Величественные колонны высились в зале тремя длинными рядами. Все они были произведением искусства, созданные силами сотен дварфийских мастеров. Каждая колонна была украшена уникальным узором, в который мастер вкладывал душу. Даже накапливавшаяся столетиями пыль не могла скрыть этого великолепия. Проходя через зал, пятеро путников, а особенно Брунор и Атрогейт, живо представляли себе грандиозные собрания, что проводились здесь когда-то. Пробуждение Исконного вызвало серьёзные разрушения, но большая часть того, что некогда составляло славу Гонтлгрима, осталась нетронутой. Спутники прошли через десятки помещений, по множеству лестниц и коридоров с дверями, ведшими в особняки и подвалы, мастерские и кухни, столовые и учебные классы. Гонтлгрим, до освобождения рассветного гиганта, был больше, чем Мифрил Холл, цитадели Фелбар и Адбар вместе взятые — славная родина клана Делзун.

— Я сбился со счёта, — объявил Брунор, когда компаньоны уже почти прошли обширный зал. Он упёр руки в бока, уставился на металлическую табличку на ближайшей к нему колонне и покачал головой.

— Двадцать три, — сказал Дриззт, и все взгляды обратились к дроу. — Это — двадцать третья пластина в зале.

Он сказал это с такой уверенностью, что никто не усомнился в его словах, но всё же спутники оглянулись назад, чтобы увидеть и осознать, сколь много величественных колонн они миновали. Палата действительно была огромной, её потолок терялся в тенях наверху.

Брунор покачал головой, посмотрел влево-право, затем повернулся и указал на колонну в центре ряда.

— Средняя из двадцати, — объявил он и с уверенностью, порождённой знаниями трона и подсчётами Дриззта, пошёл к пластине, схватил за её край и потянул, с лёгкостью сдвинув в сторону и открыв альков. Этот отличался от предыдущих шести, так как был уже и выше. Брунор просунул голову внутрь и увидел далеко в вышине — вероятно, в самой вершине колонны — знакомый зелёный огонёк.

— Корень, — заметил он торжествующе.

Это было место для седьмой чаши из десяти, и подошедший Джарлаксл вручил Брунору сосуд с водой. Бормоча заклинание, дварф вылил волшебную воду в чашу и проследил, как из водоворота появился элементаль.

Почти мгновенно корень поймал существо.

— Других в этом зале нет, — объявил Брунор, устанавливая пластину на место. — Теперь на юг.

— Тогда вперёд, — сказала Далия, проходя мимо, но Боевой Молот быстро остановил её.

— Юг — это налево, — объяснил он.

Воительница беспомощно пожала плечами, и дварфы с Джарлакслом пошли вперёд, к ведущей из комнаты двери, а Дриззт присоединился к Далии.

— Откуда он знает? — спросила эльфийка.

— Видимо трон подсказал… — ответил рейнджер.

— Нет, не устройство комплекса, — перебила Далия. — Откуда он — или любой из вас — знает, где юг, а где север?

Дриззт улыбнулся и кивнул. Он ответил бы, если б сам знал. Обитатели Подземья просто знали такие вещи.

— Может это влияние небесных тел, — предположил он. — Может, когда Луна и Солнце движутся по небу, их энергия ощущается даже здесь.

— Я этого не чувствую, — с грустью ответила эльфийка.

Дроу улыбнулся ещё шире.

— Когда ты наверху и хочешь определить направление, как ты это делаешь?

Далия посмотрела на него, приподняв бровь.

— Ты смотришь на небо или горизонт, если знаешь, как по ним определять направление, — сказал Дриззт. — Ты знаешь, где солнце встаёт и садится, и поэтому можешь определить, где какая сторона света.

— Но вы не можете знать этого здесь.

Рейнджер снова пожал плечами.

— Но разве ночью в лесу твой слух не становится острее?

— Это совсем другое.

— Неужели?

Далия хотела что-то ответить, но передумала и остановилась. Она несколько мгновений смотрела на дроу.

— Ты сможешь чувствовать направление в Подземье также легко, как и на поверхности, если проведёшь здесь больше времени, — сказал Дриззт.

— Кто хотел бы оставаться Подземье дольше, чем необходимо?

Замечание воительницы задело Дриззта. Он хотел бы рассказать ей обо всей красоте мира, лежащего под Фаэруном. Даже Мензоберранзан — который Далия, как поверхностная эльфийка, могла бы увидеть только в качестве раба — был местом необычайной красоты. Дриззт выбрал поверхность в качестве дома, и он действительно любил звёзды и даже солнечный свет, хотя он долгое время причинял боль чувствительным глазам. Он видел красоту лесов и рек, облаков и полей, и величественных гор. Но он знал и о красоте, которую можно встретить в Подземье, хотя и не так часто. Дроу редко бывал здесь последние пол века, возможно именно это помогло ему взглянуть на свою родину другими глазами. Он ценил её красоту — и созданную дварфами, и естественную.

Тем не менее, он ничего не сказал Далии. Она была в невыгодном положении вне привычных условий, и с ней были четверо спутников, чувствовавших себя под землёй как дома. Эльфийке это не нравилось. Дриззт понимал это и, глядя на женщину, видел её уязвимость. Она пошла бы не тем путём, не останови её Брунор. Она не знала, как определить направление. Безупречная защита показывала брешь.

И за этой трещиной рейнджер разглядел шрам — старую глубокую рану — боль в сияющих голубых глазах, нерешительность во всегда уверенном широком шаге. Нечто оборонительное в расправленных плечах.

Это удивило и заинтриговало Дриззта. Надменная фраза поразила его. Конечно, он не мог не восхититься необычайной красотой эльфийки, а особенно её искусством ведения боя.

Но было ещё и что-то покоряющее и возбуждающее любопытство.

— Тяните! Тяните её! — командовал Стокли Силверстрим своим дварфам. И первоклассная команда выполняла его указания, заваливая огромную красную ящерицу, связанную верёвками, на пол. Впереди, дварфы, которым помогали призраки, сражались против саламандр, но победа над двадцатифутовой, внушающей ужас огненной рептилией была куда более значимой.

Стокли сам приблизился и прикончил ящерицу, для чего потребовалось несколько сокрушительных ударов топором.

К тому времени как он и те, кто охранял тыл, присоединились к остальным, бой уже закончился. Тоннель был усыпан телами мёртвых и раненных саламандр, среди которых были и трое парней Стокли. Двое сопровождавших воинов жрецов сделали всё возможное, но один из троих умер, а другого придётся нести.

Но дварфы без страха шли вперёд, ведомые призраками и своей судьбой.

Часом позже, ещё до полудня, они услышали шум, доносившийся из тоннеля, по которому они пришли.

Стокли нерешительно посмотрел вперёд. Возможно, они могли бы обогнать огненных существ, но если впереди встретиться серьёзное препятствие, дварфы окажутся загнанными в ловушку.

— Держитесь, парни, — сказал лидер товарищам. — Прикончим побольше этих тварей.

Ни один дварф не жаловался. С мрачными лицами воины повернулись туда, откуда должны были показаться враги. Несколько призраков из тех, что вели их от долины Ледяного Ветра, ушли вперёд, чтобы встретить наступающего противника, но до Стокли так и не донеслось звуков сражения.

Только окрик, и приветствие: «Мирабар!»

И они появились — примерно два десятка элитных пехотинцев из Щитов Мирабара.

— Вот это встреча! — крикнули Стокли. Обе группы были рады союзникам, так как последние несколько дней они вынуждены были непрестанно сражаться со слугами Исконного.

— Стокли Силверстрим из долины Ледяного Ветра, к вашим услугам, — поприветствовал вновь прибывших лидер северян.

Старый дварф с седой бородой вышел из отряда мирабарцев.

— Долина Ледяного Ветра? — переспросил он. — Выходит, вы Боевые Молоты?

— Да, к вашим услугам, — ответил Стокли. — Наша древняя родина Мифрил Холл, но Гонтлгрим ещё древней.

— Торгар Молотобоец, к твоим услугам, и рад встрече, кузен, — сказал седобородый. — Несколько лет назад я назвал Мифрил Холл домом. Я поклялся в верности королю Брунору, да поцелует его Морадин, и королю Банаку, которому служил до того, как меня позвали домой в Мирабар.

— Так ты был там, когда умер король Брунор?

— Ни один колокол не может издать столь печальный звон, — ответил Торгар, — и тяжелы камни на его могиле. Тёмный день для всего Мифрил Холла.

Стокли кивнул, и добавил:

— Тёмный день для всех дварфов, — он мог бы подробнее обсудить «конец» короля Брунора, но позже. Приличия требовали быть осторожным при разговоре о том, как король дварфов решил уйти, имитировав свою смерть. Прошло много лет, и не следовало распространять слухи.

— Торгар! — раздался крик. — Уродливая задница Обальда!

Старый дварф сразу узнал этот голос, и его накрыли воспоминания о былой войне.

— Это действительно ты? — крикнул лидер мирабарцев в ответ. — Или здесь больше призраков, чем я думал?

Но это был не призрак.

Дриззт сделал кувырок вперёд и вправо, игнорируя ближайшую к нему саламандру. Он поднялся на ноги и сделал выпад скимитарами, поразив двух противников, затем услышал крик боли и ворчание позади, когда ещё одна саламандра была повержена.

Скимитары дроу работали синхронно, нанося мощные удар по копьям противников. Дриззт сделал ещё выпад, затем резко повёл оружие вверх, захватывая копья саламандр. Он резко отскочил назад и, потянув противников на себя, ударил обоих ногами. Рейнджер упал на спину, но поднялся настолько быстро, что стороннему наблюдателю — как и двоим его противникам — показалось бы, что дроу подняла на ноги некая невидимая сила.

Он перерезал горло одной из саламандр и ранил другую в плечо. Ледяная смерть защищала Дриззта от губительного жара, исходившего от противников.

Раненая саламандра попыталась отскочить в сторону, чтобы между ней и дроу появилось некоторое расстояние, необходимое для более эффективного использования копья.

Не успел Дриззт кинуться следом, как над ним пролетела чья-то фигура. Далия, преодолевшая по воздуху расстояние, разделявшее рейнджера и его противника, ударила саламандру в голову, повалив на пол. Как только тварь упала, эльфийка развернула посох и пронзила противника остриём. Как только металл звякнул о камень под телом поверженного врага, Игла Коза высвободила мощный электрический разряд.

Держа посох, Далия отвела в сторону свободную руку. Казалось, энергия и мощь оружия согревают её. Женщина откинула голову, прикрыла глаза и широко открыла рот. На её лице застыло выражение чистого экстаза.

Дриззт не мог оторвать от эльфийки взгляд! И подберись к нему в этот момент враг, то без проблем прикончил бы рейнджера..

Далия не шевелилась довольно долго, и дроу не сводил с неё глаз всё это время.

— У нас проблема, — раздался голос Джарлаксла, вырвавший обоих из оцепенения.

— Чаша не вызвала элементаля? — спросил Дриззт.

— С чашей всё в порядке, она на месте, — ответил наёмник. — Восемь из десяти. Но проблема в том, что девятая пластина разрушена, как и альков за ней.

Дриззт и Далия обменялись озабоченными взглядами и проследовали за Джарлакслом через коридор и множество маленьких комнат в широкий зал, где их ждали Брунор и Атрогейт — ждали, уперев руки в бока и глазея на груду щебня у полуразрушенной стены.

— Был здесь, — констатировал Брунор, — и больше нет.

— Что это значит? — спросила Далия. — Неужели мы теперь не сможем загнать зверя обратно в его клетку?

— Ба! И девяти водных духов хватит, чтобы справится с монстром! — проревел Атрогейт.

Остальные просто посмотрели на него.

— Да у них просто нет выбора! — произнёс дварф с ещё большим напором. В стороне от него лежали тела двух саламандр, которых Атрогейт прикончил, едва те сунулись в залу. Стараясь придать веса своим словам, он плюнул на трупы и произнёс своё обычное: «Баххаха!» — и стукнул короля Брунора по плечу.

К удивлению Дриззта, Боевой Молот тоже вернул ему товарищеское похлопывание.

— Тогда вперёд! — объявил Брунор. — Дьяволопоклонники нас не остановят, как и прислужники пламени, и даже этот иско…. этот иск… этот зверь-вулкан не в силах нам помешать! Я собираюсь вызвать ещё одного водного духа и повернуть большой рычаг, и пусть весь мир узнает, что призраки Гонтлгрима снова свободны!

И спутники двинулись вперёд. Дриззт был рад видеть своего друга оживлённым и неистовым как в былые времена, рад, что в нём вновь разгорелось пламя, и дроу долго наблюдал за Брунором. Однако постепенно его внимание переключилось на Далию, которая спокойно шла в стороне от него. Рейнджер заметил три небольших прокола в её правом ухе, располагавшиеся выше алмазного гвоздика.

Следы от серёжек?

За этим скрывалась какая-то история, Дриззт был в этом уверен. Эта загадочная женщина продолжала интриговать дроу, и главным удивлением для рейнджера было осознание того, насколько желанным для него является рассказ о серьгах.

Звук текущей где-то над головами воды встревожил Ашмадай.

— Волшебство возвращается! — крикнула Валиндра. — Главная Башня отвечает на зов наших врагов!

— Что это значит? — спросил командир культистов.

— Это значит, что вы потерпите неудачу, и ваше Кольцо Страха во славу Асмодеуса не будет закончено, — проревел Биалтиматуче, и все кроме Валиндры, подались назад, опасаясь мощи дьявола ямы.

— Нет, — отрезала лич, указывая на свой скипетр, чтобы пресечь любые возражения со стороны дьявола. — Это значит, что мы должны поспешить.

— Прямо к Кузнице, — предложил лидер Ашмадай, который уже был здесь много лет назад, когда Силора пришла завершить задание вместо Далии.

Огромная летучая мышь прилетела из коридора впереди и несколько раз перевернулась в воздухе перед Валиндрой и Биалтиматуче, принимая человеческий облик. На лице Дор'кри отражалась крайняя озабоченность.

— Вода… — начала Валиндра, но вампир покачал головой.

— Наши враги блокировали путь, — пояснил он. — Не спутники Далии — слуги Исконного.

— Тогда они умрут! — проревел Биалтиматуче, и сектанты поддержали его радостными возгласами.

Но Дор'кри снова покачал головой.

— У них есть дракон, — сказал он. — Красный дракон.

Дьявол ямы топнул когтистой лапой с такой силой, что задрожали стены тоннеля. Он помчался вперёд, и Ашмадай поспешно убрались с его пути. Культистку, оказавшуюся слишком медлительной, дьявол ударил огненной булавой, дробя плечо, опаляя кожу и волосы и отбрасывая к стене так, что каждая кость в теле несчастной издала отвратительный хруст.

Женщина превратилась в бесформенную массу крови и горящей плоти.

И Ашмадай дружно приветствовали это.