Глава 3.
Удаленная от границ обитаемого космоса звездная система.
Планета Гермес – признана не пригодной для колонизации.
Статус: Частная собственность.
Неистовый ветер гнал по каменистым пустошам непрекращающуюся поземку оранжевого песка.
В сумраке диск близкой звезды казался кроваво-красным, слегка размытым по краям. На него можно было смотреть невооруженным глазом, но все же люди, один за другим покидающие борт посадочного модуля, опускали защитные светофильтры на забрала своих шлемов.
– Я ничего не вижу. Ты уверен, что не ошибся, Дрейк? – Фрост, экипированный в боевой скафандр, остановился в нескольких шагах от телескопического трапа, тщетно сканируя окружающее пространство.
– Будь спокоен Анджей. Канал гиперсферной частоты указывает именно на эту систему.
– Как ты его отследил?
– Он сам нарушил свое забвение. – Признался Дикс. – Я кибрайкер, не забыл, Анжи? И не отношу себя к числу тех неудачников, кто действительно годами пересматривали архивы первой Конфедерации, в надежде найти хотя бы зацепку, намек… но подобный путь – лишь тщета, пустая трата времени.
– Ты догадывался, что вокруг этой планеты обращается станция ГЧ? – Блеснул проницательностью Анджей.
– Да, но она молчала. Связь с Интерстаром была прервана очень давно и станцию исключили из списка действующих устройств. Никто ведь не знал, где именно она расположена, чтобы слетать и посмотреть, – отчего молчит гиперсферная частота загадочного Гермеса? Я рассудил так: если человек, о котором я тебе говорил, жив, и скрывается тут, то рано или поздно он войдет в сеть. Оставалось лишь расставить сигнальные ловушки и ждать…
– Терпеливый ты. – Скупо похвалил его Фрост, включая сканеры скафандра.
– Результат стоит приложенных усилий, вот увидишь. – Ответил ему Дрейк. – Он выдал себя, создав виртуальный мир, такой степени достоверности, что, взглянув на это творение, я сразу понял: подобный фрагмент киберпространства мог сотворить и исправно поддерживать только ОН. Дальше было несложно. – Дрейк усмехнулся, хотя забрало с опущенным светофильтром полностью скрывало мимику от глаз собеседника. – На всякий случай я постарался определить его цели. Все оказалось весьма прозаично.
– Не понял? – переспросил Анджей.
– Что тут непонятного? Зачем ЕМУ создавать внешний мир?! Я лишь внимательно наблюдал и в итоге понял – он возобновил связь с Интерстаром ради своей виртуальной подруги. Так что у нас на руках есть весьма серьезный козырь. Она мнемоник, работает на одну из корпораций Окраины, – мне пришлось изрядно потрудиться, прежде чем удалось установить данные ее физической личности. Но, тем не менее, я это сделал, – не без самодовольства сообщил Дикс. – Теперь, если он станет нам мешать, мы просто возьмем его подругу, и используем в качестве аргумента для убеждения.
– Ты приписываешь ему слишком много человеческого.
– Он человек, Фрост, можешь не сомневаться в этом. Просто в некоторых вопросах тебе придется полностью полагаться на мои суждения, и тогда все будет в порядке.
– Хорошо… Посмотрим. Сначала нам нужно отыскать его убежище среди этого содома. Тут всегда так ветрено и пыльно?
– Да. Но для меня песчаные бури лишь еще одно доказательство, что планетоид тот самый. Давай не будем терять время. Площадь для разведки не маленькая.
– Разделимся на две группы. – Кивнул Анжи, отдавая команду своим людям. – Сейчас свяжусь с орбитой, пусть пилоты задействуют сканеры «Сигмы», хотя сомневаюсь, что они помогут в такой пыли…
* * *
У Дрейка не было своих людей, которыми он мог бы командовать, зато у него имелась голова на плечах… видел бы ее Раушев, назвавший Селену «насквозь имплантированной», то охранника корпорации «Эхо» точно бы хватил удар…
Драйв вступил на скользкий и опасный путь кибрайкера, когда ему едва исполнилось пятнадцать лет. С тех пор, как он взломал первый интерстаровский узел, у него не стало ни друзей, ни постоянного места жительства, ни каких-либо иных привязанностей, способных вывести полицию на его след.
За Драйвом охотились. Ориентировки на него имелись в каждом полицейском управлении всех без исключения планет Конфедеративного Содружества, и, тем не менее, он успешно продолжал свою преступную деятельность, нисколько не тяготясь статусом вечного беглеца и изгоя.
Наоборот, Дрейка лишь подзадоривал подобный расклад. Иногда, после особо крупных, удачных дел, у него появлялись время и возможность поразмыслить над своим образом жизни, и каждый раз он приходил к одному и тому же выводу – дай ему судьба шанс начать все сначала, он, не колеблясь, пошел бы по прежнему пути.
Этого не объяснить. Как иных людей затягивает в свои тенета страсть к азартным играм, так и Драйв не мог, да и не хотел остановиться, – его ужасала мысль о том, что жизнь однажды может поблекнуть, превратиться в какую-нибудь тягучую рутину, где не будет этого острого, пьянящего ощущения, когда ты чувствуешь, что скользишь на грани двух пространств, находясь при этом на волоске от смерти (видели когда-нибудь голографический снимок кибрайкера, которого настигла особо изощренная программа-сторож, или уложил полицейский мнемоник)?
Драйв видел. И не на снимках, а воочию.
К тридцати годам он приобрел такой опыт, что мог смело назвать себя самым продвинутым и неуловимым виртуальным преступником, какого еще не знала сеть Интерстар.
При желании он давно уже мог завязать, купить себе индульгенцию, или, на худой конец, – небольшую планету на Окраине, где его не достал бы ни один сыскной агент Конфедерации.
Планету он купил.
Даже заложил фундамент свой резиденции: шикарного, окруженного парками особняка под куполом суспензорного поля, вне которого царил вакуум, и призывно сияли звезды.
Две недели он честно руководил строительством, пока не подвернулось очередное, не очень выгодное, но весьма рискованное дело.
В тот раз у него не заладилось: целая группа специально подготовленных мнемоников из отдела по борьбе с виртуальной преступностью, прочно села ему на хвост, и, уходя от преследования, Дрейк не только провел в скитаниях целый год, но и спустил большую часть накопленного состояния. Так что его дворец остался грудой строительных материалов, которые постепенно теряли свои прочностные качества от резких перепадов температур на безвоздушном планетоиде, обращавшемся вокруг красного карлика в тридцати световых годах от Аллора – столицы корпоративной Окраины.
В тридцать пять, испробовав все, став легендой среди кибрайкеров, получив три заочных приговора на пожизненное заключение, он понял, что ему стало скучно.
Из жизни постепенно уходил азарт, а вместе с ним и пьянящий вкус риска. Он заглядывал в собственное будущее, но не видел там сколь либо значимой перспективы. Преступная сторона виртуалки настолько прочно поглотила его сознание, что он уже не мыслил себя без нее, но при всей многоликости киберпространства он умудрился испробовать на вкус все возможные риски. Что ему оставалось теперь?
Пребывая в скверном, критическом расположении духа, он машинально продолжал работать, выполняя разовые заказы, пока на его мысленном горизонте не появилась действительно впечатляющая идея.
В одном из номеров ежемесячного издания «Все Миры» он прочитал статью, которая называлась «Взлет и падение „Галактических Киберсистем“ – акция спецслужб Конфедерации или…»
Если бы не троеточие в названии, он не стал бы читать упомянутую статью, но, ознакомившись с ней, он вдруг понял, что в жизни может появиться новый смысл.
Из текста искушенный разум Дрейка Дикса сумел выловить зерно странной истины, раскопав его среди плевел домыслов и догадок. Он понял главное, о чем автор статьи, наверное, даже и не задумывался – Человечество уже давно остановилось у некой ограничительной черты, сознательно накладывая «вето» на дальнейшее развитие кибернетики.
Этот факт, практически не бросался в глаза рядовому обывателю – техника людей, даже в сравнении с недавно познанными технологиями древних космических рас, находилась, что называется «на высоте» – она удовлетворяла всем мыслимым потребностям, но… «имеющий глаза – да увидит»: даже самым прогрессивным наработкам по скромным, предварительным оценкам Дикса, насчитывалось уже около трехсот-четырехсот лет.
Драйв, искушенный, логичный, знакомый не только с виртуалкой, но и с законами бизнеса, быстро сообразил – это ни что иное, как договор, негласно существующий между Конфедерацией и Окраиной. Опасный, ненадежный баланс: с одной стороны буквальное исполнение негласных договоренностей гарантировала вся мощь конфедеративного флота, готовая обрушиться на нарушителей запретов, а с другой отсутствие четкой юридической базы для подобных ограничений, оставляли множество лазеек для теневого бизнеса.
Однако вопрос, взволновавший Дрейка, заключался в ином: почему развитие кибернетики было грубо остановлено, что за непонятную покладистость демонстрируют промышленные группы Окраины, которым прогресс попросту необходим для успешной конкуренции и динамичного развития?
Он долго размышлял над ответом, а когда нашел удовлетворительное объяснение, то взялся за поиск тех, кто, не смотря на запреты, продолжал развивать новейшие технологии.
Первым кандидатом в списке стала корпорация «Галактические Киберсистемы», а вернее – ее тайный научно-промышленный центр.
Учитывая странную кончину владельцев мощнейшей корпорации обитаемого космоса, и ее последующий развал на тысячи независимых производств, разбросанных по сотням планет, стоило предположить, что упомянутый центр, лишившись своих владельцев, превратился в огромный человеческий артефакт.
Драйв буквально заболел мечтой отыскать его.
Не имея привычки откладывать дела на неопределенный срок, он с упоением принялся за работу, которая не сулила сиюсекундных денег, но востребовала весь недюжинный опыт и талант кибрайкера. Он как паук сплел тончайшую сигнальную паутину, которая оповещала своего создателя о любом событии с упоминанием «Галактических Киберсистем», и принялся искать, взламывая закрытые для доступа информационные хранилища, банки данных планет и секретных подразделений Совета Безопасности Миров.
В ходе многолетнего поиска он истратил практически все деньги, не раз побывал на волосок от смерти, ибо самое ценное в современном мире – это информация и охраняется она соответственно.
«Галактические Киберсистемы» стали для него едва ли не смыслом жизни. Он по крохам восстановил историю корпорации, поражаясь размаху ее деятельности. Это еще нужно умудриться: разрабатывать шагающие серв-машины по заказу Совета Безопасности, и одновременно поставить на конвейер поток человеческих клонов, громко именуемых биороботами. Гениальное с точки зрения технологий, и откровенно преступное в плане общепринятой этики действие. Они выращивали взрослые тела, обладающие чистым разумом младенца, и имплантировали им компактные устройства – так называемые генераторы нейронных импульсов, с заранее прописанными программами поведения. Потенциал саморазвития человеческого мозга отсекался жестоким, но эффективным путем: геномы клонов подвергались «усовершенствованию», в результате которого так называемый «биоробот» погибал спустя пять лет после начала эксплуатации.
Свет истины, который в начале поисков всего лишь брезжил у мысленного горизонта Драйва, постепенно разгорался, обретая силу убеждения.
Он понял – «Киберсистемы» чем-то похожи на него, если конечно можно сравнивать отдельного человека и целую корпорацию, хотя он думал о ней не как о промышленной группе… в сознании Дрейка «Киберсистемы» ассоциировались с несколькими конкретными людьми, которые из поколения в поколение развивали технологии, лежавшие далеко за чертой морального фола.
При таком раскладе совершенно не удивительно, а вполне естественно, закономерно, что владельцы «Киберсистем» сделали все от них зависящее, чтобы карательные меры Конфедеративного Содружества не настигли ядро корпорации, и их самих в частности. Драйв был убежден: где-то за границами обитаемого космоса существовал тайный центр, откуда на тысячи производств поступали новейшие разработки, сочетающие кибернетику с генной инженерией…
Падение «Киберсистем», по странному стечению обстоятельств совпадало во времени с зачисткой планеты Зороастра, которая, не войдя в состав Конфедерации, долгое время являлась центром криминального бизнеса в сфере генной инженерии.
Ходили слухи, что неприступную орбитальную оборону Зороастры сломал боевой флот корпорации «Галактик Киб», а уже после туда высадились космическая пехота Конфедерации.
Странный, интригующий узел исторических событий… Драйв при всем упорстве и неистовом желании так и не смог узнать правды: с информацией, относящейся к моменту падения Зороастры и внезапному краху «Галактических Киберсистем», поступили самым надежным способом – ее уничтожили, вычистили из всех мало-мальски достоверных источников, оставив лишь слухи, которые со временем обросли совершенно неправдоподобными подробностями.
Все свидетельствовало в пользу неутешительного вывода: истина утрачена, впору опустить руки, бросить безнадежное дело, но Дрейк продолжал поиск, и в конечном итоге его упорство было вознаграждено. В одном из архивов Комитета Колониальной Администрации, некоторое время функционировавшего на базе Совета Безопасности Миров, он нашел черновой вариант постановления, где упоминалась некая планета Гермес – мир пятой категории (не пригодный для колонизации без применения полного цикла терраформирования) который предполагалась продать на правах частной собственности Артуру Сент-Иво.
Имя и фамилия покупателя подействовали на Драйва как запах добычи на породистую охотничью собаку – Артур Сент-Иво являлся основателем «Галактических Киберсистем»!
Казалось бы – вот он желанный момент истины… но черновик документа не содержал даже намека на координаты звезды, вокруг которой обращался упомянутый планетоид.
Дрейк ощущал, как его рассудок скользит по синусоиде взлетов и падений, – очередная удача вновь завела его в тупик, но он продолжал начатое, отметая мысль о собственной одержимости, которая все чаще приходила в голову.
Его триумфом стал день, когда Драйв нашел упоминание о некоем Джоне Митчеле Сент-Иво, чей разум при невыясненных обстоятельствах оказался трансплантирован в тело киборга. Еще один осколок непонятной мозаики событий недалекого прошлого: после тяжелых злоключений и судебных разбирательств последний был признан разумным существом, сумев доказать что биомеханическое тело ни коим образом не влияет на его рассудок. В качестве решающего аргумента суду был предъявлен микрочип, изъятый из генератора нейронных импульсов.
Любопытнейший прецедент в сочетании с двойной фамилией фигуранта, толкнуло Дрейка на дальнейшие поиски, и в конечном итоге он обнаружил в архивах Совета Безопасности электронную копию документа, свидетельствовавшего, что решением верховного суда первой Конфедерации Солнц Джону Митчеллу Сент-Иво выдано разрешение на получение гражданства планеты Аллор.
Жив.
Последний член семьи Сент-Иво жив.
Драйв внезапно ощутил, что его многолетний поиск, наконец, близиться к концу.
Естественно он первым долгом проверил столицу корпоративной Окраины, но на Аллоре Митчелла не оказалось. После всех приложенный усилий Драйв уже не воспринял неудачу как удар: он знал – куда бы не зашвырнула капризная судьба наследника «Галактических Киберсистем», он обязательно проявит себя тем или иным образом.
Дрейку оставалось лишь одно – ждать своего часа и не упустить шанс.
…
Когда после Семидневной войны внезапно заработала станция ГЧ планеты Гермес, Дреку Диксу уже исполнилось сорок лет.
Теперь для достижения заветной цели ему требовалась самая малость: космический корабль, способный совершить прыжок по известным координатам, и сговорчивый компаньон, который станет держать язык за зубами.
И то и другое он нашел в лице Анджея Фроста, которого капризная судьба привела на Ганио, как раз в тот момент, когда Дикс безуспешно пытался найти приемлемое решение возникшей проблемы.
Фрост подходил ему по всем параметрам – обуреваемый жаждой мщения, он не станет глубоко вникать в замыслы Драйва. Получит вожделенное оружие, да пару десятков киборгов и отвалит, оставив Дрейка наедине с Мечтой.
Хотя существовал мизерный шанс, что Анжи, окажется чуть более проницательным, и захочет принять участие в реанимации скрытых на Гермесе технологий.
Нет, этого я ему не позволю…– Мрачно подумал Драйв, продвигаясь сквозь плотные клубы пыли в ту сторону, где сканирующие системы его имплантов обнаружили нечто огромное, смутно похожее на одинокий, уступчатый небоскреб, гордо возвышающийся посреди каменистых пустошей назло порывам неистового ветра.
За завесой оранжевой бури крылась его многолетняя мечта, делить которую Дрейк не собирался ни с кем.
* * *
Виртуальное пространство информационного поля планеты Гермес…
Фрагмент бесконечности…
Его внутреннее восприятие жизни походило на долгое мучительное пробуждение от кошмарного сна.
Схожие ощущения испытывает человек после укуса фромга – хищного животного с планеты Крей.
Сильнодействующий наркотик на некоторое время парализует жертву, но не убивает ее, и отвратительное мохнатое существо поедает добычу заживо, пока та плавает в дурмане грез, едва осознавая реальность.
Так происходит в широколиственных лесах Крея, но люди, на которых укус фромга действует как слабый галлюциноген, сумели приручить этих опасных, похожих на пауков тварей, чтобы те не пожирали своих хозяев, а лишь кусали их, впрыскивая в кровь дозу наркотика…
Немногие, излечившиеся от пагубной зависимости, проводили в клиниках годы, пока к ним возвращалась память.
Естественно, его никогда не кусал фромг. Он лишь однажды сталкивался с подобной тварью, но прихотливое подсознание, имеющее свойство ассоциировать протекающие в нем процессы с определенными, полученными когда-то, а потом прочно забытыми впечатлениями, предложило именно такой образ…
Действительно, вернувшись в Башню, он едва ли помнил свою полную злоключений жизнь. Казалось, что память стерта, и сознание – это лист чистой бумаги на которой можно написать свою новую судьбу.
Ничуть.
В стремлении вспомнить самого себя и укрыться от враждебного внешнего мира он попал в ловушку.
Башня хранила множество призраков былого, и ее информационные носители постепенно отдавали ему память о прошлом, – том прошлом, от которого он когда-то бежал.
Запоздалое прозрение. Чтобы восстановить свою личность ему пришлось вновь пережить утрату близких, насытиться бесцельной юностью, познать глубинный ужас собственной смерти и последующей реинкарнации, немея от той смеси утрат, ошибок и запоздалых потуг на человечность, которыми было переполнено его последующее существование.
Чистый лист бумаги оказался исписан кривыми, не поддающимися ластику каракулями, – чем больше информации отдавала ему система исполинского кибернетического комплекса, тем страшнее, ужаснее выглядело прошлое.
Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что Судьба пронесла его как щепку, кружа в бурных водоворотах жизни, а он, поддавшись этому потоку, оказался слаб, безволен, и лишь страдания закалили его… но поздно, слишком поздно.
Заново познав прошлое, он еще сильнее захотел забвения.
Он ненавидел Башню, олицетворяющую самый мрачный отрезок его жизни, но погибнуть в третий раз, совершив добровольный акт самоубийства, равно как и воспользоваться уникальными возможностями дремлющего под маской забвения кибернетического комплекса он не хотел.
Граничащий с равнодушием конформизм поселился в душе, – отвергая прошлое, не представлял будущего, он начал медленно угасать, как догорающая свеча, оплывшая до самого основания – огонек сознания едва теплился, освещая крохотный уголок души, где затаилось истерзанное эго.
Кем он был на самом деле?
Собранным по фрагментам памяти, вновь осознавшим самого себя моральным уродцем, или просто безмерно уставшим сгустком сознания, которое упорно абстрагировалось от окружающего мира, страшась в третий раз шагнуть в бурный поток, который мы привычно называем словом «жизнь»?
Такое положение вещей не могло длиться вечно, однако необходим был внешний толчок, событие, чтобы он очнулся и принял, наконец, решение относительно собственной судьбы.
Подсознательно он понимал, что не умрет.
Уникальная автоматика Башни способна поддерживать крохотный зыбкий огонек самосознания на протяжении тысячелетий, и она делала это, пока дремлющий рассудок пребывал в состоянии добровольного стазиса…
* * *
Темная уступчатая громада Башни приближалась.
Вездеход, оснащенный дополнительными сканерами и планетарным вооружением двигался медленно, осторожно, ощупывая сенсорами каждый сантиметр поверхности, но постройка и прилегающие к ней окрестности выглядели давно и безнадежно заброшенными.
– Никого нет дома, да, Дрейк? – Фрост заметно нервничал, чувствуя себя неуютно. Он привык к конкретным действиям, загадки и полнейшая неизвестность действовали на Фроста удручающим образом, – он начинал злиться.
– Не факт… – Драйв остановил вездеход, откинувшись в кресле.
Некоторое время он молча созерцал контуры Башни, а потом на контрольной панели бортового вооружения замерцали крохотные искорки индикации.
Анджей покосился на своего компаньона. Иногда от поведения Дрейка мороз пробегал по коже. Сидит себе, даже пальцем не пошевелил, кто же тогда управляет в данный момент системой вооружений?
– Не дергайся. – Словно прочитав его мысли, произнес Драйв. – Сейчас я нанесу удар из установок электромагнитного импульса.
– Хочешь спалить всю электронику?
– Всю активную электронику. – Уточнил Дрейк, отключая кибернетические системы вездехода. – Нам ведь не нужны сюрпризы на входе, верно?
Спорить с такой логикой Фрост не стал.
Залп установок электромагнитного импульса невидим для человеческого глаза, разве что через открывшиеся смотровые триплексы Анджей заметил, как в пыльном воздухе мелькнули и погасли бледные сполохи холодного радужного света.
Покосившись на Дрейка, Анжи по его настороженному, напряженному взгляду понял, что тот не особо уповал на эффективность электромагнитного удара. Действительно, Драйв за время многолетних поисков слишком многое узнал о «Галактических Киберсистемах», чтобы недооценивать их технологии.
В данный момент он ждал ответной реакции. В напряженном созерцании прошла минута, другая, но мрачное уступчатое здание, царящее над каменистой равниной, по-прежнему казалось мертвым и заброшенным.
С тихим вибрирующим звуком заработали двигатели вездехода, вновь включились приборные панели, осветились дисплеи следящих систем.
– Все в прядке, Дрейк? – Голос Фроста прозвучал сипло, будто за пару минут ожидания он успел заразиться мистической формой ужаса перед молчаливым величественным сооружением.
– Пока да. – Не очень любезно огрызнулся Дрейк, заставив вездеход тронутся с места.
Вспахивая оранжевый песок огромными литыми колесами, машина медленно поползла по направлению Башни.
– Дрейк…
– Помолчи!… Я работаю…
Фросту, не смотря на наглядный урок с импульсным пистолетом, все еще было невдомек, что в данный момент не электроника планетарной машины, а импланты Драйва вкупе с подключенными к ним сканирующими кибермодулями, являлись основным средством обнаружения посторонней активности.
Дикс не собирался посвящать своего компаньона в тонкости. За его голову назначено нешуточное вознаграждение, так что нечего вводить Фроста в соблазн. В двух шагах от заветной цели он начал вести себя с особой осторожностью, словно находился сейчас не на поверхности планеты, а где-то в границах чуждого, тщательно охраняемого виртуального пространства.
Впрочем, сознание Драйва действительно «раздваивалось» – глаза следили за приборами, руки вели многотонную машину среди барханов оранжевого песка, а внутренний взор, проникая через завесу пыли, уже видел Башню во всех подробностях ее величия и многолетнего запустения.
У основания конической постройки цоколь был расколот взрывом, примерная мощность которого измерялась мегатоннами в эквиваленте таугермина. Приблизительно такую же картину разрушений демонстрировал один из верхних уступов циклопического сооружения.
По характеру разрушений Драйв понял, что оба взрыва произошли внутри самой Башни – его внутренний взор четко различил вывороченные наружу балки несущих конструкций, которые торчали из внушительной пробоины, словно корявые, изломанные руки…
Странные ассоциации вторгались в рассудок, пока он тщательно, метр за метром осматривал исполинское сооружение.
Спустя некоторое время Драйв пришел к очевидному выводу – все повреждения относятся к прошлым событиям, происходившим тут годы, а быть может десятилетия тому назад. Сейчас единственным агрессором, постоянно атакующим Башню извне, являлся вездесущий ветер, перемещающий по поверхности планетоида тонны песка и пыли. Этот своеобразный абразив не мог повредить монолитных стен, но в районах разрушений он до блеска отполировал обнажившиеся металлоконструкции, сняв с них налет копоти, лег пологими откосами внутри просматривающихся сквозь проломы помещений, покрывая пол рябью миниатюрных барханов.
Кто же тут поработал? – Размышлял Драйв, глядя на впечатляющие картины разрушений. -Диверсионная группа первой Конфедерации? Или конкуренты «Галактических Киберсистем», дерзнувшие обезглавить мощнейшую корпорацию обитаемого космоса?…
Ответ вне сомнения крылся внутри циклопического сооружения.
Если в лабораториях все уничтожено – значит, работали спецподразделения Патруля. Ну а картина тщательно обыска и тотального изъятия информационных носителей будет указывать на конкурирующие кампании. Так или иначе, загадка внезапного краха «Киберсистем» начала приподнимать вуаль, скрывающую истину. Как и предполагал Драйв, смертельный удар был нанесен в самое сердце могучей технократической империи. Видимо семья Сент-Иво не сильно доверяла своим планетным управляющим, оставив им лишь рутинные функции, в то время как поступление новых технологий и все указующие директивы исходили отсюда. С точки зрения Дрейка это была ошибка. Концентрация управления в одном месте всегда чревата риском внезапного губительного сбоя. Неудивительно, что сотни производств оказались брошенными на произвол судьбы, как только замолчал информационно-управляющий центр корпорации…
…Пока он напряженно размышлял, одновременно пытаясь вычислить источники энергетической активности, оба вездехода подползли к самому основанию Башни, как раз в районе трещины, расколовшей ее цоколь.
– Все. Выгружаемся. Командуй своими людьми, я послежу за окрестностями.
Анджей удовлетворенно кивнул. Наконец закончилось время томительного ожидания.
– Анвар, твоя группа входит в здание через пролом. – Распорядился он. – Хельга, ты прикрываешь ребят Анвара.
– Они готовы к неожиданностям? – Процедил сквозь зубы Дрейк. Ему было откровенно плевать на людей нанятых Фростом, но за стремительным развитием событий ему не представилось возможности оценить степень их профессиональной подготовки. Неизвестность – она подспудно давила на рассудок Драйва не меньше чем на самого Анджея. Трудно было предугадать, что за сюрпризы ждут впереди, и потому Дикс обеспокоился – меньше всего ему хотелось получить кучу трупов на входе в Башню.
– Не беспокойся. Они знают свое дело. Некоторое время эта группа промышляла на кладбищах кораблей, оставшихся после Первой Галактической.
– Ну, ну… – Хмыкнул Драйв, наблюдая как человеческие фигурки, закованные в тяжелые бронескафандры, парами выдвигаются к пролому и исчезают в нем. Двигались они вполне сносно…
– Анвар, твой сигнал начинает затухать. – Фрост следил за мониторами, куда передавалось видеоизображение с нашлемных камер.
– Очень толстые стены, Пять метров армированного стеклобетона. Я переключаюсь на канал Хельги. Прикажи ей выстроить своих людей для ретрансляции моего сигнала.
– Принято. Хельга, ты слышала?
– Да. – Голос женщины прозвучал глухо.
– Исполняй. Я хочу видеть, что там внутри.
…
– Ванг Шиист… – Проклятие прозвучало на ганианском языке. Судя по всему, это был голос Анвара.
Ага, вот и картинка. – Драйв переключил свое внимание на мониторы.
Не мы первые пытаемся использовать разлом в качестве входа. – Мысль отдавала досадой. Однотипность мышления всегда вызывала у Дрейка негативную реакцию. Впрочем, теперь уже ничего не изменишь.
Точечные видеокамеры, вмонтированные в гермошлем Анвара Зураб-Гани, имели в своей сумме трехсот шестидесятиградусный обзор, что давало возможность координатору визуально контролировать все окружающее бойца пространство, но сейчас внимание Дрейка и Анджея сконцентрировалось на передней секции круговых мониторов.
Огромное помещение, свод которого терялся во мраке, было засыпано слоем оранжевого песка, который начинался от трещины и бессильным языком вытягивался по гладко ошлифованному полу. Плечевые прожектора скафандров резали вязкую тьму конусообразными лучами света, выхватывая из мрака подробности разыгравшейся тут много лет назад трагедии.
В данный момент взгляд командира группы был прикован к первым ступеням аварийной лестницы, ведущей на следующий уровень башни. Соседняя группа мониторов показывала развороченную взрывов шахту лифта, но самым впечатляющим среди мозаики кадров, конечно, был фрагмент лестницы, на нижних ступенях которой головой вниз лежал эндоостов киборга. Данная модель человекоподобной машины имела оболочку живой плоти, – фрагменты мумифицированных тканей покрывали тяги сервоприводов бурой коростой, черепная коробка, тускло поблескивающая в прожекторном свете, демонстрировала десяток пулевых пробоин, правая кисть, отстреленная в суставе, лежала поодаль, где из-под истончившегося слоя оранжевого песка выступали плечевые катафоты скафандра.
– Переверни его. – Приказал Фрост в коммуникатор.
Анвар нагнулся, рывком высвобождая из-под песка усохшее человеческое тело в скафандре.
– Пусть поищет опознавательные знаки. – Произнес Дрейк, хотя само наличие трупа говорило не в пользу спецподразделений Конфедерации. Те никогда не бросают павших товарищей.
Если конечно здесь не полег весь отряд. – Завершил свою мысль Драйв.
Дилетанты. Стреляли в голову дройда. – Спустя секунду подумал он. -Будто никто не знает, что в башке у робота нет ничего, кроме лицевых сервомоторов да пары оптических кабелей.
Анвар, провозился не меньше минуты, прежде чем смог очистить скафандр от смешавшихся с кровью частиц пыли.
– Никаких опознавательных знаков. – Наконец, разогнувшись, сообщил он. – Тело лежало головой к разлому, заметили? Значит, этот человек бежал прочь, когда его настигли. – Зураб-Гани красноречиво указал на затылочную часть гермошлема, где виднелось несколько входных пулевых отверстий. – А теперь взгляните сюда, – он перевернул усохший, обезвоженный труп, и в свете плечевых фонарей Дрейк с Анджеем увидели темную безобразную дыру, образовавшуюся на месте лицевого забрала.
– Дройд стрелял ему в затылок?
– Не дройд, а киборг. – Поморщившись, уточнил Дрейк.
– Есть разница?
– Принципиальная. Андроиды в лучшем случае обладают покрытием из пеноплоти, а при изготовлении киборга на механический эндоостов наращиваются живые мускульные ткани. – Со знанием дела пояснил Драйв. – У кибернетических организмов есть система кровообращения, но питание и обогащение крови кислородом происходит в специальном компактном устройстве, расположенном под кожными покровами ягодиц. Идеальная машина, практически неотличимая от человека. Данная технология сейчас запрещена…
– Что нам делать дальше? – Прервал его пояснения вопрос Анвара. – Этот зал пуст. – Сообщил ганианец. – Непонятно, что здесь вообще было смонтировано. – Он повернул голову, перемещая на центральный монитор изображение мощного выступа, разделенного на изогнутые сегменты. В стенах зала имелись ниши, в одной из них лежал помятый взрывом, перевернутый набок цилиндр с оборванными шлангами систем жизнеобеспечения.
Консервационное хранилище?
Не похоже. Слишком много пустующих площадей. – Дрейк подумал об этом машинально, продолжая внимательно рассматривать изображение мумифицированного трупа облаченного в скафандр.
– Анвар, там, на ободе забрала какие-то буквы. Попробуй прочесть их.
Ганианец вопросительно вскинул бровь – его мимика хорошо просматривалась с камер стоящего рядом боевика.
– Делай что говорят. – Покосившись на Дрейка, приказал Фрост.
Зураб-Гани вытащил нож и кончиком лезвия подковырнул корку смешавшейся с песком крови.
– «XZL-12G-456» – Прочел он цифробуквенный код.
Драйв несколько секунд смотрел на эту комбинацию, а затем удовлетворенно кивнул, пояснив:
– Это стандартный серийный номер. Первые три буквы шифруют предприятие производитель. 12G – код планеты Гизборн в скоплении Омикрона, где, как известно, двенадцать обитаемых систем.
– И что с того? – не понял Анджей.
– Это не Конфедераты. – Ответил Дрейк. – Хотя бронескафандр похож… Нет, насколько я знаю, экипировку для сил Патруля традиционно производили на Элио. Скорее в Башне побывал какой-то отряд авантюристов, закупавший экипировку на планете Гизборн. Прикажи своим людям, пусть определят возраст останков человека и тканей киборга.
– Это важно?
– Да. – Отрезал Дрейк, воздержавшись от комментариев.
Никто не видел, как под сумеречными сводами огромного зала маленькие отверстия выдохнули облачка серебристой пыли.
Микроскопические пылинки, едва различимые невооруженным взглядом, на самом деле являлись наномашинами.
Кто-то наблюдал за вторгшимися в цокольный уровень людьми.
Пылинки, рассеявшись в воздухе, начали медленно опускаться, передавая загадочному наблюдателю подробную информационную картину происходящего.
* * *
Виртуальное пространство информационного поля планеты Гермес…
…Многие годы его ощущение жизни было сравнимо с гладкой зеркальной поверхностью небольшого лесного озера, над которым время от времени появлялся слоистый, молочно-белый туман воспоминаний.
Замкнувшись в себе, сознательно культивируя одиночество, он не выходил в Сеть, словно киберпространство чем-то пугало его. Спокойное течение мыслей скользило вдоль замкнутой цепи минувших событий, будто он нарочно остановил жизнь у незримой черты, довольствуясь лишь теми эмоциями, которые порождал зыбкий туман прожитого… да и они постепенно погружались в темные глубины, унося с собой боль невосполнимых потерь – омут забвения поглощал ее медленно, неохотно…
Казалось, пройдет еще немного времени и сознание окончательно угаснет, уснет в укромном уголке очерченного для себя виртуального пространства.
Все шло к тому, но его покой был грубо, болезненно нарушен в тот день, когда Хараммины атаковали центральный узел Интерстар в системе Элио.
Боль. Фантомная боль резанула словно вспышка, от которой наступила секундная слепота. Выделенный канал гиперсферной частоты, связующий его разум с остальными узлами общечеловеческой сети, отключился.
До этого момента он не задумывался, настолько ли хорошо одиночество, так тщательно взлелеянное в сознании?
Да, он отторг от себя внешний мир, с единственной целью – забыться, превратить свои мысли в спокойную гладь лесного озерка, где постепенно утонет боль, а на плаву останутся лишь редкие воспоминания о минутах счастья.
Возможно, он не до конца отдавал себе отчет, что, действуя таким образом, он засыпает навеки.
В роковой миг глобального сбоя межзвездной связи он очнулся, ощутив вселенскую пустоту.
Вместо подсознательного, баюкающего шепота жизни миллиардов людей, которая протекала где-то далеко, на незримой периферии, ощущаясь лишь как фон, теперь со всех сторон ринулась чернота, – бездна настоящего одиночества вмиг окружила его, всколыхнув ровную гладь умиротворения, словно порыв внезапного ветра, погнавший рябь очнувшихся мыслей и полузабытых чувств.
Испуг, шок длился недолго, – он, словно мифическое существо стряхнул прах забвения, со смятением прислушался к самому себе, мгновенно переосмысливая долгие годы, проведенные в добровольном мысленном заточении.
Для личности с его опытом и возможностями не составляло никакого труда сделать очевидный вывод: отказавшись от нормального общения, не погружаясь в информационные потоки, он пропустил нечто чрезвычайно важное.
Беглый взгляд за пределы комфортного виртуального пространства показал, что за истекшее время в реальности приютившей его планеты не произошло радикальных перемен: она по-прежнему оставалась безжизненна и безлюдна, датчики, рассеянные по огромным пространствам каменистых пустошей горного плато упорно свидетельствовали что никто не пытался нарушить установленных много лет назад границ частной собственности.
Его враги, если они еще оставались в мире физическом, давно состарились, да и сама память о нем, как о личности, наверное, уже исчезла.
Следующим шагом стала проверка связи с ретранслятором гиперсферных частот.
Тот был исправен. Тестовые сигналы без помех достигали устройства ГЧ, и он, преодолев секундное замешательство, попробовал выйти в сеть Интерстар… но тщетно: канал межзвездной связи не действовал, – на посланные сигналы не ответила ни одна из удаленных на десятки световых лет станций гиперсферной частоты.
…Трое суток он провел в мучительном неведении, вкушая полнейшее одиночество, а когда по внезапно ожившим каналам связи пришел ошеломляющий информационный пакет, продублированный из одного источника на все станции ГЧ Обитаемой Галактики, он понял, что забвение закончилось.
Острое чувство облегчения вскоре сменилось присущей ему настороженностью. Восприняв информацию о внезапном вторжении Харамминов и последовавшей за этим Семидневной войне, он понял, что самоизоляция лишь повредила ему: информационный вакуум ощущался теперь как голод, но войти в сеть без должной подготовки, просто ринуться туда, как в омут – такое действие противоречило стойкому инстинкту самосохранения, выработанному благодаря богатому и горькому жизненному опыту.
Именно тогда, решив вновь выйти на простор киберпространства, он стал Ветром, сформировав образ и сетевое имя.
Образ он взял из собственной памяти, а ник подсказала ему беснующаяся за толстыми закаленными стеклами рыжая песчаная буря.
* * *
В реальном мире прошли многие годы, прежде чем в жизнь Ветра вторглось еще одно знаковое событие.
Если внезапный обрыв связи пробудил его разум от затяжного летаргического сна, то встреча с Селеной на информационной площадке Совета Безопасности Миров разбудила всю гамму противоречивых человеческих чувств, которые, казалось, давно и безвозвратно заперты в тайниках души.
Да, он вернулся в киберпространство, но вел себя скорее созерцательно, чем эмоционально. Словно губка, впитывая все новое, он не спешил придавать моральную окраску тем или иным событиям.
…На следующий день после знакомства с Селеной он спрашивал себя – как это произошло?… и не находил рационального, вразумительного ответа.
Все мы иногда совершаем безумства…
Селена окончательно разбудила его. Она подошла и звонко шлепнула своей ладошкой по успокоившейся глади его души; брызгами взметнулись полузабытые эмоции, и Ветер, словно оправдывая избранное имя, инстинктивно подхватил ее порыв.
Разве может рассудок полностью подчинить себе душу, долгие годы копившую в подсознании потенциал невыраженных чувств?
Он со всем своим прагматизмом не смог проконтролировать тот миг, когда они взрывообразно вырвались наружу: безумные, порывистые, заждавшиеся своего часа… и с этого момента существование Ветра обрело совершенно иной смысл.
Он больше не созерцал, с философской отрешенностью анализируя факты новейшей истории.
Он жил, ощущая это каждой частицей своей души.
Оглядываясь на горький опыт прошлого, Ветер понимал, что это опасно, но как надоело ему осторожная скрытность; после первого сполоха эмоций хотелось вновь и вновь переживать их, добавлять новые, забыв об осторожности и рассудительности.
В первые дни после их безумного, пьянящего полета над виртуальными порталами планет, он еще пытался предвнести элемент логики если не в сами взаимоотношения с Селеной, то хотя бы в собственные мысли. Он ни на миг не забывал, что у каждого человека есть черта. Черта морального невозвращения, как у любого материального тела есть критическая скорость убегания, разогнавшись до которой оно навсегда покинет поле тяготения планеты.
Есть слова, мысли, поделившись которыми ты внезапно отрываешься от всего прожитого ранее…
Но бывает и по-другому. Тяготение может оказаться сильнее потенциальных возможностей. Тогда черта невозвращения не будет пройдена – стремительное падение, удар… и все.
Он с первых мгновений полюбил Селену, но долгое время боролся с собой, зная, что об этом рано говорить. Ветер по-прежнему время от времени предпринимал тщетные попытки проанализировать свои мысли и чувства, но тщетно…
Глупо рисовать черту, когда образ любимой стал средоточием всех мыслей, превращая их в острые, натянутые струны.
Чистое, нежное чувство. Ветер приютил его у самого сердца, берег даже от собственного дыхания.
Знакомства в виртуалке скоротечны, мимолетны, они редко выходят за определенные рамки, трансформируясь в глубокие серьезные отношения. Вероятно, именно этим был вызван подсознательный страх окончательного сближения.
В течение первых двух месяцев после знакомства они встречались в различных виртуальных пространствах, чаще место встречи назначала она, и это вполне устраивало Ветра. Но однажды…
…В тот раз они встретились на виртуальной выставке экзотических растений, организованной на официальном сервере планеты Кьюиг.
Вход был свободный, выставку предварял ровный участок знаменитой кьюиганской степи, с ее душистым неповторимым травостоем – редким примером полной ассимиляции земных растений с дикой флорой колонизированной полторы тысячи лет назад планеты.
Здесь не было дорог, цветущее разнотравье ласкало взгляд, и они пошли напрямую к стилизованной арке, обозначающей вход на выставку, ощущая шелковистое прикосновение трав, вдыхая неповторимый коктейль ароматов…
Они мало разговаривали в тот день: когда любишь, глубоко и нежно, слова порой только мешают, но каждый взгляд, прикосновение вызывают в душе неописуемые чувства, которые порой переходят в самые неожиданные действия.
Им оставалось пройти совсем немного, когда он внезапно остановился, повернувшись к Селене, и серьезно посмотрел в ее глаза.
Сокровенные слова рвались из души, просились наружу, но губы словно онемели, не в силах произнести простой и древней как мир фразы…
Мечтательная улыбка, блуждавшая по губам Селены, исчезла.
– Я люблю тебя, Ветер. – Тихо прошептала она, не отпуская его взгляд.
…
Именно после этих слов, он, изменив всем личным правилам безопасности, начал создавать свой виртуальный мир, где они с Селеной встречались на протяжении последующего года.
Там, на лесной поляне у ручья плели свое белоснежное кружево зимние хризантемы – редкие цветы с далекой прародины человечества, которые они видели в тот день на кьюиганской выставке.
Счастье казалось безграничным, вечным, неизменным.
* * *
Я эгоист…– Думал Ветер, витая в воздушных потоках, рассеивающих облачка нанопыли.
Любовь изменила его.
Единственное чувство, звенящее, натянутое как струна в опустевшей, оскудевшей душе, не давало ему легко, цинично и безжалостно решить проблему вторжения.
Никакие локальные разрушения не могли существенно повлиять на общее состояние самодостаточных систем Башни. Одна мысль, сформулированная в виде приказа, и непрошенные гости пополнят запорошенную оранжевым песком коллекцию мумифицированных тел, оставшихся после последней предпринятой десятилетия назад попытки чужаков овладеть уникальным кибернетическим комплексом.
Он смотрел на них, медленно кружа в стылом воздухе, и думал: вот сейчас моя воля разбудит защитные комплексы Башни, и они умрут, примут жестокую смерть ради того, чтобы я смог вернуться в маленький уютный мир, вновь коснутся своими губами губ любимой… Это было правильно с точки зрения личной безопасности, но… как он посмотрит ей в глаза? Что ответит на простой казалось бы вопрос: как дела, милый?
Я убил их… Не волнуйся моя хорошая, всего лишь полтора десятка трупов, они скоро перестанут вонять.
Что же ты вытворяешь сознание? Откуда в тебе эта жалость, ведь они вторглись сюда незваными, непрошенными и ходят, будто хозяева по бренным останкам прошлого…
Неужели я буду вынужден лгать ей? Смотреть в ее встревоженные глаза и спокойно лгать? Или скажу ей правду: кто я на самом деле, чтобы любимая ужаснулась, поняла, что за жестокую шутку выкинула с ней виртуалка?
Но ведь я люблю ее!…
Острая дилемма казалась неразрешимой.
В этот миг Ветер впервые подумал, что их счастье покоиться на хрупком взаимном доверии. Пока души оставались кристально чисты, незапятнанны ложью, им было легко.
Он имел право отринуть прошлое, но не мог поступиться настоящим.
Завтра, нет, сегодня ночью он придет, и она внезапно спросит: Кто ты мой милый Ветер? Как разрешились твои проблемы?
Что я отвечу ей? Солгу и найду силы забыть эту ложь? Превращу нашу любовь в саднящую, лживую игру? Убью все светлое, что возродилось в душе, вновь наполнив ее сумерками ненависти?
Зачем вы пришли сюда? – Ему хотелось закричать, чтобы они вздрогнули, остолбенели, оглохли, услышав громогласный вопрос изливающийся из сотен электронных глоток, чтобы ужаснулись и бежали, породив еще одну фантастическую легенду о созданном людьми и прочно забытом месте.
Ветер на секунду затих.
Буря эмоций постепенно улеглась, и он подумал: может быть, они действительно испугаются? И тогда он спокойно посмотрит в глаза любимой, улыбнется и скажет: все позади милая. Ко мне в дом забрались грабители, но я напугал их, и они бежали, не помня себя от страха…
Это будет правдой.
Ветер искал выход, он не хотел крови и смерти, любовь Селены изменила его, но он так долго находился в отрыве от людей, что мыслил сейчас почти как ребенок.
Напугать Драйва или Фроста?
Прочитай они сейчас мысли хозяина Башни, то, наверное, не сговариваясь, расхохотались бы в ответ.
* * *
– Легко вошли – Пробурчал Анжи, оглядываясь по сторонам. Зал действительно выглядел огромным, а главное – непонятным. Странная архитектура в сочетании с редкими обломками некогда установленного тут оборудования нагоняла подсознательную жуть.
Он не заметил, как невесомая пылинка опустилась на плечо и прочно приклеилась к его скафандру.
Не найдя ничего привлекательного в мрачной сводчатой архитектуре запрошенного оранжевым песком зала, Фрост обратил свое внимание на аварийную лестницу, где лежали останки киборга. Да, как и говорил Дрейк зрелище неприглядное, но, в конце концов, какое ему дело до внешнего вида?
– Зураб, Хельга, поднимайтесь по лестнице до второго уровня. – Раздался по каналу связи приказ Драйва. – Доложите, когда обследуете помещения. Осторожнее с дверями, старайтесь ничего не ломать. Энергетической активности я не наблюдаю, так что, надеюсь, сюрпризов не будет. Просто осмотрите уровень, ясно?
На этот раз ганианец кивнул без лишних возражений. Похоже, он начал понимать, что данной фазой операции управляет вовсе не Фрост.
Когда группа из десяти боевиков скрылась во мраке лестничных маршей, Дрейк некоторое время следивший за их продвижением, подошел к Фросту, ответив на его замечание:
– Слезть с дерева всегда труднее, чем вскарабкаться на него. – Он кивком указал на труп и добавил:
– Сорок лет он валяется тут. Анализаторы показывают, что под скафандром форма, какую носили силы корпоративной безопасности Гизборна. Я навел справки через сеть, и выяснил, что в ту пору на планете хозяйничала группа «Экорамбус».
– Нам то, что с этого? – Хмуро осведомился Фрост. И мысленно добавил, спрашивая у самого себя: Ты навел справки через сеть? Прямо отсюда, Драйв? Где тогда граница твоих возможностей? Или импланты кибрайкера дают неограниченную власть над информационными потоками?
Ответов на мысленные вопросы он не получил, лишь встревожился, а Дрейк как назло хладнокровно изрек:
– Не верю я этой обманчивой тишине. Что-то тут не так. – Он, наконец, отпустил мумифицированное тело, и оно с неприятным шелестом съехало по песчаному откосу. – Корпоративными силами на Гизборне командовал отставной полковник, уволенный из ВКС первой Конфедерации за издевательства над подчиненными. Его фамилия Шнайдер. Отто Шнайдер, может быть, слышал о таком?
– Нет – покачал головой Фрост.
– А вот мне это имя знакомо. – Признался Дрейк. – Шнайдер люто ненавидел ксеноморфов, и открыто демонстрировал свои симпатии к националистическим течениям, особенно тем, что ратовали за генетическую чистоту «Homo Sapiens» Он всерьез мечтал объединить человечество под диктатом Земли, но как говорили наши предки: «бодливой корове бог рог не дал»… – Усмехнулся Дикс. – В распоряжении полковника имелся всего один боевой корабль да пара сотен откровенных головорезов, которых он набрал на Окраине.
– Ну и что? – Фрост слушал его вполуха, озабоченный совсем иными проблемами. За короткий период их взаимного «сотрудничества» Дрейк так и не обозначил своего истинного интереса. Почему он так стремился попасть сюда? Вряд ли ему необходимо оружие или роботы. В своей привычке подозревать всех и вся, Фрост уже начал всерьез задумываться, почему Драйв взял билет только в один конец? Что он станет делать, оставшись совершенно один на непригодной для жизни планете? И вообще, даст ли он «Элизабет-Сигме» спокойно покинуть систему, когда на борт будет доставлено обещанное оружие и киборги?…
– …Он пропал. – Тем временем продолжил развивать свою мысль Драйв. – Вместе с кораблем и людьми. По поводу его исчезновения строились разные догадки, но чутье мне подсказывает, что свой конец Отто Шнайдер нашел тут, на Гермесе. Очевидно, ему тоже позарез нужна была боевая техника…
– Слушай, Дрейк, ты что, пытаешься меня напугать? – Анжи уже не мог скрыть звучащих в голосе ноток раздражения. Ему не нравилось, что Драйв, преследуя свои непонятные интересы, начинает командовать его людьми… и вообще, пора бы взять ситуацию в свои руки…
– Я лишь констатирую факты, Анжи. – Оборвал его мысль голос Дикса. – Если здесь полег отряд в двести человек, имевший серьезную орбитальную поддержку, то нам следует быть в десять раз осторожнее.
– Согласен. – Подумав, кивнул Фрост. – Но пока что я не вижу ничего выходящего раз рамки наших возможностей. Посмотри вокруг. Это сооружение больше похоже на руины, медленно утопающие в песчаных дюнах. Ты сам только что сказал, что нет никакой энергетической активности в цепях…
– Это меня и смущает. Попробуй понять, Фрост, – если бы Шнайдеру удалось овладеть данным комплексом, разве он не воспользовался бы его возможностями? Он пропал и это говорит о многом, как и тело в скафандре, произведенном на Гизборне. Короче, если ты до сих пор не воспринял моей логики, прислушайся хотя бы к совету: держи ствол наготове, но не дергайся, пока я не скажу.
– Понравилось командовать? – Насупился Фрост.
– Нет, но я вижу окружающее иначе, чем ты. Мне проще определить, что опасно, а что нет.
– Ладно, пошли наверх. Там посмотрим, чьи оценки и реакции окажутся быстрее.
– Мы не дождались доклада. – Напомнил ему Дрейк.
Фрост повернул голову. Если бы не забрало скафандра он бы сплюнул в оранжевый песок.
– Чего ты боишься? Неужели, если бы здесь кто-нибудь был, нас подпустили бы к Башне на расстояние выстрела?
Драйв лишь покачал головой, глядя, как Фрост решительно направляется к аварийной лестнице.
Не все в этом мире измеряется баллистикой полета пули, – подумалось ему.
Он был прав, только еще не знал, насколько сильна правота его внутренних убеждений.
* * *
Гермес. Второй уровень Башни…
Им пришлось преодолеть восемь длинных пролетов гулкой металлической лестницы, прежде чем оба увидели покоробленную, сдвинутую на пол метра дверь, на огнеупорном покрытии которой цедрой россыпью виднелись выщерблины от пуль. Рядом на рифленом полу валялись отстрелянные магазины от «ИМ-12».
Драйв, не подходя к дверям, исследовал характер повреждений и изрек:
– Видишь следы плавления, Анжи?
– Ну?
– Думаю, наш знакомый выбежал через эту дверь на площадку, но из коридора по нему был произведен выстрел плазменной пушки. Дверь деформирована в нашу сторону.
Фрост посмотрел на следы от пуль и спросил:
– Он что стрелять не умел?
В этом вопросе заключалось больше логики, чем могло показаться с первого взгляда. Действительно, импульсная винтовка практически не имеет отдачи, и найти объяснение такому разлету пуль, было непросто.
– Истерика, Фрост. Он стрелял, уже не ничего не соображая от страха.
Анжи лишь покачал головой, боком протиснувшись в проем. Лучи его плечевых фонарей, облизнули стены и перенацелились вглубь открывшегося взгляду коридора.
Метрах в пяти от входа на полу лежал эндоостов киборга. Судя по повреждениям, в него попало с десяток разрывных пуль: на стенах, полу и потолке до сих пор четко просматривались бурые пятна, – плоть человекоподобной машины, которую рвали длинные, пущенные, наугад очереди. Ручной плазмогенератор лежал поодаль, превратившись в обугленную массу, вокруг которой пластиковое покрытие пола застыло крупными пузырями.
– Анвар, Хельга, почему не слышу докладов? – Резко осведомился Фрост, отворачиваясь от останков киборга. Комментировать увиденное не хотелось.
– Мы заканчиваем прочесывание. Пока все чисто. Здесь кто-то вел серьезный бой с машинами, мы насчитали пять человеческих тел и восемь эндоостовов киборгов. Некоторые помещения взорваны, энергоснабжение не работает. На развилке коридоров есть флуоресцирующий указатель направления. На нем написано: «Сектор испытательных лабораторий». Больше ничего заслуживающего внимания мы не встретили.
– Добро, – буркнул Фрост, и вдруг понял, что не имеет понятия, какой приказ следует отдать двум разведгруппам.
– Дрейк, ты слышал? – Скрепя сердце обратился он к Драйву. – Они заканчивают прочесывание. Что дальше?
– Пусть поднимаются на следующий уровень и так, шаг за шагом до самой вершины Башни. Нигде ничего не включать и не трогать.
– Ладно… – Фрост передал приказ, и повернулся к Дрейку, перегородив неширокий коридор.
– Дикс, пора бы тебе объясниться.
– В смысле?
– В прямом. Я, например, прилетел сюда с определенной целью. А ты? Только не говори мне, что решил переквалифицироваться из кибрайкера в археолога, ладно?
Драйв усмехнулся, но потом все же решил не конфликтовать с Фростом.
– Да, ты прав, у меня то же есть цель, но вряд ли она будет тебе понятна.
– А ты попробуй. Я понятливый.
– Хорошо. – Драйв посмотрел вглубь коридора и предложил:
– Давай совместим приятное с полезным. Мне нужно осмотреть обнаруженные лаборатории, а по дороге я поделюсь своими планами, идет?
Анджей молча посторонился, освобождая проход.
* * *
– Подумай сам, Фрост, мы что тупее Логриан? – Голос Драйва звучал в коммуникаторе шлема с легкой хрипотцой.
– В каком смысле? – Не понял его выпада Анжи.
– В техническом. – Дрейк свернул вправо на развилке коридоров.
– Ну, мы ведь не изобрели ничего подобного лограм. – Резонно с его точки зрения возразил Анджей. – У нас есть, конечно, микрокомпьютеры, но их мощность ничтожно мала по равнению с кристаллами двухголовых.
Дрейк остановился, резко обернувшись к своему компаньону. Свет плечевых фонарей его скафандра на миг ослепил Рогозина.
– Нам не дали их изобрести, понятно?
Анджей опустил светофильтр и недовольно ответил:
– Нет не понятно.
– Подумай сам. – Дикс попробовал толкнуть плечом дверь, но та не поддалась. – Во время Первой Галактической развитие кибернетики намного опередило другие направления науки, и в итоге мы едва не покончили с собой в прямом смысле этого слова. Людей осталось мало, а машин – миллионы.
– И что с того? Все равно машина без человека – это груда железа и электроники… Себе они не нужны. – Пояснил Фрост только что прозвучавшее утверждение. – Даже знаменитые модули «Одиночек», на сколько я знаю, не имеют реальной перспективы развиться до уровня разумного существа. – Анжи, который, не очень-то интересовался историей развития человечества, тем не менее, говорил уверенно даже убежденно. Видимо здесь все же сыграли роль процессы насильственной закачки информации, которую осуществляли переобучающие комплексы криогенной тюрьмы. Часть данных, в основном касающихся вопросов общей эрудиции, так или иначе, просочилась в сознание Фроста.
– Ты преувеличиваешь, Дрейк. – Продолжил он. – Да, я соглашусь: наши предки стояли на грани самоистребления, но разница между нами и машинами как раз и состоит в том, что люди способны возродиться, – выжившие дали бы начало новой цивилизации, а кибернетические монстры остались бы ржаветь на полях битв. Утрирую, конечно, но ты вряд ли сможешь меня опровергнуть.
– А я не собираюсь тебя опровергать. – Дикс понял, что дверь заклинило прочно, и отошел на пару шагов, жестом посоветовав Анджею сделать то же самое. – Галактическая война родила паранойю. – Он коснулся сенсора гашетки, и длинная очередь из импульсной винтовки вышибла участок дверного полотна в районе бездействующего замка. – Наши предки заразились страхом перед машинами и передали его по наследству. Везде, куда ни глянь, – техника будто остановилась в своем развитии. Неужели за целое тысячелетие мы не смогли бы изобрести что-то радикально новое? Я говорю не о мелочах, а о глобальных открытиях.
Фрост задумался, глядя, как Дрейк подобрал обломок трубы и, пользуясь ей, как рычагом сдвигает изуродованную выстрелами дверь по направляющим.
– Думаю, что ты прав. – Наконец, поразмыслив, согласился он.
– Вот об этом я тебе и толкую. Существует система сдерживания, и никто, – я убедился в этом, – никто в современном мире не смеет переступать определенной черты. Даже всемогущественные корпорации Окраины.
– Хм… Мне трудно представить, что финансово-промышленные группы Окраины станут остерегаться каких-то там запретов.
– И в этом ты прав… – Дверь, наконец, поддалась, со скрежетом сдвигаясь в сторону. Драйв обернулся. – Ты проспал самое интересное, Фрост, но начало корпоративных войн за контроль над ресурсами Окраины должно сохраниться в твоей памяти, верно?
Фрост только пожал плечами, не понимая, куда клонит Драйв. Он действительно помнил тот период: голодные враждебные к человеку планеты, с клочками терраформированных земель, население которых пополнялось не в силу высокой рождаемости, а в основном за счет потока эмигрантов. Из Центральных Миров в сектор Аллора стекалась далеко не гуманитарии… По реальному времени это происходило около сорока лет назад.
– Первые корпоративные войны начались, когда тебе стукнуло двадцать?
– Приблизительно.
– Значит, до момента ареста ты успел насладиться этим кровавым шоу?
– Какое к Фрайгу наслаждение? – Насупился Фрост, невольно припоминая жутковатые картины собственной юности.
– Те корпорации, что вышли победителями из серии локальных войн научились осмотрительности. Я говорю не о конкретных людях, – речь идет о поколениях, которые приняли политику всеобщего сдерживания, потому как понимают: еще десяток шагов вперед вне системы,и мы наизобретаем такого, что война будет длиться ровно пару секунд. Дальше возникнет озвученная тобой ситуация – горстке людей придется начинать все сначала.
– Тогда зачем ты так стремился попасть сюда?
– В первую очередь я бы спросил: почему? – Дрейк вошел в открывшийся дверной проем и закрепленные на его плечах фонари осветили покрытые прахом забвения сложные лабораторные комплексы. – Почему корпорация «Галактические Киберсистемы», успешно завоевала половину рынка робототехники, и отчего она внезапно, необъяснимо рухнула, распалась на тысячи отдельных предприятий?
Анджей промолчал, и Дрейк продолжил свой монолог, внимательно рассматривая окружающее его оборудование:
– Я долго изучал архивные материалы и пришел к закономерному выводу, – корпорация «Галактик Киб» не желала подстраиваться под общую систему запретов. Ее собственники, начиная с первого поколения семьи Сент-Иво, играли по собственным правилам, и надо сказать, что корпорация благодаря таланту ее руководителей долгое время балансировала на грани фола, с одной стороны поставляя на галактический рынок весьма продвинутые, но очень сомнительные в этическом плане образцы продукции, а с другой, – Драйв хмыкнул оглядываясь вокруг – «Киберсистемы» всегда останавливались, чуть-чуть не доводя ситуацию до той стадии, когда против них были бы применены серьезные санкции.
Дрейк усмехнулся.
– И все это было лишь ширмой, источником прибылей, которые вкладывались сюда – он обвел широким жестом сумеречное помещение, подразумевая вероятно весь комплекс знаменитой, ставшей мифом Башни.
– Семья Сент-Иво приобрела в частную собственность эту непригодную для жизни планету, создав здесь уникальные исследовательские комплексы и цеха, предназначенные для производства опытных партий продукции. Они не желали мириться с запретами и большинство технологий, похороненных тут, не имеют аналогов.
– По твоим словам выходит что…
– Тут в равной степени сокрыты и величайшие прогрессивные разработки и самое смертоносное оружие, какое только можно вообразить себе человек.
– Да, что-то покруче аннигиляционной установки «Свет»?… – Саркастически усмехнулся Фрост.
Дрейк обернулся. Пока они разговаривали, он успел осмотреть помещение лаборатории и теперь держал на ладони небольшой, заостренный с одного торца цилиндрический предмет.
Судя по наклону головы, он только что закончил сканировать внутреннюю структуру найденного объекта.
– Что сможет твой «Свет» против боеголовки, начиненной вот такими безобидными с виду устройствами? – Отблеск плечевых фонарей, отразившись от вереницы погашенных мониторов, упал на лицо Дрейка, и Анжи впервые заметил выражение замешательства в глазах своего компаньона.
Чего мог испугаться Драйв? – Сама мысль отдавалась в рассудке каким-то мистическим могильным холодком, словно сквозь оболочки скафандра на него вдруг пахнуло порывом ледяного, пробирающего до костей ветра.
– Ну, просвети, что это за штуковина?
– Знаешь, – в коммуникаторе было отчетливо слышно, как Дрейк сглотнул, – самому с трудом вериться. Но сканер не способен лгать. В этом цилиндре заключен автономный модуль. Судя по анализу схемы, головная часть этого своеобразного снаряда пробивает броню корабля, а дальше… – Он запнулся, видимо еще раз сверяясь с показаниями вживленных датчиков. – Там внутри заключена капсула с наномеханизмами. Что-то типа механических муравьев, только в миллион раз меньше, умнее и опаснее насекомых. Думаю, они способны за пару минуть парализовать компьютерную систему космического корабля… Или даже передать контроль над ней в другие руки. – После небольшой паузы добавил он. – Вот теперь рассуди сам, – мы пробираемся сюда, вскрываем первую попавшуюся лабораторию по созданию кибермеханизмов и находим вот это… – он взвесил на ладони заостренный цилиндр. – Теория вероятности практически исключает такие фантастические совпадения. Значит, вся Башня снизу до верху набита уникальными образцами робототехники, которые никогда не поставлялись на галактический рынок. Не знаю, как собирались использовать свои разработки прежние владельцы «Галактических Киберсистем», но их остановили… Жестко остановили. И главное – вовремя. – Неожиданно заключил он.
– Что значит вовремя?
– То и значит. – Драйв взвесил на ладони найденный цилиндр и добавил, без ноток иронии в голосе:
– Мы могли бы не родиться на свет, получи «Галактические Киберсистемы» возможность развиваться дальше, постепенно подкармливая черные рынки вот такими сверхтехнологиями.
– Ну? – Фрост испытующе посмотрел на Дикса сквозь забрало своего шлема. – Сдается мне, ты решил стать новым владельцем этой Башни?
– Приблизительно так. – Кивнул в ответ Драйв. – Но мой тебе совет Анжи, причем пойми правильно, это не угроза, а дружеский совет: забирай нужное количество оружия, техники, грузи на корабль и улетай.
– Это почему?
– Потому что я еще не хозяин данного комплекса. Я ведь уже объяснял тебе: последний член семьи Сент-Иво жив. И он находиться тут.
Фрост слегка побледнел.
– Сканеры не зафиксировали на уровнях Башни ни одного живого биологического существа. – Напомнил он. – Значит, я был прав, говоря, что хозяин комплекса не человек?
– У него сознание человека. – Ответил Драйв. – Это я знаю точно. А вот относительно физической оболочки не стану даже предполагать. Возможно, он и есть Башня.
– Дерьмо Шииста… – Тихо выругался Фрост. – Если бы он был… Башней, ползали бы мы с тобой тут по его коридорам?
– Я сам думаю об этом, Анжи. Мне непонятно его бездействие.
* * *
Благодаря облаку нанопыли, частички которой осели на скафандрах непрошенных гостей, он видел и слышал все, что происходило на нижних уровнях Башни, не пробудив при этом ни одной системы дремлющего комплекса.
Ветер слушал диалог Фроста и Драйва, все отчетливее понимая, – эти двое просто так не уберутся с Гермеса. Их сложно напугать: один являлся откровенным отморозком, второй слишком долго обитал в киберпространстве, чтобы бежать, встретив на своем пути десяток киборгов с полуразложившейся плотью.
Другое дело группа наемников, – думал он, наблюдая, как десять человек разбившись на пары, прочесывают третий уровень. Все нижние ярусы Башни были отданы цехам опытных производств и лабораториям, обеспечивающим разработку новейших технологий. Сейчас там царил мрак, кресла за компьютерными терминалами либо пустовали, либо в них сидели киборги с давно разложившейся плотью.
Все было обесточено.
Конечно, он мог подать питание на любой из уровней, но Ветер откровенно не желал пробуждения исполинского комплекса.
Я подожду… – Думал он, мысленно сравнивая физические возможности горстки людей, с исполинскими размерами комплекса. На третьем уровне есть оружейные склады и Фрост наверняка удовлетвориться их содержимым. Он заберет искомое и улетит. Оставалась проблема Драйва, но с ней можно разобраться позднее, оставшись один на один с кибрайкером. Пока цепи энергопитания обесточены, а ядро системы функционирует от экранированного автономного источника, все преимущества Дикса сведены к нулю. По сути, в данный момент в стенах Башни не существовало единой сети – за прошедшие годы Ветер не уделял никакого внимания процессам восстановления…
Это и сыграло роковую роль в дальнейшем развитии событий.
Пока он созерцал, глядя на горстку людей, как иной человек смотрит на копошащихся под ногами муравьев, группа наемников ступила на третий уровень.
…
– Хельга, тут транспортная развязка. Есть указатели направлений.
– Ты забыл интеранглийский? – Раздался язвительный ответ. – Хочешь чтобы я подошла и прочитала тебе вслух?
– Не хами. – Осадил ее Зураб-Гани. – Символы под указателями абсолютно непонятные. Здесь человеческим языком и не пахнет.
Хельга взглянула на переданное изображение и произнесла, извиняясь за грубость, вызванную не личной неприязнью к Анвару, а скорее физической усталостью и гнетущим впечатлением от той обстановки что царила в заброшенных помещениях:
– Хорошо, извини, иду к тебе. Свяжись с Диксом, может он что-то поймет?
…
Драйв и Фрост осмотрели еще несколько лабораторий, когда на связь вышла передовая группа.
– Это Анвар. Нахожусь на развязке шести коридоров третьего уровня. Тут непонятные знаки на стенах.
Проекционное забрало гермошлема продемонстрировало Диксу сумеречный зал, в который вливались шесть радиальных тоннелей. Свет фонарей бледными пятнами полз по стенам, останавливаясь на странных символах, нанесенных подле каждого прохода.
– Ничего не понимаю, – Пробурчал Фрост.
– Это внутренний язык Башни. – Ответил Драйв, – Символы нанесены на стены не для людей, а для киборгов, обслуживающих комплекс. Сейчас выясним, что это значит… – Анвар, оглядись внимательно, нет ли поблизости человекоподобной машины?
На вопрос Дрейка ответила Хельга:
– У меня тут есть один. – Включившийся канал связи разделил проекционное забрало на два оперативных окна, показав как рослая женщина без тени страха или брезгливости, наклонилась, небрежно схватив за лодыжку лежавшего на полу коридора киборга. Последовал рывок, сопровождающийся неприятным хрустом, – это остатки мумифицированной плоти отделились от эндоостова, оставшись на полу коридора в виде бесформенного отпечатка. – Что дальше? – Осведомилась Хельга.
– Покажи мне его грудь.
Хельга наклонила голову.
– Хорошо, сними центральный кожух. Можешь не осторожничать.
– Сейчас.
Действуя десантным ножом, она быстро освободила фиксаторы, и часть грудной пластины упала на пол, открывая овальный проем, за которым просматривался центральный узел сервомоторов и закрепленная в специальной подвеске сфера.
– Видишь шар?
– Да.
– Отыщи гнезда для подключения питания и компьютерных шлейфов.
Хельга присела, достала ручной фонарь, посветила внутрь вскрытой грудной полости и произнесла:
– Да тут два гнезда со стандартной маркировкой. Питание и включение периферийных устройств.
– Отлично. Соедини свой скафандр с разъемами.
– Сделано. – Спустя несколько секунд сообщила Хельга. Она сидела на корточках подле прислоненного к стене эндоостова человекоподобной машины. Импульсная винтовка лежала у нее на коленях.
Рассудок Дрейка уже погрузился в иную реальность. Его мысленный взор воспринимал каналы передачи данных как гибкие тоннели с зеленоватыми мерцающими стенами, при желании он мог в доли секунды стереть все визуальные эффекты, но ему нравилось путешествие длиною в наносекунды: визуализация давала дополнительный эффект достоверности, не мешая, а зачастую помогая сориентироваться в сложных ситуациях.
На этот раз все было просто, как начальная арифметика: проскользнув сквозь каналы обмена данными, он вышел на простор запоминающих устройств машины, к которым от скафандра Хельги было подано временное питание.
В такие моменты Драйв ощущал себя духом, парящим над причудливой архитектурой информационных баз данных, которым его сознание придавало цвет и форму: он видел бескрайнее бугристое поле, укутанное сиреневой дымкой.
На самом деле все происходило гораздо проще, – восприняв мысленный приказ, сканирующие кибермодули, подключенные к имплантам, связались с обнаруженным устройством внешней периферии, и в данный момент программы, написанные самим Дрейком, производили взлом системы, – он не принимал участия в таких примитивных процедурах, а лишь с удовлетворением наблюдал, как одна за другой падают дымчатые вуали, скрывающие под собой защищенную и тщательно зашифрованную информацию.
Пространство начинало обретать знакомую геометрию: мерцающие, переливающиеся все тем же зеленоватым сиянием блоки соединялись между собой паутиной туго натянутых струн, подчиненных логике наикратчайших расстояний.
Ошибается тот, кто считает работу кибрайкера нудной. Драйв, чья жизнь процентов на семьдесят протекала в фантомном пространстве, научился придавать изысканность самым рутинным процессам, иначе он бы сошел с ума, бесконечно вглядываясь в стремительные потоки цифр. Нет, настоящим кибрайкером становился лишь тот, кто умел абстрагироваться от работающих в данный момент программ криптографии, генераторов случайных чисел и анализаторов машинного кода. Дрейк лишь руководил ими, он давно перешагнул ступень ремесленничества, став Мастером.
Казалось бы, что можно найти привлекательного в системе человекоподобной машины?
Начинающий кибрайкер, взломав защиту и интерполировав своеобразный язык программирования в привычную транскрипцию, мысленно пошел бы по наикратчайшим путям в поисках файлов, содержащих нужные данные.
Драйв без потери скорости совершаемых операций опустился вниз, наблюдая, как мерцающие блоки принимают вид опрятного академического городка.
Открыв дверь ближайшего домика он вошел в таинственный сумрак электронной библиотеки, миновал узкий коридор между стеллажами и увидел призывное мерцание зеленой точки индикатора, которая указывала на искомый кристаллодиск.
Рядом, будто специально, оказалось расположено гнездо считывающего устройства и удобное кресло перед голографическим модулятором.
…
Для Фроста и его людей между последним докладом Хельги и очередной репликой Драйва прошло две или три секунды – никому из них не приходило в голову считать мгновения.
– Так, Анвар, следи за знаками на своем забрале. Я расшифровал их.
Перед глазами Зураб-Гани открылось оперативное окно с характерным символом, который он уже видел на одной из стен.
– Это означает, что помещения несут потенциальную биологическую опасность.
Знак сменился.
– Испытательные лаборатории конечного продукта.
Новый символ.
– Склады готовой продукции. Далее арсенал. Парковочный ангар серв-машин. – при этих словах Драйва Фрост удивленно и обрадовано приподнял бровь. – И последнее, – продолжил Дикс, сменив значок в оперативном окне, – этот проход приведет к центральной шахте скоростных лифтов. Остальные символы комментировать не буду, их перевод автоматически загрузиться в кибернетическую систему ваших скафандров. Все Хельга, можешь отключать соединения.
Драйв открыл глаза, возвращаясь в реальность.
Кто-то энергично тряс его за плечо.
Ну, конечно, Фрост.
– Чего тебе?
– Ты сказал про ангар серв-машин.
– Ну, да. – Дрейк повернул голову и понимающе усмехнулся: – Судя по блеску в глазах ты жаждешь увидеть этих исчадий?
– Они нужны мне Дрейк. Это… – Фросту не хватило слов, и он просто выругался.
– Ясно. Маленький Армагеддон на большой космической станции. С залпами ракетных установок, взломом обшивки и полной декомпрессией. Фрост, ты когда-нибудь проверялся у психиатра?
– Может, ты заткнешься, и просто отведешь меня туда?
– Ладно. Сейчас сориентируемся. – В конце концов, Диксу не было дела как Фрост распорядиться своей добычей.
– Анвар оставайся на месте. Мы поднимаемся на третий уровень.
…
Если бы Дикс не отключился так быстро, то он, наверное, бы заметил, как из здания нарисованного его воображением академического городка вышли двое патрульных.
Подобное наблюдение очень встревожило бы Драйва.
…
Хельга выпрямилась, убирая временные соединения.
Эндоостов киборга со снятым грудным кожухом так и остался сидеть в неестественной позе.
Когда свет плечевых фонарей исчез за поворотом коридора, в наступившем мраке раздалось слабое шуршание.
Пока к центральному кибернетическому устройству машины подавалось питание, от этого источника успел зарядиться накопитель аварийного сервопривода.
Шуршание прекратилось. Прошла секунда, и раздался скрежет.
Эндоостов киборга по-прежнему полусидел у стены.
Внутренний виртуальный монитор отражал статус систем и мелькающие командные строки:
«Тест сервоприводов: провалено».
«Наличие источников энергии: отсутствуют».
«Энергоснабжающее биопокрытие: уничтожено».
«Тестирование ядра системы».
«Обнаружен несанкционированный доступ к базам данных».
«Запуск аварийных программ».
«Реактивация».
Гибкий щуп вошел в гнездо и дважды провернулся в нем по часовой стрелке.
«Ядерный источник энергии активирован».
«Реактивация успешна. Повторный тест сервоприводов через три минуты».
«Загрузка модуля боевых программ».
«Активация режима жесткой автономии».
«Запущен обратный отсчет внутреннего таймера».
…
Время принятия решений.
Часто оно приходит неожиданно, как сейчас: Ветер уловил смутное движение в коридоре за спиной удаляющейся Хельги и понял, что дальнейшее развитие событий вошло в предсказуемую фазу.
До тех пор пока он не задействовал ни единой системы огромного комплекса, (кроме облака микромашин, передававших ему информацию о переговорах и передвижениях непрошенных гостей), те находились в относительной безопасности, но теперь, после грубого вторжения Дрейка в базы данных человекоподобной машины, они сами приговорили себя к смерти.
Являясь одновременно и хозяином и узником Башни, он со всей отчетливостью понимал последствия каждого шага, сделанного чужаками в гулких и темных коридорах. Глядя на лица за забралами гермошлемов, или наблюдая за их фигурками с высоты сводов огромных залов, он испытывал лишь досаду и сожаление.
Третья реинкарнация. Он не хотел ее, но если продолжать созерцательное бездействие их убьют. Киборг, которого «исследовал» Драйв, очнулся от летаргического сна, и он не станет ставить перед собой моральные вопросы, а четко выполнит программный долг.
Так проектировался этот комплекс. Даже по прошествии сотни лет достаточно одного неосторожного контакта с уснувшими, кажущимися безопасными механизмами, как те пробуждались. Это похоже на цепную реакцию ядерного распада – один очнувшийся механизм сделает все, чтобы добраться до своих собратьев и пробудить, их передав сведения о вторжении. Что произойдет дальше? Скорее всего автономные машины уничтожат пришельцев и, спустя какое-то время, снова остановятся, не найдя смысла для дальнейшего функционирования.
Что ему оставалось? Просто понаблюдать, как воля его предков, создавших этот комплекс, уничтожит пришельцев?
То же вариант… Если бы не вспомнилась в этот миг улыбка Селены, вкус ее губ, чистые лучистые глаза с озорными искорками.
Что же ты делаешь душа?
Хмарь забвения разлетелась рваными клочьями. Он больше не мог терпеть собственного бездействия.
На вершине Башни пришла в движение гроздь параболических антенн, и одновременно с этим, подчиняясь мысленному приказу, ожили системы верхнего уровня.
Третья реинкарнация.
Видит бог, он не желал ее.
Незримые импульсы направленной передачи данных устремились сразу в двух направлениях: первый канал связи попал на приемные устройства транспорта «Элизабет-Сигма»: программы, посланные Ветром, в считанные мгновенья взломали защиту кибернетической системы, добравшись до блоков гиперсферной навигации.
Еще секунда и вся информация о расчетах гиперпространственного прыжка к системе Гермеса была удалена.
Он просто пытался их спасти, – глупых самонадеянных, алчущих.
…
– Мы вышли в ангар! – Пришел по связи доклад Хельги. – Вижу запечатанные боксы. Похоже на огромные транспортировочные модули. Сканеры не могут проникнуть через материал этих контейнеров.
– Оставайся на месте. Мы уже рядом. – Дрейк видел в конце коридора свет плечевых фонарей который метался по огромному залу. – Сейчас…
Он умолк на полуслове и рухнул на пол, едва не разбив забрало своего гермошлема.
Следовавший за ним Фрост от неожиданности выхватил оружие, резко развернувшись, но сзади никого не было.
– Дьяволы Элио!… – Он присел, одной рукой переворачивая обмякшее тело Дрейка. – Драйв, что с тобой?!… Ты меня слышишь?!…
Дикс не шевелился. Его тело казалось ватным, безвольным, словно все мускулы расслабились.
– Дрейк, не придуривайся! Ответь, что случилось?! – Фрост опять почувствовал этот дрянной неприятный холодок, что внезапной дрожью прополз вдоль позвоночника. В окружающей темноте на скафандре Драйва продолжал ритмично моргать изумрудный индикатор системы жизнеобеспечения, значит с ним все в порядке, так какого Фрайга он вдруг потерял сознание?!
…
Падая, Дрейк успел понять, что происходит. Его тело не подчинялось разуму, но он уже бывал в подобных ситуациях, и внезапная мнемоническая атака не увенчалась успехом, – он не стал цепляться сознанием за свое физическое тело, прошла всего лишь секунда, а он, сконцентрировавшись, уже нашел источник излучения, парализовавший его тело. Крохотный прибор был закреплен под сводчатым потолком тоннеля, – упав лицом вниз, Дрейк, естественно, не мог его увидеть, руки не подчинялись приказам мозга, значит, нечего даже пытаться оказать физическое противодействие…
Мнемоник.
ЭТО ОН.
Боль взорвалась в голове, словно внутри черепной коробки рванула граната.
Адское ощущение… мысли мгновенно спутались, и тут же боль трансформировалась в яркий, ослепительный свет, невыносимый, словно в глаза направили прожектор, но Драйв не испугался, наоборот он мысленно рванулся навстречу ослепительному сиянию; собрав всю волю он представил, что перед ним действительно прожектор и… невыносимый свет погас, разлетаясь жалобным звоном разбитого стеклопластика.
Мир грез.
Порой он реален до жути, киберпространство становиться единственной реальностью для тех, кто умеет манипулировать им.
– Выходи! – Яростно прохрипел Дрейк.
На фоне серой мглы появилась смутно очерченная фигура.
Дрейк привстал на четвереньки, потом оказался на одном колене, и между двумя фантомами внезапно возникла прозрачная, но непреодолимая стена.
Фигура подошла ближе коснулась рукой упругой преграды, слегка надавила на нее, пробуя на прочность.
Хриплый смех, похожий на карканье ворона, сопровождал это движение.
Смеялся Драйв.
– Ты хотел убить меня?
Фигура убрала руку.
– Я уже сделал все что хотел.
– Как насчет того чтобы подойти ближе?
– Я не ищу проблем. Хотя мне любопытно. Ты первый кибрайкер с кем я встречаюсь лицом к лицу. Отдаю тебе должное Дрейк, но ты неверно толкуешь происходящее. Тень резко выбросила вперед руку, и пластичная, но неодолимая преграда, возникшая по воле Дикса, вдруг начала съеживаться, лопаясь моментально вспухающими пузырями.
– Теперь это похоже на дырявую паутину, верно?
Дрейк уже встал на ноги, выпрямившись в полный рост. Глаза его фантома излучали недобрый красноватый свет.
– Посмотрим, так ли ты крут…
– Нет. У тебя нет времени Дрейк. Если хочешь жить, поторопись убраться отсюда. Я позаботился о том, чтобы ты никогда не смог вернуться на Гермес.
– Я уйду, когда захочу.
– Тебе решать. – Фигура пожала плечами. – Запомни, каждый сам выбирает собственную дорогу. Я пришел не убивать, а предупредить – ты разбудил автономные системы Башни, а им чуждо сострадание. Беги, пока не стало поздно. Я не хочу, чтобы ты разворошил весь комплекс, мне потом долго придется его усмирять. Поищи удачи в другом месте.
Тьма.
Она навалилась со всех сторон вместе с ощущением нехватки воздуха в груди и настойчивым голосом Фроста, который прорывался словно сквозь слой ваты:
– Дикс, Фрайг тебя раздери, что случилось?!…
Для Анжи прошло две или три секунды, не более.
Тело Дикса конвульсивно вздрогнуло, и в коммуникаторе раздался судорожный вдох.
Сканеры имплантов работали на пределе возможностей, но внезапно проявившая себя компьютерная сеть исчезла: вокруг не наблюдалось никакой энергетической активности и даже прибор, парализовавший его тело, не работал – все выглядело таким же мертвым, безнадежно заброшенным, как и несколько мгновений назад.
Лишь на самой периферии сознания, удаляясь в противоположном направлении, двигалась алая точка.
Тяжело дыша, Дрейк приподнялся и сел, прислоняясь спиной к стене.
– Фрост, что за коридор уводит в противоположном направлении? – Не вдаваясь ни в какие объяснения, сипло спросил он.
– Там склад готовой продукции. – Ответил Анджей. – Ты напугал меня до смерти.
– Напугал? – Драйв сделал усилие, поднимаясь на ноги. – Я всего лишь споткнулся.
– Ну да… – Фрост приблизил свой гермошлем к забралу Дикса заглянув в его побледневшее лицо. – Это был он?
– Да. – Нехотя признал Дрейк.
– Ну и как?
– У нас проблемы.
– У тебя и или у нас? – Уточнил Фрост.
– У нас, если я правильно читаю показания сканеров. – Он переключился на общий канал и произнес. – Хельга, Анвар, нужно срочно осмотреть склады готовой продукции. Будьте внимательны, там что-то движется. Я засек энергетическую активность.
– Выполняйте. – Подтвердил распоряжение Дикса Фрост. – А мы пока осмотрим эти контейнеры.
* * *
– Есть устойчивый сигнал. – Доложила Хельга спустя несколько минут. – Я ничего не вижу, но термальная оптика фиксирует работу энергосистемы. По контуру похоже на человекоподобную машину.
– Уничтожьте ее.
– Принято.
Хельга стояла сбоку от входа в огромный зал. За проемом раздвинутых дверей от пола до потолка высились стеллажи. На них, словно в морге, ровными рядами были уложены киборги, запечатанные в герметичные упаковки, похожие на коконы из черного полимерного материала. Вдоль стен помещения располагались огромные холодильные установки, когда-то поддерживавшие тут минусовую температуру.
– Мерзость какая… – Скривилась Хельга, просканировав ближайший кокон.
Анвар, занявший позицию с противоположной стороны, осторожно выглянул в проем. Два ганианца опустились на колено, готовые в любую секунду открыть огонь в сумеречные глубины зала.
– Видишь его? – Спросила Хельга, справившись с отвращением, которое вызвал у нее вид человекоподобной машины, плоть которой давно разложилась, обнажая запечатанный в пластик механический эндоостов.
– Вижу. Дистанция сто метров. Отсюда не попадешь, мешают стеллажи. Он идет по проходу в конце которого установлено какое-то оборудование.
– Ахман, Пенджаб, вперед. – Скомандовала Хельга.
Двое ганианцев послушно рванулись во тьму. Прожектора были погашены, работали только сканирующие системы скафандров.
– Жуткое место. – Произнесла Хельга, вновь покосившись на стеллажи.
«Модель Корг-3462. Боевая модификация» – Прочитала она надпись на бирке впаянной в пластик.
…
Киборг видел преследователей. Видеокамеры, расположенные по периметру металлопластикового черепа работали исправно. Он постоянно анализировал их показания, просчитывая каждое движение всей группы людей, вторгшихся на третий уровень комплекса.
Дистанция сокращалась. Двадцать две секунды до выстрела.
Ему было абсолютно безразличен тот факт, что через несколько мгновений титановые шарики, выпущенные из импульсной винтовки, изрешетят его.
Он опережал преследователей на три секунды, и этого было достаточно.
Две фигуры в бронескафандрах появились в тридцати метрах позади машины, и пока они вскидывали оружие, изготавливаясь к стрельбе, от хромающего эндоостова со снятым грудным кожухом, к блоку автономной кибернетический системы складского помещения стремительно выдвинулись два гибких шунта. Войдя в ответные гнезда, они повернулись по часовой стрелке, включая аварийную систему энергопитания и автономный модуль защиты уровня.
В следующий миг короткие очереди из «ИМ-200» вспороли спинной кожух киборга, поразив центральный узел сервомоторов.
Он, словно смертельно раненный человек, нелепо взмахнул руками и согнувшись рухнул на пол.
– Мы сделали его.
– Отлично. Возвращайтесь.
В следующий миг по всей площади зала вспыхнули тусклые огни красноватого аварийного освещения.
Хельга резко обернулась, с ужасом заметив, как шевельнулся ближайший кокон, словно заключенный в нем эндоостов необъяснимым образом ожил, пытаясь разорвать прочный упаковочный пластик.
Она оцепенела, так и не найдя в себе сил оторвать взгляд от шевелящейся изгибающейся упаковки пока изнутри ее не прорвала механическая рука.
Еще секунда и, машинально отступая назад, она вскинула оружие, длинной очередью прошив появившийся в прорехе металлопластиковый череп машины.
Кокон несколько раз дернулся, а затем со стуком скатился на пол.
Рядом полыхнул бледный огонь статики, пляшущий на срезе электромагнитного компенсатора импульсной винтовки Анвара.
– Отходим! Всем назад! – Он не прекращал огня, поливая очередями ближайшие стеллажи. – Их тут не меньше сотни!
В глубинах зала киборг, раньше других выбравшийся из кокона, резким безжалостным ударом сжатых в кулак механических пальцев перебил шейные позвонки зазевавшегося ганианца.
Подобрав выпавшую из мертвых рук импульсную винтовку, он повернулся в поисках цели.
Модуль защиты уровня передавал данные об одиннадцати активных объектах, подлежащих уничтожению.
* * *
Передняя часть огромного контейнера с тяжелым вибрирующим звуком медленно опустилась к ногам Фроста, образовав пологий пандус.
– Проще не бывает. – Драйв, склонившийся над электронным блоком управления, поднял голову и присвистнул:
– Вот это игрушка…
Внутри транспортировочного бокса, в тугом корсете обслуживающих и крепежных ферм, согнув ступоходы, застыла сорокатонная серв-машина.
– На Ганио за нее дадут миллиона полтора, не меньше… – Восхищенно произнес Фрост.
– А как же маленькая война?
Анжи широко улыбнулся.
– Здесь хватит на все. Клянусь, нам не обойтись одним рейсом.
Его восторг оборвал доклад Хельги:
– Фрост, мы атакованы!
Анджей резко обернулся, посмотрев вглубь тоннеля. Метрах в двухстах, там, где сливались шесть радиальных коридоров, во тьме мелькали далекие стробоскопические сполохи бледно-голубоватого сияния.
Ни слова не говоря, Фрост ринулся туда.
Драйв мгновенно переключил свой разум на импланты.
– Фрост множество сигналов. Около двухсот. – Тут же уточнил он. – Не приближайся к ним! Отступай! Ты слышишь?!
Анжи не ответил. Дрейк видел пять активных маркеров бронескафандров, но спустя мгновенье их стало три, затем один.
Множество термальных всплесков, словно мутно-салатовая река вытекали из распахнутых дверей склада готовой продукции, тут же распадаясь на отдельные ручейки, вливающиеся в коридоры Башни.
Это были киборги, необъяснимым образом очнувшиеся от многолетнего оцепенения. Ими явно руководили нестандартные краткосрочные программы экстренных действий: Драйв попытался стремительным ударом войти в систему одной из машин, пользуясь полученными кодами доступа, но тщетно, – рассудок налетел на глухую, непреодолимую стену,
Автоматически сработали программы сканирования…
Есть…
Драйв полностью погрузился в виртуалку.
Он видел расширяющуюся локальную сеть, связывающую между собой очнувшиеся механизмы, но его не интересовал обмен данными между исполнителями, где-то рядом располагался контроллер, реактивировавший это сонмище…
Сейчас ему было не до визуальных образов. Сознание работало четко, безошибочно, исполнительные системы имплантов подхватывали его волю, автоматически запуская наиболее подходящие для исполнения программы…
Порт удаленного доступа обнаружен.
Вход в сеть.
Драйв мгновенно оценил работающие исполнительные модули киборга. Резервный источник энергии был основан на примитивном, но надежном и компактном реакторе ядерного распада. Капсула со сверхобогащенным эргонием… знаем мы такие, ядерная батарейка, рассчитанная примерно на сто часов работы. Что дальше? Исполнительные модули программ? Ага, сигнал о вторжении в систему. Прицепиться к нему.
Стремительная передача данных. Вот он, контроллер… что ты там бормочешь, электронный болван? Уничтожить источник несанкционированного доступа? Назад. Наикратчайший путь. Взлом. Опять сигнал о вторжении. Я тебе сейчас покажу самоликвидацию… Перехват управления. Тотальный контроль. Оборвать связь с контроллером, прямой доступ, смена командных приоритетов.
Есть… сделано.
Он увидел мир через видеодатчики машины.
Киборг, еще не успевший покинуть склад готовой продукции, находился в нескольких шагах от системного блока, реактивировавшего машины, и теперь руководившего их действиями. Драйв безошибочно использовал логику наикратчайшего расстояния, чтобы перехватить управление киборгом, находящимся в непосредственной близости от системного блока безопасности.
У него оставались доли секунды для принятия верного решения.
Проникнуть в систему охраны уровня или просто ликвидировать этот контроллер?
Драйв выбрал последнее. Он не мог рисковать, ввязываясь в мнемоническую схватку с глобальной киберсистемой, в то время как по коридорам двигались сотни исполнительных машин.
Кулак киборга с хрустом проломил облицовочный пластик стены, круша кристаллосхемы, расположенные в скрытой от посторонних глаз нише.
Наружу вырвался сноп искр, потоки света из разорванного оптического кабеля метнулись по стенам мрачного зала, словно лазерный спецэффект танцпола, мгновенный сбой обмена данными заставил сотни машин остановиться.
Маленькая, ничтожная победа.
Теперь Драйв понимал, почему продукция «Галактических Киберсистем» считалась самой надежной во всей Обитаемой Галактике.
Мгновенный взгляд вокруг.
Снопы искр и свет от порванного оптического волокна озаряли мрачную картину – двое ганианцев распростерлись на полу, вокруг зловеще отблескивали лужи крови, рядом с одним из тел лежала тонкая обойма от «ИМ-200».
В нескольких метрах застыло три человекоподобные фигуры. Их вид внушал оторопь: по металопластику эндоостовов змеились разноцветные блики, на обнажившихся сервоприводах кое-где виднелись бурые ошметья давно разложившейся плоти, на грубой имитации лиц автоматически подергивались микроприводы, отвечающие за мимику.
Драйву потребовалось меньше секунды чтобы оценить ситуацию.
Отряд Хельги и Анвара скорее всего уничтожен. Что с Фростом непонятно. Сейчас его занимал иной вопрос, – какие действия предпримут машины, оставшись без централизованного управления?
Пользуясь секундным сбоем он атаковал киборга, в кажущейся нерешительности остановившегося в проходе между стеллажами.
На этот раз взлом защиты и доступ к ядру системы занял еще меньше времени – импланты Дрейка постепенно пополняли базу данных, куда записывались все распознанные при прежних атаках операционные команды и коды.
Внутренний монитор. Отчет текущих процессов:
«Потеряна связь с контроллером системы безопасности».
«Поиск активных дубль контроллеров».
«Провалено».
«Активация пакета программ автономного поведения».
«Статус: ОК».
Задачи первого уровня:
«Поиск и аварийная реактивация глобальной системы контроля».
«Уничтожение неопознанных объектов в радиусе действия сканеров».
Драйв ощутил неприятный холодок.
Не это ли пытался втолковать ему призрак?
Разбуженные автономные системы. Они будут действовать, не смотря ни на что, пока полностью не очистят уровень от постороннего присутствия. Дрейк не хотел даже думать о том, какие метаморфозы начнут происходить с автоматикой Башни, если кто-либо из киборгов доберется до модуля аварийной реактивации системы глобального контроля безопасности.
Он уже понял чего стоит обманчивое запустение исполинского комплекса.
Его кибермодули к этому моменту уже смоделировали глобальную командную последовательность. Оставалось лишь послать ее ближайшей машине, которая, принимая приказ на самоуничтожение, передаст его дальше, пока все кибермеханизмы не будут инфицированы командой самоликвидации.
Оставалось лишь ввести значение задержки. Драйв отдавал себе отчет, что две сотни ядерных микровзрывов не разрушат уровень, но могут задеть его лично, если он не успеет убраться отсюда.
Он прикинул, сколько секунд ему потребуется чтобы добежать до аварийной лестницы и спуститься вниз, затем ввел необходимую задержку и запустил программу исполнения.
…Возвращение в сумеречную реальность сопровождалась радужными кругами. Секунду или две он ничего не видел, потом, превозмогая внезапно подкатившую к горлу дурноту, возникшую от перенапряжения ментальной схватки, он побежал назад, прочь от ангара серв-машин в спасительную тьму, которую более не освещали стробоскопические сполохи очередей из импульсного оружия.
* * *
Для Фроста все происходящее выглядело абсолютно иначе.
Инстинктивно рванувшись на отчаянный призыв Хельги, он моментально забыл о Драйве, просто мысль о нем исчезла из головы Анжи, как только первые очереди из импульсного оружия зримо прорезали тьму.
– Анвар, Хельга, что происходит?
– На нас напали! Кто-то реактивировал киборгов со склада готовой продукции!
– Отступайте! Двигайтесь к аварийной лестнице! Не оставляйте им оружия! – Фрост вспомнил о Драйве. – Дикс, ты где застрял?!
Коммуникатор не ответил. Анжи повторил вызов, но тщетно, Драйв молчал, словно его уже не было в живых.
Усилители мускулатуры боевого скафандра работали на полную мощность, и Фрост преодолел двухсотметровый отрезок тоннеля менее чем за тридцать секунд.
Он выскочил в зал, где сходились радиальные коридоры как раз в тот миг, когда из глубин склада ударила прицельная очередь.
Анжи слишком поздно среагировал на бледную вспышку, и титановые шарики ударили в грудь, отшвырнув его к стене.
Дыхание прервалось, словно воздух из легких выбили ударом кувалды.
Перед глазами мелькнул сумеречный свод зала, по ободу забрала замельтешили тревожные огоньки систем поддержания жизни, что-то щелкнуло в затылочной области, и он судорожно вдохнул, совершенно потеряв ориентацию из-за болевого шока и воздействия стимулятора, поданного в кровь системой экстренного жизнеобеспечения.
Следующим ощущением Фроста был мягкий глухой удар, – отлетев к стене, он врезался в нее спиной и затылком.
Ноги подкосились, пред глазами мельтешили искры, но стимулятор быстро гасил боль и очищал рассудок от шоковых ощущений.
Наклонив голову Анжи посмотрел на грудные бронепластины скафандра и облегченно выругался.
Ничего страшного, максимум синяк во всю грудь… – подумал он, разглядев крупные выщерблины. Броня выдержала.
В следующий миг его внимание привлек силуэт человека, который высветили из тьмы частые одиночные выстрелы двухсотого «ИМа».
Интуитивно он узнал Хельгу.
Наемница, припав на одно колено, держала под огнем выход из склада, откуда пыталась вырваться группа человекоподобных машин.
Фрост со стоном поднялся на ноги. Покидая посадочный модуль, он не стал вооружаться импульсной винтовкой: две изготовленные по спецзаказу «Гюрзы» были для него привычнее, они как влитые лежали в ладонях, придавая чувство уверенности в своих силах.
Сместившись вбок, чтобы не блокировать Хельге пространство для резкой смены линии огня, он вскинул оружие.
Тьма мешала целиться, смутные контуры машин выдавливало из широкого проема складских ворот тесными группами, промахнуться в такой ситуации было трудно, но Фрост привык видеть результат собственной стрельбы.
Страха не было. На миг, когда включились оптико-электронные компенсаторы освещения, рассудка коснулась жуть – на забрале гермошлема возникла четкая контрастная картинка: около пятидесяти киборгов с тупой механической целеустремленностью двигались к троим ганианцам, занявших позицию в справа от Хельги.
Мерно двигались сервомоторы, роняя на пол осклизлые комки разложившейся плоти, гробовая тишина сменилась на ноющий звуки механических приводов и частые выстрелы, отдающиеся металлическим звоном при попаданиях.
Фрост не мог сосчитать их взглядом, машин было множество, и они все пребывали из глубин проклятого склада.
Он начал стрелять, сначала прицельно, с секундными паузами между нажатием гашеток, а потом палец сам потянул ползунок вариатора скорости стрельбы вниз, и обе «Гюрзы» зашлись длинными автоматическими очередями, на мгновенье остановив прущую из глубин зала массу машин.
Передние киборги падали на пол, но большинство из них тут же начинало вставать, Фрост отчетливо видел отстреленные конечности; огромные дыры в кожухах машин рассыпали снопы искр, освещая пространство вокруг призрачным светом, истекающим из поврежденных оптических кабелей, – этот кошмар разрастался с каждой секундой, и Анжи, ощутив холостой ход электромагнитного затвора, машинально отступил на несколько шагов, одновременно сбросив пустые обоймы.
Индикаторы оружия вновь зажглись трепетными зелеными искрами и он, возобновив огонь, начал отходить к лестнице.
– Хельга, Анвар, вы слышите меня?
– Хельга мертва. – Раздался в коммуникаторе хриплый голос Зураб-Гани.
Фрост резко повернулся и увидел, что группа машин в центре зала прорвалась через огонь импульсных винтовок: с десяток киборгов обогнули баррикаду из изуродованных механических тел, один из них оказался вооружен трофейным «ИМом».
Хельга лежала на спине, широко раскинув руки, ее гермошлем был изрешечен выпущенной в упор очередью, а машины уже тянулись к выпавшему из мертвых рук оружию…
Фрост несколько раз выстрелил, свалив два скелетообразных эндоостова, но механических исчадий было слишком много, они все прибывали, и Анжи, наконец, понял, что их не сдержит никакой огонь…
– Анвар, к лестнице! – Закричал он, чувствуя, что нервы начинают сдавать в этом размеренном, тупом механическом движении, которое обтекало его со всех сторон, уже практически не оставляя выхода для бегства.
Коммуникатор ответил булькающим хрипом, и Фрост отшвырнув очередями две опасно приблизившиеся машины, внезапно осознал, что остался один, и одновременно увидел, как киборг, вооружившийся импульсной винтовкой Хельги, целиться ему в голову.
Это был миг, который вдруг начал растягиваться в субъективную вечность.
Не в первый раз он смотрел в глаза смерти, но никогда до этого Фрост не ощущал такой безысходности, пустоты, – он привык иметь дело с людьми, и в самых страшных, кровавых эпизодах прошлого за мертвым зрачком электромагнитного компенсатора он видел человеческие глаза, полные эмоций, они помогали Анджею угадать момент выстрела, среагировать, но теперь… Он видел лишь пустоту, готовую изрыгнуть бледный сполох статики, выплевывая смерть…
Сколько мыслей может спрессовать одна секунда?
Фрост вдруг увидел самого себя, подрезающего декоративный кустарник на далеком Кьюиге… Лучше бы я остался там… Живой изменившийся… заново рожденный…
Нет!… Сенсорная гашетка, которой необходимо лишь слабое нажатие, превратилась в тугую скобу, которую не мог продавить палец.
Твой удел, Фрост, – постоянное бегство и ад смертей… – шепнуло подсознание. -Ты стал похож на бешенного зверя…
Поздно… Слишком поздно… Как там говорили предки? Что-то про переправу и коней?
Миг затягивался, он становился невыносимо-долгим, – Анжи не понимал что происходит, он стоял в страшном оцепенении, пока сбоку не обозначилось стремительное движение.
На всю оставшуюся жизнь ему запомнился пережитый отрезок безвременья, как и внезапная вспышка прозрения, пришедшая одновременно с хриплым голосом Драйва:
– Фрост, не стой как болван, у нас осталось двадцать секунд, чтобы убраться отсюда.
Он посмотрел на киборга и понял, что, прошла не секунда, а намного больше, просто машина застыла без движения, окаменев за миг до рокового выстрела…
Видя, что Анжи не реагирует на слова, Драйв схватил его за плечевые бронепластины и, с усилием развернув, толкнул по направлению лестничного марша.
– Двигайся!
Он побежал за Дрейком. Все происходило как в полусне, мимо мелькали металлические перила аварийной лестницы, потом стены Башни внезапно содрогнулись, и высоко над головами двух беглецов раздалась серия тяжких взрывов.
Фрост не помнил, в какой момент он потерял Дрейка из вида. Тугая ударная волна сбила его с ног, и последние метры до спасительной трещины в цоколе он не пробежал, а пролетел, с силой ударившись о стену.
Что-то хрустнуло в плечевом активаторе боевого скафандра, Фрост попробовал поднять правую руку, но сервомоторы усилителя мускулатуры ответили неприятным скрежетом.
В коммуникаторе повисло зловещая тишина. Он попытался вызвать Дрейка, но тщетно, видно тот уже находился вне стен сооружения и толстый материал цоколя блокировал связь.
Анжи осмотрелся.
Наверху бушевал огонь. Вслед за серией отгремевших взрывов на третьем уровне занялся пожар, и теперь по наклонным тоннелям аварийной лестницы сочился едкий удушливый дым.
Надо убираться отсюда. – Это была первая здравая мысль, посетившая его за последние минуты.
С трудом отыскав памятный разлом в цоколе, он пошатываясь вышел из сооружения.
Снаружи бушевала оранжевая буря. Ветер стлал песчаную поземку, клубы пыли напоминали облака, несущиеся вдоль самой земли.
– Дрейк ты жив? – Уже без особой надежды спросил Фрост.
– Жив. – Ответил коммуникатор голосом Драйва. – Двигайся на сигнал посадочного модуля. Встретимся там.
Фрост еще раз огляделся. Дикс прав. Им ни за что не найти друг друга в усилившейся пылевой буре и сигнал посадочного модуля оставался единственным ориентиром для встречи.
Включив пеленгатор, он увидел слабую мерцающую точку, обозначавшую место посадки модуля и, прихрамывая, зашагал прочь от Башни.