Книга: Тридцать четвертый мир
Назад: 4 НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
Дальше: 6 ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ

5
РАССЛЕДОВАНИЕ

Когда-то это не называли Периметром. Когда-то у входов в дома не были навалены мешки с песком. Когда-то не стояли танки на перекрестках. Не скользили вдоль улиц бесконечной каруселью военные и санитарные патрульные кары. Когда-то. Давно.
А этим утром над городом звучал марш. На площадь перед утопленным в грунт бункером Ратуши выходили шеренги. Колонны. Колонна Братства Скваттеров, колонна Общины Пионеров Северо-Запада, колонна ветеранов... Над головами реяли вымпелы, лозунги, призывающие покончить с зелеными уродами, вышвырнуть за грань Периметра агентуру джунглей, сплотить ряды. Там и сям горделиво посматривал с портретов профиль и анфас депутата Гроссшланга. Фракция Саранчи проводила утреннюю манифестацию. Марш гремел над городом. Только марш!
– Подземка не действует уже больше года, – любезно пояснил наивному Следователю Клецки его свежеобретенный подчиненный из регионального филиала Управления. – Там оборудуют убежища. А часть туннелей поражена разными видами грибковой инфекции. Полагают, что это – диверсия аборигенов. А поверху мы доберемся только пешком. Пока эти чудаки, – он кивнул на шагающие ряды, – не закончат, движение в норму не придет...
Следователь откинулся на спинку сидения. У него было чувство, что он смотрит кинохронику древних времен. Или спектакль.
* * *
– Это действительно было в последний раз! – резко сказал Шпент и бросил на стол плоский ключ. – Т-ты здорово меня подставил, Барсук...
Ромуальдо Беррил счел возможным выйти из-за стола, стремительно обогнуть последний и вперится взором в затравленные зрачки своего насмерть испуганного порученца.
– Что случилось? – спросил он. – Что еще случилось?! Товар?..
– Цел твой товар... Наверное. Не дошло дело до товара... Захомутали твоего барыгу. Н-навела какая-то с-сука... Если б не примета...
– Кто захомутал? Полиция? Что за примета?
– Да не п-полиция, а архангелы кривоносые. А примета у меня такая – к клиенту всегда вторым подходить...
– Архангелы... Это ты про мужиков с Дальних?..
– Про кого же еще?
– А что значит вторым подходить? Ты первым должен был... Он же тебя не знает, джап этот...
– Да не в том смысле... Ну знаешь, Барсук, когда клиент этак с ноги на ногу переминается, ждет, а кого ждет не знает, так непременно к нему чудак какой-нибудь подвалит – дорогу там спросить, или чего еще... Он к себе так народ и притягивает – клиент – когда ждет... Так вот, я всегда чудака такого дождусь, и только после него – уже чин-чином: и с условленным словом и с нужным знаком... Так вот и сейчас – смотрю: появился твой друг узкопленочный. Я – молчок. Стою, делаю вид, что бланк заполняю. Гляжу, а дело и вовсе нечисто. Потому что за джапом следом входит этак вальяжно и тоже у стойки прилаживается знаешь кто?
– Не морочь мне голову в такой момент, Шпент. Кто входит-то?
– А Джакомо Якопетти, собственной персоной. Не больше, ни меньше.
– Ты, дурень, что – с ночи на игле сидишь? – ошарашенно спросил Барсук.
– То-то и оно, что не на игле. И не пьян. И не с похмелья. И лучше тебя знаю, что как говорил я в тот раз, так и вышло – Джакомо с «Проциона» в ящике спустили. Пока ты тут неведомо где пропадал, почтенное общество уже на похороны сбрасываться начало...
– Говори дальше.
– А что говорить-то. Стою, со страху млею. Сам, меж тем чертей рисую от нефига делать. Сразу этих... Архангелов двоих и не заметил... Потом гляжу – Джакомо с одним вроде переглядывается... А на меня – в упор пару раз глянул – и ноль эмоций... Отчего еще страшнее, скажу тебе... Ну японец потихоньку у стойки, с ноги на ногу переминается, на часы посматривает... И тут к нему чудило какое-то подваливает – ручку, вроде, попросить – чек заполнить... Парню не повезло здорово...
– Так что вышло-то?
– Да оба кривоносых архангела япошку-то берут под белы руки и мордой в стойку бить начинают. Но тот тоже не так прост – пошел этих друзей обрабатывать в лучших традициях... При этом охрана делает вид, что ничего не происходит, а клиенты, как водится при таком раскладе, суетятся под столами – благо места там достаточно... А покойничек Якопетти, не торопясь этак, берет в захват чудилу этого вместе с ручкой и прочими потрохами и к выходу тянет... И при этом по-прежнему меня совершенно не узнает. Что, хотя и к лучшему, но до жути странно... В общем, так они все и отвалили. Архангелы с япошкой под мышкой – на каре, а покойничек с чудилой как за двери вышли, так я их больше и не видел...
– Ну а ты?
– А я – что? Еще штук шесть чертей нарисовал и подался к тебе вот. А то к тому времени полиция появиться соблаговолила и начала свидетелей из-под столов вытягивать. Ну а мне, сам понимаешь, с легавыми не с руки беседовать... Такие дела...
– Ладно, Шпент... Ты меня извини за такую подставку. А денежки забирай себе... Нет, ключ оставь... Успокойся и не бери себе в голову. В маленьком баре тебе нальют на халяву...
Чурик не успел еще исчезнуть в проеме дверей, когда унылый и невыспавшийся Дюк доложил:
– Там в нижнем баре...
– Привидение? Полиция? Что еще?..
– Только что эта закончилась... Манифестация. В баре полно с утра пьяных скваттеров и легионеров. И вообще – всякой сволочи...
– Братаются и крушат мебель?
– За мебель еще не взялись. Но лучше, если вы глянете. Там есть кое-кто из офицеров – лучше вам с ними перемолвиться...
Барсуку в этот миг не хватало только разбирательств с в дрезину бухими легионерами. Мысли его были уже очень далеко от «Рая грешников». Надо было забирать навар и делать ноги. Только вот куда? Барсук вздохнул, пристроил все еще зажатый в руке ключ в нагрудный кармашек и поплелся в нижний, «большой» бар. Там он увидел привидение.
* * *
Профессор Габриэль К. Мартинес оказался женщиной. Черной как смоль и довольно молодой для своего звания. Предметы, разложенные перед нею Федеральным Следователем, она рассматривала со смесью восхищения и неприязни.
– Все-таки, господин полицейский, почему вас так интересуют эти образцы? Какого рода заключения вы ждете?
Кай постарался поудобнее устроиться на дьявольски неудобном лабораторном табурете.
– Видите ли, миссис...
– Мисс. Пока еще мисс...
– Так вот, мисс... Прежде всего Федеральное Управление Расследований – это не полиция. У нас совпадают порой методы, мы тесно взаимодействуем с органами э-э... правопорядка на местах, но цели Управление преследует стратегические, скажем так...
– Для меня это – слишком большие тонкости...
– Это – не главное. Я хотел бы с вашей помощью усвоить несколько моментов здешней э-э... ситуации, которые остаются мне малопонятны... Когда ясность в этом вопросе будет достигнута, мне легче будет сформулировать требования к заключению, которое я жду от вас... Вас мне рекомендовали, как лучшего специалиста по биологии животного мира Гринзеи...
– Это – некоторое преувеличение...
– Не будем скромничать и перейдем к делу. Прежде всего мне остается непонятным, почему о биологической природе и образе жизни так называемых аборигенов известно гораздо меньше, чем, скажем, о пресноводных рыбах этой планеты.
– Псевдорыбах. У них...
– Простите мне неточности терминологии. Так почему аборигены фактически не были объектом серьезных биологических исследований?
– Вы не совсем правы. Есть, например, прекрасная книга Олафсена – «Три года среди туземцев Гринзеи»...
– Это более этнография, я полагаю... Но вот данные сравнительной анатомии, биохимии...
– До высадки первых Колонистов аборигенов, по всей видимости, никто не исследовал вообще. Или все результаты погибли вместе с Первичной Колонией. Не существует ни строчки, написанной на эту тему до самых последних лет Имперской Эпохи. А среди второй волны колонистов естествоиспытателей было – кот наплакал... Да и теперь все исследования носят сугубо прикладной характер. Здесь у нас – не Метрополия... Все нацелено на фармакологическое производство, а те гранты, что перепадают зоологам и этнографам – это так, крохи... Практически идет война... А на войне о противнике достаточно знать, что его убивают пули, и что он горит в огне... Есть и еще причина...
– Какая же?
– Видите ли, живой мир Гринзеи эволюционирует необыкновенно быстро... Мы ничего не знаем о том, какими были первые аборигены, с которыми столкнулись люди. Похоже, что совсем другими... Во всяком случае, им удалось полностью уничтожить довольно большую Первичную Колонию землян. Теперешние, по моему мнению, вовсе не так агрессивны. Во всяком случае не были так агрессивны еще несколько лет назад. А вот флора и фауна Леса просто форменным образом обезумели за этот период. Появляются все новые и новые формы агрессивной живности... Бессмысленно агрессивной, сказала бы я... Все эти новые токсины и стрекательные клетки ничего не дают каждому из этих изменившихся видов для успеха в выживании. Разве что что-то внутри Леса, какой-то сознательный центр направляет эту... эволюцию. Гонит ее в бой на Периметр.
– Мы говорили об аборигенах...
– А как вы мыслите себе исследования биологии аборигенов? Ни один из них не даст вам добровольно кровь, лимфу, точнее, на анализ. И уж ни в коем случае не допустит, чтобы нам, варварам, с их точки зрения, достались на растерзание тела умерших или... убитых.
– Но ведь время от времени такой материал попадает вам в руки? И многие аборигены все еще сотрудничают с людьми...
– Опыты на аборигенах, даже с их согласия, строжайше запрещены. И я считаю, что это правильно. Неизвестно, к чему это может привести в сложившейся психологической атмосфере... В конце концов, академические проблемы могут подождать. В этом я, как ни странно, согласна с Советником Лэшли.
– Я рассчитываю встретиться с этим джентльменом. Ведь это он курирует все вопросы, связанные с проблемой аборигенов?
– О, да! Он сам ее и создал, эту проблему!
– Но...
– Не буду забивать вам голову политическими сплетнями. Познакомитесь с этим типом и многое поймете сами. Остается только пожалеть, что он имеет такое влияние на Президента и Парламент...
– Я бы хотел уяснить вот что, мисс... Там, в подземном лазарете аборигенов – вы в курсе дела – я обратил внимание на то, что практически все медикаментозные средства и м-м... и все материалы, использовавшиеся для оказания помощи, за исключением экзотики вроде разноцветной плесени, это – типовая земная фармакология и санитария. Неужели аборигены так близки к нам биологически? Я позволил себе прихватить образцы... Сыворотка для переливания... А это – кровь. Там было много крови... И еще – образцы тканей... Их... владельцы были уже мертвы...
– И вам... разрешили?
– Я... – Следователь замялся, – не испрашивал разрешения. Но мне никто ничего и не запрещал... Я нарушил местные законы?
– Вы сильно рисковали... Практически, ваш опыт уникален... Даже Олафсена аборигены не допускали к своим больным. Но тогда не было войны и потока раненых... Нет, я думаю, что вы ничего не нарушили. По крайней мере я не стану подавать рапорт по инстанции. Только не афишируйте ваши действия. Ваши материалы немедленно пойдут в дело. Такая возможность представляется редко... Но какая помощь может быть мною оказана э-э... следствию?
– Меня интересует степень биологической близости аборигенов и людей. С одной стороны. И аборигенов и иных представителей местной фауны – с другой.
– Вот как?
Профессор Мартинес удивленно воззрилась на Следователя. Тень догадки мелькнула в этом ее взгляде. Но они ничего не сказали друг другу больше.
* * *
– Мне кажется, вы недооцениваете серьезность того, о чем идет речь... – капитан Дель Рэй выпрямился в кресле и решительно взял в «замок» свои пальцы.
– Простите, мне надо... принять лекарство. Я на минуту выйду... – лейтенант Брюс выглядел действительно неважно.
– Пожалуйста. И подумайте о том, что я вам сказал.
Лейтенант лекарства пить не стал. Пройдя десяток метров по коридору полицейского управления, он зашел в сверкающий кафелем туалет и, убедившись, что находится в полном одиночестве, отцепил от пояса блок связи и набрал номер, ютившийся в самом укромном уголке его памяти. Экранчик аппарата почти сразу высветил физиономию его собеседника. Господин Сванидзе был как всегда безупречно выбрит и абсолютно спокоен.
– У тебя проблемы, Айвор? – левая бровь почетного председателя гильдии адвокатов Колонии чуть приподнялась. – Мы, кажется, уже обсудили с тобой все варианты...
– Этот парень из контрразведки очень настырен. Очень. Постарайся войти в мое положение: я не могу отделаться от него общими словами. Придется сдать ему кого-то. Хотя бы из шестерок. Кого-то, на кого есть железный материал...
– Почему, собственно, контрразведка сует нос в дела криминальной полиции? Разговор, конечно, не телефонный, но все, кому надо быть в курсе этих дел, знают, что ты и еще пара парней из вашей конторы стучат в Метрополию разные вещи про агентуру Комплекса, Дальних Баз и все такое... Пока дело не касается интересов уважаемого общества, мы смотрим на такие вещи сквозь пальцы... Но какого черта их заинтересовал траффик медикаментов и оружия?
– Видимо, где-то эти вещи пересеклись. Пойми, мне всерьез угрожает служебное расследование...
– Ладно. Поступай как знаешь. Но учти, никто из уважаемых людей...
– Это не тот разговор, Сандро. Ты должен решить сам, на своем уровне...
На минуту человек на экране задумался, коснувшись пальцами обреза белоснежных усов. Потом взгляд его снова стал тверд.
– Ладно, черт с ним. Сдай им Шпента. Он не заложит никого. Тот еще тип.
* * *
Чтобы не упасть, Барсук держался за стойку бара как утопающий за протянутое ему весло. Всем своим видом он выражал радость по поводу неожиданного появления из синеватой табачной мглы Дмитрия Шаленого, собственной персоной. Странно, но почти наполовину это было правдой. Тому, что его старый знакомый, оказывается, жив, Барсук был рад вопреки железной логике сложившихся обстоятельств.
Аккуратно отодвинув в сторону трех-четырех прилипших к стойке типов, Шишел-Мышел ласково положил свои мощные ладони на плечи хозяина заведения.
– Ты, я вижу, не забыл меня, старина... – добродушно прогудел он. – Нам с тобой есть о чем поговорить. Пройдем-ка куда-нибудь в место потише...
Барсук отчаянно окинул взглядом до отказа набитый лихим народом зал и гениальное озарение посетило его в эту нелегкую минуту.
– Друзья мои! – воскликнул он, ужом выворачиваясь из крепкого захвата лапищ Шишела и одновременно охватывая его плечо несколько панибратским жестом. – Господа! Среди нас – герой карательной акции! Человек, которого уже записали в покойники...
– Ага, я его узнал! – радостно заорал какой-то бородач в пятнистом бушлате. Чалени! Его сегодня обменяли на троих зеленых уродов!
«Господи, а я-то уже себе решил, что сегодня просто покойников отпустили с того света на побывку», – подумал Барсук, продолжая выкрикивать что-то радостное.
– Так парень побывал в плену? – с уважением осведомился кто-то из бывалых. – Кружку ему! И до полна. Да не пивом, ослы, а лучшим виски!
– Заведение угощает! – надрывая голос, выкрикнул мистер Беррил и, повернувшись к остолбеневшим кельнерам, распорядился: – Господа легионеры сегодня пьют по льготному тарифу... Офицеры – за счет заведения!
Шишел растерянно принял емкость, наполненную «Твердыней Гранта», и опрокинул ее в свою необъятную утробу. Вторую он, не говоря дурного слова, влил в открывшийся для очередного выкрика рот Барсука. Проследив, чтобы весь объем жидкости попал по назначению, он аккуратно встряхнул старого приятеля за плечи.
– Как поживает товар, Барсук? – нежным шепотом спросил он.
Мысли Барсука начали стремительно разбегаться. Собственно, размышлять было уже не о чем. Оставалось сбыть дело с рук таким, как оно есть.
Беррил молча достал из кармашка ключ и сунул его в лапу Шишела.
– Первый Национальный, – с некоторым трудом выговорил он. – Мое число ты знаешь. Любимое. Которое плохо начинается, зато хорошо кончается... Так это – номер ящика. А с покупателем – дело плохо... Нет – только не это...
Последнее относилось к третьей кружке – кажется с ромом – появившейся в руке Шишела. Номер с вливанием пойла в глотку плюгавого держателя заведения публика нашла достаточно забавным.
Примерно в таком положении и застал дела, незаметно вошедший в бар в сопровождении трех оперативников Следователь Клецки. Впрочем, не он один прибыл на место действия с легким запозданием.
– Ну-ка, не пасуй, – похлопал Шаленого по плечу еще один его знакомый, пробившийся сквозь уже успевшую образоваться небольшую толпу зрителей.
Мил-друг Якопетти.
* * *
Доктор Саррот был тонок в кости, опушен нежной, почти невесомой, несмотря на солидный объем, шевелюрой льняного, слегка золотистого окраса, и немыслимо интеллигентен. В его присутствии Кай и впрямь ощутил себя бездушным полицейским болваном, у которого на уме только улики да протоколы.
– К сожалению, не могу предложить вам кофе, инспектор...
– Следователь. С вашего позволения, следователь Федерального Управления...
– Да, так вот, я плохо переношу кофе и чай. Только отвар из местной ромашки... В него входит, правда, еще сорок восемь трав, но вряд ли это вам интересно...
Док снял с хитроумного нагревателя не менее затейливый чайничек и вопросительно посмотрел на собеседника:
– Впрочем, осмелюсь предложить вам чашечку... Надо пить его горячим...
Чашечка размером несколько превышала наперсток, а ее содержимое вкусом и консистенцией было больше сродни хорошо прокипяченной родниковой водице, что слегка утешило Кая – он ожидал много худшего.
– Мне рекомендовали вас как лучшего специалиста по языкам аборигенов Гринзеи... – постарался он перейти, наконец, к делу.
– Лучшие специалисты по этим вопросам работают в Сорбонне и в университете Хельсинки. В этой глуши приживаются только беспробудные практики...
– Я хотел бы поговорить именно с человеком, знающим практическую сторону дела... У меня возник вопрос, который может показаться вам смешным...
– Ну что ж, задавайте его. Я в здешних краях уже отвык смеяться. Так что буду вам весьма обязан...
– Скажите мне для начала – насколько легок язык туземцев для изучения?
– Он для изучения и создан, если можно так выразиться. До нельзя парадоксальная структура... Ну, скажем, отсутствие первого лица единственного числа глаголов уже впечатляет. Если, вообще, это называть глаголами... Об этом языке уже написано, верно, больше, чем написано на нем самом. И еще будет написано. Неистощимая тема для диссертаций. Он имеет один лишь недостаток...
– Какой же?
– На нем никто не говорит. Не удивляйтесь. Это типичный случай официального, жреческого языка. На нем сложены моления, на нем составлены различные трактаты. На него переводят дипломатические документы, когда очередной раз о чем-то договариваются с народом Леса. Но ни в Лесу, ни здесь, в городе, вы этот язык не услышите. Только «пиджин». Основа – тот английский, на котором болтает вся перелетная братия, кочующая по Федерации, но много всяких заимствований – от арабского до русского. Только не из официального языка туземцев. Его они уважают, но знают плохо.
– Это – влияние колонистов? Ведь до того, как люди пришли на Гринзею...
– Очень трудно говорить о том, что было до того, как люди пришли в этот мир. Но большинство специалистов считает, что трансформация бытовой речи произошла задолго до того, как вторая волна колонистов... Хотите еще отвару?
– Благодарю вас, не стоит... Так вы говорите, что земного типа язык укоренился здесь еще со времен Первичной Колонии?
– Вы совершенно правы. Отвар, пожалуй, слишком крепок... Вы говорите – со времен Первичной Колонии? Знаете, у меня своя, особая точка зрения на этот счет... Я изложил ее в «Записках» здешнего Общества Гуманитарных Исследований года четыре назад... Так вот, общепринятая точка зрения состоит в том, что туземцы были непримиримо враждебны к поселениям землян и при первой же возможности уничтожили всех пришельцев под корень. Это явно не так. У меня создалось впечатление... Поставьте чашечку сюда, пожалуйста. Она вам мешает... Я думаю, что оставшиеся в отрыве от Метрополии земляне э-э... нашли какой-то консенсус с местным населением... По каким-то причинам они покинули свое исходное место обитания и... Возможно имел место какой-то внутренний конфликт... Так вот, по-моему, остатки первых колонистов еще долго обитали совместно с туземцами, или по-соседству с ними и привили им очень много навыков и традиций земной цивилизации. В частности – и в первую очередь – язык... Об этом говорит многое – я посоветую вам обратиться к Лисецки – весьма, весьма компетентный этнограф... Он провел огромный сравнительный анализ...
– Он тоже работает в Академии?
– Ах, не стоит называть Академией наш научный департамент. Три весьма скромных корпуса и сотня специалистов... Что до Лисецки, то его вы найдете в городской тюрьме. Несчастному вкатили шесть лет строгого режима.
– Это как-то не вяжется...
– Вяжется и даже очень. Все кто общается с туземцами, тем более состоит с ними в отношениях, связанных с обменом э-э... материальными ценностями – а вы понимаете, что экспонаты для местного этнографического музея не всегда достаются даром – все эти люди ходят, как говорится, под Богом. Периодически в Парламенте поднимается буча, и правительство кидается ублажать разъяренных сенаторов – ловить и карать то контрабандистов, то пособников туземных террористов. Аркадий и загремел во время предпоследней такой компании. Дело не стоило выеденного яйца... Формально предметы, которые нашли в запасниках музея, можно было расценивать как оружие... За беднягу обещал заступиться Посол Окама – они были весьма близки, но... Вы сами знаете... Мы обращались с петициями в самые высокие инстанции, но Президент не хочет, видимо, перечить Советнику Лэшли, а Советник – тот еще фрукт. По его мнению, сам интерес к жизни аборигенов преступен...
– Я постараюсь привлечь интерес руководства Колонии...
– Будет очень любезно с вашей стороны. Только не навредите старине Лисецки...
– Так, по-вашему, люди долго и мирно жили вместе с аборигенами в Лесу?
– Посудите сами – вторую волну колонистов они встретили вполне мирно. Правда, и в объятия не кидались. Но ведь нельзя требовать от инопланетян полностью земного стереотипа поведения... Они держались отчужденно, индифферентно, но и только. Возможно, этому их научили последние старые колонисты. И нельзя сказать, что это так уж глупо...
Именно за этот период и произошла замена древней лексики аборигенов искаженным диалектом нашей галактической речи. Мало того – не меньше изменился и жреческий, формальный язык. Это была... как бы реакция на распространение земного диалекта в обыденной, повседневной речи... Во всей его структуре проглядывает стремление э-э... оттолкнуться от языка землян, противоречить, противостоять внешнему влиянию. Построить свою исконную речь не столько в соответствии с древним каноном, сколько назло инородному влиянию – наоборот... Я посвятил этому феномену небольшую публикацию, – изящная ладонь доктора порхнула к пыльной пачке оттисков, извлекла один из них и протянула Каю. – Вот, вы можете ознакомиться с моей точкой зрения в свободное время...
– А сами эти старые колонисты все-таки сошли на нет? Не ужились в условиях дикой планеты?
– Видимо, произошло постепенное вырождение этого остаточного общества. Утрата технических и культурных навыков, знаний... А приспособлен человек к здешним условиям гораздо хуже аборигена... Впрочем, мне иногда приходит в голову дикая мысль...
– Поделитесь ею со мной. Для неспециалиста она может оказаться не столь уж дикой...
– Когда я узнаю различные вещи из жизни Леса... Всякие, порой мелкие детали... Мне кажется – я буквально ощущаю это, как говорится, нутром – что где-то в недоступных дебрях этих джунглей еще живут люди – и довольно много людей, которые... Ну которые не хотят быть людьми.
– Простите, я не совсем точно понял вас. Вы ведь не имеете ввиду лесные банды – типа группировки Большого Питона или...
– Нет, конечно. Это-то вот как раз и нелюди по сути своей. Мародеры, наживающиеся на войне. Нет. Я имею ввиду остатки древней колонии. Возможно эти люди не желают э-э... возвращаться в лоно земной цивилизации. И, право, временами я их понимаю... Хотя, конечно, скорее всего это все – мои фантазии... Какие вопросы еще интересуют вас, инспектор?
– Спасибо, я узнал даже несколько больше, чем хотел. Я постараюсь сделать все возможное для того, чтобы дело вашего э-э... коллеги было пересмотрено...
– Но, прошу вас, поберегитесь Советника Лэшли.
* * *
– Имена, – сказал капитан Дель Рэй, присаживаясь на краешек стола. – Фамилии. Клички. Явки. Всех кто крутился вокруг Посольства. Только это тебе поможет, Чурик. Или тебе больше нравится «Шпент»?
– Мне больше нравится, когда меня называют Хайме Спада. Посмотрите – в деле мое имя значится черным по белому. И еще – я протестую против пыток! Снимите с меня эти штучки!
– Эти «штучки», – Гвидо иронически переглянулся с потевшим за угловым столом лейтенантом Брюсом, – не имеют никакого отношения к пыткам. Они просто э-э... отслеживают состояние вашего организма в ходе допроса. В ваших же интересах, господин Спада.
Насчет интересов Гвидо слегка кривил душой. Напяленный на Чурика воротник контроллера внутренней речи работал только в интересах органов следствия. Земная наука все еще с трудом, вкривь и вкось, читала содержание сознания, но вот благоразумно подавляемые, но все же вполне реальные сигналы, поступающие из коры полушарий на голосовые связки и другие инструменты речевого аппарата, были вполне доступны интерпретации дешевеньким полицейским компьютером. Для Гринзеи, впрочем, и это было чуть ли не последним словом техники дознания.
Сейчас по невидимому для Шпента экранчику ползла всякая, теснившаяся в его горле абракадабра, из которой с похвальным постоянством выплывало лишь четкое «Какая же сука заложила?»
– Не водил я дела с земным Посольством. И знать про него ничего не знаю! – отрезал Шпент вслух.
– Не сомневаюсь в ваших словах, уважаемый Хайме, – не меняя иронического тона, заметил капитан Дель Рэй. – Но вот людей, которые такие дела водили, вы, без сомнения, знаете...
– Не шейте мне политики, господа. Сроду никогда...
– Вы недооцениваете серьезность своего положения, – строго прервал его Гвидо. – Вас допрашивает капитан Планетарной Контрразведки. Метрополии «Земля». Мы с вами беседуем в присутствии офицера регионального отдела расследования особо опасных преступлений. Случайно сюда никого не приводят.
«Ну попил я рому на халяву от Барсука... – написал компьютер очередную проглоченную Чуриком фразу. – Прямо в баре и захомутали... Неужели Барсук гадом оказался?»
– Вот послушайте одну забавную историю... – капитан взял со стола листок и, не заглядывая в него, стал рассказывать о том, как четыре года назад у Пятой луны нашли болтающийся в пространстве спейс-клипер «Камарг». С мертвым экипажем на борту.
– Всех до одного перестреляли люди Жестянщика, – пояснил капитан. – Одного трупчика, впрочем, недосчитались: паренька, сопровождавшего груз. Он же, видно, и сработал наводчиком. Груз-то, кстати, был не из дешевых – фармсырье высокой степени очистки. На миллион доз суперкрэка вполне хватило бы... Так вот, этого паренька до сих пор ищут, Хайме. Ты когда, кстати, на Гринзее решил осесть?
Экран контроллера писал какие-то невнятные речевые загогулины. Шпент то ли икнул, то ли сглотнул слюну:
– Д-давно уже...
– Здесь это записано. Удивительные бывают, знаешь ли, совпадения... Все мы, конечно, понимаем... Парень, ясное дело, влип в это дело по глупости... Не знал, что станут стрелять в безоружных и сдавшихся... Вообще, того, что Жестянщик свидетелей не оставляет не знал. Но это статью не изменяет...
«Барсук заложил. Точно...» – написал контроллер.
«Что за Барсук?» – ломал голову Гвидо.
«Тварь хвостатая! – подсказал контроллер. – Недаром с уродами зелеными путается... И с Послом – он же...»
– Так вот, – продолжил капитан, – этим делом занимаюсь не я. И не буду заниматься. Если мы найдем общий язык. Тогда ты за самую обычную контрабанду передаешься в региональные органы правосудия. И в худшем для тебя случае, через пару лет выходишь на свободу как белый человек...
– Я никого не стану закладывать! – снова отрезал Шпент.
– Напрасно, Хайме. Вот Барсук тебя заложил и не вспотел даже, – не моргнув глазом, уверенно соврал капитан.
Лейтенант Брюс тихо, про себя, застонал.
– Сука поразительная, – устало констатировал Шпент.
* * *
– Вам не следовало принимать... столько, – укоризненно заметил Дюк, помогая господину Беррилу подняться с кресла.
Кабинет все еще плыл в глазах у Барсука. Он оглянулся, боясь снова наткнуться взглядом на кошмарную рожу Якопетти или еще какого покойника.
– Не ко времени... – продолжал Дюк рассудительно. – Тут такое делается...
– Дай «Метатракс», – зло распорядился Барсук. – В верхнем ящике, слева. Что там еще творится? Господи, я не понимаю, ЧТО ЕЩЕ может твориться?
– Эль Аттари грохнули. В городе. Это плохо, что он до этого заходил к вам, хозяин... Народ может решить...
– Что, в дело впутаны туземцы?
– Да. «Пчелка» укусила...
– Дерьмово... Но я вижу, у тебя эта новость не последняя...
– Полиция от нас не вылезает, хозяин... А вы свалились, как на грех...
– Было от чего... Что полиции нужно?
– Для начала патруль нагрянул. От Легиона – как раз я вас только унести успел...
– Жандармерия Легиона, это не полиция. Надо называть вещи своими именами, Дюк...
– По мне что в лоб, что по лбу. Все при оружии и все въехать по морде норовят... Так вот... Этот тип... Ну что с этот вот шкаф размером... Он, оказывается, в дезертирах числится. Прямо из аэропорта, из вертолета, на котором его из лесу вывезли, драпу дал. Через грузовой люк... Ну, патруль – вчетвером за него ухватился... Двоих он через стойку швырнул, а третий ему пушку под нос приставил...
– Пушка – это серьезная вещь... – заметил Барсук, разжевывая таблетку. – Сифончик дай мне...
– Ну так вот, – Дюк почтительно наполнил хрустальный стакан шипучкой и протянул хозяину, – кабан этот бешеный заткнулся, а друг его этот, с плешью, извините, который, – вдруг в драку полез – мол не смеете героя-карателя вот так вот от стойки забирать... Народ его не поддержал, однако. Хотя он и орал на весь бар, что он, мол – Перес де Кордова – этого так не оставит... Так их на пару и загрузили в кар...
– Хреново, – констатировал Барсук, приводя себя в порядок и одновременно поспешно вытряхивая в камин какие-то бумаги из ящика стола. – Запали огонь, Дюк. Так это... этот... назвал себя Пересом? Как там дальше? Разве ты не узнал этого типа?
– Де Кордова... Он смахивал на кого-то... Из почтенного общества... Я только сейчас подумал... Ох...
– Вот тебе и «ох»!.. Вижу, что еще не все. Выкладывай дальше...
– А еще загребли Чурика. И тоже – прямо от стойки. Криминальная полиция. У нашего заведения складывается поганая репутация, босс.
– Я ложусь на дно, Дюк, – с неожиданным лаконизмом прервал его Барсук. – Так надо. Если надо будет связаться со мной – ты знаешь условный канал. Для всех – убыл по делам. Без меня всем командует Марго. Найди, разбуди и поставь в известность. И если у тебя есть еще пара паршивых новостей, говори их мне поскорее.
– Вам звонил старый знакомый, босс. Он так и сказал – старый знакомый. Он сказал, что вы должны помнить его не хуже, чем яичко Фаберже. Он очень огорчился тому, что вы не можете поговорить с ним. Он просил вас связаться с ним... Он считает, что вам угрожает опасность.
* * *
– Прежде всего, – глава гильдии адвокатов аккуратно стряхнул со своего локтя тревожно сжатую ладонь лейтенанта Брюса, – вы не должны были появляться здесь...
– Но обстоятельства...
– Именно учитывая сложившиеся обстоятельства! Во-вторых: как я понял из вашего бессвязного рассказа, вы не только сдали Хайме Спада разведке Метрополии, но еще и подставили весьма уважаемого члена общества...
– Относительно Чурика я имел ваши недвусмысленные указания...
– Вы, видимо, неправильно поняли меня во время последнего разговора...
– Но... – лейтенант Брюс растерялся, но не посмел возразить и изменил тон. – Никто не предвидел, что этот чертов контрразведчик расколет Чурика. Сами знаете – в Колонии запрещено применение психотропных средств и физических мер воздействия... Я это держал под контролем... Но в ход пошли такие хитрые штучки, с которыми неизвестно как и быть... Формально – никаких нарушений...
– Ваше дело было прервать допрос как только он принял неверное направление...
– Интересно, как вы себе это представляете...
– Вы что-то путаете, Айвор. Представлять должны были вы... Так вот, чтобы не терять времени... – председатель как раз закончил нисхождение по ступенькам Дворца Юстиции и положил руку на рукоятку дверцы своего «Мерседеса». – Вы должны четко понять, что Ромуальдо Беррил...
– Ромуальдо Беррил подался в бега. Его люди в легкой панике...
– Это... Это меняет его роль в игре. Напрасно, напрасно Ромуальдо поддался панике. Скверно, если он попадется в лапы контрразведки. Но в этом случае он не должен дать никаких показаний. Ни-ка-ких!
Последовала озадаченная пауза. Председатель отворил дверцу кара и занял место в салоне.
Лейтенант нагнулся к окошку и хрипло спросил:
– Вы приказываете мне замочить Барсука?
– Никто ничего не приказывает вам, лейтенант... Все что от вас требуется, так это понять, что отвечать за всю... цепную реакцию, которая последует, будете вы. Что до меня, то сегодня я вас не видел. И не разговаривал с вами.
* * *
– Ну ты, Перес-Херес хренов, какого черта не своим именем назвался? И бирку свою куда дел? Вкатят же тебе через это, мил-друг, штрафной, там и насвистишься... – Шишел-Мышел свирепо воззрился на сокамерника. – А сейчас – заткнись, будь человеком... Голова раскалывается: не надо мне было третью пить...
– А ты сосни. Утро гораздо мудренее вечера...
Мил-друг Якопетти как-то непривычно ласково склонился над Шаленым.
– Так и не свисти, гнида. У меня от свистения твоего крыша едет...
– Ты спи, дорогой. И о товаре не думай... Я за тебя подумал. И покупателя сыскал...
– Стоп! Ты что... Ты про какой товар бормочешь?
– Да все про тот же... Про бумажки твои...
– Так ты, гнида, разузнал...
– Ну, кто разузнать хочет, тот...
Их прервали. Оцинкованная дверь с грохотом отворилась и двое караульных с автоматами наперевес вошли в камеру. Двое ждали снаружи.
– Арестант Чалени! Встать, рожа! На выход – бегом. И зад намажь скипидаром: за тобой федералы понаехали.
Двери захлопнулись перед самым носом бросившегося вслед за конвойными Джакомо.
Или Пересом...
– Свяжись с «Аваллоном»! – заорал он в забранное решеткой окошечко. Это – о ТОВАРЕ! Запомни, фирма «Аваллон»!!!
Дневальный с грохотом захлопнул окошко.
«Понаехавшие федералы» были представлены, собственно, одним лишь Следователем Стивеном Клецки. Узрев доставленного арестанта живым и здоровым, он вздохнул свободно. Кажется, невезение сегодняшнего дня закончилось. Сначала чудом восставший из мертвых Шишел исчез из аэропорта, не оставив визитной карточки ни следствию, ни жандармерии Легиона. Затем наряд упомянутой жандармерии увел «объект» из-под носа полуроты закамуфлированных под пьяных скваттеров агентов засады прямо из единственной выявленной явки – бара «Рая грешников». Третьей осечки Стивен поклялся не допустить.
Шишел также облегченно вздохнул и осенил себя Крестным Знамением: Слава Богу, хоть на этот раз он разминулся с вездесущим Федеральным Следователем К. Санди.
– Я забираю арестованного для производства опознания. И дальнейшего проведения расследования, – сказал Стивен, расписываясь в антикварного вида гроссбухе. – Пойдемте, Дмитрий Евгеньевич.
Повод для изъятия арестанта с гауптвахты Легиона Стивен находил довольно удачным. Он сочетал в себе как безупречную юридическую основу, так и мощный способ воздействовать на психику «объекта».
– Наденьте на него наручники – это просто бешеный медведь какой-то... – посоветовал сидевший за конторкой сержант.
– Я думаю, арестованный не будет делать много глупостей... – неопределенно пробормотал Стивен, пропуская Шишела в коридор. На улице он кивнул ему на припаркованный неподалеку типовой «Форд» и, зайдя вперед, отворил дверцу.
– А ты уверен, что мне хочется ехать с тобой, приятель? – осведомился Шишел.
– Если не хочешь помочь следствию – иди на все четыре стороны, – спокойно ответил Стивен. – Но учти – я четыре часа потратил на то, чтобы тебя вычислить в этой каталажке. Не мешало бы и отблагодарить человека. И потом – разве тебе не интересно? Речь пойдет о твоем знакомом...
– Куда едем-то? – осведомился Шаленый, с трудом умещаясь на сидении рядом со следователем.
– В морг, – коротко ответил Клецки.
* * *
– Двигайтесь прямо, – распорядился Гвидо водителю. – Объект идет по параллельной улице. Похоже его цель где-то рядом.
– Начиная от агентства «Космотрека» он путает след. Похоже, капитан, вы вышли на него вовремя. Опоздай мы на сутки, и вам с господином Беррилом встретиться было бы уже трудно...
Личное участие капитана Дель Рэя в операции крупно путало все карты лейтенанта. Кончать Барсука придется на глазах у весьма компетентного свидетеля. Будем надеяться, что выстрел будет для него неожиданностью. Тогда пули в лоб можно избежать. Но не ареста и расследования. Вся надежда на почтенное общество. Не дадут же пропасть, в конце концов... А могут и приморить в камере...
Брюс поправил рукоять «Кольта», приютившегося в наплечной кобуре. Выслушал новое сообщение по рации и повернулся к Гвидо.
– Он свернул к Нижнему Автовокзалу. Пожалуй, я начинаю понимать...
– Переведите туда группу захвата. И встретим его там. Вы продумали мотив задержания?
– Чтобы задержать Ромуальдо Беррила, по кличке Барсук, большого ума не надо. Но, чтобы удержать этого скользкого типа в руках, вам придется попотеть. Вы увидите, какая вакханалия начнется, когда станет известно о задержании члена почтенного общества. Я вам не завидую, капитан.
* * *
– Господи... И когда ж поспели, черти драные?.. Когда это они?.. – вид у Шишела был именно тот, которого добивался от него следователь Клецки – ошарашенный.
Пожалуй, даже слишком ошарашенный.
– Будем следовать протоколу, – холодным голосом сказал он. – Знаком ли вам человек, тело которого предъявлено вам для опознания?
– Как же не знаком... Знаком очень даже... Якопетти Джакомо... Каптенармус... – Шаленый решил промолчать про то, что его мил-друг недавно назвал себя совсем другим именем. Мало ли зачем тому понадобилось морочить голову жандармам.
– Вы не были в курсе того, что ваш знакомый убит? – осведомился Стивен.
– Да как же я мог в курсе того быть, если двадцать минут назад мы с ним в одной камере куковали? Поговорить толком не успели, а меня к вам – на ковер. А с вами – сюда. А он уже тут...
– Как вы сказали? – медленно и членораздельно спросил Стивен. – Вы видели этого человека живым двадцать минут назад?
– Теперь уже и не пойму, – чувствуя, что сболтнул лишнее, пробормотал Шишел. – Да не буду я никаких показаний давать!
Стивен, не слушая его, забубнил в блок связи. Выслушав ответ, он плюнул.
– Повторяю, – картавил динамик блока. – Камера пуста. Дежурный по гауптвахте найден в невменяемом состоянии...
Резко повернувшись, следователь покинул обитель смерти. Растерянный Шишел еле поспел за ним.
– Так куда теперь, начальник? – осведомился он у созерцавшего бездонное небо Клецки.
– Мы с вами свободны как птицы, – зло ответил тот. – Вы – абсолютно, я – относительно... Распишитесь здесь. Это о невыезде... А в этом пакете – вещи, которые у вас забрали при задержании.
– Тогда я пошел, – констатировал так ничего и не понявший Шишел. И зашагал по улице прочь.
* * *
Оглянувшись последний раз, Барсук нырнул в лабиринт примыкавшей к автовокзалу стоянки. Сегодня она была набита под завязку, и достичь своей цели – загнанного в дальний угол небольшого красного «Рено» – было нелегко. Правда, и слежка в этом море самоходных железок была бы хорошо заметна. Тем не менее, Барсук обливался холодным потом – он очень хорошо знал, что именно финишная прямая есть самый опасный участок любого пути...
Добравшись до условленного кара, он огляделся и извлек из кармана блестящий ключ. Вставил его в замок. И на его запястьях щелкнули наручники.
Просто удивительно сколько народу можно запрятать среди кучи пустующих средств передвижения самого разного пошиба.
– Господин Ромуальдо Беррил, – отчеканил как из-под земли выросший капитан Дель Рэй. – Вы задержаны при изъятии незаконного товара из тайника. Прошу понятых приблизиться.
– Я не имею никакого отношения к этому кару! – резко, но несколько нелогично воскликнул Барсук. – Я лишь случайно...
– Откройте, однако, дверцу и...
– Я не стану покушаться на чужое имущество! Открывайте, если хотите, сами!
Беррил при виде видеокамеры в руках сержанта сделал несколько шагов назад, как бы дистанцируясь от проклятой машины. Гвидо придержал его за локоть.
Лейтенант Брюс окончательно убедился в том, что играет наверняка. Если только Барсук не гениальный актер, то в салоне – как минимум – наркотики... Вздохнув, он повернул ключ и отворил дверцу. С сидения левой рукой подхватил массивную сумку на «молнии». «Кольт» придерживал в правой.
«Стрелять надо сейчас, – с убийственной ясностью понял он. – Пока Герлах будет снимать содержимое сумки. Тогда сам выстрел останется за кадром. Потом буду твердить, что арестованный пытался выхватить оружие. Капитан у него за спиной – всего может не заметить. А у Барсука подмышкой шпалер – это как пить дать. Будет чем морочить голову следствию.»
– Я требую... – на высокой ноте начал Беррил.
– Прошу понятых убедиться... – произнес Брюс и, развернув сумку в сторону двоих служащих стоянки, расстегнул замок.
После этого произошла уйма разных событий, и все – сразу.
Барсук ничего не успел понять прежде чем, державший его руку в железном захвате капитан контрразведки молниеносным движением, словно гандбольный мяч, послал его в проход между машинами. Содержатель «Рая» еще не кончил бороздить носом асфальт, когда Гвидо всей своей тяжестью обрушился на него сверху.
Из сумки, как черт на пружинке, вырвалось нечто белесое, рассыпавшееся кучей пинг-понговых шариков. Только это были не те шарики. Семена кустарника ага. Два таких шарика прочно прилипли к рукаву лейтенанта Брюса. Один – к ремню видеокамеры. Остальные достались понятым.
Сержант запустил видеокамеру в крышу чьего-то лэндровера и уцелел. Лейтенант не успел сорвать с себя куртку. Об остальных и говорить нечего. Кто-то успел вскрикнуть. Затем секунд шесть слышен был треск лопающихся семян ага. И стало тихо.
С действием семян ага Гвидо приходилось сталкиваться. Эту дрянь завозили даже в Метрополию. Он четко знал, что если шок не наступил в первые двадцать секунд после взрыва соцветия, то опасность миновала. Он рывком поднял Беррила на ноги и окликнул сержанта:
– Герлах, вызывайте спасателей. Обеспечивайте здесь ликвидацию последствий и расследование. Я транспортирую арестованного. Не стоит смотреть на это...
Последнее было сказано смертельно бледному и, видно, готовому лишиться сознания Беррилу, который не мог оторвать взгляда от обезображенных трупов людей, которых только что видел перед собой полными жизни и энергии.
Капитан суровыми тычками погнал с трудом перебиравшего ноги Барсука к припаркованному в соседней шеренге машин глайдеру. Навстречу подбегавшим бойцам службы спасения он вскинул одновременно и удостоверение и ствол разрядника. Те не стали задерживаться.
Втолкнув слабо постанывающего Барсука в салон и врубая двигатель, Гвидо развил психологический прессинг на арестованного – момент был как нельзя более удачный.
– Колитесь, Барсук, колитесь! – как можно более свирепо выкрикнул он, выруливая на трассу. – Эти три трупа повиснут на вас! Выкладывайте все!
– Гос-споди, вы расквасили мне всю физиономию!.. – наконец обрел способность говорить Беррил. – Чтоб вас самого так спасали от смерти всю вашу жизнь... Я требую немедленной встречи с Федеральным Следователем Каем Санди!
* * *
– Ему просто некуда деваться, этому вашему Шишелу-Мышелу, – пояснил шеф сектора внешнего наблюдения. – От радиомаячка он, правда, избавился, но мы постоянно следим за ним с воздуха – поднято шесть гелиопланеров с камерами. Вот – посмотрите...
На мониторе, чуть подрагивая и иногда съезжая на миллиметр то вверх-вниз, то вбок, отчетливо виднелась крыша наемного кара.
– Я не вижу сам объект, – сухо заметил Стивен.
– Он в салоне. Надо полагать, думает. Или спит. Боюсь, что так же как и мы, он понимает, что от наблюдения уйти невозможно...
– А если он зайдет в помещение?
– По параллельным улицам его пасут две группы наблюдения. Все ходы и выходы будут взяты под наблюдение прежде, чем он откроет входную дверь. За это время он снял деньги со счета – две тысячи кредиток, принял душ в «Славянских банях», пообедал в забегаловке, что напротив бань, и арендовал кар на стоянке у Паршивых кварталов. Выбирал на редкость долго. Еще купил собачьего корма – две здоровые сумки.
– Вот что... – Стивен внимательно присмотрелся к монитору. – Гелиопланеры – это, конечно, хорошо... Это прекрасно. Но пошлите-ка туда парочку нормальных агентов. О двух глазах и о двух ушах. Мне не нравится это его сидение в машине. Его, случаем, «пчелка» не достала?
– О, Дьявол! Я чуть не забыл про такую возможность.
Полицейский энергично распорядился в селектор и через пару минут на экране монитора возникли двое оживленно беседующих прохожих. Пройдя мимо кара, они вдруг резко изменили поведение, став просто парой филеров. Разозлившихся и, видимо, околпаченных.
Один из них рывком открыл дверцу кара, другой стал сбоку на карачки и стал что-то сосредоточенно рассматривать под днищем машины. На лице следователя изобразился самый ядовитый скепсис, на который он был способен в такой ситуации. Шеф сектора выслушал доклад оперативной группы и коротко прокомментировал происшедшее:
– Это просто Сатана, а не объект наблюдения!.. Поставил кар над крышкой канализационного колодца, снял пластиковые панели днища, затем, видимо, эту самую крышку... Недаром он так долго выбирал кар... Не с каждой машиной выкинешь такой номер...
– Как по-вашему, далеко он ушел?
– Четверть часа форы у него есть. Канализация в Периметре – сущий лабиринт, должен вам сказать... Как вы видите, наши люди уже лезут в эту...
Блок связи следователя Клецки издал дружелюбное кваканье и Стивен надавил клавишу ответа. На экранчике возникло несколько утомленное лицо его коллеги.
– Как дела, Стив? – осведомился Кай. – Впрочем, я кажется не вовремя задаю этот вопрос...
– Да, Кай, момент не самый удачный... Я зачем-то нужен тебе?
– Мне полчаса назад вручили пакет... От нашего общего друга Барни... Они там, – Кай указал куда-то себе за спину, в направлении предполагаемого расположения штабов Управления, – приняли во внимание предварительные результаты нашей с вами работы... Есть о чем поговорить.
– Где найти вас?
– Это спецофис. Я вам отправил координаты по кодовому каналу. Жду вас через час.
Стивен набрал цифровой код и ознакомился с адресом конспиративной явки. Затем выключил блок.
– Продолжайте держать меня в курсе дел по особой линии. Мне придется отправиться в город...
– Мы приложим все силы... – заверил его шеф сектора.
– Я думаю, что наш клиент тоже приложит все свои силы, чтобы больше вас не тревожить, – зло напомнил ему Стивен. – В этом на него можно положиться.
* * *
Еще раз проверив карманы арестованного, Гвидо надавил на сенсор дверного звонка. Двери раскрыл автомат.
– Проходите вперед, – распорядился капитан.
Федеральный Следователь сидел над заваленным распечатками столом и чего-то добивался от планетарной информационной сети. Вид у него был невеселый.
– Вот этот тип и жаждет пообщаться с вами, Следователь, – сообщил Гвидо. – Я по блоку уже описал вам обстоятельства...
Кай перевел взгляд на украшенную биогелевыми заплатами физиономию Барсука.
– Вы опять пришли с повинной, Микис?
– Я всего лишь хочу жить. И в этом нет ничего смешного, господин Следователь... Вы – единственный человек на этой идиотской планете, кому я могу доверять... За сутки меня два раза хотели помножить на ноль. Это – слишком для меня... И, поверьте, для вас у меня больше не будет секретов...
– А до того, как обстоятельства приперли вас к стенке, они у вас были? Секреты от своего старого знакомого? Кстати, что помешало вам связаться со мной после того, как я позвонил вам в середине дня? Вы садитесь: наш разговор обещает быть долгим...
– Господи, я же никогда не состоял в штате Управления... И имею право на небольшие личные секреты... Они, в конце концов, просто неинтересны для вас... А сегодня дела сложились так, что...
– Да вы, я вижу, давно знакомы, – констатировал Гвидо.
– Да, вот уже более пяти лет... Снимите наручники с нашего клиента. Он не будет делать глупостей. И позвольте представить вам мистера Микиса Палладини. Находится на Гринзее в рамках федеральной программы защиты свидетелей. Снабжен юридически безупречными документами на имя Ромуальдо Беррила, уроженца колонии Террамото и вполне приличной легендой. Завербован. Имеет агентурный номер: 1321. Исправно стучал нам о делах местного «уважаемого общества». В рамках поставленной перед ним задачи. Мы не рассчитывали на полную его э-э... лояльность. О том, что у клиента есть свои секреты нетрудно было догадаться... Однако перейдем к делу. Капитан Дель Рэй сообщил мне, что вы чуть было не стали жертвой... довольно жестокой шутки. Откуда в вашем тайнике взялись семена ага?
– Если вы думаете, что эти ваши игрушки с моей легендой будут секретом для Комплекса, так знайте, что господин Мацумото мне этой ночью такую иллюзию разбил...
– Ваш знакомый, Гвидо, – криво улыбнулся Кай, – которым занялись люди с Дальних Баз. Вернемся, однако, к происхождению семян ага...
– Один ужасный тип решил уничтожить меня. Мне следовало это понять, когда вчера мне в тайник подкинули Синюю Гниль. Это он сделал. А я-то ломал голову, идиот... Мой покойный папа недаром всегда удивлялся тому, как у такого умного человека как он, мог родиться такой глупый сын... Я думаю, что моя мамаша, светлая ей память...
– Уронила вас темечком? – ядовито спросил Гвидо. – Знаете, непохоже. И давайте оставим в покое вашу родословную.
– Боже мой! Самый влиятельный человек на этой планете не придумал ничего лучше, чем затеять охоту на несчастного предпринимателя... И он эту свою выдумку доведет до конца, господа...
– Не будем фаталистами, Микис, – Кай включил регистратор. – Давайте начнем с того вопроса, который привел к вам капитана Дель Рэя.
– Именно так, – подтвердил Гвидо. – Будем кратки. Вы, господин Бер... господин Палладини, проворачивали крупные сделки с Послом Окамой. О них я хотел бы знать как можно больше. Но, если вы знаете, или догадываетесь кто и зачем отправил Посла на тот свет – начните лучше с этого...
– Как Бог свят, я не имею отношения к тому, что у вас там вышло на Земле... Здесь я всего-навсего давал господину Послу советы...
– Неужели дипломату такого ранга нужны ваши советы? – ядовито поинтересовался Гвидо.
– Вы думаете, что господин Посол спрашивал у меня как делать политику? Если вы так думаете, то я буду смеяться даже с такой разбитой рожей, которую сделали мне вы, господин Дель Рэй. Господину Послу надо было знать, как вложить на этой глупой планете свои деньги... А для того, чтобы в таком месте вложить деньги и не сделаться нищим банкротом, надо очень хорошо ладить с уважаемыми людьми... А уважаемых людей в Периметре лучше, чем Барсук Беррил знает очень мало кто... Барсук Беррил – это я, если вы не забыли, господа...
– И это все? Все, что связывало вас с Послом Окамой? – доверия в голосе Гвидо было несказанно мало.
– Но это немало. Поймите, что стоило бы такому человеку, как Посол Окама появиться в обществе, скажем Пузыря Потоцки... и вся его репутация... Я говорю о После, вообще-то, – вся его репутация будет безнадежно погублена... А попробуйте получить здесь долю в приличных плантациях, не провентилировав вопрос с паном Потоцки... Но вы правы, господа, моими советами дело не ограничилось... Дело в том, что у меня... в моем распоряжении появился некоторый такой э-э... товар, который очень заинтересовал Посла... Но это не может иметь отношения к тому, что там на Земле ему вкатили пулю...
На портативном терминале, установленном на рабочем столе, зажегся сигнал и загудел зуммер. Кай взглянул на экранчик монитора и сообщил собеседникам:
– К нашему разговору присоединится мой коллега Клецки. Будет полезно ввести его в курс дела... На этот счет я имею указания руководства Управления...
Гвидо пожал плечами. Палладини нервически дернулся на своем вертящемся стуле. Вошедший Стивен окинул собравшуюся компанию скептическим взглядом и расположился на угловом диванчике.
– Вы, кажется, еще не знакомы лично? – осведомился Кай, кивая коллеге на Барсука.
– Лично – нет. Только по фото. Но информацию относительно содержателя «Рая грешников» – это ведь он? – изучил. Ромуальдо Беррил. Он же Микис Палладини. Барсук. Он же Скунс. Еще один ваш «крестник», Санди.
Кай облегченно вздохнул.
– Итак, вы остановились на том, что у вас завелся некий товар, который вы предложили Послу... Что это было? – продолжил он допрос.
– Полотно... Картина. Я... Вы не поверите о чем идет речь... Оно числится среди потерянных во времена Смуты...
– Вы так тянете, словно речь идет о «Джоконде» кисти Леонардо, – раздраженно бросил Гвидо.
– Речь идет о такой картинке, на которой перед таким здоровым мужиком установлен такой, знаете ли, вроде, шар, а с него вот-вот грохнется оземь тощая такая особа... Знающие люди меня заверили, что это – подлинник и стоит он... Что это с вами, господа?..
Воцарилось молчание. Потом капитан контрразведки откашлялся и осведомился для порядка:
– Вы его, конечно, нашли на улице, это полотно?
– Нет, его мне передали для обмена...
– Микис, – вкрадчиво спросил Федеральный Следователь, – просветите нас, скажите, на что можно сменять на этой планете шедевр мировой живописи, не имеющий стоимости, выражаемой цифрами?
– Есть уйма таких вещей, сэр. И за каждую вам могут легко открутить голову, поверьте... Я, конечно, не имею ввиду именно вас...
– Выражайтесь точнее. И не тяните время. Кто дал вам картину? И в обмен на что? – остановил фонтан красноречия Гвидо.
– Картину доставил на планету господин Мацумото. Прошлым рейсом «Проциона»... Для обмена на документы... На бумаги.
– А бумаги вы сочинили сами? Или купили у старьевщика? – без тени иронии осведомился капитан Контрразведки.
Некоторое время Микис молчал, собираясь с силами, чтобы исторгнуть из себя жуткую истину.
– Шишел... Шишел-мышел. Бумаги передал мне Дмитрий Шаленый. На Каллисто. Перед отправкой на Гринзею. Перед самой моей отправкой...
Следователь Клецки молча встал и сел на краешек стола прямо напротив Палладини.
– Вот они, те самые сорок минут... – грустно констатировал Кай. – Пока мы шарили по всему Космотерминалу.
– Это вы про что, ребята? – осведомился утративший нить разговора Гвидо.
– Об одном старом деле. Вы поймете по ходу... – успокоил его Кай.
– Он со мной связался, как только я дал знать кому надо, что мне предстоит убыть сюда...
– Вы НИКОМУ не должны были говорить этого, Микис, – с отчаянием в голосе, почти по слогам выговорил Кай. – И НИКОГДА.
– Хорошо вам играть в конспирацию... А мне, что прикажете, оставаться на морозе с голой задницей? С тем пособием, что вы мне определили на этой милой планетке, чужаку прямая дорога – подыхать в ночлежке. Мне нужны были связи, нужна была надежная основа, чтобы начать свой бизнес здесь...
– И вас ввели в уважаемое общество. Понятно, недаром.
– И Шишел подкинул порядком баксов для начала. Но с условием... – уже не спросил, а просто констатировал Клецки.
– Провести некий обмен. Но почему, черт возьми, именно на Гринзее? – Кай задумчиво вперился в разукрашенную физиономию Микиса. – А я еще удивлялся такому совпадению... Отправился арестовывать старого приятеля, заодно и вас, Микис, в дальний путь проводил... Хотя удобнее было бы посадить вас на лайнер уже в Поясе...
– Почему именно на Гринзее – это уж вы спросите самого Шишела. Он сказал только, что брать за товар надо предметами искусства. На них цены не падают. Мол принят закон о молекулярном копировании... И еще – что раз в бумагах речь идет о Гринзее, то и покупатель будет оттуда же. Что сам на меня выйдет... Но не успел сказать о ком речь... Его сцапали. Сами знаете кто...
Оба Федеральных Следователя стояли над своим клиентом, как громом пораженные.
– В конце концов, чего-то в этом роде следовало ожидать, – устало сказал Кай и снова опустился в кресло. – Это Гринзея и была Полигоном Каррозерса. Это все объясняет. Почти все.
– Что именно это вам объясняет, Кай? – ошалело спросил Клецки.
– Ребята, ради Бога, перестаньте говорить загадками... – попросил Гвидо. – Итак, покупателем оказался Мацумото? Он нашел вас?
– Да нет. Сначала я не мог ни на кого выйти: сгинул куда-то Покупатель. А Шишел сел всерьез и надолго. Так что я взял дело в свои руки. И мне сделали контакт с людьми из Комплекса.
– Почему, ради Бога? – поразился Кай. – Вам жить надоело?
– Я бы не сказал так вот... Просто денег у них до черта... И потом, я знаю кое-каких людишек, что были в курсе дел относительно судьбы разных... вещей, которые разошлись из музеев Метрополии в Плохие Времена... Комплекс прибрал к рукам много всякого...
– И вы сочли самым умным не мелочиться и просить взамен на документы шедевр Пикассо? – Кай смотрел на отбившегося от рук подопечного с почти детским восторженным изумлением.
– Шишел сказал, что документам цены нет... Ну я и запустил пробный шар. Собственно, другие названия мне на ум не приходили... Да и не знаю я всю эту чушь, простите меня... Мне посоветовали знающие люди... А эти чудаки клюнули... Похоже, что бумажки эти им действительно важны...
Некоторое время все молчали, переваривая услышанное.
– Итак, – начал по кубику разбирать остатки головоломки Кай, – документы вы передали Мацумото, а Мацумото загребла агентура Дальних Баз?
– Весь фокус в том и состоит, господа, что документ он забрать не успел. Я сначала тянул время, все обещал свести его с Шишелом, а картинку тем временем вывесил у себя в одном из залов... В казино. Народу понравилось...
– Не-мед-лен-но... Немедленно доставить полотно сюда! – Клецки возбужденно вскочил и схватился за блок связи.
– Вы напрасно волнуетесь, господа. Картинку я уже продал. Тому самому ползучему гаду, который задумал отправить меня, как говорится, к праотцам... Только мне кажется, что праотцы могут немного обойтись и без меня...
– Продали? – Кай недоуменно склонился над Микисом. – И во сколько же ваш покупатель оценил неоценимое?..
– Знаете, лучше синица в руках, чем небо в клеточку... Посол Окама предложил за вещь пять миллионов федеральных кредиток. Акциями «Сиба-Гейджи»... Мне кажется, что он задумал какую-то комбинацию. С помпой, понимаете, вернуть вещь в Метрополию, и самому с наваром остаться. Да вы сами знаете, как все обернулось... Однако я оглянуться не успел, как Свистун про эти дела что-то пронюхал. Предложил те же деньги. Только плодами ого. Пятьсот примерно граммов... Их я и должен был забрать из кара. Но вы сами знаете, что там оказалось...
– Свистун? – напряженно спросил Гвидо. – Вы сказали Свистун? Ведь речь идет о крупнейшей фигуре в системе подпольной торговли оружием! И вы, работая на Управление...
– Приходится иметь дело чуть ли не с самим Сатаной на этом гнусном шарике... – Палладини отер свободную от биогеля часть лба. – Поймите, господа, я не мог сдать вам Свистуна, не потеряв всего. В том числе и жизни. Кроме того, Свистун всегда действует только через шестерок... Всегда и только...
– Оставим это на потом. Так вы передали полотно Свистуну. Когда и как? – Кай стал сух и официален.
– Вчера. Через тайник в Гнилом Дупле. И уже тогда он меня чуть не прикончил... Я-то думал, что это аборигены устроили засаду на кого-то еще... В конце концов, не я один пользуюсь Дуплом...
– А взамен вам досталась биобомба. После этого вы поняли, что отступать вам некуда и решили вспомнить про старых знакомых. Я тронут, – Кай слегка поклонился Микису. – На сегодня скажите нам еще одну только вещь – где, черт возьми, вы прячете документ?
– В Первом Национальном. Ящик под тем самым номером, который вы мне прилепили...
– Отлично, – Клецки поднялся в полный рост и протянул к Микису руку ладонью вверх. – Ключ.
– Я... Я успел отдать ключ Шишелу. Он возник совершенно неожиданно и... Я думаю, вы в курсе. Под наемника он сейчас косит. Его, впрочем, тут же сцапала жандармерия Легиона. Вы его легко найдете у них в кутузке...
– Благодарю вас за совет, – сухо сказал Клецки.
– Я очень сильно опасаюсь за него... – захлебываясь, затараторил Микис. – Дело в том, что с ним вместе... С ним вместе ходит мертвяк... Не сочтите, что я спятил, но весь город знает, что старину Джакомо привезли с «Проциона» в ящике, а он вдруг объявляется цел и невредим в моем баре рука об руку с Шишелом. Я вам скажу, что, вообще, на этой планете покойники взяли себе дурную манеру расхаживать по улицам так, как будто ничего не случилось...
– Не беспокойтесь о репутации своей психики, Барсук. Вы отправляетесь к нашим медикам, – Кай энергично царапал на листке бумаги записку. – Сейчас я вызову конвой. За ночь вас приведут в приличный вид, и с утра вы должны появиться на своем привычном месте. И делать вид, что не случилось ничего. С вами беспрерывно будут находиться два агента нашего регионального отделения.
– Меня укокошат, господин Следователь!.. Вы не знаете, что это за люди... Верните мне хотя бы пушку.
– Вас прикроет и контрразведка. Коль скоро вы проходите и по делу о гибели Ли Окамы... – пообещал Гвидо. – На вас, видно, сходится слишком много ниточек...
– Как насчет пушки, Следователь? Ее отсутствие может броситься в глаза.
– Замените патроны... Вот на это. И помните, – напутствовал уныло последовавшего за возникшими в дверях, словно по мановению ока, фигурами в штатском Барсука Федеральный Следователь, – что за время пребывания в Колонии вы, Микис, умудрились навесить на себя столько разных статей, что мера вашего добровольного содействия следствию должна...
– Ах, опять вы учите меня жить... – с досадой произнес Палладини. И убыл.
– Я должен поставить вас в известность о последних указаниях Центра, – слегка охрипшим голосом сообщил Кай. – Садитесь оба, Бога ради. Нам еще предстоит долго быть на ногах... Директивой Федерального Управления мне предписано совместить работу обоих следственных групп – нашей, капитан Дель Рэй, и группы, подчиненной господину Клецки, на основе взаимной координации действий. Кажется, наши коллеги в Метрополии тоже не теряли времени и тоже столкнулись с некоторым пересечением линий обоих расследований.
– Гринзея – тесный мирок, – заметил Стивен.
– Вот текст директивы. Ознакомьтесь, господа, а я приготовлю кофе. Мой особый рецепт. Спать нам не придется. К восьми утра нас ждут на слушании Парламентского Комитета. В присутствии Президента. А до этого нам с капитаном предстоит посетить как минимум два довольно сложных объекта. А вы, Стивен, как я полагаю, должны немедленно отбыть в Первый Национальный?
– И поэтому обойдусь без твоего кофе, Кай. Уж не будь в обиде. Примите во внимание только, что по городу болтается двойник Джакомо Якопетти и, думаю, ищет Шишела. И он вовсе небезопасен.
И Стивена как ветром сдуло.
– Я ничего не понимаю в этой жизни, Следователь, – сообщил, обжигаясь крепчайшим кофе, Гвидо. – Весь день я иду по следу, раскручиваю уголовных хмырей и торгуюсь с криминальной полицией – та еще шайка, поверьте – а вы – уж извините меня – занимаетесь, на мой взгляд, совершеннейшей чепухой: болтаетесь по департаменту науки и перебираете замшелые бумажки. И вот в результате вы заявляете, что что-то поняли в этой ситуации, а я не понимаю ни черта! Что это, например, за сборище в местной говорильне, перед которым мы должны поутру отчитываться?
– Не совсем отчитываться. Мы приглашены проконсультировать Парламентский Комитет по безопасности относительно обстоятельств политического характера, вскрывшихся в ходе расследования дела Посла Окамы. События невероятно ускорились... Уже в десять Президент докладывает Парламенту о проекте Экстренных Мер...
– Что за Экстренные Меры?
– У вас, я вижу, не было времени слушать политические новости. Фракция Саранчи потребовала начала массированных акций усмирения против аборигенов. А в Лесу начались активные боевые действия. Банды Большого Питона, похоже, решили разделаться с Учителями. Раз и навсегда. В том же духе выступили и сторонники Тайного Пророка. Братства Скваттеров считают, что пока аборигены впали в междоусобицу, самое время нанести решающий удар и навсегда обезопасить окрестности Периметра. По всей столице развешан текст послания Советника Лэшли Президенту и Парламенту...
– Все это пахнет керосином... Пока мы колесили по городу я заметил, что народ взбудоражен, но подумал, что это не касается нас... Спасибо, я не буду второй чашки. И от одной глаза на лоб лезут... – Гвидо скомкал пластиковый стаканчик и определил его в утилизатор. – Если вы хотите двигаться ночью в город, то я прихвачу с собой людей из нашего филиала. Не верю я здешним законникам. Пусть земля будет пухом лейтенанту Айвору Брюсу, но готов поклясться, что его ко мне приставили не спроста... Кстати, куда вы намереваетесь тащить меня на ночь глядя?
– В офис Посла. Должны же мы узнать, какой замок открывает ключ, который нам в зубах притащил верный Ронни... Но сначала мы посетим центральную тюрьму.
Назад: 4 НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
Дальше: 6 ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ