Глава 14

В эту ночь спать никто не ложился. Сразу после того как закончился совет, они подняли якоря и взяли курс на Квадратный остров.

– Возвращаться – плохая примета, – недовольно проворчал Феггаттурис.

Народная мудрость никого не заставила призадуматься. Не заинтересовала даже – не до того было. Дел – выше крыши. А до рассвета – всего ничего, часа три-четыре.

Да, так что на счет совета?

Совет, как нередко случается, закончился ничем. К единому мнению прийти не удалось. Главным образом потому, что ни у одного из участников обсуждения не было даже собственного мнения на счет того, что, как и в какие сроки следует делать. Было только предчувствие, основанное не на тщательно взвешенных фактах – последних катастрофически не хватало, – а на полуинстинктивном ощущении необходимости что-то делать. Таким образом, план действий вырисовывался довольно простой: главное – ввязаться, а там уж – как получится. А вот эффективность его просчитать заранее было невозможно все по той же причине – отсутствие достоверных вводных данных.

Раф выдал Отциваннуру несколько пластиковых скоб – некоторые пришлось оторвать от мест, где они были пусть не совсем незаменимы, но вполне уместны, – и мастер принялся за изготовление луков. Струн у него при себе имелось всего пять, а, значит, и луков больше не будет. Опыт изготовления луков у Отциваннура был более чем скромный, поэтому работал он, полагаясь главным образом на чувство соразмерности, гармонии и интуицию. А так же надеясь на то, что внимательно наблюдавший за его работой Виираппан вовремя подскажет, если что-то пойдет не так.

В последнем Отциваннур как раз здорово ошибался. Старик пристроился возле него вовсе не для того, чтоб отслеживать весь ход производственного процесса. Виираппану требовалась спокойная обстановка для того, чтобы обдумать и попытаться понять, что происходит с плененным плоскоглазым.

В отличие от подавляющего большинства обитателей Квадратного острова, у Виираппана имелся опыт общения с плоскоглазыми. Старик сам водил свой плот по Мелководью, сам добывал пропитание, ну, и сам, понятное дело, заботился об угольке насущном. И, что бы там ни говорил Упаннишшур, а уголь на Мелководье был не роскошью, а предметом первой необходимости. Если обеспечить себя едой мог каждый, то уголь приходилось выменивать у плоскоглазых. Никогда не считавший себя гурманом, Виираппан обычно довольствовался тем, что удавалось выловить, бросив за борт плетеный садок. Чаще всего это была рыбья мелочь, но иногда и раки морские попадались – какое-никакое, а все ж разнообразие в меню. Когда же Виираппан заглядывал на Квадратный остров, случалось, что местные торговцы подкидывали ему что-нибудь из еды. По наивности и простодушию Виираппан полагал, что делают они это по доброте, в то время как торговцы хотели поскорее избавиться от общества нудного, надоедливого старика, который все время нес какую-то околесицу, да и разило от него не самым чистым бельишком.

Точно так же добывал Виираппан и уголь. И вовсе не потому, что был он по натуре попрошайкой и скрягой – Виираппану нечего было предложить плоскоглазым взамен. Старик считал безумным расточительством тратить время на добывание того, что в данный момент тебе не нужно.

Собственно, вся история о словаре языка плоскоглазых, который вроде как взялся составить Виираппан, родилась оттого, что ему приходилось подолгу околачиваться вблизи селения плоскоглазых в ожидании, когда же те догадаются одарить его углем. Сначала он плавал в сторонке, затем подгонял плот поближе. Ближе. Еще ближе. В конце концов, он превращался для занятых своими делами плоскоглазых в чисто механическую помеху.

Если ты встретил на пути преграду, ее следует либо перелезть, либо обойти. Можно еще попробовать сломать, но это самый сложный и непродуктивный метод. Плоскоглазые пытались вначале игнорировать присутствие Виираппана. Но старик начинал приставать к ним с вопросами.

Скажите, а как на вашем языке будет «дерево»?.. Простите, как?.. Повторите, пожалуйста еще разок, я не расслышал?.. А-а… Спасибо. А «рыба»? Как будет по-вашему «рыба»?..

Плоскоглазые не понимали ни слова из того, что говорил им Виираппан, так же, как старик не понимал их ответного кваканья. Но так он чувствовал себя при деле. А плоскоглазые все же уяснили, что избавиться от старого зануды можно очень просто – забросив ему на плот пару корзин угля. Проделав это однажды, они прекрасно усвоили урок и с тех пор повторяли сей нехитрый трюк всякий раз, как только Виираппан объявлялся вблизи селения.

Вот почему работа над словарем языка плоскоглазых так и не была завершен. Жалко, конечено… Но, что тут поделаешь – каждый блюдет свои интересы.

Так вот, Виираппану не раз и не два доводилось общаться с плоскоглазыми, видеть их совсем близко. Что и говорить, плоскоглазые здорово отличались от людей как внешне, так и по поведению. Присутствовала в каждом из них эдакая целеустремленность, заряженность на выполнение конкретного дела, что, надо сказать, среди людей встречается не часто. Но ни разу не видел Виираппан плоскоглазого, пребывающего в том же состоянии, что и пленник, связанный и запертый в Рафовой надстройке. Старик даже не знал, как точно его определить? Угнетенное? Подавленное? Пришибленное?.. Да нет, все не то… Скорее всего, плоскоглазый был похож на неизлечимо больного, который не догадывался, а точно знал об ожидающем его скором конце. Но ежели он был болен, так какого рожна с дубинкой на плот полез? Да и, по словам Рафа с Феггаттурисом, дрался плоскоглазый весьма и весьма азартно. Так что же с ним произошло?..

У Виираппана было предчувствие, а может быть, предощущение, что, найдя ответ на этот вопрос, он сможет ответить и на все остальные. Более того, это поможет ему решить все, абсолютно все проблемы! Но сколько ни ломал старик голову над причиной загадочного недуга плоскоглазого, разгадка была все так же далека. Кружилась где-то там, на грани понимания, а в руки не давалась! Вот хоть ты тресни!..

Понаблюдав какое-то время за тем, как вяжет луки Отциваннур, Виираппан решил, что нужно бы еще разок взглянуть на плоскоглазого и, благо, все четыре плота были связаны вместе, отправился в гости к Рафу.

Раф и Феггаттурис были заняты изготовлением стрел.

Альбинос нашел у себя в запасниках два пучка отличнейшего тростника, хорошо просушенного, прямого, прочного, толщиной в палец. Такой тростник встречается нечасто. Плоскоглазые обычно используют его для изготовления лодок. Раф достал банку, в которой хранил старые гвозди и мелкие обрезки металла. Прикинув и так, и эдак, Раф с Феггаттурисом решили, что нужно делать стрелы длиной сантиметров в пятьдесят. Раф обрезал тростину до нужной длины, затем заточил конец, осторожно вставил в него гвоздь и на всякий случай плотно обмотал травяной нитью. Получилось неплохо. Прицелившись, Раф рукой метнул стрелу в стену, и она воткнулась.

Чуть погодя, работая над очередной стрелой, Феггаттурис взял три небольших обрезка тонкой жести и воткнул их рядом с наконечником. Такая стрела, войдя в тело жертвы, должна была причинять еще большие страдания. Да и вытащить ее будет сложнее.

Время от времени то Раф, то Феггаттурис поглядывали на скорчившегося в углу плоскоглазого. Словно примеряясь, как будут входить в его тело стрелы. Что и говорить, выглядел пленник плохо. А если уж быть до конца честным, так и вовсе паршиво.

Грохнув дверью, в надстройку вошел Виираппан.

– Ну, как дела? – по-деловому осведомился старик.

Раф показал ему стрелу.

Насупив брови, Виираппан с серьезным видом осмотрел новое изделие мелководских кустарей. Провел по стреле ногтем, проверяя, насколько она прямая, попробовал пальцем металлическое острие.

– В целом неплохо, – старик озадаченно ухватился двумя пальцами за бороду. – Но все же чего-то не хватает.

– И чего же тебе не хватает? – усмехнулся Феггаттурис.

– Не мне, а стреле, – уточнил Виираппан.

– Ну, стреле?

– Чего-то не хватает, – Виираппан вернул стрелу Рафу. – Это я вам точно говорю.

– Ладно, – Раф положил стрелу к остальным. – Когда поймешь, в чем дело, дай знать.

– Договорились, – кивнул старик. – Как наш гость?

Все трое посмотрели на плоскоглазого.

– По-прежнему дуркует, – прокомментировал увиденное Феггаттурис. – Изображает из себя больного и немощного.

– Нет, он не притворяется, – Виираппан подошел к плоскоглазому и присел рядом с ним на корточки. – Ему на самом деле плохо. Очень плохо. Вопрос – почему?

Старик большим пальцем приподнял опущенное веко на глазу плоскоглазого. Склера была желтая, как у всех представителей его племени, а вот зрачка видно не было – закатился под веко.

– Эй, – Виираппан осторожно потрепал плоскоглазого по щеке. Затем на всякий случай похлопал ладонью по лысому черепу. – Приятель, ты меня слышишь?

Никакой ответной реакции.

– Эй, молодежь, – не вставая с корточек, обернулся старик. – Мне кажется, его нужно развязать.

– Это еще зачем? – недовольно сдвинул брови Феггаттурис.

Сразу видно, он против того, чтобы освобождать пленника.

– Ему плохо, – объяснил Виираппан.

– Можно подумать, нам сейчас хорошо.

– Ему очень плохо, – повторил старик. – Что будете делать, если он умрет?

– Скинем за борт, – быстро нашел подходящее решение Феггаттурис.

– И тогда на людях будут две смерти плоскоглазых, – добавил старик.

– Одна, две, – Феггаттурис махнул рукой. – Теперь это уже не имеет значение.

– Может быть, действительно, развязать? – поддержал старика Раф.

Он взял со столика чашку, зачерпнул воды и поднес к губам плоскоглазого.

– Пей!

Тот даже губами не шевельнул.

Раф поднял чашку и вылил воду плоскоглазому на голову.

У пленника и веко не дрогнуло.

Раф достал нож, перерезал веревку на руках плоскоглазого и вернулся к своему занятию.

– Ну-ну, – мрачно усмехнулся Феггаттурис. – Смотри, Виираппан, вцепится плоскоглазый тебе в горло. Или, – он посмотрел на палицу плоскоглазого, стоявшую у стены, – дубинкой башку прошибет.

– У меня тоже нож есть, – грозно оскалился Виираппан и показал альбиносу не нож даже, а настоящий мачете с чуть изогнутым лезвием.

– Ну-ну, – многообещающе повторил Феггаттурис.

Старик освободил плоскоглазого от веревок и потряс его за плечо. Пленник, будто тюк с мочалом, медленно завалился на бок, да так и остался лежать, скорчившись на полу.

– Вот же напасть, – едва слышно пробормотал старик.

Он сел на лежак, подпер голову кулаком и задумался. Крепко задумался.

Уже на рассвете Отциваннур принес готовые луки.

Осмотрев оружие, Раф с Феггаттурисом остались довольны работой мастера. Каждому луку требовалась лишь незначительная доводка – одному тетиву подтянуть, другому прорезь под стрелу углубить, – чтобы оружие удобно лежало в руке.

Когда солнце взошло над морской гладью, все четверо вышли на палубу, чтобы попрактиковаться в стрельбе.

Оказалось, что точно выстрелить из лука совсем непросто. Требовался навык и определенная сноровка.

Быстрее всех дело пошло у Рафа – уже десятая стрела, посланная им в цель, попала точно туда, куда он целился. Немного повозившись, освоился со стрельбой из лука Отциваннур. А Феггаттурис так увлекся этим делом, что его с трудом удалось остановить. Глаза альбиноса блестели охотничьим азартом, когда он, одну за другой, посылал стрелы в дверь Рафовой надстройки, так что вскоре она сделалась похожей на спину рыбы-ежа.

– Ну, держитесь, плоскоглазые! – погрозил невидимому противнику Феггаттурис, выдергивая стрелы из двери.

А вот у Виираппана дело незаладилось. Сразу и основательно. Первая же стрела, посланная стариком с нескольких метров в дверь, которая казалась такой огромной, что промахнуться в нее было невозможно даже в ливень и шторм, улетела далеко в море. Смеяться над этим никто не стал, но Виираппан все равно заявил, что больше не желает практиковаться, отдал лук Отциваннуру, стрелы Рафу и, хлопнув дверью, скрылся в надстройке. Он просто не мог позволить себе быть последним, пусть даже в таком бестолковом занятии, как стрельба из лука.

– Настоящая победа, когда бой выигран еще до его начала, – сообщил он по секрету пленнику, лежавшему на боку и не подававшему признаков жизни.

Виираппан подошел к плоскоглазому и тихонько ткнул носком.

– Ты меня слышишь или нет? Кивни, если слышишь… Ну, или ногой хотя бы дрыгни… Не хочешь?.. Ну и…

Виираппан махнул рукой, налил себе чашку холодного хмеля и залпом выпил.

Ближе к полудню выяснилось, что они забрали много восточнее, чем нужно было для того, чтобы выйти точно на Квадратный остров. Встречный ветер тому был виной или же плотогоны, у которых на работу с парусами времени оставалось меньше, чем обычно, но только остров они могли и проскочить, если бы Отциваннур не заметил ползущий из-за горизонта дым. Конечно, рано или поздно Раф с Феггаттурисом все равно вывели бы плоты к Квадратному острову – еще не было случая, чтобы плотогон потерялся на Мелководье, но время, которого им и без того недоставало, оказалось бы потеряно безвозвратно.

– Что-то горит, – задумчиво изрек Виираппан, всматриваясь из-под ладони в поднимающийся над горизонтом дым.

Черный, плотный, он не уходил столбом в небо, а плыл над водой.

– Ясное дело – что, – Феггаттурис перекинул тянущуюся от угла паруса веревку через бортовой поручень, уперся в него ногой и изо всех сил потянул. – Остров горит!

– Выходит, опоздали, – старик сокрушенно покачал головой.

– А я что говорил, – Феггаттурис закрепил веревку на стойке.

– Если плоскоглазые с рассветом отошли, то, может быть, кто живой на острове еще и остался, – высказал свое мнение Раф.

– Если, если… – пробубнил недовольно Феггаттурис. – А ну-ка! – махнул он Рафу рукой. – Тащи сюда этого плоскоглазого!

– Его нельзя тащить, – попытался воспротивиться Виираппан. – Он…

– Можно! – решительно перебил старика альбинос.

И, поскольку Раф тоже не торопился выполнить его команду, сам перепрыгнул через поручни и забежал в надстройку.

Через минуту он вновь появился на палубе, волоча за собой едва живого плоскоглазого. Ну, то есть, вид у пленника был такой, словно он вот прямо сейчас проблюется на палубу и концы отдаст.

– Стой! Не шатайся! – Феггаттурис как следует встряхнул плоскоглазого. – Смотри! – указал он рукой на горизонт, где по воде стелился дым. – Туда смотри, гниль сырая!

Альбинос схватил пленника за срезанный подбородок и дернул вверх с такой силой, что Рафу показалось, сейчас голова плоскоглазого оторвется и останется у Феггаттуриса в руке.

Но вместо того чтобы окончательно распрощаться с этим миром, плоскоглазый, ко всеобщему удивлению, начал подавать признаки жизни. Сначала в глазах его мелькнули искорки. Он крутанул головой, пока еще вяло, но с явным намерением освободиться от вцепившихся в подбородок пальцев Феггаттуриса. Затем он попытался сделать шаг вперед.

– Стоять! – осадил его Феггаттурис и снова дернул за подбородок. – Смотри! Это твои родственнички дел наделали?.. Ну?.. Говори, тварь зеленая!..

– Он тебя не понимает, – попытался вразумить альбиноса Виираппан.

– Зато он прекрасно понимает, что означает этот дым! – взглядом указал на горизонт Феггаттурис.

Плоскоглазый вновь попытался сделать шаг вперед, к краю плота, и, когда ему это снова не удалось, он поднял руку и схватил Феггаттуриса за запястье. Крепко схватил, потому что Феггаттурис не сразу смог освободить руку из тонких, похожих на сломанные тростинки пальцев.

– Ну, что я вам говорил! – глянул он на остальных не то с азартом, не то со злобой. А может быть, во взгляде его присутствовало и то, и другое, и еще что-то третье. – Симулянт хренов!

И, размахнувшись – медленно, картинно – Феггаттурис ударил пленника в живот.

Плоскоглазый квакнул негромко и согнулся пополам.

Феггаттурис толкнул его в плечо, и плоскоглазый упал на палубу.

Но тут же, не успел Феггаттурис ладонь о ладонь ударить, плоскоглазый вскочил на четвереньки и быстро-бысто пополз к краю плота.

– Куда! – Феггаттурис поймал его за щиколотку и потянул назад. Плоскоглазый молчал, только ногти его омерзительно скребли по пластику палубы. – Эй, Раф, тащи веревку! Этого живчика нужно снова связать!

– А может, отпустить его? – предложил Отциваннур. – Ну в самом деле, чего мы его за зря мучаем? – Он посмотрел на Виираппана, ища поддержки, затем на Рафа. – Ну правда, зачем он нам нужен?

– Затем, – парировал Феггаттурис, – что он наш враг. Ночью он нас с Рафом пытался убить… – Альбинос изобразил удивление. – Как, об этом все уже забыли?

– Не знаю… – Виираппан посмотрел себе под ноги и пару раз стукнул носком по деревянной опоре. – Мне тоже кажется, что плоскоглазого можно бы и отпустить… – наклонив голову, он посмотрел на Феггаттуриса. – Вовсе не из соображений абстрактного гуманизма… Мне просто не хотелось бы, чтобы он умер у нас на плоту.

Плоскоглазый дернул ногой, пытаясь вырваться.

– Если его отпустить, он прежде нас доберется до Квадратного острова, – Раф махнул рукой в сторону дымовой завесы. – Встретит там своих. И тогда плоскоглазые будут знать о том, что к острову приближаются плоты. А если вдруг окажется, что этот, – Раф кивнул на пленника, – еще и нашу речь понимает, то плоскоглазые будут в курсе всех наших планов.

– Точно, – кивнул Феггаттурис. – Я не призываю убивать пленника, но отпускать его было бы глупо.

Отциваннур молча развел руками и отошел к бортовому поручню.

Виираппан наклонил голову и задумчиво потер пальцами лоб. Раф сказал о плоскоглазом что-то такое, что непременно нужно было принять во внимание… Скорее всего, Раф и сам не понял, но он обратил внимание на очень важный момент… Он сказал, что плоскоглазый раньше их доберется до Квадратного острова… И что?.. А! Там он встретит своих! Свои – вот оно, ключевое слово, объясняющее многие странности…

– Так, мне кто-нибудь принесет веревку?

Гниль сырая!

Виираппан едва не выругался в полный голос – возглас Феггаттуриса сбил его с верной мысли. Теперь все надо было начинать заново! Итак, что за слово было в начале?..

Плоскоглазый, которого Феггаттурис все еще держал за щиколотку, резко дернулся всем телом, перевернулся на спину, изогнулся, будто в приступе падучей, и свободной пяткой ударил альбиноса в пах. Феггаттурис громко охнул, ухватился одной рукой за место, куда пришелся удар, и сел на корточки. Глаза у него если и не вылезли на лоб, то находились на пути туда. Но он все равно не выпустил ногу пленника.

Плоскоглазый изогнулся еще раз, другой – он совершал такие странные, почти противоестественные телодвижения, что казался сделанным из упругой резины, – и вдруг, совершенно непонятно каким образом, оказался на свободе. Подниматься на ноги плоскоглазый не стал, должно быть, решив, что только потеряет на этом время, вместо этого он пополз, извиваясь, как ящерица, к краю плота. Ладони его, которые он выбрасывал вперед, казалось, прилипали к палубе, после чего плоскоглазый подтягивался на руках. Делал он это так быстро, а удивление всех, кто наблюдал за происходящим, было столь велико, что ему почти удалось улизнуть.

Первым опомнился Феггаттурис и с криком:

– Держи его! – прыгнул на плоскоглазого.

Но тот ушел от плотогона, перекатившись через плечо, и Феггаттурис, раскинув руки в стороны, упал грудью на палубу.

Пальцы плоскоглазого уцепились за край плота.

И тут подоспевший Раф что было сил ударил пленника ногой по ребрам. Плоскоглазый взвыл от боли, но все же попытался скатиться в воду. Раф упал на него сверху, схватил за подбородок, оттянул голову назад и приставил к шее лезвие ножа.

– Только попробуй дернуться…

Даже если плоскоглазый не понял, что сказал ему Раф, намерения человека были более чем ясны. Плоскоглазый замер, вцепившись скрюченными пальцами в край плота.

– Молодец, Раф!

Подбежал Феггаттурис с веревкой и принялся вязать незадачливого беглеца.

Раф поднялся на ноги, глянул по сторонам и провел согнутым пальцем под носом.

– Ну, как? – спросил его Виираппан.

– Что «как»? – не понял Раф.

– Как ощущение?

– Не понял, – качнул головой Раф.

– Ты собирался его убить?

– Не знаю.

– Зачем тогда нож достал?

– Слушай, чего ты пристал? – недовольно посмотрел на старика Раф.

– Я пытаюсь понять нашу психологию, – спокойно объяснил ему Виираппан. – Сможем ли мы убивать плоскоглазых, если нам придется это делать? – Старик хитро прищурился. – Согласись, вопрос не простой.

– На, – Раф протянул ему нож, который все еще держал в руке. – Сам попробуй!