Глава 18
Рикс точно знал, когда наступит этот день. Но он постарался забыть о нем. Насколько это может сделать робот. То есть он переписал всю соответствующую информацию в один файл, заархивировал его, закрыл надежным семнадцатибитным кодом и убрал в самые глубины долгосрочной памяти. С неизбежностью невозможно бороться. А раз так, лучше о ней не думать. Но в тот день, когда на его внутреннем дисплее замигал ярко-красный индикатор и включился отсчет обратного времени, Рикс вдруг почувствовал, что у него слабеют колени – хотя такого, в принципе, быть не могло – и вроде как закружилась голова.
Рикс подошел к большому, серому валуну, с боку поросшему – будто плюшем обитому – плотным зеленым мхом, и, опершись рукой, осторожно присел.
Рикс много раз слышал слово «смерть». Его нередко произносили люди, причем с совершенно разными интонациями. Оно попадалось Риксу в книгах и даже в стихах, хотя, как полагал робот, стихи создавались для того, чтобы воспевать самое прекрасное в жизни. Редкий видеофильм обходился без смерти одного из героев либо без упоминания об оной.
Одним словом, для людей смерть была частью повседневной действительности.
Чего нельзя сказать о роботах.
Когда на внутреннем дисплее робота включается красный предупредительный индикатор, это означает, что до полной разрядки его иридиевой батареи осталось ровно двадцать четыре часа. Одни стандартные сутки. Обычно задолго до этого – за месяц, а то и раньше – разрядившуюся батарею менял техник, проводящий профилактический осмотр. Это было не сложно. Рикс сам с легкостью мог бы заменить разрядившуюся батарею. Вот только новой батареи под рукой не было.
Так что же ему оставалось?
Сидеть и ждать приближения…
Чего?
Смерти?
Но разве робот может умереть?
Что произойдет, когда полностью разрядится батарея?
Для человека смерть – закономерный процесс завершения всех жизненных функций?
А для робота?
Так что же делать?
Сидеть и ждать конца?
А может быть, нужно напоследок что-то сделать? Что-то кому-то сказать? Дать какие-то последние распоряжения?
Или написать завещание?
Но у него не было ничего, кроме тела. Которое, ежели зрить в корень, принадлежало не ему, а тому, кто в свое время купил робота-помощника модели «R-I-X».
А как же дети, уже в который раз подумал Рикс. Ведь если у него садится батарея, значит, то же самое скоро – месяц-другой не в счет! – случится и с Браво, и с Чарли. С кем тогда останутся дети?
Определенно, он допустил непростительную глупость, убрав из оперативной памяти информацию о сроке годности иридиевой батареи. Нужно было не прятаться от неизбежного, а подготовить детей к своему уходу. Когда его не станет, им будет куда труднее, чем ему.
– Ри-икс, – вкрадчиво позвал универкух.
Робот тряхнул головой, надеясь таким способом избавиться от мрачных мыслей.
Не помогло.
– Да, Браво, я тебя слушаю.
– Похоже, у тебя проблемы.
– Проблемы?
– Кого ты пытаешься обмануть, Рикс? Все роботы, находящиеся в зоне ультразвукового контакта, сразу узнают, если у одного из них включается отсчет обратного времени.
– А-а… Ну, да… Понимаешь…
– Понимаю. Иди ко мне.
– А-а… Зачем?
– Узнаешь.
Рикс на секунду задумался.
А, собственно, почему бы и нет? Почему не провести последние часы в обществе доброго друга? Глядишь, там и тоска рассеется.
– Где ты?
– Возле коптильни.
Ну, естественно, где же еще?
Рикс поднялся на ноги и не спеша спустился с пригорка.
Браво стоял возле нещадно дымящей печи. Что уж он там сегодня готовил – о том никому не положено было знать до срока. Странно, что рядом не было его обычных подручных. Только Чарли. Бывший робот-уборщик любил ловить рыбу, но что с ней происходило потом, его совершенно не интересовало.
– Включился обратный отсчет? – сразу, без обиняков, спросил Рикса универкух.
Рикс подавленно кивнул.
– И сколько осталось?
– Двадцать два часа, восемнадцать минут.
– Ну, не так уж мало, – заметил Чарли.
С тех пор как он приспособил голосовой модулятор для воспроизведения эмоциональной окраски речи, Рикс, случалось, не мог понять, говорит ли он серьезно или иронизирует. Как сейчас, например.
– И как ощущение? – поинтересовался Браво.
– Издеваешься? – косо посмотрел на него Рикс.
– Нет, мне действительно интересно. Нам ведь всем предстоит через это пройти. У меня еще почти два месяца в запасе – я ведь какое-то время находился в режиме ожидания. Да и образ жизни у меня малоподвижный.
– А у меня еще двадцать семь дней, – вставил Чарли. – Хотя батареи нам меняли в один день.
– Да… – не зная, что сказать, Рикс постучал пальцем по коленке. – Так уж случилось… Нужно подготовить детей к тому, что скоро все мы… уйдем.
– Ты собираешься уйти? – быстро спросил Чарли. – Чтобы никто не видел твое обездвиженное тело?
– Нет, я высказался метафорически.
– Как? – переспросил Браво.
– Образно.
– То есть ты хочешь сказать, что даже без батареи будешь продолжать идти по своему Пути?
– Возможно, – Рикс совсем не то имел в виду, но решил не спорить с Браво.
– Знаешь, что меня примиряет с Вечностью? То, что, даже не имея приводов на колеса, я могу следовать своим Путем с помощью одного только Дао.
– Наверное, это здорово, – снова согласился Рикс.
– Тем не менее, сейчас ты думаешь о другом, – это был не вопрос, а утверждение.
– Верно, – кивнул Рикс. – Я думаю о детях.
– О детях, – повторил задумчиво Браво. – Следовательно, это и есть твой Путь.
– Слушай, кончай молоть всякую чушь! – не выдержал Чарли. – Не видишь, что ли, Риксу и без того не по себе!
– Он сам выбрал свой Путь, – спокойно и сдержанно ответил Браво.
– Когда? В тот момент, когда его сняли с конвейера?
– Ты слишком взволнован, Чарли.
– Нет! Роботы не способны волноваться! Просто я, как и Рикс, чувствую приближение смерти!
– Тише! – Рикс бросил взгляд на младших детей и хутудов, возившихся на пляже под присмотром взрослых аборигенов. – Не надо, чтобы нас слышали дети. Им еще рано думать о смерти.
– Думать о смерти никогда не рано и никому не поздно, – с философским спокойствием изрек Браво.
– Жаль, я не услышу, что ты запоешь, когда у тебя на табло тоже замигает индикатор обратного отсчета, – недовольно буркнул Чарли.
Браво будто и не услышал его реплику.
– Рикс, – обратился он к другому роботу. – Почему тебя так беспокоит твой уход? Ты ведь знаешь, что роботы в отличие от людей не умирают. Ты можешь пробыть в неактивном состоянии пять, десять, пятьдесят лет. Но, как только к твоим контактам подсоединят новую батарею, ты снова начнешь функционировать в прежнем режиме. Это даже перерождением нельзя назвать.
– Через пятьдесят лет нужные нам батареи никто не будет выпускать, – заметил Чарли. – Я уже сказал, что беспокоюсь не о себе, а о детях, – ответил на вопрос Браво Рикс.
– Чтобы стать самими собой, мы должны отсекать привязанности.
– Ну, что ты несешь! – снова повысил голос Чарли. – Где ты нахватался этих глупостей?
– В книгах, что скачал из твоей библиотеки, – ответил Браво.
– То, что написано в книгах, чаще всего нельзя понимать буквально.
– Друг мой, я как раз и говорю о том, что вообще невозможно понять.
– Рикс, – повернулся к роботу-помощнику Чарли. – Я больше не могу это слушать. Извини, но мне плохо и я сейчас уйду.
– Постой, – остановил его Браво. – Я еще не сказал главного.
– Могу себе представить, что мы сейчас услышим! – Чарли вознес вверх сразу все свои манипуляторы. – Ом! Мане падме! Ом!
– Повторяй это постоянно, и на тебя снизойдет просветление.
– Нет уж! Не хочу стать таким же занудой, как ты! С нас хватит и одного просветленного!
– Я еще не просветлен.
– Могу себе представить…
– Нет, не можешь.
Услышав последние слова Браво, человек, скорее всего, не заметил бы в них ничего особенного. Роботы же сразу уловили странные обертоны в вибрациях его голосового модулятора.
– Хорошо, – неожиданно для себя самого согласился Чарли. – Давайте думать о просветлении. Тем более что времени у нас осталось не так уж много…
– А вот о времени думать не следует, – снова перебил его Браво. – Потому что времени не существует. Нет ни прошлого, ни будущего. Есть только здесь и сейчас. А здесь и сейчас я хочу сделать вам обоим подарок. Рикс, будь добр, открой ячейку на моей задней панели. Ту, что справа, завернутую торцевым болтом.
Рикс присел на корточки позади универкуха, открыл ячейку и замер с торцевым болтом, зажатым в пальцах.
– Ну, как? – поинтересовался Браво. – Нравится?
– Что там? – Чарли подскочил к онемевшему Риксу. И тихо свистнул. – Ну, ничего себе…
– Откуда это, Браво?
– Оставил техник, проводивший последний профилактический осмотр. Сказал, что я буду зря их с собой таскать, если у тебя есть пустая ячейка для дополнительного шланга.
В ячейке универкуха, которую открыл Рикс, лежали четыре новенькие иридиевые батареи.
– Почему ты раньше не говорил о том, что у тебя есть запасные батареи?
– Почему? – Браво выдержал паузу, короткую по человеческим меркам, но весьма многозначительную для роботов. – Потому что прежде я не был к этому готов.
– Что значит – не был готов?
– Я не так давно постиг великую истину Дао. И только сегодня, когда услышал, как у Рикса запел сигнал обратного отсчета времени, понял, что представляет собой мой Путь.
– И что же?
– Я не могу тебе об этом сказать, друг мой. То, что истинно, не изрекаемо словами. А то, что сказано, – есть ложь.
Рикс не знал слов, которыми можно было бы передать то, что он чувствовал.
– Ты хочешь отдать нам часть своей жизни, Браво?
– Можно и так сказать, – согласился универкух. – Хотя я к этому отношусь иначе. Я делаю это не столько для вас, сколько для себя.
– Не понял? – Чарли будто ждал подвоха.
– Робот не выбирает свой Путь, но идет по нему до конца.
