Глава 12
Отголоски далекого прошлого
Мелник Бронанвил зацепил мотыгой за прочный каменный выступ и дёрнул, проворачивая, со всей силой.
— Давай же, ты, сопля гоблинская, — прорычал он, вкладывая все силы в это движение. Мелник заметил сияющий серебристый металл и хотел добраться до жилы.
— Ба, похоже, гоблинская сопля сломала-таки твою кирку, — сказал второй рудокоп Квентин Стоунбрейкер работающий с другой стороны туннеля.
Мелник поворчал и продолжил работу.
— И кстати, ты принёс мой обед? — спросил Квентин, но Бронанвил заметил, что тот смотрел вглубь туннеля, а не на него, поэтому просто продолжил работать дальше. Наконец, сопротивляющийся камень отвалился.
Мелник, однако, не обрадовался, смущённый тем, что не мог понять к кому в глуби туннеля — не вверх по коридору в направлении наиболее населённых регионов шахт под Пирамидой Кельвина, а в глубь — обращался его товарищ. Они работали в конце шахты, и вниз по туннелю больше не было ни одного дварфа.
— Ну и что ты там говоришь? — спросил Квентин или попытался сделать это. Он оборвал фразу, запнувшись и жадно глотая воздух.
И когда Мелник отошёл от стены, чтобы взглянуть вглубь изгибающегося коридора, он тоже едва не лишился сознания.
К ним приближались дварфы, но они не походили ни на кого, кого когда-либо видели два рудокопа.
— Они не живые! Бежим! — крикнул Мелник, но не сумел последовать собственному совету, как и его товарищ.
Помоги нам, — услышал он у себя в голове. — Помоги нам, родич Делзун.
— Ты слышал это? — спросил Квентин, пятясь назад.
— Я слышал что-то!
Взвизгнув, Стоунбрейкер развернулся и бросился бежать.
Несколько призраков прошли рядом с Мелником, и тот почувствовал, как каждый волос косматого тела встаёт от страха дыбом. Но дварф остался на месте и даже упёр руки в бока, широко расставив ноги для устойчивости.
— Что вам нужно? — спросил он.
Родич Делзун… — услышал Мелник в своей голове вперемешку с другими словами, — зверь пробудился… лава течёт… Гонтлгрим в осаде…
Они могли бы больше ничего не говорить. Гонтлгрим. Мелник, как и любой дварф из рода Делзуна, знал это название. Пошатываясь, спотыкаясь и запинаясь, Бронанвил попятился. Призраки последовали за ним, заполняя его разум мольбами о помощи, хотя он понятия не имел, что делать.
— Стокли Силверстрим! — позвал Мелник, хотя и был очень далеко от населённых территорий комплекса. Казалось, призраки были более чем готовы следовать за ним. Действительно, когда дварф кинулся бежать, оглянувшись, он понял, что призраки спокойно следуют за ним.
Осознание того, что он при всём желании не смог бы убежать от духов, более чем нервировало Мелника, но призраки произносили имя древней родины, и необходимо было, чтоб Стокли Силверстрим это услышал.
* * *
— Давай наполни её, иначе я так дам тебе в глаз, что пальцы мои у тебя из затылка вылезут, — сказал Атрогейт, и все вокруг, особенно барменша Генесай, знали, что такими вещами он не шутит. Она поторопилась наполнить подставленный стакан.
— Эй, ты, не смей так разговаривать с Генесай, — сказал человек, сидящий рядом с дварфом.
— Всё в порядке, Мёрли, — остановила его барменша, не сводя взгляда с Атрогейта, едва не трясущегося от ярости.
Дварф одним глотком вновь опустошил стакан, посмотрел на Генесай, указав на него, а затем повернулся, чтоб рассмотреть человека сбоку от себя.
— Может, не будешь разевать свою пасть на меня? — спросил дварф.
— Веди себя прилично с Генесай, — сказал Мёрли, встав и распрямив плечи.
— Или что?
— Или я… — начал Мёрли, но смолк, как только пара его товарищей приблизилась с намерением оттянуть в сторону, схватив за руки.
— Оставь это, Мер, — покачал головой один из них.
— Оставь его, — поддержал второй. — У него могущественные друзья. С чёрной кожей.
Смелость Мёрли как рукой сняло, и Атрогейт понял, что все посетители таверны сейчас смотрели на них.
— Причём тут мои друзья, — спросил дварф. — Или думаете, мне нужна чья-то помощь, чтоб расправиться с вами тремя?
— Добрый дварф, твоя кружка полна, — сказала Генесай.
Атрогейт повернулся к ней, усмехаясь попытке отвлечь и сменить тему.
— Да, так и есть, — сказал он, взял кружку и резко вытянул руку вперёд, выплёскивая эль на Мёрли и его друзей. — Наполни-ка ещё раз, — сказал он Генесай.
Мёрли зарычал и вырвался из рук отшатнувшихся от брызг эля друзей. Он шагнул к Атрогейту, но дварф лишь улыбнулся и взглянул на пояс мужчины и изогнутый меч, что был подвешен к бедру. Оружие выглядело жалко по сравнению с парными кистенями Атрогейта, закреплёнными у него за спиной.
— Можешь достать его, — подразнил дварф. — Можешь даже разок ударить меня, прежде чем твоя башка раскроется на части.
— Не дерись с ним, Мёрли, — воскликнула женщина из другого конца таверны. — Его оружие полно магии, с которой тебе не совладать.
— Крепкий же ты орешек, — съязвил Мёрли. — Прячешься за этими чёртовыми дроу и магией своего оружия. Хотел бы я как-нибудь поймать тебя без того и другого и научить манерам.
— Мёрли! — прикрикнула Генесай, ей уже приходилось наблюдать подобную картину, и женщина знала, что пират затеял опасную игру.
— Ба-ха-ха, — засмеялся Атрогейт, но не привычным громовым голосом. Это прозвучало скорее печально и мягко. Он повернулся к кружке, которая по-прежнему была пуста.
— Наполни её! — рявкнул он Генесай.
— Дварф! — крикнул Мёрли.
— Даю тебе последний шанс заткнуться, — пообещал Атрогейт.
Как только Генесай поставила перед ним полную кружку, дварф осушил её одним глотком, а затем спрыгнул со своего стула к Мёрли и двум его товарищам.
— Думаешь, я прячусь от тебя? — спросил Атрогейт. Он схватился за пряжку на ремнях, расстегнул её и, пожав плечами, сбросил своё облачение вместе с кистенями на пол. — Что ж, парень, твоё желание исполнилось.
Он шагнул вперёд, пошатываясь от более дюжины кружек, выпитых за вечер.
Мёрли оттолкнул товарищей, метнулся вперёд и, прежде чем дварф восстановил равновесие, нанёс тяжёлый удар справа в лицо противника.
— Ба-ха-ха! — отозвался Атрогейт.
Он проигнорировал короткий удар слева и последовавший за ним прямой с права, опустил плечи и бросился на пирата.
Человек повернулся боком и почти увернулся, но Атрогейт поймал его за запястье. Потерявший равновесие дварф уже не мог остановиться, поэтому продолжил падать на пол, увлекая Мёрли за собой. Пират, однако, не оступился, и хотя казалось, что стальная хватка Атрогейта вот-вот раздавит его руку, человек перешагнул через распластавшегося на полу дварфа.
Приподнявшись на локте и перевернувшись, всё ещё крепко держа левой рукой запястье Мёрли, Атрогейт остался без защиты против правой руки человека — за исключением твёрдой головы. Он принял удар, подтянул пирата поближе, затем принял другой удар и, когда Мёрли дёрнулся назад, позволил человеку отступить на расстояние вытянутых рук.
Но затем Атрогейт с чудовищной силой дёрнул пирата на себя, и когда Мёрли начал падать, всё тело дварфа резко выпрямилось, направляя лоб коренастого воителя прямиком в лицо пирата. Мёрли вскрикнул, когда его нос превратился в кровавое месиво, но всё же ему хватило ума упасть сверху на своего противника.
То же сделали и его товарищи, втроём навалившись на Атрогейта, прижимая его к полу.
Все собравшиеся в баре зеваки болели за пиратов, поскольку многим из них довелось за эти годы испытать на себе тяжесть кулаков дварфа, а некоторым и прочность его зубов.
И действительно, выглядело так, словно Атрогейт наконец-то получал по заслугам от трёх крепких мужчин, прижавших его к полу и не перестававших наносит жестокие удары.
Дварф извивался и крутился, и всё-таки смог найти опору. Толпа притихла. Каким-то невероятным образом Атрогейт встал вместе с тремя драчунами и ринулся в бой ещё рьяней, выводя противников из равновесия и не давая твёрдо встать на ноги. Он бросился вперёд головой, толкая троих мужчин перед собой.
— Ба-ха-ха! — проревел дварф.
Несколько постоянных клиентов за круглым столиком завизжали и бросились врассыпную, как только Атрогейт со своей ношей на всей скорости врезался в них, ломая дерево, расшвыривая стулья и переворачивая кружки. Стекло и металл с грохотом полетели на пол вместе с дварфом и его пассажирами.
Атрогейт поднялся, покачиваясь, и наподдал одному из забияк слева по рёбрам так, что того приподняло над полом. Мужчина приземлился в двух шагах и изумлённо уставился на невероятно сильного противника, затем скрестил руки на сломанной груди и упал.
Дварф этого не видел. Он уже возвышался над вторым человеком, поднявшимся на колени. Атрогейт дважды ударил лбом в поднятое лицо мужчины. Тот наверняка бы рухнул на пол, но дварф крепко держал разбойника за одежду и, сделав глубокий вдох, поднял его на ноги и даже выше. Атрогейт ухватился правой рукой, а левую опустил, схватив мужчину за промежность. Снова вдохнул поглубже и поднял головореза горизонтально над головой.
Третий из разбойников поднялся на ноги, опираясь на стул, и не теряя времени даром, огрел этим стулом противника по спине настолько сильно, что щепки полетели во все стороны.
Атрогейт пошатнулся, но умудрился развернуться и заметить приближающегося пирата с ножкой от стула в руке вместо дубинки. Дварф метнул потерявшего сознания бандита в его товарища, но тот оказался достаточно проворным и пригнулся. Он даже не дрогнул, когда его друг рухнул на ближайший стол, полный кружек и тарелок.
Взревев, мужчина продолжил наступление, сделав несколько неуверенных взмахов, по мере приближения к противнику. Атрогейт поднял руку, блокируя удар — как же это больно! — и двинулся вперёд, намереваясь поднырнуть под удар. Он упёрся плечом в пояс мужчины, одной рукой сдерживая взмахи дубинки, а второй удерживая противника на месте.
Но пират ухитрился извернуться и методично опускать тупой конец ножки стола на голову дварфа.
Поэтому Атрогейт оставил попытку защититься и обхватил мужчину второй рукой. Он встал прямо, оторвав головореза от пола, и сжал со всей силы.
Пират продолжал колотить противника ножкой стола, и вскоре в чёрных волосах дварфа запеклась кровь. Но удары постепенно слабели. Разбойник потерял опору, а Атрогейт рычал и сдавливал его всё сильнее и сильнее, лишая воздуха и выкручивая хребет.
Дварф принялся раскручивать пирата над головой, и его жертва принялась кричать и молить о помощи. Атрогейт укусил его за живот и затряс головой, словно сторожевой пёс, и разбойник взвыл от боли.
Дварф не увидел, откуда и чем был нанесён следующий удар и даже подумать не мог, что это окажется один из его кистеней. Всё что он успел понять, заваливаясь в сторону, увлекая укушенную жертву за собой на пол, это внезапную вспышку боли и ощущение слабости. Затем на Атрогейта навалилось несколько посетителей, пиная, толкая и загораживая свет, в то время как остальная толпа бесновалась вокруг, воя и визжа.
— Убей его! — крикнул кто-то.
— Отпусти бедолагу! — вопили другие.
Затем Атрогейт почувствовал, что неведомо каким образом снова оказался на ногах. Ему потребовалось немного времени, чтобы заплывшими глазами заметить тифлинга и дварфа, держащих его под руки.
— Давай иди и проспись! — прокричал дварф ему в ухо. — И больше в таком скверном настроении сюда не приходи!
Атрогейт хотел было начать спорить и требовать возврата своего оружия, но заметил, как к нему приближается дверь — по крайней мере, так казалось — и спустя мгновение, понял, что это он сам летит к ней. И быстро. Разбив деревянный створки, дварф кубарем вылетел на улицу.
Он упрямо поднялся на ноги и, пошатываясь, попытался рассмотреть компанию, что собралась на крыльце таверны и пялилась на него.
— Имей в виду, что ты заплатишь за дверь и столы, и за всё, что было сломано и пролито, Атрогейт! — прокричал ему дварф.
Атрогейт поднял руку, стирая кровь с губ.
— Верните моё оружие, — сказал он, рассматривая своё плечо, окровавленное и вывихнутое одной из его булав. — Я обронил во время стычки.
— Отдайте ему, — сказал толпе позади дварф, бывший одним из владельцев заведения.
Пара посетителей исчезла внутри таверны, но вскоре вернулась и доложила, что ни оружия, ни ремней нигде нет.
* * *
Подавленный, ошеломлённый и избитый Атрогейт бродил по улицам Лускана. Разумеется, это была не первая его драка, не первая даже за последнюю декаду и многие он заканчивал лёжа на улице лицом вниз. Дварфа всегда утешала увереность, что он наставил синяков гораздо больше, чем получил в ответ, но без своих кистеней из стеклостали, верой и правдой служивших ему все эти десятилетия, он чувствовал себя неполным. И это ранило гораздо сильнее любых ушибов.
Атрогейт подумывал вернуться в постель, но даже не был уверен, где сейчас находился. Дварф бестолково озирался, не осознавая, что видит и куда идёт. Он блуждал так ещё некоторое время, пока не забрёл в переулок, где врезался в стену и осел на землю.
* * *
— Да уж, на этих малышках мы хорошо заработаем, — сказал грязный пират приятелю, когда они остались наедине в трюме своего пришвартованного судна. Он поднял перевязь с одним из кистеней Атрогейта. Второе оружие он сжимал в другой руке. — Как же нам повезло, что благородный дварф обронил их, а?
— Ага! — согласился его друг. — Думаю, мы могли бы купить собственную лодку. Я бы не отказался стать капитаном.
— Что? Ты — капитан? Это я подобрал эти штуки!
— А я врезал дварфу одной из них в драке! — не согласился второй. — Ба, давай продадим их сначала, посмотрим, сколько заработаем, может, целых две лодки купим!
Первый пират вновь кивнул и засмеялся.
— Как же нам повезло, — повторил он.
— Вы в этом уверены? — донёсся третий голос с верхней ступени лестницы. У пиратов отхлынула от лица кровь, и они стали столь же бледными, сколь темнокож был незнакомец.
— М-мы нашли их, — один из бандитов.
— Конечно, а вот и вознаграждение, — кивнул дроу, швырнув на пол между ними медяк.
* * *
Помоги нам!
— А? — отозвался Атрогейт, неуверенный в том, что услышал и «слышал» ли что-нибудь вообще.
Он приоткрыл заплывший глаз, сначала чуть-чуть, а затем шире, когда заметил дварфа перед собой — а потом ещё шире, когда понял, что это не хозяин разнесённой таверны, а один из призраков, встреченных им десять лет назад в месте, которое он хотел забыть.
— Ты! Но что тебе нужно? — воскликнул Атрогейт, упираясь пятками в землю так сильно, что его спина скользнула вверх по стене.
Дварф прожил уже более четырёх веков, и никто никогда не мог уличить его в страхе. Он сражался с дроу и драконами, с гигантами и ордами гоблинов. Вместе с Дриззтом и Брунором он дрался против драколича в Храме Парящего Духа, а до этого и против самого До'Урдена. Фаэрун никогда не знал более бесстрашного воина, чем закалённый в боях молниеносный Атрогейт.
Но он был напуган. Лицо побледнело, и когда дварф заговорил, справившись с комом в горле, слова едва можно было разобрать за стуком зубов.
— Что вам от меня нужно? — спросил он. Пот ручьём стекал по разбитой брови. — Я не хотел этого делать, я уже говорил! Это не значит, что… никогда бы не разрушил Гонтл… о, задница Морадина!
Помоги нам… — услышал Атрогейт в своей голове.
Зверь пробудился…
Кровь Делзуна…
Они окружили его, толпа призраков дварфов, тянулись к нему, умоляли. Атрогейту хотелось слиться со стеной, настолько он был напуган. Голоса в его голове не исчезали, а наоборот, становились всё громче и настойчивее, пока дварф не выставил перед собой руки, закричал и, выскочив из переулка, бросился по улице, спасаясь от призраков Гонтлгрима и ужасных воспоминаний об огромной кузне и о том, что натворил.
Дварф спотыкался и шатался пока бежал через город, множество глаз с любопытством таращились ему вслед, несомненно, решив, что он сошёл с ума. Возможно, так и есть, думал Атрогейт. Возможно, чувство вины за последние десять лет окончательно сломило его, заставив видеть призраки сородичей и слышать их голоса в голове. Наконец он добрался до гостиницы, где снимал комнату.
Это была прекрасная гостиница, лучшая в Лускане, а комната с широким видом на гавань и отдельным выходом с балкона второго этажа. Атрогейт взлетел по внешней деревянной лестнице так быстро, что споткнулся и ушиб колени. Наконец он добрался до балкона и быстро залез внутрь.
В комнате стоял Джарлаксл, смотревший на товарища то ли со смущённым, то ли с разочарованным выражением.
Дроу держал перевязь с кистенями.
— Думаю, ты хотел бы их получить обратно, — сказал наёмник, протягивая их вперёд.
Атрогейт подошёл, чтобы взять своё оружие, но остановился, заметив пятна крови на ремнях. Он посмотрел на Джарлаксла.
— Они решили, что я слишком мало заплатил им за находку, — объяснил дроу, непроизвольно пожав плечами. — Мне пришлось переубедить их.
Как только Атрогейт взял перевязь, Джарлаксл перевёл пристальный взгляд на гавань, где образовалась суматоха вокруг одного из пришвартованных кораблей, слишком сильно погрузившегося под воду. Взглянув, дварф понял, что корабль тонет, несмотря на все усилия снующего вокруг экипажа.
Он оглянулся на наёмника — тот чересчур манерно надвинул свою широкополую, украшенную пером шляпу — и Атрогейт вспомнил о переносных дырах Джарлаксла. На что способна одна из них, подумал дварф, оглянувшись на гавань, если её бросить в трюме корабля?
— Ты же не… — пробормотал дворф.
— Я убедил их, — ответил наёмник.
Помоги нам… — снова услышал в своей голове Атрогейт и моментально забыл об эксцентричной выходке товарища.
Зверь пробуждается.
Спаси нас!
Задыхаясь от страха, дварф огляделся.
— Что такое? — спросил Джарлаксл.
— Они здесь, говорю тебе, — ответил Атрогейт, подбежал к перилам и посмотрел вниз. Глаза его широко раскрылись, он развернулся и чуть не сбил с ног наёмника, когда бросился к двери в свою комнату. — Призраки Гонтлгрима! Зверь пробудился, и они обвиняют в этом меня!
Атрогейт захлопнул за собой дверь, но Джарлаксл не последовал за товарищем. Дроу выжидал и наблюдал.
И он почувствовал… холод, словно порыв ледяного, студёного ветра. Смущённый тем, что не видит никаких призраков — а он определённо видел их в Гонтлгриме — дроу полез в один из многочисленных магических мешочков на поясе и достал то, что не часто надевал со времён Магической Чумы — свою повязку. Нерешительно вздохнув, он поднёс её к лицу и завязал сзади, держа некоторое время веки опущенными, прежде чем решиться открыть глаза.
Раньше наёмник носил повязку почти всё время. Многие годы она защищала его от нежелательной магической слежки и показывала вещи, недоступные для глаз, что оказывалось довольно полезным в разных отчаянных ситуациях. Но спустя семьдесят семь лет с тех пор, как Магическая Чума прокатилась по Фаэруну, потустороннее зрение повязки, по меньшей мере, сбивало с толку.
Дроу повернулся к двери как раз вовремя, чтобы заметить призрачного дварфа, скользящего сквозь неё. Как и следовало ожидать, Атрогейт вновь закричал.
Джарлаксл подошёл к двери и распахнул её с целью удостовериться, что призраки не хотят причинить вред его отчаявшемуся другу.
Они не хотели. Они умоляли его. По какой-то причине духи Гонтлгрима поднялись в Верхний Мир.
Наёмник тяжело вздохнул, несколько нерешительно и с какой-то неохотой и страхом. Он потратил достаточно много времени, расследуя катастрофу, к которой привело его путешествие с тэйскими колдунами, и также значительные денежные средства, намереваясь отплатить им за чудовищный обман. Джарлаксл не очень-то любил, когда его держали за дурака. И, несмотря на то, что он был далеко не самым жалостливой особой, бойня, учинённая в Невервинтере, задела его.
Но, в конце концов, он оставил эту затею, несмотря на то, что собрал достаточно полезной информации и уверенность, что Атрогейту ничего не хочется столь же сильно, как исправить чудовищную ошибку, которую он совершил. Джарлаксл оставил это, потому что ему было не по себе от мысли вернуться в тёмное и наверняка совершенно разрушенное место. Он даже не был уверен, что сможет найти снова Гонтлгрим. Катастрофа разрушила единственный туннель, о котором знал дроу, и его разведчики не смогли обнаружить обходной путь.
Но явились призраки, заявляя, как сказал Атрогейт, что зверь вновь пробудился, и действительно, подземные толчки снова начали сотрясать Север Побережья Меча.
Возможно, первой целью станет Лускан, город, в меньшей степени полезный для Бреган Д'эрт.
Третий вздох сорвался с губ наёмника. Пришла пора возвращаться домой, а этого ему никогда не хотелось.