Глава 10
Виртуальное пространство Логриса. Личный мир Горкалова…
Илья Матвеевич сидел на террасе, где уже были расставлены пустующие пока кресла для посетителей, и наблюдал, как по аллее парка к нему идет молодой человек, лет двадцати пяти, крепко сложенный, светловолосый, с волевым, но на удивление спокойным, незлым лицом.
Он был одет в строгий деловой костюм, который нисколько не стеснял его движений, выдавая несомненное пристрастие к однажды избранному стилю. В облике молодого человека ощущалась зрелость, несомненный жизненный опыт, приобретенный за достаточно короткий срок.
Глядя на него, Илья Матвеевич подумал, что вряд ли это впечатление обманчиво, — некоторые иллюзии нельзя поддерживать, не имея достаточной внутренней гармонии между желаемым имиджем и действительным состоянием души.
Дождавшись, когда гость поднимется по ступенькам трассы, он встал, протягивая руку:
— Горкалов Илья Матвеевич.
— Андрей Лайтев. Можно просто — Лайт. — Его голубые глаза не казались кристалликами льда, наоборот, взгляд был теплым, но в то же время чувствовалось — Лайт немало пережил и всегда готов постоять за себя.
— Очень приятно, Андрей. Присаживайся. Почему ты один?
Лайт улыбнулся, разведя руками:
— Мне по душе истории со счастливым концом, но я чувствую себя неловко в качестве зрителя. Сэму и Лизе есть о чем поговорить.
— Да, верно. Они долго не виделись.
— Пусть побудут наедине. Можете считать, что Семен здесь, рядом, — мы с ним мыслим и реагируем на события почти одинаково.
— Да, Лиза рассказывала мне — вы росли не как все обычные дети. Вас ведь воспитала виртуалка, верно?
— Нас воспитала жизнь, Илья Матвеевич. Виртуалка, где мы вынужденно проводили время, пока родители трудились на орбитальных производствах, лишь часть огромного мира. После нее была еще тюрьма, потом психушка, завуалированная под центр реабилитации, затем два года усиленной подготовки по курсу спецподразделений для борьбы с террором, и… круг замкнулся, нас с Семеном вновь приняла улица, те самые «неблагополучные кварталы», откуда началась наша дорога во взрослую жизнь.
— А как вы познакомились с Лизой?
— С ней познакомился Сэм. Она случайно зашла в клуб «Старое Железо», когда скрывалась от полиции.
— Это правда, что Семен Крайнов знал о том, что Лиза — киборг?
— Правда. Ее ранил полицейский, пришлось оказывать помощь, тогда и выяснилось, что она искусственно создана.
— И, тем не менее, вы помогли ей?
— Сэм помог. Я до определенного момента не принимал участия в их отношениях. Но потом, когда она сбежала, мой друг почувствовал себя очень скверно, и я решил, что для него будет лучше, если девушка отыщется.
— Ив результате этих поисков вы оказались на Воргейзе, который в тот момент контролировался харамминами?
— Да. Не лучшее место во Вселенной. Они уничтожили колонию и ставили опыты над людьми. Осваивали наши технологии клонирования и управления биологическими роботами. Там, помимо харамминов, еще были инсекты и логриане, в основном рабы. Мы пытались отыскать Лизу, в итоге попали в засаду, Сэм был смертельно ранен… Впрочем, вы должны быть хорошо осведомлены о тех событиях, верно?
Горкалов кивнул.
— Андрей, мои вопросы — не праздное любопытство. Я набираю команду для опасной акции и, как командир, должен быть уверен в каждом, кто пойдет со мной.
Лайт откинулся в кресле, прищурясь, посмотрел на Горкалова и спросил:
— Мы сможем покинуть виртуалку?
— Да, если сумеем выполнить задание.
— В таком случае можете рассчитывать на нас.
— Вот так прямо? Без предварительных условий? И вас с Семеном не будет волновать конечная цель акции?
Лайт подался вперед, сцепив пальцы рук в замок.
— Я хорошо узнал Лизу на Воргейзе. Она любит Сэма и никогда не впутает нас в грязное дело. Этого достаточно?
— Для начала. — Горкалов посмотрел вдаль, где по аллее двигалось еще несколько фигур. — Этот, похоже, один из моих старых друзей. — Он издали узнал майора Лерватова. — А вот те трое, что держатся особняком, — темные лошадки. Мнемоники. Высококлассные специалисты, профессионалы, но поручиться за их моральные качества не смогли даже те, кто рекомендовал их. Так что смотри и слушай, потом доложишь мне свои впечатления, договорились?
Лайт кивнул.
Спустя четверть часа на террасе собрались десять человек и один логрианин.
Слово взял Горкалов:
— Итак, господа, у нас с вами мало времени и много проблем. Так как часть информации является секретной, будем действовать поэтапно. Прежде всего — между нами не должно оставаться недомолвок, невыясненных вопросов и прочих аспектов, способных усложнить взаимопонимание.
Илья Матвеевич внимательно посмотрел на собравшихся.
Лиза и Сэм сидели особняком, держась за руки, будто дети. Несмотря на сосредоточенность, по их лицам можно было понять — они счастливы и не намерены более терять друг друга. Ни при каких обстоятельствах.
Справа от них устроился Лайт. Он слушал спокойно, демонстрируя полное самообладание, чего нельзя было сказать о Лерватове. Очевидно, его пребывание в Логрисе протекало отнюдь не безоблачно, и сейчас он не до конца понимал ситуацию — времени поговорить с Ильей у него не оказалось, а принимать происходящее с достоинством фаталиста не входило в привычки майора.
Третья группа состояла из мнемоников, рекомендованных Горкалову адмиралом Сокурой. Двое из них до момента физической смерти проходили службу в особом отделе флота Конфедерации, чего нельзя было сказать об Эльзе — мнемонике от рождения. Она являлась единственным живым человеком, и Горкалов, внимательно присматриваясь к ней, не находил участие Эльзы в предстоящей операции естественным и решенным вопросом…
Ну, и, наконец, Анри со своим бывшим пленником завершали картину, расположившись по левую руку от кресла Горкалова. Кибрайкер с неприкрытым вызовом поглядывал на мнемоников, а логрианин, усевшийся прямо на пол, внимал всем, поворачивая свои змееподобные головы то в одну, то в другую сторону.
— Все вы не первый день в Логрисе, — между тем продолжил Горкалов. — Каждый успел вкусить «прелестей» фантомного бытия и, насколько я знаю, не удовлетворен существующим положением вещей.
— Знаешь, Илья, будь она неладна, такая «жизнь», — буркнул Лерватов. — Только попав сюда, я начал понимать харамминов.
— Присоединяюсь, — в тон ему добавил Криган. — Квота Бессмертных была не худшим изобретением голубокожих.
Горкалов усмехнулся. Действительно, все познается в сравнении.
— Нас собрали вместе, в нарушение всех существующих ограничений, — подала голос одна из мнемоников, — симпатичная женщина, лет тридцати. Если бы Горкалов не знал историю ее жизни, никогда не поверил бы, что это миловидное создание могло уничтожить или же, наоборот, защитить целый космический флот, пользуясь только личными способностями и набором имплантированных кибермодулей.
— Наша группа на данный момент имеет особый статус как в Логрисе, так и в реальном, физическом мире, — ответил Илья Матвеевич. — Запреты не нарушены, они временно сняты, в виду исключительных обстоятельств. Думаю, нам следует уравнять информированность всех присутствующих. Например, вы, — он обратился к мнемоникам, — владеете секретной информацией относительно вертикалей гиперсферы, а представители старшего поколения не знают об их существовании, к тому же для некоторых следует расшифровать такие термины, как «кибрайкер», — он кивнул в сторону Анри, — и «мнемоник», — его взгляд вновь вернулся к трем женщинам.
— Вряд ли нам по пути с кибрайкерами, — высказала свое недовольство Эллен Оурмен, одна из бывших сотрудниц мнемонического отдела флота.
— Пусть заткнется и не нарывается, — хмуро предупредил Криган.
Обе головы логрианина повернулись к нему.
— Я все сказал, отвернись.
— Эллен, на чем основана ваша неприязнь?
— Кибрайкеры — преступники.
— Ну-ну… — усмехнулся Анри, извлекая из воздуха уже прикуренную сигарету, будто заправский факир. — Давай вцепимся друг другу в глотку?
— Стоп! — резко осадил его Горкалов. — Насколько я знаю, способы подготовки и методы воздействия на кибернетические системы у вас одинаковые. Существует разница во взглядах, но вам, Эллен, следует признать: вы убивали, делая это законно, под патронажем системы. В отличие от вас, Анри не находился под опекой государства, он искал личной выгоды там, где вы довольствовались приказом. Уверен, у вас найдется много общего.
— Между прочим, пока идет этот никчемный спор, мы теряем драгоценное время, — произнес Лайт.
Его фраза подействовала на Анри и Эллен отрезвляюще.
— Хорошо, в конце концов Логрис уравнял всех, — согласилась Оурмен. — Здесь невыносимо и мнемонику, и кибрайкеру, и обычному человеку. Я погорячилась.
— Тогда перейдем к делу. Очень хорошо, что каждый из присутствующих понимает: Логрис создан для логриан, мы же не выдерживаем длительного виртуального существования. Так происходит с подавляющим большинством людей, попавших сюда. Только единицы могут найти гармонию в посмертном существовании личности… А теперь давайте, наконец, перейдем к делу.
— Значит, нам предоставляют шанс покинуть Логрис? Вопрос Лоры Врониной прозвучал сухо и отрывисто.
Она выглядела взволнованной, не пытаясь скрывать свои чувства под маской самоконтроля.
— Не только нам, но и большинству людей. Наша группа должна испытать невостребованные до сей поры возможности логров, доказать, что кристаллы не только способны к самостоятельному перемещению в пространстве, но и управляемы волей людей.
— Наши логры будут выделены и отправлены в космос?
— Да. — Взгляд Горкалова остановился на Амраке. — Перед вами один из проектировщиков первозданного Логриса. Он знает о функциональных возможностях кристаллов практически все и готов обучить нас тому, как активировать дополнительные возможности логров и управлять ими.
— Хорошо. Допустим, мы сможем освоить управление лограми. Даже совершим испытательный полет. Что дальше?
— Успех либо провал нашей миссии предрешит дальнейшую судьбу всех людей, чье сознание заключено в личных фантомных мирах. Если мы преуспеем, они получат шанс покинуть Логрис и основать новые колонии в звездных системах, расположенных по ту сторону вертикалей.
— В чем же сложность? Почему нельзя провести испытание в штатном режиме? — нахмурилась Эльза Раули — третий мнемоник, настоятельно рекомендованный адмиралом Сокурой. — На мой взгляд, решение таких вопросов, как испытательный полет логра, не поручают группе фантомных личностей, едва знакомых друг с другом.
— Вы проницательны. — Голос Горкалова внезапно зазвучал не так твердо и уверенно, как раньше. Он тоже испытывал волнение. — Мы должны составить боевую группу, чтобы дезактивировать планетарную оборону в одной из звездных систем, где сейчас терпит бедствие экипаж крейсера Конфедерации.
— Тип планетарной обороны? — тут же осведомилась Эллен.
Она не видела, как многозначительно усмехнулся Анри.
— Тип неизвестен, — ответил Илья Матвеевич. — Орбитальным конструкциям, по имеющимся данным, более миллиарда лет, и они принадлежат исчезнувшей расе, о которой не известно ровным счетом ничего.
— Всего-то? — нервно хохотнула Лора. — И что нас ждет в конце пути?
— Жизнь. Новая жизнь.
— Я не ослышалась? Реинкарнация?
— Да. Нам будет предоставлена возможность найти подходящий мир и колонизировать его, возродившись в камерах биологической реконструкции. Если это произойдет, Логрис станет лишь промежуточным звеном, периодом самопознания разума, прежде чем человек сможет отправиться дальше, к неизведанным звездным системам, чтобы возродиться и жить вновь, не порабощая, как это делала Квота Бессмертных, а основывая новые колонии, созидая.
— Не понимаю, почему идет торг? — вмешался в диалог молчавший до сих пор Крайнов. Он отпустил руку Лизы и встал. — Мне кажется, речь сейчас должна идти не о том, что нам дадут в награду. Илья Матвеевич ведь ясно сказал — по ту сторону вертикалей люди, которым грозит гибель. Мы что, потеряли в Логрисе все человеческое?
— Не перегибай, — буркнул Криган. — Думаешь, мы выберемся оттуда?
Это был миг, когда Горкалову показалось, что последняя надежда адмирала вот-вот погаснет, как трепетный огонек свечи под порывом ветра.
— Он прав. — Майор Лерватов встал с кресла. — Не знаю, что вы за чудо-специалисты, но по мне ситуация ясна: людям нужна помощь, и мы в силах ее оказать. Когда началось вторжение харамминов, никто из нас и не помышлял, что будет реанимирован в Логрисе. И, тем не менее, никто не торговался.
— Согласна с вами, майор, — произнесла Эльза. — Торг в данной ситуации глуп и неуместен. — Она посмотрела на Эллен и добавила: — Не нужно коситься на меня, дорогая. Я доброволец.
— В смысле? — не поняла ее слов Оурмен. — Мы все здесь «добровольцы», — фыркнула она.
— В том смысле, что я добровольно ушла в Логрис ради участия в данной миссии.
— Умерла? Покончила с собой?
— Какая тебе разница? Просто не вернулась в физический мир. — Эльза посмотрела на Горкалова и добавила: — Думаю, это снимет вопрос о моем статусе, полковник?
Рукав Пустоты. Район дислокации Логриса…
Компактный кристалл, умещающийся на человеческой ладони…
Внешне — невзрачный черный камушек с острыми гранями.
— Структура логра основывается на особом строении атомной решетки. — Голос Амрака звучал в сознании всех членов группы, готовящихся к первому испытательному полету. — Моя раса, исследуя законы мироздания, пришла к очевидному выводу: настанет время, когда звездное вещество нашей Галактики пройдет все стадии термоядерного синтеза. Звезды начнут остывать, а значит, жизнь на планетах станет невозможной.
— Тогда и появилась концепция логра? — спросил Горкалов.
Илья Матвеевич сидел в противоперегрузочном кресле пилот-ложемента. Амрак предупредил: чтобы эффективно управлять своим логром, каждому из членов команды нужно создать привычную для сознания виртуальную оболочку, — только гогда вторичные системы кристалла смогут настроиться на мысленные образы и войти в непосредственный контакт с разумом человека, передавая ему данные с сенсоров и исполняя команды.
Для себя он избрал рубку штурмовика класса «Валькирия», как поступят остальные, Горкалов не знал.
— Да, идея создания универсальной машины, способной не только предоставить виртуальную среду обитания для рассудка, но и сохранить запись генетического кода, возникла именно в ту пору. Но мы понимали, что даже такая форма существования не сможет противостоять нарастающим процессам энтропии в остывающей Галактике. Логрису, как и любому устройству, нужна энергия.
— Вы не собирались умирать вообще, никогда и ни при каких обстоятельствах? — Голос Кригана прозвучал иронично, он никак не мог окончательно смириться, что его бывший пленник в полном смысле поучает его.
— Жизнь бесценна, — лаконично ответил логрианин. — Разум — это субъективная Вселенная, уникальная в своем роде. Пространство мироздания безгранично, в нем найдется достаточно места для любого количества рассудков. Смерть на определенном этапе развития перестала нести полезную функцию. Нам не требовалось ограничивать численность населения.
— Понятно. Вернемся к геме, — прервал рассуждения Амрака голос Эллен. — Как мы сможем управлять полетом кристаллов? Какие сенсорные и двигательные системы имеются в нашем распоряжении?
— Сенсоры логра реализованы при помощи различных элементов и сплавов, чьи молекулы реагируют на определенные воздействия, такие, как нагрев, электромагнитное поле, световая волна и т. д. Группы «сенсорных» ячеек расположены по всей площади кристалла. Двигательной установки, в человеческом понимании данного термина, нет, система использует разные источники сил, отчасти природные, отчасти искусственно создаваемые. Учитывая малые размеры и массу логра, кристалл способен передвигаться под воздействием различных возмущений метрики, начиная от гравитационных волн и заканчивая «солнечным ветром». Для критических случаев зарезервированы реактивные «сопла» — сквозные отверстия, где накапливаются атомы межзвездного вещества. В нужный момент они разгоняются, инициируя реактивную тягу.
Илья Матвеевич слушал пояснения логрианина, невольно представляя себе картину: миллиарды кристаллов, движущихся во мраке космоса, через бездну межгалактических пустот, от мертвой, остывшей Галактики к иным, более молодым звездным сообществам…
— Амрак, но в конце пути вам понадобились бы средства для строительства, добычи ресурсов, колонизации новых миров, собственной реинкарнации, наконец. Вы ведь не собирались оставаться сонмищем кочующих от звезды к звезде кристаллов с заключенными внутри рассудками?
— Нет, не собирались. Для этих целей существует ядро Логриса, оно составлено из иного вида микромашин. Внешне они неотличимы от обычных, но их основная функция как раз и состоит в манипуляциях с веществом и энергиями. Ваши исследователи сталкивались с таким типом логров в Рукаве Пустоты и на окраине скопления О’Хара. Соединяясь в сложные структуры, исполнительные логры накапливают энергию от внешних источников, затем при помощи различных видов излучения воздействуют на вещество, меняя его химический состав и физические свойства. По схожей технологии в ядре происходит создание новых логров. Матрица состоит из особой конфигурации электромагнитных полей, располагающих атомы вещества в нужной последовательности, затем происходит обработка различными видами энергий, начиная от тепловой и заканчивая гамма-излучением. Под их воздействием из собранной межзвездной пыли (к примеру) создаются новые логры.
— Очень любопытный экскурс, — заметил Криган. — И все же, я хотел бы узнать, мы полетим или нет?
— Полетим, — ответил Амрак, — в данный момент наши кристаллы перемещаются на периферию Логриса.
— Слушай, а почему мы можем управлять ими? Как возникает взаимосвязь между устройствами логра и привычными для нас схемами управления? — Вопрос принадлежал Лайту, Горкалов узнал его голос.
— Разум. Все происходит так, как при нейросенсорном контакте рассудка человека с киберсистемой. Нейросетевая структура логра воспринимает импульсы возбуждения, распознает зашифрованный в них мыслеобраз и транслирует адекватную команду необходимым устройствам периферии.
— Тогда зачем мы создавали фантомные модели рубок управления? Могли бы просто сидеть и мыслить.
— От привычной обстановки зависит скорость реакции на событие. Когда ты снимаешь данные с приборных панелей штурмового аппарата своей расы, твой разум мобилизуется.
— Понятно. А как…
— Вопросы закончились, человек. — Голос Амрака позвучал необычайно четко, торжественно. — Мы на периферии. Логрис отпускает нас. Сейчас вы все увидите и поймете.
Это было незабываемо.
Илья Матвеевич никогда при жизни не бывал в Рукаве Пустоты, а уж тем более не представлял его современного вида, сформировавшегося уже после того, как полковник Горкалов погиб в рубке «Фалангера» во время решающего сражения между людьми и харамминами, состоявшегося в Сфере Дайсона…
Теперь он смог воочию наблюдать, как сильно изменился данный участок космического пространства за истекшие сорок лет.
Серебристые, немигающие точки освоенных людьми звездных систем сияли далеко позади, справа и слева (такое представление давали обзорные экраны фантомной кабины штурмовика) царил бездонный мрак, а впереди полыхал ослепительный сгусток света — шаровое скопление звезд, где зародилась и эволюционировала раса харамминов.
Вуаль логрианских устройств более не скрывала его от постороннего взгляда, и теперь часть печально известного, казавшегося непреодолимым Рукава Пустоты попросту исчезла, уступив место феерическому сиянию сотен тысяч звезд.
Для Горкалова красота увиденного несла несколько зловещий оттенок, словно тень из прошлого легла на изображение звезд…
Шаровое скопление имело четко выраженное ядро, от которого исходил ослепительный свет, и поэтому взгляд не задерживался на центральной части сгустка, а невольно соскальзывал на периферию, где звездная плотность постепенно уменьшалась, а сами светила образовывали сложные узоры, будто неведомый ювелир прихотливо выложил на фоне бархатистой тьмы замысловато переплетенные цепочки драгоценных камней…
Жизнь в шаровом скоплении равномерно распределялась по периферии; там, где сиял сгусток ослепительного света, звездная плотность достигала огромных величин, при которых невозможно формирование устойчивых планетных систем.
Сотни, тысячи новых планет, уже известных и еще не открытых, таились среди феерии звездного огня…
Илья Матвеевич перевел внимание на боковые экраны.
Логрис…
Черная, вращающаяся по часовой стрелке воронка, образованная вихреобразным сплетением кристаллических нитей, по своим масштабам в десятки раз превосходила окружающие орбитальные сооружения, даже крейсера отдельного флота Конфедерации казались крохотными по сравнению с ЛОГРИСОМ.
Его вид не поддавался простому описанию. По вращающейся массе миллиардов логров то и дело пробегали голубоватые сполохи статических разрядов энергии, некоторые из кристаллических нитей центробежная сила вращения отклоняла в стороны, и поэтому вихрь Логриса выглядел дымчатым, лохматым…
Потрясающее зрелище.
Ради этого стоило жить, принять смерть и возродиться вновь.
— Начинаем тестовый полет. — Голос, вторгшийся в рассудок Горкалова, был незнаком. — С вами говорит оператор мнемонического отдела флота, — тут же представился вышедший на связь офицер.
Илья Матвеевич ровно секунду слушал тишину и вдруг…
Он понял, что ответа ждут именно от него.
Он являлся командиром группы.
— Призрачный флот на связи. — Формулировка ответа родилась сама по себе, автоматически превратившись в позывной.
— «Призрак 1» — готов к началу движения! — тут же прозвучал доклад Лайта.
— «Призрак 2» — сенсорные системы в порядке. Наблюдаю окрестный космос. К включению движителей готова. — Это была Лиза.
Доклады следовали один за другим, и Илья вдруг со всей очевидностью осознал — это РЕАЛЬНОСТЬ, и они действительно составляют флот из десяти боевых единиц.
Размеры логров значения не имели. Каждый кристалл мог быть идентифицирован как отдельный корабль, по крайней мере, по своим потенциальным возможностям.
— Внимание, «Призраки», вам разрешен старт. Данные курса для пробного запуска систем перемещения в пространстве сейчас будут переданы с диспетчерской станции. Приготовьтесь. Мы начинаем.
Вот чего так остро не хватало рассудку при существовании в логре.
Общения.
Обратной связи с внешним миром, способности видеть и слышать, воспринимать окружающую реальность, чувствовать ее.
Возвращение к жизни.
Каждое из вновь обретенных чувств вливалось в разум, словно драгоценная, живительная влага для умирающего от жажды в пустыне.
Была ли сейчас важна форма, в которую заключен рассудок?
Нет. Тысячу, миллион раз — нет!
Илья чувствовал, что живет. Он дышал полной грудью, его переполняли эмоции — это был исторический миг, точка отсчета для начала новой эры, эры Экспансии к звездам.
Синтез древних логрианских технологий и пытливого, ищущего, жаждущего человеческого разума вдохнул абсолютно новый смысл в само понятие ЛОГР.
Оболочка для разума, способная достичь далеких звезд.
Идеальный носитель, гарантирующий не статичную победу над смертью, а развитие, движение вперед, возрождение, новые этапы борьбы за существование на далеких неизведанных планетах, где будет отшлифовывать грани сознания бессмертный разум человека…
Это потрясало.
Они дважды облетели вокруг исполинской воронки Логриса, каждый переживая в эти минуты свое личное возрождение, потом, когда группа логров остановилась в пространстве, неподалеку от станции диспетчерского контроля, в сознании участников эксперимента вновь зазвучал голос оператора:
— Прекрасно исполнено. А теперь давайте попробуем совершить более сложный маневр. Сначала к вашим кристаллам будут пристыкованы резервные логры, затем вы попробуете образовать единое тело. Начинаем!
По другую сторону бесконечности…
Два тяжелых транспортера двигались среди клубов оранжевой пыли, буксируя к защитному периметру временной базы научный сегмент крейсера «Аргон».
Справа и слева от них медленно ползли боевые машины космодесанта. Башни плазмогенераторов «БМК» были выдвинуты в боевое положение, сенсорные системы работали на пределе возможностей, но пока в зоне сканирования все было чисто.
Шла пятая минута буксировки.
С момента атаки «лепестков» минуло три часа, но за это время в зоне эффективного сканирования новые объекты не появлялись. Кратер с постройками уже практически занесло песком, и лишь оставленный радиомаяк указывал на точное местоположения комплекса зданий, внутри которых предположительно находился стационарный генератор поля искусственного тяготения.
Капитан Латышев, наблюдая за процессом буксировки сегмента, решал для себя важный вопрос: имеет ли смысл рисковать людьми, пытаясь проникнуть в древние сооружения?
Больше всего капитана тревожила неопределенность их положения.
Почему спецподразделения ВКС, базирующиеся в системе Ожерелья, до сих пор не дали о себе знать, не пришли на помощь или, на худой конец, не установили стабильный канал связи? Латышев не верил, что для этого недостаточно имеющихся технических средств.
Ждать помощи или начинать активно действовать самим — вот главный вопрос, на который он должен будет дать ответ в ближайшие часы.
Резкий толчок заставил его обернутся.
На вымощенной специальными плитами площадке три автоматических буксировщика состыковывали силовой модуль «Аргона» с боевым сегментом.
«Надо действовать, — глядя на них, подумал капитан. — Будем сидеть сложа руки в ожидании помощи, никогда не выберемся отсюда».
Спустя час буксировщики под охраной «БМК» подошли к периметру.
Под куполом суспензорной защиты ветра не ощущалось вообще. Полусфера зеленоватого сияния постепенно теряла прозрачность, абсорбируя песок и пыль. С одной стороны, это укрепляло защиту, придавая энергетическому куполу физические характеристики твердого тела, но при гравитационных ударах излишняя жесткость могла сыграть негативную роль.
Латышев подмечал подобные аспекты машинально, на уровне подсознания.
— Энергетический модуль.
— На связи.
— Периодически сбрасывайте песчаный наполнитель суспензии. Если сенсоры зафиксируют чуждое присутствие, реактивировать поле немедленно.
— Принято.
Секундой позже в коммуникаторе раздался другой голос:
— Капитан, адмирал Снегов пришел в сознание. Он просит вас зайти в медицинский модуль.
Латышев кивнул:
— Хорошо, передайте адмиралу, что я буду у него через пару минут.
Адмирал Снегов находился под наблюдением автоматической системы поддержания жизни в медицинском модуле «Аргона», который входил в структуру боевого сегмента фрегата.
Латышев вошел в стерильный отсек.
Здесь резко пахло ультрафиолетом — особый запах, один из немногих ассоциирующихся именно со стерилизующим освещением.
— Саша… — Адмирал с трудом повернул голову. Его голос транслировала аудиосистема реанимационного комплекса. — Подойди.
Латышев приблизился и, не найдя рядом ничего похожего на стул, просто остановился подле закрывающего камеру прозрачного колпака.
Состояние адмирала все еще оставалось скверным. В момент удара командный сегмент «Аргона», пропахав длинную борозду в песчаных наносах, налетел на скрытый под ними выступ твердых коренных пород. В результате главный пост управления был практически уничтожен. Двух офицеров убило, Снегова покалечило деформированными конструкциями пилот-ложемента.
— Я слушаю, Андрей Петрович.
Бескровные губы адмирала слабо шевельнулись в ответ:
— Ошибка… Моя ошибка… Самонадеянность… Не повторяй ее…
Латышев не отвел взгляда.
— Ситуация под контролем. Мы отбили атаку, не потеряв никого из людей.
— Это было… Страшно?..
— Да. Чуждые механизмы используют плазму и генераторы искусственного тяготения. Их вооружение превосходит наше. И, тем не менее, мы выберемся. Десять сегментов уже под защитой периметра. После стыковки боевого модуля с силовой установкой у нас появилась возможность уничтожать аппараты противника на дальних подступах.
— Это… Хорошо… Докладывай мне… Почаще…
— Я буду отчитываться каждый час, адмирал.
— Спасибо… Саша… Иди… И не повтори… моей ошибки…
Логрис…
— Итак. Какой информацией о противнике мы располагаем? — Криган задал вопрос, не оборачиваясь, глядя на далекий горизонт.
Горкалов расположился поудобнее в кресле.
— Нас ожидает комплекс противокосмической обороны, принадлежащий неизвестной расе, — ответил он. — Отдел внешней разведки располагает следующими данными: во-первых, упомянутый комплекс разрушен на девяносто процентов, но, тем не менее, обломки продолжают удерживаться на орбитах, образуя определенную инфраструктуру, часть компонентов которой до сих пор действует.
— Откуда информация?
— Фрегат «Аргон» совершил попытку сближения с обломками. В результате он был атакован, подвергся электромагнитному удару, а затем попал в гравитационную ловушку. Дальнейшая судьба корабля и экипажа неизвестна.
— Источник гравитационного поля находился на самой планете, надо полагать?
— По данным дистанционного мониторинга, да. Аппаратура слежения зафиксировала его координаты.
— Значит, «Аргон» сгорел? — уточнил Криган. — Я понимаю, что значит войти в плотные слои атмосферы не по расчетному курсу посадки, а под воздействием внешних сил. Там НЕКОГО спасать.
— Здесь ты не прав, Анри. «Аргон» современный корабль, построенный с учетом многовекового опыта, он спроектирован с огромным запасом прочности, а его экипаж можно считать лучшим во флоте. По данным наблюдения, силовые установки фрегата осуществляли противодействие гравитационному лучу, пока корабль не снизился до десяти километров. Далее «Аргон» в аварийном режиме разделился на четырнадцать автономных сегментов, которые выходили из зоны действия аномальной гравитации и осуществляли посадку, используя собственные двигатели. Это позволяет утверждать, что экипаж жив и нуждается в срочной эвакуации.
Горкалов сделал глоток воды.
— Вопрос в следующем: как нейтрализовать остаточные системы глобальной противокосмической обороны? Наша задача состоит именно в этом. Мы должны обеспечить кораблйм флота безопасный запуск эвакуационных модулей.
— Они там, в штабе флота, рехнулись? — возмутилась Эллен. — Чтобы сломать оборону, нужно знать ее структуру, слабые, уязвимые места.
— Ты права, — согласился Илья Матвеевич. — Мы ничего не знаем. Более того, нам будут противостоять автоматические устройства с абсолютно чуждым программным обеспечением. Мы не можем поразить его вирусами, переподчинить своей воле… Ни один традиционный способ не подходит. Поэтому я предлагаю импровизировать.
— Как?
— Эллен, Анри, вы наиболее опытны в вопросах защиты и нападения. Разве в своей практике вам не приходилось встречать принципиально незнакомые системы?
— Приходилось, — ответил Криган.
— Да, но любая «незнакомая» система неизбежно строилась на базе известных тебе технологий, — заметила Эллен. — Ты знал, что искать, и потому находил. Что будем искать мы?
— У нас есть единственный ориентир — источники энергетической активности. Сильное магнитное поле исключает применение беспроводных технологий, между отдельными узлами орбитального комплекса, вероятно, существует лазерная связь, но отдельные узлы в своей структуре неизбежно должны использовать кабели.
— Не факт. Скорее их корпуса надежно экранированы. А внутри может располагаться все что угодно.
— Тем не менее, у нас есть шанс. Шанс нарушить работу этой гипотетической «начинки» и тем самым обезвредить функциональные узлы.
— Ответьте мне на один вопрос: почему флот не применит такой простой, но эффективный способ, как стандартные системы вооружений? Расстрелять к фрайгу орбитальные конструкции, а на гравитационный луч «подсадить» парочку хороших бомб?
— Ответ отрицательный. — Горкалов встал и по давней привычке прошелся по террасе, заложив руки за спину. — Значит, так: любой грамотно построенный комплекс планетарной обороны должен обладать определенными характеристиками. Во-первых, автономность отдельных узлов. Во-вторых, резервирование — каждая цепь должна дублироваться. Затем, — продолжал рассуждать Илья Матвеевич, — обязательное наличие внешнего мониторинга для координации и планирования. При этом каждый элемент системы, по определению, может действовать автономно, в отсутствие четких внешних директив. Далее — мобильность, то есть предусмотренная возможность для отдельных модулей отстыковываться от базовых точек и перемещаться в район наибольшей угрозы. Зоны ответственности стационарных узлов должны перекрывать друг друга приблизительно на пятьдесят процентов. Затем — послойная структура, эшелонированная на разных орбитах, наличие аванпостов, систем раннего оповещения, пассивных датчиков, не выдающих своего присутствия.
— Да, еще минные поля, широкий спектр средств поражения целей, возможность самоподдержания или даже наращивания мощности при наличии лимита времени, разумеется, — дополнил слова Горкалова майор Лерватов.
— Верно. При таком раскладе операция флота без точной предварительной разведки — самоубийство. Наверняка в инфраструктуру оборонительных сооружений входят датчики с широким охватом, вынесенные над плоскостью эклиптики. К тому же источники энергетической активности скрыты среди обломков. Там миллиарды тонн весьма прочных конструкций, которые удерживаются в параметрах заданных траекторий при помощи неизвестных нам технических приемов. Удерживаются уже примерно миллиард лет, к слову сказать. Более того, датчики зафиксировали, как в сторону снижающегося «Аргона» двигались десять неопознанных объектов.
— Догнали? — вскинул голову Лайт.
— Нет. Но вошли в атмосферу вслед за разделившимися сегментами.
— Не понимаю… — развела руками Лора. — Если речь идет о гибели целой цивилизации, произошедшей миллиард лет назад, как могли сохраниться функциональные механизмы? Если их не разрушил неизвестный противник, атаковавший данную планету, то должно было истребить ВРЕМЯ!
— Отнюдь… Согласен, миллиард лет — цифра внушительная… для человека. Но механизм, помещенный в условия вакуума, где нет воздействия агрессивных сред, защищенный от опасных форм излучения в надежно экранированном отсеке, может поддерживать функциональность и на большем отрезке времени. Повторяю: нам придется импровизировать. И здесь я вижу только один способ: нужно создать боевые связки мнемоник-боец.
— Это как? — насторожилась Эльза.
— Попробую объяснить. Осуществляя взлом систем, кибрайкеры используют образы: там, где обычный человек видит лишь набор кристаллосхем да энергетические импульсы, кибрайкеры включают потенциал ассоциативного мышления, манипулируют абстракциями. Такой способ позволяет гибко реагировать на ситуацию, обходить ловушки, уничтожать преграды. Свойство человеческого рассудка моментально реагировать на определенные образы дает нужную скорость отдачи инструкций кибермодулям, которые делают всю черновую работу, связанную с программным кодом. Я верно излагаю суть, Криган?
— Да.
— В таком случае вам должна быть понятна суть моего замысла. Мы атакуем физические объекты, но делаем это через виртуальную среду. У каждого устройства есть порт доступа, он необходим для внешнего тестирования, смены программ и т. д. Не играет роли, на каком принципе он основан. В наших силах быстро перебрать все возможные способы связи от передачи различных волн до прямого физического контакта со входным устройством. Далее, определив, какой тип сигнала проводит порт доступа, бойцы входят внутрь. Наше существование в Логрисе научило каждого манипулировать образами, трудность состоит в том, что внутри чуждого устройства для личности бойца не найдется адекватного носителя, на котором он смог бы временно разместиться. Поэтому необходима пара, где мнемоник будет поддерживать личность атакующего, защищать его.
— Каким способом мы нарушим работу чуждых программ?
— Грубым вмешательством. Любое искажение сигнала приведет к сбою передачи данных. Это очевидно. Внутреннюю помеху трудно устранить, особенно когда невозможно ее идентифицировать.
— Рациональное зерно тут есть, — в глубокой задумчивости произнесла Эльза. — Значит, нам предстоит действовать в два этапа? Сначала мы должны сблизиться с функциональными узлами обороны, затем найти точки входа и атаковать системы на мнемоническом уровне, нарушив обмен данными?
— Коротко, но точно, — согласился Горкалов. — По-моему, это единственный план, выдерживающий критику. Нам придется импровизировать, рисковать, но все когда-то случается впервые, верно?
— Не боишься выпустить джинна из бутылки, Илья Матвеевич? — усмехнулся Криган. — Не знаю, как для чуждых систем, но для наших, человеческих, предложенная тобой мнемоническая связка попросту смертельна…
— А мы не будем никому рассказывать, — хитро прищурился Горкалов.
По другую сторону вертикали…
Камень. Холодный шероховатый камень.
Нужно сказать, что Джон Пекмен был сильно озадачен показаниями анализатора. Неужели древняя раса, разгадавшая физику гравитации, пользовалась в качестве строительного материала обыкновенными каменными блоками?
Впрочем, может быть, это еще не часть постройки?
Он следил за сканерами, в то время как боевая машина космодесанта, выдвинув два конических агрегата, выдувала песок из кратера, на дне которого располагался древний комплекс зданий. Когда работа будет завершена, по периметру образовавшегося углубления сервомеханизмы расположат эмиттеры суспензорного поля. Силовая установка «БМК» будет поддерживать защитный купол все время, пока разведгруппа из трех человек полностью не исследует все сооружения.
Джон вновь посмотрел на датчики. Он не привык к боевому скафандру, а если говорить точнее, впервые пользовался подобной экипировкой. Сначала его здорово напрягали экраны, расположенные внутри глухого, бронированного гермошлема, но потом ничего… понемногу притерпелся к ним. По крайней мере, обошлось без дурацких приступов клаустрофобии.
Переключив один из мониторов на внешний обзор, Джон критически осмотрел каменный выступ, обнажившийся из-под песка.
Странно, но это действительно являлось частью постройки, — под первым блоком лежал второй, и их ничего не скрепляло, кроме собственного веса!
Чушь. Не может такого быть. Стоило вспомнить скачкообразные изменения гравитации в момент атаки на «Аргон», как становилось понятно — подобная конструкция рассыпалась бы, как карточный домик, при первом же импульсе генераторов искусственного тяготения!
Не найдя ответа на возникшую загадку, Пекмен включил оптическое умножение.
Интуитивно он продолжал искать объяснение явному несоответствию прочностных характеристик обнажающейся из-под песка конструкции с той силой, которую генерировали устройства, заключенные внутри постройки.
«Камень не выстоял бы миллиард лет, — мысленно рассуждал Джон. — Процессы выветривания превратили большинство твердых пород в песок, и этот своеобразный абразив, постоянно перемещаясь по воле воздушных масс, тщательно ошлифовал кору планеты, сгладив большинство неровностей».
Странно было наблюдать, что при таких условиях прекрасно сохранилась обыкновенная каменная постройка. Конечно, при оптическом увеличении было видно, что поверхность блока покрыта микронеровностями, но…
Пекмена внезапно обдало жаром. Он поспешно перевел взгляд на сканеры и убедился, что ему не привиделось: конические углубления, покрывавшие грань блока, имели правильную геометрическую форму, располагаясь в определенной последовательности.
Что бы это могло означать?!
Он увеличил проникающую способность сканеров и понял, что конусы являлись лишь внешней, видимой частью сквозных отверстий, пронизывающих каменный блок. Внутри каждого канала располагался тонкий стержень из неизвестного сплава.
— Эй, Хоук, подойди сюда! — позвал он. Фигура в бронескафандре даже не шевельнулась.
— Чего тебе, Джон?
— Я кое-что обнаружил!
— Ну так транслируй мне данные.
— Почему бы тебе просто не подойти?
— В этом нет смысла. Напрасная трата энергоресурса и времени. Мы в боевых скафандрах, забыл?
— Нет, не забыл.
— Так что ты хотел показать? — голос Хоука прозвучал примирительно.
— Строение выполнено из каменных блоков.
— Да, вижу. Даже знаю, что ты скажешь по этому поводу. Явный нонсенс. Камень давно бы разрушился, верно?
— Верно. Тебя не интересует, почему этого не произошло?
— Интересует. Но я не привык задаваться лишними вопросами. Камень — значит камень. Ты у нас научный сотрудник, а я твой ангел-хранитель.
— Блоки пронизаны отверстиями. Внутри стержни. В комплексе их структура напоминает резонатор. Их удерживало вместе какое-то энергетическое поле.
— Ясно. Ты все толково объясняешь. Теперь понятно, почему они не превратились в песок. Поле не только связывало их, но и защищало от воздействия ветра, правильно?
— Да. Но после удара электромагнитного импульса оно больше не работает.
— Логично. Гранаты у нас замечательные. Пробивают самую мощную экранировку. Уверен, часть стержней оплавлена.
— Да… — взглянув на датчики, согласился Джон. — Но не в этом суть проблемы. Мы не можем входить внутрь.
— Это почему? — раздался в коммуникаторе вопрос лейтенанта Никольсона, внимательно следившего за разговором.
— Если прилетят эти… «лепестки»… здание рухнет при первом же гравитационном ударе. Нас просто раздавит.
— Хреновая перспектива, — высказал свое мнение Хоук.
— Запустим туда сервомеханизмы. А сами останемся снаружи, — спокойно отреагировал галактлейтенант. — Каждый боевой скафандр способен поддерживать по три канала телеметрии данных. Вполне достаточно.
У Джона немного отлегло от сердца. Все-таки военные технологии, как ни крути, на поверку оказывались ровно на шаг впереди любых «гражданских» разработок. Взять те же самые бронескафандры. Какой еще из известных индивидуальных защитных комплексов способен выдержать сначала гравитационный удар, а потом реактивироваться на третичных резервных цепях после спалившего всю активную электронику электромагнитного импульса?
— Сервомеханизмы, надеюсь, так же хороши, как и скафандры? — все же осведомился он по связи.
— Не волнуйся, не чета вашим исследовательским ботам. — В голосе Хоука прозвучала ирония. — Разведает все, что нужно, а при случае и по зубам врежет…
— Кому? — не понял Пекмен.
— Ну, мало ли… Может, там какой вражина внутри. Кто знает?
Джона передернуло. Нервы и так напряжены до предела, а тут еще не поймешь, говорит Хоук серьезно или демонстрирует армейский юмор?
Через полтора часа насосы «БМК» наконец справились с поставленной задачей, расчистив основание постройки.
Сервомеханизмы, которыми стандартно комплектовалась каждая боевая машина космодесанта, установили эмиттеры суспензорного поля.
— Включаю защиту, — скупо сообщил Никольсон.
Зримое нежно-зеленое мерцание окружило кратер, накрыв его подобием купола.
Бесноватые порывы ветра тут же перестали ощущаться, внешние микрофоны больше не передавали монотонный шелест секущего по броне песка.
— Хоук, наблюдаешь за окрестностями. Мы с Джоном будем следить за разведчиками.
Всего механизмов было пять, но Никольсон решил, что для исследования зданий хватит и четырех, зарезервировав одного робота и два канала телеметрии данных на случай возникновения нештатной ситуации.
— Без нужды не вмешивайся, — предупредил он Пек-мена, объяснив, как дистанционно управлять сервомеханизмами. — Они хорошо запрограммированы, вмешательство потребуется лишь в крайнем случае. Наша задача — прием данных. Обрабатывать информацию будем по возвращении на корабль, сейчас только записываем.
— Понял, — не по-военному ответил Джон, переключая экраны на вывод данных, поступающих от механизмов. — Я готов.
Первый из сервомеханизмов уже спустился к основанию шпилевидной постройки, когда на канале связи внезапно прозвучал позывной боевого модуля «Аргона», вслед за которым раздался голос капитана Латышева:
— Исследовательская группа, немедленно возвращаться!
— Командир, мы только расчистили вход… — попытался протестовать Пекмен, но его тут же осадил повторный приказ, на этот раз дополненный скупым пояснением:
— Я сказал — немедленно отступать под защиту периметра! На нас, по данным сенсоров дальнего обнаружения, движется около сотни «лепестков»!
