Глава 17
Понятное дело, сборы продолжались не час и не два, а до того момента, пока Феггаттурис не крикнул:
– Все! Отплываем!
Тут уж все по-настоящему забегали, торопясь забросить на подготовленные к отплытию плоты последние тюки с пожитками.
Паруса на плотах подняли, когда край солнца коснулся воды. Всего было собрано десять связок по четыре плота. Одиннадцатая – та, на которой вернулась на остров четверка ищущих. На каждой связке разместились по пятнадцать-двадцать человек.
Сколько всего людей уплывало, никто не считал. Но человек тридцать все же решили остаться на гибнущем острове. Виираппан с Отциваннуром старались их уговорить. Раф пытался запугать, рассказывая о том, что сделают с ними плоскоглазые. Феггаттурис так просто хотел было силой загнать упрямцев на плоты, но потом решил, что делать этого не стоит – ни к чему им саботажники, плавание и без того обещало быть нелегким.
Остался на острове и Упаннишшур. Как только команда Виираппана начала готовиться к отплытию, он заперся в своей надстройке и больше его никто не видел.
А вот Таурриммас, из-за которого все и началось, решил покинуть остров. Феггаттурис увидел его, когда вместе с Рафом обходил подготовленные к отплытию плоты, проверяя, правильно ли размещен на них груз. Заметив альбиноса, Таурриммас попытался было скрыться за кучей тюков, но Феггаттурис успел-таки поймать его за ворот.
– А Упаннишшур сказал, что тебя ночью плоскоглазые убили!
– Нет, – испуганно затряс головой Таурриммас. – Жив я. – А во взгляде сомнение – надолго ли.
– Страшно было ночью? – тихо спросил альбинос.
Таурриммас молча кивнул.
– Бежишь?
– Бегу, – уронил голову на грудь Таурриммас.
– Прежде ты, вроде как, побойчее был.
– Так то когда было, – тяжко вздохнул Таурриммас.
– Слушай внимательно, – Феггаттурис отпустил воротник Таурриммасовой куртки, даже поправил его там, где было примято. – Как только отплывем, явишься на мой плот.
– Зачем? – насторожился Таурриммас.
– Ты ведь умеешь убивать плоскоглазых?
Не зная, что ответить, Таурриммас затряс головой, как будто в горле у него кость застряла.
– Так умеешь или нет?
– Э-э-э…
– Мне нужен тот, кто умеет убивать плоскоглазых.
– Зачем?
– Наша связка пойдет первой, расчищая путь остальным. Плоскоглазым это, наверное, не понравится, и они попытаются нас остановить.
– Ясно, – бодро кивнул Таурриммас.
– Будешь прятаться, – показал ему палец Феггаттурис, – сам тебя пришибу.
– Ясно, – еще раз кивнул Таурриммас.
– Ну, вот и отлично, – Феггаттурис с размаха ударил его кулаком в живот. – Будь здоров.
Согнувшись и обхватив живот руками, Таурриммас только что-то невнятно булькнул в ответ.
– Что-то ты нынче очень нервный, – заметил Раф, когда они отошли в сторону.
– В каком смысле? – не понял, о чем речь, Феггаттурис.
– Уже ко второму человеку применил меру физического воздействия. Что дальше будет?
– Ничего, – уверенно покачал головой Феггаттурис. – Совсем ничего.
– Уверен?
– Да о чем ты, Раф?! – совершенно искренне удивился Феггаттурис. – Я спокоен, как никогда! Давай лучше решим, куда плыть.
– К Ядовитой отмели, – рукой указал направление Раф.
– К Ядовитой отмели? – Феггаттурис озадаченно потер пальцами подбородок. – А почему туда?
– Ветер попутный.
– И все?
– Плоскоглазые туда не заглядывают… В смысле, прежде не заглядывали…
– А почему отмель Ядовитой зовется?
– Не знаю. Но, думаю, не зря ее так прозвали.
– А что, если она и правда… Того… Ну, в смысле, если жить там нельзя?
– Тогда поплывем дальше!
– Куда?
– К Жучиному бочагу.
– Одно другого не лучше, – недовольно проворчал Феггаттурис.
– Предложи другой вариант.
– Да нет, я не против… Ядовитая отмель, – Феггаттурис поцокал языком. – Придумают же название…
Раф не видел проблемы в том, куда плыть. Его серьезно беспокоило то, что среди островитян почти не было опытных плотогонов.
Связки плотов по четыре, при умелом управлении, легко могли набрать такую же скорость, что и двойка или одиночный плот. Но если парус на одном из плотов опадет и связка потеряет скорость, когда они будут проходить мимо плоскоглазых, это погубит не только ее, но и тех, что плывут следом.
Выслушав Рафа, Феггаттурис согласился с тем, что Таурриммаса лучше поставить не на край плота, чтобы отбивать атаки плоскоглазых, а к парусам.
Трое человек на каждой связке должны были управляться с парусами. При этом им было дано строжайшее указание в случае, если управлять связкой станет невозможно, немедля рубить связывающие плоты канаты и на ходу пересаживаться на те, что плывут следом. Но указание указанием, а как на самом деле поведут себя люди в критической ситуации, бессмысленно было даже гадать. Уже хотя бы потому, что ни один из островитян понятия не имел о том, что такое критическая ситуация.
Женщины, дети и несколько человек, раненных во время ночного нападения плоскоглазых, укрылись в надстройках. Остальные взяли в руки багры и ножи.
– Бить плоскоглазых нужно прежде, чем они на палубу вскарабкаются, – давал последние наставления Феггаттурис. – Как только плоскоглазый встанет на ноги, он тоже пустит в ход свое оружие. С виду они тощие, а дерутся, как черти морские. И что такое жалость, они не знают. Поэтому, еще раз: убей плоскоглазого прежде, чем плоскоглазый убьет тебя! Забудешь об этом, засомневаешься хоть на секунду, и – все! Ты – покойник!
Зафиксировав паруса на своем плоту, Раф оставил присматривать за ними молодого, бойкого островитянина, а сам забрался на крышу надстройки.
Плоскоглазых можно было видеть уже невооруженным глазом. Но Раф поднял бинокль – ему хотелось получше рассмотреть их.
Виираппан говорит, что связь у плоскоглазых налажена очень хорошо – то, что знает один, мгновенно становится известно каждому. Именно поэтому, по словам старика, все плоскоглазые, как один, отправились к острову, на котором жили люди, чтобы жечь и убивать – каждый воспринимал боль убитого Таурриммасом плоскоглазого, как свою собственную. Не образно, а на физическом уровне. Как, за счет чего это происходило, Виираппан объяснить не мог. Это была всего лишь его догадка. Но, чем дольше Раф об этом думал, тем больше склонялся к мнению, что если догадка Виираппана и не соответствует полностью истине, то лежит где-то очень рядом с ней.
Плоскоглазые неподвижно лежали на плавательных досках. Как будто и не живые. Поди угадай, спят или затаились, ждут, когда плоты подойдут ближе?..
Над краем крыши появилась голова Виираппана, забравшегося на сваленные возле надстройки тюки.
– Эй, Раф, – позвал он негромко.
Раф опустил бинокль.
– Ну, что там? – спросил Виираппан.
– Ничего нового.
Старик в нерешительности пожевал губы.
– Как думаешь, – спросил он все так же тихо, – каковы наши шансы?
– Это же твой план, – искренне удивился Раф.
– Да какой там план, – Виираппан посмотрел назад, на растянувшуюся больше, чем следовало бы, вереницу плотов. – Импровизация.
– Так что же ты от меня хочешь?
– Чтобы ты оценил ситуацию.
– А что это изменит?
– Ничего, – Виираппан постучал ладонью по крыше.
Он явно хотел, но не решался что-то сказать.
– В чем дело? – спросил Раф.
– Плоскоглазые, – старик взглядом указал туда, где на волнах, будто облетевшая листва, покачивались плавательные доски плоскоглазых. – Они не пропустят нас.
– Точно? – прищурился Раф.
– Ну, откуда я могу это знать? – непонятно с чего вдруг разозлился старик. – Просто я исхожу из худших предположений.
– И что в итоге?
– Мы должны удивить плоскоглазых. Сделать что-то, чего они от нас не ждут… Или меньше всего ожидают… – Виираппан посмотрел на Рафа. – Понимаешь?
Взгляд у старика был почти умоляющий. Он очень хотел, чтобы его поняли.
– Я что-то не улавливаю мысль, – покачал головой Раф. – Или ты чего-то недоговариваешь.
– Конечно! – возмущенно всплеснул руками Виираппан. – А тебе все вот так прямо и скажи!
– А как же иначе? – удивился Раф.
– «Как же иначе…» – передразнил старик. – А вот так! – Он раскинул руки в стороны. – Самому подумать лень?
– А чего ты злишься? – обиделся Раф.
– Ничего, – недовольно буркнул Виираппан. – Почему я один за всех думать должен? Сначала убеждай всех, что остров надо покинуть. Теперь вот тебе растолковывай, что к чему.
– Ты пока только ругаешься и ничего толком не говоришь.
– Ладно, – старик постучал ладонями по крыше надстройки. – Слушай меня внимательно…
– Слушаю, – кивнул Раф.
– Что есть у нас и нет у плоскоглазых?
– Волосы, – не задумываясь, ответил Раф.
– Не то, – недовольно поморщился старик.
– Тогда – уши.
– Да нет же! – Виираппан стукнул по крыше кулаком. – Я не о внешности говорю!
– Так откуда ж мне знать, о чем ты говоришь, если ты все вокруг да около ходишь?
– Луки у нас есть! – Виираппан схватил лежавший на крыше лук и помахал им у Рафа перед носом. – Луки! Понимаешь?
– Ну, есть у нас луки. – Раф все еще не мог взять в толк, к чему клонит старик. – И что с того?
– Плоскоглазые не видели это оружие в действии. Если мы эффективно его используем…
Виираппан дернул указательным пальцем тетиву.
– У нас всего-то пять луков, – напомнил Раф. – У тебя стрелять из лука не получается, а Отци морская болезнь в самый неподходящий момент с ног валит. Значит, остаемся только мы с Фегом.
– Нужно найти еще трех человек, толковых, и показать им, как пользоваться луком. Мы должны первыми напасть на плоскоглазых.
– Ты хочешь сказать… – Раф посмотрел на лук и озадаченно почесал пальцем висок.
– Да, – кивнул старик. – Мы начнем обстреливать плоскоглазых, как только они окажутся в зоне поражения. Так мы удивим их… Может быть, даже напугаем… В любом случае это увеличит наши шансы прорваться через кольцо.
– Ага… – Раф снова поскреб пальцем висок. – Выходит, мы будем убивать плоскоглазых…
– Ты рассчитывал обойтись без жертв?
– Не то чтобы рассчитывал… Не хочется начинать первым.
– Ночью плоскоглазые устроили резню на Квадратном острове, – напомнил Виираппан.
– Да, – кивнул Раф. – Но нас-то там не было.
– И что это меняет?
– Не знаю, – честно признался Раф.
– Собирай лучников. – Виираппан приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел в сторону плоскоглазых. – На все про все минут двадцать осталось.
Времени, действительно, оставалось слишком мало для того, чтобы заняться серьезным осмыслением морально-этического аспекта предстоящей стычки с плоскоглазыми. Тем более, что речь шла не о философии, а о выживании.
Раф отобрал трех молодых островитян и вместе с Феггаттурисом преподал им первый урок стрельбы из лука. Остальное им предстояло освоить по ходу дела.
– Главное, не переводите стрелы попусту, – дал последнее наставление новичкам Феггаттурис. – Стрел у нас немного, поэтому бить нужно наверняка.
Лица у стрелков сосредоточенные и серьезные. Скорее всего, они еще не до конца осознали тот факт, что им предстоит убивать разумных, очень похожих на них существ.
Раф с луком занял место на левом углу связки, Феггаттурис расположился на правом. Трое вооруженных луками островитян равномерно распределились по переднему краю.
– Стрелять только после того, как я дам команду! – крикнул Феггаттурис.
Он опасался, что новички запаникуют и начнут стрелять, когда до цели будет еще далеко. И дело было даже не в потерянных стрелах – хотя, конечно, их тоже было жалко, – бессмысленная стрельба привлечет внимание плоскоглазых, но вряд ли испугает их.
В какой-то момент, когда расстояние между первой связкой плотов и линией карантина сократилась настолько, что уже и лица разлегшихся на досках плоскоглазых можно было разглядеть, Раф подумал, что плоскоглазые позволят каравану беспрепятственно покинуть зону боевых действий. И вдруг все разом, как по команде, пришло в движение. Доски заскользили по воде, и не прошло и двух минут, как на пути плотов расположилась группа из более чем полусотни плоскоглазых, к которой со всех сторон подтягивалось подкрепление.
Наблюдая за этим слаженным перемещением, Раф подумал о том, что надо бы было вести связки плотов не колонной, рассчитывая на то, что передняя сомнет противника, а развернутым строем – тогда у многих имелись бы реальные шансы проскочить линию плоскоглазых без боя. На то, чтобы перестроиться, времени уже не оставалось, поэтому Раф не стал озвучивать эту явно запоздалую мысль.
– Готовьсь! – Феггаттурис поднял лук и положил на тетиву стрелу.
Лучники повторили его движение.
Глядя на острие стрелы, Раф никак не мог решить, куда ее направить. Плоскоглазых перед ним было множество, и от него, только от него одного зависело, кто из них всего через минуту будет ранен, а, может, и убит. Нехорошая была мысль. Деморализующая. Спасало только то, что вместе с ней пришла и другая – не убьешь ты, убьют тебя. Эта уже настраивала на деловой лад – убийство по необходимости становилось похожим на неприятную работу, которую тем не менее кому-то нужно выполнять.
– Стрелы!
Услышав команду Феггаттуриса, Раф почти автоматически, не думая о том, что делает, совместил кончик стрелы с фигурой одного из стоявших на доске плоскоглазых, сделал поправку на дальность и ветер и отпустил тетиву.
Стрела угодила плоскоглазому в плечо. Он вскрикнул – именно вскрикнул, почти по-человечески, а не квакнул, как они это обычно делают, – схватился за торчащий из тела конец стрелы, оступился и упал в воду.
Стрела Феггаттуриса поразила другого плоскоглазого в живот.
Из трех новичков только один попал в цель.
– Целимся лучше! Продолжаем стрелять!
Раф выдернул стрелу из пучка, висевшего на поясе, положил на дугу лука, натянул тетиву, выстрелил. И сам подивился тому, как красиво и быстро это у него получилось.
Еще трое плоскоглазых оказались в воде.
Среди остальных началось активное движение. Плоскоглазые перемещались быстро и, на первый взгляд, довольно хаотично. Но это была не паника – они перестраивали ряды в соответствии с каким-то вполне определенным планом.
– Стрелы! – снова страшно прокричал Феггаттурис.
Раф натянул тетиву, стрела сорвалась с дуги лука и… прошив пустоту, ушла в воду. В том месте, где секунду назад находился плоскоглазый, в которого целился Раф, никого не было. Плоскоглазые исчезли, оставив на воде только плавательные доски.
Раф нервно тряхнул головой.
Бред какой-то!
Ясное дело, никуда плоскоглазые не исчезли. Спасаясь от стрел, они нырнули под воду. Невероятной казалась та синхронность, с какой был проделан маневр. И то, насколько быстро они выработали новую тактику.
И что теперь?
Перегнувшись через поручень, Раф посмотрел в воду.
Глубина была не более пяти метров. Если бы погода была ясной, Раф отчетливо увидел бы плывущих пусть даже у самого дна плоскоглазых. Но уходившее за горизонт солнце закрывали тучи, а невысокая волна, что гнал по воде ветер, окончательно смазывала картину.
– Эй, на плотах! – закричал, отпрянув от поручня Раф. – Внимание за борт! Плоскоглазые ушли под воду!..
И в этот момент он увидел, как оставшиеся на воде доски плоскоглазых разделились на две группы и начали расходиться в стороны, охватывая плоты широким полукольцом.
– Плоскоглазые прячутся под досками! – крикнул Феггаттурис, прежде всех понявший то, о чем подумал и Раф.
Доски приближались к плотам, а плоскоглазых под ними не было видно.
Бросив лук на палубу, Раф схватил багор и ударил первую стукнувшуюся о борт доску. Острие багра глубоко вошло в неее. Раф навалился на багор и потянул доску в сторону.
Вынырнув из-под доски, из воды выпрыгнул плоскоглазый. Он взлетел так высоко, что ухватился свободной рукой за поручень – в другой он держал дубинку, – а пятками уперся в край плота. На левой щиколотке болтался обрывок страховочного линя. В отведенной в сторону руке плоскоглазый держал усеянную острыми каменными обломками дубинку.
Одновременно с ним на первую связку плотов попытались запрыгнуть еще с десяток плоскоглазых.
– Скорость! Скорость! – раздался крик Феггаттуриса. – Держать паруса по ветру!
Раф отшатнулся назад и обеими руками перехватил рукоятку багра. Доска, ушедшая краем под днище плота, держала багор за другой конец.
Плоскоглазый перегнулся через поручень и взмахнул дубинкой.
Уходя от удара, Раф упал на палубу и снова изо всех сил дернул багор.
Плоскоглазый с удивительной легкостью запрыгнул на поручень и поднялся во весь рост. Лицо, похожее на маску с прорезями для глаз, ноздрей и рта, ничего не выражало. Но почему-то Раф понял, что плоскоглазый готов убивать, не испытывая при этом ни малейших сомнений или угрызений совести. Он будто уже получил прощение за все то зло, что должен был совершить.
Плоскоглазый поднял дубинку, готовясь прыгнуть на человека и размозжить ему голову.
С отчаянием рванув древко багра, Раф вырвал острие из застрявшей под плотом доски и, перевернувшись на спину, поднял багор вверх.
Острие багра вошла в грудь прыгнувшего на Рафа плоскоглазого. По древку потекла красная, такая же, как и у человека, кровь. Выпавшая из ослабевшей руки дубинка едва не угодила Рафу в висок.
Держа тупой конец багра под мышкой, Раф перевалился на бок.
Тело плоскоглазого с глухим стуком упало на палубу.
Раф поднялся на ноги и уперся одной ногой в грудь мертвого плоскоглазого. Выдернуть багор из еще живой плоти оказалось куда труднее, чем из доски.
Перехватив багор за середину древка, Раф огляделся, чтобы оценить ситуацию.
Один из лучников стоял на четвереньках, его рвало. Второго вообще не было видно. Третий целился из лука в кого-то, закрытого от Рафа надстройкой. Феггаттурис кулаками молотил повисшего на поручнях плоскоглазого. В этой схватке победа явно была за человеком.
Кинувшись к поручням, Раф схватил лежавший на палубе лук, поймал тетивой стрелу и побежал к корме, откуда доносились крики и ругань.
Обогнув надстройку, он увидел двух человек, отбивавшихся от наседавших на них троих плоскоглазых. У одного лицо было в крови, но он как будто и не замечал этого. То и дело приседая, он делал длинные выпады, стараясь снизу достать плоскоглазого ножом. Раф выстрелил почти не целясь. Стрела попала плоскоглазому в грудь. Плоскоглазый удивленно посмотрел на древко стрелы, попятился назад, уперся спиной в бортовой поручень и так и остался стоять, опустив руки и уронив голову на грудь.
Выхватив новую стрелу, Раф прицелился в другого плоскоглазого, но прежде, чем он успел отпустить тетиву, в бедро плоскоглазого вонзилась чужая стрела. Плоскоглазый упал на колени и тут же получил удар палкой по голове от одного из людей. Другой все ж таки изловчился и ударил ножом в живот третьего плоскоглазого.
Опустив лук, Раф подбежал к месту схватки.
Из-за угла надстройки выбежал Феггаттурис.
– Здесь все в порядке, – подмигнул он Рафу.
Ногой выбив дубинку из рук раненого плоскоглазого, альбинос схватил его за ногу, оттащил к краю плота и скинул за борт. Следом за первым полетел в воду и подстреленный Рафом плоскоглазый. Третьего, растянувшегося на палубе, продолжал бить ножом человек с окровавленным лицом.
– Хватит! Хватит! – замахал на него руками Феггаттурис.
Человек остановился, медленно выпрямился и с недоумением, а может быть, с ужасом, посмотрел на свои окровавленные руки.
– Все в порядке, – кулаком толкнул его в плечо Феггаттурис. – Ты выиграл. Помоги-ка.
Вместе они схватили плоскоглазого за руки и скинули за борт.
– Прорвались, – глянув на Рафа, сказал Феггаттурис. – Уложили штук десять плоскоглазых. Потеряли двоих.
Раф кивнул и посмотрел назад.
Упустив первую связку плотов, плоскоглазые атаковали следующие за ней. И тут уже даже луки не могли помочь, – Раф с Феггаттурисом были не настолько хорошими стрелками, чтобы бить точно в цель, не боясь поразить своих.
Драка на второй связке плотов была ожесточенной. Даже тем, кто управлял парусами, пришлось бросить свое дело и отбивать атаки плоскоглазых. Люди не смогли помешать плоскоглазым взобраться на плоты, и теперь те, кто остался в живых – два трупа на палубе Раф видел точно, – забрались на крыши надстроек и отбивались, чем и как могли, от наседавших на них плоскоглазых.
Третья связка плотов попыталась обойти ту, что перед ней, но зацепилась бортом за угол и, потеряв скорость, медленно разворачивалась по ветру. Два из четырех парусов отчаянно хлопали, пытаясь поймать ветер. Над плотами поднимался черный, смолистый дым – должно быть, плоскоглазые использовали свое зажигательное оружие.
Что происходило на остальных плотах, видно не было.
– Надо же, – как-то очень уж спокойно произнес слезший с крыши надстройки Виираппан. – Я думал, хуже всех нам придется.
– Мы потеряли, минимум, двоих, – сказал Феггаттурис. – Одного убили на палубе, другого стащили в воду. Может быть, кто еще…
– Нет, – махнул рукой Виираппан. – Я наблюдал за тем, что происходило. Погибли двое.
– И что нам теперь делать? – посмотрел на старика Раф.
– Как это что? – удивился тот. – Плывем дальше!
– А остальные?
– У каждого был свой шанс, – прищурившись, старик посмотрел в сторону захваченных плоскоглазыми плотов. – Эти, может быть, еще и отобьются.
Раф достал из-за пазухи бинокль.
Люди на второй связке плотов, отбивавшиеся от наседавших на них плоскоглазых, начали действовать слаженнее, и, несмотря на численный перевес врагов, инициатива явно переходила к ним – удары палок и багров все чаще достигали цели, а плоскоглазые уже не столь активно лезли на крыши надстроек.
– Да, эти, пожалуй что, прорвутся, – согласился с Виираппаном Феггаттурис. – Им только паруса нужно взять под контроль.
– Люди учатся драться. И это хорошо, – сказал Виираппан. И при этом совсем невесело покачал головой. – Плохо то, что им это, похоже, начинает нравиться.
Раф посмотрел на Феггаттуриса. Затем на человека, перемазанного кровью, своей и плоскоглазого. Ему, как будто, было все равно. Он сидел, поджав ноги, и пучком мочала пытался стереть кровь со щеки и шеи.
– Если мы не научимся драться, плоскоглазые уничтожат нас, – сказал Феггаттурис.
– Верно, – кивнул старик. – Только настоящая победа та, что одержана еще до начала битвы.
– Это как же? – не понял Феггаттурис.
– Потом расскажу, – пообещал Виираппан. – Сейчас я слишком устал. Сколько нам еще плыть? – спросил он у Рафа.
– Не меньше суток.
– Ну, и славно, – кивнул старик. – Когда приплывем на место, тогда и разбудите меня.
Раф решил, что старик пошутил. Но Виираппан, и правда, отправился спать.
