Часть 2.
БЕЗДНА
Глава 4.
Омикрон-5.
Вечер 9 апреля.
Лесная поляна была пуста.
Первый раз Ветер не пришел к назначенному часу.
Внешне все выглядело спокойно: ожидая появления любимого Селена, пытаясь унять нарастающее чувство тревоги, внимательно осмотрела поляну, ручей и небольшой участок леса, окаймлявший прогалину.
Никаких явных или скрытых следов повторного вторжения.
Фантомный мир не вызвал у нее подсознательного чувства дисгармонии, значит с ним все в порядке. Своей интуиции Селена привыкла доверять в полной мере, – это чувство имело в своей основе тонкую психологическую связь между сканерами имплантов и рассудком.
Прошел час, а Ветер так и не появился.
Дальше ждать бессмысленно. Он не придет. – Мысль резанула как острый нож… – Ну почему я вчера не расспросила его подробнее?… – Запоздалый упрек, адресованный самой себе, уже не мог ничего изменить – Ветер сказал ей столько сколько счел нужным.
Она встала с замшелого ствола поваленной сосны.
Случилось самое страшное, что может произойти в виртуалке – инкогнито вдруг обернулось полнейшим незнанием, растерянностью: где и как теперь искать его?
Приходить сюда каждый день, ждать, когда он появиться?
А если нет? Если с ним в реале случилась беда?
Селена стояла растерянная, оглушенная, оказывается, она была совершенно не готова к такому внезапному обороту событий.
Сейчас она мыслила не как мнемоник, а как обыкновенная женщина, ощутившая внезапную утрату.
Боль, обида, растерянность, тревога, – все эти чувства смешивались в душе, усиливая друг друга, и она, не выдержав, вдруг расплакалась.
Ветер, милый прилетай…– мысленный вскрик, мольба о чуде, помутившийся от слез, взгляд тщетно пытавшийся поймать знакомое дуновение среди неподвижных ветвей кустарникового подлеска… – все это говорило о состоянии Селены красноречивее любых слов
Фантомный лес глухо молчал в ответ.
* * *
Денис Макаров уже спал, когда домашняя киберсистема подала предупреждающий сигнал.
Не открывая глаз, он перевернулся на другой бок, и недовольно проворчал:
– Ну что там еще?
– К тебе пришли, Денис. – Сообщил ровный голос аудиосистемы.
Он открыл один глаз, посмотрел на светящиеся в темноте микродисплеи терминала и проворчал:
– Опять глюки? Два часа ночи. Я никого не приглашал.
– У дверей стоит женщина. Система сканирования опознала ее как мисс Лаумер.
– Лаумер? – Макаров сел в постели, окончательно проснувшись. Откинув одеяло, он подошел к терминалу и посмотрел на видеоизображение.
– Открой дверь и зажги свет в прихожей. Я сейчас оденусь.
…
Селена никогда не бывала дома у Дениса, они контактировали только на работе, хотя Макаров, следивший за технической исправностью кибермодулей, пытался поначалу ухаживать за ней.
Из этого ничего не вышло, но отношения с Денисом у нее всегда оставались ровными, дружескими.
Свет в гостиной зажегся автоматически, как только она переступила порог. Через открытую дверь спальни доносились неясные звуки. Она отвернулась, сев в кресло.
– Привет… – Голос Дениса прозвучал вопросительно. В два часа ночи легко принять желаемое за действительное, но, взглянув на Селену, он тут же понял – негаданное романтическое свидание отменяется, она пришла к нему явно не за этим.
Она повернулась. Увидеть мнемоника таким возбужденным, – редкость даже для технического специалиста, постоянно контактирующего с имплантированными сотрудниками корпорации.
Она казалась не просто встревоженной. Глаза Селены хранили следы слез, пальцы, неосознанно комкали невесомое кружево носового платка… – все это недвусмысленно свидетельствовало о далеко не лучшем внутреннем состоянии ведущего мнемоника корпорации.
– Что случилось? – Денис взял офисное кресло и сел напротив Селены. – Ты вся дрожишь.
– Дэн, – Она называла его на свой манер, привычно сокращая имя до нескольких выразительных букв. – Скажи, у корпорации есть кибрайкеры?
Заданный ей вопрос по ощущениям Дениса был сравним с пулей, пущенной в лоб. Он даже рот открыл от изумления. Ну, нельзя же так… разбудить среди ночи и на тебе: "Есть ли среди служащих корпорации кибрайкеры"?
Конечно, есть, но говорить об этом вслух не то чтобы не принято – опасно для здоровья.
– Селена, я…
– Денис, не отказывай мне. – В ее голосе вдруг прозвучали неожиданные, похожие на металл нотки.
У Макарова мурашки поползли по спине. Он не знал истинной причины ее скверного расположения духа, но видеть перед собой убитого горем мнемоника, зрелище не для слабонервных, пусть даже она и является молодой женщиной. Как специалист Денис вполне отдавал себе отчет – в таком состоянии ее разум способен натворить дел, тем паче, что его жилище напичкано кибернетикой… Нет, ее нужно выслушать, понять, иначе тут начнется такое, что древний мистицизм со всеми явлениями полтергейста покажется забавной сказкой для маленьких детишек.
– Ты не боишься прослушивания?
Селена взглянула на него и ответила:
– Мне все равно.
Ну, вот. Начинается. Сейчас она уйдет в срыв и тогда…
– Ладно. Я просто так спросил. Моя квартира чиста.
– Тогда ответь на заданный вопрос Денис. Это очень важно. Для меня. – Селена говорила короткими, словно отрубленными фразами, явно стараясь обуздать какие-то рвущиеся наружу чувства.
– Есть. Есть кибрайкеры, а как ты думала? – Денис тоже нервничал, начиная заводиться. – Считала, что "Эхо" не заинтересовано в чужих тайнах?
– Хорошо… – Она внезапно, необъяснимо расслабилась. – Кто обслуживает их кибермодули?
Так. Из огня да в полымя?
Глаза Дениса выдали его с головой.
– Ты? – Вопрос уперся в его рассудок, словно ствол импульсного пистолета, приставленный ко лбу.
– Ну, да, я… Может быть, ты все-таки расскажешь, в чем дело?
– Нет.
– Почему?
– Потому что завтра тебя будут допрашивать в особом отделе. Я не хочу, чтобы ты что-то знал. Поэтому, – она сделала предупреждающий жест рукой, давая понять, чтобы он не задавал лишних вопросов. Для собственного блага, разумеется. А для корпоративной службы безопасности добавила вслух:
– Пойми, Денис, я едва владею собой. Подумай, что будет, если ты начнешь мне лгать. У меня беда. Большая беда, личного плана.
– Что требуется от меня?
– Кибермодули. Боевые кибермодули – уточнила она. – Те, которые используются кибрайкерами только в крайних случаях, при осуществлении мнемонических атак.
У Дениса по бледным щекам поползли пунцовые пятна.
– Я не храню их дома…
– Не лги. – Свет в комнате внезапно моргнул, и один из пяти светильников вдруг с громким хлопком взорвался, рассыпаясь звонким крошевом стеклопластика.
– Я вызову полицию. Ты требуешь от меня невозможного. – Он произнес эти слова нарочито громко, одновременно слегка подмигнув Селене.
Она поняла этот знак.
– Зря Денис. – Ее голос был ледяным. На терминале домашней киберсистемы внезапно захлебнулся тоновым сигналом и бессильно утих прибор связи. – Теперь ты никого не вызовешь, Дэн. – Сухо заметила она. – Если ты еще не понял, серьезность моих намерений, то подумай, я ведь могу переключить внимание с бытовой электроники на твой имплант.
– Нет… Не делай этого!… – Денису не нужно было играть роль, – при одной мысли о прямом контакте с разумом мнемоника у него начался озноб.
– Какие модули тебе нужны? Конкретно, Селена?
Она на миг задумалась. Собственные устройства позволяли ей дистанционно управлять машинами, отслеживать информационные потоки, вести пассивную оборону в киберпространстве, ограждая рассудок от чужих атак. Значит, для осуществления задуманного ей не хватало двух компонентов.
– Я не могу атаковать в виртуальном пространстве и взламывать программы защиты.
Макаров на секунду задумался, мысленно взвешивая все "за" и "против".
– Хорошо. Я сейчас. – Наконец решился он.
Денис встал, открыл встроенный в стену сейф и достал оттуда футляр.
– Здесь самый последний универсальный набор модулей для кибрайкеров. Но ты не умеешь обращаться с ними.
– Разберусь. – Коротко ответила Селена.
Приняв футляр из дрожащих пальцев Макарова, она посмотрела ему в глаза.
– Спасибо Дэн. Я кое-что изменила в программах твоего терминала. Боюсь, что тебе придется посидеть дома до утра. Не пытайся выйти из квартиры ладно?
Он кивнул, хотя понимал, что она блефует. Плох тот специалист, кто не в состоянии защитить собственную кибернетическую систему от сторонних посягательств. Все что могла сделать Селена – так это вызвать резкие перепады напряжения в локальных участках проводки. Этого достаточно чтобы взорвать осветительный прибор, или заставить заверещать прибор связи. Но не больше.
* * *
Селена вышла на улицу в половину третьего ночи.
Последние часы он прожила будто в полусне, совершая мгновенные переходы из киберпространства в реальность пятого Омикрона и обратно.
Сейчас нужно действовать быстро. У нее оставалось всего пять часов до того момента как ее начнут искать.
Что делает с нами любовь?
Разве могла она хотя бы помыслить, что вот так, одним роковым вечером вся ее жизнь примет совершенно иную окраску?
Конечно же нет.
Сев в машину она положила футляр с кибермодулями на пассажирское сидение. Было ли ей страшно?
Нет. Все иные чувства глушила тревога.
Ветер… Милый, ласковый, любимый… Без него жизнь потеряла смысл, – это познавалось в одночасье, как недоброе озарение, словно до определенного момента она шла по ровной прочной дороге, вдыхая благоухающий аромат счастья, и вдруг, делая очередной шаг, с ужасом поняла: путь оборвался, а нога занесена над Бездной.
За два часа тщетного ожидания она успела вспомнить всю свою жизнь от первых полуосознанных впечатлений детства, до встречи с Ветром.
Что было хорошего в ее судьбе?
Только он.
Ждать, бездействуя – худшая кара для любящей души. Выплакаться и смириться? Потерять счастье, а утром снова идти на работу?
Иная поступила бы именно так.
Селена не смогла даже принять к рассмотрению два первых варианта. Она, ко всему прочему являлась мнемоником, обладала особым интуитивным ощущением событий, и укоренившийся в сознании опыт не давал ей выстроить защитную стену из иллюзий.
Вчера кто-то вторгся в виртуальный мир Ветра.
Сегодня исчез он сам. Все просто, причина и следствие, но как тяжко бремя окончательной уверенности для любящего сердца. Оно не может глухо биться в тупике пассивного ожидания.
Либо замрет навеки, либо ринется через бездну, навстречу неведомому, согревая и освещая свой путь лишь слабым лучиком надежды.
…Она встряхнула головой, очнувшись от наваждения мыслей.
Приборная панель мягко светилась, дисплей автопилота просил указать маршрут для дальнейшего движения, цифры в окошке хронометра неумолимо стремились вперед к рассвету.
Действовать.
Она мысленно проложила курс, и машина мягко тронулась с места, постепенно набирая скорость на безлюдных городских улицах.
Ее путь вел прочь от мегаполиса.
* * *
9 апреля
Система звезды Онтарио. Планета Омикрон-9. Загородная вилла Дункана Итема – владельца корпорации "Генезис".
Несколькими часами ранее…
Молодой человек сидел в глубоком кресле перед камином.
В мраморной пасти, копирующей оскал застывшего в прыжке эреснийского скарма, весело потрескивая, горели настоящие дрова.
– Я спрашиваю, куда подевался Драйв? – Не оборачиваясь, спросил он у стоящего на почтительном удалении, плотно сбитого мужчины, облаченного в форму военно-космических сил корпорации.
– Господин Итем, я не могу однозначно ответить на этот вопрос. На протяжении трех последних лет Дикс скрывался на Ганио; мои люди наладили с ним прочный деловой контакт, и он ни разу не подводил нас, в плане исполнения разовых заказов.
– Но сейчас там его нет! – Дункан обернулся, зло посмотрев на Лайфа Когана. С таким же успехом он мог бы попробовать просверлить взглядом кусок скалы. Коган выглядел абсолютно спокойным, и это сильно задевало главу "Генезиса", действуя ему на нервы. Де юре Лайф являлся всего лишь его заместителем по общим вопросам, – весьма размытая формулировка, позволявшая взвалить на Когана множество обязанностей. Поначалу это казалось удобным: есть на кого свалить неприятную, а порой и откровенно криминальную работу, но постепенно Дункан начал ощущать, как нити власти ускользают из его рук. Коган же наоборот искусно подхватывал их и наматывал на свой твердый кулак. Даже вежливое "сэр" уз уст Лайфа звучало в этом кабинете будто издевка, – подразделения корпорации знали своего хозяина лишь как далекую, абстрактную фигуру, а вот "серый кардинал" в лице Когана управлял ими напрямую…
– Почему Дикс исчезает именно в тот момент, когда его услуги особенно необходимы?! – Вопрос Дункана прозвучал резко, неприязненно, с вызовом, и это только подчеркнуло его слабость.
– Сэр, мы смогли подобрать замену. – Не меняя тона, ответил ему Лайф.
– Замену Драйву?! – Молодой Итем, внук печально знаменитого Роберта Итема, основателя корпорации "Генезис", даже привстал с кресла. – Коган, ты издеваешься надо мной? Или в границах Обитаемой Галактики появился еще один кибрайкер, способный сравнится с Диксом?
– Драйв действительно профи высшей пробы. – Согласился Коган и тут же парировал брошенное в его адрес обвинение:
– Время работает против нас, и, понимая, что поиски Дикса могут затянуться на неопределенный срок, я взял на себя ответственность сформировать группу из пяти кибрайкеров. – Пояснил он.
– И что?! – Дункан по-прежнему сидел вполоборота, зло глядя на Когана. – Они полезут в самое пекло, засветят себя, а потом контрразведка Конфедерации легко выжмет из них сведения о заказчике! Ты подумал об этом?
– Естественно. Никто из исполнителей не подозревает, что работал на "Генезис". Я вербовал их через подставное лицо.
Дункан остолбенел.
Работал… Значит, акция уже осуществлена?!
– Ты действовал без моего ведома?!…
Коган кивнул:
– Информация того стоит. Что касается кибрайкеров, – они мертвы. Все, даже те, кто не принимал участия в акции, а был нанят в качестве дублеров.
– Мне от этого легче?! – Не выдержав, все же взорвался Дункан. В отличие от своего деда молодой Итем не обладал железным самоконтролем. Встав, он порывисто подошел к Лайфу, ткнув того пальцем в грудь. – Ты всего лишь мелкая сошка, меня же распнут, в назидание всей Окраине, ты понимаешь это недоумок? Забыл что такое внешняя разведка Конфедерации?
Когану потребовалась вся выдержка, чтобы не отреагировать на оскорбления, – ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Акция прошла успешно. – Отчеканил он, и металлические нотки, все же прорвавшиеся в интонациях Когана, немного отрезвили Итема.
Взгляд Дункана стал иным. Он молча вернулся к камину, сел в кресло, протянув руки к огню, и только тогда, не поворачиваясь, произнес:
– Докладывай.
– Это проще продемонстрировать. – Ответил Коган.
– В смысле? – Не понял его реплики Дункан.
– Сформированная мной группа сумела снять полноценную копию с записи совещания силовых министров Конфедерации.
– Они взломали банк данных генерального штаба флота?
– Нет, сэр. Подобные записи хранятся в секретном архиве президента Конфедерации. Это локальная сеть, обособленная от Интерстара.
– Дьяволы Элио… – Лицо Дункана внезапно приняло землистый оттенок. – Твои люди проникли в компьютеры Совета Безопасности Миров?!…
– Да. – Кивнул Лайф.
У Дункана возникло ощущение, что голова сейчас лопнет. Вторжение в самую защищенную, тщательно охраняемую компьютерную сеть, плюс смерть не самых худших, а значит известных в определенных кругах кибрайкеров, – все это легко взаимосвязывалось между собой и не могло пройти незамеченным. Действия Когана предрекали громадные проблемы… в таком случае, на что он надеялся? На глупую старинную поговорку о том, что победителей не судят?! Какая к Фрайгу победа, – он, похоже, совсем зарвался, подставив под ответный удар всю корпорацию!…
– На совещании обсуждался вопрос осуществления силовых акций, против "Генезиса". – Словно прочитав мысли молодого Итема, произнес Коган. – Речь шла о Везелвуле.
Теперь бледность на щеках Дункана сменилась нездоровыми пунцовыми пятнами. От спеси и надменности не осталось и следа, он сейчас хотел одного: чтобы все сказанное Коганом превратилось в тяжкий, кошмарный сон, от которого можно убежать, просто проснувшись…
На некоторое время в просторном кабинете повисла вязкая осязаемая тишина. Дункан скверно держал удары. Ему с трудом удавалось управлять огромной промышленной империей, доставшейся в наследство от отца; он оказался совершенно не готов вынести на своих плечах груз обрушившихся на него проблем, и это чувствовали остальные, в первую очередь Коган, чье присутствие в данный момент давило на психику едва ли не больше чем внезапно обрушившиеся неприятности.
– Хорошо, запись – значит запись. – Наконец, произнес Дункан, собрав всю свою волю для этой обыденной фразы. – Давай посмотрим, что замыслили против нас конфедераты.
Коган молча прошел к компьютерному терминалу, вставил в гнездо кристаллодиск и включил стек-голограф.
Воздух перед креслом Дункана слегка помутился, а затем стена кабинета исчезла, словно растворилась, открывая взгляду Итема объемное детализованное до мельчайших пылинок пространство помещения, которое он видел лишь в сводках галактических новостей.
…
Обычное утро субботы.
Совещание с участием президента Конфедерации Солнц – Шейлы Норман, началось ровно в десять часов.
Как правило, в еженедельном мероприятии принимали участие исключительно силовые министры и представители штаба флота, но сегодня, войдя в "мраморный кабинет", полковник Снегов невольно вздрогнул от подсознательной тревоги, и лишь секунду спустя, до его обоняния дошел витавший в помещении запах.
Запах чужих.
Не далее как пять–десять минут назад здесь побывали Логриане и Инсекты – характерные флюиды причудливо смешивались, постепенно истончаясь, под воздействием системы кондиционирования.
Снегов не позволил себе поморщится, – кивнул присутствующим, чуть дольше чем обычно задержав взгляд на хозяйке мраморного кабинета: Шейла Норман сидела за длинным Т-образным столом, свободно закинув ногу на ногу.
Она выглядела безукоризненно. Как всегда– подумал про себя полковник, как все двадцать с лишним лет, что несла свое бремя, доставшееся ей в критический для всего человечества миг.
Заняв свободное кресло, Снегов коснулся сенсора, и компьютерная система включила его личный терминал, высветив в материале толстой столешницы нейтрально-серое окно стереомонитора.
Тема субботнего совещания традиционно посвящалась вопросам внутренней и внешней безопасности галактического сообщества. Похоже, сегодня ее никто не отменял, но флюиды запахов, оставшихся в овальном кабинете после визита "братьев по разуму", и несколько новых лиц за овальным столом, невольно наводили на мысль о расширенной повестке дня.
Снегов не ошибся, хотя первым, как обычно начал доклад генерал Ван Крейк, возглавлявший отдел внешней разведки.
Он говорил сухо и сжато; выступления генерала всегда отличались информативностью и никогда не казались утомительными, словно выражение о том, что краткость – это сестра таланта, Ван Крейк воспринимал в качестве аксиомы.
– Госпожа президент, – последовал легкий кивок в сторону хозяйки мраморного кабинета, – сегодня я готов доложить, что нами раскрыт основной канал поставок наркотического вещества из сектора Окраины на планеты Центральных Миров. – Начал он. – Речь идет о синтетическом наркотике, получившем кодовое наименование "Эразий".
Снегов лишь мысленно присвистнул, прикинув, какая титаническая работа стояла за скупыми словами генерала.
– Насколько я знаю, его экспорт традиционно осуществлялся с Окраины? – Уточнила Шейла.
– Да, – Кивнул Ван Крейк, – но мы длительное время не могли вычислить более или менее крупного, базового производства. Проблема заключалась в том, что мы искали мощные лаборатории, без которых невозможен синтез таких объемов концентрата, что регулярно поставляется на черные рынки Обитаемой Галактики.
– В чем же заключалась ошибка? – Шейла внимательно слушала Ван Крейка, привычно вникая в детали обсуждаемого вопроса.
– Наркотик действительно синтетический, но исходный материал для его получения, так называемый "сетроний", как выяснилось, производится отнюдь не в лабораториях. – Пояснил генерал. – Синтез данного вещества протекает в естественных условиях на планете Везелвул, – это теперь известно абсолютно точно. Вы знаете историю данного планетоида. Долгое время он служил свалкой ядерных и химических отходов, стихийно возникшей в тот период, когда Колониальная Администрация сектора Окраины не могла эффективно контролировать деятельность многочисленных корпораций. Около полувека назад Совет Безопасности Миров, при активном участии сил Патруля Первой Конфедерации начал наводить порядок в секторе Окраины. Именно тогда было принято решение о дезактивации стихийных свалок ядерно-химических отходов и террраформировании Везелвула. На околопланетную орбиту безвоздушного планетоида был выведен искусственный источник термоядерной энергии. Мини-солнце согрело поверхность, и Везелвул постепенно обрел атмосферу, сформировавшуюся из ядовитых испарений. После возведения космического порта и монтажа станций переработки атмосферы, проект постепенно вошел в стадию упадка, и в конечном итоге был заморожен из-за недостаточности финансирования.
Ван Крейк откашлялся и продолжил:
– Следующей заметной вехой в истории Везелвула стал договор между Колониальной Администраций сектора и корпорацией "Генезис", о бессрочной аренде планетоида. Согласно достигнутым договоренностям корпорация взяла не себя работы по дальнейшему терраформированию. По окончании активной фазы преобразований очищенный мир предполагалось продать с аукциона.
– А что происходило на самом деле? – Уточнила президент.
– Нас ложно информировали о трудном, но успешном процессе планетного преобразования. – Ответил Ван Крейк. – Здесь замешаны высокопоставленные чиновники администрации Аллора, прикрывавшие истинную деятельность корпорации "Генезис". Что касается самого планетоида, то Везелвул до сих пор представляет собой отравленный, опасный для жизни мир. Атмосферные процессоры поддерживают лишь локальный участок терраформированных земель в районе космопорта, где сосредоточены основные поселения. Там же расположена колониальная тюрьма. Синтез сетрония происходит в отравленных болотистых низменностях. Оттуда его добывают простым выпариванием. Далее, уже в виде порошкообразной массы, он поступает в мини-лаборатории, где производится очистка концентрата от примесей и его фасовка для дальнейшей транспортировки.
– Поздравляю генерал. – Выслушав Ван Крейка, удовлетворенно кивнула Шейла. – Это несомненный успех, учитывая сколько вреда приносит "Эразий". Как удалось определить истинный источник сырья?
– Разработкой сетрония и поставками "Эразия" занимался как основатель "Генезиса" Роббер Итем, так и его сын Эрик. Они действовали осторожно, распространяя сравнительно небольшие партии наркотика среди миров Окраины. После кончины Эрика Итема, корпорация перешла к его сыну Дункану. Он проявил неосмотрительность, решив освоить новые рынки сбыта. Вы знаете, сколько неприятностей доставил нам новый синтетический наркотик, буквально хлынувший на черные рынки Центральных Миров. Выявить ошибку и отследить истинное положение дел позволил мониторинг гиперсферных маршрутов. Проверялись все пять крупных промышленных групп Окраины, но особое внимание привлекли транспортные конвои "Генезиса", которые регулярно следовали по одним и тем же навигационным точкам, в сопровождении боевых кораблей корпорации. На мой взгляд, руководство "Генезиса" попросту обнаглело, уповая на коррумпированных чиновников колониальной администрации.
– Какие меры мы можем предпринять для пресечения добычи и транспортировки сетрония?
– Седьмой флот Конфедерации в данный момент выдвинулся в сторону Окраины. Как только Совет Безопасности даст соответствующие санкции, мы блокируем Везелвул в тот момент, когда на планете будет происходить загрузка очередного конвоя. По нашим данным акцию можно осуществить в течение ближайших двух-трех стандартных суток.
– Хорошо. – Вновь кивнула Шейла, делая мысленные пометки на личном информационном носителе. – Я прослежу, чтобы Совет Безопасности на основании собранных разведданных дал вам требуемые полномочия. Канал поставок "Эразия" нужно перекрыть раз и навсегда. Спасибо, Ван Крейк, вы проделали отличную работу. – Пальцы Шейлы, не смотря на расслабленную позу, слегка побелели, она неосознанно сжимала подлокотники кресла, и данный факт не укрылся от взглядов присутствующих.
– Текущая неделя прошла спокойно. – Произнесла президент, возвращаясь к теме совещания. – Поэтому, сегодня часть повестки дня будет посвящена глобальной проблеме, которая напрямую относиться к вопросам обеспечения безопасности союза миров, но пока не находит успешного разрешения. Прошу вас, Федор Андреевич.
Адмирал Замятин, никогда ранее не принимавший участия в подобного рода совещаниях, возглавлял навигационный отдел генерального штаба Военно-Космических сил Конфедерации.
Седой как лунь Николай Сокура – командующий объединенным флотом, кивком подбодрил Замятина, одновременно пресекая его попытку встать.
– Сиди Федор Андреевич. Мы не официальном приеме. Давай коротко, по существу вопроса.
Адмирал опустился назад в кресло и коснулся крошечной псевдокнопки, мерцающей в глубине столешницы. На мониторах перед участниками совещания появилась трехмерная компьютерная модель.
– Прошло два года с тех пор как мы получили информацию о Вертикалях гиперсферы. – Начал он. – Это можно назвать открытием только в рамках человеческих знаний об аномалии космоса. – Он шумно вдохнул, словно желая привлечь внимание к флюидам, до сих пор витающим в воздухе, не смотря на работающую систему кондиционирования. – Три миллиона лет назад древние расы, в частности Логриане и Инсекты, перед лицом надвигавшейся на их колонии всеуничтожающей волны мигрирующих Предтеч, проводили интенсивные исследования аномалии космоса. Не имея в своем распоряжении устройства, аналогичного нашему гипердрайву, они шли рискованным экспериментальным путем. Все вы прекрасно осведомлены об основополагающих принципах гиперсферной навигации. "Изнанка космоса", как справедливо называют аномалию пилоты, условно разделена на десять энергоуровней, пронизанных линиями напряжения, источниками которых являются все без исключения материальные объекты трехмерного космоса. Упрощая, я бы назвал гиперсферу энергетической моделью галактики. Мы знаем, что в реальном космосе все объекты взаимодействуют между собой: каждая планета, звезда, скопление газопылевых облаков, – все имеет гравитационные поля. Именно тяготение массы вещества ядра галактики удерживает миллионы периферийных звездных систем на их галактических орбитах. В обычном пространстве мы ограничены скоростью света, но имеем возможность видеть звезды, и лишь специальные приборы позволяют человеку воспринимать гравитационные поля. Гиперсфера, названная когда-то "аномалией космоса", на самом деле иная, более высокоэнергетическая область пространства. Там нет вещества, в его привычной для нас форме, – оно принимает вид энергии, несущей в своей структуре модель гравитационного взаимодействия реально существующих физических тел. Исследования аномалии показали, что большая часть энергии сфокусирована в так называемые "линии напряжения", которые образуют сложную сеть горизонтальных и вертикальных связей. Для упрощения картины, я лишь напомню, что наша историческая родина, Солнечная система, связана с близлежащими звездами шестьюдесятью горизонтальными линиями гиперсферы, вдоль которых, в пределах первого энергоуровня, двигались колониальные транспорты Великого Исхода.
Он откашлялся, сделал глоток тонизированной воды, и продолжил:
– Мечтой любого астронавта начала космической эры, без сомнения являлась дерзкая мысль о преодолении светового барьера. В реальном космосе это невозможно, но теперь мы знаем, что, сконцентрировав энергию, способную придать кораблю импульс ускорения, превышающий световой барьер, силовые установки автоматически инициируют пробой метрики трехмерного континуума, что автоматически приводит к отторжению материального объекта в область гиперпространственного перехода. Более тысячи лет назад наши предки создали компактный гипердрайв, используя два основных свойства аномалии: если кинетическая энергия тела превышает критический порог светового барьера, – оно отторгается в область высоких энергий, но стоит понизить напряжение, как гиперсфера, подчиняясь собственной физике, стремиться избавиться от несвойственного для нее объекта. На данных законах аномалии построена вся современная гиперсферная навигация, их используют станции ГЧ, для осуществления гиперпространственной связи между мирами, но до последнего времени мы не могли освоить гиперпространство "глубже" четвертого энергоуровня, – этому мешало возрастающее напряжение гиперполя, которое в конечном итоге пробивало силовую защиту, разрушая корабли-разведчики.
За тысячелетие активных исследований мы довели гиперпривод до определенной степени совершенства. Современные корабли свободно перемещаются в пределах четырех энергоуровней аномалии, используя горизонтальные линии напряжения как путеводные нити, ведущие от звезды к звезде. Мы создали приборы гиперсферной навигации и научились вычислять энергетически выгодные точки погружения и всплытия. В нашем арсенале богатый опыт и широкий спектр устройств позволяющих кораблю долгое время находиться как в самой гиперсфере, так и на границе двух метрик. Этот метод широко используется боевыми единицами флота для разведки точек всплытия: маневрируя генераторами низкой и высокой частоты корабль способен оставаться на границе двух пространств: при этом он невидим для систем обнаружения противника, но имеет возможность выпускать малые разведывательные зонды.
Замятин сделал короткую паузу.
– Теперь перейдем к вопросу о Вертикалях. – Продолжил он свой доклад. – Известно, что от каждого материального объекта вглубь гиперсферы уходит одна линия вертикального напряжения. На протяжении всей истории освоения космоса мы справедливо остерегались их, используя для перехода между уровнями аномалии собственную энергию корабля. Любая попытка скольжения вдоль вертикали приводила к плачевному результату – как я уже упоминал, с каждым новым уровнем повышается напряжение общего поля гиперсферы и в конечном итоге силовая защита не выдерживает, объект разрушается.
Он опять сделал паузу, взглянув на собравшихся, которые терпеливо слушали его, не перебивая встречными вопросами. Собственно до сего момента Замятин излагал общеизвестные аспекты теории гиперсферы.
– Два года назад произошло событие, в корне изменившее наше представление о Вертикалях, и открывшее завесу одной из тайн истории древнего космоса. Профессор Кречетов из Земного Института Дальнего Космоса, обобщая современную теорию аномалии, совершил неожиданное открытие, к которому его подтолкнула древняя запись, считанная с попавшего в руки профессора Логра, содержавшего видеоинформацию о необычных, я бы сказал катастрофических опытах, которые три миллиона лет назад осуществляли расы Логриан и Инсектов. Они, используя технологии разумных насекомых, перемещали в пространстве планеты, направляя их по касательной траектории к звезде. Проходя мимо светила, планета захватывала часть звездного вещества, и взъярившееся солнце в определенный момент начинало работать как грубый, но эффективный пробойник метрики.
– Они пытались отправить в гиперсферу целые планеты? – Задал первый встречный вопрос адмирал Сокура.
– Да. – Кивнул Замятин. – Зная свойства аномалии, профессор Кречетов справедливо предположил, что неуправляемый планетоид, попав в гиперсферу, войдет в скольжение по вертикали.
– В этом есть какое-то практический смысл? – Теперь встречные вопросы начали раздаваться один за другим.
– Думаю, профессор Кречетов задался аналогичным вопросом, подразумевая, что цель должна оправдывать средства. Он пытался понять, какого результата хотели добиться две древние расы. Первый вывод, сделанный Кречетовым априори, ошеломил его: наблюдая за действиями древних цивилизаций, следовало предположить, что они намеренно отдавали планетоид во власть энергетического потока Вертикали, – двигаясь в нем, он не подвергался разрушительному воздействию, так как не сопротивлялся той силе, что увлекала его в пучину гиперсферы к гипотетическому центру.
– Выходит, наши исследовательские корабли сгорали только из-за того, что противопоставляли энергиям гиперсферы собственные силовые поля? – Уточнил Ван Крейк.
– Да. – Подтвердил его мысль адмирал. – Но данное утверждение справедливо лишь для тела, свободно двигающегося в вертикальном потоке. Кречетов предположил, что Вертикаль сама защищает любое, попавшее в нее тело, от воздействия возрастающего энергетического поля аномалии. Нужно лишь отдаться влекущего тебя потоку, чтобы беспрепятственно пронзить все десять уровней гиперсферы.
– В чем заключался практический смысл этих экспериментов? Планета, отправленная в аномалию, должна выйти на противоположной стороне галактического диска? – Спросил Снегов.
– Нет. Реальность показала, что такой прыжок возможен лишь в теории. Все вертикали сходятся в пространстве десятого энергоуровня, где время течет в десять раз быстрее, чем в трехмерном континууме, и остаются там, занимая орбиты вокруг энергетического сгустка, по своей форме напоминающего уменьшенную копию галактического диска. Разгадав свойство Вертикали, древние расы устанавливали на планетоидах защищенное оборудование, созданное по принципу стационарных порталов, которыми они пользовались для перемещения между освоенными в ходе собственной экспансии мирами. Они рассчитывали создать в сердце гиперсферы узловую станцию, откуда по Вертикалям можно совершить мгновенный прыжок к любой, повторяю: любой звездной системе нашей Галактики.
– Напомню, – вмешалась в доклад Замятина Шейла Норман, – вся информация по Первому Миру строго секретна. На данный момент в сердце аномалии обнаружена единственная пригодная для жизни планета. Одно упоминание о ней, как и новые знания, полученные о свойствах Вертикалей, составляют важнейшую тайну Конфедерации и одновременно являются источником множества проблем, требующих незамедлительного решения.
– Казалось бы, – продолжила она, развивая тему, – что с открытием Первого Мира, мы автоматически получаем доступ к звездным системам, удаленным от нас сотни тысяч световых лет. Но при глубоком анализе наших возможностей, нетрудно придти к заключению, что на сегодняшний день подобные экспедиции – лишь гипотетическая перспектива. Лично я вижу Бездну, через которую еще предстоит перекинуть мост. – Шейла внимательно посмотрела на знакомые лица и продолжила:
– В связи с упомянутыми открытиями у меня возникает масса вопросов. Например: почему древние расы не воспользовались плодом своих титанических усилий, так и не создав узловой станции для сети гиперсферных порталов, а из девяти планет, отправленных ими в пространство десятого энергоуровня, лишь одна на сегодняшний день является пригодной для жизни?
Шейла искоса взглянула на Замятина, но тот молчал, и она завершила начатую мысль:
– Ответ на данный вопрос заключен в физике десятого энергоуровня гиперсферы. – Президент повернула голову, кивком предоставляя слово полковнику Хогинсу, отвечающему в штабе флота за вопросы, связанные с техническим обеспечением гиперсферной навигации.
– В ходе исследования Первого Мира мы столкнулись с двумя проблемами. – Сразу перешел к существу вопроса вызванный докладчик. – Во-первых, это десятикратное ускорение времени по отношению к нашему пространству, и во-вторых, мощнейшее магнитное поле, излучаемое центральным сгустком, вокруг которого обращаются восемь мертвых планет и Первый Мир. Именно подавляющее воздействие магнитного поля не позволило древним расам создать узловую станцию. Их техника, использующая электричество, равно как и наша, попросту не работает. Под влиянием магнитного поля возникает эффект непроводимости – ток не доходит от источника энергии к потребителю. Отсюда – полная несостоятельность традиционных кибернетических устройств и систем вооружения, основанных на принципе электромагнитных ускорителей.
Именно этим феноменом вызвана массовая гибель сотен колониальных транспортов Великого Исхода, которые, как нам теперь известно, срывались на Вертикаль, и выходили в пространство десятого энергоуровня. Мертвые планеты, равно как и Первый мир в буквальном смысле усеяны обломками колониальных сфер, к которым позже добавились боевые корабли, совершавшие слепые рывки через аномалию в период Первой Галактической.
Учитывая десятикратное ускорение времени, по отношению к реальному космосу, сейчас в сердце гиперсферы, на поверхности единственной пригодной для жизни планеты, обитает пестрый конгломерат из людей, инсектов, логриан и представителей трех малоизученных рас, которые по всей вероятности прошли свой путь развития на противоположных окраинах галактического диска.
Так или иначе, Первый Мир представляет собой пограничный рубеж, расположенный на пересечении Вертикалей гиперсферы. Мы не знаем, сколько цивилизаций зародилось и прошло успешный путь эволюционного развития в удаленных, недоступных для исследования звездных системах галактики. Нет никакой гарантии, что они не овладеют информацией о Вертикалях, как нет уверенности в том, что иные расы будут дружественны, либо лояльны по отношению к человечеству.
Шейла Норман сделал жест, остановив докладчика.
– Угроза велика. – Произнесла она, подытоживая изложенные полковником сведения. – Пока что мы в состоянии поддерживать на поверхности Первого Мира небольшой гарнизон. Подразделения космодесанта отправлены в сердце аномалии два года назад, но для них реально прошло семьдесят два дня. Мы можем поддерживать с ними связь из нескольких известных точек, где Вертикали аномалии берут свое начало в гравитационных полях освоенных планет. Так же в наших силах отправлять туда небольшие партии грузов, но этого явно недостаточно. Только полный контроль над Первым Миром и пространством десятого энергоуровня гиперсферы даст нам неоспоримые преимущества перед остальными цивилизациями и гарантирует Человечество от внезапного вторжения через Вертикали. Памятуя о событиях новейшей истории, нельзя пренебрегать такой вероятностью. Ярким примером поведения иной расы по отношению к людям может послужить вторжение Харамминов и последовавшая за этим семидневная война. Прошу вас, Хоггинс, продолжайте.
– Мы создали энергетическую модель десятого энергоуровня в лабораторных условиях. – Продолжил свой доклад полковник. – В ходе экспериментов удалось выяснить, что в условиях Первого Мира успешно протекают как химические реакции, так и реакции ядерного распада. На этой основе нами созданы образцы вооружений, использующие древние схемы огнестрельного оружия, а так же сконструированы два многофункциональных космических корабля, оснащенных помимо стандартных кибернетических систем и силовых установок гиперпривода, альтернативными, основанными на примитивных ядерных реакторах. Тепло, выделяемое при реакции деления атомных ядер, преобразуется в кинетическую энергию, которая приводит в действие все механические приводы, необходимые для управления космическим кораблем. В качестве силовых установок нами использованы жидкотопливные двигатели. Альтернативная система навигации построена на базе фотонных компьютеров, которые накачиваются, используя забортные источники, в частности излучение центрального энергетического сгустка.
На ближайшие дни запланированы ходовые испытания. Единственный технический вопрос, который не удалось разрешить в ходе двухлетних экспериментов – это создание устройства, способного управлять процессом перехода космического корабля из пространства десятого энергоуровня на избранную Вертикаль. Традиционные масс-детекторы, как вы все уже должны понять, не работают. Мы пытались использовать фотонные устройства, полагая, что Вертикали станут искажать световую волну, однако магнитное поле ядра аномалии воздействует на прибор гораздо сильнее, создавая критические фоновые помехи…
Полковник выдержал паузу, давая собравшимся осмыслить услышанное.
– Без эффективного устройства, определяющего точное пространственное положение Вертикалей, любой корабль, попавший в пространство десятого энергоуровня, либо навек останется там, либо будет вынужден совершить "слепой прыжок", поддавшись воздействию первой попавшейся по курсу линии восхождения, верно? – Уточнил командующий флотом, скорее не для себя, а для присутствующих офицеров, чтобы обозначить им еще один повод к размышлению.
– Да, господин адмирал. В принципе, на первой стадии освоения нам не требуется возврат кораблей. Производить смену личного состава мы можем, используя стандартную гермоэкипировку и несколько известных на сегодняшний день стационарных порталов, расположенных на поверхности планет. Формируемый флот предназначен, прежде всего, для защиты пространства десятого энергоуровня. Если вероятный противник обладает способностью восхождения по избранным вертикалям, то тут в трехмерном континууме его встретят силы ВКС.
– Это понятно. – Кивнул Сокура – Мы можем погружать корабли к ядру аномалии, но не способны перекинуть мост через разверзшуюся бездну. Без изучения, классификации и способности точно определять постоянно перемещающиеся Вертикали мы никогда не шагнем дальше, не превратим Первый Мир в настоящую узловую станцию, не откроем миллионы новых звездных систем, а лишь наглухо запечатаем пространство десятого энергоуровня от вторжения извне, я правильно понимаю?
– Да, господин адмирал, вы абсолютно точно характеризовали ситуацию, соизмеримо нашим техническим возможностям. Однако исследования продолжаются. Существует предположение, что человеческий разум, оснащенный специально разработанными имплантами, способен "увидеть" вертикальную линию напряжения гиперсферы, а взрыв маломощного ядерного заряда в заранее рассчитанной точке приведет к захвату корабля избранным для восхождения энергетическим потоком. Именно для апробирования уже созданных систем и разработки новых устройств мы и отправляем в аномалию два корабля, которые помимо боевых задач будут исполнять функции исследовательских судов.
– Спасибо, полковник. – Адмирал Сокура встал и медленно прошелся вдоль длинного Т-образного стола. – Итак, господа, – произнес он, остановившись у дальнего торца напротив кресла Шейлы Норман. – Теперь вы относитесь к числу избранных, кто посвящен в тайну недавних открытий. Такое расширение круга информированных лиц неизбежно: мы переходим к фазе активных действий по освоению десятого энергоуровня и формированию на базе Первого Мира постоянного места дислокации для отдельного флота военно-космических сил Конфедерации Солнц.
Это разумная мера предосторожности, – продолжил он. – Галактика необъятна, а события новейшей истории преподали нам жесткий урок. И все же, я не склонен драматизировать ситуацию. Наша задача не сводится к тому, чтобы наглухо запечатать десятый энергоуровень аномалии, присвоив себе монополию на контроль Вертикалей. Мы освоили ничтожный по сравнению с Галактическими масштабами участок космического пространства, и встретили на своем пути следы четырех разумных рас, три из которых и поныне заселяют соседствующие звездные системы. Такая статистика прямо наводит на мысль, что биологическая жизнь распространена повсеместно, и на многих мирах она достигла вершин эволюции. Хотим мы того или нет, но с открытием профессора Кречетова, человечество вступает в новую фазу своего развития. Собственно будущее еще не рожденных поколений напрямую зависит от предпринимаемых нами действий. Сумеем ли мы не просто оградиться от гипотетических опасностей, а сделать больше – шагнуть навстречу неведомому, или, как выразился полковник Хоггинс: перекинуть мост через Бездну?
Сокура тяжело оперся руками о край столешницы. Глядя на собравшихся, он задерживал взгляд на знакомых лицах, и тень, пробежавшая по чертам адмирала, когда-то вместе с Шейлой Норман и полковником Горкаловым принявшего первый бой с вторгшимися на Элио Харамминами, немо свидетельствовала, что в душе командующего флотом Конфедерации идет борьба.
– Есть еще одна Бездна, господа. – Наконец произнес он после затянувшейся паузы. – Она скрыта в наших душах. Размышляя над проблемами Первого Мира, я думал: туда нужно отправлять лишь самых достойных, кто сможет не только защитить Человечество в случае прямой, неприкрытой агрессии, но и не испугаться, протянуть руку представителям чуждых рас. – Он выпрямился и подытожил:
– Излишне напоминать о степени секретности полученной вами информации. Пока что Первый Мир следует охранять не только от внешних угроз, но и от внутренних посягательств.
* * *
Запись на этом не закончилась.
Продолжение совещания было коротким, в мраморном кабинете остались только Шейла Норман, адмирал Сокура, Ван Крейк и Снегов.
– Задача на текущие сутки. – Командующий обернулся к Ван Крейку. – Ты осуществляешь координацию действий седьмого флота. Удар по корпорации "Генезис" должен быть обоснован юридически и организован так, чтобы после "взятия с поличным" выжечь это гнездо дотла. Добыча сетрония, должна быть прекращена, все руководящие лица корпорации арестованы и депортированы на Элио.
Ван Крейк кивнул.
Сокура обернулся к Снегову.
– Твоя задача: обеспечить предварительную разведку района запланированных испытаний новых образцов техники. Не нужно привлекать внимания подвижками всего состава пятого флота, думаю, для предварительной разведки системы ХС-3012 будет достаточно двух фрегатов. В сопровождении испытательной группе пойдет тяжелый крейсер "Дион".
– Разрешите лично возглавить группу сопровождения?
– Разрешаю.
…
Дункана трясло.
Мелкая потливая дрожь гуляла по всему телу, и не было никаких сил справиться с ней.
Выжечь это гнездо… Депортация на Элио… -слова адмирала звенели в ушах, словно тот находился рядом и продолжал с монотонной безжалостностью повторять их.
Это конец. За оставшееся время он не успеет остановить добычу сетрония и уничтожить улики.
Что делать? Бежать? Скрываться?
Мысли лихорадочно метались в голове, словно крысы в тесной замкнутой клетке.
Блуждающий взгляд Дункана Итема внезапно напоролся на Лайфа Когана, который спокойно стоял поодаль, ожидая пока босс сумеет справиться с собой после уничтожающего информационного удара.
Вид уверенного в себе Когана, скрестившего руки на груди, окончательно вывел Дункана из себя.
Он не закричал, а зашипел, потому что голос внезапно сел, осип:
– Ты спокоен, да? СПОКОЕН?!!! – В хриплом возгласе Итема все же прорвались визгливые ноты.
– У нас то же есть флот, сэр. – Лайф в отличие от Дункана прекрасно владел собой. Он не строил иллюзий относительно собственного будущего: когда крейсера Конфедерации блокируют Везелвул и систему Онтарио, он окажется в "горячей десятке" кандидатов на арест. Являясь правой рукой Эрика Итема, а затем, после смерти старика, и этого дрожащего подобия своего отца, он руководил не только боевыми подразделения корпорации, – Коган имел прямое отношение к поставкам Эразия на галактический рынок, – по приказу молодого владельца "Генезиса" он лично организовывал схемы сбыта синтетического наркотика на черных рынках Центральных Миров.
Дункан бессильно опустился в кресло.
– Ты предлагаешь начать боевые действия против Конфедерации? – Хрипло спросил он, пытаясь понять, не скрывается ли за маской спокойствия Лайфа безумие?
– В нашем положении хороши все средства. – Ответил Коган, который уже пережил информационный шок, когда просматривал информацию, добытую группой кибрайкеров. Сейчас следовало действовать быстро и хладнокровно. Он посмотрел на поникшего, раздавленного Итема и решил отбросить все условности. В конце концов, речь шла не о каких-то там финансовых потерях, на карту были поставлены их жизни.
– Послушай Дункан, я работал с твоим отцом, помню даже твоего знаменитого деда. Они не порадовались бы сегодняшней ситуации, но думали бы как из нее выбраться.
– Это невозможно. На Везелвуле, куда ни ткни, всюду доказательства. Болота, источающие запах сетрония, тысячи людей и машин, занятых на его добыче, – куда это спрячешь?
Лайфу очень хотелось напомнить молодому Итему о неоправданной жадности: кто как не Дункан приказал развернуть широкомасштабную добычу сетрония, пренебрегая при этом элементарной конспирацией? Голову наследника "Генезиса" вскружили баснословные деньги, источником которых являлись зловонные болота.
Однако Лайф воздержался от комментариев. Работая со страшим Итемом, он научился мыслить глубоко и дерзко.
– Согласен. Мы не в состоянии уничтожить улики на Везелвуле, скажу больше: нам не удержать систему Онтарио, но именно таких действий ждет от нас командующий седьмым флотом. Ждет, чтобы на законных основаниях раздавить "Генезис".
– Мы можем помешать ему? – Без надежды на утвердительный ответ спросил Дункан.
– Да, если перестанем мыслить, как две загнанные в угол крысы.
Итем встал, трясущимися руками налил себе выпить и, поперхнувшись, долго кашлял, судорожно схватившись за массивную лапу огромной скульптуры разумного кота с планеты Эрес.
– Что ты предлагаешь? – Откашлявшись, спросил он.
Коган презрительно посмотрел на ссутулившуюся спину босса, но все же ответил, хотя в мыслях решил: если Дункан предпочитает поднять лапки, лучше предоставить ему такую возможность и действовать в одиночку. В конце концов, корпоративным флотом командовал он, и капитаны кораблей привыкли подчиняться исключительно Лайфу. Они без сомнения пойдут за ним, особенно если правильно преподнести надвигающуюся угрозу, сдобрив эту информацию намеком на некомпетентность Дункана Итема и его явное нежелание защищать своих людей от вторжения сил Конфедерации.
Коган был убежден – его аргументы подействуют, ибо как только рухнет "Генезис", систему Онтарио охватит хаос, – сотни тысяч сотрудников корпорации окажутся без работы, и, следовательно, – без средств к существованию.
– Дункан, возьми себя в руки и выслушай, что скажу тебе я! – Коган произнес эти слова намеренно грубо, чтобы хоть как-то выбить собеседника из состояния безвольного ступора.
– Ты… Ты что себе позволяешь?!… – Вспылил было Итем, но тут же снова осекся, сник.
– Ладно. – Он хотел поставить пустой бокал на каминную полку, но промахнулся и жалобный звон хрусталя рассыпался в глухой тишине кабинета. – Я готов слушать тебя, следовать советам, делать что угодно, потому что не вижу выхода. Понимаешь, Коган, НЕ ВИЖУ!!!
– И, тем не менее, он есть. Благодаря полной записи секретного совещания в наши руки попал козырь, который Конфедерации нечем крыть. Джокер. – Криво усмехнулся Лайф.
– Ты про этот бред о каком-то Первом Мире? – Теперь Дункан уже откровенно смотрел на Когана, как на спятившего.
– Бред? Дункан ты совсем отупел от страха за собственную шкуру, да? – теперь уже Когана взяла злость. Надо же было целых два года подчиняться этому слизняку…– подумал он, произнеся вслух:
– Секретное совещание с участием командующего объединенным флотом и президента Конфедерации Солнц НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОСВЯЩЕНО БРЕДУ!
– Хорошо! – Итем поднял руки. – Хорошо, я беру свои слова обратно. Это не бред. Но нам-то что с этого? Завтра крейсера Конфедерации выйдут на орбиты Везелвула, и мы с тобой в силовых наручниках…
– Мы с тобой, или я без тебя, сегодня, сейчас, поднимаю флот, и без лишнего шума по одному кораблю, уводим его в гиперсферу.
– Весь флот корпорации?!
– Весь, включая корабли поддержки. Пусть конфедераты высаживаются на Везелвул, пусть их крейсера ломают орбитальную оборону Онтарио, нас уже здесь не будет.
– Куда ты собираешься бежать?
– Не бежать Дункан. Атаковать. Ты видел запись, слышал все сказанное на совещании, но в твоих мозгах отложилось только три слова "Везелвул-Генезис-Арест".
– А что там должно было отложиться?
– Координаты системы ХС-3012. – Ответил Коган, у которого уже имелся четкий, продуманный план действий. – Мы всплываем в границах системы, атакуем посланные туда фрегаты, но уже после того, как они отрапортуют о безопасности района испытаний. Затем, определив и заняв выгодные пространственные позиции, уничтожаем крейсер прикрытия и, используя десантно-штурмовые группы, захватываем два модернизированных корабля, способных погружаться в пространство десятого уровня гиперсферы. – Коган говорил жестко и твердо.
– Далее – продолжил он развивать начатую мысль, не дав Дункану вставить свой комментарий. – Захватив экспериментальные корабли, мы делим флот на три группы. Каждая совершает серию гиперпространственных прыжков, и в конечном итоге мы снова объединяемся вот тут – Лайф включил занимающий одну из стен кабинета информационный экран и, отыскав систему ХС-3012, расположенную за границами обитаемого космоса, указал на крохотную искорку света, находящуюся на удалении пяти световых лет от точки предполагаемой атаки.
– Мы собьем преследователей со следа, запутав его серией гиперпереходов, и выйдем в трехмерный космос там, где нас станут менее всего искать – по соседству с местом первой атаки.
– Зачем такие сложности?
– За нами будет охотиться уже не седьмой флот, а все военно-космические силы Конфедерации. Это, во-первых. Во-вторых, нам потребуется время, чтобы разобраться в системах управления экспериментальных кораблей. Затем, выкачав всю доступную информацию, мы избавляемся от лишнего человеческого балласта и переводим на борт захваченных кораблей наших лучших бойцов и технических специалистов.
– Ты собираешься бросить корпоративный флот?!
– Да. Без этой жертвы не обойтись. Думаю, будет разумно ввести бортовые компьютеры в автоматический режим и послать их в гиперпространство, чтобы они, рассеявшись по различным точкам всплытия, продолжали оттягивать на себя погоню.
– А мы?
– Мы используем захваченные корабли для погружения в пространство десятого энергоуровня аномалии. Уверен, что конфедераты толково спроектировали свои новые боевые единицы. Пользуясь превосходством в космосе, мы десантируем штурмовые группы на поверхность Первого Мира, уничтожаем гарнизон, и таким образом полностью берем под контроль десятый уровень аномалии. – Коган зло усмехнулся. – Нетрудно догадаться, что ОТТУДА мы сможем диктовать Конфедерации любые условия.
Дункан ошалело посмотрел на огромную карту космического пространства, вызванную на экран Лайфом.
Нет, это не желало укладываться в его голове. Слишком много крутых оборотов событий. От полной безнадежности к перспективе всевластия – он тормозил, теряясь между страхом, желанием жить и очнувшейся вдруг алчностью.
Нет… – мысленно произнес он, обращаясь к самому себе. – Пусть Коган попытается это сделать. Я не буду ему мешать. Альтернативы все равно нет. Я просто убью его, если все обернется удачно…
– Хорошо Лайф… – выдавил из себя Итем. – Я не вижу иного выхода, кроме предложенного тобой.
– В таком случае мне нужны полномочия, чтобы я мог беспрепятственно командовать флотом и ни один капитан не посмел бы поставить под сомнение мои приказы.
– Да. Я понимаю. Ты получишь их. Сейчас. Немедленно. – Дункан встал с кресла и, слегка пошатываясь, пошел через огромное пространство кабинета к обособленному терминалу связи, откуда по шифрованным каналам гиперсферной частоты он мог напрямую связаться с любым подразделением корпорации.
* * *
Омикрон-5. Утро 10 апреля…
Было начало пятого, когда Селена свернула на второстепенную дорогу, ведущую вдоль периметра частного космопорта корпорации к техническому контрольно-пропускному пункту.
К скверному настроению теперь добавилась усталость, заканчивались первые сутки без сна, в голову уже не лезли посторонние мысли, она понимала, что в запасе остается совсем мало времени.
Остановив машину под прикрытием кустарника, она опустила боковое стекло и закрыла глаза.
Подключившись к системе видеонаблюдения, Селена увидела ближайшие стартовые площадки порта, приземистое здание КПП, дороги, ведущие к пологим спускам в подземные склады…
Она никогда не бывала тут раньше, инфраструктура космического порта выглядела незнакомой, малопонятной, ей же, учитывая дефицит времени, была необходима полная ясность.
Отключившись, она посмотрела на плоский футляр с кибермодулями.
Сколько понадобиться времени чтобы освоиться с ними? И дадут ли они нужный ей эффект?
Получить ответ на заданные самой себе вопросы можно было лишь опытным путем.
Взяв в руки тонкий футляр она раскрыла его и в первый миг попросту растерялась.
Неужели Денис солгал, подсунув ей набор мнемоника? – Мысль обдала жаром, в эту секунду могло рухнуть все – и накопленная по крупицам решимость и угасающий под гнетом усталости порыв: в углублениях за тонкой предохраняющей пленкой лежали пять кибермодулей. Четыре из них были знакомы Селене, и лишь пятый отличался нанесенной на нем маркировкой.
Четыре модуля были точной копией тех, что хранились в сейфе центрального офиса корпорации. Селена каждый день подключала подобные устройства к своим имплантам, прежде чем приступить к работе.
Ее губы тронула горькая ироничная улыбка. Нет, Макаров не обманул ее, просто сейчас она получила наглядное подтверждение собственному наитию. Кибрайкеры и мнемоники, вопреки стереотипному мнению, мало отличались друг от друга в плане технической оснастки. Антагонизм заключался вовсе не в принципиальных различиях используемых кибермодулей, – он уходил своими корнями в образ мышления, душу… И обучались они вместе, теперь у Селены не осталось никаких сомнений в этом, просто в определенный период их разделяли по наклонностям. Те, кто стремился к разрушению, становились кибрайкерами, ну а такие как она, больше тяготеющие к защите, вступали в ряды мнемоников.
Она не стала доставать незнакомый модуль из футляра. Включив в гнезда имплантов четыре привычных расширения, Селена закрыла глаза, погружаясь в виртуалку.
Странная картина для неподготовленного взгляда.
Над пятым Омикроном разгорался рассвет, в кустах рядом с машиной заливалась беззаботными трелями невидимая птаха, а молодая женщина, казалась, уснула расслабившись в удобном кресле.
На самом деле ее разум уже вошел в контакт с кибернетической системой контрольно-пропускного пункта. Теперь Селене было понятно, почему мнемоники корпорации находились под строгим контролем со стороны служб безопасности. Ей даже не потребовалось осуществлять взлом, ведь подавляющее большинство кодов доступа были известны заранее. Убедившись, что сумеет дистанционно открыть ворота, Селена, не открывая глаз, отдала мысленный приказ автопилоту, и машина, включив водородный двигатель, тронусь с места, спугнув пернатых обитателей небольшого перелеска.
Ворота КПП уже услужливо распахивались, открывая доступ на площадки космопорта.
Теперь начиналось самое трудное.
Подключаясь к диспетчерской службе, Селена более всего опасалась встретить мнемоника, охраняющего эту важнейшую систему космического порта, но пронесло, – кибернетический комплекс, управляющий стартопосадочными процедурами, оказался запечатан всего лишь кодами наивысшего доступа, которые для мнемоника корпорации не являлись непреодолимым барьером, – зная структуру аналогичных систем охраны, она быстро подобрала ключи к виртуальным "дверям".
Почему нет мнемоника? Откуда такая беспечность… или самоуверенность?
Ответ пришел через несколько секунд.
Данный кибернетический комплекс оказался полностью автономным, он не имел связи с глобальными сетями, по которым его можно было бы атаковать. Селена находилась в пределах прямого контакта имплантов с локационными устройствами расположенной неподалеку диспетчерской башни, и только это обстоятельство позволило ей проникнуть в систему.
Значит это не главный пост управления? Резервная или вспомогательная служба?
Неужели ошиблась и все придется начинать сначала?
Ей нужен был корабль, способный осуществить гиперпространственный прыжок. Направляясь к корпоративному космопорту, Селена рассчитывала на одну из дорогих космических яхт, принадлежащих руководству промышленной группы "Эхо". Как правило, это были аппараты класса "Нова", но, взглянув на данные открывшейся электронной таблицы стартовых полей и подготовленных к немедленному отбытию космических судов, она поняла, что вошла не в гражданскую, а в военную подсистему, – теперь ей стало понятно, почему башня диспетчерского контроля функционирует на основе локальной сети: она являлась лишь маленьким обособленным командным пунктом, предназначенным для координации действий эскадрильи автоматических "Тайфунов", – многофункциональных кораблей прикрытия, осуществляющих защиту ближних подступов к планете.
Устраивал ли ее подобный вариант?
Учитывая, что Селена не имела практических навыков пилота, автоматический корабль подходил ей как нельзя кстати, оставалось выяснить способны ли "Тайфуны" к гиперпространственным прыжкам.
Получить тактико-технические характеристики она смогла послав запрос в компьютеры технической поддержки. Опять перед ее мысленным взором открылась внушительная электронная таблица, но в данный момент ее интересовал лишь один пункт: в графе "наличие гиперпривода" стояла пометка "присутствует". Уже легче, хотя в графе примечаний значилось что генераторы "Тайфунов" были заряжены на один прыжок, после чего им требовалось длительное накопление энергии из внешних источников.
Билет в один конец?
А собиралась ли она возвращаться на Омикрон?
Мысль обожгла, но Селена уже перешла внутренний Рубикон. Стоило вспомнить что ее машина уже автоматически припарковалась на площадке перед диспетчерской башней, как всякие сомнения становились смехотворными. Если она будет медлить, то поднятые по тревоге корпоративные силы безопасности схватят ее прямо тут. Им не придется даже доказывать ее вины, – само присутствие мнемоника на площадках автоматического запуска военных кораблей являлось достаточным поводом для ее ареста.
Все, пути назад уже нет. Хватит цепляться за прошлое. – Зло отчитала Селена свой рассудок, вызывая базу данных каталога посадочных мест.
…
Спустя несколько минут когда ее машина плавно остановилась подле вогнутой стеклобетонной чаши стартового поля она, наконец, открыла глаза.
Небо было безоблачным. Край солнца уже показался над далекой линией горизонта. Взглянув на тридцатиметровый "Тайфун" Селена торопливо выбралась из машины и быстрым шагом направилась к заранее открытому люку.
До старта оставалось меньше десяти минут, а ей еще предстояло надеть скафандр и привести в рабочее состояние законсервированный пилот-ложемент.
Незнакомые термины не пугали Селену, они лишь подстегивали ее разум, заставляя торопиться. Одно она понимала верно – если до запуска двигателей планетарной тяги она не займет место в противоперегрузочном кресле, следователям корпорации останется лишь отскрести ее останки от какой-нибудь переборки "Тайфуна".
Разбираться с кибернетической системой корабля она предполагала уже в космосе, после выхода на орбиту.
Люк за Селеной захлопнулся.
Ее машина, набирая скорость, поехала назад к контрольно пропускному пункту. Снова услужливо открылись ворота, и две кибернетические системы инициировали процесс уничтожения данных: автопилот стер запись о последнем маршруте, направив машину в заданную точку на противоположной окраине города, а компьютерный комплекс пропускного пункта и система диспетчерской башни синхронно аннулировали информацию о последних обращениях и предпринятых действиях.
Спустя десять минут два корабля группировки корпоративных военно-космических сил осуществили автоматический старт для плановой замены дежурной орбитальной пары.
* * *
Закончив орбитальный маневр, "Тайфун" вышел в район патрулирования.
Селена, оглушенная стартовыми перегрузками, медленно приходила в себя сидя в непривычном для нее кресле пилот-ложемента.
Ее глаза были плотно закрыты, – используя выигранное время, она не позволила себе страдать от физического недомогания, – ее рассудок уже вошел в сеть Интерстар, и сейчас фантом Селены стоял посреди знакомого до боли виртуального пространства.
Где же ты, Ветер?
Тоскливая мысль не нашла ответа, глухая тишина лесной поляны лишь подтвердила, что тревога не была напрасной, – он так и не появился тут, чтобы оставить хотя бы весточку о себе.
Ей вдруг захотелось сесть у знакомой запруды и горько расплакаться, давая выход своим чувствам.
Что она могла сделать перед лицом неизвестности, куда увлекал ее безумный порыв? Как отыскать любимого среди сотен планет и миллионов фантомных миров?
Подбородок Селены предательски дрогнул.
Она плотно закрыла глаза, останавливая навернувшиеся слезы, и дорогой сердцу фрагмент виртуалки внезапно исчез, уменьшаясь до размеров точки, она вышла за его пределы, и увидела две тонкие нити информационных каналов.
Первый был сформирован ей, а второй уводил в неведомые глубины киберпространства, туда, где в реальном космосе располагалась родная звездная система Ветра и станция ГЧ генерирующая выделенный канал, по которому он приходил в свой виртуальный мир.
Селена вошла в информационный поток и отдалась его течению, совершая ментальный прыжок.
Она ожидала, что окажется в виртуальном пространстве многолюдного портала населенной звездной системы, но ошиблась.
Вокруг было пусто.
Ее разум воспринимал огромный сумеречный зал, без обычной суеты, цветных рекламных всплесков и прочих атрибутов, присущих порталам населенных планет.
Единственной надписью, которую она смогла различить на фоне черных как смоль стен, была красная предупреждающая табличка:
Частная виртуальная линия. Доступ закрыт.
Неужели все зря?
Она смотрела на черные стены, которые казалось, источают окружающий ее вязкий сумрак, и вдруг сделав над собой невероятное усилие, пошла напролом, прямо в эту черноту.
Глупо говорить о риске, – она понятия не имела что за программы формируют мрачную обстановку этого пустого зала, но иного выхода не было, и она, сформулировав мысленный приказ кибермодулям, шагнула сквозь стену, в отчаянном усилии продираясь через преграду нее.
Она чувствовала сопротивление вязкой субстанции, что-то пыталось атаковать ее разум, но это длилось не более нескольких секунд… затем чернота внезапно рассыпалась мириадами звезд, и она увидела выпуклый, покрытый выщерблинами от попадания микрометеорных частиц борт станции Гиперсферной Частоты.
Близкий диск тускло-красного солнца освещал потемневшие сегменты керамлитовой брони, на которой еще можно было различить маркировку: "ХС-3067"
Это были координаты системы по унифицированному звездному каталогу.
…
Селена открыла глаза.
От пережитого напряжения пульты управления двоились, никак не желая принимать резких очертаний.
По-прежнему хотелось плакать.
Она была всего лишь слабой женщиной, поддавшейся порыву тревоги за любимого и наделавшей массу глупостей, поставивших ее вне закона.
Подтянув к себе панель ручного программирования навигационной системы, она непослушными пальцами, затянутыми в непривычный гермопластик перчаток, набрала код.
Система немедленно отреагировала на внутренний запрос, осуществив поиск в базах данных и высветив в оперативном окне реальные координаты системы.
У Селены не было ни сил, ни желания входить в мнемоническую связь с компьютерами корабля. Она поступила проще: отыскав взглядом аварийный переключатель перехода в режим полуавтоматического управления, она коснулась его.
Секции автопилотов не погасли, но тут же сменили подсветку.
"Подтвержден внутренний приказ перехода в режим ручного управления".
"Заданы координаты гиперпространственного прыжка".
Ее рука лишь на секунду задержалась, прежде чем коснуться сенсора, активирующего последовательность команд для запуска гипердрайва.
Тусклый свет в рубке управления моргнул, и в следующий миг черная хмарь гиперпространственного перехода затопила экраны телескопического обзора, звезды исчезли, одна за другой погасли секции приборов, управляющие полетом корабля в трехмерном континууме, лишь выпуклая полусфера масс-детектора подсветилась изнутри, показывая ближайшие линии гиперпространственных напряжений.
Пальцы Селены вновь легли на сенсорную клавиатуру с текстоглифами, шифрующими последовательности команд.
"Включение систем автоматического пилотирования".
"Режим полета в гиперпространстве".
"Заданы координаты точки выхода".
"Включение секций гипердрайва через десять секунд".
В оперативном окошке бортового хронометра стремительно побежали цифры обратного отсчета.
* * *
Гермес. Окрестности Башни…
Красноватый сумрак пылевой бури еще содрогался от взрывных волн: третий ярус исполинской постройки начал частично разрушаться, вниз падали многотонные фрагменты стеклобетона, из двух образовавшихся в стене брешей вырывалось густой, чадный дым.
Фрост и Дрейк не видели друг друга, но связь работала исправно и они могли разговаривать.
Дрейк первым обнаружил вездеход, раздавленный рухнувшим фрагментом стены.
– Транспорт накрылся. – Сообщил он безрадостную весть Фросту.
– На борту посадочного модуля есть еще один. Хотя стоит ли тащиться в такую даль пешком, Дикс?
– У тебя есть варианты?
– Серв-машины. – Лаконично ответил Анджей. – Думаю, что транспортные контейнеры не пострадали от взрывов.
Дрейк некоторое время молчал.
– Фрост, наверное, нам следует обсудить дальнейшие планы.
– Что ты подразумеваешь под планами, Драйв? Я не собираюсь улетать отсюда. По крайней мере до тех по пока в трюме "Элизабет-Сигмы" не появиться парочка серв-машин.
В голосе Фроста звучали угрожающие, раздраженные нотки. Он злился. Потеря людей удручала его, но не в той степени, чтобы отказаться от задуманного.
– Анжи, подумай, ты только что был на волосок от смерти. – Ответил ему Дрейк. – Если бы я не остановил киборгов, лежать тебе с дырой в голове.
– Но ты ведь их остановил. И уничтожил. – У Фроста работала своя логика, – Ты крут, Драйв, так почему бы тебе не исполнить до конца наши договоренности?
Ни благодарности, ни здравого смысла. Только самоуверенность.
Дреку не хотелось даже разговаривать с ним.
Создавалось ощущение, что внезапная атака киборгов и смерть десяти человек воспринимаются Фростом как нечто само собой разумеющееся. Обыкновенная опасность, которой удалось счастливо избежать.
Драйв хмуро посмотрел в сторону Башни.
Огромная постройка истекала дымом, из проломов местами вырывалось пламя и тут же гасло, – атмосфера Гермеса не способствовала процессу горения.
Нет Фрост, нам с тобой не по пути. – Подумал Дрейк. Но Анжи уже высказал свои намерения, от которых вряд ли отступиться. Он снова полезет туда, и в лучшем случае погибнет, а в худшем… – Драйву не хотелось даже думать, что произойдет, если Фрост по своему упрямству и недомыслию пробудит не вспомогательные, а основные системы защиты комплекса.
В данный момент Дрейком руководила разумная осторожность. Он хорошо усваивал наглядные уроки и сейчас, по его мнению, самым разумным действием являлся немедленный старт с Гермеса. Улететь отсюда, чтобы основательно подготовиться к новой вылазке, – такое решение подсказывал здравый смысл, но Фрост ни за что не согласиться на это. Стоило вспомнить с каким вожделением Анжи смотрел на серв-машину, затаившуюся в глуби транспортного контейнера.
– Хорошо, Фрост. – Наконец нарушил он затянувшееся молчание. – Ты получишь серв-машины, но при одном условии: я пойду туда один.
– Ну-ну… – С саркастической усмешкой ответил Фрост. – Хочешь избавиться от меня, Дрейк?
– Не глупи, Фрост. Ты видел, к чему привела попытка грубого вторжения? Я пойду один, или не пойду вообще. – Отрезал Дикс, и, не давая Фросту времени на ответ, добавил:
– Тебя устроят две серв-машины?
– Устроят. – После некоторой паузы согласился Анджей. – "Элизабет-Сигме" не поднять на орбиту больше ста тонн полезной нагрузки, сам ведь знаешь.
– Значит договорились? Я войду туда, и реактивирую две машины. Они сами выйдут к тебе. Управляющий код передам из ангара, когда доберусь до программаторов их систем навигации.
– И что дальше, Драйв? – Выслушав его, поинтересовался Фрост.
– Ты можешь улетать. А я останусь. Нам с хозяином Башни есть о чем потолковать.
На этот раз Анджей думал недолго. В конечном итоге Дрейк волен в дальнейших поступках, лишь бы выполнил свои обязательства.
– Что ж попробуй. – Согласился он.
– В таком случае нам необходимо вернуться в посадочный модуль.
– Зачем? Я могу подождать тебя тут. В скафандре не дует.
– Фрост, а кто будет управлять посадкой Элизабет-Сигмы? Я сказал, что пойду в Башню один, но это не значит, что мне не нужна помощь.
– А ты не можешь отдать ему дистанционную команду?
– Нет. До модуля километров десять. Передатчики вездехода не работают, а мои импланты не передадут сигнал на такое расстояние из-за пылевой бури.
– Ладно. Пойдем пешком. Ты можешь указать направление?
– Только приблизительное.
* * *
Дрейк солгал, преуменьшив возможности своих кибермодулей. Он без труда мог переместить челночный корабль поближе к исполинской постройке, но у него были свои планы относительно Башни, и Диксу вовсе не хотелось, чтобы, получив вожделенные серв-машины Фрост, спустя некоторое время вновь заявился на Гермес с очередными требованиями, поэтому он постарался опередить Анжи.
Добравшись до посадочного модуля, Дрейк первым делом подумал о хорошем заряде таугермина, который следует поместить в грузовой отсек челночного корабля, запрограммировав взрывное устройство таким образом, чтобы оно активировалось секунд через тридцать после того, как включаться электромагнитные захваты базового корабля.
Грубый, но эффективный способ решения всех проблем. Фрост слишком напорист и жаден. Он обязательно попытается вернуться сюда, потому что денег никогда не бывает много.
Нет. – Мысленной остановил себя Драйв, снимая парик и пеноплоть, прикрывавшие наголо обритый череп.
В свете дежурных ламп тускло блеснули металлопластиковые гнезда, вживленные в черепную кость. Десять симметрично расположенных имплантов предназначались для подключения кибермодулей.
Драйв достал кейс из пуленепробиваемого жаростойкого материала, открыл его и сел.
Внутри в специальных гнездах были закреплены два десятка кибернетических модулей, размером с самую мелкую разменную монету Конфедеративного Содружества.
Дрейк специально изготовил их в виде юбилейных монет, чтобы при таможенных проверках в космических портах играть роль нумизмата, никогда не расстающегося с жемчужинами своей коллекции. Ему прекрасно удавался образ чудаковатого коллекционера.
Каждый из боевых кибермодулей он изготовил и запрограммировал лично.
Драйв готовился к новой встрече с охранными системами и самим хозяином Башни. Дрейка неприятно впечатлила мнемоническая атака призрака, сумевшего на доли секунды парализовать его волю. Такого больше не должно повториться, – он не верил, что этому существу безразлична дальнейшая судьба уникального комплекса. С одной стороны Драйв ощутил на себе настоящую мнемоническую мощь фантома, а с другой – не находил разумного объяснения его половинчатым действиям. Возможно, долгие годы одиночества свели его с ума? Или он сам стал заложником Башни, не являясь ее полновластным хозяином?
Да это могло многое объяснить. Например, явное опасение, прозвучавшее в словах эфемерной фигуры: "Я не хочу, чтобы ты разворошил весь комплекс…"
И тут же пришло неприятное воспоминание о том, с какой легкостью призрак разрушил виртуальный барьер, превратив неодолимую преграду в рваные лохмотья. Он мог убить кибрайкера, но не стал этого делать. Драйв не мог понять – почему.
Кем бы ты ни был, подобного больше не повториться…– подумал Дрейк, устанавливая в гнездо импланта последний из выбранных микрокомпьютеров. –Теперь я готов к встрече.
Закрыв кейс, он вызвал Фроста.
– Ты заблудился Анжи?
– Проклятая буря. Я видел модуль, но опять потерял его.
– Потерпи. Сейчас я включу дополнительные маяки.
– Хорошо. Жду.
Нет, взрывчатку закладывать не буду. – Внезапно решил Дрейк, направляясь к рубке управления. –В конце концов, я кибрайкер, а не убийца.
Прежде чем включить проблесковые маяки навигационной системы он, используя импланты, установил в системе челночного корабля скрытый программный модуль.
Самый бескровный и безопасный способ обезопасить себя от повторных визитов Фроста. Пусть Анжи забирает серв-машины и сваливает отсюда. Запущенная Дрейком программа автоматически удалит всю информацию, относящуюся к координатам Гермеса и расчетам гиперпространственного прыжка, как только компьютеры челнока и базового корабля войдут во взаимный контакт.
Совершая эти манипуляции, Драйв не подозревал, что подобная операция уже произведена над его собственной памятью.
