Глава 20

– Здесь, – сказал Луконя, остановившись возле огромного пня, ровный спил которого мог бы служить обеденным столом для доброго десятка едоков.

– Ты уверен? – с сомнением посмотрел на пень Брандл.

– Можно подумать, ты лучше меня знаешь расположение переходов! – с вызовом оглядел Луконя сидевшего верхом на Волке лепрехуна.

– Мне просто кажется странным, что переход находится в месте, доступном каждому, – спокойно, попыхивая своей неизменной трубочкой, ответил Брандл. – Эдак получается: шел человек, устал, сел на пенек и сразу же оказался черт-те где.

– А ты разве никогда не слышал историй о том, как, скажем, вышел человек из дома, только чтобы дойти до сарая, лошадь запрячь, да так и сгинул без следа? – хитро глянул на лепрехуна бесенок.

– Ну, ты мне только свои сказки не рассказывай, – презрительно скривился Брандл. – Я тебе не олух деревенский.

– Ну а коли так, то не выступай, а слушай внимательно, – ответил Луконя. – И вы тоже, – строго глянул бесенок на людей. – Нам предстоит тройной переход. Если хотите, чтобы все прошло без проблем, строго следуйте всем моим указаниям, какими бы странными они вам ни показались. А все вопросы оставьте на потом. В противном случае мы рискуем потерять друг друга во время одного из переходов. Понятно?

– Понятно, – улыбнулся Хорн и, глянув на Антипа, добавил: – Ты заметил, как эта нечисть любит поучать?

– Им только волю дай, – рассеянно кивнул Антип.

– Я посмотрю, как вы будете смеяться, когда останетесь одни, без помощи и без надежды на спасение где-нибудь в воздушном пузыре среди руин затонувшей Айтерии, – пригрозил Луконя. – Слыхали о такой?

– Ты знаешь, где находится Айтерия? – удивился Хорн.

– Конечно, знаю! – Луконя был возмущен тем, что его способности уже не впервой подвергались сомнению. – И не раз бывал там! Могу с уверенностью сказать, что многое из того, что рассказывают про Айтерию, не более чем вымысел. Айтерия затонула не потому, что жители ее прогневали Создателя, использовав в войне с континентом некое таинственное оружие небывалой разрушительной силы. Причиной трагедии стал разлом земной коры, в результате чего полуостров Айтерия опустился ниже уровня моря. Что действительно достойно восхищения, так это библиотеки Айтерии. Впрочем, к настоящему времени от них почти ничего не осталось. Хотя здания библиотек и были устроены таким образом, чтобы при погружении оказаться в воздушном пузыре, – спасшиеся во время катастрофы айтерийцы рассчитывали даже со временем поднять со дна моря свое поистине бесценное наследие, – все же влажная атмосфера не способствует длительному хранению книг и свитков.

– А еще в подводных городах Айтерии живут люди-рыбы, научившиеся дышать под водой при помощи специальных аппаратов, – добавил Брандл.

– Сказки! – презрительно фыркнул Луконя. – Сколько раз там бывал, ни разу не видел никого, кроме рыб и осьминогов.

– Я даже и не мечтал увидеть когда-нибудь затонувшую Айтерию!

Лицо Хорна светилось таким по-детски чистым восторгом, что Луконя виновато отвел глаза в сторону.

– Ну, возможно, ты когда-нибудь и увидишь Айтерию, – сказал он нарочито небрежным тоном.

– Когда-нибудь? – Хорн посмотрел на бесенка, как на предателя. – Ты сказал, что мы совершим переход через Айтерию!

– Айтерию я привел только в качестве примера, – ответил Луконя. И быстро добавил: – Но мы увидим места не менее интересные!

– Болтун ты, Луконя, – разочарованно махнул рукой Хорн.

– Хорошо! – Луконя широко расставил ноги и уперся кулаками в бока. – В таком случае пускай кто-нибудь другой, а не болтун, указывает вам дорогу!

– Кончай дурковать, Луконя! – строго прикрикнул на него Брандл. – Не время сейчас!

– Время не время – мне дела нет! – Луконя гордо вскинул свой маленький подбородок. – Никто не смеет называть Луконю болтуном!

– Хорошо, Луконя, – в умиротворяющем жесте Хорн протянул руку в сторону строптивого бесенка. – Я признаю, что совершенно необоснованно назвал тебя болтуном. Я просто был расстроен, когда ты сказал, что мы не увидим легендарную Айтерию.

– Извинения приняты, – снова весело улыбнулся Луконя. – А если ты и в самом деле так сильно хочешь увидеть Айтерию, то я могу проводить тебя туда как-нибудь в другой раз.

– Отлично, – быстро согласился Хорн, опасаясь, что если Луконя снова примется описывать диковинные места, дорога куда известна лишь ему одному, то его уже будет не остановить. – Отложим путешествие в Айтерию на будущее. Куда мы направляемся сейчас?

Луконя хитро улыбнулся и запрыгнул на пень.

– Внимание! – воскликнул он, вскинув руки над головой. – Как видите, с виду это самый обыкновенный пень. Но, как только я совершу необходимые манипуляции, он превратится в окно перехода, которое будет открыто ровно двадцать секунд. Поэтому, увидев, что окно открылось, вы все должны, не теряя времени, прыгать на пень. Если кто замешкается и отстанет – я не виноват.

– А как мы узнаем, что окно открылось? – поинтересовался Брандл.

– Элементарно, друг мой, – с чувством собственной значимости посмотрел на лепрехуна Луконя. – Как только окно откроется, я в ту же секунду исчезну. – Бесенок внимательно посмотрел на каждого из своих спутников, включая и Волка. – Ну что, готовы?

– Нужно договориться о том, в какой последовательности мы станем входить в переход, – Хорн подошел вплотную к пню, на котором стоял Луконя, и слегка ударил по его основанию носком сапога, как будто хотел убедиться в том, что это действительно настоящий пень. – Иначе может возникнуть сутолока. Первыми пойдут Волк с Брандлом, за ними – Антип, последний – я. Договорились?

– Без проблем, – выпустил изо рта облачко табачного дыма лепрехун.

Антип молча кивнул.

– Начали.

Луконя присел на корточки и принялся быстро водить указательным пальцем по годовым кольцам древесного спила, то и дело перескакивая с одного на другое и неожиданно меняя направление движения. Наблюдая за ним, Антип подумал, что бесенок умышленно делает массу лишних, совершенно ненужных движений, чтобы запутать тех, кто наблюдает за ним.

Прекратив водить пальцем по пню, Луконя поднял руку, требуя внимания. Скосив взгляд на своих спутников, он лукаво улыбнулся и негромким, таинственным голосом произнес:

– А теперь я исчезаю.

С этими словами он ткнул пальцем в самую середину пня, туда, где годовые кольца спиленного дерева стягивались в темную точку, похожую на центр мишени, попадание в который обеспечивало стрелку бесспорную победу. Палец вошел в дерево на два сустава. Антипу показалось, что над пнем колыхнулось едва заметное серебристое марево, искажающее очертания находящихся за ним предметов, подобно горячему воздуху, поднимающемуся над углями жаровни. А в следующую секунду Луконя исчез.

– Вперед, Волк! – без промедления скомандовал Хорн.

Волк вместе с лепрехуном, крепко вцепившимся в шерсть у него на загривке, прыгнул на пень и, так же как Луконя, исчез в неизвестности.

Хорн глянул на Антипа. Но тот, не дожидаясь команды, шагнул в окно перехода следом за Волком.

На мгновение Антипу показалось, что у него закружилась голова. Земля ушла из-под ног, и, пытаясь сохранить равновесие, парень взмахнул руками. Не успев понять, что произошло, Антип упал на бок в густую высокую траву. Быстро поднявшись на четвереньки и вскинув голову, он увидел прямо перед собой морду Волка. Неподалеку из травы выглянул Брандл. Во время перехода он свалился со спины Волка, но при этом дымящаяся трубка, как и прежде, торчала у него изо рта. Антип попытался встать на ноги, но вылетевший из окна перехода Хорн ударил его плечом в спину, и вместе они снова упали в траву.

– С прибытием! – услышали они счастливый голос Лукони. – Рад, что никто не потерялся.

Хорн поднялся на ноги и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на ослепительно яркое солнце, сияющее на небе, бездонная синева которого не была замутнена ни единым облачком.

– Где мы? – спросил он у Лукони.

– А ты попробуй угадай, – лукаво прищурился бесенок.

Хорн оценивающе окинул взглядом окрестности. Они находились среди зарослей высоких растений, отдаленно напоминающих своим видом выросший до безумных размеров папоротник. С ветки на ветку перепархивали небольшие пестрые птицы с длинными, загнутыми вниз тонкими, как шило, клювами. Одна из птиц села на ветку, раздвинула словно веер свой цветастый хвост и издала долгий, пронзительный крик, от которого у путешественников заложило уши.

– Ну, судя по жаркому климату и буйной растительности, мы находимся где-то в тропиках, – предположил Хорн. – Возможно, это южная оконечность материка. Я бы даже рискнул предположить, что это мыс Радости.

– Близко, но не совсем точно, – с показной досадой щелкнул пальцами Луконя. – Я бы посоветовал не торопиться с ответом, а вначале обратить внимание на присутствие рядом с нами эндемичных видов. Например, это.

Луконя отвел в сторону большой, плоский, изрезанный, словно гребенка, лист и указал на ящерицу, сидевшую на стволе дерева. Рептилия имела в длину около сорока сантиметров. У нее была плоская морда, похожая на большой утиный клюв, а все ее тело покрывали уродливые наросты темно-фиолетового цвета. Когда Луконя поднял с земли ветку и ткнул ею ящерицу, наросты на ее теле начали быстро менять цвет и вскоре сделались малиново-алыми.

– Или это, – оставив ящерицу в покое, Луконя указал на севшую на ветку дерева зеленую стрекозу размером с ладонь. – Кому-нибудь из вас доводилось видеть что-либо подобное на континенте?

– Ты хочешь сказать, что мы на Гур-эт-Даре? – удивленно посмотрел на Луконю Хорн. – На острове, лежащем далеко на юго-востоке в водах Окраинного моря, до которого не доплыл еще ни один корабль с континента?

– Я поражен! – В подтверждение своих слов Луконя изобразил на лице удивление, вскинув брови едва ли не к самым волосам. – Оказывается, люди из Мира без Солнца неплохо осведомлены о географии Бескрайнего мира!

– Остров Гур-эт-Дар был нанесен на некоторые карты времен Первой эпохи, – сказал Хорн. – Однако большинство нынешних географов считают его фантазией древних картографов.

– Надеюсь, Гур-эт-Дар является достойной заменой Айтерии? – самодовольно улыбнулся бесенок.

– А почему бы нам здесь не остаться? – спросил Антип. – Если до острова не доплыл еще ни один корабль с континента, то, значит, и Гудри-хан до нас не доберется.

– Можно, конечно, – Луконя поскреб согнутым пальцем затылок, и на лице его появилось довольно-таки кислое выражение. – Да только народ здешний не очень-то гостеприимен.

– Остров населен племенами воинственных дикарей, – добавил к этому Хорн. – Их общество находится на очень примитивной стадии развития – они до сих пор не знают металла.

– И практикуют, между прочим, человеческие жертвоприношения, – заметил Брандл.

– У кого-нибудь еще есть желание погостить на острове? – осведомился Луконя, придав лицу выражение судьи, уже вынесшего приговор, но в силу необходимости вынужденного согласовывать его с присяжными.

– Ты до сих пор не назвал конечный пункт нашего путешествия, – заметил Хорн.

– Это пока секрет, – Луконя игриво погрозил Хорну пальцем. – Но обещаю, что тебе это место понравится.

– А мне? – спросил Антип, несколько задетый тем, что на него почти не обращают внимания.

– Ну, может быть, и тебе тоже, – с сомнением посмотрел на парня Луконя. – Смотря что тебе теперь нравится.

«Что тебе теперь нравится?..» Антип опустил взгляд и ковырнул носком сапога землю. Сейчас он не смог бы ответить на этот простой вопрос. Он так запутался, что уже сам себя не понимал. Колдун из Мира без Солнца, самый ужасный кошмар Бескрайнего мира, о котором немногие рискуют говорить вслух, дабы не навлечь на себя беду, спасает его из плена. А помогают ему бесенок и лепрехун, которых послал Морок – повелитель нечисти. Что все это значит? Что за игра ведется вокруг парня из никому не известного белоземского села? Или же это вовсе не сложная многоходовая комбинация, разыгранная невидимым мастером игры, а просто жизнь, которая подхватила его своим стремительным потоком и теперь тащит по камням, о которые бьются колени и обдираются локти? Антип не знал ответа ни на один из этих вопросов. Но, что удивительно, он теперь уже даже и не пытался их найти. Если бы кому-то удалось заглянуть в душу Антипа, то он был бы крайне удивлен тем, что парня совершенно не тревожило то, что с ним происходит. Антип не испытывал ни страха перед будущим, ни раскаяния за то, что совершил. Удивительно, но он даже не вспоминал о том, как расчетливо и хладнокровно вспорол животы двум янычарам, словно это было для него самое что ни на есть обычное дело – все равно что пень выкорчевать. На душе у него было спокойно и пусто.

– Где следующее окно перехода? – спросил у Лукони Хорн.

– Здесь, недалеко, – махнул рукой куда-то в сторону Луконя. – Вот только добраться до него будет непросто. Окно перехода находится в святилище бога Солнца, которому поклоняются дикари.

– В таком случае, может быть, лучше дождаться ночи? – предложил Хорн.

– Нет, нет, нет, – быстро затряс головой Луконя. – Ночью все племена дикарей, забыв о междуусобицах, собираются в святилище, чтобы жечь костры и призывать Солнце вновь вернуться на небо. Днем же возле него можно встретить только нескольких служителей да кающихся грешников, которые сидят на открытом солнце на раскаленных камнях, ожидая, когда их хватит солнечный удар.

– Ну, тебе виднее, – не стал спорить Волчатник. – Веди.

Брандл, как раз закончивший заново раскуривать трубку, похлопал Волка по спине, и зверь послушно лег на землю, чтобы лепрехун смог на него забраться.

Когда Волк наклонил голову, Антип увидел у него между ушами лоскут шкуры, срезанный саблей янычара. Крови почти не было, поэтому Антип смог ясно разглядеть блестящую металлическую поверхность там, где должна была бы находиться черепная кость. И снова на память ему пришло странное слово, которым назвал Волка Морок, – псевдозверь.

Раздвигая руками высокую траву, Луконя шел впереди по едва приметной тропке, показывая дорогу остальным. Следом за ним двигался Волк, на котором гордо, попыхивая трубочкой, восседал Брандл. За ними шел Антип. Замыкал шествие Хорн.

Пройдя километра полтора, отряд остановился – заросли перевитых лианами папоротникообразных деревьев сделались настолько густыми, что Луконя не мог сквозь них продраться. Вперед вышел Хорн и стал мечом прокладывать дорогу.

– В этом лесу все растет просто-таки с фантастической скоростью, – пожаловался Луконя. – Всего пару месяцев назад здесь проходила вполне приличная тропа.

Спустя какое-то время Хорна сменил Антип. Работа была не из легких, и вскоре у парня с непривычки заныли плечи и спина. Однако, не желая показывать остальным свою слабость, Антип упорно продолжал махать мечом, не обращая внимания на то, что удары его делаются все более слабыми и неверными. Теперь для того, чтобы перерубить лиану, которую вначале он рассекал с одного удара, Антипу приходилось дважды, а то и трижды ударять по ней мечом.

Окончательно выбившись из сил, Антип остановился и ладонью вытер пот с лица.

– Попить бы, – облизнув языком сухие губы, сказал он, ни на кого не глядя, словно разговаривал сам с собой.

– Нет проблем, – тут же отозвался Луконя.

Подпрыгнув, он попытался поймать рукой свисающую с дерева изумрудно-зеленую лиану толщиною в два пальца. Но дотянуться до нее бесенок смог только после того, как на помощь ему пришел Хорн.

Позаимствовав у Волчатника нож, Луконя перерубил лиану наискосок. Из разрубленной ветви, противоположный конец которой уходил высоко вверх и исчезал где-то среди развесистых крон папоротникообразных деревьев, потекла тоненькая струйка прозрачной воды. Сделав пару глотков, Луконя протянул лиану Хорну, который, напившись, передал ее Антипу. Вода была чистой и прохладной, с едва заметным травяным привкусом. Напившись, Антип омыл водой лицо и предложил лиану Брандлу. Лепрехун пить не стал. Зато он достал из кармана своего сюртука большой клетчатый платок, хорошенько смочил его водой и, сняв треуголку, положил платок на затылок, после чего водрузил шляпу на прежнее место. Волк же попросту отвернулся в сторону, когда лепрехун направил струйку воды на его нос.

– Ему разве вода не нужна? – удивленно посмотрел на Хорна Брандл.

– Напьется, когда захочет, – ответил Волчатник.

Пожав плечами, Брандл закинул лиану на дерево.

Хорн сделал шаг вперед, намереваясь занять место Антипа во главе отряда. Сделав вид, что не понял намерение Волчатника, Антип ухватил покрепче рукоятку меча и снова принялся с остервенением рубить кусты и ветки деревьев. Хорн усмехнулся, но ничего не сказал.

Вскоре заросли начали редеть. Как только отпала необходимость прорубать дорогу в лесной чаще, Луконя снова выбежал вперед. Сориентировавшись по одному ему известным признакам, он взял чуть левее того направления, в котором все это время двигался отряд.

Пройдя еще пару километров по лесу, они вышли на плоскую вершину большого холма. Внизу, в ложбине, протекала речка, по берегам которой стояли хижины, больше похожие на загоны для скота, сделанные из длинных гибких прутьев, обвязанных вокруг вбитых в землю кольев, и покрытые сверху соломенными циновками. Дыр и щелей в стенах было так много, что отпадала необходимость в окнах. На берегу реки занимались какими-то хозяйственными делами низкорослые женщины с кожей цвета старой меди. Их длинные черные волосы были собраны в узлы на затылках. Единственной одеждой островитянкам служили коротенькие травяные юбки. Среди женщин бегали совершенно голые дети, с восторженным визгом гонявшиеся за домашними животными, похожими на миниатюрных свинок.

– Вот так они и живут с сотворения мира, – прокомментировал увиденное Луконя, осторожно выглядывая из высокой травы, в которой прятались путешественники. – Женщины занимаются домашним хозяйством и что-то выращивают на небольших огородиках. Мужчины целыми днями рыскают по лесу в поисках пропитания. Между прочим, они едят даже змей и пауков, – лицо бесенка перекосила гримаса отвращения. – А примерно раз в месяц устраивают маленькую войну с каким-нибудь соседним племенем. Я как-то раз был свидетелем одной из таких битв. Она проходила в соответствии со строгими правилами и чем-то даже напоминала спортивное соревнование. Вот только проигравшим в этой жестокой схватке оказывался тот, кто уже не мог двигаться. Сражение, в котором принимали участие не только мужчины, но и женщины, вооруженные одинаковыми по размеру дубинами, началось с первыми лучами солнца и заканчивалось с наступлением темноты, после чего все его участники собрали убитых и тех, кто был ранен настолько серьезно, что скорее всего не имел шансов поправиться, и принесли всех их в жертву своему любимому богу Солнца. Должен сказать, что наблюдать за последним было особенно неприятно. Раненых даже не добивали, а живьем сбрасывали в жертвенный колодец, расположенный прямо под алтарем. Большинство несчастных отчаянно сопротивлялись и кричали так, что у меня кровь стыла в жилах…

При одном только воспоминании об этом ужасном событии Луконя зябко передернул плечами.

– А что получают победители? – спросил у Лукони Антип.

– Самое удивительное, что абсолютно ничего, – ответил ему бесенок. – Да и победителей, как таковых, нет. После жертвоприношения островитяне расходятся по своим селениям и спокойно живут, не проявляя никакой враждебности по отношению друг к другу, вплоть до следующей битвы.

– Я думаю, что кровопролитные сражения между островитянами носят ритуальный характер, – сказал Хорн. – Остров хотя и большой, но ресурсы его не безграничны. Никаких естественных врагов для человека на острове нет. Если бы население острова неконтролируемо росло, то в конечном итоге это привело бы к жесточайшему голоду и гибели большей части островитян. Убивая друг друга во время ритуальных сражений, островитяне не только поддерживают численность населения на требуемом уровне, но и очищают популяцию от наиболее слабых и больных особей – ведь во время битвы именно они гибнут в первую очередь.

– Я все с большим пиететом начинаю относиться к людям из Мира без Солнца, – с уважением посмотрел на Хорна Луконя. – Твои познания в самых различных областях как науки, так и естествознания, поистине достойны восхищения.

В ответ Хорн только улыбнулся.

– Дикость какая, – с неодобрением фыркнул Брандл. – Как можно убивать слабых ради того, чтобы дать возможность жить другим!

– Я думаю, островитяне не считают этот обычай дикостью, – возразил ему Хорн. – Они живут так испокон веков, и такой образ жизни кажется им вполне естественным.

– Но мы-то цивилизованные люди! – гордо выпятил свой огромный живот лепрехун.

– Кто бы говорил, – скривил презрительную гримасу Антип. – Нечисть паршивая.

Брандл от неожиданности едва на выронил свою трубу. Не зная, что ответить на столь незаслуженное оскорбление, он растерянно посмотрел на других своих спутников.

– Между прочим, наша цивилизация более древняя, чем нынешняя цивилизация людей, которая родилась на руинах Первой эпохи, – заметил Луконя.

– Все равно это не дает вам права называть себя людьми, – все в том же презрительном тоне ответил ему Антип. – Если на то пошло, то я среди всех вас единственный настоящий человек.

– Я чего-то не понимаю, – беспомощно развел руками лепрехун. – Чего ради Морок велел нам спасти этого ксенофоба?

Хорн невольно усмехнулся – он никак не мог привыкнуть к тому, что в свою нарочито простую и незатейливую речь Луконя с Брандлом то и дело вставляли мудреные словечки, смысл которых был понятен далеко не каждому.

– Морок знает, что делает, – резонно возразил лепрехуну бесенок. – Не нам с тобой обсуждать решения, которые он принимает.

Не найдя, что возразить, Брандл только недовольно пыхнул своей трубочкой.

– А почему островитяне не пользуются железным оружием? – как ни в чем не бывало обратился к Хорну Антип.

– Остров Гур-эт-Дар имеет вулканическое происхождение, – ответил ему Волчатник. – Поэтому на нем нет никаких месторождений полезных ископаемых. Островитянам приходится довольствоваться только тем, что дают им природа и океан.

– А кто-нибудь может ответить мне, с какой целью мы занимаемся созерцанием этой убогой деревеньки? – поинтересовался Брандл.

– Я просто даю Хорну возможность понаблюдать за жизнью островитян, – ответил ему Луконя. – Вряд ли когда еще ему представится такая возможность.

Сказав это, бесенок искоса глянул на Волчатника, ожидая от него одобрения своих действий.

– Я искренне благодарен тебе, Луконя, за то, что ты превратил наше бегство в увлекательную этнографическую экспедицию, – сказал Хорн, старательно сохраняя на лице предельно серьезное выражение. – Как мне ни жаль покидать это место, но, пожалуй, Брандл все же прав, и нам пора двигаться дальше.

– Впереди у нас еще святилище солнцепоклонников, – напомнил Хорну счастливый Луконя.

Ползком, чтобы не привлекать к себе внимания обитателей деревеньки, путешественники пробрались по склону холма и, обогнув селение, спустились в низину. Здесь они поднялись на ноги и быстро зашагали по расстилавшейся перед ними широкой равнине, заросшей густой, высотою до пояса травой и цветами на длинных одеревеневших ножках, над которыми порхали огромные стрекозы и бабочки.

– Эй, осторожнее! – предостерег Антипа Луконя, когда парень попытался поймать бабочку с крыльями, разукрашенными, словно мозаика из драгоценных камней. – Эти красавицы жалят больнее пчел. Руку разнесет так, что дня три не сможешь даже пальцами пошевелить.

Антип испуганно отдернул руку. Теперь он шел, старательно отмахиваясь от бабочек, красота которых, как оказалось, таила в себе изрядную долю яда.

– Ну, вот и пришли, – сказал Луконя, когда впереди показалось необычного вида сооружение, сложенное из огромных монолитных блоков.

– Это и есть святилище солнцепоклонников? – спросил Антип.

– Оно самое, – не оборачиваясь, ответил Луконя.

Когда путешественники подошли ближе, святилище предстало перед ними во всем своем циклопическом величии. Двенадцать огромных каменных ворот высотою не ниже восьми метров, сооруженных из врытых в землю огромных тесаных камней, поверх которых были уложены такие же огромные каменные плиты, образовывали идеально ровный круг диаметром около тридцати метров.

– Бог ты мой! – восторженно вздохнул Хорн. – Сколько же надо было потратить сил, чтобы построить такое практически голыми руками!

– Да на то только, чтобы обтесать эти монолиты, используя каменные молотки, ушла, должно быть, жизнь не одного поколения островитян, – заметил Луконя.

– Я думаю, что здесь не обошлось без вмешательства неких потусторонних сил, – попыхивая трубочкой, глубокомысленно изрек Брандл и посмотрел на Хорна, ожидая, что он скажет по этому поводу.

Волчатник без труда разгадал маленькую хитрость лепрехуна.

– Если ты имеешь в виду тех, кого принято называть обитателями Мира без Солнца, – сказал Хорн, – то могу заверить тебя, что они не принимали в этом строительстве никакого участия. Это святилище было возведено еще в начале Первой эпохи, когда о людях из Мира без Солнца в Бескрайнем мире никто даже и не слышал.

– Ну, значит, существует в мире какая-то иная сила, – ответил на это Брандл.

– Или существовала прежде, – внес необходимое уточнение Луконя.

– Ложись! – Хорн неожиданно толкнул Антипа в спину и следом за ним упал в высокую траву.

Луконе и Брандлу, не отличавшимся высоким ростом, для того, чтобы скрыться в траве, оказалось достаточно только пригнуться.

– Что случилось? – отыскав взглядом Волчатника, спросил Луконя.

– Я заметил в святилище людей, – шепотом ответил Хорн.

– Естественно, – ничуть не удивился бесенок. – Я же предупредил, что в храме находятся священнослужители и кающиеся грешники.

– Они могли нас заметить.

– Ну и что, – беспечно дернул плечом Луконя. – Никто из них не имеет права покидать пределов святилища до тех пор, пока последний луч Солнца не погаснет на небе. Нарушившего это правило той же ночью сбросят в жертвенный колодец, дабы умилостивить Солнце и упросить его вновь выйти на небо. Это остров, Хорн, и здесь от наказания не уйдешь.

Успокоенный этими словами, Хорн приподнял голову. В проеме циклопических каменных ворот, обращенных в сторону путешественников, стояли четверо или пятеро островитян. Одеты они были, так же как и женщины в деревне, в короткие юбки из увядшей травы. Судя по активной жестикуляции, аборигены успели заметить странную компанию, двигавшуюся в направлении святилища, а затем вдруг спрятавшуюся в траве.

– Где находится окно перехода? – спросил у Лукони Волчатник.

– В самом центре святилища, прямо под алтарем, – ответил бесенок.

– Ты же говорил, что под алтарем находится жертвенный колодец, – напомнил Хорн.

– Все верно, – подтвердил свои слова Луконя. – Окно перехода расположено на дне жертвенного колодца. Оно всегда открыто, поэтому достаточно просто прыгнуть в колодец…

– Этого только недоставало, – недовольно проворчал Брандл. – Самому прыгать в жертвенный колодец.

– Это абсолютно безопасно, – заверил лепрехуна Луконя. – Куда сложнее будет добраться до колодца. Думаю, островитяне откажутся организовать для нас экскурсию по своему святилищу.

– А как ты прежде добирался до этого перехода? – спросил бесенка Антип.

– Я знаю, что под алтарем есть переход, но сам никогда им не пользовался, – ответил Луконя. – Прежде у меня не было необходимости попасть с острова Гур-эт-Дар туда, куда мы сейчас направляемся.

– И каков же будет план наших действий? – поинтересовался Хорн.

– Ну, это ты у нас специалист по планам, – льстиво улыбнулся Волчатнику Луконя. – Пошевели мозгами, может быть, что-нибудь и придумаешь.

– Да какие проблемы? – непонимающе махнул рукой Антип. – Мы с Хорном вдвоем разгоним эту кучку дикарей.

– Я так не думаю, – с сомнением покачал головой Луконя. – Местные жители хотя и выглядят неказисто, зато дерутся насмерть. Не забывай, что у них хорошая практика. Во всяком случае, я бы не стал рисковать.

– Так что же делать? Иначе нам до алтаря не добраться?

– У меня есть идея, – чтобы привлечь к себе внимание спутников, Брандл помахал над головой рукой, в которой у него была зажата дымящаяся трубка. Удостоверившись, что все смотрят только на него, лепрехун сунул трубку в рот, степенно затянулся и обратился с вопросом к Луконе: – Я так понимаю, местные жители никогда прежде волков не видели?

– На острове нет животных крупнее тех свинок, которых мы заметили в деревне, – ответил бесенок.

– В таком случае, – Брандл снова затянулся, – я могу проехаться вокруг святилища верхом на Волке. Если это и не повергнет островитян в ужас и не заставит их разбежаться куда глаза глядят, то уж, во всяком случае, отвлечет их внимание и даст вам возможность добраться до алтаря.

– Что ж, – подумав, высказал свое мнение Хорн. – По-моему, есть смысл попытаться. Состязаться с Волком в резвости островитяне не смогут, так что, пока Брандл сидит на нем верхом, ему ничто не угрожает. Если этот план не сработает, будем думать, что делать дальше.

Постучав трубкой о каблук, лепрехун вытряхнул из нее золу, после чего заново набил табаком и тщательно раскурил. Выпустив струйку сизого дыма, он подошел к Волку и похлопал его по боку:

– Ну что, Волчок, прокатимся?

Волк лег на землю, и Брандл ловко, как заправский жокей, победивший не в одной скачке, запрыгнул к нему на спину.

– Волк, ты понял, что нужно делать? – обратился к зверю Хорн.

Волк ответил своему хозяину долгим взглядом.

– Все в порядке, Брандл, – сказал Хорн лепрехуну. – Волк не бросит тебя, что бы ни случилось.

– Я в этом не сомневаюсь. – Сказав это, Брандл наклонился и что-то тихо шепнул Волку на ухо.

Антип готов был поклясться, что на одно мгновение оскал Волка сделался похожим на улыбку.

Затем Волк поднялся и легкой трусцой побежал в направлении святилища.

Должно быть, стоявшие в проеме каменных ворот островитяне не сразу поняли, что происходит. Вначале они видели только маленького странно одетого человечка, который приближался к ним, перемещаясь какими-то странными прыжками, то едва ли не с головой скрываясь в высокой траве, то снова выпрыгивая из нее. Но ближе к святилищу трава была выкошена, и, когда Волк с седоком на спине выбежал на открытое пространство, со стороны группы островитян послышались пронзительные крики. Правда, пока было трудно определить, были ли это крики ужаса или боевые возгласы. Однако у Брандла на сей счет имелось свое, совершенно определенное мнение. Он ни секунды не сомневался, что образ огромного матерого зверя, не похожего ни на что из того, что видели в своей жизни островитяне, вселит в примитивные души аборигенов первозданный страх. Лихо пришпорив Волка пятками, лепрехун гикнул так, что даже Хорн от неожиданности пригнул голову, решив, что в действие вступила какая-то неведомая ему сила, участие которой первоначальным планом не предусматривалось.

В ответ на боевой клич лепрехуна Волк рванулся вперед. Стремительно, как выпущенная из лука стрела, он летел на ворота, занятые островитянами, а сидевший у него на спине Брандл улюлюкал и завывал на сотни голосов, так что, закрыв глаза, можно было подумать, будто на святилище напала свора голодных демонов. Следует отдать аборигенам должное – они до последнего стояли в створе ворот, сжимая в руках свои сучковатые дубинки. Но когда Волк в высоком прыжке, перелетев через их головы, ворвался в святилище, островитяне кинулись врассыпную. Но все же древний суеверный ужас, оказавшийся сильнее страха перед невиданным существом, не давал им покинуть святилище. Не решаясь пересечь незримую запретную черту, островитяне, словно стая затравленных псами кроликов, принялись метаться от одних ворот к другим.

Волк перепрыгнул через алтарь, который представлял собой две сдвинутые вместе каменные плиты, установленные на невысоком постаменте, на каждой из которых была вырезана половина солнечного диска с разбегающимися в стороны ниточками лучей, и покинул святилище через ворота, противоположные тем, через которые проник в него.

Аборигены не успели еще прийти в себя после нападения ужасного зверя со всадником на спине, похожим на миниатюрного демона зла, когда через свободные ворота в святилище вбежали еще трое чужаков.

– Где окно? – на бегу спросил у Лукони Хорн.

– Под алтарем, – ответил бесенок. – Нужно раздвинуть плиты.

Добежав до алтаря, Хорн обхватил руками одну из плит, закрывающих жертвенный колодец, и потянул ее на себя. Огромная и, должно быть, невероятно тяжелая плита удивительно легко сдвинулась с места и медленно заскользила по вырезанным в постаменте пазам.

Несмотря на весь свой страх, надругательства над святынями островитяне стерпеть не смогли. Двое аборигенов, вооруженные дубинками, набросились на Хорна. Еще один кинулся с другой стороны на Антипа, который только начал двигать вторую половину алтарного стола.

Хорн, пригнувшись, ушел от удара дубинки и ногой ударил напавшего на него священнослужителя под коленку. Споткнувшись, дикарь зарылся носом в землю. Выпрямившись, Хорн одним движением выхватил из-за пояса меч, отбил удар второй нацеленной на него дубинки и ударом рукоятки меча в лоб сбил с ног островитянина, который, судя по злобному выражению лица, был нераскаявшимся грешником.

Антип, увидев бегущего на него аборигена, развернулся к нападавшему лицом и откинул в сторону правую руку, в которой в ту же секунду блеснул нож вестника смерти.

Находившийся у него за спиной Хорн запрыгнул на приоткрытый алтарный стол и со всего размаха ударил Антипа ногой по ребрам. Не ожидавший удара Антип упал на землю. Спрыгнув на землю рядом с ним, Хорн мечом парировал удар дубинки островитянина, после чего суставами согнутых пальцев ударил его в горло. Абориген как подкошенный упал на землю.

– Ты что?! – вскочив на ноги, заорал на Хорна Антип.

Волчатник холодно, как-то по-звериному, глянул в глаза парню, после чего перевел взгляд на зажатый в его руке нож. На мгновение время словно замерло. Два человека неподвижно стояли друг против друга, пытаясь угадать, какое первое движение сделает противник. Луконя, смотревший на Хорна с Антипом со стороны, решил было, что теперь уж они непременно кинутся друг на друга. Но Хорн сделал то, чего не ожидали от него ни Антип, ни Луконя, ни даже забившиеся в створы ворот и с испугом наблюдавшие за всем происходящим островитяне. Он кинул меч в ножны и, повернувшись к Антипу спиной, снова взялся за алтарную плиту. Взглянув на незащищенную спину Хорна, Антип подумал, как просто было бы вогнать в нее нож. Испугавшись собственных мыслей, он быстро сунул нож за голенище, обогнул алтарь и начал двигать вторую плиту.

– Хо-хэй!

С радостным криком, размахивая над головой треуголкой, в святилище верхом на Волке снова ворвался Брандл. Обогнув по кругу алтарь и заставив при этом островитян вновь в страхе отпрянуть к каменным воротам, ограничивающим святилище, Волк остановился неподалеку от Хорна.

– Ну, как вам это понравилось? – с гордым видом дымя трубкой, вид которой производил на аборигенов не менее устрашающее впечатление, чем невиданный зверь, поинтересовался лепрехун.

Вопрос его остался без ответа, поскольку именно в этот момент Антип и Хорн раздвинули створки алтарного стола настолько, что в открывшуюся дыру мог пролезть человек. Взяв в руку фонарик, Хорн наклонился над жертвенным колодцем.

– Ни черта не видно, – сообщил он.

– Прочь сомнения! – патетически взмахнул руками Луконя. – Это то, что нам нужно! Уж я-то знаю!

Брандл перебрался со спины Волка на одну из створок алтарного стола и тоже посмотрел в темный провал жертвенного колодца.

– Может быть, ты первым туда прыгнешь? – предложил он Луконе.

– Нет проблем! – Луконя вскарабкался на алтарь, свесил ноги вниз и, посмотрев на своих спутников, лукаво улыбнулся. – Только вы ведь все одно ничего не узнаете о моей судьбе, пока сами не прыгнете следом.

Сказав это, Луконя оттолкнулся руками от края плиты и исчез в колодце.

Какое-то время трое его спутников, склонившись над бездонным провалом, напряженно вслушивались в темноту. Из глубины колодца не доносилось ни звука.

– Теперь твоя очередь, – подняв голову, обратился к Брандлу Хорн.

– Это почему же моя? – возмущенно вскинул бороду лепрехун.

– Без разговоров, – строго произнес Хорн и указал пальцем в открытый створ между плитами жертвенного алтаря.

Брандл тяжело вздохнул и, сделав осторожный шаг вперед, остановился на самом краю провала. Поглубже натянув на голову треуголку, он изо всех сил сжал зубами конец чубука своей неизменной трубки и, глубоко затянувшись, прыгнул в колодец.

– Волк, – окликнул своего верного спутника Хорн.

Волк запрыгнул на каменную плиту, подошел к самому краю и посмотрел на своего хозяина, словно надеясь, что тот все-таки одумается и отменит свой нелепый приказ.

– Давай, Волк, – Хорн ласково потрепал своего любимца по загривку. – Все будет в порядке.

Подогнув ноги, Волк почти опустился на живот и, взмахнув хвостом, соскользнул в колодец.

Взглянув на Антипа, Хорн сделал в сторону колодца приглашающий жест рукой. Натянуто усмехнувшись, Антип подошел к краю кажущегося бездонным провала и, не заглядывая в него, дабы не дать страху возможности парализовать волю и разум, прыгнул в колодец.

Оставшись один, Хорн посмотрел на испуганно жмущихся к воротам святилища островитян.

– Вы, конечно, не понимаете, что я вам говорю, – сказал он. – Но все же я хотел бы извиниться перед вами за причиненное беспокойство. Считайте нас просто очередными жертвами своему божеству.

Один из островитян, должно быть, самый решительный и бесстрашный, погрозил Волчатнику дубинкой.

Улыбнувшись в ответ, Хорн сделал прощальный жест рукой и прыгнул в колодец.