Глава 21

Падение оказалось совсем не таким долгим, как ожидал Антип. Он даже не успел почувствовать замирание духа, сопутствующее полету в бездну, как уже вновь ощутил под ногами твердую почву. В следующее мгновение лицо Антипа обожгло ледяным дыханием ветра, а все тело сковало лютым морозом. Он оказался в царстве холода и серого полумрака. Вокруг себя Антип видел только бесформенные нагромождения льда и огромные торосы, покрытые глубокими кавернами в тех местах, где лед соприкасался с морской водой. Да и под ногами была вовсе не земля, а все тот же лед, присыпанный тонким слоем снега. Над головой же у него простиралось небо, похожее на выкрашенную в темно-фиолетовый цвет крышку огромной кастрюли, прихлопнувшей собой весь мир. Никого из тех, кто прыгнул в жертвенный колодец перед Антипом, видно не было. На снегу были заметны какие-то полустертые ветром следы, но куда они вели, Антип определить не мог. В голове мгновенно, как взрыв, родилась мысль: подлая нечисть нарочно заманила его в это гиблое место и бросила здесь на погибель.

Чтобы сохранить остатки тепла в собственном теле, Антип зябко обхватил себя за плечи и повернулся к ветру спиной. Пронзительный ледяной ветер без труда проникал сквозь легкую одежду – Антипу казалось, что кожа на спине превращается в грубую дерюгу, утыканную острыми иголками.

– Где Хорн?! – услышал Антип позади себя отчаянный крик Лукони.

Обернувшись, парень увидел голову бесенка, выглядывающую из ледяной пещеры.

– Не знаю! – прокричал в ответ Антип. – Он собирался прыгнуть в колодец следом за мной!

– Иди сюда! – Луконя махнул Антипу рукой.

На негнущихся ногах Антип подбежал к тому месту, где прятался Луконя, и быстро нырнул в неглубокую ледяную нишу, в которой помимо бесенка находились также Брандл и Волк.

– Здесь не теплее, чем снаружи, – заметил, попыхивая трубочкой, лепрехун. – Зато ветра нет.

– Где же Хорн?! – в отчаянии всплеснул руками Луконя. – Мы не можем покинуть это место без него! Он не выберется отсюда один!

– А если и мы не выберемся отсюда в ближайшие несколько минут, то тоже останемся здесь навсегда, – мрачно заметил Брандл.

Лепрехун был единственным, кто в поисках тепла решался прижаться к мохнатому боку Волка, которому мороз был нипочем. Но, судя по тому, как отчаянно стучали зубы Брандла по чубуку трубки, это не спасало его от пронзительного холода.

Спрятав кисти рук в рукава рубашки, Луконя снова выглянул за пределы ледяной пещеры.

– Хорн! Хорн! – радостно закричал он, увидев лучик света от фонаря Волчатника.

Развернувшись на голос, Хорн подбежал к своим спутникам и нырнул в облюбованное ими укрытие.

– Ну и холод! – пожаловался он, отчаянно стуча зубами. – Куда ты завел нас, бес?

Луконя попытался сложить посиневшие губы в свою обычную, хитроватую и одновременно немного насмешливую улыбку, но вместо этого у него получилась жутковатая гримаса, похожая на предсмертный оскал.

– Не догадываешься? – спросил он у Хорна, выбивая зубами неровный, прерывистый ритм.

– Высказав предположение, что мы на Замерзшем континенте, я скорее всего окажусь недалеко от истины, – сказал Хорн.

– Точно, – кивнул Луконя. – Это он и есть – Замерзший континент. Кстати, ты с полным на то правом можешь испытывать законное чувство гордости: до тебя здесь не ступала нога ни единого человека – разве что только нечисть изредка забредает.

– Да? В таком случае кто же это?

Луч света из фонарика в руке Хорна скользнул по ледяной стене пещеры.

– О, черт!

Антип так резво отпрыгнул в сторону, увидев то, на что указывал луч света, что ударился головой о свод пещеры. В непосредственной близости от того места, где он только что сидел, изо льда высовывалась кисть руки со скрюченными пальцами.

Хорн поднял фонарь чуть выше, и взглядам всех присутствующих предстало ужасающее зрелище: не менее десятка обнаженных человеческих тел, вмороженных в глыбу льда. Особенно жуткое впечатление производило лицо одного из мертвецов. Обращенное в сторону ошеломленных путешественников, оно смотрело на них широко открытыми глазами. Рот погибшего был открыт, словно он и мертвый все еще продолжал взывать о помощи, пытаясь вырваться из ледяного плена.

– Что все это значит, черт тебя дери?! – заорал на Луконю Брандл.

– А что, по-твоему, происходит с теми несчастными, которых аборигены с острова Гур-эт-Дар сбрасывают в жертвенный колодец? – посмотрев на своего приятеля, тихо произнес Луконя.

– Ты хочешь сказать, что это?.. – не закончив фразу, Брандл указал рукой на стену льда, в которой навечно застыли тела принесенных в жертву островитян.

Луконя молча кивнул.

– Проклятие! – заорал, раскинув руки в стороны и с ужасом глядя себе под ноги, Антип. – Это значит, что здесь все вокруг усеяно мертвецами!

– А что я могу сделать? – виновато развел посиневшими от холода руками Луконя. – Это не я надоумил островитян использовать окно перехода в качестве жертвенного колодца.

– Надо убираться отсюда! – крикнул Брандл. – Я даже трубку не могу раскурить!

Он ударил огненные палочки одну о другую, но высеченная искра погасла, не долетев до набитой табаком трубки.

– Верно, – согласился с лепрехуном Хорн. – Иначе скоро мы сами превратимся в ледышки. Далеко до следующего окна?

– Да здесь оно, – взглядом указал куда-то за ледяной завал Луконя. – Рядом.

– Ну, так пошли!

Луконя высунулся было из укрытия, но, тут же получив в лицо пригоршню снега, брошенную порывом ледяного, режущего словно бритва ветра, отшатнулся назад.

– Давай, Луконя! – подтолкнул его в спину Хорн. – Мы все идем за тобой!

Выкрикнув какое-то нечленораздельное проклятие, Луконя выбежал из пещеры и кинулся на приступ ледяного завала.

Перебраться через нагромождения льда оказалось не так сложно, как виделось со стороны. Сваленные в кучу неведомой силой ледяные глыбы образовывали некое подобие неровной лестницы. Однако, поднимаясь по ней, следовало соблюдать предельную осторожность, стараясь не соскользнуть с очередной ступеньки. Поскольку ухватиться было не за что, подобная оплошность могла закончиться не просто падением вниз, но и переломанными конечностями.

К счастью, все закончилось благополучно. Едва не полетел вниз поскользнувшийся на льдине Брандл, но маленького лепрехуна успел поймать зубами за шиворот поднимавшийся следом за ним Волк.

Перебравшись через ледяной завал, Луконя остановился перед небольшой полыньей удивительно правильной овальной формы. Темная вода в полынье была частично затянута плавающей на ее поверхности шугой.

– Нам сюда, – сообщил бесенок, у которого от холода уже зуб на зуб не попадал.

– Сюда? – отказываясь верить услышанному, Антип взмахом руки указал на полынью, словно надеялся, что Луконя вдруг улыбнется и скажет, что пошутил.

Но бесенку было не до смеха – его щеки, уши и кончик носа сделались мертвенно-бледными, что свидетельствовало о возможном обморожении.

– Это не опаснее, чем прыгать в жертвенный колодец, – заверил своих спутников Луконя.

Хорн с изрядной долей сомнения глянул на полынью.

– Откуда тебе известно, что именно эта полынья является окном перехода? – спросил он у бесенка.

– Мне известны все окна переходов в пределах Бескрайнего мира, – ответил Луконя, старательно растирая онемевшие уши. – Карта путей переходов отпечатана у меня в мозгу, – для убедительности Луконя постучал согнутым пальцем по лбу. – Только не спрашивай меня, как она туда попала, – я и сам не знаю ответа на этот вопрос.

– Слушай, а почему окна переходов почти всегда находятся в таких местах, куда нормальному человеку даже в голову не придет сунуться? – спросил у Лукони Антип.

– Именно по этой причине, – ответил ему Луконя. – Чтобы никто не сунулся сдуру в окно перехода.

– Кончайте выяснять, что да как! – завопил Брандл, которому до сих пор так и не удалось раскурить свою трубку. – Я замерз, как собака, и безумно хочу курить! А когда я хочу курить, я не могу думать ни о чем другом!

Разбежавшись, лепрехун прыгнул в полынью и исчез, не успев коснуться воды.

Трудно сказать, что подействовало на оставшихся сильнее – бесстрашный прыжок Брандла или убийственный холод, пробравшийся уже до самого нутра, – только следом за лепрехуном все разом, включая и Волка, кинулись к полынье. Так что в какой-то момент возле окна перехода едва не возникла сутолока. Хорн неловко зацепил Антипа плечом, и тот, поскользнувшись на льду, с криком полетел в полынью.

Антип успел заметить только быстро приближающуюся к нему черную воду, поверх которой плавал плотный слой мелкого рыхлого льда, намерзшего из соленой морской воды, после чего провалился во тьму.

Падение был прервано довольно-таки сильным ударом обо что-то твердое. Однако боль в ушибленном плече мгновенно оказалась забыта, едва только Антип почувствовал, как все его тело обволакивает блаженное тепло.

Рядом послышался негромкий хлопок, как от падения какого-то тяжелого тела. Затем еще один.

– Что за черт! – услышал Антип недовольный голос Хорна. – Темно, как… Луконя!

– Я здесь, – раздался из темноты голос бесенка.

– Куда мы попали? Я ни черта не вижу!

– А где твой фонарь, Хорн? – послышался откуда-то со стороны голос Брандла.

– Не работает, – ответил Хорн. – Должно быть, отключился от удара.

– Сейчас организуем освещение, – пообещал невидимый в темноте Луконя.

Следом за этим Антип услышал быстрые шаги, короткий тупой удар и длинное витиевато закрученное проклятие.

– Что там? – настороженно спросил Хорн.

– Я выбрал неверное направление, – ответил, цедя слова сквозь стиснутые зубы, Луконя. – И уперся в стену.

Из темноты послышался короткий смешок Брандла.

Антип носом потянул воздух. Воздух был какой-то странный, как в старой кладовке, куда давно никто не заглядывал, – пахло пылью и еще чем-то очень знакомым. Что именно это был за запах, Антип определить не успел, – в воздухе, стирая все остальные запахи, поплыл душистый аромат табачного дыма из трубки лепрехуна.

Луконя протопал в другую сторону, откуда послышалась негромкая возня, неизменно сопутствующая поискам на ощупь, если их ведет не привыкший к вечной тьме слепец, а затем неприятный, режущий слух металлический скрежет, как будто приводился в движение некий механизм, простоявший без надобности не один год. И неожиданно сверху на людей обрушился поток ослепительного солнечного света, заставивший на время зажмуриться.

Открыв глаза, Антип увидел, что они находятся в узкой и длинной прямоугольной камере с глухими стенами, сложенными из квадратных каменных блоков. Поперек камеры можно было сделать не более трех шагов, а вдоль – так все двадцать. Свет, показавшийся вначале нестерпимо ярким, был на самом деле тусклым и чуть желтоватым. Проникал он в камеру через небольшое круглое отверстие в потолке. В стенах камеры имелось множество ниш различных размеров, в которых были аккуратно расставлены разнообразные сосуды, коробочки, небольшие сундучки и просто свертки. Сами же стены были покрыты густой, плотной сеткой непонятных значков, вырезанных на камне.

– Славное местечко, – выпустив облачко дыма, насмешливо заметил Брандл.

Хорн подошел к стене и провел пальцем по строчкам причудливых значков, похожих на кривляющихся человечков.

– Гробница фараона Диджера Четвертого, – уверенно произнес он, посмотрев на Луконю.

– Снимаю шляпу перед необъятной широтой ваших познаний, досточтимый Хорн из рода Волчатников, – бесенок сделал широкий жест рукой, словно бы снимая с головы несуществующую шляпу, и, отставив ножку назад, отвесил Хорну галантный поклон.

– Неужели мы опять среди мертвецов? – обескураженно всплеснул руками Брандл.

– Нет-нет, – протестующе взмахнул рукой Луконя. – Камера с мумией фараона расположена в другом конце коридора. А мы находимся в камере, выполняющей роль подсобного помещения. Здесь собраны вещи, которые, как полагали древние, могли понадобиться усопшему в загробном мире: еда, питье, одежда, всевозможная утварь, деньги…

– Деньги?

Лепрехун подбежал к ближайшей нише, чтобы заглянуть в стоявший в ней горшок. Перевернув сосуд, Брандл с недоумением уставился на высыпавшуюся из него горстку серой трухи.

– К сожалению, большинство из того, что хранилось в этой камере, давно уже пришло в негодность, – с улыбкой объяснил алчному лепрехуну Хорн. – Фараон Диджер Четвертый жил и правил в начале Второй эпохи, следовательно, с тех пор, как его похоронили, минуло более трех тысячелетий.

– Но деньги не могли испортиться, – резонно возразил Волчатнику Брандл. – Что касается денег, тут меня не проведешь.

Лепрехун подошел к следующей нише и развернул лежавший в ней сверток.

– Гадость какая! – с омерзением воскликнул он, отбросив в сторону то, что находилось в свертке.

– Что там? – поинтересовался Антип.

– Дохлая кошка! – возмущенно пыхнул трубкой Брандл.

– Должно быть, это была любимая кошка фараона, – усмехнулся Луконя.

Лепрехун отряхнул руки и перешел к следующей нише, в которой стоял небольшой сундучок.

– Ладно, посмотрим, что здесь у нас, – сказал он, протягивая руку к сундучку.

– Остановись, Брандл, – предостерег его Хорн.

– А в чем дело? – удивленно посмотрел на Волчатника лепрехун.

– Ты никогда не слышал, что случается с грабителями пирамид? – невинным голосом осведомился Хорн.

– Нет, – отрицательно качнул головой Брандл. – А что?

– Их преследует вставшая из саркофага мумия фараона, – зловещим полушепотом сообщил ему Хорн.

Брандл задумчиво приподнял подбородок, почесал шею и выпустил большое кольцо дыма.

– По-моему, все это сказки, – сказал он.

– Как знаешь, – с безразличным видом пожал плечами Хорн. – Но я бы на твоем месте не стал рисковать. При том, что нам предстоит провести здесь не один день, у мумии будут все шансы добраться до тебя.

– Не один день! – Лепрехун возмущенно подпрыгнул на месте. – Несколько дней рядом с покойником!

– Успокойся, – сказал Луконя. – Этому покойнику несколько тысяч лет.

– Покойники не вино, чтобы становиться от выдержки лучше, – недовольно буркнул Брандл.

– Слушайте, – обиженно насупился Луконя. – Я доставил вас в самое надежное укрытие, какое только можно найти во всем Бескрайнем мире. А вы, вместо того чтобы рассыпаться в благодарностях, осыпаете бедного беса какими-то совершенно необоснованными обвинениями. Я не могу угодить всем сразу!

– Луконя прав, – поддержал бесенка Хорн. – Пирамида, в которой находится усыпальница фараона Диджера Четвертого, стоит среди песков Мертвой пустыни, которая поглотила некогда находившийся здесь город Фрах – древнюю столицу Страны Фараонов. Теперь сюда если кто и забредает, так только охотники за сокровищами. Но, насколько мне известно, никто еще не смог отыскать вход в пирамиду Диджера Четвертого.

– Точно, – подтвердил его слова Луконя. – Грабители могил упорно долбят известняковые блоки, из которых сложена пирамида, надеясь отыскать замурованный вход. А на самом-то деле все проще простого…

– Стоп! – остановил словоохотливого бесенка Хорн. – Не стоит разглашать тайны мертвых.

– Да здесь же все свои, – недоуменно посмотрел на своих спутников Луконя. – Мы же не какие-нибудь там грабители.

– И все же лучше промолчать, – сказал Хорн. – Секрет, который известен даже двоим, это уже не секрет. А нас здесь четверо.

– Пятеро, – указав на Волка, поправил Хорна лепрехун.

– Верно, пятеро, – согласился с ним Волчатник.

– А откуда здесь свет? – поинтересовался Антип.

– Потайная система медных зеркал, передающая внутрь пирамиды дневной солнечный свет, – объяснил ему Луконя. – Ею пользовались еще строители пирамиды.

– А объяснит мне кто-нибудь, как мы отсюда выберемся, когда придет время? – поинтересовался Брандл.

– Я избрал это место не только потому, что оно скрыто от всего мира, – самодовольно улыбнулся Луконя. – В камере, где расположена сокровищница фараона, имеется окно перехода, который ведет прямиком в Подлунную Империю. От того места, где мы окажемся, воспользовавшись этим переходом, до Тартаканда всего-то день пути.

– Молодец, Луконя, – похвалил бесенка Хорн. – Все-то ты предусмотрел.

Луконя польщенно улыбнулся.

– А как твои уши? – поинтересовался Хорн, взглянув на багровые кончики ушей бесенка. – Не сильно обморозил?

– Да, кажется, не очень, – Луконя осторожно коснулся кончиками пальцев левого уха. – Покалывает только немного, а так не болит.

– Волк, – взмахом руки подозвал к себе зверя Хорн.

Волк подошел к хозяину и, повинуясь новому приказу, покорно лег на пол.

Присев на корточки, Хорн осторожно подцепил двумя пальцами лоскут кожи на голове Волка, оттянул его в сторону и внимательно осмотрел рану.

– Ничего страшного, – ободряюще похлопал он зверя по спине. – Через день заживет.

– Через день? – недоверчиво посмотрел на Волчатника Брандл.

Хорн никак не прокомментировал свои слова. Вытянув из штанов подол рубашки, он ножом распорол плотный нижний шов и достал из него пять блестящих скобок, сделанных из материала, похожего на металл, но гораздо более гибкого и плотного. Сведя вместе края раны на голове Волка, Хорн умело зафиксировал их скобками.

– Ну, вот и все, – сказал он, потрепав Волка по загривку. Посмотрев на своих притихших спутников, Хорн спросил: – Других пострадавших нет?

– Нет, но непременно будут, – с уверенностью заявил Брандл.

– Как это понимать? – недоумевающе сдвинул брови Хорн.

– Мы собираемся просидеть здесь несколько дней, а у нас с собой нет ни еды, ни питья, – пояснил свою мысль лепрехун. – А мне, кроме вышеперечисленного, нужен еще и табак. На запасы покойного фараона, как я уже убедился, рассчитывать не приходится.

– Ты меня за идиота держишь? – свысока глянул на своего приятеля Луконя. – Я все заранее подготовил. В соседней комнате есть все необходимое для того, чтобы просидеть здесь как минимум месяц! Даже табак для совершенно невозможного зануды-лепрехуна.

Луконя прошел в конец камеры и, сунув руку в пристенную нишу, повернул скрытый в ней потайной рычаг. Часть стены медленно, с душераздирающим скрежетом отошла в сторону.

– Прошу! – Луконя сделал жест рукой, приглашая всех следовать за ним. – Можете сами ознакомиться с теми запасами, которые я предусмотрительно сделал.

Хорн пару раз стукнул фонариком о ладонь, и он снова загорелся. Освещая путь, Волчатник первым вышел в узкий коридор, находившийся по другую сторону открывшегося прохода. Следом за ним двинулись Антип и Волк. Чуть поотстав от остальных, Брандл дернул Луконю за подол рубашки.

– Слушай, – негромко сказал он. – А когда это ты успел сделать запасы? Ты ведь не знал заранее, что мы сюда направимся.

– Я не знал, а Морок, должно быть, догадывался, – таинственным полушепотом ответил лепрехуну бес. – Это он доставил сюда припасы. Только просил никому об этом не говорить. Но на тебя-то, я надеюсь, можно положиться?

Сделав многозначительное лицо, Брандл жестом заверил Луконю, что тайна эта навсегда останется похороненной в его душе. По большому счету, ему было абсолютно безразлично, кто доставил в пирамиду припасы. Лепрехун проявлял некоторое беспокойство по одной простой причине: он сомневался, известен ли Мороку его любимый сорт табака.