Глава 18

Проход между двумя рядами клеток освещали тусклые полосы света, вытекающие из узких продольных щелей в потолке. Клетки тонули во мраке. Оно было и к лучшему, потому что достаточно было запаха, чтобы понять, в сколь жутких условиях содержатся пленники Свинцовой башни. От затхлого смрада перехватывало дыхание и, казалось, даже глаза начинали слезиться. В зверинце бродячего цирка, возящего за собой по всему Эйтану забавных уродцев и диковинных зверей, вонь и то не настолько резкая.

Лигон хотел было спросить, откуда здесь свет, если наверху еще один этаж, но слова застыли у него на губах. Фокус же был очень прост по идее и одновременно сложен в техническом исполнении. Дневной свет передавался в потолочные щели через особую систему зеркал. Ночью же возле самых больших зеркал, выведенных на внешние стены башен, зажигались большие чаны, заполненные черной маслянистой жидкостью, что гоблины ведрами таскали с болота.

Лишь в третьей по счету клетке странники увидели пленника. Одетый в лохмотья бедняга бросился к решетке и повис на ней, вцепившись в прутья. Он что-то пытался крикнуть разинутым беззубым ртом, но, даже если бы не заклинание Ариэллы, он все равно ничего бы не смог сказать – вместо языка во рту у него болтался черный обрубок. Пленник так оброс волосами и бородой, что невозможно было определить, какой он расы. Лет пять протянул, отметил про себя Терваль. Такое порой случалось, если граф Аморфар приказывал особо присмотреть за пленником, дабы страдания его не закончились слишком быстро.

Еще во время службы в должности коменданта Свинцовой башни Терваль сделал интересное наблюдение – дольше всех выживали в заключении те пленники, что поначалу казались слабыми, беспомощными и забитыми. Те же, кто по прибытии в башню держались гордо и даже дерзко, пытались спорить с охранниками, а то и требовали к себе коменданта, желая заявить о необходимости пересмотра своего дела, очень быстро ломались и умирали. Поначалу Терваль не мог понять, почему так происходит. Казалось, все должно быть наоборот. Однако вскоре он догадался, в чем тут дело. Физически сильные пленники теряли присутствие духа, как только понимали, что здесь, за решеткой, она им никак не может помочь. Те, кто на свободе имели влияние и власть, были обречены на гибель, как только уясняли, что теперь они ровным счетом ничего собой не представляют. Те же, кому и на свободе приходилось нелегко, принимали как должное все, что бы ни подкидывала им судьба. Их жизненная философия была проста, но эффективна. Тюрьма – ну что ж, досадно, конечно, но ничего не поделаешь, нужно терпеть и жить. Помои вместо еды – ну что ж, противно, конечно, но нужно есть, чтобы жить… И так во всем. Так они умудрялись выживать в самых нечеловеческих условиях.

Пленник в следующей клетке тоже бросился к решетке, увидев группу людей, не похожих на стражников. Что-то беззвучно крича, он принялся так же неслышно колотить по решетке глиняным черепком.

Что приходит в головы этим несчастным, когда они видят нас, подумал Лигон. Надеются ли они, что мы освободим их? Или просто хотят привлечь к себе внимание? Как долго нужно просидеть в такой клетке для того, чтобы утратить все человеческое? Терваль, быть может, знает ответы на эти вопросы, но сейчас его не спросишь.

Сделав шаг влево, клирик почти вплотную подошел к решетке, за которой с безучастным видом, упершись руками в пол, сидело странное человекоподобное существо. Обернувшись, он указал рукой на две плиты-ловушки в центре прохода, отмеченные едва заметными крестиками в углах.

Неожиданно из бокового прохода вышел стражник в кольчуге и шлеме. Увидев пятерых незнакомых ему людей, среди которых особо выделялись низкорослый, коренастый дварф и полуголый монах, стражник на миг замер в недоумении, но тут же схватился за рукоятку меча, висевшего у него на поясе. Терваль находился всего в двух шагах от стражника, но клирик успел только сделать шаг вперед и занести булаву для удара – эльф опередил его. Удивленно глядя на торчащую из груди стрелу, стражник сделал два шага назад и наступил на отмеченную крестом плиту. Три из пяти острых металлических кольев, выскользнувших из-под пола, пронзили охранника насквозь.

Терваль подошел к мертвому стражнику и снял с его пояса большое кольцо с ключами.

Без дальнейших приключений добравшись до лестницы, странники спустились на пятый уровень.

Здесь были все те же клетки. Все те же утратившие человеческий облик пленники. И стражник, которого Ариэлла усыпила прежде, чем он успел понять, что происходит. Здесь Терваль решил сам продемонстрировать спутникам действие одной из ловушек. Он кинул монету на помеченную плиту пола, и тотчас же сверху на нее упала другая плита. Ударившись беззвучно о нижнюю, верхняя плита снова взлетела вверх. Сев на корточки, Терваль протянул руку, осторожно взял расплющенную монету и отдал ее Ариэлле.

Интересно, как часто сами охранники попадают в эти ловушки, подумала Ариэлла. Невозможно же все время ходить, глядя себе под ноги, и думать только о том, как бы не сделать неверный шаг, который может оказаться последним. Или именно этому учат в первую очередь тех, кто пополняет гарнизон Свинцовой башни? Да и зачем все эти ловушки, если, по словам Терваля, окружающие башню болота все равно поглотят любого, кто дерзнет совершить побег?.. Хотя, с другой стороны, ему-то самому удалось пройти через топи… Или Терваль что-то недоговаривает?..

На четвертом уровне отряд не встретил ни одного стражника. Здесь сами клетки с пленниками, разбросаные как попало, без какой-либо системы, создавали подобие дьявольского лабиринта, в котором, не зная ориентиров, легко можно было заблудиться.

Терваль уверенно шел вперед, выбирая дорогу по одному ему приметным знакам. На одном из поворотов дорогу им преградила решетка, упавшая с потолка. Клирик открыл ее, подобрав ключ из связки, что снял с пояса мертвого стражника.

Они уже почти добрались до лестницы, когда Ариэлла вдруг замешкалась возле одной из камер.

Пленник, единственной одеждой которого был кусок дерюги с дырой для головы, стоял у решетки и, протянув руку, что-то быстро говорил. Дварф дернул Ариэллу за руку и взглядом указал вперед. Девушка посмотрела на ведущую вниз лестницу, на Веспера, не понимающего, чем вызвана задержка, снова на пленника. На вид ему было не больше тридцати. Грязные светло-русые волосы падали на плечи. Бородка и усы еще сохраняли форму, что не так давно придали им ножницы цирюльника. Заключенный не выглядел измученным и изможденным, как остальные, но на лице его страдание уже поставило свою печать. И на руке, что он протягивал, не хватало двух пальцев.

«В чем дело?» – жестом спросил у Ариэллы Лигон.

Девушка взглядом указала на пленника.

«Ну и что?»

«Мы должны ему помочь».

«Только потому, что он выглядит опрятнее других?»

«Мы не сможем взять его с собой в монастырь», – знаками дал понять монах.

«Мы можем дать ему шанс».

Лигон указал пальцем на Терваля – бывший комендант Свинцовой башни уже объяснил, что шансов на спасение тут ни у кого нет.

Ариэлла снова взглянула на пленника.

Он продолжал что-то быстро и беззвучно говорить. В глазах – слезы мольбы и, быть может, надежды.

Ариэлла махнула Тервалю рукой – подожди! – и, опустившись на одно колено, достала из перекинутой через плечо сумки свой воровской набор. Но едва она раскатала кожаный пакет на полу и склонилась над ним, как рука заключенного, будто змея, проскользнула меж прутьев. Схватив девушку за волосы, заключенный рванул ее на себя, ударил головой о прутья. Затем чуть отпустил и снова дернул. Пропустив меж прутьев вторую руку, он схватил Ариэллу за горло.

Видеть это было вдвойне жутко, потому что все происходило в полной тишине. Как будто за толстым пластом льда. Или во сне. Наверное, именно потому, что трудно было поверить в реальность происходящего, в первые секунды никто не двинулся с места, чтобы помочь девушке.

Монах первым подскочил к решетке и двумя сложенными вместе пальцами ударил в лоб напавшего на Ариэллу заключенного. Не ударил даже, а всего лишь несильно ткнул. Но обезумевший пленник Свинцовой башни отлетел в дальний угол клетки, ударился о решетку и упал бездыханный на ворох гнилой соломы.

Ванфар помог Ариэлле подняться на ноги.

«Все в порядке?» – почувствовала она мысленный вопрос авира.

«Да, – коротко кивнула девушка. – Я только не могу понять… Я же хотела ему помочь?..»

«Зверь живет в каждом, – ответил монах. – И никто не знает, когда он вырвется на волю».

«И в тебе тоже живет зверь?» – спросила Ариэлла.

Ее удивило, насколько легко она включилась в мысленный диалог с авиром, как будто всю жизнь только так и разговаривала.

«Я такой же, как все, – ответил авир. – Только мой зверь спит. И разбудить его могу лишь я сам».

Они добрались до лестницы и спустились на третий ярус.

Терваль быстро шел вдоль длинного ряда клеток, то и дело цепляя пальцем привязанные к решеткам деревянные бирки с номерами камер.

Веспер, да и не только он один, уже было решил, что им все же удастся, не поднимая шума, добраться до цели, когда впереди показались двое стражников. Едва завидев чужаков, один из стражников выхватил меч из ножен. Другой метнулся к стене и дернул потайной рычаг. Плиты пола раздвинулись, и, преграждая путь незваным гостям, вверх взметнулись оранжевые языки пламени.

Лигон успел выпустить стрелу, поразившую сметливого охранника в плечо. Раненый вскрикнул, зажал древко стрелы в кулаке и скрылся в боковом проходе. Другой охранник тоже куда-то исчез.

Веспер жестом показал Тервалю, что огненная дыра в полу не такая уж большая и ее можно перепрыгнуть. Клирик сделал отрицательный жест рукой – ловушка как раз и была рассчитана на глупца, который решит прыгнуть сквозь огонь.

Повернувшись к Ариэлле, Терваль щелкнул пальцами, давая понять, что можно вернуть звук.

Рыжеволосая взмахом руки стерла витающий в воздухе магический знак застывших звуков. И в тот же миг на странников со всех сторон обрушились крики, стоны и вой несчастных заключенных.

– Те двое, что нас заметили, побежали за подмогой. – Терваль нервно глянул по сторонам. – Скоро здесь будет полно стражников. Надеюсь, возле арсенала они задержатся. Но все равно времени у нас в обрез. Внимательно глядите по сторонам!

Они вернулись назад, свернули налево, пробежали мимо двух клеток с мечущимися в них, будто безумные, заключенными, еще раз свернули налево и едва не налетели на стражника с обнаженным мечом. Он, видно, и сам не ожидал такого поворота, потому что промедлил ровно секунду, прежде чем занести меч для удара. Этой секунды Тервалю оказалось достаточно для того, чтобы с ходу ударить стражника булавой в живот. Стражник тяжело охнул и наклонился вперед, все еще с занесенным над головой мечом. Терваль пробежал мимо, а Веспер секирой распорол кольчугу на боку стражника.

– Дрянь кольчужка, – на бегу отпустил дельное замечание дварф.

Просунув руку между прутьев решетки, один из заключенных схватил и уволок к себе в клетку меч убитого стражника.

Терваль перевернул бирку с номером на решетке очередной клетки и вдруг остановился.

– Эй, ты! – крикнул он забившемуся в дальний угол заключенному. – Как твое имя?

– Кридос, – негромко ответил тот.

Терваль перехватил кольцо с ключами и стал подбирать нужный, чтобы открыть камеру.

– Веспер! Лигон! Следите за проходами! Убивайте всех!

Терваль недовольно откинул в сторону ключ, которым ковырялся в замке, и ткнул другой в замочную скважину.

Одетый, как все пленники Свинцовой башни, в дерюгу с дыркой для головы, заключенный подошел к решетке. Чуть наклонив голову, он с интересом наблюдал за тем, что делал Терваль.

– Это он? – спросила у монаха Ариэлла.

– Он, – коротко ответил авир.

– Отойди! – Ариэлла оттолкнула Терваля. – Я быстрее справлюсь.

Она присела на корточки и взялась за свои отмычки.

– Кто вы такие? – удивленно спросил у Терваля Кридос.

– Тебе не все равно? – недовольно глянул на него клирик.

– Ну… – Кридос задумчиво почесал заросшую щетиной щеку. – Признаться, я давно уже не жду в своей жизни перемен к лучшему. Поэтому, наверное, мне должно быть все равно.

– Мы – друзья, – сказал, чтобы успокоить заключенного, Ванфар.

– У меня нет друзей, – покачал головой Кридос. – Тем более таких, которые пришли бы за мной в Свинцовую башню.

– Видно, ты ошибался, – улыбнулся монах.

– А-а-ахх!!! – Лихим ударом дварф отмахнул руку вылетевшего на него охранника. – Ну! Где другие? – закричал он в азарте.

– Готово! – Ариэлла сняла замок и толкнула дверь камеры.

– Все! Убираемся отсюда!

– Нет! – поднял руку монах. – Это еще не все!

– Какого демона! – Терваль, казалось, готов был наброситься на монаха. Хотя уже имел возможность убедиться в том, что одолеть его совсем не просто. – Мы должны были освободить Кридоса! Вот он! – Клирик булавой ткнул пленника в грудь. – Забирай его! И переноси нас в монастырь!

Выпустив одну за другой две стрелы, Лигон уложил двух стражников.

– Веспер, хочешь пари?

– Какое?

– Кто первым уложит дюжину.

– Идет… А-а-ахх!..

Дварф, как дерево, подрубил еще одного стражника.

– Вы должны были найти Кридоса, – спокойно глядя клирику в глаза, уточнил Ванфар. – Теперь вы должны его убить.

– Что?

Удивленный возглас издала Ариэлла. Сам же Кридос, услыхав такое, только саркастически усмехнулся. Известие о том, что его должны убить, почему-то вовсе не испугало и даже не расстроило пленника.

– Какого демона! – снова заорал на монаха Терваль. – Мы пробивались сюда только затем, чтобы убить заключенного?.. Да он бы сам сдох здесь не через месяц, так через год!

– Верно, – согласился Кридос.

– Тебя не спрашивают! – рявкнул на него клирик.

Кридос безразлично пожал плечами – мол, поступайте, как знаете.

– Если вы не готовы убить Кридоса, тогда ваш договор с настоятелем считается расторгнутым, – спокойно сообщил Ванфар. – Я возвращаюсь в монастырь, а вы, извините, остаетесь здесь и выпутываетесь, как знаете.

– Ах ты!.. – в сердцах замахнулся на монаха кулаком Терваль.

– Спокойно! – остановила его Ариэлла. – Кто он такой? – кивнула она на Кридоса. – За какие прегрешения оказался в Свинцовой башне? Почему настоятель жаждет его смерти? И почему ты сам не сделаешь это? Ответь нам, Ванфар, и тогда мы, может быть, сделаем то, что от нас требуется.

– Я не палач! – решительно отказался Терваль.

– Хорошо, я сделаю это. – Ариэлла кинула на монаха недобрый взгляд. – Если буду уверена, что этот человек заслуживает смерти.

– Смерти не заслуживает никто, – обреченно вздохнул Кридос. – И тем не менее приходит она к каждому. Это высказывание приписывается императору Ху.

– Я не могу убить Кридоса, потому что по условию договора это должны сделать вы, – ответил Ванфар. – А о своих прегрешениях пусть он лучше сам расскажет.

Все разом посмотрели на пленника.

– О, моя история очень длинная, – поднял голову Кридос. – Я даже не знаю, с чего начать…

– Что там у вас, Терваль?! – крикнул Веспер.

– Все в порядке! – ответил клирик, прекрасно понимая, что совсем не это хотят услышать от него дварф и эльф.

– А у меня уже шесть трупов! – не то с гордостью, не то с упреком сообщил Веспер.

– Помощь нужна?

– Пока нет!

– Лигон?

– У меня восемь! – отозвался эльф.

– Нам всем потребуется помощь, когда сюда поднимутся гоблины. – Эти слова Терваль произнес так, чтобы его слышали только те, кто находились рядом. – Поэтому, – он пальцем ткнул Кридоса в грудь, – говори коротко, только самую суть. Кто ты такой?

– Я – Кридос из Мелоса.

– Чем ты занимаешься?

– Изготовляю карты.

– Ты карточный шулер?

– Нет, я рисую географические карты. Правители различных земель часто обращаются ко мне с просьбами обмерить их владения и нарисовать подробные карты.

– Как ты здесь оказался?

– Меня пригласил граф Аморфар… Нет, – словно стирая уже сказанное, махнул рукой Кридос, – конечно же, не сам граф. Меня пригласили двое знатных вельмож из Терка, господа Гильденкранц и Розенстерн, они хотели сделать подарок графу Аморфару.

– И что дальше?

– Я начал обмер владений графа Аморфара.

– К демонам обмеры! Как ты оказался в Свинцовой башне?

– Ах, ты об этом… Из-за карты.

– Аморфару не понравилась твоя карта?

– Ну что ты, – обеими руками махнул на Терваля Кридос. Его как будто даже обидело высказанное клириком предположение. – Карта графу очень даже понравилась! Карта понравилась графу Аморфару настолько, что он пригласил меня принять участие в очередном заседании Совета ученых магов Терка, почетным председателем которого он является… – Кридос сделал паузу, наклонил голову и потер согнутым пальцем переносицу. – Теперь я, конечно, понимаю, что совершил страшную глупость, но тогда мне показалось любопытным впервые представить столь уважаемому собранию свое открытие… Видите ли, мне довелось составлять карты многих территорий, как входящих в состав Гвинны, так и лежащих за ее пределами. Конечно, не каждый раз я лично проводил обмер. Чаще всего я сопоставлял старые карты с природным ландшафтом и на основании этого вычерчивал новый вариант. Я покупал или копировал все карты, которые только мог найти. И в конце концов решил составить полную карту всего Эйтана. Взявшись за работу, я стал аккуратно переносить на большой лист бумаги все имевшиеся у меня фрагменты. Но, как я ни старался, единая картина мира не складывалась. Границы отдельных участков упорно не желали соединяться. И дело тут было вовсе не в ошибках и неточностях картографов – я чувствовал это! – а в чем-то совершенно ином. Я долго ломал голову над этим вопросом и наконец нашел решение. Суть проблемы заключалась в том, что я пытался перенести на плоский лист то, что таковым не является. Ну, представьте себе, что вы хотите изобразить на бумаге шар. Что у вас получится? Круг! Вы можете попытаться передать его объем игрой теней. Но с картой такой фокус проделать невозможно. Так что же делать?

Кридос хитро посмотрел на слушателей, словно хотел проверить их смекалку.

– Что? – спросила, чтобы не тянуть время, Ариэлла.

– Я взял лист, на котором была изображена карта Эйтана. – Кридос развел руки в стороны, как будто действительно держал в руках большой лист бумаги. – Свернул его в трубку. – Кридос проделал то, что сказал, с невидимым листом. – И все сразу встало на свои места!

Кридос, будто фокусник, развел руками.

– Что встало на свое место? – спросил так ничего и не понявший Терваль.

– Картина мира! – хлопнул в ладоши Кридос. – Наш мир имеет форму цилиндра! Понимаете?..

Терваль с Ариэллой непонимающе переглянулись.

– Ну и что?

– Как это что! Это же меняет все наше представление о мире! А самое замечательное в предложенной мной системе то, что даже для новых, еще не открытых земель, лежащих за океаном, на моей цилиндрической карте уже отведено место!..

– Терваль! – сквозь решетку заглянул в клетку Веспер. – Нужно уходить! Стражники отошли, но я слышал, они говорили про гоблинов.

– Еще минуту! – Клирик показал дварфу указательный палец. – Одну минуту… Как Лигон?

– Я в порядке, – с другой стороны заглянул в клетку эльф. – Я тоже слышал про гоблинов.

– Быстро! – Схватив за грудки, клирик встряхнул как следует Кридоса. – За что ты здесь?

– Я уже сказал, – удивленно посмотрел на Терваля пленник. – За карту. Я выступил с сообщением на заседании Совета ученых магов Терка, продемонстрировал им модель цилиндрической карты мира. Конструктивной критики, на которую я рассчитывал, не последовало. Вместо этого моя работа была объявлена ересью, модель цилиндрической карты мира прилюдно сожжена, а меня приговорили к заключению в Свинцовой башне сроком на двадцать лет.

– И это все? – взглядом будто пронзил Кридоса Терваль.

– А что еще ты хочешь услышать? – развел руками тот. – Что я кого-то ограбил или убил?

– И ты хочешь, чтобы за это мы его убили? – Ариэлла бросила на монаха уничижительный взгляд.

– Это условие договора, – спокойно ответил Ванфар.

– Но он не совершил преступления!

– Он все равно умрет в заточении.

– Пусть так! Но мы к этому будем непричастны!

– Это ваш ответ?

– Терваль! Гоблины!

Клирик молчал, выжидающе глядя на Ариэллу.

– Да, – коротко кивнула рыжеволосая.

– Вы отказываетесь убить Кридоса, понимая, что тем самым расторгаете договор, заключенный с настоятелем?

– Да.

– Быть может, ты посоветуешься с друзьями?

– Я старшая в отряде, и я приняла решение.

– Ну что ж…

Ванфар зажал в кулаке красный камушек, что дал ему настоятель.

Терваль поудобнее перехватил булаву и направился к выходу из клетки.

К тому месту, где Веспер и Лигон приготовились держать последний рубеж обороны, с трех разных сторон, по-звериному завывая и брызжа слюной, бежали вызванные на помощь стражникам гоблины.

Вихрем закрутилось вокруг Ванфара мерцающее серебристое сияние.

– И чего ради все это? – спросил у Ариэллы Кридос.

Девушка не успела ответить.

Окутавший Ванфара серебристый вихрь сделался ярче и вырвался вдруг за пределы клетки.

Ариэлла невольно прикрыла глаза ладонью.

А когда вновь их открыла, рядом с ней стоял настоятель обители Белой Воды.

– Что происходит? – удивленно и одновременно как будто обиженно произнес Веспер.

Не добежав до него каких-то двух шагов, гоблины замерли, будто схваченные смертельной ледяной стужей. Один из них даже завис в прыжке в воздухе.

Лигон отпустил натянутую тетиву и концом стрелы ткнул гоблина, у которого в каждой руке было по здоровенному кривому ножу. Наконечник стрелы будто в камень уткнулся.

– Не трогайте их, – махнул рукой настоятель. – Идите сюда.

Веспер, Терваль и Лигон зашли в клетку.

– Ну что ж, вы успешно справились с заданием, – улыбнулся авир.

– Разве? – удивленно приподнял бровь Терваль.

– Вне всяких сомнений.

Терваль бросил подозрительный взгляд на монаха.

– Ванфар велел нам убить Кридоса.

– Да, – подтвердил Кридос. – Они тут решали, стоит меня убивать или нет.

– Это и было ваше испытание, – сказал, обращаясь в первую очередь к Ариэлле, настоятель. – В том, что вы сумеете отыскать Кридоса, у меня не было ни малейших сомнений. Но мне хотелось знать, как вы поступите, если вам будет предложен выбор: убить ни в чем не повинного человека либо погибнуть самим.

– А что, у нас был такой выбор? – удивился Веспер.

– Был, – кивнула Ариэлла.

– И что мы выбрали?

– Вы сделали правильный выбор, – успокоил дварфа настоятель.

– Нет, я хочу знать! – стоял на своем Веспер. – Ариэлла, я надеюсь, ты не подписывала нам смертный приговор?

– Я верила, что все закончится хорошо, – ответила девушка, отведя взгляд в сторону.

– Ты что, серьезно? – вне себя от возмущения, Веспер даже подался назад. – Ты готова была всех нас обречь на смерть? Ради него? – Дварф ткнул пальцем в Кридоса. – Да кто он такой?

– Я Кридос из Мелоса, – церемонно представился пленник Свинцовой башни. – Исследователь земель и составитель карты мира.

– И на фига нам этот мировед сдался? – возмущенно взмахнул руками Веспер.

– Он нужен мне, – сказал настоятель.

– Так вы заберете меня отсюда? – немало удивился такому повороту событий Кридос.

– Конечно, – заверил его настоятель.

– А что с остальными? – спросил Лигон.

– Прости? – непонимающе посмотрел на него настоятель.

– Как быть с остальными пленниками?

– Мы не можем забрать всех. Среди пленников Свинцовой башни есть и настоящие преступники, разбойники и убийцы. К тому же ты видел, многие из них полностью утратили человеческий облик.

– Так, значит, мы всех их оставим здесь?

– У тебя есть другое предложение?

– Организатором и вдохновителем этой экспедиции был ты, уважаемый.

– Да, и я получил то, что хотел.

– А как же справедливость?

– О чем ты? – непонимающе вскинул брови авир. – Несправедливость лежит в самой основе этого мира. Поэтому мы и покинули его, уединившись в своей обители.

– Ребенок, когда его что-то пугает, прячет лицо в ладонях. Но мы ведь не дети. Мир не изменишь, закрывая глаза на то, что происходит вокруг.

– Мы не пытаемся сделать мир лучше. Мы принимаем его таким, какой он есть. Вернее, таким, каким мы его придумали.

– Придумали? – непонимающе наклонил голову эльф.

– Конечно. Мир таков, каким мы его себе представляем. Например, раньше он был плоским. Кридос пришел к выводу, что он имеет цилиндрическую форму. Но если бы Кридос умер в заточении, то все так и продолжали бы считать, что мир плоский. До тех пор, пока в мире не появился бы кто-то другой, повторивший открытие Кридоса.

– Понял, – кивнул эльф. – Освободив Кридоса, мы спасли не человека, а идею.

– Можно и так сказать, – согласился авир.

– А как насчет морали?

– Лигон… – прошипела сквозь зубы Ариэлла.

У нее появилось опасение, что эльф намеренно пытается вывести из себя настоятеля. А ведь он мог и в самом деле бросить их здесь, рядом с гоблинами, которые снова оживут, едва авиры исчезнут.

– Мораль тоже придумали люди, – ответил настоятель. – Признаюсь, я до сих пор не определился, причислить ли ее к немногочисленным достижениям человечества или же к той необъятной груде глупостей, что оно успело натворить.

Тут уж и Терваль не удержался от вопроса:

– Чем же плоха мораль?

– Зачастую ее используют как прикрытие и оправдание весьма неблаговидных поступков.

– Если так подходить к вопросу, то в мире, наверное, нет ничего, что можно было бы однозначно отнести к категории добра. – Эльф сделал движение открытой ладонью, как будто отодвигая что-то в сторону. – В зависимости от ситуации любую вещь или явление можно рассматривать как со знаком «плюс», так и со знаком «минус».

– Ты ухватил самую суть проблемы, – кивнул одобрительно настоятель. – Именно поэтому вместо понятия морали я предлагаю использовать принцип целесообразности… Это не простая тема, и я предлагаю вернуться к нашей беседе позже, когда вы отдохнете и залечите раны.

Авир коснулся пальцем прорехи на плаще Лигона, края которой были влажными от крови.

– Мы возвращаемся в монастырь? – спросила Ариэлла.

– Не волнуйтесь, я сдержу свое обещание, – улыбнулся ей настоятель. – Чертоги темного эльфа никуда от вас не уйдут.

– Прости, уважаемый, – подал голос Кридос. – Как я понял, меня ты тоже возьмешь с собой?

– Именно так, – подтвердил настоятель.

– В таком случае я хотел бы узнать, будет ли мне предоставлена возможность выступить с публичной лекцией о новом мироустройстве?

– Непременно, друг мой, непременно.

Настоятель положил руку Кридосу на плечо.

Серебристый вихрь, закрутившийся вокруг лба авира, быстро заполнил собой всю клетку, поглотив тех, кто в ней находился.

Когда мерцающий туман рассеялся, клетка была пуста.

Пробежав по инерции еще несколько шагов, гоблины остановились и стали в недоумении озираться.

– А где же мясо? – растерянно произнес самый умный из них.