Человек сидел спиной ко входу.

Он работал, изучая поступающие на голографический монитор документы.

За его спиной, отделившись от панорамного псевдоокна, куда транслировалось изображение ночного Раворграда, снятое с высоты птичьего полета, в дрожащем воздухе появилась призрачная фигура.

Явление незаурядное, учитывая то, что кабинет адмирала Сокуры располагался на минус десятом уровне защищенного бункера, где дислоцировался генеральный штаб флота Конфедерации Солнц.

Попасть сюда было практически невозможно.

Кому, как не Илье Матвеевичу Горкалову, было знать об этом.

Он негромко откашлялся, привлекая внимание адмирала, и произнес:

— Здравствуй, Ник.

Сокура резко повернулся, заставив кресло жалобно взвизгнуть сервомоторами.

— Илья?! — Он не смог скрыть замешательства, в первую секунду не сумев распознать, кто перед ним, — фантом или все же человек во плоти, — настолько детальной оказалась голографическая проекция.

— Каким образом?! — наконец выдохнул адмирал.

— Вижу, что ты не ожидал столь раннего визита. — Илья прошел в полуметре от Николая и сел в пустующее кресло. — Мнемонический отдел флота на этот раз отработал не так четко, как во время провокации, не находишь?

Сокура побледнел.

— Субъективное время логра невозможно оценить. Ты ждал, что я запутаюсь в противоречиях, не смогу сделать верный вывод из хаоса, который открылся моему рассудку. Ты вытолкнул меня из логра и ждал, когда я созрею для запланированной тобой операции? Ошибся, Ник. Следовало действовать тоньше… По крайней мере, собрать в одном логре меня, Кригана, Амрака и Лизу было с твоей стороны слишком самонадеянно. Теперь я сам пришел в твой мир, чтобы получить вразумительные объяснения. Если ты станешь все отрицать, скажешь, что непричастен к появлению фантома Шейлы, я просто уйду.

Адмирал подавленно молчал. Меньше всего он хотел видеть в Горкалове противника. Его душу жег стыд, но рассудок Сокуры не сдавался напору нахлынувших чувств, — он по-прежнему оставался тверд в осознании целей содеянного.

— Ник, не темни. — Илья не был склонен к долгим и мучительным поискам правды. — Мы можем найти общий язык только в одном случае — если ты выложишь карты на стол, дашь мне наконец понять, ради чего была проведена эта жестокая акция, ведь ты убил ни в чем не повинную девушку-мнемоника…

— Стоп. — Адмирал с досадой хлопнул ладонями по коленям. — Все не так, Илья. Не так, как ты думаешь…

— А как? — Горкалов с трудом сдерживал свои чувства. — Шейла знает об этом?

— Нет.

— Уже хорошо. — Взгляд Ильи Матвеевича, казалось, прожигает адмирала насквозь. — Теперь, если у тебя действительно имеется конечная цель, которая хоть отчасти оправдывает предпринятые действия, говори. Я постараюсь тебя понять.

— Хорошо, Илья. Я скажу. Но прежде ты должен знать — никто не пострадал, по крайней мере тут, в физическом мире. Эльза, которую я использовал для проникновения в Логрис, жива. Сейчас она уже находится на Гефесте, в кругу семьи. Ты не прав, утверждая, что я изменился. Нет! — он порывисто встал. — Я все тот же лейтенант, которого ты спас от смерти на базе РТВ Элио. И в моих действиях нет личной выгоды или циничного, расчетливого умысла прожженного политика. Я… — он запнулся, — вернее, все мы столкнулись с проблемой, по сравнению с которой взрыв виртуальных вселенных Логриса выглядит как праздничный фейерверк, не более… Да, я поступил нехорошо, воспользовавшись твоими чувствами к Шейле, но иначе ничего бы не вышло.

— Что ты имеешь ввиду?

— Мне нужен ты, Илья. Нужен даже больше, чем тогда, во время атаки харамминов.

— Почему ты не пришел и не рассказал мне все начистоту?

— Ты находился в состоянии стасиса. В фантомных мирах уже началось брожение, и я, пытаясь осмыслить две глобальные проблемы, внезапно понял, что у них есть единое решение. План сформировался спонтанно, скорее на эмоциях, и не без участия памяти, конечно… Памяти о тебе, Илья!.. Я остро нуждаюсь в человеке, который сможет стать во главе обитающих в Логрисе личностей, кто не понаслышке знает все оборотные стороны виртуального существования. Но просить тебя — означало инициировать долгий процесс убеждения, приведения неоспоримых доказательств, ведь я понимал — ты свято веришь в постулаты, сформулированные создателями древней машины. К сожалению, у меня не было… да и нет времени на «медленные танцы».

Знакомая фраза, которую в критических ситуациях не раз произносил Илья Матвеевич, больно резанула по нервам обоим.

— И ты решил, что проще и эффективнее дать мне самому прочувствовать всю противоестественность существования в логре?

— Да. Ты должен был сделать собственный выбор, нырнуть в поток Интерстар, лично встретиться с обитателями других сопредельных миров. Только так.

— Что ж… Ты добился своего, Ник. Рад, что при этом обошлось без жертв. Непонятно лишь, кто смог столь искусно сыграть роль Шейлы?..

— Никто. Ее личность поддерживал ты сам, питая образ своими воспоминаниями. Мы просто подключили еще один логр к твоему пространству. Он был настроен на восприятие твоих мыслей и генерацию образа Шейлы, который создавался тобою.

— Ее сон в моей реальности тоже был частью плана?

— Нет. Это явилось неожиданностью. Логры чересчур адаптивны. Тот, что поддерживал образ Шейлы, создал из генерации твоих мыслей фактически ее копию, но при этом перехватил и часть твоих устоявшихся привычек, в частности — волевую установку на сон.

— А Раули? Он тоже принимал участие в этом?

— Нет.

На время в кабинете адмирала воцарилась гулкая тишина, которую нарушали лишь тонкие, едва слышные сигналы от работы многочисленных кибернетических систем.

— Я жду, Николай. Зачем тебе понадобился Амрак? Хотел узнать больше о возможностях логров?

— Да… Информация о дополнительных функциях кристаллов, о которых мы до сих пор не имеем ни малейшего понятия, исключительно важна. — Сокура все же сумел взять себя в руки, хотя, несмотря на его решимость говорить с Ильей откровенно, в глазах адмирала по-прежнему прятался затаенный, тлеющий огонек боли, какой-то страх перед фатальной неизбежностью…

— Ник, неужели ты не понимал, что о последствиях размещения человеческих личностей на чуждых носителях следовало задуматься раньше? Сразу после реанимации Логриса нужно было спросить себя: не станут ли фантомные вселенные ушедших из физического мира людей более опасны, чем существующие в реальности?

— Над проблемой Логриса думали постоянно, — ответил Сокура. — Мы провели не один десяток экспериментов, прежде чем началось массовое производство кристаллов. Между прочим, Илья, реанимация Логриса состоялась лишь благодаря информации, которую ты передал Шейле накануне боя в Сфере Дайсона. Мы только реализовали твой замысел на практике — отыскали в Рукаве Пустоты разрушенные космические станции и воссоединили миллиарды логров… В те дни мы думали прежде всего о восстановлении сети Интерстар, а виртуальное продолжение жизни поначалу казалось лишь прикладной перспективой…

— На этом следовало остановиться, Ник, — сурово заметил Илья. — Я понимаю: «Нет ничего более постоянного, чем временное», — процитировал он древнее изречение, — но почему за четыре десятилетия никто не удосужился продублировать сеть Интерстар на иных, более безопасных, специализированных носителях?

— Такие работы ведутся…

— Слишком поздно. Торопливость в одних вопросах и недопустимое промедление в других — как такая политика согласуется с элементарными нормами общечеловеческой безопасности?

— Илья, ты можешь судить меня, но не в вопросах большой политики. По-твоему, когда информация об истинном предназначении Логриса стала достоянием масс, мы не должны были дать людям шанс на бессмертие? Как мы могли скрыть существование технологии логров, если о ее сути повествует множество древних источников? Кстати, не забывай, — ты стал первым, чей разум возродился после физической смерти!..

— Не перегибай, Ник. — Горкалов вел себя совершенно естественно, нисколько не смущаясь тем, что являлся лишь проекцией, набором байт, получивших несанкционированный доступ в соединенный со стек-голографом компьютерный терминал. — Накануне боя я разговаривал с Шейлой совсем о другом. Предположения относительно Логриса являлись лишь частью того разговора. Ну а что касается моего возрождения… — Илья укоризненно взглянул на адмирала, — ты ведь прекрасно понимаешь, Ник, я не думал ни о чем подобном. Даже не полагал. Вы приняли такое решение, и, можешь мне поверить, я оценил дарованный шанс.

— Мне показалось, что ты осуждаешь нашу политику.

— Николай, я меньше всего склонен к бесполезным словопрениям. Вижу, ты постарел, набрался опыта, изменился, так давай говорить о деле. Если бы я не понимал сути происходящего, ты дождался бы не меня, а какого-нибудь обозленного, доведенного до полнейшего исступления кибрайкера, которому обрыдло прозябание в Логрисе. Вы обещали людям вечную жизнь, но обрекли большинство личностей на вечную муку в аду далеко не приятных воспоминаний. Или ты скажешь мне, что только сейчас узнал об этом?

— Нет. Не скажу. Мы знали, что на носителях Логриса медленно, но верно вызревает глобальная проблема, однако остановить или повернуть вспять процесс, получивший статус официальной программы, не представлялось возможным. Понимаешь? Мы очутились в ловушке. Технология логров была рассекречена практически сразу после образования новой Конфедерации. Бессмертие всегда являлось сокровенной, но недостижимой мечтой многих поколений, так ответь: каким образом мы могли сделать Логрис доступным лишь для избранных? Дано ли здесь третье? Либо все, либо ничего — такова позиция большинства населения Обитаемых Миров. Мы не можем произвести эффективный отсев — права на обладание личным логром, по современному законодательству, лишаются лишь откровенные рецидивисты, преступники, явно доказавшие свою античеловечную сущность.

— Звучит красиво, — кивнул Горкалов. — Только официальная статистика никогда не принимала в расчет миллиарды непойманных преступников, таких, как кибрайкеры, к примеру. Ты в состоянии представить, что может натворить один-единственный хакер, попавший в Логрис? Обладая абсолютной памятью, не утратив ни наработанного опыта, ни навыков, разве он останется сидеть в логре?

Адмирал досадливо поморщился:

— Илья, я прекрасно осведомлен обо всем, что творится в фантомных мирах. Но я не могу остановить производство логров, не могу даже вынести на рассмотрение Совета Безопасности вопрос о замораживании программы «виртуальная жизнь». Обитаемые Миры взорвутся…

— А если взорвется Логрис?

В глазах Сокуры промелькнул и погас злой огонек.

— Ты ждешь этого, как панацеи, адмирал? — возмущенно спросил Горкалов, по-своему истолковав реакцию Николая. — Породив проблему и не в состоянии обуздать ее, ты ждешь взрыва, атаки, направленной из виртуальных миров, чтобы вздохнуть с облегчением, вторично разрушив Логрис?! Выходит, у тебя есть резервные мощности, способные поддерживать сеть Интерстар?!

— Илья, ты не прав. Мощности, конечно же, есть, как существует и программа постепенной изоляции Логриса от общечеловеческой сети. Но проблему человеческих миров изоляцией не решишь…

— У проблемы человеческой части Логриса существует только одно решение, — мрачно, но решительно подытожил Илья. — Люди не могут существовать там…

Адмирал Сокура хотел что-то возразить, но Горкалов остановил его жестом:

— Я знаю, что ты можешь сказать в ответ, Ник. Нельзя возвращаться туда, где ты жил. Здесь я полностью согласен и с тобой, и с создателями Логриса. Но использовать свой опыт и снова родиться, чтобы создать новый очаг цивилизации, — это уже не нарушение древних постулатов и не путь Квоты Бессмертных, не находишь?

— Ты понимаешь, о чем говоришь, Илья?

— Понимаю.

— Открыть путь для реинкарнаций? А кто выйдет из камер биологической реконструкции?

— Не все, — спокойно парировал Горкалов. — Логрис — это чистилище, Ник. Не нужно искать надуманные градации. Любая личность, оставшись наедине с абсолютной памятью, проходит мучительный путь самооценки. Если душа и разум индивида не примирятся, а личность не переоценит жизненные поступки — вселенная такого человека автоматически превращается в АД. Это и есть единственный критерий отбора.

Сокура слушал Горкалова, и на его бледном лице постепенно проступали пунцовые пятна.

— Я не ошибся в тебе, Илья… — наконец с усилием произнес Николай. — Ты увидел тот же самый выход из положения, просто пока еще не представляешь, насколько он актуален. — Сокура встал, в волнении прошелся по кабинету, затем остановился и продолжил: — Наша Галактика необъятна. За полторы тысячи лет Экспансии мы не освоили и миллиардной ее части. Сейчас, после открытия свойств вертикалей, нам доступно неисчислимое множество неисследованных звездных систем. Решение проблемы человеческой части Логриса я, как и ты, вижу в предоставлении фантомным личностям шанса на новую жизнь.

— Я не ослышался?

— Нет. Ты не ослышался. Мы инициируем новую волну Экспансии, основанную на иных принципах и масштабах. Больше не будет колониальных транспортов — небольшие корабли с набором планетопреобразующей техники, камерами биологической реконструкции и лограми, хранящими запись личности и генетический код человека. Хараммины выродились в Квоту Бессмертных из-за того, что безнаказанно возрождались после совершения откровенных злодеяний, они владычествовали, а не созидали, не вели борьбу за выживание, осваивая новые миры.

— Думаешь, разгадал смысл вечной жизни, Ник?

— Движение вперед к недостижимым целям, преодоление трудностей всегда являлось смыслом существования тысяч поколений. Ты имел возможность пообщаться с Кристофером Раули. Как он тебе показался?

— Здравомыслящий человек. Я заметил в нем особую волю к жизни. Мне кажется, у него твердые моральные принципы и он ценит их, любит свою планету, дорожит семьей.

Сокура усмехнулся.

— Логрис действительно похож на библейское чистилище, Илья. Ты подобрал самый емкий термин и не ошибся в сути. Можешь представить, что «в прошлой жизни», до того как он попал в Логрис, а после нашел способ реинкарнации, Раули был наемным убийцей?

— Нет. Даже подумать не мог.

— А, тем не менее, это так. Ты абсолютно прав: Логрис полезен человеку, до определенного момента, конечно. Познать глубины собственного «я», вспомнить все, пройти через чистилище собственной памяти, переосмыслить жизненные поступки и, как следствие — получить шанс на новую жизнь, — разве такой подход не приведет к решению проблемы, назревающей в Логрисе?

— Ты не боишься, что, узнав о перспективе, кто-то попросту затаится, дожидаясь, когда наступит его очередь на реинкарнацию?

— Никто не будет осведомлен о возможности покинуть Логрис.

— Логично, — согласился с ним Илья. — Возможно, ты действительно нашел выход, Ник. Новые колонии будут оторваны от человечества, ведь, насколько я понимаю, точки выхода вертикалей в трехмерный континуум практически не поддаются счислению, и новым цивилизациям придется пройти долгий самостоятельный путь развития, прежде чем обитаемые миры Конфедерации решат пойти на повторный контакт с ними, верно?

— Не знаю, — честно признал Сокура. — Ты сейчас пытаешься заглянуть за горизонт.

— Ладно, — согласился Горкалов. — Оставим пока аспекты далекого будущего. Вернемся к проблематике лог-ров. Я хочу до конца понять, что ты надеешься получить от меня лично? Я знаю: что-то случилось. Не зря ты дал мне исчерпывающую информацию о новых открытиях в гиперсфере. Две проблемы, имеющие одно решение, — я запомнил твою фразу. Одна из них мне теперь известна и понятна. В чем заключается вторая?

— Мы уже шагнули за вертикали, Илья, — ответил адмирал. — И столкнулись с действующей защитной структурой неизвестной нам расы, которая, даже по предварительным оценкам, на миллиард лет старше логриан и инсектов. Лучший разведывательный корабль нашего флота потерпел крушение, и сейчас его экипаж блокирован на поверхности планеты, в неизвестной нам звездной системе, по ту сторону вертикали. Их блокируют защитные сооружения, которые не прорвать обычными способами атаки… В данном случае боевые корабли Конфедерации бессильны что-либо предпринять, а счет для экипажа фрегата «Аргон» идет уже не на месяцы, как то предполагало оборудование автономного поддержания жизни, а на недели, если не дни…

— Ты сказал, что флот Конфедерации не может прорваться к планете? Почему? — Илья сразу переключился на обозначенную Николаем проблему.

— Сейчас я тебе продемонстрирую данные, полученные при крушении «Аргона». — Сокура извлек из сейфа кристаллодиск и вставил его в считывающее устройство ближайшего терминала.

Посреди кабинета возникла проекционная сфера, внутри которой проступило изображение багряного диска угасающей звезды и скользящего на ее фоне темного шарика планеты, окруженного необычными для человеческого взгляда орбитальными конструкциями.

Когда трансляция завершилась, Николай исподлобья взглянул на Горкалова.

— Теперь ты понимаешь, Илья, с какой проблемой мы столкнулись?

— Сколько прошло времени?

— Неделя.

— Насколько я понял, мнемоники, находившиеся на борту «Аргона», вели телеметрию данных через вертикаль? Удалось что-нибудь выяснить после обработки информации?

— Не так уж много, — покачал головой адмирал. — Мы повторно посылали капсулу с наномашинами. Планета молчит. Гравитационная воронка исчезла, брешь в орбитальных конструкциях затянулась. Электромагнитные поля приняли прежнюю конфигурацию.

— То есть на орбите планеты продолжает функционировать некий защитный комплекс, связанный с неизвестным количеством стационарных устройств планетарной обороны?

— Верно. Мы находимся в патовой ситуации, Илья. «Аргон» был лучшим кораблем флота. На данный момент ВКС располагают тремя боевыми единицами класса «крейсер», способными осуществлять восхождение по вертикалям. Автономные модули «Аргона» обладают месячным запасом живучести. Но мы не знаем, что на самом деле происходит на поверхности планеты. Логично предположить: там также сохранились механизмы загадочной расы. Очевидно, они давно функционируют в режиме автономии, и если я прав, то экипаж «Аргона» попал в двойную ловушку — они не могут стартовать с планеты и вынуждены защищаться от охраняющих данный мир древних кибернетических форм.

Горкалов встал и прошелся по кабинету — скорее в силу привычки, чем вследствие необходимости совершать какие-либо движения.

— Допустим, ты прав. — Он становился напротив заменяющего окно экрана, глядя на панораму ночного мегаполиса.

Вид города, который он любил и защищал, пробудил дремлющие струнки души, и они наполнили разум чувством тревоги.

— Ник, я так и не понял, каким образом мое существование в Логрисе связано с последними событиями?

— Все предельно просто, Илья. Повторный запуск наномашин подтвердил — защитные устройства планеты не реагируют на небольшие объекты. Периметр орбитальных конструкций защищен электромагнитными полями высокой напряженности, которые перефокусируются в направленные потоки излучения только при противодействии крупному объекту. Очевидно, раса, создавшая планетарную оборону, не сумела или же не успела развиться до уровня эффективных нанотехнологий. Теперь подумай: что мы можем противопоставить древним машинам, не зная ни принципов, на которых они построены, ни степени их программной свободы, ни основного набора функций? Поднять по вертикали тяжелые крейсера и смести обломки орбитальных сооружений, применив аннигиляционные установки «Свет»?

— Рискованно, неразумно… Граничит с вандализмом.

— Но там люди.

— Понимаю. Скажи, а мнемоники не пытались провести атаку на древние системы?

— Для эффективной работы мнемоников недостаточно нескольких минут, которые предоставляет в наше распоряжение вертикаль…

Горкалов уже понял, куда клонит адмирал, но все же спросил:

— Так какой же выход, Ник?

— Логры. Они компактны, не подвержены воздействию электромагнитных полей, но главное — нам известно, что микромашины логриан проектировались не только для виртуального существования личностей, но и для возрождения жизни после остывания основной массы звездного вещества в Галактике. Если следовать данной информации, Логрис должен иметь эффективный механизм эвакуации в иные, молодые и горячие звездные сообщества, где раса его создателей возродится спустя миллиарды лет. Я понятно излагаю?

— Да.

— В таком случае, любой из логров должен обладать набором встроенных программных и аппаратных средств, позволяющих кристаллам перемещаться в пространстве, образовывать единения для коллективного решения сложных технических задач, верно?

Илья Матвеевич лишь пожал плечами в ответ. Он задавался подобными вопросами и, в принципе, знал часть ответов на них, но становилось непонятно — почему специалисты флота не могут получить информацию непосредственно от коллективного сознания Логриса?

В кабинете адмирала наступила неловкая пауза.

Сокуру злило спокойствие Горкалова. Да, он ожидал услышать справедливые упреки, готовился к тяжелому эмоциональному разговору, и вот Илья сидит напротив, с завидным хладнокровием, даже отрешенностью, выслушивает государственные тайны. Да что тайны… Волнует ли его судьба людей, попавших в безвыходную ситуацию на далекой планете?

— Ник, почему ты задаешь подобные вопросы мне? — первым нарушил затянувшееся молчание Горкалов. — Разве руководство Конфедерации неспособно вступить в непосредственный контакт с коллективным разумом многих поколений логриан, олицетворяющих собой понятие «Логрис»?

— Можем, Илья. И не сомневайся — пробовали. Но «Голос Логриса» — так мы называем собеседника, — это собирательное мнение большинства обитателей фантомной вселенной. Опыт показывает, что такое общение, в принципе, не может выйти за рамки общих ответов на общие вопросы. Нам же нужны конкретные знания, причем в наикратчайшие сроки. Здесь возникает проблема. Мы не знаем, к кому именно следует обратиться, ведь подавляющая часть логриан понятия не имеет, как устроены логры. Среди ксеноморфов также есть градации: «разработчик», «пользователь»…

— Подожди. Каким образом людям была передана технология логров?

Сокура невесело усмехнулся:

— По образцу, Илья. Логриане миллионы лет находились под гнетом харамминов, древние знания для современных поколений ксеноморфов такая же загадка, как и для нас. Скрупулезно воспроизвести кристалл по образцу — не такая сложная задача. Но мы до сих пор не знаем, какими потенциальными возможностями обладают логры, помимо реализации основной функции. По большому счету на данный момент известно десять последовательностей, — соединяя логры в определенном порядке, варьируя их количество от трех до пятнадцати кристаллов, мы получаем устройства записи и воспроизведения видеоинформации, несколько достаточно примитивных сканеров, недавно, по аналогии с сохранившимися кораблями логриан, мы смогли создать вполне удовлетворительный контролер синхронизации двигательных установок. Но, если следовать обрывочным историческим свидетельствам, возможности логров в тысячи раз шире. По сути, логр с заключенным внутри сознанием разумного существа — это космический корабль в миниатюре. Все управление реализовано на уровне передачи команд-мыслеобразов. Но наши программисты до сих пор не сумели найти точку входа в систему логра.

— Поясни. Что в данном случае подразумевается под «точкой входа»?

— Любая система умеет работать с самыми разнообразными устройствами, расширяющими ее возможности, — пояснил Николай. — Здесь я привожу пример по аналогии наших кибернетических устройств. Допустим, ты навесил на старый бронескафандр продвинутый, недавно разработанный сканирующий комплекс. Что произойдет после подключения? Система обнаружит его и использует на минимуме возможностей, с которыми умеет работать. Чтобы прибор выдал полную мощность со всеми присущими ему специфическими «наворотами», нужен специально написанный драйвер, который, взаимодействуя с операционной системой, позволит ей реализовать все функции прибора. Подобное взаимодействие и есть «точка входа».

— Для этого ты дал задание Кригану выкрасть Амрака?

— Да.

— Но почему такой способ?

— Ты все еще не понимаешь мотивы моих поступков? — Николай перестал расхаживать по кабинету, вернувшись в кресло за терминалами. — Ни я, ни мнемоники флота, а ты должен был вступить с ним в контакт. Я не пытаюсь загребать жар чужими руками, и провокации мне не по вкусу, просто, кроме тебя, в Логрисе нет иного человека, кому я могу доверять. Ты нужен не только мне, но всем человеческим сущностям, прозябающим в фантомных вселенных. Нужен живым, злым, пытливым — только эти соображения вкупе с цейтнотом заставили меня пойти на провокацию. Пойми это, прошу.

Горкалов некоторое время молчал.

— Ладно, Ник, останемся друзьями. Нужно сказать, ты меня здорово встряхнул. Давай вернемся к нашим вопросам.

— Теперь ты знаешь все, Илья. Идея такова: мы планируем создать фантомную группу спасения. Иного выхода из сложившейся ситуации нет. Мы отправим по вертикали логры, которые достаточно малы, чтобы не провоцировать активации генераторов искусственной гравитации. Кристаллы свободно пройдут через заслон электромагнитных полей, потому что на них не воздействует данная форма волнового излучения. Оказавшись в непосредственной близости от орбитальных конструкций, логры смогут исследовать их. И тогда мы получим информацию для дальнейшего анализа, а также возобновим связь с экипажем «Аргона».

— Вопрос заключается в том, как задействовать все программные и аппаратные ресурсы логров, верно?

— Не только. Лограми нужно управлять, и делать это должны люди…

— Вернее — фантомы? — уточнил Горкалов. — Такие, как я, к примеру?

— Да, — кивнул Николай. — Возглавить миссию предложено тебе. Нам необходимо еще как минимум пять—шесть личностей, желательно бывших мнемоников или кибрайкеров.

— Мне казалось, что команда уже собрана. Лиза Стриммер — отличный офицер, Семен Крайнов и Андрей Лайтев выросли в виртуалке, к тому же прошли курс спецподготовки диверсионных групп, Криган — кибрайкер со стажем, Амрак разбирается в устройстве и принципах управления лограми.

— Да, это так, но желательно, чтобы группу поддерживал не один кибрайкер. Он все еще темная лошадка, для меня лично.

— Сколько человек ты собираешься задействовать?

— Максимум — десять. С Крайневым и Лаптевым еще предстоит побеседовать, но эту миссию я возложу на тебя.

— Разумно. Думаю, они согласятся. Итак, у нас есть шесть кандидатов, учитывая логрианина.

— Да, осталось четверо, и я настаиваю — они должны обладать мнемонической подготовкой. Три кандидатуры у меня есть, четвертая под сомнением.

— В смысле?

— Четвертый предполагаемый мнемоник — Эльза Раули. Она вызвалась добровольно.

— Хорошо, побеседую и с ней, — кивнул Горкалов. — Что касается сбалансированности группы, думаю, нам нужен еще один проверенный боевой офицер.

— Кто?

— Лерватов. Он в Логрисе?

— Да.

— Тогда это мое условие.

— Согласен. — Сокура не видел смысла возражать, в конечном итоге формировать окончательный состав группы — дело Горкалова.

— Илья… — Чувствуя, что деловая часть разговора начинает себя исчерпывать, адмирал вернулся к личным проблемам: — Я бы хотел…

— Ник, не нужно, — мягко прервал его Горкалов, зная, что хочет сказать ему Николай. — Ты действовал жестко, может быть, даже жестоко, но игра стоит свеч. Если мы пройдем испытание, из Логриса откроется путь для миллионов людей, которые стремятся, но не могут жить там. Для меня это достаточный мотив к тому, чтобы отбросить личное и заняться подготовкой операции спасения.

— Ты веришь мне, Илья?

— Верю. Хотя, на будущее, Ник, советую не забывать — благими намерениями вымощена дорога в ад. Помни об этом. И не рассказывай Шейле, что ты сделал ради моего пробуждения. Договорились?

Николай встал.

Они не могли пожать друг другу руки, как сорок лет назад, среди разбитых ангаров базы РТВ, поэтому адмирал лишь низко склонил седую голову перед истончающимся, тающим в воздухе фантомом полковника Горкалова.