Глава 8
Планета Ганио...
В пустыне нет дорог.
Изменчивый ландшафт, послушный воле ветров, за считаные часы стирает следы прохождения караванов.
Редкие оазисы, окруженные заслоном неприхотливых генно-модифицированных растений, служат, пожалуй, единственными указателями направлений, но разобраться в их названиях, получить привязку к местности, определить точки маршрута, ведущего к Ганиопорту, для чужаков практически невозможно.
Кланы Ганио контролируют не только мегаполис, зона их интересов распространяется и на пустынные регионы планеты, где до сих пор ведут кочевой образ жизни потомки первых колонистов, высадившихся сюда еще в эпоху Великого Исхода с борта колониального транспорта «Мириам».
Чужаку на Ганио всегда приходится нелегко, и, оказавшись в пустыне, незадачливый турист или коммерсант, прибывший с другой планеты, рискует стать рабом или заложником, а если Шиист проявит милость – он просто погибнет от жажды под нещадными лучами звезды Халиф, избавив себя от мук и унижений рабства.
...Царила мягкая, коварная, звездная ночь.
Купол небес опрокидывался бездонным колодцем вселенной, притихший ветер не тревожил барханы, но среди кажущегося покоя и неподвижности двигались неясные, едва отличимые от мрака тени.
Ночные обитатели пустыни, выбравшиеся из глубоких нор, не оглашали окрестности криками, они перемещались практически бесшумно – и охотники, и их потенциальные жертвы, стоящие на ступень ниже в скудных пищевых цепочках, соблюдали тишину, лишь изредка раздавался короткий рык или тонкий заполошный писк...
Этой тихой безветренной ночью, нарушая привычное течение жизни, в глубине пустыни внезапно сверкнула и погасла бледная вспышка, похожая на отдаленный разряд молнии. Странный отсвет распугал животных, видели его и в нескольких расположенных в десятках километров от места события оазисах.
Свет исходил из-под песков.
Покрытая рябью небольших барханов поверхность пустыни внезапно взметнулась в беззвучном взрыве: неведомая сила выбросила вверх тонны песка, образовав глубокую воронку, на дне которой проступили очертания непонятного сооружения, впрочем, тускло блеснувшие в свете звезд прямоугольные блоки тут же скрылись от посторонних взглядов: кольцевой песчаный оползень устремился вниз, похоронив под собой не только вершину древней конструкции, но и несколько человеческих фигур, пытавшихся вскарабкаться по крутому осыпающемуся скату конического углубления.
Говорят, что кочевые племена Ганио остановились в развитии. Бытует мнение, что пустыню населяют дикие народности, отвергающие все блага цивилизации.
На самом деле все обстоит иначе. Суровая планета, где глоток воды зачастую стоит дороже человеческой жизни, действительно населена кочевниками, но они, храня традиции и уклад жизни бесчисленных поколений предков, не изолированы от влияния цивилизации, средоточием которой стал мегаполис, расположенный в непосредственной близости от единственного официально действующего космопорта Колыбели Раздоров.
Сколько нелегальных, временных посадочных площадок, оборудованных для приема грузов с борта небольших транспортных кораблей, разбросано по пустыне, в точности не знал никто. Кланы Ганио, контролирующие потоки контрабанды, постоянно враждовали друг с другом. Если в Ганиопорте главы местных группировок могли соседствовать и договариваться между собой, создавая иллюзию единовластия, то в пустыне, занимающей девяносто процентов поверхности планеты, взаимоотношения между представителями разных кланов были далеко не безоблачными.
Здесь существовали свои неписаные законы, хорошо вооруженные, экипированные по последнему слову техники отряды боевиков охраняли временные посадочные площадки и караванные пути, кочевые племена исправно поставляли бойцов в их ряды, за что получали некий минимум «благ» цивилизации – в основном оружие, средства связи, реже – автономные климатические установки для поддержания оазисов, постепенно превращающихся не в места временного отдыха, а в надежно укрепленные опорные пункты, служащие перевалочными базами для транспортировки грузов по бескрайней пустыне.
Ничего удивительного, что странная вспышка света, блеснувшая в ночи, не только распугала животных, но и привлекла внимание людей.
Во мраке, вновь окутавшем землю, появились новые, куда более зловещие тени.
Тихое урчание водородных двигателей, шорох песка, проминающегося под широкими колесами пустынных вездеходов, негромкие, отрывистые фразы команд – все свидетельствовало о приближении к месту странного события сразу нескольких отрядов боевиков, выступивших в путь с разных направлений.
Спустя примерно полчаса после отсвета разметавшей песок вспышки на краю обмельчавшей воронки, по скатам которой еще струились песчаные оползни, остановился первый вездеход. Три другие машины отряда рассредоточились, не доезжая метров сто до эпицентра странного явления. Развернувшись бортами в сторону безбрежной пустыни, флайботы выпустили с десяток фигур, цепью рассыпавшихся по барханам, сами же машины, образовав подобие заслона, ощерились стволами – оставшиеся внутри боевики явно ожидали появления опасности и готовились достойно встретить ее.
Из вездехода, остановившегося на краю воронки, выбрался сухощавый, жилистый ганианец, его тут же окружили телохранители, водитель развернул машину в сторону пустыни и не стал глушить двигатель.
Ганианец несколько секунд вглядывался во тьму, сгустившуюся на дне углубления, затем сделал знак рукой, и в воронку тут же полетела, разбрызгивая искры, осветительная шашка.
Никого.
Лишь песок тонкими ручейками струится по скатам.
– Курунг хау... – невнятно выругался ганианец, активируя закрепленный на запястье кибстек.
Миниатюрный голографический дисплей выдавил из тьмы трехмерную карту окрестностей. Сориентировавшись по ней, ганианец пришел к определенному выводу и, коснувшись сенсора на крохотной панели кибернетического браслета, произнес:
– Это Дарик.
Видимо, других комментариев не требовалось. Через пару секунд заработал коммуникационный канал, и на фоне вычерченной микролазерами модели рельефа появилось миниатюрное голографическое изображение пожилого ганианца. Фрагмент обстановки помещения, откуда велась передача, явно указывал, что абонент, вышедший на связь, находится отнюдь не в пустыне.
– Что случилось, Дарик?
Ганианец, возглавлявший отряд боевиков, нервно сглотнул.
– Захриб, как ты и предупреждал, ожила Пасть Шайтана.
– Ты на месте?
– Да.
– Что видишь?
– Большая воронка. Ночь тихая, ветра нет, если бы из Пасти кто-то выбрался, я бы заметил следы.
– Дарик, ты знаешь, я не люблю глупых докладов. Ищи. Пасть Шайтана дремлет веками, но если она открылась, значит, через нее кто-то прошел. Я хочу знать кто.
– Джелави, внизу много песка. Человек или демон не смогут дышать или двигаться. Прошло полчаса после вспышки.
– Хорошо. Тогда достань мне трупы. Только не говори, что там никого нет.
– Воины побоятся лезть в Пасть... – угрюмо сообщил Дарик.
– Ты плохой командир, если не можешь заставить людей выполнять приказы. Тогда лезь туда сам. Копай, ищи, но, если ничего не найдешь или позволишь другим кланам что-то отыскать на моей территории, лучше удавись, чтобы мне не пришлось пачкать руки. Ты понял?
Дарик смертельно побледнел, но нашел в себе силы кивнуть.
– Выйдешь на связь, когда что-то отыщешь, – произнес Захриб, отключаясь.
До утра оставалось еще пять часов.
Дарик отлично понимал, что угроза, прозвучавшая из уст старейшины клана, не пустой звук.
Проклятая Пасть... – неприязненно подумал он, глядя, как на дне воронки догорает осветительная шашка.
– Вездеход сюда! – прорычал он. – Мустафа, разворачивай сканеры. Остальным занять круговую оборону. Никого не подпускать!
Отдав распоряжения, Дарик отошел от края воронки, наблюдая, как пустынный вездеход, оборудованный сканерами, медленно сдает назад.
Минут через десять пришел доклад от Мустафы:
– Я нашел... Вижу на сканерах Пасть Шайтана.
– Что там? – нервно уточнил Дарик.
– Тела. Нет... Это механизмы, – тут же поправился компьютерный техник. – Четыре механизма и один труп в скафандре.
– Глубоко?
– Пять метров.
Ванг Шиист... Пять метров осыпающегося песка... Как же их достать? Песок рыхлый, руками или лопатами такую толщу не разгребешь, только людей измучаешь. Дарик мысленно успел проклясть недавнюю бурю, переместившую миллионы тонн песка. Еще неделю назад верхушка Пасти была видна, а теперь ее погребла под собой пустыня.
Пытаясь найти приемлемый выход из положения, он внезапно вспомнил, как несколько лет назад два вездехода с грузом провалились почти на десять метров, попав в одну из коварных природных ловушек.
Тогда мы пробивали толщу песка тросами со специальными молекулярными присосками. Вездеходы удалось вытащить.
Хорошая мысль. И пришла она вовремя.
Дарик немного подумал, затем отдал краткие распоряжения.
Две машины, оснащенные буксировочными лебедками, развернувшись, медленно подползли к краю воронки.
– Мустафа, сейчас вниз через песок будут проталкивать тросы. Следи за приборами. Захриб приказал вытащить тела. Не справимся к утру – нас скормят курунгам. Все. Действуй.
Дарик отошел от края углубления, и в этот миг ночную тьму вспороло несколько коротких автоматных очередей.
Это к месту события, привлеченные необычной вспышкой, начали подтягиваться боевики других группировок.
Блеклые рассветные краски ткали сумеречный узор раннего утра, поднявшийся ветер нес мелкий песок, когда стихли выстрелы, а на поверхность извлекли последнее тело.
В сотне метров от практически затянувшейся воронки догорали остовы трех подбитых вездеходов. Дарик, получивший легкое ранение в плечо, злой, измотанный ожесточенной перестрелкой, подошел к уложенным на плотную ткань телам.
Четыре андроида и молодая девушка в разорванном, потерявшем герметичность скафандре.
Он пнул ногой крайний в ряду человекоподобный механизм и приказал:
– Грузите их.
Через несколько минут три пустынных вездехода покинули место схватки, взяв направление на Ганиопорт.
В грузовом отсеке ощущалось лишь плавное монотонное покачивание.
Четыре механизма, накрытые тканью, не подавали признаков функциональности. О женщине, порвавшей скафандр, и думать было нечего. Под песком не выживешь – это Дарик знал не понаслышке.
Потеря семерых человек и одной машины, конечно, обозлила его, но он выполнил задание Захриба, а это главное.
Закрыв люк, он перешел в десантный отсек, сел на жесткую скамью и постепенно задремал.
Дарик ошибался, посчитав, что андроиды разрушены.
Неподвижность человекоподобных машин и заверения Мустафы обманули его. На самом деле некоторые подсистемы человекоподобных машин, выйдя из энергосберегающего режима, заработали, как только сигнатура, излучаемая пустынным вездеходом, надежно скрыла незначительные проявления энергетической активности дройдов.
Соединившись в локальную сеть, они приступили ко второй фазе тщательно продуманного плана.
Вторая планета Ожерелья.
За несколько дней до начала операции на Ганио...
– Ольга, нам нет смысла дробить силы.
– Почему? Разве мы не попытаемся эвакуировать Гюнтера?
– Пока не время. – Граф присел рядом с ней. – Ты хорошо замаскировала его?
– Достаточно хорошо. Там вокруг руины. Судя по наблюдениям, район малопосещаемый. У портала возведены стационарные укрепления, но на плато мало кто заглядывает. Пока была возможность, я с господствующей высоты поквадратно сканировала древний город. Следы пребывания или просто прохождения людей встречаются редко, единственное человеческое поселение, существовавшее на плато, уничтожено много лет назад. Проторенные тропы, ведущие к ущельям, проходят в стороне.
– Хорошо. А теперь давай рассуждать логически. Восстановить Гюнтера мы сумеем, только проникнув в систему Дарвин, верно?
– Да.
– Тогда я формулирую следующий вопрос: как нам в таком обличье, да еще с телом командира на руках, преодолеть половину Обитаемой Галактики? Где найти временное убежище, как изыскать средства на покупку или аренду космического корабля, ведь воспользоваться регулярными пассажирскими рейсами нам не удастся.
– К чему склоняешься? – Ольга устало помассировала виски.
– Единственный выход из положения: создать надежный канал эвакуации Гюнтера.
– Мы не успеем.
– Ошибаешься. – Лагин присел рядом с Ольгой. – Между пространством реального космоса и десятым энергоуровнем аномалии существует разница во времени. Месяц, проведенный нами среди Обитаемых Миров, равняется трем суткам по времени Первого Мира. В нашем положении глупо пренебрегать таким преимуществом. За тридцать дней мы успеем сделать очень много: добраться до системы Дарвин, выяснить, связан ли профессор Романов с Олмером, проанализировать контакты «Райт-Кибертроник» и «Нейл Индастри». Кроме того, у меня вызывает серьезные опасения канал внепространственной транспортировки, а конкретно: портал на Ганио.
– Не понимаю. Моя группа прошла свободно.
– Но вам содействовали, верно?
– Местные жители. Достаточно грубый и примитивный народ. Их планета даже не входит в состав Конфедерации. Ганио называют Планетой без закона, или Колыбелью Раздоров. Там нет планетного правительства, всем заправляют преступные этнические группировки, именуемые Кланами Ганио.
– Ценная информация, – кивнул Русаков. – Но неполная.
Ольга удивленно посмотрела на него.
– А тебе-то откуда знать про Ганио, Денис? – спросила она. – Планета вторично открыта несколько веков спустя после окончания Галактической войны.
Граф усмехнулся. Благо в виртуальном пространстве единого информационного поля, к которому все еще были подключены кристалломодули «Одиночек», он вполне владел мимикой.
– Не все так просто. Кое-что помог выяснить Рустам Гасанов. Выслушаешь его?
– Конечно.
В пространстве, сформированном для общения, тут же возникла фигура Гасанова.
– Я несколько раз бывал на Ганио, – неожиданно для Ольги сообщил он. – Планета вторично открыта силами Альянса, и в период войны там располагалась крупная ремонтно-техническая база Земного Флота. Для нас важен тот факт, что Колонии не сумели рассекретить этот опорный пункт. Что происходило на Ганио после войны, неизвестно.
– В официальных источниках нет информации, касающейся послевоенных зачисток планеты, – ответила Ольга. – Я почти год проработала пресс-секретарем сенатора планеты Грюнверк и по роду своих занятий изучала краткую историю Обитаемых Миров. Некоторые данные, бесспорно, утеряны... – она осеклась, но быстро взяла себя в руки, продолжив: – Однако избыточное количество нейромодулей, необходимое для достоверной имитации поведения, не подвергалось сокращению или стерилизации...
– То есть ты помнишь ту информацию, которую самостоятельно усвоила, будучи Ольгой Наумовой? – уточнил Граф.
– Да, – тихо ответила Ольга. Мысль о содеянном причиняла ей боль.
– Если послевоенная зачистка не происходила, значит, базу ликвидировали силами Альянса. Эвакуировали или уничтожили, нам теперь уже без разницы.
– Не согласна, – неожиданно возразила Ольга. – Послевоенная зачистка Ганио действительно не осуществлялась, вторичное открытие планеты картографическими кораблями Конфедерации проходило без сопутствующих рецидивов, какие обычно возникают при спорадической расконсервации боевых машин. Но география планеты и некоторые факты послевоенной истории... – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить что-то очень важное.
– Ну-ка, что там с географией?
– Пустыня, – лаконично ответила Ольга. – Девяносто процентов поверхности планеты занимает пустыня. Основное поселение Ганиопорт – мегаполис, выстроенный гуманитарной миссией Совета Безопасности Миров. Неудачная, я бы даже сказала, провальная попытка привить на Ганио современную цивилизацию.
– А что за факты тебе вдруг вспомнились? – Денис подталкивал ее память наводящими вопросами.
– В точности не помню... – Ольга сокрушенно покачала головой. – В свое время, при изучении аналитических справок по Ганио, меня что-то насторожило.
– Боевые машины? – осторожно подсказал Гасанов.
– Да. Точно... – Она с благодарностью посмотрела на Рустама. – Система Ганио постоянно находится под негласным контролем ВКС Конфедерации. И, тем не менее, на черном рынке вооружений Колыбели Раздоров периодически появляется разнообразная реликтовая техника. Я слышала даже о партии истребителей «Фантом» образца 2630 года, которую пытался продать один из кланов. Думаю, извне попасть на Ганио они не могли.
Денис согласно кивнул. Он знал, что такое негласная опека Флота.
– Предположим, что базу не ликвидировали, – произнес он. – Тогда логично предположить, что крупные единицы Флота, базировавшиеся на планете в период войны, были эвакуированы или востребованы в период финальных сражений, а саму базу законсервировали. Она до сих пор находится под песками. Площадь крупного ремонтно-технического опорного пункта обычно достигала сотен тысяч гектаров, строения, из-за угрозы внезапного орбитального удара, располагали на большом удалении друг от друга. Неудивительно, что спустя столько времени ганианцы то и дело находят отдельные объекты инфраструктуры, например оружейные склады или боксы консервационного хранения, куда поступала вся отремонтированная техника. Отсюда и наполнение черного рынка планеты реликтовыми механизмами, и партия «Фантомов».
– Что нам дает подобное знание?
– Очень многое. Мы офицеры автономного серв-соединения. В нашем распоряжении личные кодоны, дающие право неограниченного доступа к законсервированной технике эпохи Первой Галактической. Кроме того, способ проникновения посланной Олмером диверсионной группы в пространство десятого энергоуровня прямо указывает, что у него есть сообщники на Ганио. Эти люди владеют информацией о местоположении портала и наверняка контролируют его. Отсюда формулирую задачу: наше проникновение на планету должно быть скрытным, не несущим угрозы, иначе, ввязавшись в боевые действия, мы вряд ли выйдем из пустыни живыми. Второе: необходимо локализовать сообщников Олмера, под давлением они дадут нам хотя бы часть искомой информации. И третье: проникнув в Ганиопорт, мы выйдем на оперативный простор. После анализа доступной информации по Ганио я убежден, что решительная женщина, путешествующая в сопровождении четырех дройдов-телохранителей, не вызовет чрезмерного внимания со стороны Кланов. Мало ли разных авантюристов обретается в Ганиопорте?
– Согласна. – Тяжелый осадок в душе у Ольги не исчез, но, слушая Дениса, она вдруг подумала: а что значат мои терзания хотя бы в сравнении с тем положением, в котором оказались они – призванные из небытия современники чудовищной войны?
Русаков чувствовал и понимал ее состояние.
Он нарочно излагал свои мысли в сухом, деловом ключе, стараясь не мобилизовать эмоции. От внимательного взгляда Дениса не укрылось то, как Ольга неосознанно отреагировала на фразу «мы офицеры...».
– Оля, ты постоянно задаешься одним и тем же вопросом о своем действительном статусе и мере ответственности за прошлые поступки, – произнес он. – Не цепляйся за стереотипы и термины. Они лишь шелуха, на самом деле каждый из нас именно тот, кем он себя ощущает. Не важно, какой эпохе принадлежишь, как появился на свет, – мы объективно существуем, мыслим, и этого достаточно.
– Достаточно для чего? – глухо спросила она.
– Для того, чтобы жить. Наше прошлое тоже далеко не безоблачно. У каждого прописаны кровью, вбиты в мозг свои понятия добра, зла, справедливости... Но это не повод сказать: я не принадлежу данной эпохе – и отключиться или забить себя сомнениями – я не рождена человеком и не имею своего места в окружающем мире. Ты та, кто ты есть. Будешь ощущать себя ничтожеством, им и станешь. Прости, если грубо.
– Зато точно, – она горько усмехнулась. – Не волнуйся, я справлюсь. И не стану боготворить Олмера за десяток лишних нейрочипов. Он создавал рабу, не полагая, что у «изделия» возникнет самосознание.
Ганио...
Мерное покачивание пустынного вездехода, идущего по бездорожью, преодолевающего барханы, с каждой минутой приближало их к цели.
Медленная, осмысленная, осторожная реактивация.
Под прикрытием фонового излучения мощного двигателя скрадывалась работа сканирующих систем подвергшихся серьезным усовершенствованиям пехотных сервомеханизмов.
Инициализация локальной сети прошла успешно.
– Ольга?
– Я здесь. Со мной порядок.
– Блейз?
– Тут. Приступаю к работе.
– Саша?
– Привет, Граф. Я уже задействовал сканеры. Информация пошла.
– Рустам?
– В норме. Подключаюсь к обработке данных.
Через несколько секунд в общем информационном пространстве начали прорисовываться контуры сооружений, погребенных под песками пустыни.
Внедрение на Ганио прошло успешно.
– Есть отклик... Констатирую энергосберегающий режим. Под нами база РТВ. Частично разрушена орбитальными ударами. Что ищем, конкретно?
– «Нибелунг-12NT», – откликнулся Русаков, принявший на себя командование группой. – Нам необходима не столько огневая мощь, сколько система установленных на данной модели фантом-генераторов.
– Понял, продолжаю поиск.
Следующий доклад пришел от Блейза:
– По курсу движения растущая сигнатура. Город.
– Принято, – ответил Денис. – Рустам, фиксируй структуру мегаполиса, когда сигнатура начнет разделяться на составляющие. Надеюсь, нас везут к сообщнику Олмера, так что сразу прорабатывай пути отхода.
– Сделаю, командир.
– Есть контакт! – внезапно доложил Рустам. – Получен отклик от автоматики «Нибелунга».
– Выводи его из консервационного режима, – приказал Русаков. – Готовность к старту должна быть обеспечена в автоматическом режиме. Полный перехват управления придется осуществлять лично кому-то из нас при помощи кодона.
– Как мы будем действовать? – спросила Ольга.
– По обстановке, – ответил Денис. – У нас пока что недостаточно информации для принятия конкретного решения.
Через пару часов, когда пустынный вездеход выполз на дорогу, энергетическая активность в грузовом отсеке вновь упала до фоновых значений.
Пятеро «пленников» переключились в режим пассивного приема.
Четыре сбойных сервомеханизма и один киборг, не сумевший перенести гиперпространственного перехода.
Именно такую картину, по замыслу Русакова, должны увидеть те, кто контролирует портал.
* * *
Захриб, удобно расположившись на возвышении среди подушек, пил чай, наблюдая, как его люди внесли в богато обставленное помещение четырех неисправных андроидов и девушку-киборга, с которой уже содрали скафандр.
– Хорошо, Дарик. – Он даже привстал, чтобы получше рассмотреть трофеи. Особенно киборга. – Ты отлично справился со своей задачей. А теперь иди.
Отправив с глаз долой слишком смышленого в некоторых вопросах Дарика, Захриб включил ГЧ-коммуникатор.
Ему не нужно было готовиться к предстоящему разговору. Он все обдумал заранее и лишь ждал, пока из пустыни придут долгожданные вести.
– Олмер? Здравствуй, дорогой.
Неподвижные «трофеи» не выглядели опасными. Ганианец обращал на них внимания не больше, чем на мебель. А зря. Системы пассивного сканирования андроидов ловили каждый звук.
В объеме включившегося голографического монитора возникло изображение Олмера.
– Захриб? Что случилось? – Олмер тут же почуял неладное. – Ты ведь получил обещанный товар?
– Конечно, получил. – Лицо ганианца внезапно приняло скорбное выражение. – У меня несчастье в семье. Ты, наверное, слышал: Конфедераты арестовали моего старшего сына. Обвинили в терроризме ни в чем не повинного мальчика и теперь хотят отправить его в криогенную тюрьму.
– Сочувствую, Захриб. Извини, я не знал о твоем горе, – сдержанно ответил Олмер.
– Такой занятой, да? Совсем новости не смотришь?
Олмер промолчал. Отвечать на подобные вопросы, заданные с откровенной издевкой, он не собирался. Если ганианец вышел на связь, значит, у него есть конкретное дело.
– Я хочу вернуть сына, – неожиданно произнес Захриб, при этом из его голоса исчезли все наигранные интонации.
– Не знаю, как тебе помочь. – Олмер развел руками, стараясь скрыть замешательство.
– Не знаешь? Я тебе подскажу. – Захриб сел на край устланного коврами возвышения. – Ты убил своего отца. Ты послал киборгов убить своего брата. Ты похож на пустынную крысу, которая нападает темной ночью, бросаясь на спину своей жертве.
– Думай, о чем говоришь! – попытался осадить его Олмер, но ганианец лишь нагло улыбнулся в ответ:
– Я думаю. А вот ты – нет. Послал мне десять наложниц и решил, что купил целый клан? Мне не нужны подделки. Даже такие искусные в любви, как твои женщины-киборги.
Олмер побледнел.
– Что ты с ними сделал?
– Пока – ничего. – Захриб презрительно скривил губы. – Только приказал своим людям хорошенько исследовать их и удалить терминирующие программы, которые ты все же умудрился впихнуть в предложенный мне товар. Теперь, если мы не договоримся, я подумаю, не послать ли парочку наложниц лично президенту «Нейл Индастри»? Думаешь, он обрадуется, когда узнает, как легальную продукцию его корпорации изменяют созданные твоими кибрайкерами программы?
Нужно отдать должное – Олмер выдержал удар, лишь на бледных щеках появились пунцовые пятна.
– Ты ничего не докажешь! – хрипло ответил он.
– Я и не собираюсь ничего доказывать. С тобой разберутся и без моих доказательств. Главное – направить гнев сильных людей в нужное русло.
– Они меня не достанут. Нет доказательств, что программы созданы моими людьми. Даже записи наших разговоров не имеют нужной силы. Конфедерация не вмешается, а корпоративной войны я не боюсь.
– Почему ты решил, что конфедераты не заинтересуются тобой?
– Им нужны аргументы. Очень веские аргументы.
– А ты посмотри сюда. – Захриб кивнул одному из своих людей, и тот услужливо переместил передающее устройство так, чтобы канал гиперсферной частоты крупным планом передал лицо Ольги.
– Никого не напоминает? – ехидно спросил из-за кадра Захриб.
Олмер потрясенно молчал.
– Понимаю. Убив твоего брата, изделие было обязано самоуничтожиться, верно? Сначала выбраться из системы Ожерелья, доложить тебе о выполнении, а потом ликвидировать себя. Не вышло. Она отключилась при обратном переходе. Мои люди выкопали ее из-под песков. Как ты думаешь, что сейчас содержат блоки ее памяти? А лицо? В отличие от тебя, я слежу за галактическими новостями. Она очень похожа на некую Ольгу Нечаеву, пропавшего пресс-секретаря сенатора Столетова. Ее ищут. И найдут.
– Чего ты хочешь?! – не выдержав, рявкнул Олмер.
– Я же сказал: вернуть свободу своему сыну. И не повышай голос, а то пришлю своих бойцов, они и без доказательств перережут тебе глотку. А теперь слушай внимательно. Даю тебе сутки. Да, ты не ослышался – всего одни сутки. Кибрайкеры могут и не поспать одну ночь. Ты дашь им задание – написать боевую программу, совместимую с системой серийных человекоподобных машин. И дополнишь ее модулем скрытого внедрения. Мне нужно, чтобы по команде через сеть все, повторяю – ВСЕ киборги последнего поколения, произведенные на заводах «Нейл Индастри», взяли в заложники собственных хозяев и перешли в подчинение тому, кто знает определенную командную последовательность. Только не надо говорить, что мои требования невыполнимы. Защита серийных моделей киборгов давно взломана твоими кибрайкерами. А написать дополнительный программный модуль для них несложно.
На Олмера было страшно смотреть. Он хватал ртом загустевший вдруг воздух, не в силах вымолвить ни слова, затем, совершив невероятное усилие, все же выдохнул:
– И что?! Что произойдет дальше?!
– Это уже тебя не касается. – Захриб видел, что оппонент сломлен. – Имея заложников в каждой системе Обитаемой Галактики, я уж как-нибудь найду способ выручить сына и отбить у конфедератов охоту задевать Кланы.
– Какие у меня гарантии? Что я получу взамен?
– Тебя никто не тронет, – презрительно ответил ганианец. – Получишь назад свои «изделия». Но не вздумай играть со мной. Я уже подготовил одну информационную бомбу. – Он выразительно коснулся пальцем изящного кибстека на своем запястье. – Теперь моим людям остается лишь снять информацию с ее чипов памяти. – Ганианец пренебрежительно кивнул в сторону неподвижной Ольги. – Если завтра к этому времени я не получу нужную программу или она вдруг не сработает, ты пожалеешь, что родился на свет. Тебя будут искать с одинаковым усердием и корпы, и разведка Конфедерации, и мои люди. Надеюсь, ты все понял? Клятвы мне не нужны. До завтра. – Ганианец сделал знак, и канал гиперсферной частоты отключился.
Он знал, когда следует оборвать разговор.
Никуда Олмер не денется. Все выполнит.
Захриб присел на корточки перед неподвижным телом киборга.
Заглянув в ее глаза, он произнес:
– Ты даже не знаешь, как с твоей помощью возвысятся Кланы...
Захриб не сумел завершить фразу – внезапно ожившая рука Ольги метнулась к его горлу.
Она слышала все.
Каждое слово вонзалось в рассудок, как раскаленный гвоздь.
Ей бы лежать, не двигаясь, но заранее разработанный план дал трещину... нет, он просто развалился, когда стал ясен смысл требований и намерений Захриба.
В информационном пространстве мгновенно сформированной локальной сети шел в эти секунды не совсем обычный обмен данными.
Доли мгновений...
Ганианец хрипел, обеими руками схватив Ольгу, пытаясь оторвать ее от себя, но она, фиксируя движение многочисленных охранников, продолжала сжимать пальцы на горле Захриба, свободной рукой выхватив из наплечной кобуры предводителя клана богато инкрустированный импульсный пистолет системы «Гюрза», и, приставив ствол к виску местного эмира, отчетливо произнесла, будто сплевывая слова коротких фраз:
– Назад! Оружие на пол! Еще шаг, прострелю ему башку!..
Захриб внезапно обмяк, его налившиеся кровью глаза затянуло мутной поволокой...
Ольга не ослабила давления пальцев. Терять уже нечего. Ее спутники, не обладающие возможностью мгновенной реактивации, сейчас выходили из маскирующего режима, но сервомоторы не лайкорон, им нужна определенная мощность источника энергии, – шли неизбежные секунды промедления, необходимые для выхода встроенных в систему пехотных дройдов мини-реакторов в расчетный режим.
Реакция ганианцев на ее требование оказалась неадекватной: лишь трое ближайших к ней телохранителей Захриба послушно бросили оружие на пол, отступив на пару шагов, остальные – Ольга их чувствовала каждым нервом – прятались за драпировками стен, в скрытых от глаз проходах, готовясь открыть огонь.
– Рустам, твои справа, я контролирую центр, Саша, прикрываешь тыл, Блейз – левый фланг. Работаем на поражение!
Граф рванулся вперед, закрывая Ольгу от выстрела, – он успел отследить вышедшего на позицию ганианца, оказавшегося в удобном положении. Подсистема анализа данных четко определила точку прицеливания – боевик намеревался выбить из руки Ольги оружие, а потом всадить ей в голову остаток зарядов из магазина «Гюрзы».
Короткая очередь гулко ударила по усиленным бронекожухам – не зря технические сервы корпели в мастерских штурмового носителя, модернизируя четырех пехотных андроидов, – попадания шариковых боеприпасов вызвали лишь визгливый рикошет, а Денис уже дотянулся рукой до брошенного на пол «Стайгера», ответив двумя точными одиночными выстрелами.
Ганианец, уронив «Гюрзу», мешковато осел на пол.
И началось...
На несколько секунд замкнутое пространство просторного помещения превратилось в ад.
Когда огонь ведется почти в упор, а противников разделяет какой-то десяток метров, все происходит в жестком, непоправимом ритме: боевиков Захриба оказалось больше, чем сумели определить сканеры, вспыхнувшая перестрелка, короткая, но ожесточенная, наполнила богато обставленное помещение шквалом бьющих со всех сторон очередей. Пули впивались в стены, рвали драпировки, разносили в щепу мебель, взрывали осколками посуду и немногочисленные бытовые приборы, среди сиплого звука импульсных винтовок отчетливо прорывался оглушительный, звонкий, ритмичный перестук более древних систем автоматического вооружения...
...Лагин перекатом ушел от очереди, подхватил с пола импульсный «Гервет», отстрелял одиночными половину обоймы, но пятеро противостоявших ему ганианцев успели укрыться в боковых проходах. Разрывные боеприпасы, снаряженные в обойму, лишь срывали тяжелые драпировки, обнажая истинную структуру прилегающих помещений, от которых в глубь здания вели полтора десятка узких коридоров.
В ответ зло огрызнулись, как минимум, три штурмовые винтовки, напольную вазу разнесло вдребезги, из искусственного фонтана выбило брызги и ошметья пластиковой зелени. Саша еще раз перекатился, меняя позицию, заметил, как пытается встать Ольга, отталкивая от себя обмякшее тело Захриба, – плохо, если боевики поймут, что их предводитель мертв, закидают гранатами, без вариантов...
– Оля, не вставай!
Над ее головой в стену впилась автоматная очередь.
– Граф, прикрой!
Денис резко развернулся, опустошив четверть магазина стозарядной «Гюрзы» по дверным проемам, ведущим в смежные помещения, Лагин за это время успел распечатать смонтированный в бедре оружейный отсек, где был закреплен разобранный на две части укороченный штурмовой вариант «АРГ-8».
Две части оружия соединились под точным усилием.
В помещении погас свет. Под потолком искрила проводка, огромная, стилизованная под старину люстра валялась на полу среди хрустального крошева.
– Оля, выводи Захриба, мы прикроем! – громко выкрикнул Лагин, поймав паузу в грохоте автоматных очередей.
Она поняла, что задумал Александр, приподнялась, прикрываясь обмякшим телом ганианца, и беспорядочный огонь со стороны боевиков резко стих, зато раздалось несколько гортанных выкриков на местном наречии.
Воспользовавшись паузой, Блейз и Гасанов извлекли из оружейных отсеков укороченные, модифицированные в мастерских «Нибелунга» штурмовые винтовки: теперь боевиков Захриба вряд ли спасут укрытия, – подсистемы андроидов включали в свой состав не только высокочувствительные сканеры, но и блоки СНП, заранее настроенные на взаимодействие со стрелковым оружием группы.
Только Русаков, у которого длинной очередью пробило броню и повредило часть сервомоторов, не смог воспользоваться «домашней заготовкой» – заметно прихрамывая, он добрался до ближайших тел, подобрав две импульсные винтовки модификации «ИМ-170».
...Возникшую паузу нарушил топот множества ног – боевики накапливались в смежных помещениях, от решительных действий, после первых минут панического огня, их удерживало лишь тело Захриба, которым демонстративно прикрывалась Ольга, создавая иллюзию того, что глава клана все еще жив.
Мгновенный обмен данными по локальной сети наметил дальнейший план действий: следовало уходить, пока сюда не подтянулись дополнительные силы, но покинуть здание без боя – нереально. Кроме того, следовало вычислить и допросить компьютерных техников, работавших на клан, изъять собранные Захрибом доказательства преступной деятельности Олмера и вывести десятерых девушек-киборгов, находящихся где-то поблизости.
– Рустам, Ольга, вы к «Нибелунгу»! – приказал Русаков. – Поднимаете штурмовой носитель и забираете нас. Без мощной огневой поддержки не вырвемся. Всё, не обсуждается! Исполнять!
Тело Захриба мягко сползло на пол.
– За мной. – Рустам коснулся руки Ольги, указывая на коридор, по которому их четверть часа назад втащили сюда. – Берем пустынный вездеход. Я впереди, ты прикрываешь!
Она кивнула.
Отступать уже некуда. Да и незачем.
Русаков, используя последние секунды замешательства противника, указал Диггеру на проход в дальнем конце помещения.
– Блейз, выводишь пленниц. Вперед! – Он присел на одно колено, удерживая под прицелом двух импульсных винтовок дверные проемы, где сканеры фиксировали наибольшее количество боевиков. – Саша, гранаты с нервно-паралитическим газом! Бей из подствольника!
Им предстояло продержаться, как минимум, час...
Ольга бежала вслед за Рустамом по наклонному коридору, который внезапно вывел их на открытую площадку скального выступа.
Ее душа, порванная в клочья, отказывалась адекватно воспринимать реальность, впервые она действовала не под натиском программ имплантированной памяти, а по собственной воле.
Неужели порочный круг все же замкнулся?
Она своими руками только что задушила... нет, слово «человек» не желало совмещаться с образом Захриба даже в мыслях.
– Не думай о нем. – Рустам тонко уловил ее состояние. – Думай, скольких людей ты только что спасла...
Площадка с символическим ограждением внезапно обернулась тупиком. Слева – отвесные скалы, справа, из-под обрыва, вздымается уступчатая, усеянная огнями, подпирающая небеса громада мегаполиса, сзади тоннель, а впереди на краю площадки – двое боевиков, настороженно прислушивающихся к приглушенному эху выстрелов.
Где же выход?
Наверное, проскочили...
Пока она переживала совершенно новые для себя ощущения, Рустам ударил двумя короткими очередями по ногам ганианцев, затем, не медля ни секунды, шагнул к одному из них и, схватив корчащегося в пыли боевика за простреленную ногу, внятно спросил:
– Где спуск во внутренний двор?
Обезумевший от боли и внезапного ужаса ганианец потерял сознание. Его напарник, инстинктивно отползая к стене, начал что-то громко выкрикивать, но Рустам остановил его красноречивым движением автоматного ствола.
Тот сел, страшась даже кричать.
– Выход с площадки?
Боевик дрожащей рукой указал на край обрыва, за которым высились небоскребы Ганиопорта.
– Там... Подъемник.
– Сколько человек внизу?
– Один или два... Все слышали выстрелы... Наверх бежали...
Рустам молча наклонился, подобрал трофейные импульсные винтовки, затем осторожно выглянул вниз.
По хорошо освещенному внутреннему двору, среди нескольких пустынных вездеходов, припаркованных вплотную к высокому, похожему на крепостную стену ограждению, действительно прохаживались двое часовых.
Подъемник внизу...
– Вызывай. – Он ткнул ганианца стволом в бок. – И помаши охранникам рукой.
Тот со стоном повиновался.
– Оля, держи их на прицеле.
Она машинально заняла позицию, вскинула оружие.
Что же я делаю?!
Мутная, вязкая мысль. Пальцы сжимают автомат, а чувствуют податливую кожу горла, дергающийся, словно крыса в клетке, кадык – отвратительное ощущение, вызывающее непроизвольные, рефлекторные приступы тошноты.
Меня слишком хорошо научили чувствовать, – с горечью подумала она.
Неужели ради того, чтобы освободиться и жить, необходимо убивать? Хотелось отшвырнуть автомат, стиснуть руками собственное горло, задушить подкатившее к нему рыдание и спросить: ПОЧЕМУ?
Рустам обернулся, сделал шаг назад, отступая от края обрыва, заодно оттаскивая от него раненого ганианца.
– Ты что, Оля? – Он, словно забыв об опасности, присел перед нею на корточки. – Откуда слезы?!
– Я ничего не понимаю... – Она запрокинула голову, но горький, удушливый ком не исчезал.
– Мы на войне.
– Нет. – Она покачала головой. – Война закончилась. Давно.
– Мы – на войне, – упрямо повторил Рустам. – Если не ты, то тебя. Все сделала правильно. И не терзай себя за поступок. Подумай, сколько жизней ты спасла, задушив эту тварь? Сейчас нельзя сомневаться. Все и так висит на волоске. – Он заметил движение на площадке, резко вскинул ствол: – Лежать!
Глухо стукнул о край обрыва поравнявшийся с ним подъемник.
– Оля, соберись. – Рустам выпрямился, подошел к раненым ганианцам, быстро и ловко связал их, усадив спина к спине. – Всё, пошли!
Она встала. Мир кружился перед глазами в недобром багрянце. Чувства, ощущения – все стало иным. Исчезла отрешенность от происходящего, поступки, уже не навязанные сторонней волей, находили совершенно иную оценку.
Ольга ступила на огороженную низкими перильцами платформу допотопного подъемника, и вдруг, выбивая из стены каменную крошку, снизу наискось полоснула длинная очередь.
– Пригнись! – Рустам ответил на огонь, затем отпрянул к центру подъемника, внизу раздались крики, был слышен топот ног, отрывистые команды на незнакомом языке, затем, высекая искры, грозя перерубить тросы, по снижающейся платформе одновременно ударили с десяток стволов.
Время субъективно замедлилось.
Скорость реакции киборга намного превышает порог осознанных человеческих ощущений – росчерки трассирующих пуль проносились рядом, волной накрыл запоздалый страх, Ольге, прижавшейся к вздрагивающей от попаданий, гудящей, словно набатный колокол, металлокерамической плите, казалось, что поднять голову – выше ее сил, но секундное оцепенение, полное рваных, беспорядочных мыслей, внезапно трансформировалось в порыв дикой, необузданной ярости – она увидела, как Рустам, пытаясь защитить ее, резко привстал на одно колено, тут же получив несколько попаданий в голову и грудь, но лишь пошатнулся, отвечая короткими прицельными очередями на шквальный огонь боевиков.
Еще секунда, и он вдруг начал оседать, правая рука продолжала сжимать оружие, левая повисла на перебитых, деформированных тягах сервоприводных соединений, а Ольга, впитав рассудком чудовищное следствие своего замешательства, поняла, что сейчас потеряет все...
Рванувшись в сторону пустынных вездеходов, она ощутила, как тело внезапно заработало на рефлексах, тех самых, что когда-то выработались вследствие воздействия боевых программ, стали неотъемлемой, подсознательной частью ее способностей, несмотря на дикую напряженность момента, разум будто взорвался чередой вспышечных воспоминаний...
В задымленном ночном воздухе чуждого мира медленно таяли образы прошлого, все, к чему неосознанно тянулась ее новорожденная душа, сейчас грозило исчезнуть навсегда, а на фоне призраков отчетливо прорисовывались выхваченные из сумрака стробоскопическими вспышками автоматных очередей злые, полные ненависти лица боевиков Захриба.
Ольга, мягко коснувшись земли, точно рассчитанным перекатом ушла с линии огня, резко привстала, используя в качестве укрытия каменную глыбу, установленную в центре миниатюрного садика, и отработала на упреждение: ганианец, собиравшийся метнуть гранату, с воплем рухнул в пыль, а секундой позже ударил взрыв...
Эти лица...
Под визгливый рикошет осколков Ольга рывком преодолела отделявшие ее от ближайшего вездехода метры, распахнула боковой люк, рухнула в водительское кресло, сорвалась на мысленные команды, но связь с кибернетической системой не возникла.
Ручное управление...
Схема, отслеженная сканерами, помогла быстро и безошибочно разобраться в переключателях машины, за которой попросту не было надлежащего ухода, ее эксплуатировали на износ, ремонтировали кое-как, но убогое состояние автоматических систем – не препятствие, главное – двигатель и ходовая часть, а они в порядке...
Лица.
Она безошибочно прочитала в глазах ганианцев ответ на многие сомнения и вопросы.
Их кажущаяся дикость – миф. Они вполне отдают себе отчет в совершаемых поступках, свободно используя достижения научно-технического прогресса, когда им это необходимо и выгодно. Где-то неподалеку, в недрах врезанного в скалы дворца, десять девушек-киборгов, еще не переступивших критического порога в развитии собственного самосознания, безропотно ждут, когда животные в человеческом обличье придут, чтобы в очередной раз надругаться над ними.
Почему такие конченые подонки, как Олмер или Захриб, безнаказанно творят зло? Почему по их воле погибают нормальные, честные люди?
Ольга достигла того предела морального напряжения, когда все становится очевидно. Души офицеров далекой во времени войны, сожженные боями почти дотла, оказались чище и человечнее, несмотря на тяжкое клеймо, поставленное на них историей.
Да, они резкие, беспощадные в суждениях, но честные. Они не прячутся за ширмами лжи, недомолвок, называют вещи и явления своими именами, потому что в их прошлом уже было пройдено страшное очищение огнем, и обвинять мальчишек, возмужавших средь техногенных схваток машин начатого не ими вселенского безумия, во всех смертных грехах, ставить на них клеймо – несправедливо. Грош цена тем историкам и политикам, кто жонглирует фактами прошлого, не понимая, а порой просто не желая понимать их истинной сути, не видя за датами и цифрами миллионы судеб, сломанных беспощадно и однозначно, сломанных до смерти, уже без разделения на правых и виноватых.
Эти мысли, спрессованные в краткий отрезок времени, равный работе пускового устройства водородного двигателя, не позволили Ольге сойти с ума.
Она еще не видела своего места в резко изменившемся, ставшем неузнаваемым и враждебным мире, но короткий, жестокий самоанализ придал сил, чтобы не стать очередной жертвой.
Пустынный вездеход рванул с места, забирая вправо, выходя на первый круг внутри периметра внутреннего двора, Ольга одной рукой управляла машиной, другой перехватила оружие, посылая во мрак короткие очереди, что-то несколько раз глухо и мягко стукнуло о мощный бампер, а разум, освободившийся от гнетущих вопросов, вдруг заполнило иное восприятие данности.
Рустам?
Нет ответа. Лишь в глубине сознания, принятые на частотах связи, разворачиваются данные отчета по реактивации подсистем штурмового носителя.
Мощность основного реактора – шестьдесят процентов. Завершены тестовые предстартовые процедуры.
РУСТАМ?!
Подле изрешеченного пулями подъемника внезапно возникло неясное движение.
Я тут... повреждены сервомоторы. Работает только правая рука...
Держись!.. Я открываю боковую рампу!..
Понял... Прижимайся ближе к ограждению садика... Я зацеплюсь одной рукой...
Ольга вывела машину на второй круг. Сверху из сводчатых, похожих на бойницы окон огромного, врезанного в скальный массив дворца по вездеходу били несколько автоматов, сопротивление во внутреннем дворике было сломлено, если кто-то из ганианцев и уцелел под ее огнем и колесами тяжелого внедорожника, то они попрятались, забились в укрытия, уже не рискуя обозначать свои позиции...
Мы вырвемся... – билась в рассудке глухая мысль. Куда и навстречу чему ведет избранный путь, Ольга сейчас не задумывалась.
Чуть притормозив, но не останавливая машину, она дождалась, пока рука искалеченного пехотного андроида уцепится за край десантного люка.
Рустам подтянулся, перевалился внутрь отсека и застыл без движения.
Ольга ударила ладонью по сенсорам, закрывая боковую рампу.
Еще секунда, и, резко свернув, пустынный вездеход вышиб массивные ворота, вырвавшись на одну из окраинных улиц Ганиопорта.
Погони не было. Дорога в пустыню всегда открыта. Оттуда, по мнению большинства ганианцев, не возвращаются.
Окраина Ганиопорта. Тридцать минут спустя...
Денис сдерживал бесноватые атаки ганианцев, расходуя последние боеприпасы.
Надежда еще не истаяла, как дым, но положение складывалось отчаянное. Сзади, за наспех сооруженным укрытием, вход в несколько смежных помещений, куда Блейз под прикрытием густой завесы из нервно-паралитического газа сумел вывести десять девушек-киборгов, отыскав их неподалеку от апартаментов Захриба.
Это произошло четверть часа назад, но с того момента, кажется, минула целая вечность.
Диггер уже вне игры. Боевики, не ожидавшие газовой атаки, поначалу панически отступили в глубины здания, но затем, когда гуляющие по помещениям сквозняки заметно снизили концентрацию отравляющего вещества в коридорах, они, перегруппировавшись, вновь начали наседать.
За время короткой передышки, пока Денис сооружал несколько укрытий из обломков мебели, компьютерных терминалов и других подручных средств, Лагин обследовал прилегающие комнаты, успел связать ганианцев, попавших под удар нервно-паралитического газа, собрал трофейное оружие и, главное, изъял из кибернетического комплекса, обнаруженного в одном из смежных помещений, все кристаллодиски с информацией.
Где именно хранится «информационная бомба», которой Захриб угрожал Олмеру, гадать особо не приходилось – ганианец в разговоре недвусмысленным жестом указал на свой кибстек, который Денис конфисковал в первую очередь, но пренебрегать дополнительными сведениями было бы глупо – изъятые носители наверняка содержали дополнительные данные, способные пролить свет на преступную деятельность всего клана.
Десять киборгов, еще не перешагнувшие критического порога саморазвития, но по некоторым признакам вплотную приблизившиеся к роковой черте самосознания, кибстек Захриба да пуленепробиваемый кофр, куда Саша уложил кристаллодиски, – вот, пожалуй, все козыри, способные заставить высшие эшелоны власти современной Обитаемой Галактики пойти на осмысленный, хоть и заранее предвзятый контакт с четырьмя офицерами Земного Альянса, чьи сознания сохранились в искусственных нейросетях модулей независимого поведения.
Русаков не питал особенных иллюзий.
Вырваться с Ганио будет сложно, но куда труднее станет потом...
Впрочем, далеко вперед Денис уже не загадывал.
Проникнув на Ганио, они не знали, с кем конкретно придется столкнуться, но внезапный вброс информации, полученный во время разговора Олмера и Захриба, разом смешал все карты, заставляя действовать по обстановке.
Денис не задавался вопросом: есть ли ему дело до современной цивилизации, которая через сутки вполне могла захлебнуться в крови, – не нужно обладать особо выдающимися аналитическими способностями, чтобы понять: акция, спланированная Захрибом, преследует гораздо более широкий набор целей, чем освобождение из тюрьмы одного человека, пусть даже он и является наследником клана. Что на самом деле замышлял Захриб, у него уже не спросишь, разве что среди носителей информации отыщутся нужные данные, но и так понятно: целая армия киборгов, подчиненная одному человеку, действующая одновременно на десятках, если не сотнях планет, – это, учитывая огромное количество потенциальных заложников из числа далеко не рядовых граждан, аргумент для предъявления серьезных ультиматумов.
Русаков достаточно повидал на своем веку амбициозных отморозков, для которых не имеют решающего значения средства, ведущие к достижению цели, и потому он не осуждал внезапный порыв Ольги, лишивший их возможности покинуть Ганио без крупномасштабных боевых действий.
Сейчас главное – выдержать натиск перегруппировавшихся, пришедших в себя и обозленных до крайности боевиков.
Узость коридоров и ограниченное пространство помещений позволяли продержаться некоторое время, но фактор внезапности уже отыграл свою роль, и пятнадцать минут назад со стороны ганианцев началась серия грамотно спланированных атак. Видимо, к месту внезапных событий подтянулись командиры среднего звена, перегруппировавшие боевиков, сбившие своим появлением состояние паники. Тактика атакующих резко изменилась, теперь они не кидались напролом, а стали действовать небольшими группами, одновременно просачиваясь по всем доступным коридорам.
Видимо, смерть Захриба более не вызывала сомнений, а с разрушениями и материальными потерями озверевшие ганианцы, получившие сокрушительный удар непосредственно в своем логове, уже не считались: атакующие группы отвечали на любое противодействие гранатами и огнем из ручных реактивных комплексов.
Первым под удар попал Блейз.
Близким попаданием реактивного снаряда корпус пехотного андроида разорвало на две части, надежду внушало лишь то, что при этом не пострадали соединенные с кристалломодулем искусственные нейросети ядра системы.
Первую атаку удалось отбить, но, вытаскивая Диггера, они потеряли контроль над узловой развязкой коридоров, вынужденно отступив в помещения, граничащие с внешней стеной здания.
В пятидесяти километрах от Ганиопорта, под толщей песков, в уцелевшем со времен Галактической войны герметичном сегменте бункерной зоны, штурмовой носитель класса «Нибелунг» завершил тестирование подсистем. Несколько сервомеханизмов технической поддержки, действуя в абсолютном мраке, отсоединили от корпуса агрегаты обслуживания и укрылись в специальных отсеках.
В гулкой тишине бункера с надрывной вибрацией заработали механизмы стартового стола, поднимая многотонный носитель в наклонное положение, пока его носовая часть не совместилась с горловиной шахты электромагнитной катапульты.
Энергия в устройствах отсутствовала, собственный реактор «Нибелунга» не был способен обеспечить накачку ускорителей импульса, и потому кибернетическая система штурмового носителя остановилась на альтернативном варианте: шесть лебедок, расположенных у верхней горловины шахты, используя резерв генераторов стартового устройства, зацепили мономолекулярные тросы за специальные приливы брони на корпусе космического корабля и начали его медленный подъем по наклонному тоннелю, выходящему к поверхности пустыни.
– Минус десять минут, – глухо произнесла Ольга.
– Ждем, – ответил Рустам, распластавшийся на полу грузового отсека.
Вдалеке невнятным рокотом ударило несколько взрывов.
Ольга машинально закусила губу.
Еще одно мучительное, предельное испытание – ждать.
– Оля, как только носитель появится над поверхностью песков, будет необходима твоя помощь. Система «Нибелунга» потребует мой кодон для проверки и подтверждения ранее полученных приказов.
– Не волнуйся. Я справлюсь, – ответила она, страстно желая лишь одного: чтобы космический корабль поскорее преодолел отрезок наклонного тоннеля.
Горячечный диск звезды Халиф показался над линией далекого горизонта.
Рассвет на Ганио – величественное зрелище, но этим утром внимание немногочисленных туристов, отважившихся посетить Колыбель Раздоров, привлекли иные, не менее впечатляющие картины: на окраине Ганиопорта горел один из древних дворцов, граничащий с выступом скал, вздымающихся из песков пустыни на стометровую высоту.
Гиды из числа местных жителей, забыв о своих подопечных, сбились в группу, о чем-то переговариваясь, и опасливо поглядывали в ту сторону, откуда тянулись шлейфы дыма и изредка доносились рассыпчатые звуки автоматического огня.
* * *
Близкий взрыв разметал наспех сооруженную баррикаду, ударная волна отшвырнула Дениса к стене.
Он попытался мгновенно вскочить, но разбитый гироскоп самостабилизации уже не поддерживал необходимую координацию в работе сервомоторов.
– Саша, отходи... Я задержу их...
Лагин не ответил.
Его позиция, расположенная в смежном помещении, молчала, из комнаты толчками выталкивало дым.
Резерв... – Все мысли Русакова сейчас сосредоточились на внутренней команде. – Задействовать резерв...
Из-под пробитых пулями бронекожухов сыпали искры, местами сизыми змейками высачивался едкий дым.
Наконец ему удалось сделать шаг. Резервный гироскоп так и не включился, но для пилота серв-машины ситуация еще не вышла за пределы возможного.
Такое случалось. Сейчас в распоряжении Дениса не было собственного вестибулярного аппарата, но он не раз приводил своего «Фалангера» на базу в таком состоянии, что технические сервы цепенели, не зная, в какую категорию ремонта отнести изуродованную серв-машину.
Сейчас андроидом пехотной поддержки управляла воля человека.
Рассудок Дениса, хранящий машинальные, рефлекторные навыки экстремального пилотирования, перехватил управление уцелевшими сервомоторами.
Пошатываясь, он преодолел несколько метров, отделяющих его от смежного помещения.
Всё. Теперь отступать некуда. За позицией, которую держал Сашка, лишь один просторный зал с окнами, выходящими во внутренний двор. У сводчатых проемов, присев, обхватив головы руками, бестолково сгруппировались освобожденные киборги.
– Саша? – Денис с трудом повернул голову, сканируя задымленное помещение единственным уцелевшим датчиком.
Лагина он увидел не сразу.
Шрапнельная начинка зенитной ракеты, выпущенной по позиции Лагина, в буквальном смысле изрешетила корпус андроида, оторвала руку и обе ноги.
Саня!..
Он не отвечал. Уцелевшая рука мертвой хваткой вцепилась в стержень аварийной механической подсистемы, утопила его, погасив поврежденный мини-реактор, и застыла.
Денис медленно опустился на колени.
Кристалломодуль!..
Корпус расколот... Русаков, не обращая внимания на приближающиеся шаги, сканировал нейромодули.
Глубокая трещина превратила в бесполезный хлам объединяющую их матрицу, но микрокристаллы искусственных нейросетей выглядели неповрежденными, плотно сидящими в гнездах.
Эх, Сашка, Сашка...
Денис натужно привстал, ухватился рукой за перевернутый, прошитый пулями стол, затем, утвердившись на непослушных, норовящих двигаться вразнобой ногах, хотел оттащить изрешеченное тело, но не успел... не смог...
Несколько длинных очередей, полоснувших из глубин задымленного помещения, опрокинули его на пол.
Последний сканер отключился, погружая рассудок в абсолютный мрак информационного вакуума.
* * *
Семеро ганианцев, крадучись пробиравшиеся вдоль стен, испытывали ужас, граничащий с неконтролируемой паникой, желанием развернуться и бежать прочь отсюда.
Они не видели врага.
Тела боевиков клана попадались на каждом шагу, но создавалось впечатление, что их истребили демоны.
Кругом – дымящиеся обломки дорогой мебели, тлеющие ковры, разбитая посуда, фрагменты посеченной пулями и осколками отделки, покореженное оружие, мертвые тела, подпалины от взрывов, на стенах нет живого места от множества попаданий автоматных очередей...
Видя замешательство подчиненных, командовавший отрядом ганианец грязно выругался, понукая их двигаться вперед.
Еще одно, теперь уже предпоследнее помещение.
Разбросанные взрывом обломки наспех сооруженной баррикады, за ними на полу два изрешеченных андроида, чуть дальше, за обрушившимся дверным проемом, превратившимся в безобразную дыру, последняя, тупиковая комната.
Командир группы боевиков перешагнул через неподвижных, уже не представляющих опасности пехотных дройдов, прошел к окнам, выходящим во внутренний двор, развернулся, хмуро осмотрев помещение.
Десять девушек-киборгов, привлекательных, поразительно похожих на живых людей, с безучастным видом сидели у дальней стены. Некоторые, кого задели пули или осколки, зажимали раны, но на их лицах застыло выражение полнейшего равнодушия к происходящему. Чуть поодаль лежали две части разорванного взрывом корпуса еще одного пехотного дройда.
Ганианец с трудом сглотнул, коснулся сенсора коммуникатора и произнес:
– Джамиль, это Малик, мы прочесали все помещения. Тут только три сервомеханизма и киборги из гарема. Сопротивления нет. Что? – Он озадаченно огляделся. – Нет, тело хозяина не найдено. Много трупов, мы не осматривали всех. Хорошо. Жду. – Он обернулся. – Прочешите смежные помещения. Ищем тело Захриба.
Боевики, вняв приказу, переругиваясь и кашляя от едкого дыма, разбрелись кто куда.
Малик, чувствуя, что задыхается, подошел к окну и высунулся наружу.
Глоток свежего утреннего воздуха немного отрезвил его.
Неужели всего три андроида держали тут оборону? В это верилось с трудом, учитывая несоизмеримое количество потерь среди боевиков, штурмовавших захваченное неизвестными крыло дворца.
Они или не они – Мустафа разберется. Он специалист по кибернетическим механизмам. Малик сплюнул вниз и вдруг будто окаменел.
Мышцы свело внезапной судорогой, когда из-за близкого выступа скал раздался нарастающий гул, такой мощный, что ледяной озноб пробежал вдоль позвоночника, затем он увидел ослепительные отсветы пламени, а через несколько секунд в поле зрения появился громадный, медленно продвигающийся между двумя пиками выветренных скал штурмовой носитель времен Галактической войны.
Малик все же отшатнулся, хотел закричать, но не смог – одна из лазерных турелей поднятых в боевое положение комплексов «Прайд» полоснула по окнам, мгновенно разделив его туловище на две половины.
* * *
Ольга едва дождалась, когда штурмовой носитель выдвинет десантную аппарель, соединив переходом открытый отсек и развороченные взрывами, оконтуренные копотью провалы окон.
Перебежав внутрь помещения, она увидела страшную картину.
– Денис! Саша! Блейз!
Она не хотела верить своим глазам.
Неужели все кончено?!
Она метнулась к двум лежащим рядом андроидам, не выдержав, разрыдалась, и вдруг...
Слабый сигнал на частотах локальной сети, похожий на потусторонний шепот, обжег ее разум:
Оля, кибстек Захриба и кристаллодиски... Забери их... Обязательно...
Она отшатнулась.
Безумная надежда едва не свела ее с ума.
Обернувшись, она увидела девушек-киборгов и, не раздумывая ни секунды, воспользовалась хорошо известным ей командным кодом, созданным кибрайкерами Олмера.
Перехватив управление, она тут же отдала несколько коротких приказов.
Киборги повиновались, четверо подбирали оружие, занимая позиции у входа в помещение, остальные подняли изуродованные корпуса андроидов, бережно перенося их на борт штурмового носителя.
Ольга огляделась.
В дальнем углу комнаты она увидела пуленепробиваемый кофр.
Метнувшись к нему, она откинула крышку, убедилась, что внутри аккуратно уложены носители информации, затем, секунду помедлив, вытащила из контейнера кибстек Захриба и защелкнула его на своем запястье.
Из глубины коридоров в наступившей тишине отчетливо доносился топот множества ног.
– Быстрее! Всем на борт!
Она последней прошла по десантному трапу и, оказавшись внутри «Нибелунга», произнесла:
– Рустам, планы меняются. Мы летим в систему Дарвин немедленно. Олмером займемся позже.
– Сначала надо вырваться с Ганио, – раздался ответ.
– Уходим в пустыню. – Ольга уже бежала по коридору мимо боксов, рассчитанных под габариты серв-машин, к отсеку управления. – Мне нужно время, чтобы взломать навигационные базы данных станции ГЧ и получить координаты системы Дарвин.
– Нас будут преследовать.
– Тут нет друзей. Только враги. Ты знаешь, что следует делать.