее!
Егор наблюдал за ними в полном замешательстве. Тысячи вопросов теснились в голове, но эти двое, похоже, не собирались давать ответы.
– Линия времени, сформированная для «Первопроходца»! – выл Гейбл. – Кхерки! – Судя по интонациям, он грязно выругался. – Я же предупреждал! Так нет! «История свершилась, и этого не изменить!» – с дрожью и отвращением в голосе он процитировал кого-то.
– Возьми себя в руки! – закричала Айлона. Ее лицо исказилось до неузнаваемости, но окрик подействовал.
Гейбл замер. Его метания по отсеку все равно ни к чему не вели.
– Сто пятьдесят лет! – Он бросил на Егора уничтожающий взгляд. – Сто пятьдесят лет работы! И тут являешься ты! В канун Нулевой Точки!
Егор попытался встать. Лучше всего врезать этому «Гейблу» в морду. Отрезвляет. А затем получить внятные объяснения.
«Кто эти люди? Где я очутился после прыжка?»
– Гейбл? – раздался хлопок. Сначала в сумраке отсека появился один силуэт, за ним еще два.
Бестужев добрался до кресла, установленного у стены, сел, внимательно наблюдая за происходящим. Что-то внутри подсказывало: назревают серьезные события. Если на него не обращают внимания или в лучшем случае воспринимают как досадную помеху, придется вникать самому.
«Призрачные фигуры. Кто они? Аватары?»
Мысль о системе связи, использующей голограммы, отпала сама собой.
Призраки материализовались.
– О нет! – Лицо Гейбла приняло землистый оттенок.
– Что происходит? Мы приняли сигнал бедствия?
– Арахант, ты сам не видишь?! – визгливо ответил Гейбл. – Альмат едва держится в воздухе! Над ним открытое окно гиперкосмоса!
Эти трое во всем отличались от Гейбла и Айлоны. Старцы. Другого сравнения не пришло в голову. Убеленные сединами, утомленные властью, отягченные знаниями. Всемогущие. Богоподобные. Спокойные и надменные.
– Я заметил, – холодно ответил Арахант. – Что ты натворил? Каких глупостей наделал?
– Он, – последовал короткий жест в сторону Бестужева.
Егор, невзирая на головокружение и слабость, встал, удерживаясь рукой за стену. В его глазах постепенно разгоралось бешенство.
– Кто вы такие?!
Один из «старцев» обернулся, взглянул на него холодно, как на букашку.
– Мы – армахонты, – с непередаваемым достоинством ответил он.
– Мне нужна помощь! – Егор с трудом сглотнул. – В моем мире погибают люди! – Он говорил вопреки эмоциям. – Планета на грани разрушения. В секторе пространства идет война. Я знаю, вы можете вмешаться и спасти многих! За себя не прошу.
– Из какого ты сектора? Как попал сюда? Где твоя планета?
– Он – пандорианец, – буркнул Гейбл.
– Пандора? – второй из «старцев» позволил себе удивление. – Не слышал о такой планете. – Он обернулся. – Гейбл, объясни наконец, что происходит?!
– Пандора – это планета в изолированном секторе. – Голос Гейбла дрожал и срывался. – Та, что служит компенсатором для временного потока! Он прибыл оттуда!
– Прибыл?! Каким образом?!
– Воспользовался техническим порталом, – упавшим голосом сознался Гейбл. – Они там, – последовал неопределенный жест, – называют его «Аллеей Темпоралов».
– Он из прошлого?
– Нет! Он наш современник!
– Линия времени для «Первопроходца» под угрозой?
– Не могу проверить. Все системы контроля отключились!
– Хорошо. Действуем. Объединяем наши сети. Формируем рабочую станцию. Сначала – контроль параметров линии времени. Затем решим, что делать с окном гиперкосмоса.
На Егора уже никто не обращал внимания. Пятеро армахонтов замерли, неестественно выпрямившись, их взгляды потускнели, и одновременно начали растворяться стены отсека, реальность стала совершенно иной.
Голова резко закружилась. Ладонь Егора больше не осязала подлокотника. Вокруг всколыхнулся мрак, затем появились яркие россыпи звезд, он едва не задохнулся, рефлекторно отреагировав на резкую смену «декораций».
Нет! Не декораций! Изменилась ткань реальности. Рука, пытаясь найти точку опоры, прошла через пустоту. Сознание не выдерживало.
– Дыши! – Голос Айлоны мистическим образом прозвучал в рассудке. – Подави рефлексы. Лучше закрой глаза. С тобой ничего не случится! Верь мне!
По субъективным ощущениям Егор находился в космосе. Человеческий рассудок, хондийский нерв и кибернетический расширитель сознания сходились во мнении: вокруг царит вакуум!
Егор рефлекторно задержал дыхание, словно это могло хоть как-то помочь.
Прошла секунда, другая, но его легкие не взорвались от мгновенной декомпрессии, ледяное дыхание бездны не заморозило плоть, он по-прежнему был жив.
Реальность тем временем стремительно менялась.
Ярко полыхали звезды. Космос пылал. Газопылевые облака образовывали причудливые формы, сияли всеми цветами радуги, всеми мыслимыми оттенками.
Ядро Галактики?
Расширитель сознания не успевал обрабатывать данные. Изменения происходили стремительно. Величественная и подавляющая разум панорама космоса вдруг пришла в движение. Звезды рванулись навстречу, а затем начали расходиться в стороны, словно он несся сквозь пространство.
Причудливое облако газопылевой туманности появилось в поле зрения, на миг все стало мутным, расплывчатым, затем он увидел разрыв, звезду с пятью планетами на орбитах.
Одна из них приблизилась. Девственный мир, не тронутый процессами колонизации. Голубовато-зеленый шарик. Теплый. Манящий.
Чувства менялись.
В лазури атмосферы он увидел точку. Она укрупнилась, обернулась городом.
– Контакт!
Неимоверно древние силы царили тут.
Бестужев оцепенел. Модуль технологической телепатии внезапно и мощно заработал под внешним воздействием.
Понимание, граничащее с безумием, забрезжило, как робкий рассвет.
Армахонты? Я вошел в сеть их сознаний?
Все новые и новые рассудки подключались к сети.
– Достаточно!
Голос звучал подобно раскатам грома. По крайней мере, так воспринимал его Бестужев.
– Начинаем переход!
Гиперкосмос?!
Звезды исчезли. От планеты остался лишь тающий оптический фантом, бледное пятнышко.
Толстый жгут энергетических нитей пронзал пустоту. В его структуре взгляд Егора невольно находил знакомые элементы, свойственные темпоралам.
Снова движение. Необъяснимая сила увлекла его вдоль энергетического потока.
Движение, стремительное до головокружения, тошноты, сопровождалось уже знакомым эффектом расслоения сознания.
Модуль технической телепатии разрывал рассудок.
Он ослеп от сияния энергетического потока, свитого из миллиардов тонких нитей, но все равно ощущал, как сотни внимательных взглядов спокойно изучают невероятное явление в поисках изъянов или искажений.
Они создали его? Понимают его структуру и предназначение?
Вспышка.
Он снова увидел звезды – холодные россыпи серебристых пылинок. Космос уже не пылал. Расстояния между светилами измерялись десятками световых лет.
Лишь одна звезда сияла очень ярко. Огромный огненный шар находился под непостижимым для Егора воздействием. Плазменные протуберанцы оплетали звезду, они вытягивались в сторону планеты, окруженной кольцами обломков, охваченной призрачным светом, в ореоле которого, как букашка в янтаре, застыла станция Н-болг!
Энергия звезды образовывала пуповину, питающую нечто, расположенное на поверхности укутанного густой облачностью мира.
Пандора!
Резкий рывок вниз.
Холодный свет. Рваные клочья облаков, разлетающиеся в стороны.
Пустоши. Руины городов. Сеть древних дорог.
Повсюду – холодное, переливающееся полосами сияние. Родной мир, окончательно скованный стазисом.
Темпоралы!
Они конденсировали сияние, мятущееся в небесах, питались от него, образуя уже не отдельные группы, как помнил Егор, а сплошь покрывая планету энергетическими зарослями, среди которых выделялась до боли знакомая Аллея – крохотный разрыв в сложнейших энергетических структурах.
– Контроль параметров завершен. Полный порядок. Компенсатор работает в рамках допустимых погрешностей.
Рывок назад.
Тьма.
Энергический поток.
Сияние миллионов звезд.
Разрыв в газовой туманности, звезда, планета, крохотная точка в атмосфере, город, улица, машина, красноватый сумрак, судорожный вдох…
Радужные пятна плыли перед глазами. Сознание не вернулось к нему в полном объеме.
Издалека доносился голос:
– Гейбл, почему ты не закрыл технический портал?
– Этого нельзя делать. – раздалось в ответ. – Впереди еще двести пятьдесят тысяч лет работы! Как мы будем контролировать параметры компенсирующего комплекса?
– Арахант, он не виновен! – это был голос той девушки – Айлоны. – Ты видел – процесс формирования стазиса завершился. Больше никто не совершит безумства.
– Да, пожалуй. Мы возвращаемся в свои миры. Гейбл, приведи тут все в порядок. Утром состоится церемония. Город должен функционировать.
– Что делать с ним?
– С человеком? – Наступила короткая пауза. – Он наш гость. Позаботься о нем. Отправь на подходящую планету. Пусть ни в чем не нуждается. Действуй. У тебя не так много времени.
Егор слышал их, но не мог ничего сделать. Его словно парализовало.
Радужные пятна перед глазами превратились в огненную спираль.
Голоса звучали все дальше, глуше.
Он ничего не мог изменить. Армахонты оказались не такими, как рисовало воображение.
Последний проблеск сознания угас, как свеча на ветру. Эшранг оказался прав. Его даже не выслушали.
Не снизошли.
В двадцати тысячах световых лет от Пандоры…
Восход на незнакомой планете.
Егор спал плохо, проснулся рано, еще в сумерках, долго лежал и смотрел на звезды, ярко сияющие в бледнеющем, теряющем черно-фиолетовую глубину небе.
Рассвет.
Магическое явление для пандорианца. Нечто важное, утраченное в реальности, но сохраненное в памяти.
Дом Айлоны стоял среди скал. Егор не знал, почему она выбрала такое неприветливое место.
Поле антигравитации, служившее ему постелью, не дарило ощущений комфорта, скорее напрягало чуждостью ощущений, да и все тут выглядело необычным. Слово «дом» предполагает стены, предметы, уют, защищенность.
Егор без видимой опоры полулежал в воздухе, парил над причудливыми, сформированными ветрами выступами скал.
Что же такое дом в понятии армахонтов?
Нерв молчал. Он не получал никакой информации, что странно, ведь запахи при наличии атмосферы есть везде!
Даже стерильная чистота пахнет. По-особому, резко, чаще медикаментозно – это Бестужев знал по опыту.
Бледный отсвет зари окрасил редкие перистые облака в розово-алый оттенок. Звезды постепенно исчезали, с рассветом поднялся ветер, несущий клубы желтоватой пыли. С высоты они выглядели как темная аморфная масса, взметнувшаяся над пустыней.
Неуютно.
Он пошевелился, попробовал привстать, опираясь на руку, и неизвестное Егору устройство тут же отреагировало, создав участок уплотненной среды.
«Нет, устройство, формирующее постель, намного сложнее обыкновенного антиграва, – подумал Егор, удивляясь достоверности ощущений, хотя – он взглянул на свою руку – опираюсь я по-прежнему на воздух!»
Заря уже разлилась в половину небосвода. Горизонт истекал оранжевым сиянием, клубящаяся, поднятая ветром пыль сформировала быстро приближающийся фронт.
Егор недоумевал. Зачем Айлона поселилась тут, на островке скал посреди бескрайней пустыни?
Появилось чувство тревоги. Еще бы. Рассвет выглядел неприветливо. Парить в воздухе, созерцая его, хотелось все меньше.
Хондийский нерв подавленно молчал. Бестужев мысленно переключился на расширитель сознания и спустя пару секунд с заметной раздражающей задержкой увидел окружающее в совершенно ином свете.
Дом, оказывается, остался домом, просто стены, пол, потолок, предметы уже не относились к привычным для человека проявлениям материального мира.
Вокруг Егора струились энергии. Он осмелился встать, и под ногами тут же сформировались невидимые для невооруженного глаза ступени.
По ним (в ощущениях) он спустился со своего ложа, но босые ноги не почувствовали ни шероховатой фактуры камня, ни его холодного прикосновения. Расширитель сознания предлагал свою трактовку явления: каждый шаг приводил к возникновению тонкой, похожей на ауру прослойки, которая изолировала его от соприкосновения с любыми поверхностями.
Стены динамично меняли конфигурацию. Они были абсолютно прозрачны, не препятствовали взгляду, тоже состояли из энергий – их удалось разглядеть лишь при помощи имплантов.
Егору хотелось пить. Здорово было бы умыться и присесть, наблюдая за восходом. Но как это сделать?
Мысленный интерфейс? Он подумал о воде, но ничего не произошло.
Чувства менялись от удивления к раздражению. Струящиеся едва заметным маревом стены уже не выглядели надежной защитой, скорее, они ограничивали его свободу.
Так ли это?
Он шагнул вперед.
Стена расступилась, плавно отпрянула, меняя очертания, позволяя сделать шаг, но не давая пройти сквозь нее.
Стоило лишь подумать о воде, как пить захотелось всерьез.
Вспомнив, как просто и непринужденно ему удалось «встать с постели», Егор вытянул руки, сложил ладони лодочкой, поднес их к губам.
Сработало!
Капля воды материализовалась в воздухе. Он внимательно следил за происходящим. Через пару секунд конденсата уже накопилось достаточно, из него сформировался пузырь, как в невесомости.
Вода была чуть горьковатой на вкус.
Рассвет разгорался все ярче, ветер унялся, пыль, поднятая им, постепенно оседала. Взгляд скользил по пустыне. Бесконечные желтоватые барханы волнами убегали к горизонту.
Нерв как будто отключился. Егор уже настолько привык к нему, что теперь испытывал дискомфорт.
Справа взвихрился туман, образовался столб из мелких водяных капелек.
Егор вошел в него, ощущая, как освежающее прикосновение влаги стирает тревожное состояние.
Он вымылся, освежился, вышел, увидел свою одежду. Она лежала на плоском камне, но кто принес ее?
Айлона?
Нет, вокруг по-прежнему никого.
«Что ж». Егор пожал плечами, быстро оделся, чувствуя себя намного лучше.
– Освоился?
Он обернулся на голос.
– Доброе утро. – Айлона не улыбалась, выглядела серьезной. – Ты прав, многое в нашем быту состоит из энергий. Это удобно. – Она села, и незримое поле, даже в восприятии имплантов похожее на едва уловимое марево воздуха, объяло ее фигуру.
– Читаешь мысли?
– Немного. Твой модуль технической телепатии усиливает и, – она запнулась, подбирая слово, – «формулирует» некоторые особенно тревожащие или вызывающие вопрос внутренние состояния.
– Ты подавила хондийский нерв? – Егор сел напротив. Получилось немного неуклюже.
– Он – зло. – На доли секунды черты лица Айлоны выдали отвращение.
– Нерв – часть меня. Инструмент выживания, – холодно ответил Егор.
– Почему ты злишься? – Она закинула ногу на ногу. – Тебе некомфортно?
– Непривычно.
– На все нужно время. Это пройдет.
– Я пленник?
– Гость.
– И могу уйти, когда захочу?
– Конечно. Только куда? – Она окинула взглядом бескрайнюю пустыню. – Егор, не злись. Существуют некоторые правила. Не мне их нарушать.
– Ты тоже пленница?
– Нет. Я куратор этого мира. Наблюдатель. Исследователь. В далеком будущем, возможно, – наставник.
Егор пожал плечами. Вокруг лишь бескрайние пески. Она явно не говорит всей правды.
Айлона приподняла бровь.
– Отключи модуль технологической телепатии, – попросила она и тут же пояснила: – Мне неприятны некоторые твои суждения.
– Извини. Не могу. Не знаю, как это сделать.
– Не управляешь имплантами? – удивилась Айлона.
Холодок между ними быстро превращался в наледь.
– Ты многого не понимаешь, Егор. – Она встала, отвернулась, глядя вдаль.
– Ну да. Между нами пропасть. В двести пятьдесят тысяч лет, верно? Вы управляете Вселенной, а Земля, люди – это так, далекое воспоминание? Исторический факт? Существовала такая планета, брошенная на произвол судьбы, и не более?
Айлона кивнула.
– У тебя ведь загружены базы данных по истории Земли?
– Да.
– Тогда попробую объяснить на доступном примере. Ты должен знать, что первобытные люди на Земле получили шанс на развитие благодаря катастрофе планетарного масштаба. Падение астероида уничтожило одни виды и дало шанс другим. Представляешь, какая это была трагедия? Сумей ты вернуться во времени, обладая современными знаниями, техникой, столкнул бы тот астероид с его орбиты?
Егор нахмурился.
– Я жду ответа.
– Не знаю.
– Знаешь. В глубине души – знаешь. Только не хочешь отвечать. Я улавливаю твои мысли. Ты сейчас подумал о жестокости и милосердии, верно?
– Да.
– Существуют обстоятельства, которые превыше милосердия. А теперь пойдем. Хочу показать кое-что. Наниты тебя накормят.
Егор не понимал ее. Многое довлело над разумом, вызывало непонимание, протест. Ее пренебрежительный тон, например.
– Если позволишь, я немного модернизирую интерфейс твоего расширителя сознания.
– Зачем?
– Мне неприятно «слышать» некоторые твои мысли, – повторила Айлона, проходя сквозь марево энергетического пузыря. – Пропасть между нами действительно есть. Но она в твоем сознании, Егор.
– Только в моем?
– Да.
* * *
За границей защищенного пространства ничего не изменилось. По крайней мере, Бестужев перемен не ощутил. Они спустились по узкой тропке, вьющейся между скал, оказались у края пропасти. Расширитель сознания очерчивал две ауры, изолирующие их от соприкосновения с биосферой планеты. Энергетические скафандры – другого доступного сравнения Егор не нашел – позволяли спокойно дышать, не стесняли движений. Он мог прикоснуться к любому предмету, получить тактильные ощущения, но не воздействовать на него.
Даже маленькие камушки, попадающиеся под ноги, оставались на своих местах.
Бестужев подошел к краю обрыва, взглянул вниз.
Метров пятьдесят, не меньше.
Мягкая сила внезапно объяла его, плавно понесла по воздуху. Он не успел испугаться, как оказался на гребне песчаного наноса, образовавшегося у подножия скал.
Айлона уже была рядом.
– Иди за мной, – попросила она.
Ноги не проваливались в песок. Вслед не тянулись цепочки следов. Ветер, утихший на рассвете, вновь набрал силу, но его горячее дыхание вообще не ощущалось. Песчинки не секли по коже.
– Мы стараемся не вмешиваться в естественные процессы, – не оборачиваясь, пояснила Айлона.
Они прошли примерно с полкилометра и оказались в окружении мутно-желтой мглы.
– Во вселенной нет мертвых миров. – Айлона остановилась. – Органика служит основой всего лишь для семи процентов жизненных форм. Остальные возникают и эволюционируют вне привычных для нас представлений. Но они объективно существуют. Смотри.
Егор ничего не видел, кроме желтоватой мглы. Ветер – как при обычной пылевой буре. То тут, то там возникали завихрения песка, он тек, струился по поверхности барханов, меняя микрорельеф.
Айлона тем временем сформировала цифровое пространство. Окружающая мгла приобрела некоторые особенности. Проявились тонкие, едва заметные электрические токи, возникающие при движении песка. Некоторые выглядели как нити, другие свивались в клубки, третьи пластались по поверхности, образуя невидимую сетку, охватывая площадь в десятки квадратных метров.
– Это формы жизни.
– Статическое электричество?
– Только на первый взгляд. В образовании устойчивых структур принимают участие песчинки, состоящие из очень редкого, пока обнаруженного лишь на этой планете минерала.
– И они – жизнь?!
– Простейшая форма. – Айлона указала на сетку разрядов, сопротивляющуюся напору песка, струящегося под воздействием ветра. – Это организм. Он сохраняет структуру. Основой его питания, рационом, являются разряды статики. Организм извлекает энергию пылевой бури. Он размножается.
Мимо как раз катился разлохмаченный клубок, сотканный из тонких потрескивающих нитевидных разрядов.
Прожилки – теперь на увеличенной модели Егор разглядел, что основой «организма» являются миллионы кристаллических микрочастиц, соединенных при помощи невидимых невооруженным глазом разрядов, – прожилки охотились! Сетка, распластавшаяся по поверхности песка, вдруг выбросила в сторону катящегося мимо клубка сиреневый сполох, мгновенно абсорбировала его, захватила еще пару квадратных метров площади за счет плененного «перекати-поля», но на этом процесс не завершился.
Клубок нитевидных разрядов оказался не такой простой добычей. Он позволил себя схватить, а мгновением позже одержал стремительную победу: сетка вдруг начала видоизменяться, сворачиваться, образуя новый клубок, но больших размеров.
– Видишь катышек? – Первый раз в голосе Айлоны прозвучали ласковые нотки. – Катышек передал сетке информацию о своей структуре! Охотник превратился в жертву. – Она смотрела вслед уносящемуся во мглу заметно подросшему, потрескивающему разрядами «клубку». – Здесь в пустыне обитает полтора десятка различных форм. – Цифровое пространство отключилось. Истаял мираж, и снова вокруг вихрилась желтоватая мгла. – Мы пока не знаем, какая из структур станет доминирующей, усложнится настолько, чтобы образовать мыслящую форму. Но это произойдет обязательно, можно не сомневаться.
– Мы учимся у природы. – Она повернула назад. – Учимся, наблюдаем, старясь не вмешиваться в процессы эволюции. Когда-нибудь эти существа усложнятся настолько, что планета станет им тесна. Они выйдут в космос. Будут исследовать его, искать или создавать миры, схожие с этим.
Егор был потрясен увиденным, но не совсем понимал, для чего Айлона устроила ему экскурсию.
– Вселенная эволюционирует, – продолжила девушка. – Она постоянно усложняется. Возникает все больше и больше форм с потенциалом разумного развития, но они настолько разные, что чаще всего не замечают существования друг друга. Мы – не статичная самодовольная цивилизация, как ты подумал, не сообщество индивидов, вообразивших себя богами. Мы – хранители разума. Наша монополия на межзвездную транспортную сеть позволяет спасать от уничтожения такие вот миры. Иначе тут неизбежно появится колониальный транспорт какой-то другой космической расы. Неважно, преобразуют они планету или используют ее для добычи ресурсов – результатом станет гибель исконных форм. Их уничтожат не из зла. Просто не заметят. Мы находим и оберегаем такие миры. Предлагаем цивилизациям, входящим в галактический союз, планеты, пригодные для колонизации. Даем возможность разумным существам узнать друг друга до того, как сферы их жизненных интересов пересекутся.
Ее монолог задел Егора.
Он воспринимал слова Айлоны рассудком, но не сердцем.
– Айлона, ответь, что такое Нулевая Точка? Почему вы бросили на произвол судьбы целый сектор пространства? Ты так трогательно рассуждаешь об этих пылинках, но не замечаешь, что стоишь по колено в крови.
Она вздрогнула, сжалась, но быстро взяла себя в руки.
– Объясни мне, какие обстоятельства превыше милосердия? – настаивал Егор. – Накануне ты назвала меня «предком». Я хочу знать – почему?
Она остановилась.
– Присядем?
Егор пожал плечами.
Айлона быстро создала оазис посреди пустыни. Их окружила вода, журчащая меж энергетических стен. В мгновение ока появились растения и два вполне материальных кресла.
– Иногда мне нравятся предметы. Я устаю от энергий. – Она села, поджала ноги.
Егор устроился напротив. После лишений, голода, после мертвых, бесплодных иссохших пустошей Пандоры, после холода космоса, нечеловеческого напряжения сеансов межзвездной связи, хондийских метаболитов этот оазис, созданный мановением мысли, должен был показаться ему раем, но выглядел клеткой.
– Ты знаешь историю Земли. – Айлона начала говорить, избегая встречаться с Егором взглядом. – Слышал о «Первопроходце»?
– Да. Автоматический корабль с досветовыми двигателями. Им управлял первый в мире искусственный интеллект.
– Верно. Но мало кто знает, что на борту «Первопроходца» находилось семь тысяч колонистов. И уж точно никто, кроме нас, не ведает о судьбе корабля. Я не стану утомлять тебя подробностями. Многое я не вправе рассказать.
– Ну, я уже не выдам тайн армахонтов. – Егор говорил без тени иронии.
– Да, не выдашь. Но многого не поймешь. Особенно в части научного обоснования.
– Оно мне ни к чему.
– Тогда я могу ответить. Правда в том, что первый гипердвигатель создали люди. Наши предки. Несколько человек, офицеров военно-космических сил России – ты знаешь, на Земле существовало такое государство, – после первого контакта с эшрангами были отправлены на поиски «Первопроходца». На малых кораблях, оснащенных мобильным гиперприводом. Им отдали приказ: найти колониальный транспорт, но на Землю не возвращаться. Совершить серию прыжков и отыскать новую родину для Человечества.
Айлона создала два бокала, отпила из своего.
– Они выполнили приказ. С опозданием в триста лет. В структуре гиперкосмоса существуют аномалии. Это очень сложно…
– Я знаю. – Егор усмехнулся. – «Прометей» – корабль моих предков – потерял девяносто семь лет реального времени за несколько мгновений прыжка.
Айлона удивленно приподняла бровь.
– Тогда ты поймешь. Офицеры ВКС попали в более сложную ситуацию – триста лет исчезли для них во время прыжка. Но далекоидущих выводов никто не сделал. Они хотели увести колониальный транспорт прочь от войны. Как и ты, мечтали отыскать легендарных армахонтов. К ним случайно попали координаты Старой Родины. Они переоснастили колониальный транспорт, установили на нем гипердвигатели со своих малых кораблей и совершили рискованный прыжок. В результате «Первопроходец» угодил в аномалию времени и провалился на двести пятьдесят тысяч лет в прошлое.
– Но они достигли заданной точки пространства?
– Да. Мы потомки его экипажа. Мы люди, ставшие армахонтами.
Егор был потрясен, но держал свои эмоции в узде.
– Я все же не понимаю, в чем проблема?
– Триста лет, Егор. Триста лет. Есть точка времени, миг, секунда, когда «Первопроходец» ушел в прыжок.
– Нулевая Точка?
– Да. Нулевая Точка. И есть события, которые привели его экипаж к определенным решениям. Существует объективная история, которую они знали.
– Когда наступила Нулевая Точка?
– Вчера, – ответила Айлона. – Вчера, по реальному времени, «Первопроходец» совершил прыжок на координаты Старой Родины. Но этого бы никогда не произошло, не будь восстания хонди, бездействия армахонтов, предательства цихритов, коварства эшрангов и множества других событий. Известная история должна была свершиться. Это и есть обстоятельства, которые для нас превыше милосердия. Любое, даже незначительное вмешательство, одна спасенная жизнь – и мы никогда не родились бы, цивилизация армахонтов не возникла, ты понимаешь?
– При чем тут Пандора? Зачем вы погубили планету?
– Гиперкосмос. Извини, но его законы выше твоего понимания. Мы их постигли, изучили и поняли: аномалия времени, через которую прошел корабль предков, – это отголосок какого-то катастрофического события вселенского масштаба. Она уникальна и нестабильна. У нас не было никакой уверенности, что все пройдет как надо. Вероятность того, что в момент Нулевой Точки «Первопроходец» совершит прыжок, который приведет корабль в нужную точку пространства в нужное время, равнялась одному проценту. Мы создали компенсирующую структуру и повысили шансы на собственное рождение до девяноста девяти процентов. В качестве носителя устройства была избрана принадлежавшая нам планета, подходящая по характеристикам.
– Пандора?
– Да. Стазис – это аномалия. Для стороннего наблюдателя он продлится двести пятьдесят тысяч лет. Но для планеты не пройдет и мига. Она, по сути, совершит прыжок в будущее на четверть миллиона лет. Проектируя компенсатор, мы заблокировали маршрут, ведущий к планете. Надежно защитили его. Но цихриты все же взломали врата. Хондийская армада, экспедиционный флот эшрангов, морфы, а затем «Прометей» достигли запретного мира, и мы уже ничего не могли поделать. Это судьба, Егор. Прости. Я устала на сегодня.
Мановение руки – и райский уголок исчез.
Назад возвращались молча.
Егор не чувствовал себя гостем. Он был узником и понимал это лучше Айлоны.
Известная история должна свершиться. Иначе цивилизация армахонтов никогда не возникнет, не построит транспортную сеть, не сможет контролировать экспансию других космических рас, бережно и мудро разводя их подальше друг от друга, расселяя в таких уголках пространства, где их жизненные интересы не пересекутся.
Никогда.
За его плечами лежала жизнь. Не тлеющее существование, а короткая яростная вспышка, где каждый день как последний. Он не мог ограничиться полуправдой.
– Айлона, а история после Нулевой Точки известна?
– Нет.
– И что теперь? Вы вмешаетесь? Вернетесь?
– Нет. Сектор будет изолирован. Навсегда.
– Почему? Это ведь уже безопасно. Айлона, морфы – не все, но часть из них – начали войну. Они вернулись к своей истинной природе. Ты понимаешь? Они сметут всех на своем пути. Все цивилизации.
– Но никогда не изобретут гиперпривод, – добавила Айлона. – Вскоре последние из врат сектора обветшают и отключатся. Сети больше не станет. Мы не вернемся, Егор. Этот вопрос не обсуждается.
– Потому что боитесь открыть правду? Вы боги, а мы – ничтожные хомо, растоптанные чужими? Мы вам не ровня? Такое родство уронит престиж армахонтов в глазах других цивилизаций?
Она промолчала.
– Давай встретимся завтра.
Раздался хлопок, и Айлона исчезла.