Книга: Бездна
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

За границей кипящих широт. Восточный остров…
Покрытая шрамами боевая броня привычно и веско облегала тело.
Западный ветер нес частицы гари. Среди скалистых пиков, где располагалась снайперская позиция, дышать было трудно, в горле першило, слезились глаза, но при закрытом шлеме поразить цель очень сложно. Приходилось терпеть, с этим уж ничего не поделаешь, ведь древнее искусство прямого соединения между человеческим рассудком и исполнительной системой давно утрачено.
И все же – удачный выстрел. Артем опустил оружие, подобрал гильзу, загерметизировал шлем. Легкое шипение пневматических уплотнителей – привычный звук для молодого воина. Глоток чистой насыщенной кислородом дыхательной смеси, вырабатываемой устройством преобразователя, воспринимался как заслуженная награда за проявленную выдержку.
Пегого серва буквально пригвоздило к бетонному обломку. Он так и остался на середине полуразрушенного моста между островами, – крупнокалиберная пуля ударила точно в сервомоторный узел, превратив опасного противника в застывшую без движения груду металлокерамики. Теперь бы ночной караул не оплошал, и одной проблемой, наконец, станет меньше.
Артем ласково коснулся углеволоконного приклада. Мощная дальнобойная снайперская винтовка системы «АРГ-9» была его единственным другом. Она придавала уверенности, позволяла бороться с врагом, никогда не капризничала, получая должный уход, вот только патронов к ней становилось все меньше, и он чаще целился, чем стрелял, зная, что нанести серву критические повреждения очень непросто.
Взять хотя бы Пегого. Только за последние месяцы защитники острова трижды списывали его со счетов – сначала после подрыва моста и еще дважды по докладам снайперов, но тот лишь исчезал на некоторое время, а затем опять появлялся, с новыми заплатами на корпусе, еще более осторожный, злобный и опасный.
Время к полудню. Солнце припекало, застыв в зените, тени от скал стали короткими, зато нагретый камень создавал «засветку» на сканерах противника. Артема тоже донимала жара, пот пропитал одежду под броней, но это мелочи. Терпимо.
С позиции у вершин он ушел сразу после произведенного выстрела. Задержишься на минуту – получишь шквал огня в ответ. Машины вооружены лучше, противостоять им трудно, здесь выручают только смекалка, опыт да скорость перемещений по горным тропам.
Спустившись на уровень перевала, он присел в тени нависающего уступа скал, перевел дыхание, затем, оценив достоинства позиции, отстегнул забрало шлема, вскинул оружие, вновь приник к прицелу.
Даль рванулась навстречу, укрупнилась в деталях. Отсюда хорошо просматривались соседние острова. Густой смог от многочисленных производств, организованных машинами на срединном острове, плавился маревом миражей, горячий воздух, переполненный частицами гари, стлался над океаном, но, пока Артем спускался к перевалу, ветер изменил направление и теперь относил в сторону густые шлейфы дыма, открывая взгляду фрагменты титанической стройки.
Сервы захватывали океан.
Они трудились как проклятые, и днем, и ночью. Металлы, добываемые в шахтах срединного острова, шли на производство арматуры, сотни полых железобетонных опор глубоко вонзались в дно океана, затем машины соединяли их поперечными конструкциями, сверху настилали решетчатые металлические каркасы и вновь заливали бетон, сооружая над водой сегменты титанических плит перекрытия.
Проклятые механопоклонники, неприязненно думал Артем, глядя, как сервы полчищами снуют по территории гигантской, совершенно непонятной стройки.
Много лет назад группа последователей Лаймела, проповедовавшего культ машин, в поисках утерянных технологий обнаружила на мелководье у побережья западного острова затонувший там модуль с сервами на борту.
Безумцы разбудили древние механизмы, выпустили в мир зло, которым не смогли управлять.
С тех пор западный и срединный острова захватили машины. Они рыли шахты, добывали металл и камень, сооружали платформы на шельфе, вгрызались в дно, в поисках полезных ископаемых, постепенно вытесняя людей.
Жители островов, чьи предки когда-то приютили механопоклонников, не сумели распознать угрозу в зародыше, пока механизмов было мало, а когда опомнились, силы уже оказались не равны. Самое крупное столкновение с машинами произошло пять лет назад, но одолеть сервов не удалось. Выжившие в тех боях отступили на восточный остров, закрепились на нем. Началось затяжное позиционное противостояние с единственной, но ощутимой для людей разницей, – сервам не нужна еда, им плевать, пригоден ли окружающий воздух для дыхания.
Людям же приходилось туго. Подземные заводы срединного острова сбрасывали в океан тонны токсичных отходов, и все живое на шельфе постепенно погибало.
В детстве Артем (как и большинство мальчишек) мечтал исследовать океан. Он хорошо помнил, как на западной верфи, там, где сейчас машины развернули непонятное строительство, сооружались огромные корабли. В те годы казалось: жизнь вскоре изменится к лучшему. Многие жители островов надеялись, что древние знания помогут создать суда, способные преодолеть кипящие широты, вырваться из кольца подводных вулканов и тогда взорам первооткрывателей откроется совершенно другой мир, сказочный и прекрасный, похожий на тот, что сохранили предания глубокой старины.
Недостроенные корабли сервы частично разобрали на металл, частью приспособили под свои нужды.
Если бы механопоклонники не разбудили древнее зло, жизнь сложилась бы иначе, а так выбор оставался небогатым: либо защищать родной остров от вторжения машин, либо погибнуть.
Артем продолжал наблюдать. Его руки, привычные к весу оружия, не дрожали, в прицел он хорошо различал фигурки сервов-рабочих, но тратить на них драгоценные патроны не было никакого смысла. Вот если бы заметить среди гор песка и ила, зачем-то доставляемых со дна океана, человекоподобную фигуру, – тогда б он ни на секунду не задумался, как поступить. Древние механические исчадия, внешне похожие на людей, были направляющей силой безумной стройки, а, значит, и причиной всех бед. Существовало вполне понятное для Артема мнение: нужно истребить всех древних андроидов, так неосторожно разбуженных механопоклонниками, и тогда остальные машины остановятся, прекратят стройку, не будут больше отравлять океан и воздух, перестанут рыть бесконечные тоннели в поисках все новых и новых ресурсов.
Он медленно смещал ствол оружия, пытливо рассматривая через прицел строительные площадки, расположенные на разных уровнях, но древних механизмов ему не попадалось, только рабочие сервы.
Что ж, видно, не судьба. Хотя, на сегодня достаточно и Пегого. Если ночью его не утащат другие машины, одним врагом станет меньше.
Вновь загерметизировав шлем, он взглянул на положение солнца и начал спуск к океану.
В детстве Артем мечтал поскорее вырасти, ему казалось, что взрослые обладают невероятной свободой, – они делают, что хотят, ни перед кем не отчитываются, ни у кого не отпрашиваются, чтобы сходить, к примеру, на берег, но мечты быстро померкли, стоило ему перешагнуть порог совершеннолетия.
Теперь, вкусив взрослой жизни, он с тоской вспоминал те беззаботные годы.
Спустившись по высохшему руслу ручья, он вышел к передовому посту линии укреплений. Искра датчика анализатора состава атмосферы постепенно сменила цвет с бледно-оранжевого на изумрудно-зеленый. Поднявшийся после полудня южный ветер постепенно очистил воздух от ядовитых примесей.
Артем спрыгнул в извилистый, прорубленный в скалах ход сообщения, снял шлем, закинул оружие за спину.
Защитников острова осталось немного. Человек пятьдесят не больше. Женщины, старики и дети жили в небольшом городке, расположившемся вдоль скалистой береговой линии. Сама природа позаботилась, чтобы сервы не смогли проникнуть на территорию восточного острова со стороны океана, единственная бухта, где причаливали лодки рыбаков и фермеров, охранялась отдельным отрядом воинов, а все остальные подступы были защищены скалами, у подножия которых бесновался прибой.
Сервы в большинстве не умели плавать, да и волны, накатывающиеся на скалистый берег даже в тихую, безветренную погоду затрудняли высадку. Единственным слабым звеном обороны до последнего времени оставался старый мост, но его подорвали, а вдоль пролива недавно закончили возводить линию долговременных укреплений.
– Артем, здорово! – раздался зычный голос.
– Привет, Джордж, – Артем пожал крепкую, сильную мозолистую ладонь ветерана островных сражений.
– Ты Пегому пулю влепил?
– Угу… – Артем подставил ладони под тонкую струйку холодной чистой воды, сочащейся из расселины в скалах, сделал несколько глотков живительной влаги, ополоснул лицо. – Вы теперь не оплошайте. Сервы ночью наверняка попытаются его вытащить.
– Да уж проследим, будь спокоен. К вечеру народ соберу, – сами вылазку устроим. Утащим вражину на наш берег, да разберем тут до винтика.
А что? Идея неплохая. Хотя и рискованная. Машины с того берега в одиночку не ходят. Обычно, если попрут, то сотнями. А за андроидом они точно полезут, тут и гадать нечего.
– Тогда я с вами, пожалуй, останусь, – решил Артем. – Часок вздремну, потом минами займусь. Надо на той стороне все подступы к мосту заминировать.
– Нет, ты на сегодня и так достаточно сделал, – покачал головой Джордж. Жалел он молодых ребят, не давал им соваться в пекло, хотя работа снайпера – тоже не сахар. Жара, сутками напролет в одиночестве, под прицелом сканеров машин. – Ну, сам подумай, ночь с нами пробудешь, и что толку от тебя завтра? Носом клевать на позиции? Нет, браток, тебе выспаться надо, нормально отдохнуть. А мы тут сами справимся.
Артем хотел возразить, но Джордж сбил его решимость вопросом:
– А ты чего только раз сегодня выстрелил?
– Патроны берегу, – нахмурился Артем. – Полторы обоймы всего осталось.
– Кстати, о патронах. – Джордж взглянул в сторону противоположного берега, затем присел. – С утра Френз заходил. Гильзы твои забрал. Обещал к обеду сделать партию. Так что давай, дуй к нему, пополняй боезапас, а завтра с утра, как обычно, в горы.
– Ладно, – нехотя согласился Артем. С Джорджем спорить бесполезно. Да и прав он. После беготни по горным тропам чувствовалась усталость, а завтра – снова на перевал.
– То-то же, – ворчливо произнес ветеран. – Коммуникатор работает?
– Тот, что в шлеме, – кивнул Артем. – Запасной в ремонте.
– Ну и хорошо. Свяжемся с тобой, если что.
* * *
От укреплений до городка всего минут тридцать ходьбы. Восточный остров хоть и большой, но почти полностью скалистый, простора нет. Раньше городок населяли только рыбаки да фермеры, они и сейчас ловили рыбу, разводили съедобные водоросли в бухте, собрали моллюсков на отмелях. Океан всегда был единственным источником пищи для небольшой колонии людей.
Все чаще Артем думал: а что с нами будет дальше? Пустота в душе копилась, росла, ее не могли заполнить полные опасностей будни, он быстро повзрослел, юношеские мечты потускнели, выцвели, а будущего он не видел, как ни силился его вообразить.
Машины уже изрыли подземными ходами два острова, и их экспансия на восток – лишь вопрос времени. Сколько-то мы продержимся, а затем?
Подобные мысли заводили сознание в тупик, от них становилось тяжело на душе.
Сегодняшний день – не исключение. И ребятня, играющая на пыльных улицах, и обветренные дома, построенные еще в незапамятные времена, – все выглядело как-то угрюмо, безысходно. Видно в душе накопилась такая моральная усталость, что все окружающее блекло, становилось серым.
А ведь не так давно жизнь представлялась в совершенно ином свете.
Он заглянул к Френзу, забрал патроны, кустарным способом изготовленные в мастерских, вновь вышел на улицу и остановился в нерешительности.
Пойти в казармы, улечься спать?
Как-то тревожно на душе. Состояние знакомое до омерзения. В последнее время все чаще мир терял краски, становился бесцветным, Артем старался не обращать внимания на приступы серой хандры, но делал себе только хуже. Он знал лишь одно средство, как избавиться от гнетущих мыслей, но редко им пользовался, все острее понимая, – это самообман, бегство от реальности, ведь прошлую жизнь не вернешь.
Ну и пусть, подумал он, решительно свернув в сторону океана.
* * *
У Артема была своя тайна.
Еще подростком, исследуя острова, он нашел узкую извилистую расселину в скалах, ведущую к небольшой, выбитой волнами бухточке, с нависающим над ней каменным козырьком. С тех пор минуло много лет. Артем повзрослел, но по-прежнему единственным спасением от тоски и внутренней тревоги для него оставался океан.
Когда становилось совсем тоскливо на душе, он приходил на берег маленькой бухты, чтобы снять броню, скинуть одежду, лечь на теплые, обкатанные океаном камешки, вдохнуть полной грудью соленый воздух, закрыть глаза, впитывая всем телом тепло ласкового предзакатного солнца.
Он никогда и никому не раскрывал своей тайны, не показывал тропы, ведущей через узкие расселины в скалах, ведь должно же у человека оставаться хоть что-то свое, сокровенное?
В такие минуты отступала гложущая пустота. В маленькой бухте никогда не было сильных волн, уходящие в океан отроги скал служили природными волнорезами, защищали даже во время шторма, глухо принимая на себя удары стихии, а тут всегда царило необыкновенное спокойствие.
Из-за нависающего каменного выступа солнце освещало узкую полоску крохотного пляжа только в предзакатные часы.
Здесь в любой момент могли появиться сервы-разведчики, но Артем старался не думать о них. Ему казалось, что бухту оберегает сам океан, который всегда представлялся ему живым, разумным, одухотворенным.
Тепло солнечных лучей согревало, рокот прибоя успокаивал, Артем чувствовал, как уходит тяжесть прожитого дня, словно ее впитывают мягкие, вкрадчивые, пологие волны. Они неторопливо набегали на берег, затем отступали, перекатывая камушки, шурша ими, оставляя неровную пенистую кайму, теплый ветер нес острые запахи йодовых водорослей, здесь Артем черпал силы, чтобы прожить еще несколько жарких, прогорклых дней…
Сегодня предзакатная тишь казалась какой-то особой, звонкой, настороженной.
Он привстал, опираясь на локоть.
Солнце клонилось к горизонту. Оранжевые предзакатные лучи придавали поверхности воды оттенок бронзы. Наступал короткий период полного штиля, тишины, в которой каждый звук, отраженный эхом от скал, звучит особенно четко…
Он услышал плеск воды, но не вздрогнул, лишь рука на ощупь нашла прохладный пластик пистолетной рукояти, пальцы цепко обхватили ее, и вес оружия лег в ладонь комком упругой силы…
Огненный шар солнца, почти коснувшийся линии горизонта, слепил глаза, очертания скал и гладь воды плавились в его свете, казались почти черными. Артем, не сомневаясь, что в бухту пробрался серв, он ждал появления низкорослого механического исчадия, как вдруг, вода расступилась, отдавая взгляду совершенно нереальный, невозможный образ!..
На фоне стекающего за горизонт светила внезапно возник мягко очерченный силуэт женской фигуры.
Артем замер. Со стороны океана мог появиться только серв, в последнее время машины активно исследовали шельф, и никто из немногочисленных жителей острова не стал бы вплавь огибать береговую линию, мысли проносились в голове, а сердце внезапно дрогнуло. Артем уже позабыл, как оно может трепетать в груди, срываясь в ритм глухих, ощутимых ударов.
Мягкие очертания женской фигуры на фоне полыхающих красок заката – это выглядело настолько нереально и в то же время воспринималось так остро, что он на мгновенье растерялся.
Из воды выходила девушка, одетая в подобие легкого гидрокостюма, – мягкий эластичный материал плотно прилегал к ее телу, – еще шаг, и Артем сумел рассмотреть черты ее лица.
Незнакомка!
* * *
Водная гладь расступилась, Инга вынырнула, осматривая берег небольшой бухты, затерянной среди отвесных скал.
Дно резко поднималось, вода уже едва доходила до колен, и эмиранг начал трансформироваться, сначала сполз к плечам, затем и вовсе, по укоренившейся привычке, собирался соскользнуть с ее тела, как вдруг внезапный звук и движение на берегу остановили его.
Инга онемела от неожиданности.
Она специально выбрала это место, оценив его уединенность, недоступность, рассчитывая отдохнуть, одинаково опасаясь как машин, отравивших своей деятельностью прибрежную полосу, так и мифических механопоклонников, которые, как ей представлялось, живут на окутанных дымами островах.
Человек!..
Отступать назад поздно, да она и не собиралась этого делать. После внезапного исчезновения дельфов в душе стыло чувство обиды, все воспринималось иначе, она невольно остановилась, но затем все же шагнула к берегу.
Губы Инги дрогнули. Она попыталась улыбнуться, только вышло не очень.
Перед ней стоял молодой крепкий парень. Глубокий шрам на его теле, суровое не по годам выражение лица говорили о трудной, полной невзгод жизни, но глаза смотрели без злобы, в них читалась крайняя степень удивления, граничившего с замешательством.
Их взгляды встретились.
Между Ингой и Артемом лежала пропасть многовековой изоляции небольших, чудом уцелевших после крушения колониального транспорта человеческих анклавов. Их пути выживания разнились во всем, по сути, они являлись друг для друга внезапной, оглушающей материализацией древних мифов.
– Ты… механопоклонник? – ее ломкий голос разбил тишину.
– Нет. С чего ты взяла?! – ответ Артема прозвучал озадаченно.
В облике незнакомки оживали легенды. Мурашками стянуло кожу на затылке, когда взгляд коснулся странного гидрокостюма, молниеносная догадка обожгла.
– А ты… из Купола Надежды?! Города, за кипящими широтами?!
Инга ступила на берег. Эмиранг нервно покалывал ее кожу.
Красиво звучит древнее название Лазурного Чертога.
Купол Надежды… Тонкое, эфемерное кружево мифов и преданий связывало прошлое с настоящим, каким-то невероятным образом его нити преодолели Бездну, но сейчас натянулись, готовые вот-вот лопнуть. Инга и Артем испытывали лишь усиливающийся с каждой секундой шок от внезапной встречи. Они оба растерялись, не знали, что делать, о чем говорить, как отнестись друг к другу?
– Я сейчас. – Артем шагнул за скалу, быстро натянул одежду.
– Меня зовут Инга, – донесся до него голос девушки. – Извини, что напугала тебя.
– Ничуть, – он вышел из-за скалы, взглянул на нее, стараясь держаться уверенно, не показать истинной глубины своего замешательства. – Я Артем.
Инга с трудом выдержала его взгляд. Шоковые ощущения от неожиданной встречи буквально затопили рассудок, словно внутри, не выдержав напора обстоятельств, рухнула незримая плотина: мысли путались, в какой-то момент ей неодолимо захотелось шагнуть назад, почувствовать, как спасительная глубина смыкается над головой, гасит невыразимо острые эмоции.
Странным до дрожи было каждое из ощущений, ведь она впервые в своей жизни вышла на настоящий, не искусственный берег, легкий, прохладный ветерок холодил разгоряченное лицо, тревожащие запахи заставляли трепетать ее ноздри, обкатанные океаном камушки казались колкими, но все это гасло, притуплялось, стоило лишь взглянуть на Артема.
Обитатель суши. Человек из другого мира. Но кто он, если не мифический механопоклонник?!
Непроизвольная дрожь охватила Ингу.
* * *
Артем испытывал не менее сильные, стрессовые эмоции.
Среди жителей островов ходило немало легенд об обитателях подводного мира. Большинство мифов зародилось много столетий назад, когда океан выбросил на западном побережье потрепанный штормами корабль последователей культа машин. Измученные, полуживые, каким-то чудом сумевшие преодолеть кипящие океанские широты, они принесли с собой не только зерна новой религии, в корне изменившие жизнь последующих поколений, но и рассказы об уничтоженном небывалым ураганом Куполе Надежды. Подробности истинных знаний стерло неумолимое время, остались лишь смутные, нечеткие, во многом двусмысленные предания, повествующие о недолгом золотом веке огромного человеческого поселения, о детях Бездны, – изменившихся людях, получивших способность жить вне герметичного купола, в открытом океане, но заплативших за это какую-то непомерную цену…
Тени древних сказаний, внезапно воплотившиеся в образе девушки, вышедшей из океанских глубин, потрясли Артема.
В меркнущих красках опалесцирующего заката он заметил, как странный гидрокостюм, плотно облегающий фигуру Инги, медленно трансформируется, перекатывается бугорками мускулов, вытягиваясь, наползая на плечи, поднимаясь вдоль шеи, – он был живым!
Инга, перехватив его взгляд, мысленным усилием заставила эмра угомониться, и тот покорно сполз к плечам.
– Это эмиранг, – пояснила она. – Немного нервничает. Ему непривычно на суше.
Артем сдержанно кивнул, как будто что-то понял.
– Темнеет. Тут неподалеку есть теплый источник, в нем живут светящиеся водоросли. Пойдем?
* * *
Шаткий мостик первых, сказанных в явном замешательстве слов, все же устоял под шквалистым напором шоковых эмоций.
Краски заката стремительно угасали. Окрестности быстро погружались во тьму, невнятный шум океана звучал глухо, отдаленно, в небе загорались первые звезды. Обкатанные водой камешки образовывали неровный, осыпающийся вал на границе прибоя, Инга оступилась, и Артем протянул ей руку, помогая взобраться выше.
Простой жест, а сколько он значит, как много может изменить! Минуту назад между ними действительно лежала пропасть глубиною в сотни поколений, их образы жизни разнились настолько, что казались абсолютно несовместимыми, чуждыми друг другу, но юности доступен иной язык, способный перекинуть мостик через любую семантическую пропасть.
Призрачный свет люминермов освещал скалы, тесно обступившие небольшое озерко теплой воды, питаемое из подземных источников.
Инга настолько устала, что без сил присела на ошлифованный водой камень.
Оглушающий покой. Невероятное ощущение после всех пережитых испытаний.
– Побудь тут, я сейчас принесу свои вещи.
Артем исчез во тьме.
Инга ласково коснулась эмиранга, беспокоясь о нем, но эмр чувствовал себя вполне комфортно, он плотно прильнул к ней, уже не тревожа постоянным покалыванием, на удивление быстро адаптируясь к резкому изменению условий окружающей среды.
Она не слышала приближающихся шагов, Артем ступал почти бесшумно, он появился на границе освещенного люминермами пространства, с чем-то тяжелым, громоздким в руках.
Инга с интересом взглянула на принесенные им вещи.
– Что это?
– Боевая броня, – ответил Артем. Инга заметила, как бережно, аккуратно он сложил элементы экипировки, отдаленно, лишь в общих чертах напоминающие части скафандра, которым пользовался дедушка Фридрих. На поверхности ромбовидных бронепластин виднелись оплавленные шрамы и множество ассиметрично расположенных выщерблин.
Перехватив взгляд Инги, Артем скупо пояснил:
– Это следы от пуль и попаданий лазерных разрядов. У сервов очень мощное, дальнобойное оружие, не чета нашему.
Сервы?
Инга не знала такого слова.
– Механизмы? – догадалась она.
– Точно, – кивнул Артем. – Захватили два острова, хотят и третий присвоить, но мы пока держимся, – скупо пояснил он. – А как у вас? Вы разве не воюете с машинами?
– Нет. У нас практически нет машин… только небольшая энергостанция, – взгляд Инги вновь остановился на глубоких шрамах, отчетливо различимых на большинстве элементов брони. Мгновенно вспомнились некоторые из рассказов дедушки Фридриха, да и полученные в информатории знания об истории далекой, потерянной навсегда Земли вполне емко и недвусмысленно раскрывали термин «война».
Жестокий, ужасающий способ решения проблем и конфликтов, никогда не находивший понимания в рассудке девушки.
Слова Артема внесли еще больше замешательства в мысли.
Что же происходит на островах?
Она удержалась от прямого вопроса, взгляд коснулся массивного, выглядящего чуждо и непонятно оружия, но оттолкнуть образы, лежащие вне ее жизненного опыта не получилось.
Взбудораженные мысли никак не успокаивались, даже непомерная, давящая усталость уже не стушевывала эмоции.
– Ты как оказалась тут? – вопрос Артема вывел ее из замешательства.
– Я заблудилась, – тихо произнесла Инга. Ей вдруг невыразимо захотелось поделиться с ним всем случившимся, хотя такая доверчивость выглядела неуместно? Но почему?
– Артем, а ты что-нибудь знаешь о механопоклонниках? – вопрос вырвался непроизвольно.
– О последователях культа машин? – он помрачнел. – Конечно. Из-за них мы и воюем с сервами.
– Расскажешь? – Инга села поудобнее. От небольшого озерка исходило ощутимое тепло. Неровный свет люминермов озарял лишь небольшое пространство, за границей которого сгущалась тьма.
Артем исподволь взглянул на нее. Образ девушки казался ему хрупким, нереальным, словно все происходило во сне.
Может, я действительно сплю?
Он непроизвольно прикоснулся к своей щеке, вздрогнул, будто его ударило током, затем, чтобы скрыть внезапное волнение, заговорил, глухо и прерывисто:
– Доподлинная история их появления сохранилась лишь в преданиях, – взгляды Артема и Инги вновь встретились. Девушка почувствовала, как взволнованный и немного растерянный блеск в его глазах обжигает ее. – Много веков назад со стороны кипящих широт штормом принесло огромный корабль. Он разбился о скалы у западного острова, но многих, кто плыл на нем, удалось спасти. Их приютили, приняли в общину. Эти люди с корабля были очень странными. Они опасались океана, рассказывали удивительные истории об огромном городе, который называли Куполом Надежды, о неистовом урагане, нарушившем герметичность его прозрачных сводов.
– Да, все происходило именно так… – невольно прошептала Инга.
– Жители купола, используя древние знания и механизмы, построили несколько больших металлических кораблей. Их возглавлял Лаймел, последний хранитель культа машин, он призвал людей покинуть гибнущий город, в поисках суши, но сильные шторма разделили беженцев. Никто не знает, что случилось с другими кораблями, наших островов достиг только один из них. Долгое время спасшиеся механопоклонники, лишившиеся всего, что составляло основу их прежнего могущества, жили обособленно. Их считали безобидными, даже жалели. Свои обряды они проводили где-то высоко в горах. На протяжении многих поколений последователи культа машин не теряли надежды вновь обрести власть над миром. Даже я помню, как Лаймел твердил одну и ту же непонятную фразу: машины – это основа могущества цивилизации, ее столп…
– Лаймел? – перебила его Инга невольно вырвавшимся восклицанием. – Но он жил много веков назад!
– Такое имя носил каждый жрец культа, – пояснил Артем. – На протяжении веков сменилось множество «Лаймелов», но лишь последний из них привел беду.
– Он что-то нашел? – догадалась Инга.
– Он был уже очень стар, и не покидал отшельнического укрытия в горах. Но молодые последователи культа не прекращали поиски древних технологий.
– Им не препятствовали?
– Нет, – качнул головой Артем. – Их считали чудаками. Они специально шли работать фермерами, чтобы получить доступ к гидрокостюмам и подводному снаряжению. В свободное время они исследовали прибрежные воды. Я сам еще мальчишкой часто наблюдал за их погружениями.
– А что они искали?
– Затонувший обломок космического корабля предков. И однажды они нашли его часть. Я хорошо помню, как поднялась суматоха, когда они вдруг начали вытаскивать на берег одинаковые длинные цилиндры из прочного пластика. Даже старик Лаймел покинул свое высокогорное убежище. Он долго совершал непонятные обряды, люди посмеивались над ним, пока вдруг один из контейнеров не раскрылся. Внутри лежал механизм, внешне неотличимый от человека.
– Андроид?
– Ты знаешь это слово?! – Артем невольно напрягся.
– Да. Я училась. Знаю основные типы колониальной техники. – Ингу охватила дрожь, вспомнились останки машины, показанные ей дельфом. – Но что было дальше?
– Дальше? – Артем помрачнел. – Лаймел, будь он трижды проклят, сумел не только распечатать герметичные цилиндры, он оживил механизмы. С самого начала все выглядело жутковато, взрослые хотели сбросить андроидов со скал, но механопоклонники не дали этого сделать, хотя надо было! – с досадой произнес Артем. – Затем все как-то успокоилось, машины не причиняли никому вреда, они даже начали помогать людям. На срединном острове издревле добывали металлы, там было несколько шахт, небольшой заводик и верфь, где в ту пору работал мой отец. Он был мечтателем… – голос Артема звучал все напряженнее, глуше. – На верфи строили большие корабли, папа и меня заразил мечтой о странствиях. Он хотел преодолеть кипящие широты и найти большую землю, он называл ее странным словом «материк». Андроиды стали помогать в шахтах и мастерских, волнение среди жителей постепенно улеглось. Никого не смущало, что человекоподобные машины регулярно совершают паломничество в горы, где в уединении жил старейшина Лаймел. Что они там делали, неизвестно, но постепенно, не без помощи механопоклонников, которые бросили фермерство и как один подались работать на завод и верфь, андроиды начали что-то мастерить.
У Инги возник неприятный холодок предчувствия, словно к ней незаметно подкралась беда.
– Их надо было отключить. Не испытывать судьбу… – тихо произнесла она.
Артем вскинул взгляд. Образ Инги не утратил загадочности, но вдруг стал ближе. Он чувствовал ее волнение, их взгляды все чаще встречались, она понимала его, разделяла чувства, гложущие молодого воина вот уже много лет.
Всего час назад они даже не подозревали о существовании друг друга, но сейчас Артем, захваченный водоворотом воспоминаний, воспринимал ее как давнего друга. Возможно, так происходило из-за того, что он впервые выплеснул ту боль и пустоту, что все копилась, копилась в душе, сжигая изнутри, а она… она сопереживала, невольно забирая при этом частицу его страдания, но делала это совершенно искренне, непринужденно, бескорыстно…
– Однажды все пошло не так, – глухо продолжил он, не без труда справившись с внезапно нахлынувшими эмоциями. – Андроиды, как оказалось, сконструировали другие машины, более примитивные, но очень опасные. Они сказали, что людям больше нет нужды добывать металлы и трудиться в цехах.
– Им поверили?
– Не все, но многие. Учитывая нехватку рабочих рук, предложение выглядело заманчивым, но вот только ситуация быстро вышла из-под контроля. Новоявленных механизмов становилось все больше, теперь они работали в шахтах, на заводе, но строительство кораблей почему-то прекратилось. Отец ходил к старейшине Лаймелу, после того, как его однажды не пустили на верфь, но тот сказал буквально следующее: «Отныне все изменилось. Цивилизация предков возвращается. Могущество машин изменит мир к лучшему».
Мне кажется, Лаймел уже тогда был безумен. Отец вернулся ни с чем, население острова вновь взбудоражили непонятные перемены, начались волнения, звучали призывы отключить механизмы, и вернуться к привычной жизни, но механопоклонники и слышать ни о чем не хотели. Они забаррикадировались в шахтах, на заводе и верфи. Откуда они взяли оружие, до сих пор остается загадкой. На островах был свой арсенал, доставшийся в наследие от предков, но им никто не пользовался.
Вражда вспыхнула стихийно, после того, как один из механопоклонников открыл стрельбу по людям, пытавшимся открыть ворота верфи. Началась паника, затем наступил шок, но вскоре Джордж, друг моего отца, открыл арсенал, раздал мужчинам оружие. Так началась война.
– Ужасно… – Инга с болью и содроганием смотрела в глаза Артему.
– Да, – он не отвел взгляда. – Мой отец погиб при первом штурме верфи. Сервы, оказывается, успели создать охранные механизмы, которые стреляли без промаха, и ничуть не заботились о человеческих жизнях. Бои за срединный остров продолжались несколько месяцев, почти всех механопоклонников удалось истребить, но разбуженное ими зло победило. После большого сражения, сервы полностью завладели двумя островами, а мы были вынуждены отступить. С тех пор ситуация лишь ухудшается. Машин становиться все больше, а наши силы тают…
Короткий, но емкий рассказ Артема глубоко ранил Ингу.
Она даже представить не могла, что ситуация на островах столь ужасающая.
Смерти людей, как и поведение машин не укладывались в голове, все ее существо протестовало, но это уже свершилось, теперь даже действия дельфов уже не выглядели столь эгоистичными. Что обитатели водной стихии могли поделать с бурной промышленной деятельностью машин? Инга мгновенно вспомнила, как неуклюже двигался Главный на суше.
Но трудности дельфов меркли перед трагедией, постигшей население островов.
Что сказать Артему?
Банальные фразы сочувствия застревали в горле. Инга подняла взгляд. Он ведь мой ровесник… А сколько пережил, какое горе испытал!
Видимо, чувства отразились в ее взгляде, в выражении лица.
Артем потупился. Он с трудом сдерживал остатки эмоций, рвущихся на волю, а Инга как будто гасила его боль, она не произнесла ни слова, наступила тишина; ни он, ни она не решались нарушить затянувшееся молчание, как вдруг где-то далеко дробно ударили частые звуки, тишина всколыхнулась, в горах отозвалось эхо, басовитой судорогой, отдающейся легкой вибрацией камня, прокатилась серия разрывов, и звук перестрелки внезапно рассыпался ритмикой ожесточенного боя.
Артем вскочил.
Инга толком не успела ничего понять, ведь звуки выстрелов не несли для нее очевидного смысла, а он, действуя со сноровкой хорошо подготовленного бойца, уже надел тяжелые элементы боевой брони, схватил оружие, но в последний момент все же задержался, хотя все его существо рвалось сейчас туда, где разгоралась яростная перестрелка.
– Держи! – он протянул ей тяжелый автоматический пистолет системы Ганса Гервета. – Здесь ты в безопасности, но… не помешает!
– Я не умею им пользоваться…
– Все просто. Крепко сжимаешь в руках, наводишь на цель, указательным пальцем давишь на бугорок сенсора.
Артем буквально разрывался на части, это было видно в каждом его движении.
– Иди, – Инга интуитивно поняла его состояние.
– Дождись! Не уплывай! Я вернусь! – последние слова Артема смешались с отдаленным эхом выстрелов.
* * *
Здесь ты в безопасности.
Многое лежало за гранью понимания, вне жизненного опыта Инги.
Она села на камень подле теплого источника, оперлась спиной о скалу, затем положила тяжелый угловатый пистолет немного в стороне от себя.
Ей было страшно. Не за себя, за Артема, который так истово рванулся навстречу смертельной опасности.
Инге еще многое предстояло постичь, но уже сейчас скупой, исчерпывающий, пронзительный рассказ юноши, заставлял ее вслушиваться в рассыпающиеся эхом звуки.
Там шел бой.
Сгорали машины, погибали люди! Почему? Зачем?
Что же происходит с нашим миром? Где вдруг закончилось хрупкое светлое детство и началась череда роковых событий?
Вдруг вспомнились листки с вопросами для тестирования, упавшие в щель между столом и закругляющейся стеной батт отсека.
Казалось, это было в иной, прошлой жизни…
Инга закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но не получалось. Скалы вздрагивали, бой бесновался далеко, но от этого становилось только страшнее, – какова же настоящая сила взрывов, если вибрации пересекают половину острова? – невольно думалось ей.
Теперь она жалела, что так мало внимания уделяла изучению машин. Технические дисциплины казались ей скучными, они принадлежали к области давно утраченных технологий, не имели никакого отношения к ее реальности, и вот, все обернулось иначе.
Если бы я лучше знала колониальную технику, то смогла бы что-то сделать?
Вряд ли. Она даже не представляла, каким уровнем знаний необходимо обладать, чтобы обуздать потревоженные механопоклонниками древние силы.
Вот дедушка Фридрих наверняка знал бы, как действовать, – думала Инга. – Но у него не спросишь совета. Он остался за границей кипящих широт, и с этим обстоятельством ничего не поделаешь.
Только под утро звуки выстрелов начали стихать, затем и вовсе угасли.
Больше не вздрагивали скалы, и Инга, совершено измученная, забылась неглубоким, тревожным сном.
* * *
Солнце давно взошло над островами, когда со стороны неприметной расселины в скалах послышался звук неровных шагов, сопровождаемый бряцанием металла.
Спустя минуту из глубокой тени скал появился Артем.
Молодой воин шел, пошатываясь, одной рукой постоянно придерживаясь за каменную стену, затем расселина расступилась узкой прибрежной полоской, и он остановился.
Никого…
Берег бухты плыл, двоился перед глазами.
Шлем боевой брони, разорванный осколком, выглядел покоробленным. На руках и груди Артема, запеклись брызги крови, он едва стоял на ногах, с трудом удерживая равновесие.
Инга исчезла… Но я же вернулся, как обещал! – далекая, чужая мысль чиркнула рикошетом и канула в багряную черноту.
Он сделал еще несколько нетвердых шагов, добрел до источника теплой воды.
И тут никого. Лишь его автоматический «Гервет» сиротливо лежит на плоском камне. Может, я просто сошел с ума от вечных боев, одиночества, пустоты, вот и придумал ее?
Образ Инги плавился в растерзанных болью мыслях.
Артем тяжело сел, оперся спиной о скалу. Сил, чтобы снять окровавленную экипировку уже не осталось. Все плыло перед глазами, он медленно проваливался в тяжкое полубредовое забытье.
* * *
События разворачивались стремительно, жестко и недвусмысленно, не давая передышки, нанося удар за ударом, словно судьба решила поквитаться с Ингой за двадцать лет светлой, в чем-то наивной, беззаботной жизни.
Она проснулась рано, с первыми лучами солнца, нырнула в океан, блаженно ощущая, как прохладная вода объяла ее.
Тревожные мысли отступили на время. Дно бухты защищали отроги скал, жизнь тут не погибла, напротив, сконцентрировалась в относительно благоприятной экологической нише. Инга испытывала голод, сон не освежил и не принес покоя, но жизнь продолжалась, тревожные звуки боя давно утихли. Артем обещал вернуться, мысли девушки невольно и постоянно возвращались к образу молодого воина, ушедшего в ночь.
Вернется, наверное, усталый, голодный, думала она, собирая съедобных моллюсков, затем нашла заросли длинных волокнистых водорослей, нарвала их, дважды выбираясь на берег, чтобы разложить для просушки в том месте, где утренние солнечные лучи нашли прореху в скалах и щедро освещали небольшой участок галечного пляжа.
Шло время, но Артем не появлялся.
Инга перекусила, сплела себе тунику из влажных, не успевших огрубеть волокон, затем, подойдя к кромке воды, отпустила эмиранга. Ему тоже необходим отдых.
Пока эмр уплыл в поисках пищи, Инга взяла две большие ракушки и пошла вдоль берега в поисках источника пресной воды. В озерке, где приютились люминермы, вода оказалась горьковатой на вкус.
Берег небольшой бухты обрывался скалами, но девушка оплыла их, нашла небольшую, выбитую волнами площадку, осмотрелась, заметила, как невдалеке, среди ряби, промелькнул силуэт эмра, помахала ему рукой, затем шагнула в тенистую, прохладную глубину небольшого грота.
У дальней стены она отыскала звонкий прохладный ручеек, выплескивающийся из трещины в скале, напилась, наполнила обе ракушки, подошла к кромке воды и невольно замерла, глядя на бескрайний простор океана.
Как же странно и непривычно воспринимается родная стихия при взгляде с суши!
За короткий, но перенасыщенный событиями отрезок времени Инга узнала множество новых для себя понятий, и вот теперь они находили место в оценке окружающего мира.
Океан, – это огромный живой организм, он сродни другим природным стихиям, но тут на родной планете он выделился, стал определяющей силой, единственным источником жизни.
Взгляд с берега был настолько необычен для восприятия Инги, что невольно порождал множество мыслей, ассоциаций, которые раньше и в голову бы не пришли. Глядя, как волны разбиваются об отроги скал, она ощущала новые черты характера в облике родной, привычной с детства стихии.
Да, у океана свой характер. Он способен накормить, защитить, подарить покой, безмятежность глубин, а может стать жестоким, непокорным, смертельно опасным.
Все, о чем думала Инга, она испытала на себе. Ей казалось, что океан воспринимает каждый поступок, действие, по-своему оценивает его, и никогда не простит пренебрежительного отношение к себе, откуда бы оно ни исходило.
Теперь она понимала Артема.
Взгляд с суши завораживал. Он успокаивал и одновременно пробуждал в душе что-то ранее неведомое. Казалось, что смотреть в бескрайнюю даль можно часами, забыв о времени, оставаясь один на один с могучей стихией. Шум волн как будто разговаривал с ней, легкий ветер нес тайны неведомых просторов.
Поверхность воды воспринималась с нового ракурса, виделась непроницаемой границей, волнующимся пологом, скрывающим своих обитателей. Абсолютно новое чувство. Даже прекрасно зная подводный мир, Инга поймала себя на мысли, что затрудняется определить, есть ли сейчас кто-то под зыбкой границей волн, кто-то наблюдающий, или даже подкрадывающийся к тебе?
Только вода и небо, сливающиеся в горизонт!
Неужели жители остров именно так видят огромный, но закрытый для них мир океанских глубин?
Наверное, они воспринимают океан как таинственную, непредсказуемую, грозную силу, способную либо одарить, либо отнять все?
Но им не избежать тесного контакта с водной стихией, ведь океан остается единственным источником существования, наступает миг, и они погружаются, наверное, испытывая при этом противоречивые чувства: и страх перед неведомыми глубинами, и острое насущное желание отыскать дары огромного, неизведанного пространства…
…Инга долго стояла, глядя в бескрайнюю даль, затем, стараясь не расплескать пресную воду, стала пробираться назад, но уже не вплавь, а по узким, скользким выступам скал.
* * *
Артем то терял сознание, то вновь ненадолго приходил в себя. В минуты прояснения рассудка он вновь и вновь скользил взглядом по пустынному берегу маленькой бухты в тщетной надежде увидеть Ингу.
В какой-то миг ему пригрезилось, что у дальних скал появился призрак. Силуэт девушки в легкой сплетенной из водорослей тунике выглядел нереально. Она шла по влажным камням, балансируя руками, стараясь не расплескать воду из двух больших, но неглубоких, отливающих перламутром раковин.
Гримаса судьбы?
Насмешка, еще один нереальный, завораживающий образ, порожденный травмированным сознанием?
Легко ступая, она подошла ближе, остановилась вне поля зрения, за скалой у плоского камня, по другую сторону озерка теплой воды, затем появилась вновь и только сейчас, обернувшись, заметила его.
– Артем! – она бросилась к нему, присела, ее черты исказились, лицо мгновенно побледнело: – Артем, что с тобой?! Ты ранен?!
Мгновенья сейчас спрессовывали в себе дни и месяцы, которые они могли бы провести, постепенно узнавая друг друга, находя узкие тропки понимания и взаимного доверия, ведущие через пропасть совершенно разных мировоззрений.
Нет. Мгновенная вспышка эмоций высветила главное, – они были людьми, двумя неизмеримо близкими существами, по сути, несмотря на все различия в воспитании, жизненном опыте, – все, что разделяло их, исчезло вмиг, ушло вместе со вскриком Инги, со слабеющим шепотом Артема:
– Я же обещал… вернуться…
– Артем, у тебя кровь! – Инга попыталась снять с него покоробленный боевой шлем, но тот не поддавался, шейное кольцо не хотело размыкаться, она едва не порезалась о разорванный ударом осколка металл, а он, с трудом удерживая искру сознания, вдруг остро и ясно понял: все случившееся накануне вечером не пригрезилось ему.
– Это не моя… кровь… Контузило… Отлежусь… пройдет…
Инге наконец удалось разъединить две половины шейного кольца, она сняла с головы Артема изуродованный шлем, отложила в сторону, прижала пылающие ладони к его щекам.
Живой…
Глубокая ссадина на лбу уже не кровоточила.
– Сиди, не шевелись, сейчас воды принесу!
Она опять исчезла из поля зрения, Артем отчаянно сопротивлялся головокружению, слабости, боли, страшась только одного – чтобы не истаял ее образ, не растворился в сумерках контуженого сознания.
Инга вернулась, смочила водой его потрескавшиеся, пересохшие губы, осторожно обмыла ссадину, затем ослабила крепления брони, стала снимать элементы испятнанной кровью экипировки.
Ее руки дрожали, внутри все переворачивалось от вида засохших брызг крови, она действовала быстро, но неумело, тревожно поглядывая на Артема, а он старался ободрить ее, бессвязно шептал, постепенно погружаясь в бредовое состояние:
– Сервы… отбили Пегого… Опять утащили… к себе на остров… Джорджа ранило… еще в начале боя… Они, как стальная лавина… накатились… думали сомнут нас… Не вышло… мы удержались…
Он попытался привстать, но Инга не дала ему делать резких движений.
Затем сознание Артема не выдержало, крутанулось, проваливаясь в бездонную пропасть.
* * *
Он пришел в себя ближе к вечеру, уже на закате.
Мягкие водоросли щекотливо прикасались к лицу. Инга сидела поодаль, бледная, усталая, напряженная.
Артем с трудом приподнял голову:
– Инга…
Она обернулась.
– Очнулся? – девушка подошла, присела подле Артема. – Напугал меня. Как себя чувствуешь?
– Пить очень хочу.
– Сейчас.
Она принесла воды, напоила его, поддерживая голову, как будто маленького ребенка.
Несколько секунд они молчали.
– Кто-то погиб? – первой нарушила Инга воцарившуюся тишину.
– Нет. Обошлось. – Артем привстал, затем сел, опираясь спиной о выступ скалы. – Двоих ребят легко ранило. Да Джорджа, нашего командира, задело еще в начале боя. Поправятся.
– Артем, – она пристально взглянула на него. – Так нельзя. Нельзя так жить!
– Но что мы можем поделать? – вопросительно ответил он. – Это моя реальность. В ней уже ничего не изменишь…
– Неправда! Колониальные механизмы не могут… – она осеклась, – не должны причинять вред людям! Это неисправность, понимаешь?!
– Нет. Не понимаю, но верю тебе. Только как ее устранить? Ты знаешь?
Инга отрицательно покачала головой.
Бледное лицо Артема исказила горькая улыбка.
– Расскажи мне о своем мире, – неожиданно попросил он.
Инга подсела к нему поближе.
Сейчас воспоминания о Лазурном Чертоге, Изумрудной Глади, обо всех родных местах, где прошли ее детство и юность, ей самой казались… сказкой, слишком жестоко конфликтовала реальность с памятью о недавнем прошлом.
Медленно гасли краски заката.
Артем слушал голос Инги, пытаясь представить взрастивший ее лучезарный мир, простершийся за кипящими широтами и пропастью Бездны.
* * *
Двое суток Артем провел в маленькой бухте среди скал, медленно поправляясь после контузии.
– Тебя не станут искать? – беспокоилась Инга.
– Коммуникатор в шлеме работает, – ответил он. – Я уже разговаривал с Джорджем. Сказал, что отлежусь дня два-три.
– А затем?
– Снова на позицию.
Она помрачнела, но ничего не ответила.
Днем Инга вместе эмирангом уплывали исследовать прибрежные воды. Оставаясь один, Артем постоянно беспокоился о ней, но девушка возвращалась еще засветло. Вечерами они подолгу сидели на берегу теплого озерка. Инга рассказывала ему о Лазурном Чертоге, о Фридрихе, о том, как она узнала тайну появления эмиранга, о Бездне, о начале своего невольного путешествии, о городе дельфов и сделанных открытиях.
– Я должна найти способ вернуться, – все чаще повторяла она. – Дедушка Фридрих – вот кто в действительности знает все особенности колониальной техники! Уверена, он сможет разобраться в причинах происходящего!
Артем не знал, что ответить. Как преодолеть кипящие широты, двигаясь против течения? Если Инга едва не погибла, захваченная попутным потоком, то путешествие в обратном направлении выглядело совершенно нереальным.
Оставаясь один, он невольно продолжал размышлять над возникшей проблемой и постепенно додумался до ее технического решения.
Он пока ничего не сообщил Инге, но связался с Френзом, переговорил с ним. Тот конечно поворчал, ссылаясь на текущие заказы, но Артем проявил упорство, и старый мастер все же согласился отложить другие дела, выполнить его просьбу.
Утром третьего дня произошло неожиданное событие.
– Артем! Подойди сюда! – Инга стояла у кромки воды, призывно махая ему рукой.
Он как раз умывался у теплого источника. Мучительные последствия контузии постепенно проходили, сегодня он чувствовал себя намного лучше.
Инга, стоя на берегу, напряженно всматривалась в воду.
Внезапно из глубины появилась тень, она стремительно выросла, приобретая очертания знакомого Артему существа.
Дельф!
– Я называю его – Главный, – голос Инги звенел. Девушка протянула руку, коснулась упругой, покрытой миллиардами микроскопических ворсинок кожи существа.
Артем присел на корточки, погладил дельфа по покатому лбу, словно давнего знакомого.
– Так, значит, они не уплыли? – обернувшись, спросил он у Инги.
– Выходит, нет. Ждали где-то поблизости. Я заметила их еще вчера, во время погружения. А ты не удивлен? Ты разве и раньше встречался с дельфами?
– Однажды они спасли мне жизнь, – ответил Артем.
– Серьезно? Расскажи! – попросила Инга, заметив, что Главный отплыл от берега, и начал кружить, словно что-то обдумывал, пребывая в состоянии смятения.
– Тебе и правда интересно? Вообще-то обычная история. Раньше они часто помогали людям.
Дельфам Артем действительно был обязан жизнью.
Ему было десять лет, когда однажды он без спроса ускользнул из дома, отправившись купаться.
Как и любой житель островов, плавал Артем неплохо. Он мог часами не вылезать из воды, иногда заплывая очень далеко. Ему нравилось чувствовать себя сильным, свободным, водной стихии он не боялся, умел экономить силы, иногда подолгу отдыхал, расслабив мышцы, раскинув руки, лежал на спине, покачиваясь на отлогих волнах, глядя в лазурные небеса.
В тот день погода с самого утра хмурилась, но Артем все же выплыл за безопасные границы рыбацкой бухты, когда внезапными порывами налетел шквалистый ветер, в считанные минуты подняв высокие волны, постепенно перерастая в шторм.
Он растерялся. До бухты далеко, а волны и ветер несли его в сторону скал, о которые разбивался бесноватый прибой.
Через пару минут, быстро и бестолково растратив силы, Артем испытал настоящий ужас. Он вдруг отчетливо подумал, что погибнет. У него не хватало сноровки и сил, чтобы одолеть волны и ветер, выплыть невредимым к узкому проливу, ведущему в рыбацкую бухту, затерянную среди скалистой береговой линии.
Внезапно среди волн появились стремительные силуэты обитателей глубин.
Дельфов Артем видел и раньше, – они частенько подплывали близко к берегу, даже иногда сопровождали лодки рыбаков, особенно в хорошую, тихую погоду, резвились, выпрыгивая из воды, охотились на головоперов, издавая характерные пощелкивания и клекот.
Огромный вал волны накрыл его с головой.
Он выбился из сил, потерял чувство направления, и уже отчаялся выбраться из кипящей стихии, – бестолково барахтаясь, он уходил под воду, остатки воздуха разрывали легкие, ужас окончательно затуманил рассудок, как вдруг Артем почувствовал прикосновение, которого уже не забыл никогда.
Что-то твердое ткнулось в ладонь, в первый миг промелькнула паническая мысль: я же на глубине, откуда тут скалы? а в следующую секунду стало не до размышлений, воздух вырвался из легких, он отчаянно силился задержать дыхание, отсрочить страшную смерть.
Внезапно его судорожные движения вновь столкнулись с препятствием: вокруг в темной, пузырящейся воде стремительно проносились силуэты дельфов, они кружили подле тонущего мальчика, подплывали вплотную, касались его своими короткими руками, требовали обратить внимание на них.
Страх, затмивший рассудок, не позволил Артему понять их намерения, он захлебывался, и тогда дельфы перехватили инициативу, – десяток существ окружили его, их сильные гибкие тела, покрытые упругой, ворсистой кожей плотно соприкоснулись, они поддерживали тонущего мальчишку, ограничивали свободу движений и одновременно, не нарушая строя, начали стремительно всплывать к бушующей поверхности океана.
Перед глазами Артема всколыхнулась поверхность воды.
Он успел судорожно вдохнуть, прежде чем очередная волна обрушилась на спасших его существ.
Дельфы, не дожидаясь удара стихии, мгновенно ушли под воду. Они сохранили построение, увлекая за собой перепуганного мальчика.
Артем плохо соображал, что происходит, но инстинкт самосохранения сделал свое дело: мышцы ослабли, он больше не барахтался, приняв простой способ спасения, вдыхая каждый раз, как только поддерживающие его дельфы поднимались к поверхности, и тут же задерживал дыхание, позволяя им нырнуть, погрузиться ниже уровня бушующих волн, где обитатели океана могли стремительно плыть к берегу.
Так повторялось раз за разом.
Дельфы всплывали, давали Артему вдохнуть и вновь уходили на глубину, – даже их сил не хватало, чтобы противостоять ударам огромных волн.
Постепенно страх отпустил рассудок мальчика, теперь он уже осознанно старался помочь дельфам: Артем вытянул руки, уцепившись за их жесткие спинные плавники, и плотный кокон окруживших его тел тут же распался, двое существ, за которых он ухватился, по-прежнему плыли к берегу, еще одна пара постоянно дежурила рядом, поддерживая мальчика, когда он ослаблял хватку, остальные находились поблизости, готовые в любой момент придти на помощь или подменить уставшего сородича.
Затем произошло удивительное событие, врезавшееся в память на всю жизнь.
Берег уже приблизился настолько, что стал слышен оглушительный рокот разбивающихся о скалы волн. Артемом вновь овладел ужас перед стихией, он не представлял, как выбраться на сушу, но дельфы знали выход. Один из них подплыл к мальчику, требуя внимания, затем несколько раз заглотил воду, изображая глубокий вдох.
Артем догадался, – дельф просит его набрать в легкие как можно больше воздуха, насытить кровь кислородом, чтобы надолго задержать дыхание.
Он кивнул, пытаясь языком жестов передать, что все понял.
Дельф тут же отплыл в сторону, а два других, за плавники которых держался Артем, тут же устремились к поверхности, поймав промежуток между двумя огромными волнами.
Он успел несколько раз вдохнуть, затем задержал дыхание, и дельфы тут же нырнули.
Они погружались все глубже, вокруг становилось темно, но даже при минимальном освещении Артем сумел понять, что движутся они вдоль подводной части острова. Скалы возвышались сплошной стеной, на глубине не чувствовалось волнения, здесь было тихо, как в надежном убежище, лишь водоросли лениво покачивались из стороны в сторону, да сновали многочисленные стайки самых разнообразных существ.
Дельфы продолжали погружаться, а он уже не мог сдерживать дыхание, воздух пузырьками вырывался изо рта, спазматическая боль сдавливала грудь.
Внезапно в серо-зеленой покрытой подводной растительностью скалистой стене показалось темное отверстие, обрамленное нитями водорослей. Оно выглядело устрашающее, но дельфы устремились в мрачный тоннель, увлекая за собой полузадохнувшегося мальчика.
У него кружилась голова, болели уши, но дельфы продолжали всплывать.
Артем находился на грани обморока, когда водная гладь вдруг с плеском расступилась, и он увидел всего в нескольких метрах от себя пологий каменистый берег.
Он не помнил, как выполз на сушу. Его долго судорожно рвало, затем наступило полное бессилие, безразличие к окружающему.
Когда он очнулся, дельфов уже не было.
С трудом сев, Артем осмотрелся, и понял, что находится в небольшой бухте, скрытой среди скал. Над головой, укрывая от дождя, нависал неширокий каменный выступ.
– Вот так я и узнал о существовании этой бухты, – завершил он свой короткий бесхитростный рассказ.
– А как же ты выбрался отсюда?
– Нашел расселину в скале, начал карабкаться по ней, затем вышел к руслу ручья, а там уже все было знакомо, считай рукой до дома подать.
Главный, тем временем все кружил в стороне, то исчезая под водой, то вновь выныривая.
– Странно они себя ведут. – Артем оценивал дельфов со своей точки зрения. – Вроде бы сильные, я бы сказал, могучие существа, выращивают огромные подводные города, а сервов боятся, да и тебя бросили, считай, на произвол судьбы. Непохоже на их прежнее отношение к людям.
– Возможно, у них другая, совершенно непонятная нам психология? – спокойно отреагировала Инга. – А меня они вовсе не бросили, раз оставались неподалеку. Просто хотели, чтобы я своими глазами увидела все, что тут происходит. Ведь полноценного общения у меня с Главным так и не вышло. Как, по-твоему, он сумел бы жестами рассказать мне об островах, о сервах, о людях?
– Не знаю, – пожал плечами Артем. – Ты из-за этого каждый день погружаешься?
Инга кивнула.
– Я исследовала прибрежные воды. Все намного хуже, чем кажется. Назначение постройки, что возводят машины, мне до сих пор непонятно, а вот жизнь погублена практически везде, по всему периметру островов.
– Знаю, – вздохнул Артем. – Мы ведь напрямую зависим от океана. Только там можно отыскать пищу.
* * *
Дельф периодически появлялся в отдалении, а Инга и Артем сидели на берегу. Сменив тему, они вернулись к обсуждению наболевшего вопроса, требующего какого-то радикального, незамедлительного, комплексного для людей и дельфов решения.
– …покидая Землю, наши предки мечтали о лучшей жизни. Они пересекли бездну пространства в поисках новой родины. – Инга говорила очень серьезно, но Артем не совсем понимал ход ее мысли:
– К чему ты клонишь?
– Я отыскала у западного побережья фрагмент затопленного грузового отсека, откуда механопоклонники подняли контейнеры с андроидами. Это действительно сегмент колониального транспорта «Атлант», внутри на многих деталях сохранилась маркировка.
– Ну и что?
– А то, что механизмы, захватившие острова, принадлежат к сумме человеческих технологий! – пояснила Инга, вновь и вновь формулируя не дающую ей покоя мысль. – Наши предки взяли андроидов с собой, на борт космического корабля. А теперь ответь мне, – зачем им понадобились машины, уничтожающие все вокруг?
– Понятия не имею, – для Артема слова «андроид» и «серв» прочно ассоциировалось с образом врага. – Ты ведь сама убедилась, – ничего полезного они не делают! Ты что пытаешься их оправдать? Я лично знаю только один способ общения с машинами, – невесело произнес он, коснувшись оружия, которое постоянно держал под рукой.
Инга обернулась.
– Твоя винтовка нам не поможет, – ее ладонь легла поверх ладони Артема. – Война – это путь обреченных.
Он невольно вздрогнул от прикосновения Инги.
– Поведению сервов должно существовать какое-то логическое объяснение, – продолжила она начатую мысль. – Но мы с тобой видим лишь следствия, не понимая причины.
– Думаешь, Фридрих что-то поймет?
– Он очень хорошо разбирается в технике! – Инга встала, отошла к одинокой скале, где складывала свои находки, вернулась, показала Артему пригоршню микрочипов.
– Я нашла их в затопленном грузовом сегменте.
– Носители информации. – Артем был озадачен. Такой же чип, размером меньше человеческого ногтя, являлся центральным вычислительным и запоминающим устройством его снайперской винтовки. В нем содержались огромные объемы информации. Сколько данных сейчас лежит на ладони у Инги, трудно даже представить.
Он взял один из микрочипов, повертел в пальцах.
Нет, судя по разъему, они мелковаты для гнезда, расположенного у основания приклада его оружия.
– Может быть, я держу в руке знания, которые станут ключом к решению проблемы сервов? Но как их прочесть? – не унималась Инга. – Только в информатории, у дедушки Фридриха, есть необходимая аппаратура! Я должна вернуться, нужно найти способ преодолеть отравленные широты!
* * *
Их разговор заинтересовал Главного.
Дельф подплыл к берегу, высунулся из воды, придерживаясь руками за камень. Он внимательно прислушивался к их спору, наблюдал за жестами, провожая взглядом каждое движение Артема и Инги.
В душе Артема шла борьба.
Слова Инги глубоко задевали его воображение. С ее появлением мир необратимо изменился. В нем появилось нечто щемящее, светлое, быстро, необратимо заполнившее внутреннюю пустоту.
Она упряма. Уплывет одна, без подготовки, вновь столкнется с опасностями, а я? Отпущу ее?
Существует ли на самом деле иной путь, решение, не связанное с войной, с монотонным и практически бесполезным, не приносящим реальных успехов истреблением машин? Разве стало их меньше? Одних уничтожаем, но им на смену появляются новые. А нас все меньше, с каждой схваткой.
Инга произнесла именно те слова, что давно тревожили, вызревали в душе Артема. Война – тупик. Даже если каким-то чудом вдруг удастся истребить всех сервов, одним махом, что изменится в жизни? Восстанут павшие? Оживут отравленные океанские просторы?
Может ли прочитанный чип с информацией стать сродни удачному выстрелу? Он мыслил доступными понятиями, испытывая мучительные сомнения, постепенно склоняясь к мысли, что любая попытка изменить неумолимое течение событий, станет лишь благом, а возможно – спасением.
Принять решение было нелегко, но сидеть, сложа руки, мучиться, спорить с самим собой, бездействовать, – это противоречило натуре Артема. Он не боялся искать нестандартные ходы в моменты боя, так почему же сейчас не признать, что взгляд Инги, свежий, не притупленный многолетней ненавистью, отражает истину?
Решить проблему сервов без боя?
Явная крамола, в нее никто не поверит, и действовать придется самому, на собственный страх и риск.
С этим я справлюсь. В конце концов, переговорю с Джорджем. Командир не глуп, он хоть и ненавидит сервов, но лучше других понимает, что ситуация сложилась тупиковая. Любая помощь извне для нас, как глоток чистого воздуха.
Но сейчас Артема мучил другой вопрос. Он понимал, что совершенно не готов к долгому подводному путешествию. Нет ни опыта, ни достаточных сил, стану лишь обузой, – ему приходилось мыслить непредвзято, беспощадно к себе, к своим желаниям и порывам. – Но, может быть, дельфы окажут помощь Инге, или хотя бы проводят ее, оберегая по пути к кипящим широтам?
Он взглянул на Главного, подсел поближе.
Между камней проглядывал песок. Артем разгреб гальку, выровнял площадку, выщелкнул патрон из магазина снайперской винтовки и острым концом пули начал чертить условные линии.
Дельф с интересом наблюдал за его действиями. Инга склонилась над плечом Артема, он ощущал ее теплое дыхание, и от этого чувства замирало сердце.
– Ты знаешь, где проходят границы подводных извержений? – удивилась девушка.
Артем кивнул. Его отец всерьез готовился к преодолению кипящих широт. У них дома на стене когда-то висела старая пожелтевшая, выцветшая карта, нарисованная от руки. Отец говорил, что она составлена очень давно, в ней собраны свидетельства тех, кто в древности исследовал воды всемирного океана. Тогда мореплаватели не нашли безопасного пути через зоны извержений, но позже на карту кто-то нанес маршрут, проделанный механопоклонниками после их бегства из разрушенного ураганом Купола Надежды.
Сосредоточившись, он чертил на влажном песке, по памяти восстанавливая старую карту.
Сначала Артем изобразил цепь из трех островов. Затем, припоминая пропорции древнего рисунка, начал вести неровную линию, окружающую острова непроходимым периметром зон подводных извержений.
Замкнув многократно изгибающуюся кривую, он некоторое время смотрел на получившуюся схему, затем уверенным движением пометил один из участков.
– Вот тут, предположительно, существует разрыв. Он узкий и извилистый. Воды кипят чуть в стороне, но плыть небезопасно. Когда нет ветра, все затягивает отравленными испарениями. Известно, что механопоклонники прошли именно этим путем. Мой отец случайно отыскал карту в архивах, он хотел построить корабль с герметично закрывающимся отсеком, но война с сервами нарушила все планы.
Инга задумалась.
Пожалуй, на глубине плыть лишь немногим безопаснее, чем по поверхности океана. Токсичные вещества, растворенные в воде, способны погубить эмиранга.
– Надо придумать, как мне защититься от токсинов, – размышляя вслух, произнесла она. – Но все же главная проблема: выбор правильного направления. Недостаточно преодолеть зону извержений и пропасть Бездны, нужно как-то отыскать Лазурный Чертог!
– Я уже придумал, как защитить тебя и эмра, – признался Артем. – К полудню схожу в город. Френз обещал усовершенствовать один из гидрокостюмов, какими пользуются фермеры. Если ты наденешь его поверх эмиранга и перейдешь на дыхание через систему преобразователя, то отравленные воды вам не страшны.
– Здорово! – искренне обрадовалась Инга.
Дельф тем временем внимательно изучал нарисованную Артемом карту.
– Надо пояснить ему суть проблемы.
– Думаешь, дельф знает, где расположен Чертог?
– Ну, ты же сама говорила, что в древности люди и дельфы встречались?
– Да, попробовать стоит, – согласилась Инга. – Но как объяснить ему смысл вопроса? Нужно как-то показать Главному, что мне необходимо совершить путешествие через отравленные широты, иначе мы не сможем остановить сервов!
– Объяснить нетрудно, если он в действительности понимает язык образов. – Артем вновь принялся чертить на песке.
Сначала он схематично изобразил серва, расположив фигурку у западного острова. Главный некоторое время смотрел на изображение, затем, соскользнув в воду, несколько раза качнулся, совершая движения всем телом.
– Он кивает! – воскликнула Инга.
– Отлично. Значит, понял. Теперь будет проще. – Артем выразительным жестом указал на Ингу, затем нарисовал рядом с восточным островом стилизованную человеческую фигурку.
Дельф снова кивнул.
Артем продолжал развивать мысль, передавая ее смысл через язык условных образов. За границей кипящих широт он схематично изобразил купол с разрушенным сводом. От фигурки, обозначающей Ингу, он провел линию к Лазурному Чертогу и там вновь изобразил людей, только теперь двоих, взявшихся за руки, затем проложил обратный курс, а когда его импровизированное стило вновь вернулось к острову, быстрым движением крест накрест перечеркнул изображение механизма.
Главный ответил не сразу. Он вновь наполовину выбрался из воды, опираясь о камни, навис над рисунком, затем фыркнул, издал серию отчетливых щелчков, сполз в воду и несколько раз кивнул.
Артем и Инга радостно переглянулись.
– Теперь у нас остается самая сложная проблема: навигация, – юноша жестом привлек внимание дельфа, указал на импровизированную карту, неожиданно стер изображение купола, затем нарисовал его в другом месте и вопросительно взглянул на обитателя глубин.
Главный внимательно следил за каждым движением Артема, но не понял смысла адресованного ему послания. Однако, молодой воин проявил упорство: он снова и снова стирал изображение купола и рисовал его в разных местах, за границей кипящих вод, каждый раз выдерживая паузу, вопросительно глядя на дельфа.
Тот повел себя очень странно.
Нырнув в воду, он на время исчез из вида, а когда вернулся, то рядом с ним плыл… эмиранг Инги!
Главный несколько раз выразительно указал на эмра, издал серию щелчков, затем поочередно взглянул на Ингу, Артема и скрылся под водой, лишь темная тень стремительно промелькнула в направлении открытого океана.
– Уплыл?
– Да. – Артем вздохнул. – Но, похоже, он нас понял.
– В каком смысле?
– Он узнал, что хотел. Например, что мы не собираемся сидеть сложа руки, – Артем указал на перечеркнутую фигурку серва. – Вот только местоположение Лазурного Чертога ему неизвестно.
– Зато обратный путь, по мнению Главного, знает мой эмиранг?
– Да, думаю, именно это он и хотел сказать. – Артем встал. – Я пойду в город за снаряжением. Когда вернусь, будем осваивать «технику», – он старался говорить бодро, но в голосе все равно прорывались нотки тоски и беспокойства.
Инга лишь кивнула в ответ.
Ей самой было тоскливо, тревожно. Обратный путь страшил, от одной мысли, что придется вновь преодолевать Бездну, мурашки ползли по коже.
Но другого выхода не было.
* * *
Ранним утром следующего дня Инга начала собираться в обратный путь.
Артем переживал, не находил себе места, ведь минута расставания неотвратимо приближалась. Он помог Инге упаковать снаряжение, донес его до кромки воды.
Эмр заинтересованно кружил у берега.
Тревога за девушку переполняла душу, Артем терялся в путанице мыслей и чувств, вновь не зная, как себя вести?
– Ну? Я поплыла?
– Инга! – он все же не выдержал, порывисто шагнул к ней, неловко поцеловал в щеку, и она на мгновенье прижалась к нему, обняла, шепнув:
– Все будет хорошо. Я обязательно вернусь, обещаю. Ты… береги себя, – Инга шагнула к воде, сбросила тунику из тончайших водорослей, без плеска и брызг погрузилась в предрассветную гладь маленькой бухты.
Ее не было видно больше минуты, а когда Инга вынырнула, эмр уже завершил трансформацию, плотно облегая тело хозяйки.
Артем зашел по колено в воду, подал ей снаряжение.
– Давай не будем прощаться, – попросила она, глядя в глаза Артему.
– Я буду ждать тебя! Каждый день, на закате!..
– Все будет хорошо… – Инга улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы.
Все происходило так остро, внезапно, искренне; их сердца бились глухо, неровно, в унисон друг другу.
Она беззвучно скрылась под водой.
Артем еще долго сидел на берегу, глядя в даль, затем подобрал оставленную Ингой тунику, отнес к теплому источнику, положил на камни и начал экипироваться.
Для него наступал новый, жаркий, удушливый день.
* * *
Путь домой.
Первые часы прошли в глухом смятении чувств.
Инга думала об Артеме. Его образ уже не отпускал, не давал покоя, словно в минуту расставания мир изменился, и что-то новое, поначалу робкое, но трепетное, набирающее силу, зародилось в душе.
Нет, так не пойдет. Внезапный дурман, окутавший сознание, пугал ее.
Она не оттолкнула образ Артема, но спрятала в глубине души, у самого сердца. Я вернусь, – мысленно твердила она.
Постепенно смятение улеглось. Они с эмром уже отплыли на приличное расстояние, и, вынырнув к поверхности океана, обернувшись, девушка не увидела даже контура островов, лишь легкая дымка виднелась у горизонта.
Всего за каких-то полторы недели Инга стала совсем другим человеком. Но чем больше она узнавала, тем сложнее и противоречивее становилось восприятие окружающего мира.
Она соприкоснулась с тайнами тысячелетий, поняла, что Лазурный Чертог построен не людьми, сумела чудом выжить, преодолев Бездну, побывала в городе дельфов, открыла для себя острова, приютившие небольшую колонию людей, видела исполинскую, но бессмысленную постройку, возводимую сервами, узнала истинную историю механопоклонников, но получила ли она ясный, недвусмысленный ответ хотя бы на один из множества вопросов?
Нет. Инга наблюдала отдельные события и явления, но по-прежнему не улавливала глобальной взаимосвязи между фрагментами многократно усложнившейся реальности.
Лишь эпизодические ниточки причин и следствий связывали Лазурный Чертог, откуда бежали механопоклонники, с островами, где они нашли пристанище среди малочисленной колонии людей, и городом дельфов, оказавшимся под угрозой экологической катастрофы в результате бурной индустриальной деятельности древних колониальных механизмов, найденных и пробужденных последователями культа машин.
А ведь Артем в чем-то прав. Поведение дельфов казалось непонятным. Если они добрые, разумные и могучие существа, то почему не пресекут губительную деятельность человеческих машин, ведь они должны понимать, что современные жители островов сами оказались заложниками ситуации?
Дельфы, сумевшие вырастить прекрасное и величественное, наполненное удивительными образцами биотехнологий подводное сооружение, должны обладать несомненным могуществом, думала Инга. Девушка не сомневалась, – существуют и другие города подводной цивилизации, ее предположения, основанные на фрагментах барельефных изображений, которые удалось рассмотреть, простирались намного дальше: мысленно она представляла не только многочисленные подводные поселения, но и техногенные объекты древней расы. Должны же быть у цивилизации, осваивающей космос, места, где проектируются и строятся космические корабли? Не выращивают же они их из кораллов!
Нет, что-то все равно ускользало от понимания.
Положим, я ошибаюсь, и Дельфы никогда не осваивали космос. Но, в таком случае, откуда их художникам знать, как выглядят иные миры? Она вспоминала барельефное изображение планеты, опоясанной кольцами, невольно сравнивала его со стереоснимками Юпитера, планеты, расположенной в бездне световых лет отсюда, в границах родной для человечества Солнечной системы, и не находила отличий, замечая лишь поразительное сходство!
Нет, одной мне не разобраться в происходящем. Взять хотя бы Лазурный Чертог. Теперь уже очевидно: в его архитектуре, конструктивных материалах нет ни малейшего сходства с городом Дельфов. И что же мне думать? Предположить существование на планете третьей, загадочно, бесследно исчезнувшей цивилизации?
Все выглядело слишком сложным. Инге всерьез казалось, что какого-то универсального единого ответа на множество противоречивых вопросов просто не существует.
Быть может, дедушка Фридрих что-то подскажет?
Он ведь всегда говорил, что в мире не существует необъяснимых явлений.
Да, но прежде мне предстоит преодолеть кипящие широты, миновать коварный разлом Бездны.
Час испытания близился, они с эмром, следуя вдоль уклона дна, неумолимо приближались к опасным и неизведанным границам подводных тектонических разломов.
* * *
– Ну, пора, – Инга по привычке разговаривала с эмирангом.
Он с удивительной точностью вывел ее к знакомой отмели, расположенной неподалеку от границы кипящих вод.
Всплыв, Инга выбралась на мелководье, распаковала и принялась надевать гидрокостюм, подаренный Артемом. Теперь тщательно подобранное им снаряжение, которое приходилось буксировать за собой, должно помочь в преодолении отравленных вод и коварных течений над тектоническим разломом Бездны.
Эмиранг нервничал. Ему не нравилось, что Инга надевает поверх него искусственную оболочку, но девушка продолжала экипироваться, мысленно успокаивая эмра, одновременно думая об Артеме. Тревожно за него. Сейчас, наверное, в горах, высматривает сервов через прицел. Инга вздохнула. Как здорово будет вернуться, снова увидеть его…
Дело дошло до герметичного шлема, и эмиранг выразил бурный протест, все норовил сформировать собственный дыхательный клапан, закрыть нижнюю часть лица Инги.
Глупый. Это ради нашей с тобой безопасности, мысленно обратилась она к симбионту, ну, угомонись, прошу!
Эмр неохотно, но подчинился.
Инга проверила подачу дыхательной смеси из системы преобразователя. По словам Артема двух обойм, наполненных реагентом в форме таблеток должно хватить на трое суток автономного дыхания.
Последней, но не менее значимой частью оборудования был «дрифтер», – так жители островов называли аппарат обтекаемой формы с двумя удобными ручками. Работая по принципу реактивного двигателя, он развивал достаточную тягу, чтобы Инга могла с его помощью преодолеть любое, самое сильное течение.
Еще в окрестностях островов она испробовала его, несколько раз преодолев мощный подводный поток, омывающий исполинскую стройку.
Ну, все. Теперь мы готовы.
Внутреннее напряжение усиливалось, росло, но Инге пока что удавалось справляться с эмоциями.
Погрузившись, она включила двигатель дрифтера, сначала на минимальной мощности, – заряд микроядерных батарей следовало беречь.
Эмиранг нервно покалывал кожу.
Следи за курсом, – мысленно приказала ему Инга.
Эхолокатор отчетливо показывал границу пузырящихся столбов, течение, иссякающее в районе песчаной отмели, там набирало силу, разрывая пузырчатую колоннаду, образуя в ней коварную брешь. Нет, туда мы не поплывем, – подумала Инга, уклоняясь правее, взяв ориентиром расположенные вдалеке, лишь слегка искаженные столбы газовых выбросов. Она собиралась обогнуть течение, рассчитывая преодолеть разлом Бездны в более или менее спокойных водах.
Герметичный гидрокостюм защищал ее и эмра от воздействия ядовитых продуктов извержений. Единственное, о чем сейчас всерьез беспокоилась Инга, был вопрос навигации. Как отыскать Чертог, ведь уклоняясь от коварного потока, я окажусь в незнакомой местности, вдали от города и любых известных мне ориентиров?
* * *
Инга ошиблась, полагая, что сумеет избежать встречи с сильными подводными потоками.
Прошло два часа утомительного продвижения сквозь отравленные, пузырящиеся воды, прежде чем вулканическая деятельность постепенно начала уменьшаться, теперь из трещин на дне вырывались лишь редкие одиночные газовые гейзеры, эхолокатор эмиранга уже цепко захватил край обрыва, дальше простиралась знакомая пугающая пустота.
Подплывая к Бездне, Инга ощущала всевозрастающее внутреннее напряжение, титанический разлом по-прежнему страшил, но неприятное открытие ждало ее на самом краю: вода над пропастью находилась в постоянном движении, теплые потоки поднимались из глубин, смешивались с прохладными течениями, образуя многочисленные подводные вихри. Движение водных масс не замирало ни на секунду, но, что самое скверное, оно выглядело хаотичным, не поддающимся систематизации.
Инга всплыла чуть выше, но у поверхности океана ситуация выглядела не лучше. Здесь зарождались огромные волны, именно они даже в тихую безветренную погоду, преодолев океанский простор, разбивались пенистым прибоем о скалистые берега острова, где остался Артем.
Нет, двигаться нужно под водой, – решила она, погружаясь на прежнюю глубину.
Насколько широк разлом Бездны? – спрашивала себя Инга. Как ориентироваться среди вращающихся масс воды? Единственной зацепкой для взгляда служил край пропасти, но что делать, когда он исчезнет из вида? Если я заблужусь среди подводных вихрей и течений, то все усилия будут напрасными, – она ни на миг не забывала недавних шоковых ощущений: пространство над Бездной имело свойство утрачивать материальность, превращаться в нечто, лишенное четких понятий глубины и направления.
Напряжение ее мыслей передалось эмирангу, он честно пытался дотянуться сигналами эхолокатора до противоположной границы разлома, но тщетно, – перед мысленным взором Инги, вызывая головокружение, вращалась темная, текучая масса.
Видимо придется плыть наугад… – подумалось ей, как вдруг на периферии зрения появилось размытое темное пятнышко.
На этот раз Инга не испугалась, – психологическое напряжение момента и без того переходило все границы. Она не оттолкнула коснувшуюся рассудка силу, лишь замерла в ожидании, что же дальше?
Эмиранг встрепенулся. Он вновь радостно приветствовал появление размытого, нечеткого пятна, а через минуту Инга заметила, как появились еще два, затем еще, словно таинственная сила каким-то образом прочла ее мысли и отреагировала, пытаясь помочь?
Теперь пятнышек стало пять, затем к ним присоединилось еще одно, – они выстроились в линию, становясь все более четкими, принимая характерные очертания трепещущих, волнистых полотнищ мрака, по которым пробегали едва приметные в таком масштабе сполохи искрящегося света.
Инга набралась мужества, проявила терпение. В конце концов, она уже не впервые наблюдала за подобным явлением и каждый раз ощущала радостное волнение эмиранга. От его реакции уже не отмахнешься, ее не спишешь на совпадение или случайность.
Да, но как теперь оценивать кошмарный сон, пригрезившийся в городе дельфов?
Эти таинственные существа реальны? Они действительно обитают в заоблачных высотах? Но каким образом им удается проникнуть в мое сознание?!
Эмиранг! – кольнула разум неожиданная догадка. – Он связан и с ними, и с моей нервной системой!.. Может, именно об этом пытался сказать дельф, когда указывал на эмра, утверждая, что симбионт точно знает куда плыть?
Еще одно переливчатое полотнище мрака присоединилось к линии. Неужели, поняв мое затруднительное положение, они перемещаются в небесной лазури, выстраиваясь в определенную конфигурацию?
Инга попыталась мысленно восстановить последние события, понять, что послужило толчком к очередному появлению загадочных существ?!
Я пыталась найти хоть какой-нибудь ориентир, чтобы не стать игрушкой коварных течений. Эмр не сумел дотянуться в восприятии до противоположного края подводной пропасти, и… подключилась система более высокого уровня, с расширенными возможностями?
Ни одна догадка не стоила ничего, пока Инга на рефлекторном, подсознательном уровне изолировала свой рассудок от полноценного контакта с парящими в небесах существами.
Ей было страшно. Она помнила шоковые ощущения, когда ее сознание внезапно устремилось ввысь, взирая с головокружительной высоты на город дельфов!
Потребовалось волевое усилие, изрядный запас мужества, чтобы открыть разум для новой формы восприятия, мысленно выдохнуть:
– Где я?
Ее напряженная осторожность возымела действие, сознание на этот раз не покинуло физическую оболочку, Инга по-прежнему ощущала собственное тело, но восприятие окружающего изменилось, как будто отключился бесполезный при сложившейся ситуации эхолокатор эмиранга, а его показания внезапно заместила сетчатая модель рельефа дна океана, сотканная из множества пересекающихся между собой зеленоватых линий!
Еще мгновенье и начался процесс масштабирования. Условная поверхность дна стала отдаляться, мелкие детали исчезали, но зато в поле мысленного зрения попал огромный разрыв, а затем показался и его противоположный край!
Невероятно…
Постепенно избавляясь от страха, она осторожно открывала рассудок навстречу новому потрясающему явлению. Восприятие становилось все более четким, уверенным!
Теперь она видела оба края Бездны и крохотную точку, обозначившую ее с эмром местоположение!
Таинственная древняя сила больше не пыталась увлечь ее рассудок в заоблачную высь, она лишь отвечала на заданный Ингой вопрос, информировала ее, оставаясь при этом холодной и безучастной.
* * *
Крепко ухватившись за рукоятки подводного движителя, Инга вот уже час боролась с коварными течениями.
Получив возможность ориентироваться, она больше не чувствовала себя песчинкой. Инга осознано сопротивлялась силам подводных потоков, но тяги дрифтера едва хватало на преодоление опасных стремнин, борьба шла на грани морального истощения, на пределе мощности гидрореактивных двигателей.
Сейчас отметка ее местоположения находилась примерно на равном удалении от изломанных контуров двух обрывов.
Она находилась над центром Бездны, и в восприятии внезапно появились помехи.
В черных глубинах бездонной пропасти протекал некий загадочный процесс, коснувшийся сознания девушки.
Ингу окатило волной смешанного чувства: неосознанная тревога, похожая на обжигающий шепот вечности в сочетании со слабо теплящейся надеждой, на миг овладели ее рассудком.
Что же происходит?!
Она и без того выбивалась из сил, удерживая курс, лавируя меж коварными течениями и стихийно возникающими водоворотами, а тут еще непонятное, саднящее чувство ударило в самый неподходящий момент!
Ей казалось, что в сознании пульсирует голос Бездны, он тянет в пучину, шепчет о мелочности и безысходности всего сущего, от него вдруг начинали слабеть мышцы, крупная нервная дрожь пробегала по телу.
Нет, я не сдамся!
Тоскливый шепот постепенно начал слабеть, но в глубинах пропасти внезапно появилась странная отметка: Инге показалось, что она видит искаженные окружности, составляющие перевернутый конус, зыбкое изображение продержалось в сознании недолго, секунд пятнадцать-двадцать, словно она проплыла над эпицентром непонятного сигнала, источник которого покоился на дне тектонического разлома.
Чувства, ощущения, как и мимолетный зрительный образ, оказали сильнейшее влияние на психику, они впечатались в память, но Инга, едва не потеряв управление дрифтером, тут же сосредоточила все внимание на медленно приближающейся линии обрыва, стараясь удержать в сознании только навигационный ориентир, а все остальное отбросить, отринуть, оттолкнуть!
Глухая тоска напоследок укусила сердце, но все же истаяла.
Встречное течение усилилось. Датчик нагрузки трепетал, световой столбик, отображенный на крохотном экране внутри герметичного шлема, периодически выбрасывало в красную зону. Артем предупреждал ее: такой режим работы способен вывести из строя двигатель или привести к стремительной потере энергоресурса стареньких почти разряженных микроядерных батарей, но у Инги уже не осталось вариантов для выбора. Только двигаться вперед!
Световой индикатор вновь показывал перегрузку, но и линия обрыва существенно приблизилась. Если откажет двигатель, – брошу дрифтер, – промелькнула мысль. Она тут же вспомнила, как Артем учил ее обращаться с гидрокостюмом, мысленно нашла вшитый в эластичный материал шнур аварийного сброса экипировки.
Край пропасти уже так близко!
Мы справимся!
Двигатель все же не выдержал.
Турбины остановились, когда до края обрыва оставалось метров пятьдесят, не более.
Инга действовала быстро, растеряйся она хоть на мгновенье, и Бездна не упустила бы своего шанса.
Девушка оттолкнула бесполезное теперь устройство, чувствуя, как напор встречного течения увлекает ее назад, в пропасть, но рука уже нашла специальную петлю, и Инга резко рванула шнур. Герметичная оболочка тут же распалась на десяток длинных лоскутов, шейное кольцо шлема автоматически разъединилось, и эмиранг, почувствовав свободу, мгновенно вступил в отчаянную борьбу с подводным течением.
Инга не осталась в стороне от борьбы, страх исчез, вся ее воля сконцентрировалась сейчас лишь на одной мысли, – во что бы то ни стало доплыть до темного, обрывистого контура скал!
Эмиранг вырвался из стремнины встречного течения, его движения стали более мощными, уверенными, затем он внезапно повернул вдоль линии обрыва, словно узнал местность, и точно: через пару секунд его крылья поймали восходящий водный поток! Край Мира рванулся навстречу, но Инга все же успела заметить знакомые очертания нависающего над Бездной выступа!
Трудно передать, что творилось в ее душе!
Это же Утес Эмиранга!
Через минуту она и эмр, полностью обессиленные, коснулись оплавленной каменной поверхности.
Вода тут была неподвижной, словно не только течения, но и само время останавливалось, даруя тем, кто одолел пучину, законное право придти в себя, понять, что спасен.
Инга ласково коснулась эмиранга.
Ее пальцы все еще дрожали от перенапряжения.
Эмр ответил бодрым жизнеутверждающим покалыванием, говоря, что совершенно не устал и готов плыть к Лазурному Чертогу.
Нет. Подожди. Дай прийти в себя, мысленно попросила его Инга.
Ей хотелось еще немного побыть тут, поблагодарить силу, что помогла преодолеть Бездну, но трепетные пятнышки уже исчезли с периферии зрения.
* * *
В родном батт отсеке ее встретила гулкая, настороженная тишина.
Инга вынырнула, огляделась. Неужели родители еще не вернулись из Изумрудной Глади? Они ведь обещали, хотя… она задумалась, двух недель еще не прошло!
– Мам, пап? – Инга выбралась на бортик, потянулась за одеждой.
Никто не ответил, не вышел ее встречать.
Да, родители еще не возвращались! Об этом свидетельствовали мелочи, например, уплывая из дома, она не заправила постель и теперь, войдя в комнату, нашла ее скомканной, тут же на столе подле кровати лежала та самая стопка листов с вопросами для предстоящего тестирования.
Предстоявшего… – мысленно поправила себя Инга.
Сколько же событий спрессовал в себе короткий отрезок времени! Прошло всего двенадцать дней. А кажется – целая жизнь.
Она мысленно позвала эмиранга, наспех сделала несколько глотков воды, утоляя жажду, и вновь нырнула в шлюзовой бассейн.
Дедушка Фридрих, наверное, с ума сходит от беспокойства!
* * *
В батт отсеке отшельника Ингу встретила тишина, нарушаемая лишь тонким монотонным попискиванием каких-то датчиков.
Она выбралась на бортик бассейна, протянула руку, взяла одежду, затем, оставляя мокрые следы на полу, заглянула в одно из смежных помещений.
Звук исходил от работающей аппаратуры медицинского модуля. Под присмотром устройств жизнеобеспечения находилась Вальма, Инга мгновенно узнала ее, поразившись переменам в облике: та уже не выглядела старухой, она как будто помолодела лет на двадцать!
Они встретились взглядами.
Инга подошла ближе.
– Где дедушка Фридрих? – почему-то шепотом спросила она.
Вальма взглядом указала на стену.
– В соседней комнате?
Она слабо кивнула.
– Ты не беспокойся. Если он спит, я не стану будить, – пообещала Инга.
Она вернулась в центральный отсек.
– Инга! – дверь, ведущая в спальню, открылась. – Инга, внученька!
Слезы радости навернулись на глаза.
– Дедушка! – она бросилась к нему, обняла. – Дедушка, милый, как же я беспокоилась о тебе! Ты даже не представляешь, где я побывала и что со мной произошло!
Они разговаривали весь остаток дня и вечер.
Вернее, в основном говорила Инга, Фридрих слушал ее внимательно, почти не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, когда она в волнении вдруг начинала сбиваться с мысли, теряя последовательную нить ошеломляющего рассказа.
Отшельник то сидел, бледный и неподвижный, то в волнении вдруг начинал расхаживать по отсеку, пару раз он заглядывал в медицинский модуль, но тут же возвращался, жестом прося Ингу, чтобы продолжала.
Он предлагал ей поесть, но Инга от волнения даже думать не могла о еде, она лишь пила душистый чай и снова говорила, стараясь не упустить ни одной мелочи из всего увиденного, прожитого.
Наконец ее рассказ подошел к логическому финалу.
– Мы с эмром добрались до Утеса над Бездной, немного передохнули и поплыли в Чертог. Родителей я не застала и сразу же отправилась к тебе!
Фридрих в волнении встал, вновь начав расхаживать по отсеку.
– Невероятно… – твердил он, пытаясь осмыслить все услышанное. – Инга, ты представляешь, что означают эти «пятнышки»? Это же спутники, расположенные на орбитах нашей планеты, древние устройства, связанные в глобальную систему позиционирования!
– Дедушка, я догадалась, но разве ты не понял: там, на островах, гибнут люди, им нужна наша помощь!
– Инга, милая, я это понимаю!
– Ты сумеешь справиться с машинами?
– Пока не знаю! Вот что… – он выглядел немного растерянным. – Мне нужно все тщательно обдумать, заново просмотреть материалы, связанные с колониальной техникой, особенно с моделями человекоподобных машин, изучить информацию с чипов, которые ты нашла. На это потребуется как минимум несколько дней.
– А затем? – Инга невольно напряглась в ожидании ответа.
– Мы с тобой отправимся туда, я обещаю!
– А что же мне делать?
– Прежде всего, успокоиться, отдохнуть. Завтра должны вернуться твои родители. Поговори с ними, расскажи все.
– Дедушка, но я утопила дрифтер, а у тебя нет эмиранга. Как же мы поплывем?
– Поверь, это небольшая техническая задача! – Ответил Фридрих. – Гидрокостюм, что спас тебя от воздействия токсинов вполне заменим. Здесь у меня есть четыре скафандра. К ним нужно сделать приспособление обеспечивающие плавучесть, и тогда мы преодолеем Бездну без риска быть затянутыми в пучину. О двигателях для нас я тоже позабочусь. – Он пребывал в состоянии, граничащем с аффектом, сыпал терминами фразами, половину которых Инга от него никогда и не слышала.
– Дедушка, вот кому действительно необходимо успокоиться, так это тебе!
– Да, я взволнован. Я никогда в жизни не думал, что такое возможно! Город Дельфов! Орбитальная группировка! А что за сигнал ты принимала, проплывая над Бездной?!
– Дедушка, – с укором произнесла Инга, – первая проблема – это сервы!
– Да, да, я помню… Вот что, ты поговори с родителями, спроси, смогут ли они на время переехать ко мне? Кто-то должен в наше отсутствие присматривать за Вальмой. Ей уже значительно лучше, автоматика медицинского комплекса мною настроена, но нужно еще пару недель на полное восстановление, прежде чем она сможет самостоятельно вставать!
– Да, я обязательно попрошу маму, она не откажется. Вот только… Что, если родители меня не отпустят?
– Инга, да о чем ты говоришь?! Ты же теперь взрослая! Вон сколько пережила, вынесла!
Она невольно вздрогнула от его слов.
А ведь действительно…
Ее глаза смотрели устало, в них печаль и радость смешивались воедино.
Я повзрослела.
Все прожитое еще не улеглось в душе, а будущее уже манило, затягивало, ведь столько предстояло разгадать, узнать, сделать!
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5