Глава 20
Макарычев подцепил носком сапога обугленный пень, приподнял, посветил под него фонариком. Меж корней лежала скорчившаяся, обгоревшая тушка какого-то зверька. Должно быть, хотел спрятаться, когда мир вокруг полыхнул адским пламенем. Да какое там…
Макарычев горько сплюнул на черную землю, поправил маску респиратора на лице и посмотрел по сторонам. Бойцы разбрелись кто куда. Ходили по пепелищу, опустив головы, в поисках хоть каких-то следов того, что здесь когда-то находилось. Называлось это свободным поиском. Дурацкое название, и затея тоже дурацкая. Но что еще им оставалось?
– Стецук?
– Чего? – вскинул голову ковырявший палкой золу ефрейтор.
– Что там у тебя?
– Ничего!
– Вообще ничего?
– Есть ворона дохлая… Нет, две!
Повсюду были только угли, сажа да зола. Иногда встречались трупы мелких зверушек и птиц. И ни малейшего признака того, что не так давно здесь стоял поселок, в котором жили люди.
– Игоряша!
– Я здесь!
– Вижу, что здесь.
Дробинин сидел на ярко-оранжевой палатке, расстеленной поверх выжженной земли, а вокруг него – приборы, которые он с собой притащил. Ни дать ни взять – средневековый алхимик, вознамерившийся вызвать демона из ада. Не хватает только пентаграммы.
– Что нового скажешь?
– С периодичностью в десять-пятнадцать минут фиксируются кратковременные всплески низкочастотных шумов непонятного происхождения, вносящих сбой в работу приборов. Подобное характерно для геопатогенных зон, расположенных вблизи разломов земной коры. Здесь же ничего подобного нет.
– Это как-то связано с башнями?
– Вряд ли…
– Тогда – забудь об этих шумах. Еще что-нибудь?
– В остальном все в норме.
– Все? – недоверчиво прищурился сержант.
– Ну, если не считать того, что здесь на земле живого места не осталось…
– А!.. – безнадежно махнул рукой Макарычев.
Информационная активность в центре Облонских болот исчезла сразу после того, как по цели был нанесен ракетный удар. Это было нормально. Через три с половиной часа, сразу после того, как пожарные вертолеты уничтожили локальные очаги возгорания, на место были доставлены ликвидаторы. Это тоже было в порядке вещей. Надземные части информационных башен были уничтожены ракетами, но корни, ушедшие глубоко под землю и запросто способные дать новые ростки, выкорчевывать предстояло им. Ненормально было то, что на месте уничтоженного военными поселка отшельников ликвидаторы не обнаружили ни остовов сгоревших домов, ни трупов людей, ни – что совсем уж странно – каких-либо следов информационных башен. Вообще ничего!
Понятное дело, планы сержанта Макарычева, рассчитывавшего как следует отдохнуть после на редкость неудачного рейда, покатились коту под хвост. Вместо пивного ресторанчика, куда на пару со Стецуком сержант собирался наведаться, он оказался в кабинете у Безбородко. Который был очень – очень! – недоволен. Хотя чем именно – непонятно. Зону информационной активности среди Облонских болот засекла группа воздушного наблюдения. Было информационное поле? Было! Записи приборов тому порукой! А раз было поле, значит, и башни были. Логично? Конечно! Ликвидаторы не смогли ничего найти? Ну, значит, плохо искали! Группа плохо сработала во время последнего рейда? Да, операция пошла наперекосяк, с этим Макарычев спорить не собирался, но при этом он настаивает на том, что до самого конца держал ситуацию под контролем и действовал сообразно обстоятельствам. И не его в том вина, что болотные жители освоили новый способ культивирования информационных башен, о котором никто прежде понятия не имел. На его месте никто бы не сработал лучше. Отчет получился невразумительный? Они обнаружили башни – это раз; выяснили, что аборигены вовсю пользуются услугами этих башен – два; в поселке больше рипов, чем людей – три; а те, кого можно считать людьми, все равно ненормальные – четыре. Что еще можно было выяснить в условиях, в которых пришлось работать? Сами видели, во что превратились приборы и оружие. Что? Серый порошок – это неубедительно? Ну, для кого как! Оказались бы вы на нашем месте!.. Тут Макарычев про себя подумал, что правильно сделал, ни словом не упомянув в отчете Дагона. И ребятам запретил болтать на эту тему попусту… И, кстати, он ведь говорил о том, что не следует торопиться с уничтожением поселка, нужно еще попробовать договориться с аборигенами. Кто там отдал приказ о бомбардировке?.. Тут Безбородко усмехнулся невесело. Того, кто приказ отдавал, ни в чем обвинить не удастся. Понятно?.. Понятно, кивнул Макарычев, чего ж тут не понять… А виноватого все равно искать будут. Ясно?.. Яснее ясного, у нас всегда, что бы ни случилось, виноват крайний… В корень зришь, кивнул Безбородко. И знаешь, кто будет крайний, если потребуется найти виноватого в том, что без всяких на то оснований был нанесен ракетный удар по природному заповеднику, внесенному в Фонд мирового экологического наследия?.. Точно – расформируют нашу команду. Так что давай-ка, дружище, собирай своих ребят и отправляйся снова на болота. Перерой там все, но найди доказательство того, что ваш отчет не был сплошной липой.
Вот так!
Пойди и принеси.
Хорошо еще, что на этот раз топать по болоту не пришлось – вертолет высадил группу прямо на выжженной площадке. Вот только Спиногрыза на этот раз Макарычев с собой не взял – измажется весь в золе, потом не отмоешь.
– Знаешь, Сережа, – подойдя к сержанту, негромко, доверительным тоном обратился к нему Синеглаз. – У меня складывается странное впечатление.
Сказал – и умолк выжидающе.
– Ну, продолжай, коли уж начал, – тяжело вздохнул Макарычев. – Впечатлительный ты наш.
– Ты, конечно, можешь смеяться… Но что, если здесь на самом деле никогда ничего не было?
– Это как так? – не понял Макарычев.
– А вот так, – хитро прищурился Синеглаз. – Не было – и все.
– Что же мы тогда здесь видели?
– Ничего! – как фокусник, взмахнул руками Синеглаз.
– И ты не видел? – Взгляд Макарычева сделался подозрительным: уж не спятил ли Петрович?
– И я не видел, – уверенно ответил тот. – Все, что с нами якобы происходило, было продуктом совместного галлюцинирования. – Он плотно переплел пальцы рук и быстро, боясь, чтобы не перебили, продолжил: – В прошлом веке в одном небольшом городке в Штатах в хлеб попали споры спорыньи – грибка, паразитирующего на злаках и содержащего, между прочим, галлюциногенное вещество, похожее на ЛСД. Так вот, почти все население города принялось вытворять незнамо что.
– Но мы-то ничем не травились.
– Не факт! Помнишь, Антип про синие грибочки рассказывал?
– Исходя из твоей теории, Антипа не существовало.
– Да, но кто-то ведь рассказал нам про грибы.
– Кто?
– Возможно, наше коллективное бессознательное.
– И после этого мы кинулись жрать эти грибы?
– Наверное, попробовали.
– Мы что, все такие идиоты?
– Люди порой ведут себя очень странно.
– Мне-то можешь об этом не рассказывать… А как же Тарья? Она-то грибов не могла наесться!
– А кстати, где она? – демонстративно посмотрел по сторонам Петрович. – Тарья – виртуальная девушка. И мы можем видеть ее только в зоне действия информационного поля. А если никакого поля не было, то не было и Тарьи!
– Слушай, Петрович, ты что-то совсем меня запутал, – Макарычев помахал растопыренной пятерней возле виска. – Информационное поле засекла группа воздушного наблюдения.
– Сбой программы, – не задумываясь, объяснил Синеглаз.
Он долго и серьезно думал над своей теорией совместного галлюцинирования, и у него уже были готовы ответы на все вопросы. По крайней мере, так он сам считал. Однако, вопреки ожиданиям Синеглаза, Макарычев не стал доказывать принципиальную невозможность того, что программа аэронаблюдения несколько раз подряд давала один и тот же сбой, причем все время в одном и том же месте. Он сказал:
– Незадолго до ракетного удара по поселку мне звонил Дагон.
– Кто тебе звонил? – подался вперед Петрович.
– Дагон. Болотный Дедушка. Помнишь такого?
Помедлив секунду-другую, Петрович кивнул.
– И откуда же он тебе звонил?
– Отсюда, с болота.
– Здесь есть телефон? – натянуто усмехнулся Синеглаз.
– Дагон подобрал телефон, потерянный кем-то из нас.
– Но все наши телефоны, если ты помнишь, превратились в прах.
– А я думал, это была иллюзия.
– Ну да, конечно, – поспешно согласился Петрович. – Именно – иллюзия.
– Куда же тогда делось все наше оборудование и оружие?
– Потерялось, – легко взмахнул рукой Петрович, будто шарик для пинг-понга подкинул.
– Выходит, Дагон звонил мне по одному из потерянных телефонов.
– И что же он тебе сказал?
– Спросил, когда точно будет нанесен удар. И сказал, что пытается уговорить местных жителей покинуть поселок.
– Номер определился?
Макарычев достал из кармана мобильник, откинул крышку и показал номер телефона, дату и время вызова.
Петрович озадаченно прикусил губу.
– Ага, – насмешливо кивнул сержант. – Это был твой мобильник, Петрович.
– Значит, я его потерял, а кто-то нашел.
– Дагон!
– Ну, почему непременно Дагон? – едва не с отчаянием всплеснул руками Синеглаз. – Почему сразу Дагон?
– А кто тогда? Белка со Стрелкой?
– Я должен подумать, – Петрович наклонил голову и принялся массировать пальцами виски. – Если я как следует подумаю, то непременно найду разумное объяснение всему происходящему. Не привлекая никакие иллюзорные сущности вроде Дагона…
Мобильник в руке сержанта часто завибрировал и начал мелодично напевать что-то из ранних Steely Dan.
– Это снова Дагон, – взглянув на дисплей, сообщил Макарычев.
– Ерунда, – устало поморщился Петрович. – Кто-то занимается глупой мистификацией.
Сержант нажал кнопку приема.
– Слушаю!
– Привет, Серега! Это Дагон!
– Узнал. Здравствуй, Дедушка.
– Слушай, не называй меня Дедушкой! Не такой уж я и старый!
– Договорились, не буду.
– Значит, вернулись.
– А ты уже в курсе?
– Я в курсе всего, что на болоте происходит!
– Тогда, может, подскажешь, куда поселок исчез?
– А оно тебе надо?
– Очень.
– Ну, может, тогда и подскажу, – довольно усмехнулся Дагон. – Слушай, нам бы с тобой переговорить. Не по телефону, а лично.
– О чем? – насторожился Макарычев.
– Это у кого проблемы – у тебя или у меня?
– А ты с чего решил, что у меня проблемы?
– Так не решил, а вижу! – хохотнул в трубку Дагон. – Вижу, как вы там по пепелищу бродите, буйны головушки уронив. А у тебя, Сережа, видок такой, будто с тебя завтра живьем шкуру сдирать будут. Угадал?
– Ну, в общем, что-то похожее, – Макарычев посмотрел по сторонам, пытаясь определить, с какой стороны наблюдает за ним Дагон. – Где ты?
– Неподалеку. Иди прямо, я скажу, где свернуть. Только оружие с собой не бери.
– Почему?
– Потому что у вас, у людей, привычка дурная, чуть что – сразу за оружие хвататься.
– Ладно, – Макарычев скинул с плеча автомат и протянул его Синеглазу.
– Ты чего это? – удивленно посмотрел на него тот.
– Держи, – коротко скомандовал Макарычев.
Синеглаз взял автомат за ствол.
Макарычев достал из кобуры пистолет и тоже отдал Синеглазу.
– Слушай, Сережа, ты дурака-то не валяй, – с укоризной посмотрел на него Петрович. – Куда собрался без оружия?
– К Дагону.
– К Дагону!
Петрович воскликнул так громко, что почти все посмотрели в его сторону.
Синеглаз указал пальцем на Макарычева.
– Он собрался в гости к Дагону!
– А где он? – живо заинтересовался Стецук.
– Где-то неподалеку, – ответил сержант. – Он звонит мне по мобильнику.
– Привет ему передавай! – махнул рукой Стецук. – Классный старик! Он мне понравился!
– А мне нет, – мрачно буркнул Муратов. – Только и делает, что щупальца свои распускает.
– А, что с вами говорить! – безнадежно махнул рукой Петрович и отвернулся, обиженный в лучших чувствах.
– Тебе тут привет передают, – сказал в трубку Макарычев.
– Слышу, – довольно усмехнулся Дагон.
– А может, я тоже с тобой! – предложил сержанту Стецук.
– Нет, приходи один, – раздался из трубки старческий брюзжащий голос. – Когда вас много, от вас столько шума…
– Куда идти? – спросил Макарычев.
– Я же сказал – прямо.
– Иду, – Макарычев зашагал по сожженной земле.
– Серега! – раздался сзади оклик Стецука. – Ты, если что…
– Все будет нормально, – не оборачиваясь, поднял руку сержант.
– Куда пошел сержант? – спросил, подойдя к Стецуку, Портной.
– К Дагону.
– К тому самому сумасшедшему старику?..
– Ну да.
– И ты отпустил его одного!
– Он сам так решил, – развел руками Стецук.
Портной скинул с плеча автомат, перевел планку предохранителя и передернул затвор.
– В кого стрелять собрался? – спросил Герасим.
– В любого, кто появится, – уверенно заявил Портной. – У меня от этого места мороз по коже… Жуть какая-то!
– Точно, – согласился Егоркин. – Будто черти из ада здесь свой Первомай отмечали. А после всех, кто здесь был, с собой уволокли.
– Здесь никогда никого не было, – вроде как ни к кому не обращаясь и глядя поэтому в сторону, заявил Синеглаз. – Мы стали жертвами массовой галлюцинации.
– Знаешь что, Петрович, – в знак искренности Стецук прижал руку к груди. – Я очень уважаю твое мнение. Даже когда не разделяю его. Но в данном случае ты, извини меня, порешь чушь!
Синеглаз безразлично дернул плечом и ничего не ответил.
– Здесь точно была деревня! – ткнул пальцем себе под ноги Стецук.
– А кто с тобой спорит? – непонимающе посмотрел на ефрейтора Пущин.
– Петрович! – кивнул тот на Синеглаза.
– Петрович вправе иметь собственное мнение. А мы-то точно знаем, что деревня здесь была. И люди были. И рипов толпа.
– Так куда же они все подевались? – Муратов посмотрел на Пущина так, будто был уверен, что Герасим сможет ответить на его вопрос.
Пущин ковырнул носком сапога устилающую землю золу и озадаченно потер ладонью подбородок.
– Знаете, ребята, есть вопросы, на которые не существует ответов, – ненадолго оставив свои приборы в покое, присоединился к общей беседе Дробинин. – И что самое главное, не надо даже пытаться искать на них ответы.
– Почему? – спросил Егоркин.
– Потому что поиски несуществующей истины могут завести в места столь опасные, что лучше о них даже и не знать.
– Это не ответ.
– Это теория!
– Какого черта нас вообще сюда забросили! Раз уж ликвидаторы ничего не нашли, что мы-то раскопаем?..
– Поселок здесь был!
– Иди, скажи об этом Безбородко.
– А что – Безбородко? Безбородко-то, скорее всего, нам верит. Но и над ним начальство имеется.
– И что мы должны найти, чтобы нам поверили? Пару обожженных черепов или корни информационных башен?
– Ни того ни другого здесь нет! Определенно!
– Что же мы тогда ищем?
– Погибель свою, – по-прежнему глядя в сторону, мрачно изрек Синеглаз.
– Кончай, Петрович, – болезненно скривился Пущин. – И без тебя тошно.
– Вот именно, что без меня… – Синеглаз через плечо глянул на сбившихся в группу бойцов и неожиданно усмехнулся: – Вы на небо давно смотрели?
Все разом запрокинули головы и посмотрели вверх.
– Ч-черт…
– Оно как будто готово упасть…
– На нас.
– Точно!
Небо действительно выглядело странно. Не так, как всегда. Причиной тому, скорее всего, было черное, пустое, выжженное пространство, в центре которого находились бойцы. По контрасту с ним небо, казалось, обретало плотность, объем и вес. Оно просто обязано было упасть – ради того, чтобы уничтожить или хотя бы сокрыть ту пакость, что была содеяна людьми. И как ни убеждай себя, что это всего лишь иллюзия, ощущение было такое же, как если стоишь под ненадежно закрепленным грузом. Сорвется или нет – как повезет. А ставка в игре – твоя жизнь. Не столько страшно, сколько унизительно и противно от осознания собственного бессилия.
– Надо убираться отсюда, – быстро-быстро затряс головой Муратов. – Убираться на фиг…
– Не суетись, – попытался успокоить его Стецук. – Вот вернется сержант…
– А что, если он не вернется? – мрачно, будто обязанное сбыться пророчество, изрек Синеглаз.
– Точно, – обеими руками ухватившись за автомат, медленно попятился назад Ерохин. – Он не вернется.
– Куда собрался? – поймал его за ворот Пущин.
– Пусти! – дернулся Ерохин.
– Дурак, – Герасим как следует встряхнул бойца и отпустил. – Кругом болота. Для того чтобы выбраться отсюда, нужно вертолет вызывать.
– Свяжись с сержантом, – не то попросил, не то приказал Стецуку Портной.
– А почему я? – удивился тот. – У тебя тоже ПДА есть – вот ты и свяжись.
– В отсутствие сержанта ты старший в группе.
– И что я ему скажу?
– Узнай, все ли у него в порядке.
– Ладно.
Стецук отдернул рукав куртки на левой руке. Дисплей ПДА словно серое бельмо затянуло. Ефрейтор удивленно поднял бровь и для начала пару раз нажал кнопку автотеста. Не добившись никакого результата, он, как и принято в подобных ситуациях, на всякий случай постучал ногтем по дисплею.
– Не работает.
Портной посмотрел на свой ПДА.
– У меня тоже.
– И у меня, – прошептал Муратов.
– Временный сбой из-за всплеска инфразвуковых шумов, – успокоил всех Игоряша. – Нормальная природная аномалия.
– Нормальная аномалия, – усмехнулся Ерохин. – Это ты хорошо сказал.
– Хрен с ней, с аномалией, – с автоматом в руках Портной медленно повернулся на месте, окинул взглядом окрестности. – А вот позиция у нас – хуже некуда.
– Точно, – согласился Пущин. – Мы тут как на ладошке.
– А что, на нас должны напасть? – попытался пошутить Игоряша.
– Не нравится мне все это! – снова затряс головой Муратов. – Совсем не нравится!
Никто почему-то даже не спросил, что именно ему не нравится.
– Портной прав. – Ефрейтор сунул большой палец под автоматный ремень на плече. – До возвращения сержанта нам нужно рассредоточиться и занять оборонительную позицию.
– Ребята! – в непонимающем жесте поднял руки к плечам Дробинин. – Здесь же никого, кроме нас, нет!
– Помнится, в прошлый раз, когда мы пришли в поселок, – Стецук щелкнул зажигалкой, – которого, как оказывается, на самом деле не было, – он посмотрел на голубоватый язычок пламени, погасил зажигалку и спрятал в карман, – нам тоже казалось, что все нормально. Все хорошо. Все просто замечательно!
– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – изрек бородатую мудрость Ерохин.
– В общем, так: расходимся в стороны. Ерохин, Дробинин и Пущин – на север; Муратов, Егоркин и Портной – на восток; я, Дергачев и Петрович – на юг. Добираемся до нетронутой огнем земли, проводим короткую зачистку местности и занимаем оборонительную позицию. Огонь без предупреждения по любой движущейся цели. Кроме сержанта, все остальные – враги. Связь через ПДА, – ефрейтор еще раз глянул на серый дисплей, щелкнул по нему ногтем. – Игоряша обещает, что они скоро заработают.
– Заработают, – уверенно кивнул Дробинин.
– Собираемся вместе после того, как вернется сержант. Все ясно?
– А как же мое оборудование? – указал на расстеленную на выжженной земле палатку Дробинин. – Мы что, его тут бросим?
– Да кому оно нужно, – усмехнулся Портной.
– Все! – щелкнул пальцами Стецук. – Разбежались!
Психопатическую нервозность, в той или иной степени охватившую всех без исключения членов группы сержанта Макарычева, нельзя было назвать внезапной. Признаки ее начали проявляться сразу после того, как стало известно, что предстоит вернуться назад, на место, где три дня назад стоял поселок болотных отшельников, уничтоженный в результате ракетного удара. Целью которого были, конечно же, не люди, а информационные башни. Но кому от этого было легче? Каждый в группе чувствовал, что это он, заодно с другими, направил ракеты на выживших из ума аборигенов. Почти открыто необычное, взвинченное состояние бойцов начало проявляться в вертолете. Никому не хотелось возвращаться назад – туда, где они пережили далеко не лучший из дней своей жизни. Да что уж там, это был день, который просто хотелось забыть, стереть, вычеркнуть из памяти. Раз – и не вспоминать больше. Никогда. Как будто и не было ничего. Ни жуткого состояния беспомощности, когда оружие рассыпается в прах, а от толпы рипов отделяет лишь тонкая дощатая стенка. Ни дикой ночной бойни. Ни последовавшего затем панического бегства. Ни морочного блуждания в тумане, здорово смахивающего то ли на галлюциногенный бред, то ли на умопомрачение. Ни странного старика, назвавшегося Дагоном, способного не то менять реальность по собственному усмотрению, не то пролезать в зазор между различными вариантами реальности. Что это было? Безумие? Никто не хотел с этим соглашаться. Переход в иную реальность? В это невозможно было поверить. Подсознательное ожидание неизбежной беды достигло пика, когда они оказались посреди черного, выжженного пятна, сверху похожего на готовую проглотить все и вся черную дыру. В жутком, сюрреалистичном месте, где не осталось ничего живого. Где смерть была полноправной хозяйкой. И лучше бы все так и осталось. Но нет – объявился Дагон. И – сложившаяся было картина мироздания вновь потеряла точку опоры. И – прервалась дней связующая нить. И – разум превратился в картинку, рассыпавшуюся на две тысячи триста пятьдесят шесть крошечных фрагментов. Это был кошмар, ставший явью. Или же явь, обернувшаяся вымороченным кошмаром.
Макарычеву не следовало оставлять своих подчиненных одних. Уже хотя бы потому, что благодаря организующему началу, которое он собой олицетворял, структура группы сохранялась в положении равновесия, пусть и крайне неустойчивого. Лишившись опорного стержня, система пошла вразнос, медленно, но неудержимо. Но желание понять, что же произошло в этом странном месте, оказалось сильнее осторожности. И Макарычев отправился на встречу с Дагоном, который один только мог дать ответы на интересующие его вопросы.
Сержант метров на триста отошел от линии выжженной земли, прежде чем увидел Дагона, сидящего на старом полусгнившем бревне. Бок о бок со стариком сидел человек. Мужчина лет тридцати семи. Лицо холеное, но заросшее трехдневной щетиной. Одежда – будто из мусорного контейнера. Стеганая ватная душегрейка – из дыр клочья ваты торчат, правый рукав так и вовсе оторван – подпоясана обрывком электрического провода в красной оплетке. Драные порты с разноцветными заплатами на коленях. На ногах самодельная обувка из бересты. Встретишь такого в чащобе – за лешего примешь.
Макарычев остановился в трех шагах от сидевших. Убрал руки за спиной. Он ждал, что Дагон первым начнет разговор.
Но первым заговорил странно одетый мужчина.
– Меня зовут Петр Леонидович Максин. – Мужчина встал, слегка наклонил голову – не то кивнул, не то поклонился – и протянул сержанту руку.
Макарычев не спеша пожал узкую ладонь.
– Сержант Макарычев, – представился он, решив, что для знакомства этого вполне достаточно.
– Я из Мундэнса, – быстро заговорил Максин. – А как здесь оказался… – Он быстро глянул на старика. – Ну, об этом вам лучше Дагон расскажет… Мне нужно встретиться с майором Ворным… Вы знаете его?
– С какой стати? – непонимающе пожал плечами Макарычев.
– Он так же, как и вы, занимается вопросами, связанными с информационными башнями.
– Полагаю, что не он один.
Выражение надежды на лице Максина сменилось досадой.
– Но вы хотя бы можете дать мне телефон, чтобы я с ним связался?
Макарычев бросил вопросительный взгляд на Дагона.
– Я не позволил ему звонить со своего телефона, – покачал головой старик. – Мне что, нужно, чтобы сюда снова военные набежали?.. Извини, сержант, но из-за вас и без того хлопот невпроворот. Во что болото превратили, а? Ироды!
– Между прочим, реликтовые Облонские болота внесены во Всемирный фонд экологического наследия, – заметил Петр Леонидович. И дабы окончательно расставить все точки над «ё», добавил: – Я представитель Мирового экологического форума.
– Так вы тут по долгу службы? – саркастически усмехнулся Макарычев.
– Нет, – смутился Максин. – Но тем не менее считаю своим долгом напомнить…
– Слышь, Дагон, – Макарычев сделал вид, что не слышит Максина. – Откуда он такой выискался?
– Ты не поверишь, – усмехнулся старик. – Я выловил его из зоны безвременья. Когда вы тут по поселку ракетами ударили, он у себя в Закордонье разом вырубил несколько сотен информационных башен…
– Это был эксперимент, задуманный майором Ворным, – снова, не удержавшись, встрял в разговор Максин. – Я же оказался всего лишь исполнителем. Причем все произошло помимо моего желания. Вернее, желание у меня, конечно, было, но я даже не предполагал…
Сине-зеленое щупальце отвесило Петру Леонидовичу легкий подзатыльник.
– Слушай, тебе никогда не говорили, что перебивать старших невежливо?
– Я всего лишь хотел уточнить, – втянул голову в плечи Максин.
– Вот когда спросят, тогда и уточнишь. В общем, – снова обратился Дагон к сержанту, – я так полагаю, что в результате этих двух событий, произошедших почти одновременно, возникла некая пространственно-временная аномалия. Она и сейчас дает себя знать – у меня от нее поясницу ломит.
– А у меня ПДА, – отдернув рукав, Макарычев показал серый дисплей, – не работает.
– А телефон? – с надеждой спросил Максин.
– У меня служебный номер, обслуживаемый на закрытой частоте.
– Только один звонок!
– О чем вы? – недоуменно посмотрел на Петра Леонидовича сержант.
Максин с досадой всплеснул руками.
– В общем так, сержант, забирай этого молодца с собой, – Дагон щупальцем легонько подтолкнул Петра Леонидовича в спину. – А там уж сами разбирайтесь, кто он такой и какой от него прок.
– Как только мы свяжемся с майором Ворным Владимиром Леонидовичем…
Сержант поднял руку и открытой ладонью будто перекрыл словесный поток, льющийся изо рта Максина.
– Он все время такой болтливый? – спросил Макарычев у Дагона.
– Это у него нервное, – усмехнулся старик. – Сам представь, каково это, через зону безвременья угодить из одной точки пространства в другую. С непривычки, скажу я тебе, и обделаться можно.
– И что мне с ним делать?
– Ну, найди ты ему этого майора Ворного. Он о нем без остановки талдычит. Может, действительно какая важная шишка.
Макарычев посмотрел на Петра Леонидовича оценивающим взглядом, как цыган, выбирающий лошадь. Максин открыл было рот, собираясь что-то сказать, но вовремя одумался. Смолчал.
– А одет он почему так по-дурацки?
– Так он же ко мне вовсе голым попал! – всплеснул руками и щупальцами Дагон. – А где я ему одежду сыщу? Вот, выкрутились, как смогли.
– Ладно, – едва заметно улыбнулся Макарычев. – Откуда этот тип появился, я вроде как понял. Хотя и не до конца. Но это не моя забота. А вот куда поселок с отшельниками подевался? – Сержант прищурился. – Не в курсе?
– В курсе, – кивнул Дагон. – Вот именно по этому поводу мне и нужно с тобой словечком перемолвиться. Только, – старик покосился на Максина, – с глазу на глаз. Понимаешь?
– Ясно. – Сержант повернулся к Максину. – Вот что, Петр Леонидович, ступай-ка ты вон в том направлении. – Он указал в ту сторону, откуда пришел. – Дойдешь до выжженной земли – там тебя мои ребята встретят. Я им сейчас передам… – Макарычев глянул на «мертвый» дисплей ПДА. – В общем, как только эта ваша аномалия глушить ПДА перестанет, я сообщу ребятам о тебе. Понял?
– Понял, – кивнул Максин.
– Все. Вперед! – Сержант еще раз указал рукой направление.
Как будто в нерешительности Петр Леонидович переступил с ноги на ногу.
– В чем дело?
– Не знаю… – Максин опустил взгляд и прикусил губу. – Предчувствие у меня…
– Слушай, кончай, а? – недовольно поморщился сержант. – Предчувствие у него, видишь ли… А у меня – приказ!
– Да, я понимаю… – Петр Леонидович искоса глянул на Дагона. – Спасибо вам… За все…
– Э, пустое! – махнул рукой Дагон. – Иди и ни о чем не думай! Считай, что тебе повезло. В одиночку тебе с этих болот ни в жисть бы не выбраться!
Петр Леонидович обреченно вздохнул, глянул почему-то на небо, зябко плечами повел и потихонечку, с неохотой вроде как потопал в ту сторону, куда указал сержант.
– Странный тип, – глядя ему вслед, произнес негромко Макарычев.
– Да нет, – усмехнулся Дагон. – Нормальный мужик. Только он в себя еще прийти не может. Сначала я его сюда выдернул, потом мы вместе с ним на полчаса назад прыгнули, спасли чубриков из поселка, которых вы своими ракетами уделали, и снова в иную плоскость реальности нырнули. Каково, а?
– Здорово, наверное, – Макарычев постучал пальцем по дисплею ПДА. – Что-то долго в этот раз не включается.
– «Здорово», – передразнил Дагон. – Я бы посмотрел, на кого бы ты стал похож после таких выкрутасов! Помнишь чаепитие с Антипом и отцом Иеронимом? – старик усмехнулся ехидно. – Видок-то у тебя тогда был очень даже бледненький!
– Ладно, что там с отшельниками?
– А нет их больше! – развел руками Дагон.
– Это я уже понял, – кивнул Макарычев.
– Какой-то из их пророков в свое время предсказал появление информационных башен и подробнейшим образом расписал всю технологию, как с их помощью перейти в иную плоскость реальности. Естественно, в их терминологии это звучало иначе – как навсегда покинуть сей греховный мир. Однако технологии технологиями, но другой пророк строго-настрого запретил им что-либо предпринимать, прежде чем явится им некий знак свыше. Конкретно – должен был прийти к ним в поселок голый мужик и сказать заветное слово. Собственно, чубрики эти бестолковые ожидали, что вы-то как раз и скажете им это слово, затем и затащили вас в свой поселок. А сказал им это слово Петя Максин, с которым ты недавно познакомился. Вернее, он даже не сказал ничего, а только палец ко рту поднес – и этого оказалось достаточно.
– Достаточно – для чего? – спросил Макарычев.
– Чтобы чубрики встрепенулись разом и вместе с поселком своим переместились в иную плоскость реальности.
Сержант недоверчиво хмыкнул.
– Можешь не сомневаться! – заверил его Дагон. – Я их уже проведал – у них все в прядке.
Объяснение было на редкость глупым. Однако это все же было хоть какое-то объяснение. Но ежели Макарычев явится с таким объяснением к Безбородко… Да еще и сошлется на авторитет Дагона… Не нужно обладать богатым воображением, чтобы представить, что за этим последует.
Примерно так рассуждал Макарычев, слушая старика.
– А башни? – спросил он на всякий случай. – Они тоже переместились?
– Ты не поверишь! – хлопнул в ладоши Дагон. – Но, перекинув поселок чубриков в иную реальность, башни рассыпались! В пыль превратились! То ли ресурс свой полностью выработали, то ли вовсе были не предназначены для функционирования в ином измерении. Ну и все, что было создано ими – рипы, холодильники, компьютеры, – тоже, соответственно, самоликвидировалось. Так что остались чубрики наши только с тем, что собственными руками сделали. Хорошо еще, что не совсем голые. Но, ты знаешь, сержант, по-моему, им это даже понравилось. Все же зависимость от информационных нанотехнологий – это не совсем то, что нужно истинно просветленным личностям.
– Не заметил я в их лицах просветления особого, – мрачно буркнул сержант.
– Ну, значит, они стремятся к чему-то другому, но тоже, по-своему, духовному, – легко и беззаботно махнул рукой Дагон. – А как тебе сама история? Понравилась?
– Нет.
– Почему?
– Потому что меня не устраивает такая ситуация.
– В смысле?
– Я здесь для того, чтобы найти подтверждение тому, о чем написал в своем рапорте.
– Надеюсь, ты писал только правду?
– Почти.
– Ну, так скажи правду и на этот раз.
– Какую правду? – с тоской поджал губы Макарычев. – Правду о поселке, канувшем на дно озера?
– Можно подвести под всю эту историю научную подоплеку. Вспомнить о геопатогенных зонах, о временных провалах…
– Кто меня слушать станет?
– А кому ты собираешься об этом рассказывать?
– Тем, кому нужны факты, а не теории. Понимаешь?.. Я обозначил место локализации большого числа информационных башен, выросших и созревших до такой степени, что начали производить рипов. На основе полученной информации где-то на самом верху было принято решение о нанесении ракетного удара по месту скопления башен. После того как дело было сделано, выяснилось, что никаких башен в указанном месте нет. И, судя по всему, никогда не было. Вопрос: кого после этого следует распять?
Дагон наклонил голову и озадаченно поскреб ногтями висок.
– А Максин?
– А что Максин?.. Кто он вообще такой – этот Максин? Его история ничуть не лучше той, что ты рассказал.
– Но если он действительно действовал по заданию некоего майора Ворного…
– Ты ему веришь?
– Пожалуй…
– А я – нет.
Макарычев в очередной раз глянул на спящий дисплей ПДА и злобно выругался.
Все, абсолютно все в этот день шло не так, как надо.
