Часть III
Глава 9
Неизвестная точка пространства
Разделившиеся сегменты «Аргона», сопровождаемые пламенем автономных двигателей, стремительно приближались к поверхности планеты.
Датчики сенсорных систем работали на пределе мощности, но, несмотря на полную самоотдачу автоматики, совершить управляемую посадку удалось Лишь одному модулю из четырнадцати.
Боевой сегмент «Аргона», на борту которого дислоцировалось десантное подразделение, при сложившейся ситуации играл ключевую роль в спасении остальных членов экипажа.
На это имелись две причины: во-первых, грузовые модули боевого сегмента содержали необходимые механизмы и конструктивные элементы для возведения временного лагеря и защитного периметра. Во-вторых, на борту в специальных ангарах были запаркованы четыре вездехода, обладающие приспособлениями для буксировки остальных сегментов к точке сбора.
Капитан Латышев только что разгерметизировал защитные оболочки ложемента, встал и перешел за пульт локационного контроля.
— Парни, все по местам, — произнес он в коммуникатор.
Необходимости в окриках или дополнительных инструкциях не было — отделение космодесанта в составе десяти человек представляло собой единый, слаженный организм. Для прыжка по вертикали отбирали лучших специалистов и соответственно лучшее десантное подразделение, уже зарекомендовавшее себя в различных боевых и нештатных ситуациях.
В жизни они, конечно, были разными, но сейчас, после жесткой аварийной посадки, когда на экранах обзора бесновалась оранжевая мгла, а впереди ожидала полная неопределенность, десантники вели себя адекватно: покинув противоперегрузочные ложементы, они молча, без обычного обмена репликами, разошлись по боевым постам.
Через некоторое время в недрах модуля прокатилась вибрация — начался тест механизмов десантной рампы, и, почти одновременно с этим, стали поступать первые доклады:
— Локационный контроль, сержант Хорошев. Зафиксированы аварийные маяки девяти сегментов. Радиус рассеивания — пятьдесят километров.
— Сенсорные системы, лейтенант Роган. Источник гравитационной аномалии не обнаружен. Вероятно, генератор искусственного тяготения выключился, пока мы падали.
— Его точное местоположение можно интерполировать по данным, полученным при сближении с планетой. Займись этим, Дик. Нам в любом случае необходимо нейтрализовать генератор для успешного старта.
— Принято.
— На связи техническое обеспечение, сержант Ортега. Рампа исправна. Приступаю к дистанционному выводу тяжелой техники.
— Группа прикрытия?
— Мы у шлюза. На связи лейтенант Готлауз. Готовы к выходу. Системы боевых скафандров проверены, тест успешен.
— Разворачивайте периметр, Алан. Мы следим за подступами, работайте спокойно.
— Да, сэр.
— Пост артиллерийского контроля, сержант Иверзев, подтверждаю, башенные орудия развернуты, активация успешна. Обеспечен трехсотшестидесятиградусный сектор обстрела по верхней и боковым полусферам. Целевые мониторы получают данные сканирования с дистанции пятисотметрового рубежа.
— Хорошо, парни, за дело. — Капитан Латышев переключился на аварийную частоту связи: — Боевой модуль вызывает сегменты один тире тринадцать. Старшим подразделений — приказываю обеспечить устойчивую связь. У вас есть пять минут до пробного включения сетевых соединений.
Боевой модуль «Аргона», похожий на полузарывшуюся в оранжевый песок дольку апельсина, выдвинул из диафрагменных люков комплексы компьютерной связи. Несмотря на беснующуюся в районе посадки пылевую бурю, Латышев не сомневался, что им удастся установить контакт с остальными сегментами. Аппаратура планетарной связи была рассчитана на куда более экстремальные условия, нежели шквалистый ветер и мятущаяся в воздухе пылевая взвесь.
Взглянув на мониторы, он удовлетворенно кивнул. Автоматика ближайших семи сегментов отреагировала на вызов, сейчас кибернетические комплексы обменяются полномочиями доступа, и сигнал будет ретранслирован дальше, к тем сегментам, что оказались вне зоны прямой связи с боевым модулем.
Так и вышло. Спустя минуту общая картина начала проясняться. Радиус рассеивания оказался чуть больше, чем предполагал Латышев, и составил окружность диаметром в семьдесят километров, но были и приятные новости — секции гипердрайва, силовые установки и главные посты управления не пострадали от жесткой посадки. Более всего досталось четвертому сегменту, в котором находились модули двигателей планетарной тяги, однако, по отчету компьютерной системы, серьезные повреждения касались целостности обшивки, все жизненно важные узлы и агрегаты требовали лишь мелкого ремонта.
С личным составом дело обстояло хуже — в каждом сегменте имелось по два-три раненых, в том числе серьезную травму получил адмирал Снегов, которого пришлось изолировать в камере поддержания жизни.
В такой ситуации командование «Аргоном» автоматически переходило к капитану Латышеву.
— На борту сегментов сохранять спокойствие, — произнес он, когда к сети подключились все старшие офицеры корабля. — Наша первостепенная задача — восстановить целостность «Аргона». Десантная группа уже начала возведение защитного периметра, сейчас наружу выдвигаются транспортировщики. Порядок эвакуации сегментов на сборную площадку определяется по номерам, начиная от кормовой части. В первую очередь мы должны защитить гиперпривод и силовую установку. Всем включить телеметрию данных со сканеров. При появлении признаков внешней опасности или возникновения нештатных ситуаций докладывать без промедления.
Закончив первый инструктаж, Александр Латышев откинулся в кресле и посмотрел на руки.
Пальцы мелко, едва заметно подрагивали.
«Ничего… — подумал он, глядя, как в клубах едкой оранжевой пыли продвигается контур тяжелого буксировщика. — Мы справимся. Только бы собрать модули под защиту периметра, а там поглядим, так ли страшен Шиист, как его малюют…»
Сегмент «Аргона». Модуль исследований
Фрагмент крейсера лежал на боку в конце длинной, пропаханной во время аварийной посадки борозды.
В отсеках было тихо, два человека, не пострадавшие при столкновении с поверхностью, сидели подле голографических мониторов сканирующего комплекса. Один, длинноволосый, молодой, худощавый мужчина с постоянно дергающимся кадыком, нервно курил, несмотря на строгий запрет, второй — средних лет, подтянутый, с широким скуластым лицом и свежей ссадиной на лбу, внимательно смотрел на мониторы, пытаясь что-то разглядеть в оранжевой мути.
— Посмотри, Серж… Хватит дымить, взгляни! — Он повернулся, встряхнув за плечо молодого коллегу. — У меня в глазах рябит или это контуры каких-то построек?
Сергей Моранов нехотя повернулся.
Его заметно трясло.
«Дернуло меня польститься на заработки в ВКС», — с иррациональной обидой подумал он. Шок после жесткой посадки и от вида пострадавших членов экипажа, чьи ложементы не выдержали перегрузки в момент динамического удара, вызывал у него чувство обреченности. Хотелось просто закрыть глаза и сидеть, ни о чем не думая, будто таким образом действительно возможно отгородиться от реальности…
Он жадно затянулся, выбросил окурок в утилизатор и взглянул на ту часть экрана, куда указывал Джон Пекмен.
Действительно, на фоне оранжевой мути сканирующие системы прорисовывали контуры построек, наполовину погребенных под песком и пылью.
— Джон, нам ведь сказано сидеть и не дергаться. — Он обернулся, посмотрел на напарника. — Ты ведь не собираешься лезть туда?
— Послушай, Серж, а что толку в нашем бездействии? В конце концов, исследования — наша работа.
— Но Латышев ведь ясно распорядился: ждать прибытия транспортировщика!
Джон Пекмен сделал несколько переключений на панели управления сканирующими комплексами. Изображение построек стало четче.
— Если будем сидеть сложа руки — никогда не выберемся отсюда. Десантники сделают свое дело, не сомневайся, они соберут «Аргон», но, чтобы стартовать, нам понадобится как минимум нейтрализовать генератор искусственной гравитации. Давай проверим его местоположение. Если оно поблизости, попробуем выпустить дополнительные зонды.
— Джон, опомнись. Мы в полной заднице. Проводить исследования будем потом, когда нас эвакуируют под защиту периметра…
— Да пошел ты. — Пекмен раздраженно отвернулся. Включив панель связи, он коснулся сенсора вызова:
— Сегмент-12 вызывает боевой модуль. На связи научный сотрудник Джон Пекмен.
— Боевой модуль, капитан Латышев. Слушаю.
— Наши сенсоры указывают наличие построек. Это комплекс зданий, одно шпилеобразное, остальные имеют форму куполов, расположенных по периметру окружности относительно «шпиля». Дистанция семьсот метров. — Он взглянул на монитор, куда выводились данные сравнительного анализа, и добавил: — Похоже, источник искусственной гравитации расположен в этом же районе. Система анализа выдает семьдесят процентов вероятности, что он находится непосредственно в этих зданиях или под ними.
— Что показывают сканеры, Джон?
— Пылевую бурю. Никаких аномалий, кроме сильного ветра и песчано-пылевой взвеси, не фиксируется.
— Энергоактивность?
— По нулям. Я прошу разрешения на запуск МаРЗа.
— Хорошо, действуй. Я сейчас отправлю к вам транспортировщик. Бойцы заберут пострадавших при посадке, мы уже развернули временный защитный купол.
— Спасибо, капитан. Буду держать вас в курсе.
Сергей Моранов, слышавший весь разговор, демонстративно отошел в глубь отсека, усевшись в кресло за неработающим в данный момент компьютерным терминалом. Он не одобрял инициативу Джона. Герой хренов…
Пекмен посмотрел на единственного напарника, но комментировать его действия не стал, лишь понимающе усмехнулся.
Лучше уж действовать одному, чем в компании с трусоватым коллегой.
В отличие от Сергея, Джон отчетливо понимал: малодушие и бездействие в сложившейся ситуации равносильны самоубийству. Перед стартом «Аргона» никто не утверждал, что миссия разведывательного крейсера будет легкой и безопасной.
«Мы обязательно выберемся отсюда…» — подумал он, запуская зонд.
Логрис…
Горкалова встретил теплый, ласковый ветер. В его дуновениях еще ощущались порывы, но небо уже разъяснилось, и вместо покрытой шлаком пустыни вновь зеленел лес.
Ощущение жизни возвращалось к нему стремительно, необратимо.
Стоило представить изумление и радость Лизы, когда она узнает, что встреча с Сэмом вовсе не несбыточная надежда, как на душе у Илья Матвеевича становилось тепло.
Дарить людям потерянное счастье порой приятнее, чем получать подарки судьбы для себя лично.
Они ждали его возвращения на берегу многоцветной реки.
Илья не торопясь прошел вдоль кромки обрыва, невольно всматриваясь в бледные лица Лизы и Кригана.
— Ну что, полковник? — Встретил его Анри усталой, но неизменно-ироничной улыбкой. — Как дела у большого босса? Покаялся в совершенных грехах?
— Будто ты не слышал, — беззлобно поддел его Горкалов, присаживаясь на песчаный бугор. — Лиза, этот хакер что-нибудь рассказал тебе?
Криган впервые по-настоящему улыбнулся. Похоже, его нисколько не смущали, а уж тем более не пугали грядущие испытания.
— Как я мог, Илья Матвеевич. Все самое вкусное — в качестве десерта…
— Что? — Лиза вопросительно посмотрела на Горкалова.
— В двух словах не расскажешь, Лизонька. — Илья сощурился. — Давай присядь, поговорим. А ты, — он обернулся к Кригану, который с невозмутимым видом швырял мелкие камушки в информационный поток Интерстар, — ты будь добр, отыщи нашего двухголового друга. И позаботься, чтобы он чувствовал себя достойно, как представитель древней расы. Зоопарк, как ты понял, отменяется.
— Да понял уже. Думаю теперь, как к нему подходить?
— По-человечески, — усмехнулся Горкалов. — Не забыл, как это делается?
Криган не ответил.
— Что произошло, Илья Матвеевич? — спросила Лиза, когда фигура Анри скрылась за пологой дюной. — У нас появилась надежда выбраться отсюда?
— Да. Скажу больше: в ближайшее время ты снова встретишься с Сэмом и Лайтом.
У Лизы перехватило дыхание.
— Только ничего в этом мире не приходит просто так, — продолжил развивать свою мысль Горкалов. — Мы возвращаемся в строй, Лиза.
— Каким образом, Илья Матвеевич?
— Сейчас объясню. Надеюсь, ты правильно воспримешь принятое мной решение.
Неизвестная точка пространства
Джон Пекмен внимательно следил за поступающим с камер зонда видеоизображением.
Ветер снаружи неистовствовал, вокруг, кроме постоянно меняющих свой рисунок наносов оранжевого песка, не наблюдалось никаких форм рельефа. О признаках растительной либо животной жизни не приходилось и думать, создавалось полное ощущение, что жизнь покинула эту планету миллионы лет назад, отдав ее пространства во власть капризных ветров, по своей прихоти то обнажающих из-под песка, то погребающих вновь архитектурные свидетельства былого расцвета цивилизации.
О том, что под защитой древних стен все еще действуют некие автоматические системы, принадлежавшие в далеком прошлом к комплексу планетарной обороны, думалось с долей сомнения.
Небольшой аппарат размером с футбольный мяч медленно двигался в сторону построек, преодолевая напор встречного ветра.
Наконец контуры сооружений на экране стали четче, теперь Джон явственно различал, что комплекс зданий действительно является единой постройкой, расположенной в небольшой впадине.
Центр комплекса, несомненно, образовывала шпилевидная конструкция, от которой к куполообразным зданиям тянулись наполовину засыпанные песком мощные трубы тоннельных переходов.
Джон коснулся джойстика ручного управления, разворачивая аппарат, — следовало отсканировать внутреннюю структуру каждого элемента постройки.
Поворачивая МаРЗ, он заметил, что в небе над небольшим кратером висит, не реагируя на порывистый ветер, скопление темных точек, и данное явление тут же заинтриговало исследователя, показавшись Пекмену более удивительным, чем факт обнаружения самих построек.
Что могло сопротивляться ураганному ветру, порывы которого достигали скорости двухсот километров в час?
Он, не задумываясь, изменил траекторию движения зонда, поднимая его над котловиной, попутно заметив, что подобное углубление выглядит несколько нереально на фоне струящегося вокруг песка и пыли.
И вдруг его осенило: воронка, на дне которой обнажились древние постройки, является не чем иным, как следствием работы злополучного генератора гравитационных волн, едва не уничтожившего «Аргон».
Ошеломляющие открытия следовали одно за другим, и Джон, не надеясь на адекватную работу устройств телеметрии, машинально включил связь, комментируя происходящее для капитана Латышева:
— Я обнаружил генератор искусственного тяготения… Над ним наблюдаю скопление неопознанных объектов. Поднимаю зонд, чтобы рассмотреть их поближе и по возможности просканировать… Бог мой, это какие-то аппараты, форма каплевидная, нет… скорее яйцеобразная…
* * *
Ответ Лизы прозвучал неожиданно:
— Я устала, Илья Матвеевич… Не осуждайте меня. Но я не верю. Я наделала кучу ошибок, умудрилась дважды умереть за свои неполные тридцать лет. — Она подняла на Горкалова тоскливый взгляд. — После этого… — Лиза обвела рукой окружающее пространство, — разве я могу верить хотя бы одному слову или чувству?
— Это предрассудок. Страх. Мы все, кроме Кригана, пропустили изрядный кусок реальной истории. Хочешь, расскажу тебе, как было со мной? Не здесь, а в настоящем мире?
Лиза посмотрела на него умоляюще, но Горкалов будто не заметил ее взгляда.
— После распада Первой Конфедерации я, как и многие офицеры флота, оказался не у дел. Стал аналитиком, историком, но больше для себя, чтобы убить ненавистное время, приглушить бессмысленность существования, заполнить хоть чем-то пустоту будней. Я обозлился и перестал верить во что-либо. Потерял конкретную цель, и жизнь вдруг начала проходить мимо, но только я не замечал этого, существуя на пенсию, копаясь в архивах, зачем-то вызывая призраки прошлого.
Я много узнал о древних расах. Думая, что убиваю скуку, прочел и проанализировал почти все свидетельства о находках артефактов в Рукаве Пустоты. Потом мне в руки случайно попал логр. Настоящий древний логр с записью. Два года ушло, чтобы распознать значение записанных на нем образов, а когда криптологические программы наконец выдали связный текст, я понял, что передо мной уникальный документ, фрагмент записи, сделанной одним из создателей Логриса.
Понимаешь? Логры не несут зла. Зло исходит от тех, кто использует древние микромашины в дурных целях. Тебе не повезло, я же, напротив, получив новую информацию, вдруг лихорадочно ускорил свои поиски. Будто пелена упала с моих глаз… Я начал искать свидетельства существования древней компьютерной сети и вдруг понял — они не исчезли, ни логриане, ни инсекты, — они где-то рядом, совсем близко.
— А потом… — Илья Матвеевич тепло посмотрел на Лизу. — Потом в архивах уже несуществующего флота мне попалось на глаза твое сообщение, переданное с Воргейза, и в голове все встало на свои места. От тебя я узнал о харамминах, о том, что они следили за нами, изучали технологии, пользуясь анонимностью сети Интерстар.
— Да, но в сообщении не все оказалось правдой, — произнесла Лиза. — У нас с Лайтом не оставалось времени на анализ… Опасность была так близка и очевидна…
— Зато у меня было время поразмыслить. Я догадался, что голубокожий гуманоид обманул тебя и навигационный блок захваченного тобою корабля, скорее всего, был запрограммирован на гибельный курс. И еще я понял главное — удар последует скоро, события на Воргейзе должны были подстегнуть харамминов.
— Но вы же разгадали их планы?
— Почти. По совести говоря, удар, обрушившийся на Элио, оказался неожиданностью даже для меня. Просто повезло, я успел собрать команду из бывших офицеров, и мы оказались в нужное время в нужном месте… Смогли дать им бой. Но смысл не в этом. Все сложилось бы иначе, не ощути я в определенный миг, что жизнь проходит мимо, а душевная пустота и озлобленность не приносят, ничего, кроме раннего старения.
— Знаешь, Илья… — Лиза не заметила, как перешла на «ты». — Я боюсь встречи с Сэмом. Он ведь знал, кто я такая, и, тем не менее, полюбил меня. А я испугалась, бежала, предала…
— Милая, — Горкалов отечески обнял Лизу за плечи. — Любовь сложное чувство. Не ошибается только тот, кто ничего не делает в жизни. Думаю, Семен знает эту истину не хуже, чем ты или я, иначе он не бросился бы вслед за тобой на Воргейз. Подумай, у нас есть шанс спасти много отличных парней, таких же солдат, какими были и остаемся мы с тобой. Разве это не повод, чтобы рискнуть, пойти против собственного страха, против пустоты?
— Нас снова ждет враг?
Илья Матвеевич пожал плечами.
— Не факт, Лиза. Мне думается, от той цивилизации остались лишь механизмы, а их трудно разделить по категориям друзей и врагов. Они, скорее всего, исполняют программный долг. И вряд ли кто-то, кроме нас, сможет остановить их малой кровью.
— А потом, Илья? Нас снова вернут в это чудовищное пространство?
— Нет. Мы получим новый шанс родиться и жить. Только уже не в нашей Галактике, а там… среди неизведанных миров.
Щеки Лизы вдруг вспыхнули румянцем.
Она подумала о Сэме.
В эту секунду ей было все равно, что ждет впереди, — слова Горкалова прорвались сквозь пустоту, образовавшуюся в душе девушки, и вдруг наполнили ее надеждой.
— Я справлюсь, — тихо произнесла Лиза. — Вот только гожусь ли я для дела… без современных знаний?
— Мы офицеры. Мы все прошли через смерть, не предав своего понимания справедливости, ненависти и милосердия. Это главное, Лиза. Все остальное — преходяще.
Неизвестная точка пространства…
— Пекмен, на связи Латышев. Данные телеметрии идут стабильно. Я выслал к тебе дополнительную группу поддержки. Людей мало, но мы должны исследовать постройку. Ты сможешь спуститься в кратер?
— Да… Капитан, вы видите эти аппараты?
— Вижу. Похоже на те устройства, что пытались войти в соприкосновение с «Аргоном» в зоне низких орбит. Сканеры берут их внутреннюю структуру?
— Я опасаюсь подводить зонд ближе. Данные на вашем мониторе, капитан. Видите три сегмента? Они образуют дополнительный корпус, который может открываться, — три лепестка, если вы меня понимаете, под защитой которых находится сам аппарат.
— Откуда такая уверенность? Данных проникающего сканирования нет.
— Это логичная конструкция.
— Логичная для чего? — уточнил Латышев.
— Для пребывания в агрессивной среде, наверное…
— Или для атаки, — дополнил его предположение капитан.
— Возможно.
— Так, Джон, раненых мы эвакуируем через пару минут. Вездеход уже в трехстах метрах от сегмента. Когда он уйдет к периметру, попробуй подвести МаРЗ ближе. Прежде чем спускаться в кратер к постройкам, нужно разобраться с этими «лепестками».
— Мне спровоцировать их?
— Просто подведи зонд на минимально допустимую дистанцию и попробуй отсканировать внутреннюю структуру. Если они не отреагируют на проникающее излучение — пусть себе висят.
— А если нет? — В голосе Пекмена просквозила дрожь.
— Рядом с тобой будут два бойца в боевых скафандрах. Все «если» — их забота. Ты делаешь свое дело, они свое, обеспечивая твою безопасность.
— Я понял.
— Пошли кого-нибудь встретить вездеход. Он уже у шлюза сегмента.
Пекмен обернулся.
— Серж, у шлюза вездеход. Он прибыл за пострадавшими. Обеспечь транспортировку камер поддержания жизни и уезжай сам.
— А ты?
— Я остаюсь. У меня задание.
— Как хочешь.
Спустя двадцать минут, когда эвакуационный модуль исчез среди клубов оранжевой пыли, Пекмен понял — пора начинать.
— Ник, вы готовы?
Галактлейтенант Курт Никольсон и его напарник Хоук Райси в данный момент находились снаружи, заняв позиции подле полузасыпанного песком сегмента «Аргона».
— Готовы, Джон. Начинай.
Малый разведывательный зонд медленно начал набирать высоту, постоянно отрабатывая двигателями коррекции, чтобы порывы ветра не сбили его с намеченного курса сближения.
Неопознанные объекты не двигались, они как будто игнорировали ураганный ветер.
— Пятьсот метров… Четыреста пятьдесят… Триста… — Голос Пекмена звучал глухо, Джон заметно нервничал и не мог скрыть своего волнения. — Все, вышел на эффективную дистанцию ска…
Его фраза оборвалась на полуслове — десять объектов, которые Пекмен условно называл «лепестками», внезапно пришли в движение: как и предполагал Джон, сегменты их брони начали раскрываться, расходясь в стороны. Под ними обнажился еще один обтекаемый цилиндрический корпус, на котором были закреплены системы привода внешней брони и еще какие-то непонятные устройства.
— Внимание, у «лепестков» зафиксированы системы вооружений! — вторгся на частоту связи голос Курта. — Боевой сопроцессор идентифицирует их с ракетными установками…
— Мне начинать сканирование? — Рука Джона онемела на управляющем джойстике.
— Подожди. Они раскрылись. Системы боевого скафандра ведут пассивный прием данных. Не будем их провоцировать… Командир, — Курт переключился на командную частоту. — Нам грозит потеря зонда.
— Вижу. Непонятно, почему аналог ракетных установок? Не слишком ли примитивно для высокоразвитой цивилизации?
— Это предположительно сборка пусковых тубусов. Пассивное сканирование определило наличие внутри полых труб цилиндрических объектов, проявляющих энергоактивность. Не факт, что ракеты, но похоже…
— Да, я вижу… Они раскрыли внешние сегменты. Это угроза? Предупреждение?
— Не узнаем, пока не сместим зонд.
— Верно… — согласился Латышев. — Джон, — обратился он к Пекмену, — попробуй отработать двигателями с таким расчетом, чтобы зонд отошел на исходную позицию. Посмотрим, закупорятся они снова или нет. В нашем положении лишняя конфронтация ни к чему.
— Понял, начинаю движение.
В мутном багрянце полудня работа двигателей зонда была видна разве что специальным приборам, но, тем не менее, «лепестки» отреагировали незамедлительно еще до того, как зонд успел покинуть точку, в которой включил режим автопарения.
Курт был прав в своих сомнениях — системы вооружений у чужеродных аппаратов имелись, но принцип их работы не определялся по аналогии форм: в зонд внезапно ударили десять разрядов плазмы, исторгнутые равным количеством «лепестков».
— Дьяволы Элио! — Джон невольно отшатнулся от экранов, будто удар был нацелен на него лично.
— Командир, мы под атакой! «Лепестки» снижаются!
— Джон, экстренную защиту! Держи поле до последнего эрга в накопителях! Повреждения сегмента недопустимы!
— Уже включил! Что мне делать?!
— Сиди тихо. Курт?
— Мы с Хоуком отступаем. Попробуем отвлечь их внимание от сегмента.
— Действовать осторожно. Джон, ты успел снять данные со сканеров зонда?
— Да. Это стопроцентные механизмы. Внутри имеется полость, которую можно определить как пилотажный отсек, но он пуст, в смысле там нет органики…
— Короче, это исполнительные машины?
— Я не могу утверждать этого!
Латышев не ответил. Ему не нужны были в данный момент стопроцентные выводы. Речь шла о жизни его бойцов и целостности «Аргона».
— Курт, начинай противодействие! — распорядился он. — По данным сканеров, вас атакуют беспилотные механизмы.
— Понял.
Лейтенант Никольсон медленно отходил в глубь пустыни.
Его напарник делал то же самое, маневр был призван отвлечь внимание снизившихся чужеродных аппаратов от запорошенного песком сегмента крейсера «Аргон».
— Хоук, приготовься. По моей команде открываем огонь. Цель зафиксирована. Принимаешь данные?
— Йес…
— Начали!
Два автоматических импульсных орудия ударили практически одновременно с разных направлений, взяв под перекрестный огонь один из снижающихся аппаратов.
Поврежденный «лепесток», от которого ураганным огнем оторвало часть механизмов, покачнулся и рухнул вниз, выбив неглубокую воронку в песчаном бархане, остальные моментально разомкнули строй и начали «закупориваться».
— Один сбит. — Никольсон резко развернулся, выпустив очередь из плечевого орудия в ближайшую цель.
«Лепесток» уже успел сомкнуть сегменты «второго корпуса», и снаряды тридцатимиллиметрового орудия лишь взвизгнули в рикошете, оцарапав покатую броню.
— Баллистическое оружие не берет их внешний корпус! — Курт бросил взгляд на данные, выделенные системой боевого скафандра в отдельное оперативное окно, и добавил: — Бесполезно! Подсистемы подтверждают, в «закрытом» состоянии они уязвимы разве что для реактивных снарядов!
— Продержитесь. — Голос Латышева даже не дрогнул, хотя он прекрасно видел происходящее на контрольных мониторах командного пункта. — Две минуты, Ник! «БМК» уже в пути!
— Они атакуют…
«Лепесток», по которому только что стрелял Курт, внезапно ускорился. Подобно исполинской пуле, он несся к земле, не раскрывая своих сегментов, с явным намерением таранить человеческую фигуру, закованную в бронескафандр.
Лейтенанта Никольсона выручила реакция, отточенная до автоматизма на изнурительных, каждодневных тренировках.
Реакция и хладнокровие: он стремительно уклонился лишь в последний миг перед казавшимся неизбежным столкновением и, откатившись в сторону, тут же рывком привстал на колено, разряжая вслед выходящему из пике «лепестку» тактическую ракетную установку.
Ослепительный факел реактивного двигателя озарил окрестности бледно-синим светом, еще миг — и полыхнула вспышка, удар взрывной волны прокатился по сыпучим песчаным холмам тяжкой конвульсией, в багряные, небеса взметнулся грибовидный выброс, в котором тонны оранжевой пыли были смешаны с обломками механизма…
— Хоук! — Никольсон резко обернулся, не услышав привычного отзыва.
Системы боевого скафандра работали на полную мощность: усилители мускулатуры, расположенные между двумя слоями керамлитовой брони, с легкостью приподняли и развернули двухтонную фигуру, сканирующие комплексы гнали на внутренние экраны гермошлема непрерывные потоки данных, начиная от аудио-видеоряда и заканчивая компьютерным рельефом местности вкупе с физическими характеристиками окружающего пространства.
Коротко и неприятно взвыл предупреждающий сигнал аларм-процессора: мигнувший индикатор привлек внимание лейтенанта к нужному оперативному окну, где отображались характеристики гравитационного поля: они скачкообразно выросли, и в следующую секунду взгляд нашел прямое подтверждение показаниям приборов…
Картина, которую увидел Никольсон, потрясла даже его искушенное воображение.
Восемь «лепестков» кружили в медленном хороводе на высоте девяноста метров от поверхности, точно над Хоуком, чья бронированная фигура прямо на глазах тонула в песке, медленно погружаясь в податливую, сыпучую почву…
— Хоук!!!
Тишина.
Лишь оглушительно бьется собственное сердце.
Никольсон рванулся вперед, под прерывистый, злобный, аритмичный звук тревожной сигнализации: своими действиями он пересекал опасную незримую черту, за которой значения гравитации резко увеличивались, что немедленно сказалось на работе сервосистем — они натужно взвыли, и Курт внезапно ощутил, как тело наливается непомерной тяжестью.
Система автоматического поддержания равновесия не дала ему упасть в миг полной дезориентации.
Счет жизни измерялся секундами.
Он находился в двухстах метрах от Хоука, на границе зоны гравитационной аномалии, так каково же приходилось напарнику там, в эпицентре?!
Проклятье…
Курт не то прохрипел это слово, не то просто подумал — мир вокруг замедлялся, рука поднималась вверх, преодолевая неимоверную силу тяжести, две ракеты, оставшиеся в пусковых тубусах, закрепленных от локтя до тыльной части запястья, клацнули фиксаторами, вставая на боевой взвод, затем лейтенант увидел, как неправдоподобно медленно они пошли вперед…
Он понял, электромагнитные ускорители не дали нужного импульса и двигатели ракет включатся на смертельно опасной дистанции от него.
Разум осознал это за доли секунды, заставив тело отреагировать единственным возможным образом — как только ракеты вышли из пусковых стволов, он перестал сопротивляться тяготению, рухнув на оползающий склон отлогой песчаной возвышенности…
Двигатели реактивных снарядов не выдержат расчетной траектории: попав в поле искусственной гравитации, они упадут, не поразив цель.
Лейтенант начал приподниматься, в неистовом порыве готовый броситься туда, где бронированная фигура медленно тонула в песках, но кошмар, длившийся от силы десять—пятнадцать секунд, внезапно перешел в иную фазу: два взрыва, как он и полагал, полыхнули всего в полусотне метров от точки запуска, и тут же гравитация начала слабеть.
Никольсон мог поклясться, что при такой силе искусственного тяготения ни один осколок не зацепил парящих на стометровой высоте инородных механизмов, и первая мысль была о Хоуке — они УБИЛИ ЕГО… Но нет, фигура в бронескафандре шевельнулась, в то время как «лепестки» остановили чудовищный хоровод и медленно поплыли против порывов ветра, в сторону исследовательского сегмента «Аргона».
— Джон! Они летят на тебя! Ты должен успеть! В противоперегрузочный ложемент! Живо!
— Уже!.. — хрипло отозвался коммуникатор.
Никольсон судорожно и облегченно вдохнул полной грудью.
— Хоук, ты жив?!
— Не знаю…
— Подняться сможешь? Кости целы? Посмотри на датчики жизнеобеспечения! Телеметрия не работает, фрайг ее раздери…
— Сейчас…
В этот момент плотная атмосфера передала резкий характерный звук: словно над головой раскатисто кашлянул гром.
Лейтенант мгновенно переключил режим экранов и увидел, как сзади к месту падения исследовательского модуля, поднимая клубы пыли, на огромной скорости несутся две «БМК».
Башенные генераторы короткоживущей плазмы были подняты в боевое положение, рифленые литые колеса вспахивали песок, а в багряные небеса короткими залпами били потоки ионизированного газа, окруженные ветвистыми, спорадическими разрядами молний…
Два «лепестка» внезапно превратились в раскаленные болиды; они рухнули вниз, нагретые прямым попаданием плазмы до температуры плавления своих корпусов, остальные резко изменили курс, ускорились, словно стайка спугнутых резким звуком птиц, и, описав в воздухе полукруг, начали пикировать на одну из боевых машин космодесанта.
Никольсон, пользуясь отпущенными ему мгновениями, запустил перезарядку ракетной установки.
— Хоук, наши уже тут. Держись, сейчас мы тебя вытащим!..
События разворачивались слишком стремительно.
Счет секундам являлся счетом жизней, и, несмотря на пять уничтоженных объектов, неравенство сил сохранялось — уцелевшие «лепестки» наглядно доказали это буквально тут же.
Стремительно перемещаясь, они грациозно уклонились от очередного залпа плазмоизлучателей и всей группой атаковали головную «БМК».
Никто из десантников ни разу не видел ничего подобного.
Разве что в фантастических фильмах про кошмарных «пришельцев».
Начиная атаку, «лепестки» раскрыли свои сегменты, зафиксировав их на половине возможного хода, и одновременно включили генераторы искусственного тяготения.
Гравитационный удар можно было наблюдать невооруженным взглядом: по курсу атаки податливая песчаная почва послушно продавливалась, образуя глубокую впадину с утрамбованными, нагревшимися откосами, — растущая на глазах ложбина за считаные мгновенья настигла «БМК», и мощная планетарная машина вдруг остановилась, словно налетела на неодолимую преграду.
Никольсон отчетливо слышал, как застонал деформируемый металл, боевая машина на глазах начала вдавливаться в почву, ее колеса уже не вращались, со звоном лопнула одна из четырех ведущих осей, тонкая струйка сизого дыма наглядно засвидетельствовала разгерметизацию корпуса и начавшийся внутри пожар, но это являлось лишь началом убийственного процесса: «лепестки» притормозили свой полет, вновь образовав уже знакомое круговое построение…
— Ник, отходи! — прорвался сквозь звон в ушах далекий голос Латышева. — Забирай Хоука и отходи!
Курт мысленно выругался, но это не помогло, даже не полегчало, наоборот, в рассудке промелькнула обреченная мысль: «все, парень, абзац…»
Внешний корпус «БМК» треснул на стыке бронеплит.
Боевая машина шла в автоматическом режиме под управлением автопилота, который сейчас, скорее всего, превратился в горстку осыпавшихся кристаллосхем, — ни одно устройство на борту «Аргона» не рассчитывалось на нагрузки, исчисляющиеся сотнями «g» в эпицентре гравитационной аномалии.
Хоровод «лепестков» было попросту нечем остановить.
Курт еще ни разу в жизни не ощущал собственной беспомощности. Баллистическое оружие не работало против этих объектов — по крайней мере, пока действует поле искусственного тяготения, ни один снаряд или ракета не попадут в цель, они просто рухнут по крутой траектории, не преодолев и трети необходимого расстояния. Помочь в данной ситуации мог стационарный лазер или установка СВЧ-излучения — их удар способен преодолеть гравитационную аномалию, потеряв лишь небольшую часть мощности, энергиям следовало противопоставлять энергии, но откуда взять именно сейчас адекватные средства борьбы?
Мысли не мешали Курту действовать.
Он уже находился рядом с Хоуком, который с трудом поднялся на четвереньки.
— Давай, помогу. Скорее…
— Куда… бежать… — хрипло выдавил Хоук. — Они… нас… достанут… Везде…
— Не торопись, в Логрис мы все успеем.
— Ну да… Хрен кто вытащит отсюда наши логры… Не найдут их в этих песках…
Тонкий заполошный писк радара заставил Никольсона на миг поднять голову.
Внешние микрофоны транслировали зловещую тишину, казалось, утих даже вой ветра, но радар не мог ошибаться, к ним приближался еще один объект!
Мгновеньем позже сработала система опознавания целей.
Это был «Фантом»!!!
Аэрокосмический истребитель шел на сверхзвуке, он начал атакующий бросок, находясь в границах стратосферы, и теперь пикировал, атакуя хоровод «лепестков» с верхней полусферы, не защищенной гравитационной аномалией.
Только бы не заработал стационарный генератор искусственного тяготения!
Никольсон резко развернулся в сторону наполовину засыпанного песком кратера, откуда вздымались контуры древних зданий.
В этот момент лейтенант не мог думать ни о чем другом. Если истребитель попадет под воздействие узкофокусированного гравитационного луча, ни у кого из них действительно не останется шансов выбраться живыми из этой передряги.
Решение созрело мгновенно.
Какие бы планы ни строил исследовательский отдел относительно древних сооружений, выход был только один — спалить к фрайгу схемы установки, прежде чем сенсоры древнего комплекса сориентируют его на атаку воздушной цели.
Мысли вихрем пронеслись в голове, они бились в устройствах обмена данными, транслировались через имплант исполнительным механизмам боевого скафандра, принимая форму приказа, инструкции к действию, и Курт, ощутив, как заработали сервомоторы, не стал сопротивляться их движению, напротив, он всем своим существом подстегивал их, не осознавая, что его рассудок опять потонул в субъективном временном потоке, — с момента появления истребителя на радаре прошло две или три секунды, а руки уже отпустили тело Хоука, торс бронескафандра пластично изогнулся, насколько позволили соединительные вставки сегментов брони, и с левой плечевой установки в сторону древнего комплекса с ритмичными хлопками ушли три гранаты электромагнитного импульса — мощнейшее, но редко применяемое оружие, предназначенное для безвыходных ситуаций, когда боец со всех сторон окружен кибернетическими механизмами противника.
Против этого вида оружия не было средств противодействия — боевой скафандр должен был превратиться в гору металлокерамлитового сплава, но в данной ситуации выбирать не приходилось.
— На землю!.. — хрипло выкрикнул Курт, успев упасть рядом с Хоуком прежде, чем мертвенный бледный свет затопил наполовину засыпанный песком кратер.
Они даже не увидели аэрокосмический истребитель — «Фантом», обгоняя звук, пронесся на недосягаемой высоте, выпустив по хороводу «лепестков» шквал когерентного излучения из бортовых лазерных установок.
Экраны внутри гермошлемов Курта и Хоука взморгнули и погасли.
Вся активная электроника бронескафандров сгорела в момент удара электромагнитного импульса, и поэтому они не видели, как жалящие лучи света настигли чужеродные механизмы, раскроив их на множество неравных частей.
Капитан Латышев, наблюдавший за происходящим с командного мостика боевого модуля «Аргона», с трудом разжал побелевшие пальцы.
На подлокотниках кресла остались вмятины.
— Группа немедленного действия, срочно выдвигаться к научному сегменту! Задача: эвакуировать лейтенанта Никольсона, сержанта Хоука и научного сотрудника Джона Пекмена!
Отдав приказ, Латышев встал, чувствуя, что от напряжения последних минут неприятно онемели мышцы всего тела.
На тактических экранах, разделявших отсек на специализированные посты, прокручивалась запись события. Кресла операторов за боевыми консолями пустовали, аварийная посадка «Аргона» привела к многочисленным, но, к счастью, временным потерям среди экипажа. Серьезные травмы получили всего пять человек, остальные после интенсивной терапии уже к исходу текущих суток бортового времени смогут вернуться в строй.
Первая схватка и первая победа.
Латышев, несмотря на пережитый стресс, ни на секунду не прекращал анализировать ситуацию.
«Мы в ловушке, — думал он. — Если в ближайшее время не подоспеет помощь, нам вряд ли удастся пережить массированную атаку „лепестков“. Вопрос в том, сколько древних механизмов сохранили функциональность среди обломков орбитальных конструкций?»
Ответ дадут ближайшие часы. Боестолкновение не могло пройти незамеченным для сенсорных систем, которые сориентировали уничтоженную группу «лепестков» на атаку «Аргона» в момент сближения крейсера с планетой. Значит, следовало ожидать повторного появления механизмов, переживших создавшую их цивилизацию.
«Почему обязательно должна быть война?» — подумалось Латышеву.
«Неужели мы никогда не встретим настоящих братьев по разуму? Или хотя бы следы их цивилизации, способные научить нас чему-то доброму, светлому?»
К сожалению, космос предлагал совершенно иные варианты.
Продержаться. Продержаться хотя бы сутки — вот что было необходимо сделать для выживания.
«Нас не бросят. Помощь обязательно придет. Нужно только продержаться».
