Глава 18
Плавучая крепость
Мы провели на поляне весь день. Колдун пытался вернуть к жизни Сержио; я же потихоньку приходил в себя. Видений больше не было, но физические последствия отравления не давали мне покоя до самого вечера: тошнота, слабость, болезненные ощущения во всех мышцах тела. Чертовски хотелось пить. К счастью, Кваки не только умудрился вытащить из лодки двух здоровенных мужиков, но и перенес на полянку всю поклажу. Этот подросток изумлял меня все больше. Так что я лежал в теньке, время от времени прикладываясь к фляге, и с любопытством взирал на ритуал. Впрочем, ничего интересного не происходило: Кваки не стал делать мафиозо татуировку, как мне, да это было бы малость затруднительно, учитывая густо поросшую волосами грудь пациента. Он достал из своего мешка маленькую бутылочку, открыл Сержио рот и влил туда ее содержимое, после чего затянул едва слышную песню, время от времени постукивая пальцами по своему барабанчику.
Выглядел синьор Канальо хуже некуда: иссиня-бледный, с неподвижным взглядом и приоткрытым безвольным ртом — не то коматозник, не то свеженький труп. Ему досталось больше отравы, к тому же Кваки первым делом занялся мной. Я не очень-то верил, что Сержио удастся вытащить с того света. Уже наступили сумерки, когда усилия юного колдуна увенчались успехом. Мафиозо шевельнулся и застонал.
— Эд, — чуть слышно прошептал он. — Что происходит? Где мы?
— Лежи спокойно, приятель. Тебя отравили. Это пойло…
— Арриведерчи! Вот дьявол… — прохрипел он и затих; лишь веки судорожно подергивались.
— Займись костром, — бросил мне Кваки. — Эта ночь будет прохладной.
Он оказался прав. Когда стемнело, мы расположились возле огня, кутаясь в легкие одеяла. Топлива, найденного на поляне, все равно не хватило бы на всю ночь; под утро будет знобить. Что ж, сами виноваты…
— Ну как, приходишь в себя помаленьку? — Сержио был слаб и ошеломлен случившимся, и я решил, что сейчас самое время задать ему кой-какие вопросы. Он поднял на меня взгляд. В темных глазах отражались язычки пламени.
— Не ожидал такого от своего напарника, а? Маленький сюрприз… Готов поспорить, это в его духе.
— Чего ты хочешь, Эд?
— Вы ведь собирались меня прикончить, верно?
— Было дело, — не стал отпираться он. — И что теперь?
— Где и когда?
— Хотели сразу, в первую же ночь, но Арри заметил, что ты настороже. Тогда мы поменяли планы. И потом, я подумал — было бы неплохо привезти дяде этого мастера. А если кто и может разыскать его, так это ты.
— Выходит, в твои планы не входило пришить Маскарпоне и занять его место? — удивился я.
Он ожег меня взглядом.
— Придержи-ка язык, Эд. Дон Луиджи — моя семья, понял?
— Но это не помешало тебе воровать у него твист.
Мафиозо надолго замолчал.
— Это была идея Арри, — наконец вымолвил он. — Легкие деньги, понимаешь? Мы нашли тех парней, что напали на курьеров. Тупые ублюдки. Они даже не подозревали, с кем связались — а когда доперли, им недостало ума залечь на дно. Решили поскорей сбыть товар — и вышли прямехонько на нас.
Я цинично ухмыльнулся.
— Ребята шли к успеху, но им малость не подфартило!
— Ага… Мы просто зашли в их халупу и перестреляли всех, кто там был. У нас с Арри было по шесть пистолетов на брата, нашпиговали подонков свинцом, так что мало никому не показалось. Лупили по ним, как в тире. Товар был там, мы его забрали.
— Сколько?
— Четыре коробки.
— Ого! — я прикинул, сколько это могло стоить. — Понятное дело, у вас возник соблазн…
— Основной сложностью было сбыть это дерьмо, — вздохнул Сержио. — Арри придумал, как все провернуть. Посредник. Покупатели имели бы дело только с ним. Твист — товар особый, его берут колдуны, а это публика не из болтливых. Но даже если бы кто-то и проговорился — невелика беда.
— Посредника, конечно, вы собирались прикончить…
— Сразу же, как только сплавили бы все, — кивнул он.
— Ты подонок.
Сержио обнажил зубы в улыбке — впрочем, сейчас это больше смахивало на оскал.
— Да, Эд. И что с того? Я такой, какой есть.
— Арриведерчи рассказал, что у нас с ним вышло?
— Ага. Поэтому я и намекнул тебе, мол, я в курсе — тогда, в машине. Чтобы ты держал язык за зубами.
— А твой приятель, часом, не рассказал о моей страховке? Если бы со мной что-то случилось, дон Луиджи получил бы письмо. Думаю, у него возникли бы вопросы не только к Арриведерчи, но и к тебе — он ведь твой напарник…
Сержио помрачнел.
— Я не знал этого. Но если так…
— Твой приятель списал Маскарпоне со счетов, понимаешь? Да и тебя до кучи. Вопрос в том, что он собирается делать дальше?
Вновь повисло молчание.
— Не знаю, Эд. Честно. С этим парнем никогда не угадаешь, он такой.
— Если он планировал покушение на твоего дядю — почему сразу же не прикончил нас? Для чего было плыть в такую даль? А если ему зачем-то нужен мастер Ипселл… Черт его знает, зачем, но вдруг… Почему не дождался, когда я его найду?
— Говорю же тебе, не знаю! Он псих, Эд. Натуральный. Может, ему просто взбрело в голову, что это будет охрененно весело — отравить нас.
— Какие замечательные у тебя друзья! — я просто не мог удержаться от шпильки. Он сердито засопел.
Разумеется, Сержио лучше знал своего напарника. И все же здесь получалась некая натяжка. Конечно, Арриведерчи был психопатом-убийцей, но уж дураком он точно не был. Почему именно сейчас? Вывод напрашивался, хотя и довольно невероятный. Он решил отравить нас именно тогда, когда мы увидели крепость посреди озера. Не раньше. Не позже. Неужели Арриведерчи каким-то боком причастен к происходящему здесь? Других причин я просто не мог представить — ну, кроме немотивированного насилия. Я попытался было разговорить Сержио, но он не желал больше отвечать на мои вопросы. Отрава еще давала о себе знать: мафиозо придвинулся к самому костерку, его знобило. Да, положеньице… Что же делать дальше? Я поднялся и отошел на несколько шагов, повернулся к костру спиной, чтобы он не давал засветки, и внимательно осмотрел небосвод. Так и есть: светлое пятно на тучах, не слишком далеко от нас. Теперь я представлял, где находится таинственная крепость…
Череда гулких ударов прервала мои размышления. Они не были такими уж громкими, но почва ощутимо содрогнулась. Где-то рядом волна с сердитым шорохом накатила на берег. Сержио и Кваки вскочили на ноги.
— Что это? Пушки? — растерянно спросил Канальо. Я пожал плечами.
— Понятия не имею. Надо бы посмотреть… Кваки, где наша лодка?
Юнец махнул рукой куда-то вбок. Я подошел вплотную к зарослям и остановился, чувствуя себя круглым дураком. Переплетение колючих ветвей казалось невозможным одолеть — ну, разве что вооружившись мачете. Я все же попробовал… Дьявол, какие острые у них шипы!
Кваки молча отстранил меня, присел на корточки и зашептал что-то. Я не смог разобрать ни слова, хотя и стоял совсем рядом. Юный колдун между тем встал и осторожно прижался к шипастой стене голым плечом. Клянусь всем, что мне дорого, — теперь там можно было пройти! Более того, протискиваясь вслед за Кваки, я ни разу даже не оцарапался — а это вообще ни в какие ворота не лезет. Пробравшись сквозь заросли чонбу, мы очутились на берегу. Лодка покачивалась в нескольких шагах. Кваки и Сержио перебрались на борт. Я замешкался, попробовал нащупать коридор, сквозь который мы только что прошли — но тщетно. Только снова укололся. Чудеса…
— Давай скорее, — вполголоса поторопил Кваки.
Осторожно шевеля веслами, мы вышли на середину протоки, обогнули несколько островков — и увидели крепость. Неправильность бросилась в глаза сразу, но поначалу мы просто не могли сообразить, в чем же она заключается.
— Плывет… — прошептал вдруг Кваки. — Она плывет!
— Разрази меня гром! — вырвалось у Сержио. — Да это же хренов корабль!
Теперь и я заметил очевидное. То, что все это время мы принимали за крепость, слегка покачивалось на волнах. В свете электрических прожекторов видна была поверхность озера, зеленовато-бурая от взбаламученного ила. Повсюду белели всплывшие брюхом кверху рыбьи тушки.
— Эта штука, должно быть, держалась на чем-то вроде свай, — предположил я. — А теперь их срезали взрывами — вот что за грохот мы слышали. Оригинально…
Сержио достал подзорную трубу.
— Почему она не идет ко дну? — удивленно спросил мафиозо, вглядываясь в окуляр. — Это же бетон, или я окончательно спятил…
— Да нет, все правильно, бетон, — я отобрал у него оптику и, в свою очередь, принялся рассматривать плавучую крепость. — Из армированного бетона даже яхты строили, ты не знал?
— Он же тонет!
— Железо тоже тонет, но стальные корпуса кораблей тебя почему-то не удивляют… Конечно, чтобы построить такую штуку, нужны грамотные инженеры, тут без вопросов. Кстати, ты заметил орудийные батареи?
— Ага… — мафиозо задумчиво покрутил ус. — Вот весело будет, если они надумают дать по нам залп!
— Мы для них слишком ничтожная цель, приятель… Хотя ты прав — лучше не испытывать судьбу.
Заведя лодку за ближайший островок, мы сошли на берег и влезли на раскидистое дерево — его толстые ветви представляли собой неплохой наблюдательный пункт.
— Чего они там делают? — недоуменно спросил Кваки, в свою очередь, отобрав у меня оптику.
— По-моему, проверяют, не оторвало ли взрывами чего-нибудь лишнего, — действительно, было похоже на то: спустив со стен многочисленные веревочные трапы, фроги суетливыми муравьями устремлялись вниз и исчезали под водой. — Может, латают пробоину или что-нибудь в этом роде.
— Хотел бы я знать, где сейчас этот мерзавец Арри… — неожиданно промолвил Сержио. Я сунул руку за пазуху и погладил рукоять пистолета — благо в темноте никто из моих спутников не заметил, что я нервничаю. Осознавать, что где-то неподалеку бродит профессиональный убийца, было малость неуютно.
* * *
Итак, зачем Его Высочеству кронпринцу Альфусто (будем считать по умолчанию, что за всем этим стоит он) корабль-крепость, — размышлял я. — Вернее, зачем ему корабль-крепость, непобедимые зомби-куу и взрывчатка в количестве, достаточном для небольшой войны? Теперь-то не подлежит сомнению, что смертоносный груз из Стигии доставили прямехонько сюда; но если верить Тыгуа, вывезенного эксплозива хватит на целый город… Выходит, большую часть просто не использовали.
Чего может хотеть лишенный престола наследник? Ответ прозрачен, ибо уже заключен в вопросе, не правда ли? Здесь, в глуши, сокрытый от чужих глаз, подальше от трасс воздушного флота, готовился путч — и что самое скверное, у него были все шансы увенчаться успехом. Плавучий форт, буде он еще может самостоятельно перемещаться по водам, — идеальный штаб для заговорщиков. Более того, бетонный корабль-крепость теоретически имеет шанс достичь столицы — особенно если не даст себя обнаружить до поры, а там вполне могут заговорить пушки! Вот дьявол! Наверняка тут замешаны военные: частное лицо, коим является кронпринц, имеет возможность собрать хоть целый арсенал легкого стрелкового оружия, и ему никто слова не скажет — но артиллерия, это уже другое дело. Орудие не закажешь вот так запросто: требуется участие высоких чинов… Что же получается? Налицо заговор: в эту схему прекрасно вписывается не только корабль-крепость, но и «вдруг» взбунтовавшаяся Стигия, и даже тайные опыты с куу. Хорошо продуманный, масштабный проект — да и как может быть иначе, ведь на кону не что-нибудь, а власть над самой могущественной державой нашего мира! Наверняка существуют и другие компоненты дьявольского плана: верные путчистам воинские части, например, или воздушные корабли…
Но Джага I чертовски популярен и любим народом, так что все это попахивает полномасштабной гражданской войной! Я не строил иллюзий: миролюбивый нрав моих соотечественников-амфибий тут не помеха, достаточно вспомнить события Трех Дней или совсем недавние, в Стигии… Мирная жизнь в королевстве вот-вот накроется медным тазом — а подозреваю об этом пока только я, Эдуар Монтескрипт, скромный конфиденциальный агент…
Я вытащил сигарету и закурил. Несмотря на мрачные перспективы, нарисованные воображением, был во всем этом один светлый момент: Его Величество, похоже, из главных подозреваемых перекочевал в потенциальные потерпевшие. Что ж, неплохо: не придется идти против системы. Напротив, я могу попросить… Нет — даже потребовать содействия у любого государственного служащего! В конце-то концов, не штурмовать же этот плавучий гадюшник в одиночку?! Пускай им займутся военные!
Пожалуй, это была самая здравая мысль за последние пару недель. Я незамедлительно поделился ею с Кваки и Сержио. Мое предложение не вызвало у них никакого энтузиазма.
— Ты подряжался найти мастера Ипселла для «Спящих лилий», а не оповещать обо всем власти! — нахально заявил юнец.
— Да, Эд, дону Луиджи такое не понравится! — Сержио попытался проговорить это зловещим тоном, но получилось скорее жалобно. Я мстительно ухмыльнулся.
— Что касается Маскарпоне, друг мой, это твоя проблема, сочини что-нибудь правдоподобное, а то мне, знаешь ли, недосуг… Кстати, не забудь потом поделиться — если уж врать, то складно. Насчет крепости — я все-таки лояльный подданный Его Величества, вы, надеюсь, тоже. Значит, наш долг — донести информацию до кого следует. Да и вообще, как вы это себе представляете: пробраться туда незамеченными? Я, между прочим, даже не фрог!
Возразить им было нечего.
— Ну что ж, раз так — не будем терять времени, а? Берем направление на Тарратонку — насколько помню, это ближайший населенный пункт… Кваки, ты лучше нас обоих вместе взятых ориентируешься в этих протоках, будешь рулевым — а мы на веслах.
— Ты что, решил плыть прямо сейчас? — заворчал Сержио. — Какая вожжа тебе под хвост попала? Побойся бога, Эд, давай хоть утра дождемся!
— До рассвета еще далеко… — я подавил зевок. — А нам лучше бы поторопиться. Это как «болотные шашки»: потеряешь темп, увязнешь — считай, проиграл.
Разговаривая, мы слезли с дерева и спустились к лодке. На корме шевельнулась едва различимая во мраке фигура.
— Привет… — этот сиплый голос я узнал бы где угодно.
За оружием мы с Сержио потянулись одновременно, и в тот же миг протока взорвалась множественным движением. Клянусь, они выскочили на нас прямо из-под воды! Я успел взвести курок и пальнуть в стремительно приближающуюся тень, прежде чем ствол вышибли у меня из руки, едва не вывихнув пальцы. По лицу мазнули ленты мокрой материи. Этого хватило, чтоб осознать: судьба вновь столкнула меня с куу — а в следующий миг из темноты обрушился град ударов. «Нокаутирует не обязательно самый сильный, — обмолвился однажды Тыгуа. — Нокаутирует чаще тот, которого ты не видишь». В кромешной тьме, перемазанный береговым илом и тиной, я не видел вообще ничего, и против нескольких несравненных бойцов — шансов выиграть схватку у меня не было. Но все же я попытал удачи. Любимая поговорка моего учителя — «Никогда не сдавайся».
* * *
Лежа на сыром бетонном полу, я медленно приходил в себя. Сознание возвращалось неохотно: организм прекрасно понимал, что ничего хорошего в ближайшее время не предвидится — а стало быть, и спешить особенно некуда. Ощущения не радовали. Голова раскалывалась, оба глаза заплыли так, что остались лишь узенькие щелочки. Губы распухли, словно по ним с размаху шлепнули доской. Болели ребра, ныли почки — и в довершение всего, свежая татуировка на груди горела огнем. Не воспалилась ли? Хорошенькое дело… Тьфу!
Откуда-то сверху обрушились потоки холодной воды — похоже, таким образом тут понимали гостеприимство. Что ж, как говорится, горе побежденным…
— Ну? Очухался? — грубый башмак легонько пнул меня в бок. Я шевельнулся и застонал. Еще один пинок, посильнее.
— Эй, солдат, подъем!
Солдат? Ну уж дудки, в армии я не служил и не собираюсь… Интересно, почему он меня так назвал? Да и голос вроде знакомый… Любопытство оказалось сильнее телесной немочи, и я открыл глаза, насколько позволяли распухшие веки. Ага, старый приятель… Шкипер «Арлекиновой рыбы» взирал на меня сверху вниз, как на некую субстанцию, прилипшую к его подошве.
— Ну что, сынок, говорить будем или как?
Чьи-то грабли ухватили меня за плечи и рывком перевели в сидячее положение. Вот почему так неудобно — руки связаны… Голос, который мне сейчас меньше всего хотелось услышать, просипел над ухом:
— Отвечай, когда спрашивают!
Эти слова сопроводила увесистая затрещина. Проклятье, ну почему я пальнул в куу, вместо того чтобы разрядить пистолет в Арриведерчи?
Я проворчал нечто грубое.
— Крепкий орешек, да? — хмыкнул шкипер. — Ничего, это ненадолго.
Сказанное прозвучало почти сочувственно; мне это чертовски не понравилось. Он явно не рисовался, просто делал свою работу — и делал ее хорошо. Намек на пытки? Пожалуй…
— Что вам от меня надо?
— Для начала неплохо бы объяснить, кто ты такой и откуда взялся на мою голову.
Естественно, он все это знал — Арриведерчи наверняка поделился ценной информацией. Просто небольшой тест: насколько я испуган и готов к сотрудничеству. Смысла запираться не было, но и вываливать с ходу всю подноготную я не собирался.
— Эдуар Монтескрипт, частный сыщик… — я едва удержался, чтобы не добавить своеобычное «к вашим услугам»: вежливость могла быть воспринята как проявление слабости. — Сюда меня привело расследование.
Он захотел знать больше. Я отвечал односложно — было сильное подозрение, что, получив требуемое, он пустит меня на корм рыбам.
— Парень юлит, — заметил Арриведерчи. — Разрешите, я им займусь, майор.
Ого, а Тыгуа-то был прав, мелькнуло у меня в голове. Этот тип и впрямь из военных спецов… Пожилой крепыш задумчиво на меня смотрел.
— Займешься, только чуть позже, сержант, — наконец решил он. — У нас есть дела поважнее. А ты поразмысли, может, станешь малость разговорчивей, — добавил он в мою сторону.
Майор вышел. Арриведерчи задержался, с гнусной ухмылкой рассматривая меня. Он присел на корточки, приблизил изуродованную шрамом физиономию вплотную к моему лицу и втянул ноздрями воздух.
— Знаешь, что я чувствую, Эд? Запах страха.
— Не дождешься, — буркнул я.
В руках негодяя словно из ниоткуда появился нож — тот самый, что я забрал некогда у него. Покрутив перед моим носом лакированным лезвием, он прижал кончик к щеке и легонько надавил. Я отдернул голову.
— Боишься, — удовлетворенно просипел он. — После того как майор с тобой закончит, я попрошу, чтобы он отдал тебя мне. Вот тогда и посмотрим, из какого ты теста сделан. А пока отдыхай, собирайся с силами. Они тебе еще понадобятся. Не люблю слабаков.
На этой оптимистической ноте мы и расстались — и я смог, наконец, толком оглядеться по сторонам.
Бетон, всюду бетон со следами грубой опалубки. Серенький свет сочился сквозь толстое стекло иллюминатора, довольно-таки неряшливо вмурованного в стену… Или правильнее сказать — в борт плавучей крепости. По всему помещению распространялась ясно ощутимая вибрация — где-то неподалеку работали могучие механизмы. В воздухе плавала чадная горечь сгоревшего каменного угля, можно было различить и другие запахи — разогретого металла и мазута. Похоже, неподалеку находился машинный отсек этого исполина; вдобавок, чуть заметное покачивание намекало, что мы движемся… Вот только куда?
Очевидно, шкипер (он же майор) дал относительно меня кое-какие распоряжения. Не успел я толком осмотреться, как в отсек зашли двое фрогов — крупные молчаливые парни; в одном из них я узнал матроса с «Арлекиновой рыбы». Они подняли меня на ноги и повели, задавая направление тычками в спину, по узким коридорам. Вдоль стен змеились трубы и кабели, шипел пар, с низкого потолка то и дело срывались капли конденсата. Шум работающих механизмов был здесь громче. Я только теперь понял, насколько велика плавучая крепость. Миновав несколько железных дверей, мы свернули в очередное ответвление бетонной кишки и остановились. Один из конвоиров открыл слабо скрежетнувший замок и втолкнул меня внутрь.
Отсек, где я очутился, походил на первый — с той лишь разницей, что был чуть побольше, а вместо иллюминатора под потолком сияла электрическая лампа, защищенная решетчатым колпаком. Обитатели каменного мешка зашевелились, слегка оживившись при виде нового сокамерника. Их было душ пятнадцать: жалкие типы, оборванные и избитые. Почти все имели какие-нибудь ранения — на грязных тряпках расплывались бурые пятна, а уж запах стоял… Стараясь дышать через рот, я огляделся. Некоторые физиономии показались мне смутно знакомыми: похоже, это были мои старые приятели — каторжане… Да, так и есть: толстый криминальный авторитет угрюмо зыркнул из дальнего угла и тут же о чем-то зашептался с парочкой своих прихлебателей. По идее, это должно было меня насторожить — но страха отчего-то не возникло. Может, я просто устал бояться. Глупо, конечно, но уголовнички казались отнюдь не самой большой угрозой по сравнению с прочими опасностями этого места…
Один из арестантов приветственно махнул мне рукой.
— Кого я вижу, синьор Канальо собственной персоной! — воскликнул я.
— Ну и вздули тебя, приятель! — ухмыльнулся Сержио.
— Могу себе представить, — мрачно отозвался я, дохромав до него и устраиваясь рядом. — А ты, я смотрю, легко отделался. Развяжи-ка мне руки…
Мафиозо тоже выглядел слегка потрепанным, но именно слегка: выбитый зуб и парочка синяков.
— Ага, вроде того. Меня вырубили почти сразу… Эти парни сильны, как дьяволы; вдобавок я ни черта не видел.
— Ты дерешься хуже него, — подал голос Кваки. — Вот и огреб поменьше.
— Не надо грязи, ragazzotto! — с достоинством парировал Сержио. — Мне просто повезло.
Юный колдун, похоже, получил кулаком в лоб — промеж глаз у него вздулась здоровенная шишка.
— Ты упустил свой шанс войти в историю, — усмехнулся я.
— В историю можно войти, а можно вляпаться, — вздохнул мафиозо. — Оглядись вокруг, и поймешь: наш вариант — последний… Чего они от тебя хотели?
— Пока не знаю. Арриведерчи наверняка все рассказал; возможно, они захотят уточнить кое-что.
— Гм… А потом?
Я пожал плечами — надеюсь, достаточно красноречиво. Возможности как-то договориться с мятежниками (а в том, что обитатели плавучей крепости — фроги кронпринца и, соответственно, мятежники) я не видел. Ни у меня, ни у Сержио не было ничего, что им нужно.
— Давно ты его знаешь?
— Кого?
— Да своего напарничка. Если ты вдруг не заметил, он на короткой ноге с этими ребятами.
Сержио задумался.
— Где-то пару лет… Это ведь я представил его дону Луиджи.
Я ждал продолжения.
— Он, конечно, отморозок… Но мы не раз проворачивали рисковые делишки, и все было нормально, — нехотя пробормотал мафиозо. — Не знаю, что вдруг на него нашло.
Сержио многое недоговаривал. Оно и понятно — омерта, так ее растак. Он, конечно, жаждет поквитаться с Арриведерчи после всего случившегося — но хочет сделать это собственными руками… И, по возможности, без свидетелей
— Могу объяснить.
Он недоверчиво уставился на меня.
— Ну?
— «Арлекинова рыба».
— Что?!
— Помнишь, он рассматривал крепость в подзорную трубу? Там, у стен, было пришвартовано несколько кораблей. Готов поспорить, он моментально узнал силуэт судна, на котором ходят его кореша — он же бывший бойплав, их учат таким штукам…
Мафиозо все равно не врубался. Пришлось вкратце рассказать историю наших с Тыгуа похождений.
— …Так что твой приятель — слуга двух господ, Серж. Поэтому я и спросил, долго ли вы с ним знакомы.
Сержио помрачнел. Я догадывался, о чем он думает: самому, лично привести в организацию предателя — за такое там по головке не гладят…
— Да ты особо не переживай, — сказал я ему. — У нас не так уж много шансов вырваться отсюда живыми.
— Что мне в тебе нравится, Эд, так это твой неисправимый оптимизм!
Пока мы беседовали, толстый уголовник, очевидно, определился со своими намерениями. Парочка фрогов-прихлебателей поднялась на ноги и неторопливо направились к нам. Я вновь ощутил, насколько избит и как сильно болят все мускулы; впрочем, эти двое не казались серьезными противниками — похоже, им недавно досталось покрепче моего.
— Пастух хочет с тобой поговорить, — сурово произнес один из подошедших.
— Нет проблем. Пусть приходит и говорит, — пожал я плечами.
— Ты, кажется, не понял… — начал второй, но я перебил:
— Нет, приятель, это ты не понял. Если твоему боссу есть что сказать, ему придется оторвать свою толстую задницу от пола, ясно? И лицо попроще сделай: со мной твои грозно насупленные бровки не прокатят.
Я намеренно пытался вывести уголовника из себя, и это удалось: янтарные глаза полыхнули гневом, он резко нагнулся ко мне, попытавшись схватить за грудки — самое глупое, что можно было придумать. Откинувшись на спину, я с силой лягнул его в грудь ногами. Избитое тело отозвалось волной боли, но дело было сделано: негодяя буквально вынесло на середину отсека — все же мы, люди, немного массивней фрогов. Второй уголовник попытался было пнуть меня в голову, но тут же с воплем рухнул на пол и принялся кататься по грязному бетону, держась обеими руками за ногу: мафиозо стукнул его мыском ботинка точнехонько под колено.
— В принципе, теперь можно и поговорить, — как ни в чем не бывало предложил Сержио. — Чего там хотел этот жирный?
Наше приближение вызвало некоторый ажиотаж среди экс-каторжан. Некоторые начали подниматься нам навстречу; выражение их физиономий трудно было назвать дружелюбным. Я успокаивающе махнул рукой: мол, только поговорить. Как ни странно, это подействовало: они по-прежнему не спускали с нас напряженных взглядов, но дорогу не заступили.
Пастуха, казалось, ничуть не тревожит приближение парочки крутых иммигрантов. Напротив, он поглядывал на нас с каким-то веселым удивлением. Даже здесь, в голой камере, он сумел подчеркнуть свой статус: криминальный авторитет сидел не на бетонном полу, как прочие, а на расстеленной робе — явно не своей собственной.
— Что же ты, уважаемый, — начал я. — Хочешь поговорить — пригласи вежливо, зачем посылать хамов? Видишь, как нехорошо с ними получилось…
— Наглости, смотрю, тебе не занимать, — ухмыльнулся он. — А поводов для нее куда меньше, чем в последнюю нашу встречу…
— Что ты имеешь в виду?
— Да твоего одноглазого приятеля, — ответил он. — Как будешь выкручиваться без него?
— Знаешь что-то о нем? — я присел на корточки. — Где он?
— С чего я тебе стану рассказывать, э?
Я немного поразмыслил.
— Ну, ты тоже хотел кое-что от меня узнать, верно? Как насчет обмена?
— Ладно… Тогда мой вопрос первый: кто, черт вас подери, вы такие?
Беседа потихоньку налаживалась. Я не видел смысла скрытничать: даже если Пастух сотрудничал с хозяевами плавучей крепости, те все равно уже знали, кто им попался, от Арриведерчи. Я вкратце поведал нашу историю — начиная с того момента, как мы с Тыгуа очутились в порту.
— Выходит, вы нас развели. Знать бы раньше… — задумчиво протянул мой собеседник. Я криво усмехнулся.
— Сейчас это уже не имеет значения, верно? Так что там случилось с моим напарником?
…Проблемы на «Арлекиновой рыбе» возникли вскоре после моего бегства. Часть уголовничков намеревалась сойти в Тарратонке — шкипер же решительно этому воспротивился. Оно и понятно: слишком много вопросов возникло бы у властей, стоило парочке мазуриков попасться в лапы полиции. Другое дело — Синие Зеркала: в этой глуши горстка экс-каторжан растворилась бы, словно сахар в горячем кофе. Но перспектива остаться один на один с дикой природой не больно-то радовала пассажиров. Едва не дошло до поножовщины, но мой толстый собеседник нашел выход: он сумел уговорить своих компаньонов.
— Как же тебе это удалось? — поинтересовался я.
— Как-как… У меня были свои виды на ту посудину.
— Ага!
Он хитро прищурился.
— Надо быть дураком, чтобы вот так запросто выпустить из рук корабль и груз.
— Да зачем вам столько взрывчатки? И потом, этот парень в сером…
— Товар редкостный, что и говорить, но и ему можно найти применение… — уклончиво ответил Пастух. — А насчет серого — нас-то все равно было больше. Как-нибудь управились бы.
— Что же пошло не так?
— Кто-то проболтался, — нехотя бросил он. — Или нам просто не повезло. Они были готовы.
Я немного поразмыслил.
— Могу поспорить, вы решили взглянуть на тех, кому предназначалась взрывчатка, верно? Неплохо заполучить сразу и деньги, и товар, и корабль — а покупателей с продавцами пустить на корм рыбам. Думали, это просто какие-то рисковые парни; то, что здесь окажется целый форт, вы понятия не имели.
Пастух ничего не ответил, лишь чуть скривил рот. Похоже, я попал в точку. Что ж, с такими, как эти разбойники, надо сразу предполагать самое худшее — не ошибешься.
— А мой спутник? Что с ним?
— Когда показалась эта махина, матросы решили отобрать у нас оружие. Парни возмутились, и началась заварушка. У каждого из этих засранцев было минимум по два ствола на брата, да еще ножи и мачете… Если бы не твой приятель, они смели бы нас в минуту, — признал он. — Этот одноглазый дрался так, что только брызги летели. Тогда-то они и выпустили того, в резаных тряпках…
— И что? Да не тяни же!
— Твой приятель снес ему голову, — ухмыльнулся пастух.
Ай да Тыгуа!
— А потом?!
— А потом из форта подошло подкрепление. Некоторые из наших попытались уйти вплавь, но их, по-моему, всех перестреляли. Твоего дружка, наверное, тоже — он прыгнул в воду одним из первых. Остальных взяли в плен.
— И чего они хотят от вас?
— Не знаю, приятель. Они отобрали и увели пяток фрогов из тех, что поздоровее — то ли им нужна рабочая сила, то ли еще для чего. Нас покуда оставили в покое. Может, просто ждут, когда мы тут передохнем от ран. Раз в день приносят жратву и убирают покойников.
Что и говорить, положение было невеселым. Я гнал прочь мрачные мысли: верить в гибель Тыгуа не хотелось. Учитель слишком много для меня значил. Кроме того, я был убежден: он не позволил бы вот так запросто себя убить. А если он спасся… Если добрался до властей, если смог убедить их в своей правоте… Слишком много «если». Но это было все, на что я мог надеяться.
