Идти по пятам механизированной армии просто. Даже слишком просто, ведь ее след широк и пролегает по накатанному маршруту. Дорога, по которой не так давно прошли и не застряли три десятка бронекатов, скорее всего, выдержит еще один. Главное, вовремя съехать с нее, дабы ветер успел «состарить» нашу колею, не позволяя ей выделяться на фоне отпечатков множества других колес.

Впрочем, к восточным пограничным землям – территории, где Владычица учинила охоту на «Геолога Ларина», – мы и близко не подобрались. По сложившейся за минувшие месяцы традиции, опять не обошлось без сюрпризов. Да каких сюрпризов! Водовоз, которому следовало скрываться на просторах Индианы и чье местонахождение было сегодня загадкой даже для нас, катил полным ходом нам навстречу! И катил, ориентируясь по тем же следам, что и мы! Но если «Гольфстрим» с каждым часом удалялся от Садалмалика, танкер двигался прямо к центру южных земель.

Чудеса, да и только!

Как и при бегстве со Змеиного карниза, мы вновь объединились с Кавалькадой. И уже не временно, а, похоже, до конца, каким бы он для нас ни выдался. Конечно, для выжившей чертовой дюжины кабальеро это было слишком громкое имя, и даже дон Риего-и-Ордас нынче редко упоминал его. Но эта кучка изгоев и бунтарей еще намеревалась заявить о себе на весь мир. Пока же они путешествовали за компанию с нами, поскольку у нас была общая цель – Владычица Льдов. Разве что мы разыскивали ее, чтобы попытаться вызволить из плена Дарио Тамбурини, а кабальеро собирались поквитаться с ней за унижение команданте и за казненных compañeros. Иной цели в жизни у этих «всадников Апокалипсиса» сегодня не было.

Вот почему первыми танкер заметили не мы, а гвардейцы. Они скакали в дозоре далеко – километрах в двадцати, – впереди истребителя и в итоге доставили нам эту весть еще до того, как я заметил бронекат Вирена с мостика. Где в этот момент разъезжала эскадра Владычицы, мы могли только догадываться, но ее дозорные почему-то не обнаружили водовоз.

Это было весьма странно. С трудом верилось, что такая медлительная махина могла улизнуть от целой своры охотников. Они при всем желании не успели бы захватить «Геолога Ларина» и перегнать его за четыре тысячи километров от того места, где он предположительно должен был сейчас скрываться. Чтобы очутиться сегодня здесь, в двух днях пути от Садалмалика, Вирену требовалось выехать на запад сразу же, как только они расстались с «Гольфстримом». То есть задолго до того, как в тех краях объявились бронекаты южан.

Складывалась весьма неприглядная картина. Выходило, что Вирен попросту обманул моих товарищей. И едва они рванули мне на выручку, Тойво, вместо того чтобы ехать на восток, взялся прокладывать себе путь в противоположном направлении.

Но зачем, хотелось бы знать? И если табуиты отыскали эту дорогу после того, как по ней прошла армия, почему Владычица, побывав на их прибрежной заправочной стоянке, до сих пор не настигла танкер по его же следам?

Все эти загадки мне категорически не нравились. Поэтому было неразумно двигаться навстречу вероломному альт-селадору. Предупредив дозор, чтобы он также держался от «Геолога Ларина» подальше, я развернул истребитель и погнал его в обратном направлении.

Это не было бегством. Я всего лишь предпринимал тактическое отступление и перестраховывался. За пару часов до этого мы проезжали мимо большого скопления скал, запомнившихся мне своими причудливо выветренными формами. Скопление тянулось вдоль дороги на многие километры, однако я заметил в нем лишь единственный сквозной проход, по какому мы могли бы преодолеть преграду, не тратя время на объезд. Проход был узок и извилист, но я сумел бы провести по нему «Гольфстрим» на малом ходу. А вот танкер через тот каменный лес уже не продрался бы, даже являйся Вирен величайшим шкипером Атлантики всех времен и народов.

Что находилось за скальным нагромождением, мы не видели. Характер местности позволял надеяться, что хамада по ту сторону также проходима для истребителя. Побережье пролегало километрах в ста пятидесяти к югу, но чтобы туда попасть, придется перевалить через десяток пологих возвышенностей – работа нудная, но в целом привычная. Впрочем, наведываться в те края мы пока не собирались. Глупо убегать от «Геолога Ларина» сломя голову, не попытавшись выяснить, что за нелегкая его сюда принесла. Тем более что мы так и так не сохраним наше присутствие в тайне. Вирен запомнил отпечатки протекторов «Гольфстрима» и обнаружит нас, едва увидит свежую колею поверх множества старых.

Этим я и планировал воспользоваться. За считаные часы, что остались до встречи с табуитами, ветер не засыплет следы истребителя песком до неузнаваемости. А значит, нужно просто взять и обернуть невыгодное нам обстоятельство в нашу пользу. Тем более что проделать такой финт с неповоротливым танкером куда проще, чем с любым другим бронекатом.

Прежде чем я решил вернуться к скальному проходу, на мостике состоялось краткое обсуждение доставленной дозором обескураживающей новости. Все вопросы были адресованы, естественно, селадору Шлейхеру, чьим непосредственным командиром и являлся альт-селадор Вирен.

– Понятия не имею, что вам и сказать. Ерунда какая-то! Да я разбираюсь во всем этом не больше вашего! – разводил руками Шлейхер. Однако по его бегающим глазам было очевидно, что он лукавит. У него имелось объяснение происходящему, но он боялся высказать это вслух. В конце концов, смекнув, что северяне и команданте просто так от него не отстанут, табуит решил выложить нам все без утайки.

– Разве что… – голос селадора звучал надтреснуто, а сам он сразу сник и понурил плечи. – Разве что в мое отсутствие на «Геологе Ларине» случился переворот, и командование перешло к помощнику шкипера Морено… Но это настолько дикое предположение, что я даже не знаю…

– Переворот?! – практически в один голос переспросили я, Малабонита и несколько краснокожих.

– Мы не обсуждали этот вопрос в вашем присутствии тогда, у Мадагаскара, – продолжал Шлейхер, – но спорили между собой в кают-компании чуть ли не каждый день… Помните, сеньор Балтазар, вы предложили нашей команде добровольно сдаться Владычице? За что она якобы нас помилует, заставит присягнуть ей на верность и отправит работать на свои гидромагистрали.

Дон Риего-и-Ордас кивнул – конечно, он этого не забыл, – но ничего не ответил. Он еще не оправился от кровопотери, и его покалеченная левая рука продолжала зверски болеть. На ней теперь отсутствовала часть кисти вместе с тремя пальцами: мизинцем, безымянным и средним. Половина указательного также была оторвана, а оставшаяся часть кисти напоминала клешню краба, чьи окаменелые останки до сих пор находят в хамадах. Хорошо, что команданте был правшой и что он не стал подвергать увечьям ту руку, в какой обычно держал шпагу. Как ни стремился он вырваться из тюремной камеры, здравомыслие все-таки не оставило его. И сейчас главный кабальеро наверняка хвалил себя в мыслях за проявленную осторожность.

Заигрывание с метафламмом обошлось сеньору Балтазару дорого, но промедли он со вскрытием замка, это могло стоить ему еще дороже. Выбить двери «элитных» камер-одиночек ручным тараном было невозможно, а ключи от них, судя по всему, охрана унесла с собой на крышу. И не отдала бы их без боя, а он затянулся бы неизвестно насколько. Воспользовавшись линзой-отмычкой и пожертвовав кистью руки, команданте, возможно, спас жизнь не одному своему спасителю. И, облегчив им задачу, позволил нам слинять из тюрьмы задолго до прихода из Садалмалика поднятого по тревоге войска.

Дон Риего-и-Ордас сделал все, чтобы обезопасить себя от черного всполоха. Перед тем как сфокусировать лучи солнца на замке, взломщик взял линзу не пальцами, а зажал ее в импровизированном держателе – между половинками книги. Затем вытянул руку с ней и отступил от двери как можно дальше. При такой опасной работе расстояние даже в полсантиметра имело жизненно важное значение. Увы, метафламм все равно дотянулся до руки команданте, но без держателя он пострадал бы сильнее, лишившись конечности уже по самый локоть.

Благо среди нас были те, кто знал толк в медицине. Едва дона Балтазара подняли на палубу, один из гвардейцев на пару с Малабонитой обработали ему рану, сшив то, что еще можно было приживить заново, и удалив все остальное. Тем временем Тунгахоп и Фреки замешали из вина, сухих лекарственных трав и какой-то вонючей дряни (даже не хотелось спрашивать, из какой именно) крепкую северную микстуру, промыли ею команданте покалеченную руку, а также велели ему принять немного этой гадости вовнутрь. После чего пациент сразу отключился и проспал беспробудным сном больше суток. За это время кровотечение у него почти прекратилось и не обнаружилось признаков заражения крови. Херлуф, из бедра которого был извлечен арбалетный болт, подвергся такому же лечению. Прочие головорезы обошлись обычной промывкой ран, и долгий целебный сон им не понадобился…

– …И примерно треть из нас отнеслась к вашему предложению, сеньор Балтазар, очень даже серьезно, – продолжал расспрашиваемый нами Шлейхер. – Еще треть колебалась. Но больше всех за капитуляцию ратовал помощник шкипера – селадор Морено. Он был уверен, что Дарио Тамбурини никогда не доберется до южного Полярного Столпа, и что идея уговорить Владычицу Льдов помочь ему в этом – самонадеянная глупость. Морено ежедневно заводил с нами об этом речь, стараясь привлечь на свою сторону тех, кто колебался. И не сказать, что безуспешно…

– А ты? – осведомился Тунгахоп. – На чьей стороне был ты?

– Я? – Селадор стушевался еще больше. – Я тоже… колебался. Но я слишком сильно уважал Тойво Вирена, чтобы оспаривать его решение. И не поддержал бы Морено, дерзни он свергнуть шкипера, чтобы отогнать «Геолога Ларина» южанам. Поэтому Вирен и отправил на «Гольфстрим» меня, а не кого-то еще. Он не хотел поручать это сподвижникам Морено – любой из них мог саботировать вашу миссию, ведь она была направлена против Владычицы. Отпускать от себя преданных людей Тойво тоже не стал – без них его власть сильно ослабла бы. А тот, кто колеблется, но продолжает поддерживать Вирена – идеальный вариант. Я не ослушаюсь его приказа и не подведу вас. И в то же время без меня Морено лишился потенциального союзника, которого он желал бы переманить на свою сторону.

– Если Морено и впрямь осмелился на переворот, что он мог сделать со шкипером и его союзниками? – обеспокоился я. – И есть ли возможность выпросить у заговорщиков наш контейнер с «черной грязью», ведь он им все равно не нужен, правильно?

– Я бы так не сказал, – покачал головой Шлейхер. – Мои братья на «Геологе Ларине» пока не в курсе, что Владычица ищет именно «черную грязь». Только Морено не дурак. Он быстро сообразит, что у него намного больше шансов стать южанином, уплатив за это танкером и марсианским контейнером, нежели просто одним танкером, которых на Юге и без того полно. Что же стало с альт-селадором Виреном, боюсь даже предположить. Без боя он заговорщикам точно не сдался бы.

– Ладно, хватит домыслов, – отмахнулся я, давая понять, что совещание закрыто. – Скоро проверим, так оно на самом деле или нет. Но в любом случае что-то тут нечисто, поэтому повременим спешить навстречу бывшим друзьям…

Дозорные настигли нас на обратном пути. Обскакав галопом округу, они удостоверились, что в радиусе тридцати километров от танкера других бронекатов, кроме нашего, нет. Теперь всадникам предстояла другая работа: исследовать проход в скальном нагромождении. Ехать через него наугад при наличии у нас такой превосходной разведки было непрактично.

Добравшись до прохода, мы свернули с накатанного пути и на малой скорости двинули вглубь каменного леса. Если перевозчики когда-нибудь и ездили здесь, это было очень и очень давно. На валунах, что попадали нам под колеса, отсутствовали выбоины, в то время как наш истребитель оставлял их там в изобилии. А чтобы на дороге скопилось столько неповрежденных валунов, должны были пройти годы, если не десятилетия.

За скалами нам опять открылась хамада, только танкер или приземистый строймастер по ней не прошли бы. Между ней и каменным лесом не было отчетливой границы. Просто в какой-то момент он начинал редеть, но не исчезал до конца, а продолжал тянуться до горизонта одиноко торчащими обелисками либо их мелкими скоплениями. Пространство, на котором они возвышались, изобиловало неровностями, в большинстве своем преодолимыми для истребителя. Но чтобы пересечь эту долину, нам придется прочертить по ней немало зигзагов.

Впрочем, сейчас мы планировали иное. Остановившись на краю прохода – там, где он фактически заканчивался, растворяясь в разреженных скалах, – я внимательно осмотрелся. И вскоре нашел среди скал такую, что возвышалась над остальными и в то же время позволяла легко на нее взобраться. Мне требовалось попасть на ее вершину с одной целью – привлечь к себе внимание экипажа «Геолога Ларина».

Кто бы ни управлял им сегодня, этот человек заметит свежие, знакомые следы поверх старых. Разворачиваясь, они уходили в обратном направлении, а спустя полсотни километров опять резко меняли курс и исчезали в каменном лесу. Шкиперу танкера не придется гадать, почему я так странно поступил. И выводы он сделает правильные. Табуиты знают, что нас сопровождают кабальеро, которые непременно будут скакать в дозоре. И то, что мы вдруг рванули на попятную, а затем скрылись, свидетельствует об одном: шкипер Проныра (или Сенатор, если Проныру не удалось вызволить из тюрьмы) еще издали засек знакомый танкер, но испугался встречаться с ним и удрал.

Мой план был прост: я позволяю внезапно увидеть себя и слежу с безопасного расстояния за реакцией танкерной команды. Как бы она себя ни повела – даже проехав мимо без остановки, – любая замеченная мной мелочь прольет свет на то, что происходит на борту водовоза. А чтобы его впередсмотрящий нас не проморгал, со мной на скалу взобралась группа поддержки: Малабонита, Сандаварг, Тур и Квасир.

«Геолог Ларин» возник на горизонте после обеда, а ближе к вечеру он поравнялся наконец с проходом в скальном нагромождении. Все это время мы не маячили на виду, наблюдая за приближением танкера лежа. И лишь когда табуиты должны были обнаружить сворачивающие на юг следы «Гольфстрима», мы поднялись в полный рост и дали понять, что отъехали от дороги совсем недалеко. Посылать водовозу приветственные жесты никто из нас и не подумал. Кого обманет такое лицемерие? Будь мы рады встрече, зачем, спрашивается, тогда удирали и прятались?

Прущий до этого на полной скорости – то есть чуть медленнее средней скорости истребителя, – танкер начал притормаживать и остановился аккурат напротив прохода. Для капитулянтов, спешащих сдаться Владычице Льдов, эта остановка была лишена смысла. Напротив, им следовало игнорировать нашу компанию преступников и всячески открещиваться от нее. Но нет, они считали иначе и ясно дали понять, что их еще интересует судьба бывших соратников.

Кто стоял на шкиперском мостике «Геолога Ларина», отсюда разобрать не удавалось. Было также непонятно, что за люди суетятся по танкерным палубам и трапам. Судя по одежде – обычные мирные перевозчики. Но без орденского облачения табуиты могли сойти и за них, а гражданская одежда у команды Вирена наверняка имелась. По крайней мере я бы на их месте обязательно держал ее про запас. На случай, если вдруг придется пускать южанам пыль в глаза или засылать шпионов в какое-нибудь южное поселение.

Нас и водовоз разделяло сейчас примерно полкилометра. Вести с ним на таком расстоянии переговоры мы могли либо с помощью сигнального зеркала, либо жестикуляцией. Первый способ был намного информативнее и больше подходил табуитам. Второй – нам, поскольку наше зеркало осталось на истребителе и было слишком тяжелым, чтобы тащить его с собой на скалу. Однако ничто не мешало нам скомбинировать оба этих варианта – всякий уважающий себя перевозчик способен общаться и на языке световой морзянки, и посредством азбуки жестов.

Бледное южное солнце, в отличие от экваториального, слепило глаза не так сильно. Но мне все равно пришлось прикрыть их рукой, дабы расшифровать, что транслирует нацеленное на нас сигнальное зеркало танкера.

«Не бойтесь! – успокаивали нас с борта водовоза. – Мы против вас ничего не имеем! Где ваш шкипер? Хотим с ним поговорить».

– Это кто здесь должен бояться прихлебал Владычицы?! – набычился Сандаварг, когда я перевел всем собравшимся на скале адресованное нам послание. Тур и Квасир поддержали сородича недовольным ворчанием, а Малабонита недоуменно изогнула бровь, пытаясь догадаться, о чем «прихлебалы» намерены с нами говорить.

Я вытянул вверх правую руку, давая понять, что я и есть шкипер. Затем поднял над головой левую и перекрестил ее с правой. Этот жест означал, что мы отказываемся приближаться к «Геологу Ларину». Жест «Мы вас не боимся!» в такой азбуке отсутствовал – когда перевозчики не опасаются друг друга, они съезжаются борт к борту и переводят общение в нормальное русло. Зато подобных красноречивых жестов – как правило, непристойных – хватало у северян. Но я не намеревался потакать им и оскорблять почем зря собеседника, хотя, конечно, Убби, Квасир и Тур это одобрили бы.

«Нам с вами не по пути. Мы приняли решение остаться на Юге. Надеюсь, вы нас поймете и простите, – продолжал не пожелавший назвать свое имя нынешний шкипер танкера. – В качестве извинений мы готовы вернуть ваш груз. Можете забрать его прямо сейчас».

– Прямо сейчас? – переспросила меня Малабонита.

Я подтвердил. Перевести иначе эту последовательность сигналов было нельзя. Однако столь быстрое разрешение противоречий с монахами-перебежчиками меня не обрадовало, а еще больше насторожило. Они предвосхитили просьбу, с какой я намеревался к ним обратиться, и сразу дали на нее положительный ответ. В мире, где вас окружают сплошные враги, такие счастливые совпадения крайне маловероятны.

«Два члена вашей команды все еще у нас, – объяснил я «Геологу Ларину», насколько это позволял скупой язык жестов. – Они хотят с вами воссоединиться. Вы согласны?»

«Вы ошибаетесь, – ничуть не замешкавшись, просигналил в ответ морзянкой собеседник. – У вас на борту только один член нашей команды – селадор Шлейхер. Если он намерен вернуться и отправиться с нами в Садалмалик – мы не возражаем».

Уловка не сработала. Быстрота и точность ответа подтвердили, что со мной и впрямь беседует кто-то из экипажа Вирена, а не выдающий себя за табуита южанин. И все равно, что-то при взгляде на танкер не давало мне покоя. Какая-то неуловимая деталь. Она вроде бы находилась на виду, но я все никак не мог на ней сосредоточиться.

– Глянь-ка вон туда, Mio Sol! – вдруг всполошилась Долорес. И, придвинувшись ко мне, вытянула руку так, чтобы я видел, куда именно она указывает. – Дорожный просвет! Тебе не кажется, что он слишком мал для такой горы на колесах, которая спешит на Юг, чтобы сдаться?

– Ну конечно! – осенило меня. – Ты абсолютно права, Моя Радость! – И, повернувшись к северянам, растолковал, в чем дело: – «Геолог Ларин» сошел с проторенной гидромагистрали и движется, можно сказать, наугад. Первое, что я сделал бы на месте его шкипера, прежде чем осмелился на это: слил бы всю воду, кроме необходимого питьевого запаса. Потому что разъезжать на танкере по бездорожью даже с наполовину залитыми цистернами – а это ни много ни мало три тысячи тонн воды, – тяжкий и рискованный труд. Судя по прогибу рессорных плит «Ларина», он сейчас везет примерно такой груз. Но зачем? Вы бы поехали в Аркис-Капетинг со своим вином? А тем более не с бутылкой, а с целой бочкой?

Северяне замотали головами. Разумеется, вздумай они посетить винодельческую столицу Атлантики, им никогда не пришла бы на ум столь идиотская мысль.

– И что все это может означать? – спросил Убби, покосившись на истребитель, где его дожидались братья Ярнклот и Ярнскид. – Почему Вирен или Морено слили воду только наполовину?

– Хороший вопрос. – Я хмыкнул. – Однако давайте надеяться, что в танкере все-таки вода, а не что-то похуже.

И, воскресив в памяти очередной порядок жестов, передал «Геологу Ларину» ответ:

«Мы заберем груз! Но сначала прошу вас открыть заслонки и слить воду!»

Находящемуся в двух днях пути от Садалмалика водовозу мое требование не доставило бы трудностей. Когда дорога выйдет на побережье, он сможет снова пополнить слитые запасы. Разве только закачка цистерн бортовой помпой отнимет у него слишком много времени. Но учитывая, на сколько дней опоздал танкер, двигаясь наполовину груженным вместо того, чтобы идти налегке, суточная задержка не имеет для него принципиального значения. Ну а слить воду было и того проще – все равно что мне включить сепиллу: дернул за пару рычагов, откупорил автоматические клапана сливных люков, и дело в шляпе.

И правда, возражений со стороны «Геолога Ларина» не последовало. Не прошло и минуты, как механизмы его водоналивной системы пришли в движение: закрутились шестерни и винты червячных передач, заходили тяги, защелкали стопорные устройства и пружинные замки уплотнителей… И все бы ничего, да вот только…

– Все вниз! – встрепенувшись, приказал я. – Живо на борт и сматываемся отсюда! Это – засада!

Малабонита и северяне недоуменно поглядели на меня, но паникером не обозвали. И без лишних вопросов исполнили приказ, хотя опасностью вроде бы пока не пахло. Но так мог подумать только человек, не разбирающийся в технике либо ни разу не видевший, как разгружаются водовозы. А разгружаются они двумя способами: обычным и аварийным – когда вместо сливного люка происходит разгерметизация и открытие задней стенки цистерны, отчего она опустошается буквально за считаные секунды.

Я понял, что шкипер «Геолога Ларина» задействовал аварийный вариант – слишком много механизмов пришло в движение на цистернах. Вот только вода, что должна была хлынуть в приоткрывшиеся щели, оттуда не хлынула. А ведь при такой откупорке резервуаров за кормой водовоза моментально разлилось бы маленькое море, после чего ослабевшие рессоры сразу приподняли бы опорожненную громадину на пару метров…

Ничего этого не произошло. Задние стенки цистерн продолжали двигаться вверх, и было уже очевидно, что танкер вез не воду. И сдаваться южанам его команда не планировала, потому что она уже сдалась им со всеми потрохами. Когда и где, неизвестно. Но отсутствие на «Геологе Ларине» гербов и флага Владычицы вовсе не означало, что там по-прежнему хозяйничают табуиты… Или теперь их следовало также называть южанами?

Человеческие метаморфозы, к которым я давно привык и перестал им удивляться…

Какой на самом деле груз скрывался в резервуарах водовоза, выяснилось, когда мы начали спускаться с наблюдательного поста. Из разверзнутой утробы исполина вывалились мощные сходни, и по ним почти одновременно на землю скатилось около дюжины (точно я не посчитал, ибо торопился) боевых бронекатов. Самых разных. Я заметил среди них парочку перехватчиков, один истребитель и как минимум полдесятка дальнобоев. Последние тут же дали по нам нестройный залп из нескольких катапульт. Но, видимо, их расчеты выставили прицелы на максимальную дальность и потому переусердствовали. Все ядра перелетели через каменный лес и зарылись в песок либо разбились о скалы далеко впереди «Гольфстрима».

Засада! Такая элементарная, а ведь я едва в нее не угодил! Видимо, в тюрьме мои инстинкты все же притупились, хотя и там мне приходилось денно и нощно держать ушки на макушке. Если бы не умница Малабонита, вовремя заметившая неестественно низкий дорожный просвет танкера, я бы точно отправился ему навстречу, списав свои страхи на разыгравшуюся паранойю. И как бы эта стерва-паранойя была права, когда вместо того, чтобы выдать нам контейнер, табуиты-перебежчики выдали бы нас самих на расправу южанам!

Но пока между ними и «Гольфстримом» возвышались скалы, для нас еще не все было потеряно.

– Прибавьте ходу, парни! Живей, живей! – поторопила нас Долорес, спустившись со скального обелиска. Она тоже прекрасно понимала, что следующий залп дальнобоев может оказаться более удачным.

Северяне припустили к «Гольфстриму», сверкая голыми пятками, но все же стараясь, чтобы их отступление не выглядело слишком суматошным. Дабы сохранить достоинство, Убби, Тур и Квасир позволили нам с Долорес себя обогнать и поднялись на палубу последними. Мне на подобные предрассудки было плевать, и я, взбегая по трапу, уже на ходу выкрикивал распоряжения.

– …Убби и Тунгахоп! Срочно «Подергушки» на мостик! Шлейхер и Малабонита! Поможете им со стрельбой! – завершил я отданную на одном дыхании череду приказов.

«Подергушками» мы окрестили орудия Вседержителей, что срабатывали лишь после рывка за приделанную к ним ленту для подачи снарядов. Восхищенный нашими трофеями, Тунгахоп все время упрашивал меня дать ему стрельнуть из такой пушки хотя бы разок. Но я, экономя боеприпасы, все откладывал это дело до подходящего случая. И вот, на радость северянам – но только не мне, – этот случай наконец-то представился! И Тунгахоп, даже подпрыгнув от восторга, бросился исполнять мое распоряжение столь же расторопно, с какой я исполнял его приказы в Ведре.

Две «Подергушки» были доставлены на мостик аккурат тогда, когда я вернулся к штурвалу, но еще не скомандовал Сенатору «Полный вперед!».

– Косите скалы справа и слева от прохода! – обрисовал я задачу четверке пушкарей. Уточнять, зачем это нужно, не потребовалось. Весть о том, что к нам мчится отряд боевых бронекатов, облетела «Гольфстрим» и сопровождающих его кабальеро еще до того, как поднялся трап.

Мы разобрали временную кровлю и спустили ее в трюм сразу, как только сбежали из Ведра, поскольку она мешала пользоваться палубными «Эстантами». Но даже оставь мы эту защиту, она не спасла бы нас от каменных ядер дальнобоев. Впрочем, пока их расчеты не видели цель, им приходилось бить наугад и с большим разбросом снарядов, что давало нам неплохой шанс увернуться от них.

– Воздух! – прокричал кто-то из следящих за небом северян. Ядра летели по высоким навесным траекториям, и у нас было время засечь угрозу на подлете. Засечь и попытаться уберечь от нее наши головы.

Склонившись над раструбом коммуникатора, я бросил мимолетный взгляд в небо. Несколько зловещих черных точек неслись над вершинами каменного леса. В этот миг ядра еще шли на взлет, но когда я прикажу Гуго трогаться, они будут стремительно снижаться. Успеют ли товарищи бросить все и попрятаться кто куда: кто в рубку, кто в моторный отсек, а кто под мостик?.. Впрочем, сейчас их личная безопасность – целиком и полностью их проблема. А моя – поскорее увести истребитель южнее – туда, где мы можем скрыться от врага. Но сначала нужно завалить проход, по которому он может прорваться через скалы.

В этот раз ядра обрушились ближе. Одно из них грохнулось настолько близко, что поднятый им фонтан из камней и песка обдал «Гольфстриму» левый борт. Стрелки дальнобоев не могли взять нас в классическую «вилку». Они не видели мишень, и пока лишь методично понижали прицелы, стараясь накрыть снарядами наибольшее пространство. И если мы простоим на этом месте еще полминуты, следующий залп южан наверняка окажется точным.

Пора! Я крикнул товарищам, чтобы держались, и отдал в моторный отсек команду «Полный вперед!»…

Тем временем наши пушкари, подзадоривая себя воплями, тоже приступили к работе. Убойная мощь «Подергушек» огромна, но не настолько, чтобы стрелять из них по врагам сквозь каменный лес. Но сейчас нам это и не нужно. Достаточно завалить проход скалами, и ни один бронекат здесь уже не пройдет.

Бум-мвж-ж-жах-х!!!

Бум-мвж-ж-жах-х!!!

Бум-мвж-бум-мвж-ж-жах-жах!!!

Пушки заговорили одна за одной нестройной чередой. Частота их стрельбы зависела от того, как быстро стрелки ловили цель и, продергивая ленту с боеприпасами, взводили орудия. Приставленная к Сандаваргу заряжающей, Малабонита была этим недовольна, но возмущаться вслух не стала. Да и чему возмущаться? Чтобы удержать «Подергушку» при выстреле, требовалась куда большая сила, чем перезарядить ее. Так что на роль наводчиков коренастые северяне подходили лучше, чем Долорес и Шлейхер.

Первыми с треском осели и развалились скалы, возвышавшиеся по обе стороны прохода вдали от нас. Их следовало обрушить раньше других, так как начни мы с ближних скал, до дальних наши снаряды уже не долетят из-за образовавшихся завалов. А завалы требовалось городить внушительные, ведь если у врага есть хотя бы один строймастер, все наши усилия пойдут насмарку.

Дабы северяне чересчур не увлеклись – а они, войдя в раж, были на такое способны, – я считал каждый сделанный ими выстрел. Для снарядов «Подергушек» камни являлись очень легкой преградой. Чтобы подрубить скальный обелиск, хватало одного-двух точных выстрелов, сделанных в ту часть его основания, что находилась ближе к проходу. После чего скала падала от собственной тяжести, заваливаясь поперек дороги и полностью перегораживая ее.

Когда после двенадцатого выстрела я оглянулся и велел пушкарям прекратить стрельбу, они успели обрушить восемь или девять скал. И заодно поднять такую тучу пыли, что она полностью скрыла подъехавшие к противоположной стороне завала бронекаты. Оставшиеся в арьергарде, дальнобои ударили по нам третьим залпом, но на сей раз ядра попадали за кормой истребителя. Последовал и четвертый залп, опять на максимальную дальность. Однако к тому времени мы вышли из зоны поражения катапульт, и дистанция между нами неуклонно увеличивалась.

Разумеется, южане вернутся и объедут каменный лес вокруг, чтобы попытаться догнать нас по нашим следам. Но за это время мы возьмем у врага такую фору, что погоня за нами утратит всякий смысл. К тому же, как утверждал дон Балтазар, завтра или, в крайнем случае, послезавтра погода ухудшится. Он был уверен в этом почти наверняка, поскольку помимо свежей раны у него заныли и старые. А они, по словам команданте, на протяжении многих лет заменяли ему барометр, причем последнему он доверял куда меньше.

Что бы ни разразилось вскорости над нами – дождь, ураган либо то и другое вместе, – это собьет со следа наших недругов. И позволит нам отыскать укромное местечко, где мы пересидим в тишине и спокойствии пару дней. Вот только бездельничать нам не придется. Мы не смогли опередить Владычицу, позволив ей захватить контейнер с «черной грязью». Это табуиты-водовозы подложили нам такую свинью, сместив своего шкипера и сдавшись южанам без боя (в противном случае на танкере остались бы вмятины от ядер, но мы их не заметили). И теперь нам стоило крепко поразмыслить над тем, как быть дальше. Все наши и без того зыбкие планы сегодня пошли прахом. Уже ничто не препятствовало Владычице снова собрать в кулак свои армии и бросить их на Новое Жерло. И что бы мы ни делали, какие бы палки ни совали ей в колеса, остановить войско южан нам было не по зубам.

Одно хорошо: сосредоточившись на уничтожении Жерла, королева Юга вычеркнет нашу поимку из списка первоочередных задач. И Вседержителей мы без контейнера теоретически больше не интересовали. Разве только вакты, на каких мы можем нарваться, учуют трофейные «Подергушки», но их можно до поры до времени запрятать глубоко в трюме. И если в ближайшие дни нас и кабальеро осенит идея, как нам обратить все эти преимущества себе на пользу, возможно, для Дарио еще не все потеряно. Хотя, конечно, я бы на его месте не питал на шкипера Проныру особых надежд и покончил с собой при первой же возможности. Надейся не надейся, при любом исходе грядущей войны южан и Вседержителей Тамбурини-младшего ожидала незавидная участь…