Книга: Коготь Харона
Назад: Глава 7 Тени, всегда тени
Дальше: Глава 9 Опора

Глава 8
Не совсем Подземье…

Далия провела рукой по лицу, спрыгнув вниз на мелководье у металлической решетки.
— Мы поползем через это? — спросила она с отвращением.
Впереди сидел Артемис Энтрери и дергал один из изогнутых прутьев в сторону. Он почти достаточно сдвинул его, чтобы они смогли пролезть.
Стоявший рядом с эльфийкой Дриззт понимал ее нежелание, потому что исходящий из темного туннеля запах был действительно ужасающим.
— Не обязательно, — сказал он ей и кивнул подбородком на север. — Вместо этого мы могли бы отправиться в Лускан. Или мимо Лускана, к Десяти Городам, хотя не хотелось бы бороться с наступлением зимы в Долине Ледяного Ветра.
— Или на восток, в Мифриловый Зал, — возразила Далия, отнюдь не шутя.
Энтрери с удивлением обнаружил отломанный прут в своей руке. Он посмотрел на его ржавый конец, затем отбросил, вызвав всплеск воды. Убийца присел ниже и вымыл руки в соленой жидкости.
— Решайте, — сказал он. — Этот путь ведет к Алегни.
Далия протолкнулась мимо него и влезла в туннель на коленях, затем быстро поднялась на корточки и оглянулась на своих спутников.
— Зажгите факел, — велела она.
— Он опалит твое лицо, — насмешливо фыркнул Энтрери.
— Нам нужен источник света, — возразила Далия, поскольку последнее слово должно быть за ней.
Артемис Энтрери только что одержал над ней верх, только что унизил ее перед Дриззтом. Далия это так не оставит.
— Я проходил без него, — бойко ответил убийца, и эльфийке оставалось только хмуриться.
Она положила руки на бедра и впилась взглядом в человека, но Дриззт вытащил Мерцающий. Магический клинок ответил на его призыв и засветился мягким сине-белым светом. Дроу влез в туннель и протолкнулся мимо Далии, держа клинок перед собой, тускло освещая путь.
Вырубленный неровно в камне, коллектор иногда был достаточно высок, чтобы Дриззт и другие могли встать в полный рост, но чаще им приходилось передвигаться пригнувшись. Пол был вогнут к центру, и поток темной воды сочился мимо, иногда глубина была по щиколотку или даже по колено, и это вызывало тревогу. Всюду в поле их зрения какие-то твари скользили, или ползали, или сновали туда-сюда.
Сначала свет клинка казался скудным, но поскольку они углубились в туннельную систему — лабиринт углов, повороты, и неразличимые камни — и дневной свет остался позади, сияние Мерцающего казалось более ярким. Больше крыс ютилось в темнотах туннеля, больше змей ускользало в воду, и множество насекомых, летающих и жалящих, и паукообразных существ, висящих в небольших сетях, наблюдало.
Никто из троих не высказал очевидную истину: клинок мог осветить несколько футов вокруг них, но для кого-то или чего-то вдали он сиял как сигнальный маяк.
Дриззт, который родился и вырос в лишенном света Подземье, лучше всех понимал это. Дроу, несущий источника света в коридорах вокруг Мензоберранзана, был бы в скором времени убит и ограблен. Использование светящегося клинка сейчас предавало анафеме все, что он изучил, когда был молодым воином. С его превосходным зрением он мог достаточно хорошо перемещаться по этим туннелям без света.
— Я вижу в темноте, — сказал Энтрери позади него, он удивился и повернулся к человеку.
— Ты носил обруч кошачьего глаза, — согласился Дриззт, и поднял Мерцающий, убеждаясь, что сейчас Энтрери не носит ничего подобного.
— Теперь он внутри, — объяснил убийца. — Подарок Джарлакса.
Дриззт кивнул и собрался убрать клинок в ножны, но Далия схватила его за руку. Он посмотрел на нее с любопытством, и она покачала головой, её лицо выражало беспокойство.
— Мне не нравятся змеи и пауки, — сказала она. — Если ты вложишь его в ножны, то знай, тебе придется меня нести.
У Энтрери это вызвало смех, но короткий, поскольку Далия смерила его убийственным взглядом, недвусмысленно намекая, что он пересекает опасную черту.
Дриззт пошел вперед, и Далия пошлепала за ним следом.
— А джентльмен меня бы понес, — пробормотала она себе под нос.
— Потому что ты такая леди? — спросил идущий позади Энтрери.
Дриззт остановился и сделал глубокий вдох. Образ этих двоих, сошедшихся в страстном объятии, мелькал в его мыслях, и он почти зарычал вслух, отгоняя его.
Ведомое светом Мерцающего, трио двинулось дальше вдоль главного коридора, и достаточно скоро они пришли в сотовидную сеть более внушительных рукотворных боковых туннелей. Они знали, что были под предместьями города — старого города, во всяком случае. Сначала их выбор был ограничен, так как здесь было множество маленьких туннелей, почти непроходимых и несколько, которые можно пересечь только ползком на брюхе… чего никто из них не хотел. Но вскоре после этого они добрались до сети достаточно больших проходов, многие были проходимы, как и тот, которым они теперь путешествовали, а несколько были даже больше.
— Ты помнишь дорогу? — спросил Дриззт у Энтрери.
Он прошептал эти слова, и звук его голоса отразился от влажных и скользких камней.
Энтрери поравнялся с дроу, который стоял на перекрестке пяти туннелей, и стал осматривать область. Он подбоченился и, наконец, покачал головой.
— Это было давно.
— Не так давно, — возразила Далия с явным раздражением.
Энтрери и Дриззт посмотрели на эльфийку.
— Когда я в последний раз здесь проходил, я просто следовал за потоком воды, — объяснил он. — Я заботился о том, что было передо мной, а не позади.
— Ты был бы гораздо умнее, если бы делал отметки, или хотя бы вернулся и нанес свой путь на карту после того, как убежал, — продолжила Далия.
Энтрери жестко на нее посмотрел.
— Я не собирался возвращаться этим путём. Никогда.
Эльфийка презрительно на него махнула.
— Ты меня разочаровываешь, — сказала она. — Истинный воин всегда готовится.
Дриззт внимательно изучал Энтрери, ожидая, что он взорвется и обрушит на Далию убийственную ярость. Но тот просто стоял и смотрел на нее некоторое время, а затем повернулся к Дриззту, и снова взглянул на туннели.
— Я бы предложил левый, — сказал он. — Река с левой стороны от нас, и я вошел в коллекторы вдоль ее берега. Это — источник проточной воды, которая очищает эти проходы, и поэтому…
— Очищает? — Далия толкнула массивную груду грязи и экскрементов половиной своего посоха, и ее лицо приняло брезгливое выражение.
Груда сдвинулась в сторону и под ней оказалась змея, черная и толстая, свернувшаяся, и случайно освобожденная Далией. Она прыгнула из своего положения, поднимаясь в воздух, и бросилась на эльфийку.
Далия отскочила и попыталась ее отбросить, когда лязгающая зубастая пасть сомкнулась на ее лице.
Нисходящая линия света промелькнула перед ней, но эльфийке тогда было куда важнее, что змея в нее вцепилась. Как она кричала и билась! Вся выучка вылетела у нее из головы, и она действовала чисто по реакции, отбрасывая это ужасное существо подальше от себя. Но даже после того, как тело упало в сторону, девушке потребовалось довольно много времени, чтобы во всем разобраться. Понять, что она не укушена, понять, что свет означал удар сабли Дриззта, и что она сражалась не с чем иным, как с уже обезглавленной змеей, летящей по инерции и трепещущей в предсмертной агонии.
Дриззт схватил Далию и прижал её руки к бокам, в то время как Энтрери прошел мимо.
— Она укусила меня? Я отравлена? — спрашивала она снова и снова.
— Возможно… и нет, — ответил Энтрери, и оба посмотрели на него, Далия в отвращении поморщилось. Он держал отрубленную голову змеи на конце своего меча. — Это удав, он не ядовит, — сказал он. — Он не убьет тебя укусом, вместо этого он обвился бы вокруг тебя и душил, пытаясь проглотить макушку твоей головы.
Теперь пришел черед Дриззта бросить свирепый взгляд на Энтрери.
— Он был не ядовит, — сказал он спокойно. — И, в любом случае, он тебя не кусал.
Это, казалось, успокоило Далию чуть больше. Она отпихнула толстое, тяжёлое тело змеи подальше от себя, и оно судорожно дернулось еще раз. Эльфийка ахнула и отскочила.
— Тебе действительно не нравятся змеи, не так ли? — сказал Энтрери, и взмахнул своим клинком, отбрасывая голову змеи подальше. Он отвернулся от эльфов и продолжил путь. — Тогда пойдем. Чем скорее мы выйдем из этих зловонных коллекторов, тем лучше.
Ни Далия, ни Дриззт не собирались спорить с этим заявлением и поспешили за ним. Дроу снова пошел впереди, но на сей раз Далия держалась справа возле него.
Энтрери протянул ей вторую половину Иглы Козы. Эльфийка посмотрела на нее с сомнением и не взяла.
— Если он служит, как мы надеялись, то он не показал мне контакта с Когтем Харона за то время, пока был у меня, — пояснил он. — Если меч искал меня и нашел, то твое оружие не заметило. Так или иначе, тебе сейчас лучше вооружиться.
— Что ты знаешь? — спросила Далия.
— Это, — ответил Дриззт, и когда Далия и Энтрери повернулись к нему, он вытянул свой клинок перед собой. На свету дальше вдоль туннеля извивалось множество змей, некоторые выползали к воде, некоторые ползали по другим, но все оглядывались назад, на них.
— Давайте уйдём отсюда, — сказала Далия.
— Мы пытаемся сделать именно это, — напомнил Энтрери.
— Назад, откуда мы пришли, — настаивала эльфийка.
Она снова соединила концы Иглы Козы, образуя своеобразный восьмифутовый посох. Конечно, он был не очень удобен для сражений в узком туннеле, но когда Далия ударила посохом по диагонали в воду, Дриззт понял, что она хотела при помощи своего оружия держать этих ползающих тварей подальше от себя.
— Они не ядовиты, — заметил Энтрери. — Они знают, что не могут нас проглотить и не имеют возможности нас убить. Они, скорее всего, отступят.
— Как первый? — ответила Далия с сарказмом и отступила на несколько шагов по коридору.
— Ты его напугала. Он напал от страха, — ответил Дриззт.
Он был следопытом и хорошо разбирался в повадках диких зверей.
Тёмный эльф двинулся вперед — или только начал двигаться, пока змея не бросилась на него в воздухе. Дриззт поднял руку, защищаясь, и перехватил открытую пасть змеи, сомкнувшуюся на его предплечье, удерживая ее плотное тело, быстро обвивающееся вокруг его торса, поскольку она попыталась захватить его и сжать.
Сила существа удивила дроу, каждая его мышца работала в идеальной согласованности. Заметив движение в стороне, он посмотрел на Энтрери, и ему показалось, что убийца мчался к нему на помощь. Но дроу понял, что это не так, когда увидел, что у Энтрери были свои проблемы.
Приближались странно агрессивные змеи, они скользили по воде, ползли вдоль стен и взвивались в воздух.
Дриззт с рычанием поднял свою укушенную левую руку, отцепляя змею от своего правого плеча, он развернулся и извивался, освобождая свою другую руку, затем совершил быстрый удар слева Мерцающим, разрубая существо пополам. Нижняя часть туловища сразу же ослабила захват и со всплеском упала на пол, но голова упрямо продолжала держаться. Занятый выхватыванием своего другого клинка — немного неловко, так как Ледяная Смерть, которую он обычно держал в правой руке, была вложена в ножны на его левом бедре — Дриззт оставил половину змеи висеть.
Его внимание было сосредоточено перед собой, в ожидании нападения, и он резко ударил ногой, отбивая атаку.
Около него Энтрери действовал с равной яростью, его кинжал стремительно отклонял прыгающих змей, а меч убивал их десятками.
Но позади них слышалась длинная серия монотонных стуков, и в один из редких моментов передышки Дриззт и Энтрери оглянулись и увидели, что Далия стоит над водой. Она держала посох горизонтально перед собой, быстро двигала его вверх и вниз, влево и право, ударяя им по каменным стенам.
— Убивай змей, идиотка! — закричал на нее Энтрери, и чуть было не упал в конце этого предложения, поскольку одна змея пробилась через его защиту, обвилась вокруг ног и сильно потянула.
— Далия! — взмолился Дриззт.
Но постукивания продолжались, как и нападение змей — казалось, им не будет конца! Энтрери освободился и сразу же снова подвергся нападению, а Дриззт едва не выронил Ледяную Смерть, когда в него вцепилась очередная змея.
Коридор засиял, но не от взмахов светящейся сабли Дриззта, а от резких всполохов света и потрескиваний молний.
Энтрери продолжал проклинать Далию и рычать на змей, он вертелся, бил кинжалом и лягался. И как раз в то самое время, когда Дриззт думал, что получил некоторое преимущество, змея появилась на потолке над ним. Он отклонился назад и присел, в то время как щелкающие челюсти захватили воздух, едва не задев его левое ухо. Змея уклонилась прежде, чем его клинок смог ее обезглавить, затем бросилась на него, сильно врезавшись и чуть не сбив его с ног.
Дриззт знал, что падение смерти подобно. Вода колыхалась, кишащая змеями.
— Далия! — позвал он на помощь.
На сей раз она ему ответила, но не словами, а громом. Она опустила Иглу Коза в воду, чтобы ударить в пол, выпуская энергию, которую накопило ее постукивание. Отдача подбросила всех троих в воздух, однако приземлившись, все они оказались на ногах. Вода шипела и пенилась, зловонный пар, поднимающийся от нее, был настолько густ, что закрывал им обзор.
Дриззт попытался ответить, что-то сказать, но обнаружил, что его челюсти сжались от проходящей сквозь него энергии.
Затем все закончилось, так же резко и внезапно, как и началось, жуткая тишина пришла на смену неистовству предыдущего момента.
Змеи падали со стен и потолка, или просто висели, вытянувшись в длину или свернувшись петлей на естественной балке, зубце или выступе. Змеи лежали на полу в различных позах, словно живые руны или глифы. Змеи плавали в воде и сползали вниз под ноги.
Возможно мертвые, возможно оглушенные. И эта последняя возможность весьма тревожила Дриззта.
Рядом с ним Энтрери зарубил одну рептилию под ногами, и ее конвульсии, когда клинок убийцы достиг цели, сказали следопыту, что до этого момента она действительно была жива.
— Уходим, и быстро! — закричал Дриззт. — Оставь, их здесь слишком много!
— Назад, откуда пришли! — сказала Далия.
— Алегни в той стороне, — напомнил Энтрери, указывая вперед. — И этот путь короче.
У них не было времени, чтобы все обдумать. У них не было времени, чтобы обсудить необычное поведение стольких обычных существ. Они просто были вынуждены действовать. Возможно, Алегни был морковкой, которую Энтрери подвесил перед Далией, но безотносительно причины, Дриззт удивился, когда обнаружил, что женщина идет позади него, подталкивая его и Энтрери двигаться дальше.
Он заметил, что убийца присел, опустил руку в воду и что-то достал, но не обратил на это внимания, поскольку трио зигзагами пробиралось через лабиринт оглушенных змей.
К счастью, магическая энергия Иглы Козы прошла достаточно далеко по коридору и поразила большую часть змей, и они быстро прошли эту область, к тому же, как они и предполагали, коридор немного увеличился в ширину и высоту, и они смогли пойти быстрее.
За исключением того, что им пришлось на минуту остановиться, когда Энтрери подошел к камню и сел, и только тогда Дриззт понял, что убийца остановился для того, чтобы достать из воды один из его низких сапог.
От удара Далии он выпрыгнул из своей обуви.
Пробормотав несколько проклятий и покачав головой, Энтрери надел дымящийся сапог и выпрямился. Он сурово посмотрел на Далию и сказал: — Ты должна мне новую пару.
— Я спасла тебе жизнь, — парировала она.
— Если бы ты просто потрудилась участвовать в битве, то не пришлось бы никого спасать, не так ли?
И снова Дриззт наблюдал за словесной перепалкой этих двоих без особого удовольствия, но в данный момент он не мог на этом сосредоточиться, поскольку что-то в их столкновении с логовом змей теперь, оглядываясь назад, по— Настоящему его беспокоило.
— Почему все эти змеи одного размера? — спросил он, когда они снова продолжили путь.
— А почему нет? — спросила Далия.
— Змеи сбрасывают кожу и быстро растут, причем постоянно, — объяснил Дриззт.
— Значит, все они были одного возраста, — ответила эльфийка, ее тон показывал, что она с трудом понимает смысл этой беседы.
Дриззт покачал головой.
— Змеи не стадо.
— Это было стадо змей, — быстро возразила Далия.
— Логово змей, — поправил следопыт, но без энтузиазма, ее точка зрения была хорошо ясна.
Дриззт покачал головой, не совсем ее принимая. Змеи действительно собирались зимой, в своих путешествиях дроу находил много таких логовищ, в некоторых были тысячи существ. Но он никогда не видел такой охотничьей стаи, с которой они только что столкнулись, и никогда не слышал о согласованном нападении змей!
— Они магически сотворенные? — спросила Далия, и дроу это казалось логичным до тех пор, пока не вмешался Энтрери.
— Детеныши.
— Детеныши? — с сомнением повторила Далия, ведь как шестифутовая змея могла быть детенышем?
Но как только Энтрери сказал это, они оба, Дриззт и Далия, несмотря на ее аргумент, повернулись к нему и проследили за его взглядом.
Мать.
В небольшой комнате, освещенной единственной свечой, Брат Антус сидел со скрещенными ногами на голом полу. Его глаза были закрыты, а руки покоились на прохладном камне возле ног, ладони обращены вверх. Монах тихо бубнил, даже стонал, сосредотачиваясь на своих глубоких вдохах и выдохах, используя это повышение и опадание живота для того, чтобы очистить беспокойные мысли, найти место глубокого покоя и пустоты.
Это было его единственным убежищем, и даже оно поначалу казалось не местом спокойствия.
Должен ли он отправиться в Глубоководье и оповестить лордов, что империя Нетерила завоевала цитадель к северу от них?
Образы этой дороги, мимолетные проблески решения проблемы, он мог бы ускользнуть незамеченным, или многочисленные воины Херцго Алегни схватят его прежде, чем он уйдет, мысли о последствиях одолевали его. И если он пойдет, то не сможет вернуться в Невервинтер, пока Алегни не будет низвергнут вместе с агентами Нетерила.
Одну за другой, Брат Антус подавил эти мысли.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
А как насчет Аруники? Где женщина нашла такую силу, которую он ощутил в ее доме? Как маленькая женщина могла выжить так спокойно вне городских стен? Область была полна диких и злых существ, таких как тэйцы и изгои-разбойники, гоблиноиды или совомедведи.
Брат Антус видел образ Аруники и постепенно его отталкивал.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
Что Херцго Алегни о нем думал? Военачальник хотя бы знал, кто он такой? И что насчет Джелвуса Гринча — что Антус мог бы дать Джелвусу Гринчу, чтобы заставить человека должным образом представить его нетерезскому военачальнику?
В его мыслях Алегни и Гринч стояли рядом, улыбаясь ему в ответ, но не дружеской улыбкой. Скорее, он знал, они смеялись над ним, и они не позволят ему возвыситься в пределах города, ведь что в действительности он мог бы предложить?
Но эти двое тоже отступили, их отбросила сгущающаяся пустота Брата Антуса.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
И все на этом. Больше ничего не осталось. Он отогнал мысли, смятение, неуверенность.
Теперь он просто был.
Пустой сосуд, пребывающий в спокойствии и умиротворении, внешний мир не имел для него значения. Не имело значения и время, он его не замечал.
Только поднимался и опадал живот, прохладная пустота.
Затем он ощутил приступ боли.
Это было не воспоминание, не сокровенная мысль и не вопрос, нуждающийся в ответе.
Его живот мягко поднялся, и прохладная темнота его медитации показала вспышку, мерцание, вторжение.
Брат Антус видел это прежде, и теперь упорно боролся, чтобы сохранить свою отрешенность и приглушить шум. Это было состояние восприятия и отрешения от внешнего мира. Но это было не так-то просто, поскольку он чувствовал этот приступ боли прежде, и он знал, что это означало, или, как минимум, знал его источник.
Ему нужно было сохранить состояние чистого восприятия, чтобы продолжать слышать его, он знал это, но как он мог быть уверен, что вообще его слышал?
И если он продолжит рассуждать об этих выводах и потенциале, то может его вовсе потерять.
Ты обманываешь себя, ворчали его мысли. Ты слишком сильно этого хочешь.
Но нет, это было там, в очередной раз, и он знал, что это было.
Владычество.
Аболет!
Живот Брата Антуса поднимался и опадал все быстрее, затем он начал задыхаться. Его глаза широко раскрылись, и он разогнул ноги, быстро встал на колени и сложил руки в мольбе.
Даруй мне это, молча молился он своему богу, поскольку хотел возвращения Владычества, нуждался в нем.
Он ментально потянулся для связи, но теперь его мысли снова завертелись, изобилуя последствиями и возможностями.
Прошло много времени, и совершенно отчаявшийся Брат Антус снова услышал музыку телепатического существа, он даже позабыл о боли, которую каменный пол вызывал в его костлявых коленях.
— Пожалуйста, — прошептал он вслух, а затем настойчивей и громче. — Пожалуйста!
Он замотал головой, отрицая растущий изнутри страх, будто он так сильно этого желал, что сам себя убедил, будто слышит. Он с трудом поднялся на ноги, его колени хрустнули, и он, пошатываясь, на негнущихся ногах направился к двери, чтобы выйти из маленькой кельи.
Он вошел в главную часовню храма, держась за дверной косяк для опоры, его взгляд дико метался по тускло освещенной свечами комнате, словно надеясь найти посетителя, ожидающего его.
Но в часовне он был один. И в его мыслях также никого не было.
Отрицая очевидное, с глазами, мокрыми от слез, Антус помчался к внешней двери.
— Пожалуйста! — повторял он снова и снова.
Он вывалился на улицу, в одной только набедренной повязке, на холодный воздух и под сверкающие звезды поздней осенней ночи Невервинтера.
Брат Антус бесцельно блуждал по улицам, прося и умоляя, крича и рыдая, грозя кулаком и крича о предательстве, и то ли из страха, что человек сошел с ума, или им просто не было дела, но ни шейды, ни горожане не обращали на него внимания.
Неоднократно ему казалось, что он снова слышал сладкий звук голоса аболета, это как будто было о нем, хотя и не адресовано ему, и Антус повалился и снова встал на колени, прямо посреди большого перекрестка четырех улиц.
Очевидно забывший о своем окружении и о многочисленных любопытных взглядах, обращённых на него, Брат Антус начал петь.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
— Мне нужно больше, — Херцго Алегни умолял красный клинок.
Он почувствовал вспышку, и это означало, что его убийца где-то поблизости, не очень далеко. Влияние Когтя на человека, известного как Баррабус, было, по правде говоря, ограниченным, и еще больше его ограничивало расстояние. К счастью для Алегни, опасный маленький человек не знал об этом.
В тех ситуациях, которые действительно имели значение, когда Баррабус хотел атаковать Алегни, Коготь был довольно полезен. Он мог предупредить и реагировать на атаки Баррабуса Серого прежде, чем тот их совершит. Промежуток времени между мыслью об атаке и выполнением ее был чрезвычайно мал для стороннего наблюдателя. Но Коготь наблюдал изнутри, и те мимолетные мгновения были намного длиннее в пределах вселенной мысли, в которой обитал Коготь.
Меч не отвечал на призыв Алегни в этот момент, и громадный тифлинг нахмурил дьявольское краснокожее лицо.
— Где он? — напрямую спросил военачальник. — Где твой раб?
В ответ тифлинг ощутил, что Баррабус близко, но он почувствовал и что-то еще, что-то большее.
Вдалеке Алегни услышал крик, отчаянную мольбу:
— Пожалуйста! — кричали снова и снова в ночном Невервинтере.
Он отклонил ее как незначительную — вероятно, какой-то шейд— Новобранец столкнулся с одним из жалких горожан, к печальному концу для горожанина. Он снова сосредоточился на мече с красными лезвием и ощутил нечто другое.
Он понял, что в воздухе была энергия. Телепатическая энергия.
Херцго Алегни откинулся на стуле на своем балконе, внезапно забеспокоившись. То, что Баррабус — Артемис Энтрери — возвращался в город, его совершенно не беспокоило, даже если человека сопровождают Далия и следопыт-дроу, который к ней присоединился. Они могли бы доставить Алегни неудобства, но более того. Не Далия, конечно. Ее нужно захватить и подвергнуть пыткам, и убить, но пока у него этот меч, Баррабус не сможет причинить ему вреда. В этом Алегни не сомневался.
Но что насчёт этой, другой силы? Он ощущал ее сейчас, потому что Коготь ее ощущал. Что бы это могло быть? Кто или что приближалось, угрожая его власти в Невервинтере?
Тифлинг больше ничего не добился от меча и, в конце концов, сдался и стал убирать красный клинок в ножны на своем ремне. Он думал рассказать об этом Эффрону — некромант, безусловно, лучше настроен на такие мистические энергии, которые он ощутил — но не долго, ведь как Алегни мог быть уверен, что источником этой энергии не являлся сам кривой колдун?
В итоге тифлинг просто вздохнул и убрал меч. Он взглянул на украшенный оголовок своего удивительного меча и задался вопросом, ощутил ли он действительно что-то постороннее. Возможно, это просто энергия Когтя протягивалась в поисках Баррабуса, а он ее случайно перехватил. Он смотрел на широкий город, на множество смотровых точек и караульных, которые он организовал вокруг Невервинтера. Баррабус и его новые друзья, если они действительно были союзниками Баррабуса, не обойдут эту стену без ведома Алегни.
Он оглядел ночной город, прошелся взглядом от костра к костру, от факела к факелу. Всё казалось правильным или обычным.
Алегни удовлетворенно кивнул, взял свой меч и сапоги, которые он только что снял, и вернулся в свою комнату, надеясь поспать половину ночи до рассвета.
Огромная змея с телом, толщиной с грудную клетку крупного мужчины, подняла массивную голову от пола, чтобы заглянуть в глаза трем посягателям на ее коллекторное королевство.
— Разделимся, — сказал Дриззт своим спутникам, Энтрери был справа от него, а Далия слева. — Рассредоточьтесь. Нужно окружить эту пасть.
Он закончил, задыхаясь, поскольку гигантская змеиная голова рванулась к нему с молниеносной скоростью. Его первой мыслью было заслониться клинками, но это казалось смешным, стоя лицом к открытой пасти, достаточно большой, чтобы проглотить его целиком, несущейся на него с силой боевого коня! Дроу инстинктивно уклонился в сторону, и воздух задрожал, поскольку голова змеи пронеслась мимо него с такой силой, что сотрясение едва не сбило Дриззта с ног. Он сохранил равновесие, но змея пронеслась слишком быстро, и дроу не успел ее ударить.
— Мы не можем с ней сражаться, — шепнула Далия, и Дриззт уловил большее, чем просто прагматизм в ее побежденном тоне, и когда он взглянул на воительницу, на эту эльфийку, что упивалась боем, он увидел, что руки её беспомощно повисли, словно признавая поражение.
Он снова посмотрел на гигантскую змею, которая, дразня, покачивала своей огромной головой из стороны в сторону и глядела на него черными глазами, глядела прямо сквозь него, дразня его своей властью.
Прошло много мгновений. Дриззту уже не раз пришло в голову, что Далия была права, что они не могут сражаться с этим огромным существом. Змея намного превосходила их размером и была чересчур сильным противником.
Но она не хотела их убивать.
Это было очевидно и имело смысл до тех пор, пока Дриззту не удалось отойти от очевидности и реально это обдумать.
Только когда дроу посмотрел вокруг большой змеи, он увидел, что полдюжины других людей умиротворенно стоят вокруг нее.
Умиротворенно.
Человеческие жители Невервинтера и пара шадовар, все безоружны и стоят около змеи, будто она их друг.
Или хозяин.
Дриззт посмотрел влево и вправо. Далия выронила Иглу Коза и стояла, беспомощно качая головой, а Энтрери — пожалуй, самый бесстрашный человек из тех, кого Дриззт когда-либо встречал, воин, который становился только злее и свирепей, когда оказывался в кажущейся безнадежной ситуации — сейчас нервно теребил свой меч и кинжал, и даже не смотрел на гигантское существо.
Дриззт знал, что не было никакой потребности сражаться с этим существом. Действительно, они не могли надеяться победить, или хотя бы выжить, если будут участвовать в таком безнадежном сражении. Нет, лучше всего просто сдаться его очевидному превосходству и богоподобным качествам, принять действительность своей неполноценности и счастливо жить возле этого живого воплощения божества.
Здесь будет радость и покой.
Дриззт почувствовал, что его руки бессильно упали. Он пропал. Все пропало.
Ее мысли вырвались и свободно полетели.
Далия узнала это, но всё казалось естественным, и близость, созданная в такой общий момент, казалась теплой и привлекательной. Это существо перед нею, этот бог, понимал ее. Он видел ее самую глубокую боль и самые большие страхи. Он раздел ее донага перед ним для него и всех, открывшись и избавившись от секретов, она почувствовала себя… свободной.
Это не враг.
Это спасение!
Ее боль обнажилась перед нею, изнасилование, ее вина, ее страшный и чудовищный выбор убить своего ребенка, источник ее гнева, множество мертвых любовников — и разве Дриззт не находился бы на вершине этой груды трупов?
А не будет ли он настолько силен, чтобы убить ее и освободить? Это было главным, в конце концов!
Но возможно, поняла она теперь, она не нуждалась в этой крайности, самоубийство прекратит ее боль.
Возможно, ответ был здесь, перед нею, прямо под рукой, в темных глазах этого проницательного, великолепного существа.
Его мысли вырвались и свободно полетели.
Энтрери узнал это, но всё казалось естественным, и близость, созданная в такой общий момент, казалась теплой и привлекательной. Это существо перед ним, этот бог, понимал его. Он видел его самую глубокую боль и самые большие страхи. Он раздел его донага перед ним для него и всех, открывшись и избавившись от секретов, он почувствовал себя… свободным.
Это не враг.
Это спасение!
Энтрери, всегда настороженный, все же инстинктивно отпрянул. Разве он мог иначе? Он, кто всю жизнь лгал, даже самому себе, он, живший в тенях заговоров и отречения, внезапно обнаружил резкое изменение — и не только благодаря этому существу, действующему подобно Когтю Харона, но и он сам открылся для всех в коллективной "семье", существо предлагало ему это.
Его бдительность неосознанно возросла.
Его воспоминания проплывали перед ним: предательство его матери в детстве, абсолютное предательство его дяди и тех других, грязь улиц Калимпорта.
Он чувствовал насилие, которое познал, будучи ребенком, самого личного и разрушительного характера. Он столкнулся с этим снова, или только начал, но кое-что понял… что-то совершенно неожиданное.
От удивления Энтрери бросил свои мысли и посмотрел на Далию, а она него.
Незащищенная, в одной с ним команде, не имеющая возможности скрыться.
Его мысли вырвались и свободно полетели.
В отличие от товарищей, Дриззт До'Урден знал этот тип вторжения и почти сразу узнал неуловимую хитрость добровольного рабства.
В дни своих скитаний по Подземью после отказа от Мензоберранзана, Дриззт был обольщен в точно такой же манере — логичными обещаниями и поразительными видениями беззаботной жизни в раю — иллитидов, ужасных пожирателей разума. Покорно и с любовью, Дриззт и его спутники массировали центральный мозг общины иллитидов.
Он уже путешествовал этой дорогой прежде, пал ее жертвой, потеряв свою личность. Полный решимости никогда больше не попадать в такое рабство, Дриззт приучил себя сопротивляться — стеной гнева. В свете того ужасного опыта дроу было не трудно снова построить эту стену почти мгновенно.
Он медленно, незаметно опустил руку в карман и взял ониксовую статуэтку, тихо призывая Гвенвивар, и, как его подавленные спутники, опустил свои клинки и медленно, не угрожающе пошел к гипнотизирующей твари. Каждый шаг давался с трудом, поскольку вторжение было здесь сильнее, по— Настоящему могущественно. Несмотря на горький опыт сражений с подобным, Дриззт всё же сомневался, что сможет устоять.
Или, что еще хуже, не сможет сопротивляться незаметно.
Он увидел много образов, плавающих вокруг и если бы не его самоконтроль, он, возможно, был бы удивлен, бросив взгляд на непостижимые секреты своих компаньонов, особенно Далии, особенно тот, в котором был он, лежащий мертвым на груде трупов бывших любовников.
Но бросить туда взгляд означало, что его мысли также воспарят свободно, и таким образом он тоже окажется в ловушке телепатической паутины.
Дроу оставался за стеной, усиливая ее с каждым шагом. Он помнил свой ужасный опыт с иллитидами. Только одно спасло тогда его.
Он почувствовал, что начинает ускользать, почувствовал усики другого разума, разума этой богоподобной змеи, тянущиеся к его сокровенным мыслям.
Дриззт думал о Кэтти-бри и Бруэноре, Белваре и Щелкунчике, Закнафейне, Реджисе и Вульфгаре, о потерянных друзьях и тех, кто участвовал в становлении его личности. Этот незваный гость украдет все его воспоминания, постоянно напоминал он себе, укрепляя таким образом стену гнева.
А без этих воспоминаний у Дриззта До’Урдена ничего не останется.
Его шаги замедлились, и он остановился, его клинки упали, поскольку он уже не мог их держать. Боковым зрением, слева и справа, он заметил, что Энтрери и Далия следят за ним с подозрением и даже с угрозой.
Это божество узнало о его сопротивлении и обмане, понимал дроу, и теперь обернёт его товарищей против него.
— Нет! — закричал Дриззт, выражая открытое неповиновение, он отступил и поднял свои клинки.
Далия и Энтрери повернулись к нему, направив на него оружие, как будто собирались ударить, и Дриззт должен был столкнуться с возможностью убийства своей спутницы, и убийства Энтрери, этой связи с прошлым, которое он безнадежно потерял. Все произошло так быстро, и хотя эти мысли были большим, чем просто мимолетное сожаление, дроу, повинуясь инстинкту, отбил тяжелый удар Иглы Коза Мерцающим, а Ледяная Смерть держала Энтрери на расстоянии.
Он мог победить, поскольку они не сражались как Энтрери и Далия, они были лишь пустыми оболочками этих блистательных воинов, простые пешки под управлением бога-змеи.
Ему не победить, понял дроу чуть позже, поскольку кроме этих двоих были и другие рабы, и, что хуже всего, сама гигантская змея, противник, в возможности победы над которым он сильно сомневался.
Враг, которого, он знал, он не сможет победить.
Противник до сих пор был вне зоны досягаемости, дразня его, не давая думать о победе. Или хотя бы сопротивлении!
Тонкая сеть приближалась, а Энтрери и Далия отступали и Дриззт снова терял себя, и потеряет полностью так же, как у иллитидов, будучи юным бродягой, столетие назад.
Вся его выучка и ярость не могли здесь помочь.
Против бога.
Кроме того, понял Дриззт, жизнь будет хороша в служении этому всезнающему существу. Жизнь была бы мирной, спокойной и удовлетворенной, в исполнении нужд его хозяина.
Он вздохнул и убрал свою защиту перед огромной змеёй…
Он был первым из рабов, кто выкрикнул предупреждение, когда черная фигура Гвенвивар прыгнула на это громадное существо. Вначале Дриззт кричал в возмущении, затем от удивления, так как увидел, что змея была вовсе не змеей, а рыбообразным, неприятно выглядящим существом. Когда оно закричало, в разуме Дриззта раздался противный водянистый голос, крик в его сознании был настолько зверским, что дроу повалился с ног, как Далии, Энтрери и другие, упавшие на влажный пол.
Гигантская змея лежала мертвой в стороне, а это странное существо использовало ее личность, место обитания и облик. Но не более. Нападение Гвенвивар сняло эту иллюзию, и теперь существо казалось намного менее грозным.
Дриззт немедленно вскочил и бросился в атаку, остановившись лишь для того, чтобы оттолкнуть Энтрери в сторону и выбить посох из рук Далии, поскольку он уже знал, что свободен, но не знал, сломались ли оковы остальных.
Естественно, шесть рабов, которые сопровождали это странное существо, не отказались от своей преданности. Два человека поднялись и прыгнули на Гвенвивар, которая, в свою очередь, далеко их отбросила задней лапой, располосовав одного из них от подбородка к плечу.
Затем остальные четверо бросились Дриззту наперерез. Он обернулся вокруг себя и ударил оголовком сабли по носу одного из напавших, сбросив его в кучу. Он не хотел убивать эту группу, понимая, что они действуют не по собственной воле, но когда после человека прыгнул шейд со смертоносным выпадом меча, инстинкты Дриззта заставили его парировать и ответить прежде, чем он осознал этот ответный удар. Он сократил удар, задев шейда под ребра, но не погружая лезвие, но когда его действие даже не замедлило нападавшего, который очевидно не чувствовал боли, находясь в своем одержимом состоянии, у Дриззта не было выбора, кроме как ударить снова, сильнее и уже не один раз.
У него не было времени бездельничать, и шейд полетел вниз, а когда человек снова упрямо поднялся против него, дроу уложил его низким ударом, порезав его ноги сильным взмахом своих сабель. Он старался не вонзать клинки слишком глубоко, и вздрогнул с небольшим сожалением, увидев пролитую кровь, но уже ничего не мог поделать.
Надеясь, что он не причинил непоправимого урона, Дриззт присоединился к Гвенвивар в борьбе с аболетом — это действительно было одно из этих странных и малопонятных существ — молодой аболет, оставленный Владычеством в качестве часового и лазутчика в месте, которое они не покинули навсегда.
Дриззт произвел сильный и быстрый удар, и еще множество таких же, вертясь вокруг рыбообразной твари. Он мельком посмотрел назад на своих друзей. Нападение Гвенвивар их освободило, и теперь они блестяще и неистово сражались с оставшимися рабами. Дриззт старался сосредоточиться на существе перед собой. Оно было физически слабым, но могло сбить его с ног или парализовать одним лишь внушением. Он должен сохранять свою ментальную защиту и быстро нанести смертельный удар.
Он не мог помочь, и лишь поморщился, когда цепы Далии, вращающиеся в прекрасной координации, столкнулись с рабом-шадоваром. Он знал, что произойдет, и мог только отвести взгляд, сосредоточиться на аболете. А смертоносное оружие эльфийки неоднократно обрушивалось на череп раба, разрывая кожу, ломая кости и превращая мозг шейда в мягкую массу.
Энтрери проявлял милосердия не больше, живо напомнив Дриззту истинный нрав этого человека, которого он считал своей связью с прошлым, разрушая любые иллюзии ностальгии образом вернувшегося старого заклятого врага. Дроу ахнул, когда меч Энтрери прошел сквозь тело раба-человека, нанося удар в спину. Энтрери почти тут же вынул клинок, но затем внезапно изменил его направление и перерезал горло падающей жертве.
Даже находясь под угрозой уничтожения, озлобленный Артемис Энтрери не удержался от смертельного удара.
Слишком много сомнений напало тогда на Дриззта, сомнений относительно его дороги и его спутников, но он оттолкнул их, даже сказал себе, что это просто вторжение коварной телепатической твари. Он обернул это разочарование и гнев в ярость, направленную на своего угнетателя, аболета.
Он обрушил Мерцающий и проломил кость, и сразу за ним погрузил Ледяную Смерть в образовавшееся в черепе отверстие, чтобы поразить мозг этого существа.
Всегда мозг, он источник силы твари.
Дриззт запрыгнул на сопротивляющееся, борющееся существо, поочередно погружая свои сабли в отверстие, и когда одна из них прошла достаточно глубоко, дроу повернул запястье и начал двигать саблей влево и вправо, разрывая внутренние соединения.
Он увидел, что оставшийся раб, шадовар, мчится к нему в отчаянной последней попытке спасти своего любимого хозяина.
Но слишком поздно. Гвенвивар продолжала рвать и раздирать, а клинки Дриззта нашли свою цель.
Аболет повалился на камень, и замер.
Приближающийся шадовар резко остановился и посмотрел на Дриззта в крайнем недоумении, и дроу немедленно задался вопросом, не нашел ли он союзника, который поможет пройти укрепления Алегни; он вполне мог испытывать глубокую благодарность, какую любой оказавшийся в рабстве испытывает к своим спасителям.
Прежде, чем Дриззт успел обдумать это, прежде, чем он успел понять, что выражает лицо шадовара, его отвлекла фигура, мчащаяся позади освобожденного раба.
— Далия, нет! — закричал он, но его слова заглушил треск цепа Далии, которым она замахнулась, чтобы обрушить на череп шадовара.
Один только этот сильный удар, вероятно, оказался смертельным, но воительница не хотела оставлять сомнений, и совершила серию сокрушительных ударов.
— Ты даже не остановилась подумать, что он, возможно, мог снабдить нас важной информацией? — спросил Дриззт эльфийку.
Далия казался не впечатленной. Она посмотрела на мертвого шадовара и демонстративно плюнула на него.
— Он — нетерезская псина, — сказала она, будто это все объяснило. — Он бы в любом случае нам солгал.
— Он мог знать оборонительные сооружения Алегни, — возразил Дриззт. — Мы не знаем, сколько времени он был порабощен…
— Что сделано, то сделано, — сказал Энтрери.
Когда Дриззт и Далия на него посмотрели, он указал на двоих человек, одного из которых сразил Дриззт. Они оба были живы, хотя и ранены, но ни одна рана не казалась смертельной. Третья тоже казалась живой, хотя ее раны выглядели более тяжкими.
Дриззт снял свою сумку и первым делом помчался к раненой женщине. Он наложил несколько повязок и припарку из смеси толченых трав, и быстро остановил кровь. Сделав это, он повернулся к своим товарищам, оба смотрели на него с недоверием.
— Займитесь остальными! — выругался он.
— Они напали на нас, — напомнила Далия.
— …Это существо напало на нас с их помощью, — парировал Дриззт. — Займитесь ими!
Далия скептически взглянула на Энтрери, и дроу с ужасом обнаружил, что Далия еще более упрямая и менее милосердная, чем убийца.
— Либо мы им поможем, либо мы… либо я останусь с ними, — предупредил Дриззт, ставя их в безвыходное положение.
Он бросил свою сумку Энтрери.
Вскоре шесть человек начали продвигаться по туннелям, двое легкораненых, мужчина и женщина, полунесли, полуволокли свою подругу на самодельных носилках, которые Дриззт соорудил из плаща и костей рыбообразного существа, поработившего их. Они были жителями Невервинтера, во всяком случае, когда-то.
— Я выросла за пределами Лускана, — женщина, Женевьева, по пути объясняла Дриззту. — Моя семья занималась там сельским хозяйством.
Она продолжала описывать падение той области, но Дриззт уже хорошо знал эту печальную историю.
— Ты знала семью Стайлес? — спросил он.
— Да, имя кажется знакомым, — ответила Женевьева. — Но это было давным-давно. Я здесь уже много лет. Еще до крушения.
— Но ты выжила, — сказал Дриззт и посмотрел на Энтрери, убийца казался заинтересованным.
— Мы все выжили, — ответил человек с другой стороны носилок. — Из-за этой твари.
— Да, мы были здесь долгие годы, — добавила Женевьева. Она вздрагивала и казалась довольно удручённой, когда пыталась во всем разобраться. — После крушения мы пару раз поднимались. Чтобы следить, я полагаю, хотя едва это помню.
— Похоже, ты была прекрасным лазутчиком, — язвительно заметил Энтрери.
— Рыбообразное существо видело нашими глазами, — пояснила она. — Ох, оно могло это делать. Оно могло делать почти что угодно.
— Убило великую змею и без труда управляло ее выводком, — добавил мужчина.
— Они были детенышами, — заметил Дриззт, и содрогнулся от мысли, что коллектор Невервинтера мог бы вскоре стать жилищем разрастающегося сообщества гигантских удавов!
Он оставил этих троих и направился к своим товарищам впереди.
Дриззт хотел по пути поговорить с Энтрери, помочь ему распознавать такие вторжения, извлечь уроки из власти аболета, чтобы он мог использовать эти знания для противостояния своему старому мечу. Но дроу обнаружил, что не может поговорить с человеком прямо сейчас, как и с Далией, и быстро отступил к троим раненым, помогая им, где только мог, а Энтрери и Далия шли впереди, убийца снова взял половину посоха Далии для защиты от любых нежелательных вторжений. Они больше не нуждались в свете Мерцающего, поскольку снаружи встало солнце, и его лучи проникали сквозь трещины и стыки решетки, что обеспечивало достаточно света для этих двоих, с их способностью видеть и ориентироваться при слабом освещении.
Они болтали по дороге, а Дриззт мог уловить лишь обрывки их беседы, которые разочаровали его еще больше. Уже через несколько завихрений и поворотов в коллекторе даже эти части беседы были для него потеряны, потонув в звуках текущей воды, поскольку они шли параллельно реке и близко к ней.
Тем не менее, он наблюдал за ними, внезапно почувствовав себя очень далеким от них.
Почувствовав себя совершенно потерянным.
— Скоро, — шепнул Энтрери идущей впереди Далии.
Эльфийка посмотрела на него с любопытством, не совсем понимая. Имел ли он в виду, что они скоро выйдут из коллекторов? Возможно, но она подозревала нечто большее, особенно учитывая странное смешивание личных тайн.
Энтрери кивнул, и в этом простом жесте было намного больше смысла, чем в слове, которое он произнес.
"Скоро" — сказал он, подразумевая, что Далия "скоро" примет верное решение.
"Скоро" — сказал он, как бы указывая, что "скоро" она обретет покой.
"Скоро". Далия поняла, что он намекал на разрешение ее самой большой трагедии и самый важный момент…
Воительница отвела взгляд, не желая показывать влагу в своих голубых глазах, не желая, чтобы этот незнакомец, этот бывший, а возможно и нет, враг снова заглянул в ее душу.
Или это просто стыд?
Назад: Глава 7 Тени, всегда тени
Дальше: Глава 9 Опора