Глава 30

На этот раз ощущение падения в бездну не возникло. Мы просто прошли сквозь тонкую пелену серебристого тумана и оказались в просторном помещении, похожем на кабинет какого-нибудь весьма ответственного работника. Напротив двери у окна стоял большой письменный стол. За столом сидел человек, известный нам под именем Агамемнона.

На краю другого стола, установленного под прямым углом к столу Агамемнона, сидел еще один наш старый знакомый – Одиссей. Узкий носок левой ноги Одиссея в черной лаковой туфле упирался в блестящий паркетный пол, в котором, казалось, можно было увидеть свое отражение. Носок правой покачивался в воздухе, раз за разом описывая короткую дугу.

При нашем появлении Одиссей спрыгнул со стола и кинул журнал, который держал в руке, на низенький журнальный столик на трех тоненьких ножках.

– Приветствую вас, господа, – сказал он, сделав шаг к нам навстречу.

Я был потрясен настолько, что не мог и слова вымолвить. Витька, должно быть, чувствовал себя не лучше. Вопреки моим наихудшим опасениям, он не полез в карман за пистолетом, а стоял неподвижно, крепко держа меня за руку, как старшего брата, которому всецело доверял. Даже Менелай не подавал никаких признаков присутствия. Хотя, возможно, и к лучшему: если бы он сейчас принялся крушить мебель в кабинете, это было бы далеко не самым разумным выходом из положения.

– Понимаю ваше удивление. – Одиссей бросил быстрый взгляд на Агамемнона, словно мысленно советуясь со своим шефом, после чего вновь обратил свой взгляд на нас. – Надеюсь, урок, который мы вам преподнесли, не пропал даром?

Одиссей не спеша прошелся по комнате.

В голове моей было пусто, как в межзвездном пространстве. Я даже не пытался строить предположения на тот счет, какие планы имеют относительно нас Одиссей с Агамемноном. В руке у меня по-прежнему был зажат клиппер, но я не собирался приводить его в действие. Не потому, что был уверен в продолжающейся заблокированности прибора, а по той простой причине, что мне все это уже смертельно надоело. Все. Я устал и хотел, чтобы эта история наконец-то закончилась. Пусть все наконец сведется к единому знаменателю, даже если для меня он окажется со знаком минус.

Одиссей остановился напротив меня и, развернувшись на носках, оказался лицом к лицу со мной. К моему удивлению, глаза его вовсе не были холодными и безжизненными, как показалось мне при первой нашей встрече. Он смотрел на меня с интересом, как на некую диковинку, на которую почему-то не обратил внимания при первоначальном беглом осмотре экспозиции музея.

– Клиппер, – негромко произнес он.

Положив клиппер на протянутую ко мне ладонь Одиссея, я почувствовал странное облегчение – теперь от меня уже ничего не зависело.

Губы Одиссея тронула едва приметная самодовольная усмешка. Он подошел к столу Агамемнона и положил клиппер перед шефом.

Агамемнон взял клиппер в руку, внимательно осмотрел его и удовлетворенно наклонил голову.

– Присаживайтесь. – Одиссей указал нам с Витькой на кресла, стоявшие у стены. – Как принято говорить у вас: в ногах правды нет. – Одиссей улыбнулся. – Хотя у меня на этот счет несколько иное мнение. Впрочем…

Не закончив начатую фразу, Одиссей взмахнул кистью руки, словно отгоняя навязчивую муху, и, пройдя в указанном направлении, первым занял одно из свободных кресел.

Когда и мы с Витькой заняли оставшиеся свободными места, то оказалось, что мы сидим лицом к Агамемнону, а Одиссей расположился вполоборота между нами и шефом.

Только сейчас я обратил внимание на то, что мы с Витькой вновь были одеты так же, как в самом начале нашего странного пути: джинсы, кроссовки, майки и ветровки. Заметив на лице Витьки двухдневную щетину, я провел ладонью по своему лицу и почувствовал колючесть давно небритой щеки.

– Нас интересует еще один находящийся у вас предмет, – пристально глядя на Витьку, медленно произнес Агамемнон.

– Да, верно. – Одиссей, словно вспомнив о чем-то, легонько хлопнул себя ладонью по колену. – Пистолет, который вы прихватили в одном из возможных вариантов реальности.

При упоминании о пистолете Витькина рука непроизвольно дернулась к боковому карману ветровки.

– Только давайте без эмоций, – предупредил Одиссей, выставив перед собой руку с открытой ладонью.

Витька не спеша достал из кармана пистолет. Несколько секунд он держал его у пояса, направив ствол Одиссею в живот. Затем, коротко усмехнувшись, перевернул пистолет и рукояткой вперед протянул его Одиссею.

– Оружие нам не принадлежит, – принимая пистолет из рук Витьки, счел нужным объяснить Одиссей. – Но нам хотелось бы понять, каким образом во время перехода вам удалось сохранить при себе вещь, привязанную к одному из возможных вариантов реальности.

Одиссей вынул из пистолета обойму, осмотрел вложенные в нее патроны, после чего снял с пистолета затворную крышку.

– Так я и думал, – произнес он, обращаясь к Агамемнону. – Выстрелить из этого пистолета невозможно.

– То есть как? – удивленно прищурился Витька.

И это были первые слова, произнесенные одним из нас в кабинете Агамемнона.

– Очень просто, – ответил, переведя на него взгляд, Одиссей. – При переходе из одного варианта реальности в другой произошло необратимое изменение конструктивной схемы спускового механизма.

– А как же это? – Витька вынул из кармана и кинул Одиссею патрон с пробитым капсюлем.

Одиссей с интересом посмотрел на патрон.

– Странно… Вы пытались выстрелить им из этого пистолета?

– Вот именно. – Витька улыбнулся, гордый тем, что ему удалось-таки поставить Одиссея в тупик.

– Скажи, что это произошло в багровом мире, – напомнил мне Менелай.

– Мы пытались выстрелить из пистолета в том варианте реальности, в котором не так давно побывали вместе с вами, – сказал я.

– Ну, в таком случае это все объясняет, – кивнул Одиссей. – В иллюзорном мире происходит не то, что должно произойти в реальности, а только то, что вы сами себе представили. Ни в одном из других вариантов реальности боек этого пистолета не попал бы по капсюлю патрона.

– Постой-ка, – удивленно посмотрел я на Витьку. – Откуда у тебя патрон? Ты же вставил его в пистолет старшего лейтенанта Сивоконя?

На лице Витьки появилось точно такое же недоумевающее выражение, что и у меня.

– Вы думали, что оставили патрон в одном из вариантов реальности, в котором побывали? – Одиссей улыбнулся и качнул головой. – Такого не могло случиться. Ни в одном из вариантов реальности невозможно оставить то, что ему не принадлежит.

Я быстро хлопнул себя по карманам.

– Но у меня нет телефона, который я тоже оставил участковому, – сказал я.

– Телефон передал вам Парис, – объяснил мне Одиссей. – Следовательно, он снабжен необходимой системой защиты, точно так же, как клипперы, которыми мы пользуемся. Я думаю, Парис уже получил свой телефон обратно.

Одиссей поднялся из кресла, положил разобранный пистолет на стол перед Агамемноном, после чего вернулся на прежнее место.

– Однако то, что пистолет не стреляет, вовсе не объясняет, каким образом вам удалось прихватить его с собой. – Откинувшись на спинку кресла, Одиссей положил ногу на ногу. – Прежде нам не приходилось сталкиваться с подобными явлениями.

– Я полагаю, что прежде вам не доводилось и гоняться по всем возможным вариантам реальности за двумя типами, утащившими у вас клиппер, – с мрачным видом заметил Витька.

Несмотря на то что он добровольно отдал Одиссею пистолет, мне все же казалось, что мой приятель настроен на агрессивное противодействие тому, что собирались предпринять Одиссей с Агамемноном. В то время как мне, признаюсь честно, все уже было безразлично. Наверное, если бы сейчас нам вдруг представилась возможность снова бежать, я бы отказался воспользоваться ею.

– Ну тут вы в значительной степени преувеличиваете, – подал голос Агамемнон. – Вы не побывали и в одной тысячной всех возможных вариантов реальности.

– И тем не менее, – продолжил Одиссей, – следует признать, что вы доставили нам массу хлопот. Гораздо больше, чем мы рассчитывали.

– Рад это слышать, – язвительно усмехнулся Витька.

Одиссей ответил ему улыбкой, удивившей меня: ее можно было назвать почти дружеской.

– Вначале я было подумал, что Парис совершил огромную ошибку, сделав ставку на вас двоих, – сказал он. – Но, как выяснилось, вторую такую парочку еще поискать. По отдельности каждый из вас не представляет ничего интересного для нашего ведомства, но вместе вы оказались способными на многое. Как я полагаю, главный просчет Париса заключается в том, что он попытался использовать вас в качестве мелких разменных фигур в своей игре. Он заставлял вас совершать те или иные действия, не объясняя, какие цели при этом преследуются. И в итоге проиграл.

– Ну, у вас методы тоже не намного лучше, – заметил я.

– Что вы имеете в виду? – Строго сдвинув брови, Агамемнон бросил суровый взгляд на своего подчиненного.

– Взрыв на квартире Виктора Кровица, – напомнил я.

– Взрыв? – изумленно вскинул брови Одиссей. – Вы считаете, что мы к нему причастны?

– Если хотите, можете попробовать убедить меня в обратном, – предложил я.

– Взрыв устроили хайперы, – веско произнес Агамемнон. – То есть команда Париса.

– Простите, но тут концы с концами не сходятся, – недоверчиво покачал головой я. – Получается, что двадцать лет назад Парис вручил мне клиппер, поручив присматривать за Кровицем, только для того, чтобы затем самолично уничтожить его?

– Но ведь господин Кровиц жив, – улыбнулся Одиссей.

Я машинально посмотрел на Витьку, сидевшего в кресле по правую руку от меня. В такой ситуации трудно было что-либо возразить Одиссею.

– Но кто может поручиться за то, что я это действительно я? – неожиданно задал вопрос сам Витька.

– А кто же вы в таком случае? – непонимающе наклонил голову к плечу Одиссей. – Вы хотите сказать, что считаете себя кем-то другим, а не Виктором Кровицем?

Прежде чем ответить, Витька ненадолго задумался.

– Вне всяких сомнений, я считаю себя тем, кто я есть, – сказал он. – Но я не могу быть уверен, что я именно тот Виктор Кровиц, который, как мне известно, в одном из возможных вариантов реальности погиб при взрыве.

– Спросите об этом вашего друга, – указав на меня рукой, предложил Одиссей. – Он хорошо вас знает и, надеюсь, сможет ответить на ваш вопрос.

– Это пустой разговор, – недовольно поморщился я. – При изменении реальности могли измениться и мои представления о Викторе.

– Вы рассуждаете разумно, – согласился со мной Одиссей. – Но могу заверить вас, что в каждом из возможных вариантов реальности, где есть место для вас, вы неизменно остаетесь тем же самым человеком. Местные условия, несомненно, накладывают определенный отпечаток на особенности вашего характера и ваше мировоззрение, но то, что лежит в основе каждой личности, то, что делает того или иного человека неповторимым, всегда остается неизменным. Полагаю, что за время вашего путешествия вы и сами могли в этом убедиться.

– Но в таком случае, – растерянно развел руками я, – напрашивается следующий вывод: что бы со мной ни случилось, я всегда буду жить в одной из своих копий?

– Верно, – вновь согласился с моими словами Одиссей. – Более того, могу вам сказать, что, как только в доминирующем для вас варианте реальности вы погибаете от несчастного случая либо умираете от болезни или старости, тут же автоматически происходит подключение к нему иного варианта реальности, в котором вы все еще живы. По сути, каждый человек бессмертен до тех пор, пока существует поливариантность мира.

– А как же духи мертвых, с которыми я разговаривал, когда обладал экстрасенсорными возможностями? – вспомнил я.

– Это тоже одна из форм существования личности, – ответил Одиссей. – Человек оказывается в бездне вечности после того, как все физические формы его существования в поливариантном мире исчерпаны. Но что просходит с ним там, не известно никому из живущих.

– В таком случае я не понимаю, с какой целью Парис дал мне клиппер, – озадаченно покачал головой я. – Зачем ему это было нужно, если он и без того знал, что Витька в любом случае будет жить?

– Все очень просто. – Опершись локтями о колени, Одиссей чуть подался вперед. – Во-первых, таким образом Парис осуществил вашу, господин Зверинин, привязку к тому варианту реальности, в котором Виктор Кровиц был жив. Как я теперь понимаю, он с самого начала планировал использовать вас в паре. А во-вторых, Парис заставил вас проникнуться ощущением собственной значимости и в какой-то степени внушить это чувство вашему другу. Разве не так, Анатолий Иванович?

– Пожалуй, что так, – подумав, вынужден был согласиться я. – Но я все равно не понимаю, зачем Парису потребовалось взрывать Витькину квартиру? И почему нужно было ждать этого момента без малого двадцать лет?

– Ну, что касается долгого ожидания, тут вы, гоподин Зверинин, заблуждаетесь, – произнес в своей обычной неторопливой манере Агамемнон. – Не забывайте о том, что мы можем путешествовать во времени. Парис вручил вам клиппер, а затем переместился немного вперед по шкале времени. Для вас прошло двадцать с лишним лет, для него – пара минут.

– А взрыв в квартире Виктора Кровица стал своеобразным детонатором, который заставил вас начать действовать, – добавил Одиссей.

– Кажется, мы подошли к самому интересному, – подал насмешливый голос Витька. – Сейчас нам расскажут, ради чего, собственно, все это затевалось.

– Именно, – кивком подтвердил его догадку Одиссей. – Мы думаем, что вы это заслужили.

– О гобелене вечности и о противостоянии солтеков и хайперов нам уже известно, – сказал я, дабы дать понять своим собеседникам, что мы с Витькой вовсе не слепые котята и готовы разговаривать с ними на равных.

Реакция Одиссея и Агамемнона оказалась для меня неожиданной. Посмотрев друг на друга, солтеки неожиданно разразились таким заразительным хохотом, что, глядя на них, я тоже невольно улыбнулся. Хотя и не понимал причину подобного веселья.

– Гобелен вечности. – Агамемнон покачал головой, вытирая согнутым пальцем слезу, выступившую в углу глаза. – Надо ж было такое придумать. Я ведь много раз говорил тебе, – не очень строго, скорее игриво погрозил он пальцем Одиссею, – что людям, с которыми нам приходится иметь дело, нужны сказки. А ты упорно продолжаешь делать ставку на рационализм их мышления.

– Но, как бы там ни было, в данном случае победил именно рационализм, – возразил шефу Одиссей.

– Быть может, и нам кто-нибудь объяснит, о чем идет речь? – спросил Витька, быстро переводя взгляд с Агамемнона на Одиссея и обратно.

– Боюсь вас разочаровать, но никакого гобелена вечности не существует. – Не в силах сдержаться, Одиссей снова усмехнулся. – Это выдумка Париса, используя которую он вербует себе агентов в вашем времени. С моей точки зрения, выдумка довольно глупая. Но, судя по тому, как безотказно она действует на ваших современников, вы все еще не утратили неких радужных иллюзий по поводу будущего. На самом деле то, чем мы здесь занимаемся, намного проще и, я бы даже сказал, утилитарнее. Хайперы и солтеки, – Одиссей качнул головой из стороны в стороны, – это не две группы специалистов, стремящихся изменить будущее в соответствии с собственными представлениями о вселенской целесообразности, как внушал вам это Парис. Это, если можно так выразиться, две конкурирующие фирмы, занимающиеся определенной предпринимательской деятельностью в вашем времени. Цели наши зачастую не совпадают. На этот раз свара началась…

– Из-за книг Трепищева, – перебил я рассказчика.

– Меня радует ваша сообразительность, господин Зверинин, – улыбнулся Одиссей. – Действительно, камнем преткновения в наших взаимоотношениях с хайперами на этот раз стал небезызвестный вам писатель Вадим Трепищев, выступающий под псевдонимом Серж Лебедев.

– Писатель? – усмехнулся Витька. – Вы серьезно считаете то, что производит Трепищев, литературой?

– Лично я предпочитаю литературу иного сорта, – ответил Одиссей, не проявляя при этом никаких эмоций. – Но существуют и любители чтива вроде того, что, как вы верно выразились, производит Трепищев.

– Даже в далеком будущем? – удивился я.

– А почему бы и нет? – ответил за Одиссея Агамемнон. – За тысячелетия, истекшие с настоящего момента, люди узнали много нового о Вселенной и о себе, о пространстве и времени, и еще много такого, о чем вы сейчас не имеете даже самого общего представления. Но при этом они остались людьми, со всеми присущими им достоинствами и недостатками.

– Быть может, мы только научились лучше контролировать свои эмоции, – добавил Одиссей. – Хотя трудно сказать, следует ли считать это несомненным достоинством.

– Но при этом ваши современники не могут производить бестселлеры, которые без особого труда выдает на-гора Трепищев, – предположил Витька. – Или же в вашем времени законодательно запрещено издание подобной бездарной бредятины?

– Не в этом дело, – отрицательно качнул головой Одиссей. – Вам, возможно, трудно будет это понять, но в том, чем мы здесь занимаемся, присутствует определенный элемент игры. Некоему человеку из нашего времени каким-то образом попал в руки машинописный экземпляр самого первого романа Трепищева, который у вашего соседа не брало ни одно издательство. Наш современник захотел прочитать другие книги этого автора, и мы взялись обеспечить его ими. Для этого через подставных лиц мы вложили деньги в переживающее финансовые трудности издательство, а затем вручили Трепищеву простенький клиппер, который в любом из возможных вариантов реальности жестко привязывал его к данному издательству. Все шло как надо до тех пор, пока в дело не вмешались хайперы. Не знаю уж, что послужило тому причиной, но они задумали сорвать наши планы издания книг Трепищева. Возможно, таким образом они просто собирались сделать себе рекламу. Парис решил, что лучше всего для этой цели подойдет ваша парочка. Само собой, я могу только предполагать, как именно он намеревался использовать вас. Но скорее всего Парис делал ставку на то, что вы, Анатолий Иванович, неплохо знаете Трепищева и отчасти его, если мне будет позволено так выразиться, творчество, а вы, Виктор Алексеевич, если захотите, можете быть чрезвычайно убедительным. Задача сводилась к тому, чтобы свести всех вас вместе.

– Неужели это нельзя было сделать более просто, не прибегая к взрывам? – удивился я.

– Требовалось не только организовать вашу встречу, но и позаботиться о том, чтобы вы, все трое, находились в соответствующем эмоциональном состоянии. Взрыв в квартире господина Кровица, как я уже сказал, послужил своеобразным пусковым устройством. В тот момент вы были напуганы, не знали, что делать, а в таком состоянии управлять человеком проще всего. Однако Парис не знал, что мы ведем наблюдение за одним из его агентов. Вы, Анатолий Иванович, встречались с ним, когда оказались в квартире господина Кровица сразу после взрыва.

– Капитан Краснов, – без труда догадался я.

– Совершенно верно, – подтвердил мою догадку Одиссей. – Кстати, если это вам интересно, то именно он заминировал дверь. Это уже показалось нам подозрительным.

– Выходит, вы могли предотвратить взрыв, – с упреком произнес Витька.

– В доминирующем на тот момент варианте реальности мы могли это сделать, – не стал отрицать Одиссей. – Но взрыв непременно прогремел бы в ряде других возможных вариантов. И в каких-то из них Виктор Кровиц бы погиб. Тут уж ничего не поделаешь – таковы законы поливариантного мира: если существует возможный вариант реальности, в котором человеку удалось избежать неминуемой гибели, то существует и такой, в котором он расстанется с жизнью. Поэтому мы просто наблюдали за действиями капитана Краснова, не пытаясь мешать ему. Ну а когда спустя какое-то время после взрыва в квартире господина Кровица сработал клиппер, изменивший реальность, мы поняли, в чем тут дело. Правда, должен сознаться, мы не сразу догадались, что клиппер находится у вас, Анатолий Иванович. Сначала мы решили, что изменение реальности тоже работа Краснова. Но тем не менее мы вовремя приняли необходимые меры.

– Необходимыми мерами вы называете то, что собирались нас убить? – невинным тоном поинтересовался Витька.

– Да бог с вами, Виктор Алексеевич, – с обидой произнес Агамемнон. – Ни о каком насилии над личностью и речи быть не могло.

– Однако ваши подчиненные, включая и присутствующего здесь, весьма красноречиво наставляли на нас стволы своих пистолетов, – возразил ему Витька.

– А в одном из возможных вариантов реальности, – добавил я, – Витька был застрелен вашим подручным на лестнице, ведущей к моей квартире. Я сам это видел.

Одиссей усмехнулся.

– То, что вы приняли за пистолеты, на самом деле было магнитно-резонансным оружием, неизвестным вашим современникам. Из него невозможно убить человека. Следствием его воздействия на организм является временный паралич, проходящий через несколько минут без каких-либо последствий.

– Серьезно? – недоверчиво поднял бровь Витька. – А мне это оружие показалось очень похожим на пистолет.

– Мы умышленно придали ему такую форму, – ответил Одиссей. – С тем, чтобы один вид оружия оказывал на человека вашего времени соответствующее воздействие. Ну представьте себе, Виктор Алексеевич, как бы вы отреагировали, если бы я направил на вас не пистолет, а нечто похожее на рамку, сплетенную из тонких проволочек с нанизанными на них разноцветными бусинами, и скомандовал: «Руки вверх».

Для того чтобы вообразить такую ситуацию, Витьке не потребовалось много времени.

– Вот видите, – сказал Одиссей, заметив на его лице улыбку. – Вам самому смешно.

– Мы намеревались всего лишь нейтрализовать вас, – сказал Агамемнон. – То есть развести вас и Трепищева по таким вариантам реальности, которые полностью исключали бы вашу встречу.

Витька глянул на Агамемнона недоверчиво.

– Вы что, серьезно считаете, что я мог бы заставить Трепищева бросить заниматься тем, что сам он, болезный, принимает за литературу?

– Вне всяких сомнений, вам это могло удасться, – заверил его Агамемнон. Правда, секунду спустя он добавил: – При определенных обстоятельствах.

– Но пока мы с вами ехали в наш центральный офис, у господина Агамемнона родилась интересная идея, – продолжил Одиссей. – Вместо того чтобы нейтрализовывать, мы решили использовать вас как секретное оружие против Париса. В соответствии с нашими планами, вы должны были совершить холостой выстрел, что серьезно подорвало бы авторитет Париса и всех хайперов в целом. По-этому мы позволили вам завладеть управляемым клиппером и скрыться.

– Наш побег был подстроен! – почти в один голос возмущенно воскликнули мы с Витькой.

– А что я тебе говорил? – с улыбкой победителя посмотрел на Одиссея Агамемнон. – Они даже не подозревали, что мы вели их все это время!

– Так. – Откинувшись на спинку кресла, Витька положил руки на подлокотники и вытянул ноги. – Теперь я начинаю многое видеть в ином свете.

– Я должен принести вам свои извинения, – обратился к нам с Витькой Агамемнон. – Обычно мы так не поступаем, но в сложившейся ситуации у нас не оставалось времени на вашу перевербовку. Кроме того, все должно было выглядеть настолько правдоподобно, чтобы Парис не догадался, что вы действуете теперь по нашей указке.

– Значит, клиппер, который мы у вас похитили, не работал с самого начала, – догадался я.

– Клиппер работал, – поправил меня Одиссей. – Только его параметры задавали мы. Наша задача заключалась в том, чтобы, во-первых, заставить Париса нервничать и начать действовать как можно скорее, а во-вторых, соответствующим образом подготовить вас к беседе с Трепищевым, которую должен был организовать Парис.

– Что значит «соответствующим образом подготовить»? – спросил Витька.

– Мы провели вас через ряд ситуативных моделей, которые поубавили вашу агрессивность и резкое неприятие того, что вам лично кажется неправильным, господин Кровиц. Расчет строился исключительно на вашем психологическом портрете, составленном нашими специалистами, и, как выяснилось в дальнейшем, они не ошиблись. Само собой, ознакомившись с романами Трепищева, вы не могли бы сказать автору ни единого хорошего слова о них. Но если бы ваш разговор состоялся до нашей с вами встречи, вы с присущей вам виртуозностью втоптали бы Трепищева в грязь, и пережитое унижение заставило бы его навсегда оставить литературное поприще. А так, высказав Трепищеву все, что вы думаете по поводу его произведений, вы тем не менее подарили ему надежду на то, что, проявив старание и усердие, он сможет стать неплохим писателем.

– И как, сможет? – поинтересовался Витька.

На лице Одиссея появилась ироничная усмешка.

– Вы не хуже меня знаете, что как автор Трепищев совершенно безнадежен. Но тем не менее именно благодаря вам он не перестанет создавать свои бездарные романы. Вы подарили ему надежду, господин Кровиц.

– Интересная штука жизнь, – поскреб ногтями затылок Витька. – Пытаешься втолковать человеку одно, а он понимает тебя совершенно иначе.

– Кроме того, и сам Парис, начав нервничать, сыграл нам на руку, – продолжил свою историю Одиссей. – То, что он в категоричной форме потребовал от вас уничтожить Трепищева как литератора, не объяснив, для чего это нужно, вызвало у вас негативную реакцию. И вместо того чтобы быть резким и нелицеприятным в своих оценках творчества Трепищева, вы совершенно неосознанно выбирали куда более мягкие слова и выражения, чем те, что использовали бы в иной ситуации.

– Значит, благодаря всему этому противостояние солтеков и хайперов из-за книг Трепищева закончилось вашей полной победой? – спросил я.

– Можно сказать и так, – согласился с моей оценкой ситуации Одиссей.

– Чем же в таком случае можно объяснить наши дальнейшие злоключения?

– Тем, что, потерпев неудачу с Трепищевым, Парис решил заполучить имевшийся у вас клиппер. Дело в том, что по существующим у нас законам, работая в прошлом, мы не имеем права передавать местным жителям управляемые клипперы. И то, что на клиппере, который оказался у вас в руках, была заблокирована шкала управления, дела не меняет. Поскольку все клипперы имеют идентификационные коды, заполучив клиппер солтеков, Парис мог бы доставить нам серьезные неприятности. По счастью, этого не случилось. Я говорю «по счастью», потому что в тот момент, когда вы встретились с капитаном Красновым в ресторане «Эрмитаж», Парис весьма искусно использовал метод маскирующего наложения нескольких возможных вариантов реальности, в результате чего мы временно потеряли вас из виду. Как мы выяснили позднее, для того, чтобы уйти от Краснова, вы воспользовались клиппером.

– И оказались в иллюзорном варианте реальности, – вставил Витька.

Одиссей слегка пожал плечами.

– А иначе и быть не могло. В тот момент, когда вы нажали кнопку, мы не контролировали клиппер, а шкала настройки на нем была отключена. В режиме автонастройки клиппер всегда начинает просмотр возможных вариантов реальности с самого последнего. Пока вы находились в багровом мире, клиппер продолжал перебирать возможные варианты реальности, и, когда вы в очередной раз нажали кнопку, он отправил вас в тот мир, на котором в данный момент остановился. То, что вы оказались в иллюзорном мире, окончательно прервало нашу с вами связь. Поэтому, когда я увидел вас в кабинете мадам Лин, не скрою, это стало для меня полнейшей неожиданностью. Автонастройка шкалы клиппера к этому моменту была уже успешно завершена, и, когда вы сдвинули курсор к самому началу шкалы, клиппер вновь, как вы и хотели, вернул вас в иллюзорный мир.

– А вообще идея с похищением Одиссея мне понравилась, – заметил Агамемнон. – И исполнено все было четко. Полагаю, Одиссею пришлось бы туго, если бы каждый солтек не имел имплантированную под кожу запястья систему аварийного возврата в точку начала отсчета.

– Ну а когда я оказался в офисе, – продолжил Одиссей, – я первым делом снова отключил ваш клиппер. Я хотел тут же переправить в офис и вас, но господин Агамемнон предложил немного подождать, чтобы посмотреть, как вы будете действовать в сложившейся ситуации. Уверяю вас, никакой опасности для ваших жизней не было – ситуация все время находилась под нашим контролем.

– Вот только мы об этом ничего не знали, – мрачно буркнул Витька.

– Идея с поиском несуществующего выхода была превосходна! – восхищенно щелкнул пальцами Агамемнон.

– То есть как это несуществующего? – угрожающе посмотрел на меня Витька.

– Это была идея Менелая, – тут же отказался от приоритета я. – Это он решил, что, если мы сумеем убедить тебя в том, что выход существует, ты сможешь создать его с помощью собственного воображения.

– Отличная идея! – еще раз щелкнул пальцами Агамемнон. – Только, – он озадаченно сдвинул брови к переносице, – кто такой Менелай?

– Менелай работает в отделе связей с общественностью, – напомнил шефу Одиссей.

– Полагаю, что мы говорим о разных людях, – сказал я. – Наш Менелай – это царь Спарты, один из героев Троянской войны.

– Между прочим, в честном бою повергший на землю Париса, которого спасло от гибели только вмешательство Афродиты, – добавил Витька.

Солтеки недоумевающе переглянулись. Сообразив, что они совершенно не понимают, о чем мы говорим, я решил не развивать начатую тему. Если им неизвестно о существовании Менелая, пусть оно и остается для них тайной. Кто знает, возможно, нам еще придется прибегнуть к услугам нашего знакомого полтергейста.

– Насколько я понимаю, наша миссия исчерпана, – сказал я, обращаясь в первую очередь к Агамемнону, как к более старшему по должности. – Ни для вас, ни для Париса мы больше не представляем никакого интереса.

– Ну почему же, – возразил Агамемнон. – Мы пока не собираемся сворачивать нашу деятельность в вашем времени. Так что вы, со своими знаниями и опытом работы в поливариантном мире, могли бы оказаться полезными для нас.

– То есть вы предлагаете нам работу? – растерянно спросил я.

– Именно так, – утвердительно наклонил голову Агамемнон.

Подобное предложение оказалось для меня полнейшей неожиданностью. Интересуясь своей дальнейшей судьбой, я ожидал, что нам с Витькой будет предложена массированная промывка мозгов, которая заставит забыть обо всем, приключившемся с нами. Или сеанс гипнотического внушения, после которого мы будем считать все произошедшее сном. На худой конец – подписка о неразглашении. Но только не предложение о сотрудничестве.

Я не успел еще осмыслить, как я в принципе отношусь к подобной перспективе, когда, опередив меня, свое веское слово произнес Витька:

– Прежде чем согласиться на ваше предложение, мы должны получить ответы на интересующие нас вопросы.

– Прошу вас, – сделал приглашающий жест рукой Одиссей.

– Каковы конечные цели вашей деятельности в нашем времени?

– Я уже говорил, что мы занимаемся здесь исключительно тем, что вы назвали бы коммерцией. Но поскольку в нашем обществе сложилась несколько иная система приоритетов, нежели у вас, в том, что мы делаем, присутствует еще и некоторый элемент игры.

– Вы изменяете настоящее, чтобы оказать запланированное воздействие на будущее?

– Ни в коем случае! – Рука Агамемнона с открытой ладонью прочертила в воздухе дугу. – Мы не вносим никаких изменений в то, что вы называете реальностью, а лишь используем скрытые потенциальные возможности вашего времени. Солтеки и хайперы – это, если можно так выразиться, две конкурирующие фирмы в сфере оказания определенного вида услуг.

– И это не приводит ни к каким изменениям в будущем?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Одиссей и Агамемнон посмотрели друг на друга, словно мысленно совещаясь о чем-то. Продолжалось это недолго, секунд тридцать, а то и меньше. Но мне эта игра в гляделки совершенно не понравилась.

– Я думаю, им можно сказать, – обращаясь к своему подчиненному, негромко произнес Агамемнон. – Они все правильно поймут.

И я вдруг каким-то шестым или даже шестьдесят шестым чувством уяснил, что лучше бы нам не знать того, что собирались сообщить нам гости из будущего.