Глава 26
Подземный ход

Сервию Плавту ожидание боя никогда не казалось тягостным. Он знал, что в нужный момент вышестоящий командир отдаст ему приказ и он поведет свою центурию на врага. Центурион старался не думать о соотношении собственных сил с численностью противника, о достоинствах и недостатках выбранной позиции и уж точно никогда не пытался заранее просчитать вероятность победы или поражения. Этим занимались стратеги, он же был простым исполнителем, одним из тех, кто тащил войну на своих плечах. Центурион Плавт знал, что, чем бы ни закончился бой – блестящей победой или сокрушительным поражением, он будет сражаться до конца. И ни один из тех, кого он поведет в бой, не посмеет показать противнику спину. Именно поэтому ему была непонятна нервозность, с которой ожидали начала запланированной операции Кийск и его соратники.

Они расположились лагерем посреди пустыни, не рискнув приближаться к казарменному корпусу ближе чем на десять километров. Засевшие в казарме двойники имели в своем распоряжении автоматические средства наблюдения, позволяющие держать под контролем все открытое пространство до линии горизонта, просматривающейся с крыши корпуса. Золотко заверил Кийска, что с такого расстояния подземный ход до казарменного корпуса будет отрыт за полчаса. Хотя подобное утверждение и вызвало у Кийска некоторое сомнение, он не стал высказывать его вслух, решив довериться людям-ящерам, которые, надо полагать, знали, что говорили.

Расстелив на песке принесенные с собой коврики из мха и травы, люди расселись на искусственной зеленой поляне и приготовились ждать.

Золотко и трое его сородичей сидели полукругом, на самом краю растительной площадки, так что могли видеть всех остальных. Лица людей-ящеров, казалось, не выражали никаких эмоций. Они сидели неподвижно, сложив руки на коленях, и только время от времени о чем-то негромко переговаривались между собой. То ли голоса их звучали слишком тихо, то ли говорили они на каком-то диалекте, только электронный переводчик, висевший на золотом медальоне Золотка, даже не пытался переводить произносимые им фразы.

Глядя на легионеров, отобранных центурионом для вторжения в казарму, можно было подумать, что они собрались здесь для веселого пикника. Римляне оживленно разговаривали, размахивая руками и то и дело дружно покатываясь со смеху. Электронные переводчики имелись только у Сервия Плавта и Грахта, который теперь являлся правой рукой центуриона и воспринимал крошечную блестящую коробочку, закрепленную на латах, как знак особого отличия. По тем репликам, что доносились из клипсы электронного переводчика Грахта, можно было догадаться, что легионер рассказывает своим товарищам скабрезные анекдоты. Но то ли электронный переводчик не совсем точно передавал игру слов, то ли юмор во времена Римской Империи был совершенно иным, только Кийск, сколько ни прислушивался к шуткам Грахта, никак не мог понять их соль.

Легионеры, носившие на станции форменные куртки и брюки, перед боем вновь облачились в привычную для себя одежду. От бронежилетов и шлемов с прозрачными забралами, какие обычно используют в бою десантники, римляне решительно отказались. Собственные панцири и круглые кожаные шлемы с широким металлическим обручем и нащечниками казались им куда надежнее. Из оружия легионеры взяли с собой только обоюдоострые мечи и широкие десантные ножи, которые многим из них пришлись по душе. Когда легионеры проникнут в казарму, их жизнь, так же как и успех всей операции, будет зависеть только от их сноровки, быстроты реакции и умения обращаться с оружием, которое должно было оказаться проворнее и смертоноснее автоматических трассеров.

Из состава второй экспедиции на РХ-183, кроме Кийска, здесь присутствовали только Дугин и Леру. Оба ученых пребывали в крайне взвинченном состоянии, что вызывало серьезную тревогу у Кийска. Для Дугина и Леру штурм захваченной двойниками казармы должен был стать первым в жизни боем, и трудно было предугадать, как поведут они себя перед лицом реальной опасности. Перед тем как покинуть станцию, Кийск вручил ученым пистолеты «глок-3» – простое, надежное и удобное в обращении оружие. На этот раз даже Леру не стал отказываться, а послушно опоясал себя ремнем с кобурой. И все же Кийск надеялся, что легионеры сами сделают свое дело и ученым не придется браться за оружие, – ни к чему им это. Оружие – оно ведь действует как наркотик. Раз попробовав, легко можно привыкнуть к тому, чтобы решать все проблемы с его помощью.

Выбрав для штурма казармы легионеров Сервия Плавта, Кийск объяснил это тем, что холодное оружие римлян в ближнем бою куда эффективнее тяжелых, неповоротливых автоматических трассеров. Отчасти это было так. Но при этом у Кийска имелась и еще одна не менее веская причина сделать выбор в пользу римлян. Ему самому не раз уже приходилось вступать в бой с двойниками, и, в отличие от остальных, Кийск не понаслышке знал, насколько трудно бывает нажать на курок, когда видишь перед собой знакомое лицо. Встретившись с ним взглядом, ты невольно теряешь секунду-другую, чтобы убедить себя в том, что это только иллюзия и под личиной человека скрывается порожденное Лабиринтом существо, которому в человеческом языке даже не существует названия. И эти секунды могут стоить тебе жизни. Легионеры, в отличие от десантников, не только не имели друзей среди тех, кто остался в казарме, но даже ни разу не видели никого из них. Кроме того, однажды уже обстрелянные под стенами казарменного корпуса и потерявшие при этом нескольких товарищей, римляне не испытывали сомнений в том, что за стенами казармы их встретят враги. Эти обстоятельства вселяли в Кийска уверенность в том, что в решающий момент ни у одного из легионеров рука не дрогнет.

Казалось, все было продумано до мелочей, и все же какая-то непонятная нервозная напряженность не давала Кийску усидеть на месте. Нынешняя операция с точки зрения расстановки сил выглядела куда предпочтительнее, чем многие из тех ситуаций, в которых Кийску доводилось оказываться прежде. Но никогда еще ему не приходилось руководить столь разношерстной командой, как та, что оказалась под его началом на этот раз. А между тем успех всей операции зависел главным образом от того, насколько четко и слаженно будут действовать все ее участники. Один неверно понятый или неточно выполненный приказ – и все полетит к чертям.

С периодичностью метронома Кийск расхаживал из стороны в сторону, стараясь не думать о совершенно невероятном на первый взгляд стечении обстоятельств, которое привело к тому, что в его отряде оказались двое ученых, никогда прежде не державших в руках оружия, десяток римских легионеров и четверо людей-ящеров, порожденных на свет причудой эволюции, не осуществленной в действительности, в той действительности, которую знал Кийск.

Время от времени Кийск приподнимал небольшой кусочек мха с циферблата часов на левом запястье.

Гамлет Голомазов, командовавший отрядом, которому предстояло имитировать штурм казарменного корпуса со стороны пустыни, должен был начать атаку ровно в двенадцать по станционному времени. Одновременно с этим люди-ящеры начнут рыть подземный ход в направлении казармы. Кийск полагал, что за полчаса, которые требовались Золотку и его людям для того, чтобы прокопать лаз, Голомазову удастся убедить засевших в казарме двойников в серьезности своих намерений, и к тому времени, когда вооруженные мечами легионеры выберутся из лаза, основные силы противника будут находиться в окопах.

В том, что Гамлет сделает все, как нужно, Кийск не сомневался. Его беспокоило только то, что между двумя отрядами, которым предстояло действовать слаженно, могла возникнуть несостыковка во времени. Предложенные людьми-ящерами растительные протекторы превосходно защищали любые автоматические устройства, как механические, так и электронные, от разрушительного воздействия внешней среды. Однако Леру высказывал опасение, что в отдельных точках пустыни время могло течь с разной скоростью.

– Сколько еще? – спросил Дугин, когда Кийск в очередной раз прошел мимо него.

Прежде чем ответить, Кийск снова посмотрел на часы.

– Семь с половиной минут.

Дугин тяжело вздохнул:

– Рехнуться можно…

– Золотко, – обратился Кийск к человеку-ящеру, – у вас все готово?

Золотко уверенно провел руками сверху вниз.

– А вы постарайтесь думать о чем-нибудь хорошем, – посоветовал Дугину Леру.

– Можно подумать, что вы сейчас думаете не о том, что произойдет, когда мы окажемся в казарменном корпусе, – криво усмехнулся Дугин.

– Нет, – отрицательно качнул головой Леру.

– О чем же в таком случае? – поинтересовался Кийск, которому и самому хотелось хотя бы на время отвлечься и не думать о предстоящей операции.

– Я пытаюсь понять, что произойдет с теми, кто сейчас нам помогает, – Леру взглядом указал сначала на римлян, а затем на людей-ящеров, – если нам удастся восстановить привычный для нас ход исторического процесса. Если еще можно допустить, что легионеры Сервия Плавта просто проиграют битву при Каннах, то для людей-ящеров вообще нет места в том мире, который мы знаем.

– И к какому же выводу вы пришли?

На этот вопрос Леру ничего не смог ответить, – только с сожалением развел руками.

Дугин искоса взглянул на Золотко и его соплеменников.

– Мне будет жаль, если цивилизация людей-ящеров с их удивительной культурой, основанной на развитии биотехнологий, исчезнет навсегда, – сказал он.

– Мне тоже, – согласился с ним Леру.

– Могу вас заверить в том, что этого не произойдет, – едва заметно улыбнулся Кийск. – Все, что когда-либо имело место в нашей Вселенной, навечно сохраняется в памяти Лабиринта. А все, что Лабиринт помнит, он может воспроизвести. Не исключено, что когда-нибудь он придет к выводу о предпочтительности цивилизации людей-ящеров по сравнению с нашей и решит начать все заново.

– Жаль, что при таком раскладе мы никогда не встретимся, – грустно кивнул Леру. – Я успел только в самых общих чертах ознакомиться с мировоззрением по сравнению людей-ящеров.

– И что, оно в корне отличается от нашего? – поинтересовался Дугин.

Леру улыбнулся:

– Боюсь вас разочаровать, но, чем дольше я занимаюсь своей наукой, тем больше убеждаюсь в том, что в этом мире очень трудно придумать что-нибудь принципиально новое.

Кийск снова посмотрел на часы. Его по-прежнему беспокоила проблема возможной несостыковки во времени с отрядом Голомазова. Если бы иллюзорная реальность багрового мира не проглатывала все звуки, о ситуации на линии обороны вокруг казарменного корпуса можно было бы судить по интенсивности стрельбы. А так Кийску оставалось надеяться лишь на то, что его часы идут синхронно с часами Гамлета Голомазова.

– Пора.

Кийск произнес это слово негромко, но услышали его все.

– Золотко.

Люди-ящеры не спеша поднялись на ноги. Двое из них подняли принесенную с собой большую двуручную корзину и перенесли ее на несколько метров в сторону от того места, где сидели. Золотко и еще один человек-ящер взяли два продолговатых сосуда объемом около десяти литров каждый. С корзины скинули крышку. Она оказалась почти до краев наполненной темно-коричневыми гранулами, формой и размером напоминающими бобовые зерна. В центре корзины между гранулами торчал небольшой зеленый росток с двумя овальными листочками нежно-зеленого цвета на самом верху.

– Что они собираются делать? – шепотом спросил у Леру Кийск.

– Представления не имею, – так же тихо ответил философ.

Тем временем Золотко выдернул пробку из горлышка сосуда, который он держал в руках, и вылил примерно половину его содержимого в корзину.

Наполнявшие корзину гранулы начали лопаться, словно переспелые плоды вишни. Содержимое корзины как будто вскипело, на глазах заполняясь плотной желтоватой пеной, в которую превращались гранулы. Полностью укрытый пеной крошечный росток, казалось, должен был задохнуться и погибнуть. Но не прошло и пары минут с начала происходящего в корзине таинственного процесса, как над шапкой пены взметнулась гибкая и толстая зеленая лиана с острым, словно веретено, концом.

Конец лианы метался из стороны в сторону. Человеку-ящеру пришлось проявить немалую ловкость, чтобы поймать его руками. Тут же лиану ухватил и второй человек-ящер. Вместе они согнули растение и прижали его к земле. Лиана в их руках корчилась и извивалась, словно живая змея, буквально на глазах увеличиваясь в размерах.

Обойдя своих соплеменников, прижимавших лиану к песку, Золотко поднял ногу, как следует прицелился и придавил конец лианы к земле.

Растение под его ногой конвульсивно дернулось. Веретенообразный конец лианы уткнулся в песок и начал быстро в него зарываться.

Подождав пару минут, люди-ящеры отпустили лиану, которая, подобно огромному песчаному червю, теперь сама уходила в землю. Людям-ящерам вчетвером приходилось держать корзину, которая иначе также оказалась бы утащенной под землю.

– Поразительно, – глядя на происходящее, восхищенно произнес Леру. – Трудно даже представить себе, что можно искусственно спровоцировать такую скорость метаболизма. – Он посмотрел на Кийска: – Вы представляете себе, Иво, сколько энергии при этом поглощается?

Кийск молча пожал плечами. Ученого больше интересовал конечный результат процесса, нежели его механика.

– Должно быть, гранулы выделяют не только продукты питания для растения, но также являются и источниками энергии.

Пена в корзине начала оседать. Тут же один из людей-ящеров схватился за небольшую продолговатую чашку и стал кидать в корзину песок.

– Поразительно, – завороженно наблюдая за тем, что он делает, прошептал Леру.

Наполнив корзину песком, человек-ящер вылил в нее остатки жидкости из продолговатого сосуда.

Фантастический, почти безумный по своей скорости рост лианы продолжался около десяти минут. До тех пор, пока Золотко не отдал своим подручным какую-то команду. Находившийся по левую руку от Золотка человек-ящер схватил второй продолговатый сосуд, выдернул из него пробку и вылил добрую половину его содержимого в корзину. Лиана, которая в своем основании была уже размером с торс взрослого мужчины, пару раз судорожно дернулась и замерла. Рост невиданного растения приостановился.

– Мы достигли цели, – сообщил, глянув на Кийска, Золотко.

Не дожидаясь ответа, он вновь склонился над корзиной.

Кийск сделал шаг в сторону, чтобы лучше видеть то, что собирался сделать Золотко.

Человек-ящер выдернул из корзины тоненький, заостренный на конце прутик и проковырял им крошечное отверстие в основании лианы. Затем он приложил к отверстию что-то, похожее на свернутый воронкой листок.

Кийск не понял, что именно произошло, – не то лиана сама частично втянула в себя листок, не то листок прирос к лиане. Как бы там ни было, края листа развернулись в стороны, превратившись в широкую воронку, через которую Золотко вместе с одним из своих помощников принялся заливать в лиану, внутри которой, по-видимому, имелась полость, содержимое еще одного сосуда из тех, что они принесли с собой.

Минуты две-три лиана оставалась неподвижной. Затем она начала на глазах разбухать, увеличиваясь в поперечнике.

Корзина, в которой находилось основание лианы, лопнув, развалилась на части. На песок вывалились комья какой-то бурой массы, похожей на влажную кофейную гущу. Конец лианы взметнулся вверх, едва не задев одного из стоявших рядом людей-ящеров, и начал быстро уползать в песок.

Кийск уже думал, что вся лиана скроется под землей. Но в тот момент, когда на поверхности оставалось не более полуметра лианы, на конце ее раскрылось нечто, напоминающее огромный, довольно уродливый бутон, из которого выскользнули гибкие корневища, тут же вцепившиеся в песок по краям норы.

Подойдя к тому месту, где корни удивительного растения намертво вонзились в кажущуюся зыбкой почву, Кийск увидел в земле лаз, в который свободно мог пролезть человек. Стенки лаза были покрыты тонкой, но прочной на ощупь пленкой растительного вещества, похожего на гладко отполированную древесину.

– Я должен подготовить камеру, в которой смогут разместиться все, – Золотко указал рукой на легионеров Сервия Плавта, с интересом наблюдавших за действиями людей-ящеров. – Когда все будет готово, я дам знак.

Сказав это, Золотко опоясался широким ремнем с несколькими застегивающимися карманами. Сбоку к ремню были подвешены садовые инструменты и три небольшие плоские фляги.

Двое людей-ящеров подтащили к краю лаза еще одну плетеную корзинку. Когда они откинули с нее крышку, Кийск и Леру увидели росток уже знакомой им лианы, которую люди-ящеры использовали в своих подземных поселениях в качестве подъемников.

Как оказалось, перемещаться с их помощью можно было не только вверх, но и вниз. Едва один из людей-ящеров плеснул в корзину какой-то жидкости, лиана начала стремительно расти. Росла она даже быстрее, чем та лиана, с помощью которой был пробит лаз, но при этом ствол ее не увеличивался в диаметре.

Поймав конец лианы, Золотко сунул его в лаз. И, не выпуская гибкий стебель из рук, нырнул вместе с ним под землю.

– Вот так, – сказал, посмотрев на Леру, Кийск.

Что он хотел этим сказать, Леру не понял, однако уточнять не стал.

Вместе с людьми-ящерами Кийск и Леру присели на краю лаза, приготовившись ждать сколько потребуется.

Лиана росла минуты три. Затем ее рост остановился.

Сидевший рядом с Кийском человек-ящер знаком дал понять, что Золотко благополучно добрался до цели.

Еще через пять минут лиана дернулась и начала выползать из лаза.

Человек-ящер направлял ее движения, заставляя лиану скручиваться широкими кольцами вокруг корзины.

Когда из лаза появился конец лианы, человек-ящер знаком дал понять Кийску, что пора им всем отправляться под землю.

Кийск снял с часов кусочек мха и посмотрел на циферблат. Если часам можно было верить, то сражение у стен казарменного корпуса продолжалось уже двадцать восемь минут. Люди-ящеры управились со своей частью задания на две минуты быстрее, чем планировалось.

– Центурион!

Кийск взмахнул рукой, привлекая к себе внимание Сервия Плавта. Когда римлянин посмотрел в его сторону, Кийск молча указал пальцем в лаз. Плавт так же молча кивнул. На лице римлянина появилась странная улыбка, похожая на изломанную линию, изображающую прорезь рта на маске из античной комедии.

– Я как-то спросил у Золотка, за счет чего движется эта лиана, – сказал стоявший рядом с Кийском Леру. – Он попытался мне объяснить, но словарь электронного переводчика пока еще слишком скуден для того, чтобы передавать сложные понятия. Я понял только то, что лиана, которую люди-ящеры используют для подъема на поверхность и передвижения по подземным ходам, представляет собой симбиоз растительного и животного организмов.

Кийск с опаской посмотрел на свернувшуюся кольцами лиану. Она и в самом деле напоминала огромную змею, прикинувшуюся безобидной лианой и притаившуюся в ожидании добычи.

– Лучше никому об этом не говорите, – посоветовал философу Кийск. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не доберемся до места.

Леру понимающе улыбнулся.

Кийск установил последовательность, в которой членам его отряда предстояло спускаться под землю. Первым шел он сам. Следом за ним – Леру и Дугин. Затем центурион Плавт и его легионеры. Замыкающим Плавт поставил легионера Грахта, который, услышав это, ощерился в уродливой улыбке и выпятил грудь, чтобы еще раз продемонстрировать всем присутствующим коробочку электронного переводчика, закрепленную на левом краю его панциря.

Человек-ящер протянул Кийску конец лианы. Кийск осторожно сжал ствол лианы обеими руками. Кожица на поверхности была плотной и упругой. Если сдавить ее посильнее, то можно было почувствовать, как под ней что-то движется – то ли растительный сок наполняет клетки, то ли перекатываются мышцы.

Человек-ящер указал на темнеющее в песке входное отверстие лаза. Кийск как перед прыжком в воду сделал глубокий вдох и, задержав дыхание, направил конец лианы в нору.

Лиана с такой силой рванулась из рук, что Кийск едва не выпустил ее. Прижав голову к груди, чтобы не удариться о край лаза, он нырнул в темноту подземного хода. Кийск успел заметить только то, как следом за ним ухватился за движущуюся лиану Леру, после чего мрак вокруг него сомкнулся.

Все было просто – нужно только не выпускать лиану из рук. А идеально гладкая внутренняя поверхность лаза, имевшего круглое сечение, оберегала от травм. Из-за темноты трудно было точно определить скорость, с которой перемещалась лиана, но, судя по тому, что всего через пару минут Кийск увидел впереди неясный призрачный свет, характерный для жилищ людей-ящеров, двигался он куда быстрее квада, едущего по ровной площади.

Влетев в просторное помещение со светящимися стенами, Кийск выпустил из рук лиану и растянулся на полу. Тут же на спину ему упал Леру. Сообразив, что промедли они еще секунду, и сверху на них посыпятся остальные, Кийск быстро вскочил на четвереньки, по-лягушачьи отпрыгнул в сторону и, схватив Леру за руку, потянул его за собой.

Едва они освободили площадку, как из лаза вылетел Дугин.

Следом за ним один за другим стали появляться и легионеры.

Кийск взглядом отыскал Золотко. Человек-ящер стоял у дальней от входа стены, сворачивая кольцами вползающую в помещение лиану.

Когда последний легионер влетел в подземелье, Золотко уколол гибкий ствол растения остро заточенным деревянным шипом, и лиана безжизненно обвисла в его руках.

– Там, – сказал Золотко, указав наверх. – То самое место, которое мы наметили.

Кийск поднялся в полный рост. Для того чтобы коснуться темного потолка, ему достаточно было протянуть руку. Но прежде чем сделать это, Кийск провел ладонью по стене, собирая с нее фосфоресцирующую плесень. Когда же он поднял над головой светящуюся ладонь, то смог рассмотреть очищенную от песка поверхность металлопластикового листа, служащего фундаментом казарменного корпуса.