Назад: Часть третья ОСЕННИЙ БАЛ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Часть четвертая
ДИКАЯ ОХОТА

Малица устроилась в последних рядах и с тоской взирала на полосу препятствий для демонологов. Пусть сама саламандра училась на стихийника, руководство Академии полагало: хороший маг должен уметь все. В первую очередь — убивать нечисть.

Прошло три месяца с памятного осеннего бала, едва не завершившегося трагедией. К счастью, ее удалось избежать, император с императрицей остались живы. Только организатор покушения сбежал в Закрытую империю, откуда через пару дней пришло два письма. В одном выражались глубокие сожаления по поводу несчастного случая, едва не унесшего жизни верхушки Империи раздолья. Во втором Малице шан Теон давался развод и возвращалась девичья фамилия ввиду отсутствия каких-либо супружеских отношений и, соответственно, факта брака. Саламандру такая формулировка вполне устроила. Официально считалось, что замужем она никогда не была.

Малица оправилась от потрясения. Забылось и полученное ранение. О нем ничего не напоминало, даже шрам: целители знали свое дело.

Саламандра сожалела об испорченном платье и о том, что ей так и не удалось вдоволь повеселиться, но Анаис обещал раздобыть приглашение на весенний бал в первых числах июня. Дракон понравился Малице, и в мечтах она уже представляла, как вальсирует с ним в ярком свете магических шаров. Смущало, что Анаис — сын министра, пусть и приемный, но он казался таким милым и совсем не напыщенным, и Малица об этом забыла. В конце концов, она тоже не из самых низов, тер Ирадос, а не просто Ирадос.

Анаис писал забавные письма. Справлялся о здоровье Малицы, не нужно ли чего. Сам он не пострадал при обвале: на балкон его не пустили, зато выхаживал отчима с матерью. Лорд Соль все еще не оправился после воскрешения. Впрочем, Малица по опыту родителей знала: в таких случаях не скоро на ноги встанешь. Она, к примеру, целый месяц просидела подле родных, кормила, учила сидеть. Даже начало занятий пропустила, благо ректор позволил, поговорил с деканом, и Малицу учили дистанционно.

О лорде Эльмире шан Теоне никто ничего не слышал. Поговаривали, его сместили с должности тайного советника. Точными сведениями Империя раздолья не располагала: соседи хранили назначения и отставки подобного уровня в тайне. Ректор полагал, вампира и вовсе могли казнить. Не выполнивший высочайшее поручение подданный нередко расплачивался жизнью. Так или иначе, власть шан Теон потерял. Доверие своего императора тоже.

И вот теперь мартовская слякоть и очередное занятие демонологией. Саламандра ненавидела этот предмет, обучавшего ему Сирила Людаша тоже. Заставить всех к семи утра притащиться на поле в двадцати полетах стрелы от окраины Ротона, где из всей растительности только чахлые кустики. Зато невооруженным глазом видно, что земля болотистая, и чистыми отсюда не выбраться.

Второе полугодие второго курса, будь оно неладно! Да по сравнению с ним осенние повинности прошлого года — конфетка.

Малица сама не понимала, как умудрилась сдать прошлую сессию. И где набралась храбрости пойти к ректору с просьбой об отчислении. Но, видимо, ее только на поход и хватило, потому как свое двадцатилетие саламандра встретила в доме родителей, числясь адепткой Академии колдовских сил. Ее заново включили в списки, выдали форму и даже выплатили стипендию за два месяца.

Лорд шан Теон в Империи раздолья не появлялся, зато о нем шептались даже в самых отдаленных частях страны.

Кто бы мог подумать, что похищение и покушение на убийство обычной адептки обернется попыткой государственного переворота!

Как ни крути, а лорд Эльмир шан Теон, тайный советник императора Закрытой империи, приехал с официальным визитом, поэтому без высылки посла не обошлось. Правда, вину вампира доказать не удалось, на него указывали лишь косвенные улики и показания Нэйла тер Лиса.

Жизнь бывшего проректора Академии колдовских сил невероятными совместными усилиями некромантов и целителей удалось сохранить, но дракона постигла печальная участь — изгнание. Могло быть и хуже, не спаси он императорскую чету. Куда ушел тер Лис, никто не знал, но ему запретили пересекать границы Империи раздолья и взять с собой хоть что-то из прежнего имущества.

Сейчас это забылось, затмилось в памяти Малицы важным событием — совершеннолетием. Для полного счастья не хватало инициации, делавшей саламандру свободной от семьи. Пока же Малице приходилось считаться с волей родителей. Зато без письменного согласия саламандру выдать замуж уже не могли.

Потекли переходные годы. Еще немного, и дар станет управляемым, разовьется в полную силу. Кто знает, может, инициация случится на этом поле во время встречи с какой-нибудь тварью? Это ведь вещь непредсказуемая. Одно Малица знала точно: важное событие скоро произойдет, недаром по ночам ей снился огонь.

Мысли о скором обретении себя немного согревали промозглым мартовским утром. Но не настолько, чтобы перестать зевать и мечтать о мягкой подушке в общежитии. Кристоф говорил, дальше будет только хуже. Впрочем, он демонолог, у них не программа, а пособие по выживанию.

А со следующего года формируют команды. Отвертеться не получится, ректор ясно выразился: им с Индирой и Кристофом предстоит вместе готовиться к практике в Сумеречье. Лорд не поленился и напомнил, вызвав в кабинет сразу по приезде.

Ректор сидел за столом, Малица — напротив, по обыкновению сцепив пальцы на коленях. Лорд зачитывал письмо об аннулировании брака и в упор смотрел так, что саламандра краснела и поневоле вспоминала его поцелуи. Малица ожидала, он что-нибудь скажет, даже заготовила отмазку о женихе, но ректор только усмехался. Потом и вовсе издевательски поинтересовался, не жарко ли саламандре:

— Вы покраснели.

— Нет, со мной все в порядке, — промямлила Малица, сжав пальцы так, что побелели костяшки пальцев. — Просто нездоровится.

— А, понятно, — с улыбкой протянул ректор и отпустил ее.

Саламандра с трудом попрощалась и стрелой выбежала из кабинета.

Показалось или лорд рассмеялся вслед?

— Осторожнее, Ирадос, а то споткнетесь и что-нибудь сломаете. — Ректор поднялся проводить нерадивую адептку и замер на пороге, действительно улыбаясь. — И не вводите других в заблуждение, а то решат, будто я вас отчитывал.

Щеки Малицы запылали пуще прежнего. Саламандру бросило в жар, и она волей-неволей остановилась. Потом нашла в себе силы обернуться и поблагодарить за заботу.

— Всегда пожалуйста, Ирадос. И на лестнице не спешите.

Малица, сглотнув, кивнула и выдохнула с облегчением, когда дверь в ректорский кабинет закрылась.

Лучше бы отчитал, тогда саламандра знала бы, что делать. Тут же оставалось густо краснеть и вспоминать то, что адепткам вспоминать не положено. Например, какая мягкая у ректора кисточка в хтоническом облике, как хорошо он целуется и как приятно пахнет. Пункты «красивый» и «демон» тоже никуда не делись, и Малице приходилось нелегко. Помогали мысли об Анаисе. Дракон неизменно вызывал улыбку и ощущение легкости, беззаботности. Огонь всегда легко сходится с огнем.

Малица вздохнула с облегчением, когда ректор уехал. По слухам, улаживать какие-то личные дела. По крайней мере, теперь он некоторое время не будет останавливать ее в коридоре и интересоваться, как дела. И Индира перестанет делать большие глаза, а после выпытывать, что еще успела натворить подруга.

Правда, стоя в начале полосы препятствий, толком не зная, кого или что встретит за бугорком, Малица предпочла бы поговорить с ректором. Он знакомый, зла не причинит, а после нечисти остаются царапины. До этого саламандра и не предполагала, будто все эти твари умеют так быстро бегать, теперь же жалела о нелюбви к урокам физподготовки. Мало, определенно мало гонял их господин Ойгл!

— Как думаешь, там нежить есть? — Ирамэ, одногруппница Малицы, хрупкая эльфийка с потрясающе голубыми глазами, со страхом взирала на не тронутое человеком поле и особенно на лес.

— Конечно, трусиха! — прыснул в кулак Эйд. — Специально для нас некроманты свеженьких откопали.

— Кого — свеженьких? — Ирамэ еле ворочала языком от ужаса.

— Мертвецов, естественно!

Эйд состроил страшное лицо и вдруг крикнул: «Зомби!»

Девчонки, те, что повпечатлительнее, завизжали, остальные адепты либо застыли на месте, либо упали ничком.

Эйд хохотал, упиваясь произведенным эффектом, но ровно до тех пор, пока не получил тычок под ребра от Нортона. Его восстановили в должности старосты, и дракон, судя по выражению лица, не одобрял сомнительных шуток.

— Ты сдурел?! — Эйд потирал ушибленный бок.

— Дурень тут один, — авторитетно заявил Нортон и, словно желая показать, что общаться с таким — ниже его достоинства, зашагал прочь.

Однако Эйд не собирался спускать обидчику. Усмехнувшись, он коснулся рукой земли, и та заходила волнами, будто на ожившем кладбище.

Малица поначалу тоже поддалась общей панике, а потом вспомнила о стихии Эйда. Ну конечно, это его работа! Руки чесались подойти и врезать. Нортон решил так же. Дракона давно раздражал Эйд, его попытки стать лидером, этот случай просто стал последней каплей. Наплевав на правила, Нортон перекинулся в дракона и спланировал на растерявшего былой задор Эйда. Но юноша не спасовал, перекатившись, ушел от удара крылом и запустил в морду дракона комьями грязи. Метил в глаза.

— Прекратить! — прогремел голос шагнувшего из портала Людаша. — Из коротких штанишек не выросли или брачный период начался?

Затесавшийся в ряды адептов оборотень громко хрюкнул, давясь от смеха, чем невольно привлек внимание демонолога. Пока тот выяснял, что смешного в его словах, драчуны успели успокоиться и затесались в ряды одногруппников. По иронии судьбы, оба на первой линии, только по разные стороны шеренги. Оно и понятно: лидер не прячется за спины.

Малица в своем третьем ряду чувствовала себя комфортно. Не первая, но и не последняя, успеет разглядеть, как полосу проходят другие, и обезопасит чужими спинами тылы. От преподавателя опять же достается первым и последним.

Попавший под горячую руку оборотень отправился разведчиком, Людаш же устроился на кочке и покосился на дрожавших по утреннему часу адептов.

— М-да, и это будущие маги! — Он не скрывал презрения. — Стихийники, бесстрашные защитники имперских жителей! Да чихни — броситесь врассыпную. Но ничего, — демонолог хлопнул по коленям и поднялся, решимость в его глазах наводила на одну мысль: «Пришел кьядаш!», — я вас выучу. А кто не выдержит, ворота открыты, часы приема канцелярии в Административной башне знаете.

Приунывшие адепты неохотно сомкнули ряды. Кто-то повторял заклинания, кто-то спал на плече товарища, другие просто с тоской вглядывались в полоску леса, мечтая, чтобы все скорей закончилось.

— Значит, так, — Людаш достал из сумки большие песочные часы и водрузил на валун, покрытый ковром из мха, — вот это норматив. Смотреть на него пока не стану, но кто уложится, лишний плюс на экзамене. Задача: пройти все поле и выжить. Звать меня можно и нужно, но за каждую подсказку — лишние пять минут на полигоне. А поверьте, — демонолог усмехнулся, — иногда и минута в теплой компании кажется вечностью.

— Компания-то тут холодная, — вполголоса пробормотал Эйд.

Он ковырял носком сапога землю и досадовал на Нортона из-за испорченной новой рубашки. По милости старосты Эйд заляпал манжеты глиной.

— А там кто? — отважилась спросить Ирамэ, указав на поле. — Зомби?

— Зомби передо мной стоят, а там, милая барышня, нечисть. Духи деревьев, банши, парочка пикси, дикий оборотень, — загибая пальцы, перечислял Людаш, с мрачным удовлетворением наблюдая за вытягивающимися лицами адептов, — проекции демонов, суккубы, инкубы и прочие прелести будней Сумеречья. Ах да, — спохватился демонолог, оставив «сладкое» на десерт, — ректор свою собачку выделил, самую смирную. Она недавно ощенилась.

Малица закатила глаза. Смирная кормящая сука? Да лучше к вампирам! Хотя наверняка и они тут имеются. Проекции, разумеется, живых бы до второкурсников не допустили. С низшими вампирами тренировались демонологи и боевые маги старших курсов, и не здесь, а в специальных клетках.

Вернулся оборотень — Лхор. Судя по стоявшим дыбом, будто шерсть на загривке, волосам, полоса препятствий организована на высшем уровне.

— Ну, чего, слабакам там не место, — вместо анализа обстановки «обрадовал» Лхор. — Полно разных тварей и препятствий. Придется ползти, подтягиваться, бегать и всякое такое.

Затем оборотень повернулся к Людашу и хмуро спросил:

— Мне туда снова идти?

— Да, последним, — озадачил демонолог и пояснил: — Вы — оборотень, у вас преимущество, поэтому и спрос другой. А пока пусть другие расы побегают. И начнем мы…

Он обвел взглядом притихшие ряды адептов, намеренно затягивая паузу.

Малице захотелось присесть, спрятаться: отчего-то казалось, Людаш выберет именно ее, но он просто скомандовал: «Первый ряд, бегом марш!» И адепты покорно затрусили навстречу своей судьбе, скрытые от оставшихся томиться в неведении товарищей пеленой тумана. Саламандра не сомневалась, он магический, и кусала ногти от волнения. Она-то надеялась подсмотреть за действиями других, а Людаш все предусмотрел. Теперь придется брести неведомо как в тумане.

— Хтонический облик не возбраняется, но нежелателен, — крикнул в густую молочную дымку демонолог. — Полеты запрещены!

Малица хмыкнула. По крайней мере, она не дракон, ей проще. Никакого второго облика, просто жидкий огонь внутри и способность перемещаться в пространстве по струям пламени. Не запрещено, значит? Надо воспользоваться, развести заранее костер на безопасной точке и прыгнуть туда через огонь в случае опасности.

Второй ряд скрылся в тумане, и Малица оказалась на передовой. Взглянула на песочные часы и задумалась: для всех или для каждого конкретно отмеряется пресловутый норматив? Но тут прозвучала команда, и саламандра покорно устремилась в неизвестность. Она с удивлением констатировала, что в отличие от людей неплохо ориентируется в пространстве. Во всяком случае, на первой же коряге не растянулась, болотного духа вовремя заметила. А вот на стенку с канатом чуть не налетела. Откуда она тут взялась? Не иначе Людаш иллюзию на поле наложил?

Пока попадалась только «простенькая» нечисть, то есть не стремившаяся разорвать на кусочки. Хотя банши заставили немного попотеть и выли так противно, уши закладывало. Затем искусственные препятствия закончились, потянулась болотистая равнина.

Странно, бежавшие рядом адепты куда-то подевались, Малица внезапно оказалась одна. Позвала соседей — тишина. Ей стало страшно. Остановившись, саламандра зажгла огонек и огляделась — только туман, больше ничего. И тут что-то холодное ткнулось в ладонь. Отпрыгнув, едва не упав, Малица обернулась и окаменела.

Она не знала, сколько играла в гляделки с горящими глазами призрачной гончей, но отчего-то думала: стоит отвести взор, и та нападет. В голове крутились лекции о методах защиты от подобных существ, только все они сводились к одному: бежать! Только, вот беда, рядом нет ни стены, за которой можно укрыться, ни Кристофа, который бы подсадил.

Гончая обрела материальность, шагнув из тумана. Морда скалилась, обнажая внушительные клыки. Что ей Малица, перекусит и не заметит.

— Хорррошая собачка! — отступая, пробормотала саламандра.

Может, позвать мэтра Людаша? Лучше лишние пять минут, чем перевариваться в чьем-то желудке.

Откуда-то сбоку послышался писк. Щенки. Кьядаш!

— Эм, а я невкусная, трусливая и вашего хозяина знаю, — ляпнула Малица, надеясь отвлечь гончую и успеть прыгнуть хоть куда-нибудь сквозь огонь.

Интересно, только ей так повезло? С другой стороны, какой-нибудь пикси тоже не подарок. О демонах лучше и вовсе помолчать, даже об иллюзиях.

Но гончая не поддалась на уловки и прыгнула. Саламандра приготовилась к раздирающей тело боли, даже зажмурилась, но, вместо того чтобы вонзить в девушку клыки, сука обнюхала и лизнула. Малица сначала опешила, а потом вспомнила: ректор «представил» ее собакам. Это, видимо, и спасло. Гончая оказалась тяжелой и, упершись лапами, выбила из груди весь воздух. Наконец она спрыгнула, и Малица вздохнула спокойно.

Взмах ресниц, и сука исчезла в тумане.

Малица с облегчением перевела дух. Она ведь мысленно уже приготовилась к смерти: вряд ли сдавленный крик привлек внимание Людаша, а защититься от призрачной гончей, по мнению саламандры, невозможно. Преподаватель, разумеется, считает иначе, но на то он и демонолог со стажем.

Проведя рукой по вспотевшему лбу, Малица огляделась, пытаясь предугадать, какие еще сюрпризы ее поджидают.

Гончая куда-то унесла щенков, и теперь они не пищали. С одной стороны, хорошо. С другой — плохо, никто не отпугнет тварей, призванных усложнить жизнь адептов.

— Привет, огненная! — пропели над самым ухом.

Малица вздрогнула и отшатнулась, отгородившись щитами. Воздух между пальцев потрескивал, огонь закипал в жилах.

Из тумана вальяжной походкой вышел инкуб — вызывающе улыбающийся и вызывающе обнаженный.

Малица закашлялась, густо покраснела и решила смотреть выше груди. В голове промелькнуло: «А все ли на курсе совершеннолетние?» Похоже, Людаша совсем не волновал моральный облик подопечных.

Инкуб тем временем томно вздохнул и накрутил на палец длинную медную прядь. Затем кокетливо поправил падавшую на глаза рваную челку и шагнул к Малице.

По строению тела инкуб напоминал демона, даже рога имелись — тонкие, витые, серебристые. Кожа — с едва уловимым загаром, эффектно оттенявшая яркие волосы. Они у инкуба оказались роскошные, Малица даже позавидовала. Некстати подумалось: «А чем он их моет и как расчесывает?»

— Милая госпожа заблудилась?

Инкуб шагнул к саламандре, та сделала шаг назад и, стесняясь, попросила прикрыться.

— Вы об этом? — Демон в полной красе продемонстрировал то, что требовалось скрыть, и, рассмеявшись, перекинул волосы через плечо.

Саламандра с облегчением вздохнула: длинные пряди скрыли пикантное место. Подумать только, первый живой голый мужчина — и на занятиях по демонологии!

— Так лучше? — взмахнул ресницами инкуб. — Простите, я до этого не имел дела с саламандрами. Вы ведь саламандра, верно?

Малица хотела ответить, даже рот открыла, но вовремя вспомнила: это не светская беседа, а проверка полевых навыков. Инкубы — соблазнители, они высасывают жизненные силы. Или и вовсе убивают во время любовных утех. Чем не стимул оказаться как можно дальше? У Малицы имелся еще один: девичья честь, которую не хотелось терять с кем попало. Рогатый рогатому рознь, а инкуб не высший демон.

Уши саламандры вновь зарделись от собственных ассоциаций. «А все оттого, что кисточку потрогала!» — с досадой подумалось ей.

— Простите, я спешу. — Малица попробовала разойтись с инкубом миром, отчаянно пытаясь вспомнить, как с ними бороться.

Самое простое — ударить огнем. Но самое ли эффективное? Жаль, в начале семестра мысли саламандры занимали совсем другие вещи: здоровье родителей и судьба лорда шан Теона. Малица до сих пор опасалась, что он проникнет на территорию Академии, и постоянно носила с собой отравленный серебряный кинжальчик, замаскированный под подвеску. Его она купила сама, заказала дома через третьи руки.

— Куда же вы? — мурлыкнул инкуб, заступив дорогу саламандре. — Мы ведь даже не познакомились.

— Дела! — наигранно вздохнула Малица.

Пальцы сложились щепотью, чтобы дать мгновенный отпор.

— Жаль! — вздохнул инкуб и обнажил зубы в белоснежной улыбке. — Я хотел по-хорошему.

Саламандра едва увернулась и, упав, кубарем покатилась по земле.

Перспектива ритуального изнасилования с летальным исходом придавала сил. Малица достала инкуба огненной плетью и ловко спеленала ему запястья. Противник завопил от боли, причиняемой ожогами, и сбросил маску милого обольстителя. Теперь Малица видела досаду и ярость, исказившие прекрасные черты.

— Ты пожалеешь! — шипел инкуб, силясь освободиться или хотя бы сбить саламандру с ног.

— Сомневаюсь, — нагло ответила Малица.

Теперь она чувствовала себя гораздо увереннее, а главное, поверила: победа останется за ней.

Вторая плеть закрутилась вокруг ног инкуба, полностью обездвижив. Убивать его саламандра не стала, справедливо рассудив, что ценный материал пригодится будущим адептам.

Интересно, какие еще сюрпризы приготовил туман?

До леса ничего серьезного не произошло. Малица встретила одного болотного духа, на которого потратила ровно пять минут. А вот между елочек притаилась иллюзия молоденького оборотня. Людаш постарался, выполнил реалистично, даже шерсть вздыбилась на загривке.

Малица вжалась в шершавый ствол, гадая, за что демонолог так не любит адептов. Иначе зачем давать столь сложные, изматывающие задания второму курсу чуть ли не в самом начале занятий?

Оборотень кинулся к Малице, метя в горло. Она испуганно завизжала и ничком рухнула на землю. Не сумевший скорректировать траекторию прыжка — даже реальному зверю это не под силу, тем более иллюзии, — оборотень со всей силы врезался в елку. На этом все и закончилось: условно оглушенную иллюзию неловко, кое-как обезглавил огненный меч.

С трудом передвигая ноги, Малица побрела дальше, мечтая, чтобы полоса препятствий наконец закончилась. Не заставит же Людаш каждого противостоять всем местным тварям? Это не всякому выпускнику под силу.

Но вот туман рассеялся, и саламандра выбралась на полянку, где уже отдыхал десяток адептов. Некоторые пострадали и теперь накладывали самодельные повязки.

Нортон криво улыбнулся Малице и, не вставая, дал пять.

Эйд хмыкнул и хлопнул по земле рядом с собой.

Малица проигнорировала обоих и плюхнулась подальше от тумана. Теперь, когда волнение и страх отпустили, саламандру волновало, уложилась ли она в норматив. Хотелось бы: в следующий раз Людаш поблажек не сделает, начнет раздавать штрафные баллы.

Все новые и новые адепты выходили из тумана, словно духи прошлого. Помятые, уставшие, сгорбившиеся, они тяжело опускались на землю и делились впечатлениями, которые сводились к одному слову. Тому самому, которое пришло на ум еще до полосы препятствий.

Малица бегло осмотрела товарищей. Вернулись не все, даже из первой линии кое-кого не хватало. Интересно, справляются собственными силами или позвали Людаша?

Прошло, наверное, около часа, прежде чем демонолог возник на поляне с парой адептов под мышкой. Выглядели они не лучшим образом: все в царапинах, синяках. Людаш молча сгрузил их на землю и снова нырнул в туман. Судя по мрачному виду и насупленным бровям, преподаватель остался недоволен занятием.

Минут через пять туман дрогнул и рассеялся, открыв взору Людаша с Ирамэ на руках. Бедняжка плотно сжала губы, судя по всему, сдерживая стоны. Одна нога неестественно изогнулась.

Людаш обвел глазами адептов и неожиданно поманил Малицу.

— Ирадос, проводите подругу до лазарета? Все равно замечаний нет. Для первого раза, — тут же поправился преподаватель, чтобы разбавить мед похвалы.

Значит, Людаш не бросил их на произвол судьбы, а внимательно наблюдал? Знать бы с самого начала, спокойнее бы пришлось.

Малица неохотно поднялась и подошла к преподавателю. Она надеялась, тот не заставит тащить Ирамэ до Академии на собственной спине.

Людаш осторожно поставил эльфийку на землю, и та тут же клещами вцепилась в плечо Малицы, ища опоры. Хрупкая, а тяжелая! Не эльфийка, а гоблин!

Преподаватель шикнул на расшумевшихся адептов, пообещав им разбор полетов, и открыл портал.

У Малицы от сердца отлегло. Не тащить.

— Можете не возвращаться, — разрешил Людаш и, вытащив амулет связи, переговорил с госпожой Лаурель.

Саламандра воспрянула духом.

Свободное время! До следующей лекции полтора часа, можно вздремнуть и хоть немного компенсировать недосып.

Интересно, Людаш просто так ее выбрал или преследовал какую-то цель? Обернувшись, Малица поняла: демонолог пощадил по состоянию здоровья. Остальные адепты помогали приводить лесок и поле в порядок, саламандра же до сих пор числилась выздоравливающей.

Покрепче обняв Ирамэ, Малица шагнула в портал. Он вывел на хозяйственный двор с конюшнями. До лазарета рукой подать.

Ректора Малица увидела раньше, чем он ее, и, растерявшись, попыталась спрятаться, но выдала Ирамэ: поздоровалась. Лорд обернулся, кивнул, а затем нахмурился. Взгляд замер на покалеченной ноге эльфийки.

— Это что такое? — Бросив поводья коня — Малица в первый раз видела, чтобы он ездил верхом, — ректор шагнул к девушкам.

— Ирамэ ногу сломала, милорд, — не стала врать Малица. — У нас полевые по демонологии начались.

— Ясно, — поджал губы лорд.

Он помолчал, еще раз смерил тяжелым взглядом притихших адепток и принял решение:

— Вот что, Ирадос, идите, я сам позабочусь.

Малица с облегчением выдохнула, передала эльфийку в надежные мужские руки и поспешила к общежитию.

— Ко мне зайдите, — долетел до нее голос ректора. — Сразу, как переоденетесь. Это не по учебе.

Саламандра кивнула и пожалела, что не умеет открывать порталы. Не успел бы окликнуть — не пришлось приходить. Особенно пугало «это не по учебе». В голову лезли разные мысли, которые отчего-то перескакивали на Эльмира шан Теона. Неужели вампир объявился и успел натворить бед? Лишь бы родителям не навредил!

Сожалея о несостоявшемся сне, Малица побрела к общежитию. От былой легкости и торопливости и следа не осталось. Навстречу попадались спешившие на занятия адепты. В том числе Кристоф. Они перекинулись парой слов и договорились встретиться в полдень в столовой за «их» столиком.

Идти к ректору не хотелось, подушка манила со страшной силой, но Малица вспомнила слово «надо» и мысленными пинками загнала себя на лестницу Административной башни. Сколько раз за полгода она уже тут побывала? Пора абонемент постоянного посетителя давать по аналогии с читательским билетом.

Секретарь недовольно подняла голову на Малицу и вновь углубилась в свои бумаги. Саламандра немного с надеждой постояла у двери приемной и понуро побрела к ректорскому кабинету. Коридор казался бесконечным, а собственные шаги — слишком гулкими.

Малица остановилась у таблички «Ректор Академии колдовских сил, лорд Ариан нейр Эльдар ти Онеш» и прислушалась. Показалось или ректор с кем-то разговаривает? Тогда она зайдет попозже, не нарушая приказа лорда. Скоро лекции, нужно подготовиться.

Переминаясь с ноги на ногу, Малица не решалась постучаться. На нее вдруг напала жуткая оторопь, даже ноги затряслись.

Открытая дверь пустовавшего пока кабинета проректора, который некогда занимал тер Лис, невольно манила взгляд. Саламандра не удержалась и заглянула туда. Заодно и отсрочила неприятное свидание.

Тер Лис любил массивную мебель и бронзу. Везде, где только можно, — металлические накладки. Тогда, в тот памятный вечер, Малица толком ничего не разглядела, теперь же осмотрела и камин, в котором пряталась, и кресло, где восседал опальный проректор.

А из окон вид на парк. Красиво!

Малица оперлась о подоконник и чуть подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть крыши построек: отсюда они как на ладони.

— Адептка Ирадос, я вас куда просил прийти? — с мягким укором вопросил голос ректора за спиной.

Саламандра подпрыгнула и обернулась, отчего-то спрятав руки за спину. В голове крутилась дюжина нелепых оправданий, но ни одно не годилось для того, чтобы сообщить его ректору. Тот же стоял и улыбался, но не дружелюбно, а как кот, загнавший мышь в ловушку.

Что могла Малица? Только извиниться.

Ректор усмехнулся в ответ.

— Прежде вы ориентировались гораздо лучше. Прошу!

Лорд махнул на дверь, и саламандра с видом осужденного на казнь направилась в указанном направлении. Проходя мимо ректора, она непроизвольно задержала дыхание и постаралась скорее миновать опасный участок комнаты.

Поведение Малицы не укрылось от бдительного ока лорда. Он вопросительно поднял брови. По лицу скользнула досада. Саламандра ее не видела: стояла спиной.

— Идемте, идемте, Ирадос! — Рука ректора легла на плечо, поторапливая.

Малица кивнула и напряглась, гадая, когда же лорд уберет ладонь.

— Ирадос, не смешно! — не выдержал ректор и, обогнав, заступил девушке дорогу, невольно принуждая смотреть на себя. — Вы боитесь и даже не стараетесь скрыть страха. Между тем я не собираюсь вас отчитывать. Или еще не вскрылась какая-то проказа? Ногу Ло'Амиль сломали вы?

— Нет, конечно! — вспыхнула Малица, оскорбленная подобным предположением. — Мне только поручили ее сопроводить…

Тут саламандра осеклась, сообразив, что в данном поступке Людаша напрочь отсутствовала логика. Разумнее отправить с раненой адепта, а не адептку. Ну, в крайнем случае, оборотницу: они сильные. Послали же Малицу, во дворе она встретила ректора, он попросил зайти. Подозрительно. И у Малицы хватило наглости спросить напрямик, позабыв о прежнем страхе. Он внезапно улетучился, так же быстро, как появился. Зато в голове зароились вопросы: о лорде шан Теоне, призрачной гончей, таинственном разговоре.

Не ожидавший такого напора от робкой еще минуту назад саламандры ректор опешил, потом принял отстраненный официальный вид и кивнул:

— Да, я просил мэтра Людаша отпустить вас пораньше. У меня есть свободный час, как раз хватит для разговора.

Лорд распахнул перед Малицей дверь кабинета и посторонился, пропуская ее.

— Присаживайтесь, Ирадос.

Саламандра подошла к креслу, но садиться не стала. Поведение ректора вселяло некоторые опасения: раньше за ним подобных странностей не водилось.

Лорд взмахнул рукой, и пламя в камине взревело, наполняя комнату живительным теплом.

— Мне нужен совет. — Ректор повернулся к Малице и покрутил кольцо на пальце, то ли нервничая, то ли размышляя. — Женский совет. Вы достаточно благоразумная особа женского пола, да и возраст подходящий. Речь о подарке.

— Подарке кому?

Саламандра все же села, но сразу поняла, какую ошибку совершила, позволив лорду смотреть на себя сверху вниз. Ей самой приходилось задирать голову и постоянно оправлять воротничок платья.

— Юной особе. Что-то не слишком дорогое и не слишком банальное.

— На день рождения? — предположила Малица.

— Нет, просто для визита вежливости. На день рождения дарят нечто ценное, Ирадос. — Ректор метнул на саламандру быстрый взгляд, смысл которого она не разгадала, и, к ее облегчению, тоже сел. — Обычный подарок без повода. Ничего в голову не приходит!

— Полагаю, госпожа Алиса могла бы…

Саламандра не договорила, сообразив, куда влезла. Личная жизнь ректора под запретом. Странно, но лорд не обиделся, более того, остался равнодушен к ее словам.

— Госпожа Алиса не знает вкусов современной молодежи. Ну же, — ректор поощрил Малицу улыбкой, — помогите мне. Считайте платой за платье.

Саламандра нахмурилась и кивнула. Вспомнила, на что заглядывалась в лавках, и начала предлагать то одно, то другое. Войдя в раж, она не давала ректору вставить ни слова; если бы тот не остановил ее, Малица проговорила бы до вечера.

— Спасибо, вы мне очень помогли, Ирадос. — Лорд наклонился и поцеловал ей руку.

Малица расплылась в довольной улыбке и прощебетала:

— Обращайтесь, милорд.

— Всенепременно, — улыбнулся тот и как бы невзначай вспомнил: — Тут вас просят отпустить на один бал. Любите балы, Ирадос?

— Очень! — выпалила Малица и тут же закашлялась, маскируя неловкость.

Она не в компании друзей, он лорд, ректор, а саламандра тараторит, перебивает, забывает о вежливом обращении «милорд». Видимо, атмосфера так повлияла. Визит в кабинет оказался совсем нестрашным, даже наоборот. Так мило поболтали.

Ректор улыбнулся краешками губ и протянул саламандре сложенный вчетверо листок.

— Что это? — Саламандра одновременно хотела и страшилась развернуть его.

— План индивидуальных занятий. — Лорд пристально глядел на Малицу, дожидаясь реакции. — Сами понимаете, Ирадос, я пригласил вас не только для обсуждения подарка.

Саламандра тяжко вздохнула и приоткрыла листок. В глаза бросилось слово «Ведущая». Значит, это план занятий будущей команды. Уже на втором курсе, так рано! Хотя Кристоф учился на третьем.

— Внимательно изучите. Возникнут вопросы, задайте.

От ректора не ускользнула растерянность и разочарование Малицы. Ничего, вечером ее настроение улучшится. Пока же надлежало заботиться не только о личных делах, но и о благе Империи.

Саламандра тяжко вздохнула и кивнула. Ее будто камнем придавили, вся легкость ушла. Прощай, бал, прощай, Анаис. Они и познакомиться-то толком не успели. И в город теперь не выберешься.

— Я лично займусь с вами рядом дисциплин.

Хотел добавить: «И немного скрашу скуку тренировок», но не стал. Не стоит пока.

— Как вам будет угодно, милорд, но почему вы?

Склонив голову набок, Малица подозрительно уставилась на ректора. С чего вдруг индивидуальные занятия? В Академии полно преподавателей, а саламандра — всего лишь одна из многих адепток.

— Потому что я не только ректор, Ирадос. Или вы полагаете, моя должность предполагает только бумажную работу? Нет, я практикующий маг и хочу натаскать вашу команду до приемлемого уровня.

Малица кивнула, сделав вид, будто удовлетворилась сомнительным объяснением. В голове точил червячок сомнения.

Как же проверить догадку и не навлечь гнева ректора?

— Что-то еще, милорд?

Способ так и не нашелся, и Малица предпочла уйти.

— Нет. Ступайте и постарайтесь не нарушать дисциплину. Мне неприятно слышать о ваших проступках.

Он намеренно добавил эту фразу, веря, саламандра разгадает ее смысл. И Малица действительно поняла намек, вспыхнула и встала, чуть не забыв попрощаться.

Ректор проводил саламандру задумчивым взглядом и потянулся к амулету связи. Дел сегодня много, нужно все успеть.

В коридоре Малица столкнулась с деканом некромантов. Хотя стихийники не пересекались с заклинателями смерти, как еще иногда называли некромантов, каждый знал в лицо этого высокого сухопарого человека с тонкими губами. Знали и побаивались. Некроманты — народ особый, ссориться с ними — себе дороже.

Саламандра вежливо поздоровалась и даже реверанс сделала. Некромант ведь тоже лорд, даром что в земле копается.

Декан усмехнулся половиной рта, отчего Малице стало не по себе. Глаза лорда Нормана Шалла оставались холодными как лед. Цвет тоже соответствовал — голубой. Еще бы волосы посветлее, и воплощение смерти.

Шептались, будто некромант — оборотень. Саламандра полагала, это правда. Доподлинно известно, Норман Шалл — дворянин, но заветное «тер», «ти» или «нейр» в фамилии отсутствовали. Логичное объяснение только одно: среди народа Шалла не приняты подобные приставки. Ими пренебрегали только оборотни.

— Если не ошибаюсь, вы Малица Ирадос? — вежливо осведомился мужчина.

— Да, — растерянно подтвердила саламандра, гадая, чем ее скромная особа привлекла внимание некроманта.

— Полагаю, вам понадобится секундант, миледи, — таинственно продолжил лорд Шалл, буравя взглядом ее глаза.

Саламандра потупилась и принялась комкать подол платья, будто маленькая девочка. Было в некроманте что-то странное и пугающее, парализующее волю. Или это всего лишь самовнушение?

— Какой секундант? — упавшим голосом переспросила Малица.

— Обычный, — пожал плечами лорд Шалл и подал саламандре руку. Та, помедлив, приняла ее. — Ввиду обстоятельств, моя профессия предпочтительнее.

Дурное предчувствие окатило сердце ледяной водой. Значит, существует риск смерти. Но отчего ректор ничего не сказал? Или он не в курсе? Быть того не может! Лорд ти Онеш знал даже больше, чем все думали. Значит, не желал огорчать раньше времени.

Лорд Шалл толкнул дверь бывшего кабинета тер Лиса и щелчком пальцев зажег свет. Некромант ответил на немой вопрос: «Я совмещаю две должности» — и усадил саламандру в кресло. Сам остался стоять, еще больше нервируя Малицу.

— Вы маг, адептка Ирадос, хотя официально и не получили это гордое звание, — начал рассказ новый проректор и извлек из внутреннего кармана конверт без надписи. — Этим воспользовался ваш недоброжелатель и послал вам вызов.

— Какой вызов? — непроизвольно наморщив лоб, уточнила Малица. — Вы ничего не перепутали, милорд?

Некромант покачал головой и положил конверт на стол.

— Стандартная дуэль. Вопрос чести. Оружие любое. Разрешено взять секунданта.

Малица побледнела, но приняла из рук лорда Шалла конверт. Он оказался незапечатанным, а на остатках воска не сохранилось оттиска печати. Помедлив, саламандра вскрыла письмо и извлекла из него гербовый лист бумаги. К сожалению, водяные знаки на нем оказались до боли знакомыми, и читать письмо резко расхотелось. Но Малица не струсила и пробежала глазами скупые строки.

«Малица тер Ирадос, — гласило письмо, — за вами числится долг чести. У вас есть шанс оплатить его добровольно или вечно пугаться собственной тени. Я вызываю вас на дуэль в ближайшее полнолуние. Принимая во внимание вашу неопытность, разрешаю взять одного секунданта. Вряд ли вы знакомы с дуэльным кодексом.

В случае принятия вызова, оставьте записку любого содержания владельцу „Совы“.

Подумайте о ваших друзьях. Подловить их совсем несложно».

Малица нахмурилась и скомкала записку. Значит, его не казнили!

— Вам знаком отправитель? — тут же вцепился в нее клещами некромант.

Саламандра кивнула и упавшим голосом назвала имя:

— Лорд Эльмир шан Теон. Впрочем, милорд, — она вскинула на собеседника глаза, — вам его имя тоже известно, иначе вы бы не предлагали свои услуги.

— Верно, — довольно улыбнувшись, кивнул некромант.

— И лорд ти Онеш в курсе, — продолжила логическую цепочку Малица.

Кивок.

Теперь все встало на свои места. Вот зачем ректору понадобились индивидуальные занятия! Что ж, если вампир рассчитывал, что саламандра струсит, он ошибался. Только место для дуэли Малица выберет сама. Страшно? Страшно, но, если нет другого способа избавиться от лорда шан Теона, саламандра примет вызов. У нее тоже свой счет к вампиру, еще неизвестно, чей больше.

Прикусив губу, Малица задумалась. Она трезво оценивала свои умения и понимала: бывший муж сильнее.

— Милорд, — саламандра, хмурясь, взглянула на некроманта, — разве подобные дуэли разрешены?

— Формально да, — кивнул лорд Шалл и улыбнулся краешком рта. — Собственно, поэтому одна вы туда и не пойдете, Ирадос. И лорд ректор тоже.

— А он почему? — изумилась Малица.

Ректору тоже есть за что не любить вампира. Чего только стоит попытка убийства императора!

И тут в голове саламандры щелкнуло. Ректор убил двоюродного брата вампира, лорд шан Теон знал, лорд ти Онеш не бросит адептку в беде, и наверняка приготовил ловушку.

Улыбка некроманта стала шире. Он покосился на дверь кабинета и сцепил ладони на столе. Саламандре вдруг стало жутко неловко. Новый проректор явно намекал на некие отношения между ней и ректором. Но это не так! Вернее, так, но совсем не так. Может, лорд и испытывал некие чувства, однако… Определенно, вздор!

— Потому что мужчины в некоторых ситуациях склонны к неправильным поступкам, — все с той же улыбкой, переходившей в ухмылку, заметил некромант и подошел к камину.

Повинуясь воле мага, вспыхнул огонь и тут же принял форму руки.

Малица испуганно ахнула, когда она метнула на пол конверт, а пламя сформировало силуэт обнаженной незнакомки. Та походила на огненную статую; ноги скрадывали дрова.

— Милорд, — поклонилась женщина. — Миледи, — теперь поклон достался Малице.

— А это кто? — тихо, стесняясь собственного невежества, поинтересовалась саламандра.

Некромант не ответил и встал вплотную к защитному экрану. Малица хотела предупредить, что лорд Шалл может обжечься, но, казалось, проректора это совсем не волновало. Он смело свесил руку с экрана, и огненная леди тут же игриво коснулась ее.

— Тьюзди! — укорил незнакомку некромант, и та, смутившись, отпрянула.

— Ему действительно нельзя идти, — бесцветным голосом заговорила Тьюзди, косясь на задержавшую дыхание Малицу. Еще неизвестно, кто кого интересовал больше: незнакомка саламандру или саламандра незнакомку. — Вампир нашел способ пробраться в Империю раздолья. У него есть союзники, он поставил целью уничтожить лорда ти Онеша.

— Дальше! — Лорд Шалл метнул взгляд на огненную леди. — Подробности, Тьюзди.

Некромант нагнулся к пламени, и то объяло его, заключив в огненный кокон. Саламандра испугалась, что лорд Шалл сгорит заживо, и метнулась к нему. Чуткий слух уловил шепот. Он походил на рокот прибоя. Ни слова не разобрать. От камина исходило странное тепло, и Малица невольно потянулась к нему. Может, незнакомка тоже саламандра?

— Идите, Ирадос. — Вспомнив о присутствии Малицы, некромант выпрямился и отступил на шаг, сбросив огонь под ноги, будто капли воды. — Я пришлю за вами и скажу, что делать. Разумеется, — глаза лорда Шалла по-звериному прищурились, — драться вы не будете.

— Но вы сами говорили, милорд…

— Адепты Академии колдовских сил не маги, — отчеканил некромант, — что бы они о себе ни воображали. И что бы ни говорил закон.

Саламандра кивнула. Она сама это знала. Закон, к слову, стоял на стороне проректора. Пусть адепты и могли называться магами, соблюдали все требования кодекса, но до получения диплома подчинялись руководству Академии и ее Уставу.

— Нервы у вас крепкие? — неожиданно спросил лорд Шалл.

Малица вопросительно взглянула на него, потеряв нить разговора, и пожала плечами. Она видела демона и не умерла. Она летала на драконе и не визжала. Даже кровь пила. Наверное, да, нервы крепкие.

— Это хорошо, — загадочно ответил некромант и растворился в дыму вместе с огненной девой.

Саламандра изумленно заморгала и потерла глаза. Камин действительно потух, а от лорда Шалла не осталось и тени.

Часы вывели Малицу из состояния задумчивости и заставили поволноваться. Вряд ли господин Хорос оценит, если саламандра опоздает на лекцию. В последнее время он стал особенно желчным.

Прыгая через ступеньку, Малица поспешила вниз по лестнице и едва не сбила с ног Ларана тер Шонера. Тот ухватил ее за шкирку, удержав от падения, и пошутил:

— Хотите украсить шрамом мой второй глаз, Ирадос?

— О, вовсе нет! — покраснела Малица, гадая, кто наградил ее умением влипать в самые нелепые ситуации.

Тер Шонер покачал головой и отпустил саламандру, напомнив, что на его занятия опаздывать нежелательно.

Малица попрощалась, уже перешагнула ступеньку, когда вспомнила о вампире. Пожалуй, поединок с ним важнее лекции Хороса. Теорию всегда можно восполнить, а вот с практикой сложнее. Раз тер Шонер здесь, значит, у него нет занятий. А раз у преподавателя свободное время, может, он соблаговолит дать саламандре полезный совет, а то и обучит ценному заклинанию.

— Милорд! — Малица опрометью ринулась вверх по лестнице. — Милорд тер Шонер, уделите мне минуточку внимания. Мне…

Она не договорила, увидев ректора.

Лорд ти Онеш нахмурился. Он перехватил встревоженный взгляд Малицы и молчаливо потребовал ответа. И саламандра соврала:

— У меня с подсечками проблемы, хотела попросить совета. Но вы, наверное, заняты, не стану вам мешать.

— Он темнит! — со знанием дела заверил Кристоф.

Троица собралась в комнате юного демонолога, бестактно выставив его соседа погулять.

Индира принесла печенья и теперь, сидя на подоконнике, кормила птичек. Те, осмелев, ели прямо с руки.

— А может, ректор просто не хотел меня беспокоить? — предположила Малица.

Эльфийка сложила губы в понимающей улыбке. Кристоф нахмурился.

— Так, — потребовал он, — быстро выкладывайте, что вы от меня скрываете!

Девушки переглянулись и без слов договорились молчать.

— Так что мне делать? — продолжила прерванный разговор Малица. — Верить новому проректору или нет?

Пример тер Лиса врезался в память, и, уступая доводам друзей, саламандра все больше склонялась к тому, что некромант лжет.

Внезапно Индира с криком отпрянула от окна. В комнату влетел обмотанный бечевкой камень. Приглядевшись, друзья увидели записку.

— Некроманты! — презрительно скривился Кристоф и размотал бечевку. — Даже записку нормально передать не могут. Например, порталом.

Демонолог развернул бумагу и бегло пробежал по строкам. Потом протянул Малице:

— Это тебе. Не знал, что у вас с лордом Шаллом столь близкие отношения.

Последнюю фразу он произнес с обидой и нескрываемым пошлым намеком.

Малица открыла рот и тут же его закрыла. Вместо гневной тирады она метнула на друга вопросительный взгляд.

Кристоф, отвернувшись, буркнул:

— Читай!

Малица пожала плечами, обменялась взглядами с Индирой и развернула записку. Лорд Шалл просил саламандру зайти к нему в общежитие в десять вечера, то есть после отбоя.

— И как, хорошо с ним? — не унимался Кристоф.

Он мрачнел с каждой минутой и, чтобы чем-то занять руки, принялся теребить ремень сумки.

— Какая муха тебя укусила? — зашипела Индира и оттащила друга от сумки. — Ревнуешь?

— Отстань! — неожиданно резко и грубо отмахнулся Кристоф, ударив эльфийку.

Та ошарашенно смотрела то на него, то на покрасневшую ладонь, а потом с чувством произнесла:

— Дурак!

Демонолог сжал кулак и, буркнув: «Да пусть любится с кем угодно!», позорно сбежал.

Покрутив пальцем у виска, Индира развела руками: ну что с парнями поделаешь, странные люди, и подсела к Малице.

— Что у тебя с ним? — вкрадчиво поинтересовалась она.

— Ничего, — абсолютно честно ответила саламандра, обдумывая содержимое записки. Почему некромант звал так поздно? — Он мой секундант, и только.

— Ты сразу не уступай, — подмигнула Индира, — и расскажи потом, как целуется. Никогда с некромантом не целовалась!

— Вот еще, с некромантом! — сложила губы «уточкой» Малица. — Я только с…

Она вовремя прикусила язык и приняла отрешенный вид. Едва не проговорилась! Индира ведь поедом съест, если прознает о поцелуях ректора. А сама Малица сгорит со стыда. Это личное, даже не для подруги, делиться воспоминаниями саламандра ни с кем не собиралась.

— Так, подруга, значит, ты уже?.. — многозначительно протянула Индира. — И с кем? Неужели Эйд уломал? Слышала, он тебя на танцы в субботу пригласить собирался.

Саламандра фыркнула. Эйд может приглашать сколько угодно, она с ним никуда не пойдет. Сам виноват, нечего было доставать все эти два года.

— Я пойду, пожалуй. — Скомкав записку, Малица заторопилась к себе.

Разговор принимал неприятный оборот. Начинали с вампира, кончили сердечными делами.

— К свиданию готовиться? — поддела эльфийка.

Она не собиралась сдаваться и поставила целью вызнать имя поклонника саламандры. Кое-какие подозрения витали, и Индира их озвучила:

— Милорд ректор демоническому поцелую учил?

Малица вспыхнула, вызвав задиристый смех подруги.

— Угадала, угадала! — та довольно захлопала в ладоши.

Захотелось сказать ей что-то гадкое взамен раскрытия тайны. Саламандра не собиралась обсуждать ректора. Это ее демон и ничей больше.

Ее демон. Слова прозвучали так сладко, а сердце забилось быстрее. И так тепло стало при мысли о зеленых глазах и мягкой кисточке хвоста. Интересно, ощутил ли ректор то прикосновение и что об этом подумал? Малица улыбнулась и выглянула в коридор. Пусть еще нет девяти, но лучше бы девочкам не разгуливать в общежитии мальчиков после темноты. Хотя влетевший в окно камень свидетельствовал: дружеские посиделки троицы ни для кого не секрет. Тот же сосед Кристофа мог рассказать. Некромантам и вовсе обо всем с легкостью поведали духи. Бестелесные охранники побаивались подопечных лорда Шалла, чем те бессовестно пользовались. И гуляли после отбоя, и в академические корпуса залезали.

Общественный камин помог переместиться в пространстве.

Отряхнув подол, саламандра вышла на своем этаже и замерла, увидев перед собственной дверью коробку, украшенную розовой лентой. Малица нерешительно приблизилась. Одновременно хотелось открыть коробку и позвать коменданта: шан Теон приучил к осторожности. К ленте прикрепили карточку. Помедлив, саламандра открепила ее и прочитала: «На добрую память от друга».

Малица узнала почерк. Сердце подскочило к горлу, ладони вспотели. Так вот какой даме он собирался сделать подарок! Ох как волнительно и страшно! Благодарить ведь придется, а как? Поцеловать? Вспомнились теплые, такие умелые и нежные губы ректора, и ноги Малицы задрожали. С каких это пор она так реагирует на лорда ти Онеша? Наверное, с детства, когда донимала демона-полукровку, наслушавшись рассказов о приключениях бабушки.

Малица подхватила коробку, отперла дверь и юркнула в темноту.

Атласная лента приятно холодила кожу и бередила воображение. Саламандра воскресила в памяти утренний разговор с ректором. Что она предложила ему подарить той даме? Ох, сейчас это лежит в коробке.

От волнения свет удалось зажечь не с первого раза. Шар прыгал под потолком, будто переняв чувства хозяйки. Малица юркнула на постель и потянула за ленту. Бант развязался, и саламандра могла открыть крышку.

Внутри оказалось много оберточной бумаги. А под ней… При виде фирменной коробки кондитерской потекли слюнки. Ректор потрудился купить самое лучшее и вкусное. А еще положил кулон с изображением пламени. Выполненный из янтаря, он стал бы прекрасным повседневным украшением. Малица тут же его примерила и осталась довольна. Лорд ти Онеш угадал ее вкусы. Дорогое украшение саламандра не стала бы носить, а это могла с радостью принять.

Снимать кулон не хотелось, и Малица решила отправиться на встречу с лордом Шаллом в нем.

В дверь постучались.

Саламандра торопливо спрятала коробку под кровать и наглухо застегнула ворот платья, чтобы никто не видел кулона.

Вряд ли это соседка, та бы не стала стучать.

— Аля! — позвала Индира. — Аля, ты обиделась? Тут Кристоф, он прощения попросить хочет.

Малица фыркнула и со смехом распахнула дверь. За ней действительно обнаружились эльфийка и смущенный демонолог.

— А что ты такая радостная? — Индира пытливо осмотрела комнату, ожидая застукать там причину хорошего настроения подруги.

— Да так… — Саламандра спрятала улыбку в уголках рта и махнула рукой на постель: садитесь, мол.

Индира тут же устроилась в изголовье, расправив юбки. Кристоф остался маяться на пороге.

— Прости, я дурак какой-то! Затмение нашло, — промямлил он смущенно.

— Вот и как мне после этого с вами работать? — вздохнула Малица. — Меня ведь Ведущей команды назначили, тренировки с ректором предстоят.

У друзей вытянулись лица.

— Ведущей? — не веря, переспросил Кристоф. — То есть мы — команда?

Саламандра кивнула. Саму ее это тоже не радовало, но с ректором не поспоришь. Практика в Сумеречье — худшее из зол.

Эльфийка поджала губы и заинтересовалась маникюром. Она предпочла бы лазарет.

— Но это потом, — попыталась взбодрить друзей саламандра. — Может, милорд передумает.

— Угу, а сейчас тебя какой-то вампир убивать будет, — мрачно ответил Кристоф и сел рядом с Индирой. — Вот что, — решительно заявил он, — мы пойдем с тобой и испортим шан Теону игру. Не обсуждается, Аля, — тут же пресек Кристоф все возражения.

Друзья взялись за руки и молча посидели так пару минут.

— Ладно, — Малица встала, — мне пора. И тебе тоже, Крис. Почти десять, не хочу, чтобы тебя наказали.

— Не в первый раз! — подмигнул демонолог и, весело отсалютовав девушкам, открыл местный портал. Теперь сработало с первой попытки.

С замирающим сердцем саламандра кралась по парку к преподавательскому общежитию. Она вздрагивала от каждого шороха и пряталась, заслышав голоса. Несложно догадаться, что подумают об адептке, застуканной в такой ситуации.

Но вот и заветные корпуса.

Покусывая губы, Малица замерла в тени стены.

Вот клен, вот ниша. Проректор обещал встретить, где его носит?

Теперь саламандра задумалась, не совершила ли опрометчивый поступок. Одной — ночью — к преподавателю! А вдруг у него те самые цели, на которые намекал Кристоф? Кажется, некромант неравнодушен ко всему огненному, а Малица — девушка красивая. Может, лорд Шалл все придумал и сам написал то письмо с вызовом? Ну не выглядел утром ректор встревоженным, не обмолвился ни словом о шан Теоне и странной дуэли. Значит, не знал.

Только Малица собралась скрыться в темноте, как на плечо легла чья-то рука. Вздрогнув, саламандра обернулась и увидела некроманта. Он молчаливо кивнул куда-то влево. Приглядевшись, Малица с трудом различила небольшую дверь.

Переминаясь с ноги на ногу, саламандра с тревогой и подозрением посматривала на лорда Шалла. Он оделся столь неприметно, что никто бы не распознал в нем проректора. Некромант практически сливался с темнотой, только глаза чуть мерцали, выдавая звериную сущность.

— Боитесь? — Лорд Шалл почувствовал ее нервозность.

Малица кивнула.

— Того, что я оборотень, мужчина или некромант? — В голосе проректора звучала усмешка.

— Всего сразу, — Малица предпочла не выбирать.

— А утверждали, будто бесстрашны, Ирадос! — тихо рассмеялся лорд Шалл. — Я ведь не просто так спрашивал, мне перекинуться придется, чтобы вам кое-что показать. Это нашла Тьюзди.

— А она кто? — продолжая тянуть время, спросила саламандра.

Перекидываться… Значит, он разденется догола. Если бы не Кристоф, Малица ничего дурного не подумала бы, а теперь боялась. Еще рассказы эти об оборотнях и их неразборчивых связях…

— Ирадос, — шепот лорда Шалла звучал твердо и властно, поневоле заставляя прислушиваться, — вы не интересуете меня как женщина. Только как угодившая в беду адептка, которую убьет вампир, если ей не помочь. Тьюзди — огненная элементаль. Идемте! — поторопил некромант, подтолкнув к двери. — Нужно забрать ключ.

Вспышка портала заставила вздрогнуть и пригнуться. Поздно — Малицу заметили.

— Адептка Ирадос, — голос ректора обжигал холодом, — не ожидал! Десять часов, вам полагается быть в своей комнате, я же застаю вас с мужчиной.

У саламандры покраснели уши. Ну вот, он решил, будто у них свидание!

Лорд Шалл сдержанно усмехнулся и поздоровался с ректором. Тот метнул на него гневный взгляд и с плохо сдерживаемым раздражением поинтересовался:

— Ну и как это понимать?

Проректор хрипло рассмеялся. По мнению Малицы, именно так должен смеяться оборотень. Оборотень, не скрывающий свою суть.

— Вероятно, вы полагаете, будто я назначил тут свидание адептке Ирадос? Остыньте, милорд, от вас на милю пахнет яростью. Никто вашу девочку не трогает, всего лишь пытается защитить.

Саламандра сотворила огонек и осветила лицо лорда Шалла. Она должна видеть его глаза, знать, сомкнуты ли челюсти, чтобы распознать, как проректор поступит в следующую минуту. Увы, его тон внушал подозрения. Поневоле вспомнился тер Лис. Не ведет ли и его преемник свою игру?

Скосив на Малицу глаза с заострившимся зрачком, лорд Шалл протянул руку. Саламандра отступила на шаг и на всякий раз спрятала ладони за спину.

— Ирадос, вы-то чего боитесь? — удивился проректор. — Или не помните этологию? Как определить, собирается ли оборотень перекинуться, в ярости ли он?

Малица задумалась. Присутствие ректора внушало уверенность и позволило на пару минут ослабить контроль над ситуацией.

— По температуре тела, — ответила саламандра и тут же поняла, зачем лорд Шалл протягивал ей руку. — Простите, милорд, я растерялась. Уверена, ладони у вас теплые, а не горячие.

Ректор закашлялся, напоминая о себе. Он заступил дорогу подчиненному, загораживая от Малицы.

— Демоны! — Проректор укоризненно покачал головой. — Как найдут свою единственную, с ума сходят. Заверяю, Ариан, никаких чувств адептка Ирадос ко мне не испытывает. Я к ней тоже. Это не свидание.

Лорд ти Онеш хотел что-то сказать, но наткнулся на тяжелый взгляд друга.

— Даже не проси! — В голосе лорда Шалла прорезались рычащие нотки. — Ничего не скажу.

Ректор шумно втянул носом воздух и ледяным голосом попросил саламандру вернуться к себе.

Малица не пошевелилась. Слова о единственной бередили кровь, да и разве речь не о ее вызове и не ее бывшем муже? И после этого саламандра должна уйти? Она же изведется от любопытства и беспокойства.

— Простите, милорд, но я никуда не пойду, — смело ответила Малица, когда лорд повторил свой приказ. — Вызов прислан мне.

— «Вызов»? — глухо переспросил ректор и едва ли не набросился на лорда Шалла: — Какой вызов, извольте объяснить!

Проректор стойко выдержал натиск, даже не пошевелился, хотя лорд в гневе был страшен. Малица даже подумывала, не сбежать ли под шумок, вопреки принятому ранее решению. Зеленые глаза пылали, ноздри раздулись, рот скривился. Показалось или мышцы под костюмом бугрились, готовые разорвать ткань рубашки?

— Остынь! — Проректор укоризненно глянул на начальника. — И перестань мне выкать, иначе отвечу тем же. Как юноша, право слово! И после этого пустить тебя с ней? — Он махнул на Малицу. — Ты себя-то защитить не способен, прозеваешь все ловушки.

И будто не было ничего, словно пробежала волна и смыла ярость. Ректор вновь излучал силу и спокойствие.

— Ты слишком много болтаешь, — покачал головой лорд, впервые за время разговора перейдя на «ты». Значит, догадка верна и они давние знакомые. — Адепты обожают сплетни.

— Разве?.. — Некромант не договорил и покосился на Малицу.

Та навострила уши, ожидая услышать еще одно признание, но лорд Шалл не оправдал ожиданий. Качая головой, он распахнул перед саламандрой дверь и попросил подождать его в конце коридора.

— Я быстро, Ирадос, буквально пару минут. Решу маленькое недоразумение. Я перепутал вас с другой девушкой.

В каком смысле — перепутал? Это он насчет единственной?

Малице стало обидно. Только ей начало казаться, что у ректора к ней чувства, а не мимолетный интерес, как проректор сказал обратное.

Саламандра понуро поплелась в темноту, освещая путь прыгавшим от волнения магическим шаром. Дождавшись, пока стихнут шаги, ректор запечатал дверь заклинанием и с ледяным спокойствием набросился на лорда Шалла:

— Что ты скрываешь, Норман, какие козни плетешь за моей спиной?

Вместо ответа некромант гордо развернулся и зашагал прочь.

Метнулась из темноты едва заметная тень и взвизгнула, вновь растворившись в ночи. Некромант призрачной гончей не по зубам.

Лорд Шалл передвигался бесшумно и плавно, сам будто превратился в тень. Глаза цепко оглядывали парк, отмечая все нарушения. Он видел и духов-охранников, и адептов, пытавшихся тайком пробраться в общежитие с бутылкой под полой. Кого не видел, чувствовал. Оборотень-некромант практически неуязвим, посвящен в тайны обеих реальностей. Неудивительно, что и открытый ректором телепорт не стал для него неожиданностью.

— Потом! — отмахнулся он.

Сначала нарушители дисциплины. Адепты непроизвольно икнули, когда из ничего перед ними возник проректор.

— Доброй ночи! — сухо поздоровался тот и протянул руку.

Нарушители медлили, и лорд Шалл указал на топорщившиеся пиджаки:

— Не позорьте форму Академии. Отдадите сами — не получите взыскания.

С тягостным вздохом, мысленно кляня преподавателей, которым не спится в такой час, адепты пожертвовали бутылку.

— Вторую. — Проректор не убирал требовательно вытянутой руки. — Или отдам лорду Онешу. Боюсь, он не будет столь милостив, как я.

Адепты мысленно пришли к выводу, что ректор лучше некроманта. Про лорда Шалла ходили разные слухи. Кто его знает, вдруг возьмет и закопает? Поговаривали, будто он поступил так с одним четверокурсником.

Проректор глянул себе под ноги, потом задумчиво протянул:

— Гончие сегодня что-то беспокойные.

Словно в подтверждение его слов блеснули в темноте горящие глаза.

Перепуганные адепты побросали алкоголь и наперегонки бросились наутек, соревнуясь, кто быстрее добежит до общежития.

— За наказанием завтра ко мне после занятий! — крикнул им вслед лорд Шалл и спокойно, не обращая внимания на бродивших вокруг гончих, поднял бутылку.

— Их редко кто не боится. — Из темноты выступил ректор.

— Некромант, которого страшит смерть, — нонсенс. Ну загрызут, если не справлюсь, так все там будем, — философски ответил проректор.

— Ирадос? — напомнил лорд ти Онеш.

Он не собирался отступать и решил выяснить все здесь и сейчас.

— Не скажу. Прости. Верну в целости и сохранности утром.

Ладонь ректора легла на плечо лорда Шалла, и давний приятель требовательно произнес:

— Норман?

— Ты не пойдешь, и точка. Мне и так не нравится, во что превратила тебя маленькая саламандра, — пробурчал проректор, удачным броском отправив бутыли с самогоном в неизвестность, то есть портал. — Лорд шан Теон не забыл смерти кузена и собственных унижений тоже.

Лорд ти Онеш покачал головой и лениво отпихнул попробовавшую приласкаться гончую. Не до нее.

— Рассказывай. Мы слишком долго знакомы, чтобы ты завел секреты. Мои ты и так знаешь. Как Алиса, угадал по запаху.

Воспоминание о бывшей любовнице заставило задуматься о безопасности Малицы. Вряд ли оборотница позволит сопернице жить долго и счастливо.

В феврале они расстались. Некрасиво расстались. Ректор сделал дорогой прощальный подарок и не остался на ужин, хотя знал, Алиса старалась. Оборотница вспылила, напомнила о том, чего лишилась из-за лорда. Пришлось уходить порталом: утихомирить обиженную женщину не удалось.

Ректор не сомневался, Алиса постарается нанести ответный удар, хотя бы из мести за пренебрежение к своей особе. Как знал, что Норман не одобрял несерьезность в отношениях со своей «сестрой». У них с некромантом сложились долгие, но трудные отношения. После учебы пути демона и оборотня и вовсе разошлись, пересеклись вновь только в Академии колдовских сил. Тем не менее если лорд ти Онеш мог на кого-то положиться, то именно на лорда Шалла. И вот он тоже затеял странные игры.

Некромант кивнул и нахмурился.

— Дурно, Ариан. Раньше ты не трусил, а теперь выслеживаешь женщину, как упыря. И думал головой, а не сердцем. Стыдно для демона.

— В таком случае, где твоя хваленая честь? — парировал ректор.

— Я всего лишь не отдал тебе письмо. На то были веские причины. Лорд шан Теон устроил весь этот спектакль из-за тебя. Полагаешь, ему нужна девчонка? Цель — ты. Не я. И поэтому именно я смогу его убить. Самым древним способом.

Лорд ти Онеш промолчал, потом бросил напряженный взгляд в темноту и напомнил, что прошло уже больше двух минут:

— Адептка Ирадос заждалась. — И поставил перед фактом: — Ты остаешься, я иду.

Вместо ответа некромант открыл портал и скрылся в золотистом сиянии.

Ректор покачал головой. Если приятель собирался так просто от него отделаться, он глубоко ошибался. Пора собираться на Дикую охоту — первую за сотню лет в Империи раздолья. Рассвета нового дня лорд шан Теон не увидит. Гончие возьмут след и достанут его даже в Сумеречье.

— Осторожнее!

Проректор придержал Малицу за шиворот. Не сделай он этого, саламандра непременно бы упала. Она не понимала, зачем брести по ночному лесу без огня, но не решалась спорить с некромантом. Тот шел рядом в человеческом обличье, только поблескивали в свете луны глаза. Хорошо оборотню! Видит, как днем, а Малица того и гляди нос расшибет.

— Давайте руку, Ирадос, — со вздохом сдался лорд Шалл, подумывая, не взять ли ее и вовсе на руки: быстрее выйдет. — Вы как слепой котенок.

Саламандра с радостью вцепилась в проректора и буквально повисла на нем. Зато сразу стало спокойнее, насколько вообще спокойно могло быть ночью в незнакомом месте.

Портал вынес проректора и саламандру далеко от Ротона, во всяком случае, Малица местность не узнала. И сразу в лес, на поляну. Видимо, лорд Шалл не раз бывал здесь, раз смог идеально рассчитать координаты. Мелькнула шальная мысль: а вдруг он тут танцует при луне? Бытовала легенда о том, что оборотни каждое полнолуние славят ночное светило, а в обычные ночи просто сбрасывают лишнюю энергию. Тяжело представить лорда Шалла, занятого столь легкомысленным занятием, но всякое возможно.

— Милорд, — после пары минут ходьбы решилась высказать догадку саламандра, — милорд ректор ведь ничего не знал?

— И не узнал бы, если бы не ваш кулон, — не стал скрывать правду некромант.

— А что не так с моим кулоном? — чуть покраснела Малица и потрогала янтарное пламя.

Узнал или нет проректор, кто подарил его? Наверняка узнал: он ведь оборотень.

— Ничего, — решил не выдавать приятеля проректор. И так брякнул сегодня, не подумав. Пусть саламандра и дальше думает, будто у нее на шее обычное украшение. — Блестит в темноте сильно.

Малица даже ворот платья потрогала: вдруг цепочка выбилась? Нет, все наглухо застегнуто, ничего не видно.

Лорд Шалл недвусмысленно выразился насчет короткой задержки. Но не могла же саламандра проверять кулон на ходу? Шумно вдохнув воздух, проректор недовольно пробурчал:

— Феи ждать не станут, Ирадос. Тьюзди стоило таких трудов их уболтать!

— Да, они вредные и капризные, — подтвердила огненная элементаль, вспыхнув на ближайшем пеньке.

Саламандра сначала охнула, а потом ахнула: от страха до изумления — один шаг. Захотелось подойти ближе, рассмотреть. Внутри саламандр живет огонь, элементали же и есть огонь, духи природы. Но разве проректор позволит? Лорд Шалл мертвой хваткой вцепился в руку, при каждой попытке вырваться сжимая пальцы все сильнее.

— Тьюзди, это небезопасно, — напомнил он.

— Для кого? Для меня? — рассмеялась элементаль и дорожкой огня перебралась на рукав проректора.

Тот даже не дернулся, только пригрозил пальцем. Показалось или они давние знакомые? Слишком неформальное порицание, игривое даже. Такое возможно только между родственниками, друзьями и любовниками. Малица слабо представляла, как оборотень мог бы состоять в родстве с элементалями. Еще хуже дело обстояло с отношениями между мужчиной и женщиной. Оставалась дружба.

— Хорошо, — смилостивился лорд Шалл, — пробегись по верхам, погляди, не ушли ли наши торговки. Только на глаза никому не попадайся!

Тьюзди рассмеялась и стекла огненной лавой под ноги проректору.

— Раз уж оборотень спокоен, огню ничего не грозит. Доброй ночи, адептка! — Элементаль впервые обратила внимание на саламандру и тут же исчезла.

Малица проводила ее зачарованным взором, а потом накинулась на лорда Шалла. Не в прямом смысле, разумеется, — с вопросами. И все они оказались на редкость неудобными, заставлявшими проректора напряженно молчать и клясть себя за неосторожность.

Первый вопрос касался кулона.

— А его не видно. — Малица едва поспевала за лордом Шаллом, но замолкать не хотела. — Откуда вы узнали, милорд?

— Откуда у вас язык такой длинный, Ирадос? Поступили бы под мое начало — мигом укоротил бы. Ради собственного блага, заметьте: болтливый некромант — пища для умертвия.

— Угу, и находка для шпиона, — продолжила шутку саламандра. — Так откуда вы узнали, милорд?

Если он думал так просто избавиться от Малицы, то жестоко ошибался. Она выведает все про единственную, фей и таинственных торговок. А еще — отчего ректор не знает о письме и существует ли вызов вообще.

— Находка для врага, Ирадос, — поправил проректор. Он привык к подобным остротам и научился их парировать. — Вместо взвода боевых магов — одна излишне любопытная саламандра. Это предупреждение, если вы не поняли. Может, милорд ректор и позволяет вам вольно излагать свои мысли, со мной придется соблюдать субординацию.

— В таком случае, милорд, покажите бумагу или назовите пункт Устава, на основе которого я сейчас не в Академии.

Малица дернула проректора за руку и высвободилась. Гордо вскинув подбородок, она смело смотрела ему в глаза. Для усиления эффекта окружила себя легким огненным сиянием, в свете которого волосы саламандры тоже казались лепестками пламени.

Лорд Шалл насупил брови и склонил голову набок. Малица ожидала отповеди, но некромант ограничился ледяным:

— Вы можете вернуться и остаться кровницей вампиров. Взаимопомощь, Ирадос, в Уставе не прописана, я вас не держу.

И зашагал вперед. Разумеется, проректор рассчитал верно, саламандра поспешила за ним, не желая оставаться одной в темном лесу в незнакомом месте.

В голове же крутилось: «Выяснить про кулон». Если все закончится, как обещал лорд Шалл, Малица завтра же сходит к мастеру артефактов и попросит проверить янтарь. Там что-то есть, то ли следящее заклинание, то ли заговор на других мужчин. Ведь недаром ректор появился только тогда, когда лорд Шалл дотронулся до саламандры. И те, и другие чары Малице не нравились: они ограничивали ее свободу. Пфф, подумаешь, демон! Поцеловал и уже права предъявляет. А может, Малице совсем другой нравится. Тот же Анаис. С ним весело и хорошо, а ректор… Ректор — это ректор, пусть и непозволительно красив. Смотреть бы и смотреть на его спину, живот, наблюдать за напряжением мышц перед броском, украдкой трогать пушистую кисточку хвоста.

Витание в облаках закончилось для Малицы плачевно: задумавшись, она растянулась на земле, споткнувшись о корягу.

— Надо попросить господина Ойгла изменить курс физической подготовки адептов. — Проректор поднял ее и отряхнул от прошлогодней листвы и подтаявшего снега. Сюда весна еще не забредала, так, потопталась на опушке и ушла в город. — Пусть введет усложненный курс. Норматив какой?

— А? — не поняла Малица.

Она ощущала себя неловкой, неуклюжей абитуриенткой и молча завидовала лорду Шаллу с его оборотничьей ловкостью и выносливостью.

— Кросс в полторы мили за сколько нужно пробежать? Я стихийниками не интересовался, теперь придется. Общая подготовка никакая. Ладно, прикинем. — Проректор задумался. — Некромантам положено за восемь минут с боевой экипировкой…

— Боевой экипировкой? — в ужасе переспросила Малица, запоздало вспомнив, что перебивать руководство запрещается.

Но лорд Шалл не обиделся, даже внимания не обратил.

— С вещмешком и жезлом, Ирадос. В реальной ситуации товарища нередко приходится тащить, от нежити отбиваться — и все это на полном ходу. Так вот, по моим прикидкам, вам дают минут десять, не больше. Ну и где они, Ирадос? Я вас практически на себе волоку.

Малица хотела ответить, что при свете бы сдала норматив, но промолчала. Проректор интерпретировал ее молчание как знак согласия продолжать путь и попросил погасить сияние.

— Уже недолго осталось, — ободрил лорд Шалл, вновь сжав в руке ладонь саламандры.

Проректор не обманул: через пару минут ветви деревьев, будто занавес, разошлись, открывая поляну. Посреди нее горел костерок. Присмотревшись, саламандра поняла: это Тьюзди. Элементаль светлячком порхала над землей, изгибаясь то в одну, то в другую сторону, будто пламя свечи. На нее завороженно взирали трое. Все в зеленых остроконечных шляпах и несуразных накидках с нашивками из листьев. Малица сначала приняла их за детей — слишком низкие, — но потом осознала ошибку. И разочаровалась. Саламандра ожидала увидеть крошечных созданий со стрекозьими крылышками, а не бородавчатых дамочек с немытыми волосами, космами ниспадавшими на лица. И это феи?!

— Доброй ночи, дамы! — Проректор вежливо поклонился каждой. — Позволите присесть рядом с вами?

Феи пришли в странное возбуждение, начали поправлять волосы и нервно хихикать. Если б не их уродство, Малица подумала бы, они кокетничают с лордом Шаллом.

— Одинокий оборотень в лесу — это так романтично! — в подтверждение догадки томно протянула одна. — Не станцуете ли с нами? Луна прибывает.

— Боюсь, у меня нет времени на это, дамы. — Проректор бросил быстрый взгляд на саламандру, и та подошла ближе. — Вы принесли то, о чем мы условились?

Феи дружно разочарованно вздохнули и выбрали козлом отпущения Малицу, по очереди наградив ее убийственными взглядами.

Странное дело, но теперь дамы не казались саламандре такими уродливыми. Моргнув, та поняла, в чем дело: иллюзия! Ее наложили поверх истинного облика.

— Вот оно. — Ближайшая фея вытащила из-под накидки пузырек с пурпурной жидкостью. — Один глоток, и ты непобедим. Два глотка — ты бог. Три — покойник.

Проректор протянул руку, и мнимая красавица со смехом растворила крохотную бутылочку, больше напоминавшую флакон для духов, в воздухе. Легко и просто, будто бы даже без магии.

— Э, нет, сначала плата!

— Сначала доказательства, что это не сахарный сироп, а капли лорда шан Теона, — парировал проректор. — Может, склянка не стоит и медяка.

Феи всполошились, побагровели от ярости. Накидки превратились в крылья — тончайшую серебристую паутинку с отливавшими зеленцой перепонками. Сами феи тоже изменились, наконец-то напоминали изображения в учебниках — миниатюрные женщины с разноцветными волосами и без единой бородавки. Однако красотой они по-прежнему не отличались. Даже отбросив женскую зависть, саламандра могла назвать их лишь симпатичными. Зато размер совпадал: истинные феи от ладони до девушки лет тринадцати. Последние, феи, разумеется, не девочки, охотно заводили отношения с мужчинами. Последствия подобных шалостей потом нередко поступали в Академии магии.

— Раз так, разбирайся сам!

Крылья дружно окропили поляну пыльцой.

Тьюзди укоризненно покачала головой, но проректор знал, что делает. Он вытащил из кармана жилета медальон на длинной серебряной цепочке и покачал им в воздухе. Это простое действие заставило фей вернуться и занять прежние места.

— Ну, не томи! — устав ждать, поторопила лорда Шалла одна из фей.

Вторая попыталась вырвать медальон, но проректор ловким движением спрятал его обратно в карман.

— Уговор, — укоризненно напомнил некромант. — А еще честные, ладно, почти честные магические существа! Какой пример вы подаете подрастающему поколению? — Он покосился на Малицу. — Адептка решит, будто так и должна вести себя женщина.

— И? — уставились на него феи.

Они не понимали вреда превращения саламандры в себе подобных.

— Конкурентка вырастет, — хмыкнул лорд Шалл и повелительно обратился к навострившей уши Малице: — А вы не слушайте! Уже знаю о ваших выходках, новые мне ни к чему. Запомните, Ирадос, я не лорд ти Онеш, который пожалел и не выгнал. Я выгоню.

— Ректор защитит, — смело брякнула Малица, вспомнив о единственной.

Врал, конечно, лорд Шалл. Единственная — это любовь всей жизни. Ради нее они жизнь отдадут, и не только свою. Даже скорее не свою. И не отдадут, а заберут.

Проректор медленно-медленно покачал головой и заверил:

— Девушка, против старого некроманта нет приема. Поверьте, я закопать сумею, а потом воскрешу и снова закопаю, поэтому соблюдайте Устав, и будет вам счастье. Оборотни — народ справедливый, просто так не трогают. А я, как вы уже поняли, именно то клыкастое и блохастое.

— Вовсе вы не блохастый и не старый! — возмутилась Малица.

Если первая часть реплики насторожила, вторая рассмешила, и теперь саламандра, как ни пыталась, не могла сдержать улыбки.

— Мне виднее, — хмыкнул проректор и обернулся к нервно постукивавшим ножками от нетерпения феям. — Простите, дамы. Так вот, давайте обменяемся?

— Откуда нам знать, что медальон истинный? — насупилась фея, взявшая на себя роль переговорщицы. — Может, он пустой.

— Может, — легко согласился лорд Шалл. — Но ведь и флакон может оказаться фальшивкой. Тогда плата равноценна.

— А ты наглый, оборотень!

— Скорее умный.

Проректор демонстративно уселся прямо на снег. Тьюзди устроилась рядом, негреющим огоньком освещая поляну.

Малица осталась стоять. Она не решалась применить дар и прогреть землю: тогда бы пришлось еще и высушить ее, а садиться прямо в сугроб, как лорд Шалл… На то он и оборотень, им и лютый мороз — жара.

Фея-переговорщица поставила перед проректором бутылочку и потребовала:

— Медальон!

— Доказательства, — спокойно, но твердо возразил некромант.

Феи собрались в кружок, обсуждая дальнейшие действия.

Флакон с непонятным содержимым лежал на снегу. Малица не понимала, почему нельзя просто встать и забрать его, даже потянулась сама, но, взвизгнув от боли, отшатнулась.

— Ирадос! — укоризненно глянул проректор и добавил: — Лучше поучу я, чем глупо погибнете.

— А я думала, честь мага и всякое такое…

Саламандра дула на пальцы и гадала, научится ли она когда-нибудь подобной бесконтактной магии. Малица ничего не почувствовала, движения не уловила! Дурно, очень дурно для будущего стихийника. Саламандре положено предугадывать удары и чувствовать колебания воздуха. Хотя бы потому, что ректор назначил Ведущей, а практику проходить в Сумеречье.

— Всякое такое! — передразнил проректор и бросил быстрый подозрительный взгляд на фей. Они все еще совещались, значит, что-то затевали. — Вы точно не некромантка? Обычно у моих совести нет, а тут стихийница. И правильно, Ирадос, — неожиданно поощрил падение нравов лорд Шалл. — Лучше выжить, чем остаться благородным. В данном случае вы полезли трогать поставленный врагом предмет. По-вашему, феи просто так его бросили, без заклятия и проклятия?

Малица вздохнула, признавая правоту некроманта. Второкурсница, что с нее возьмешь!

Феи же приняли решение.

— Я посмотрю медальон, ты понюхаешь капли, — нашла компромиссное решение переговорщица с волосами сине-белого цвета.

Проректор пожал плечами и лениво поднялся.

Медальон вновь оказался на виду, извлеченный ловким движением фокусника. Малица уловила едва различимое свечение, окутавшее пальцы, будто солнечные лучи. Оно исходило от медальона. Кажется, феи тоже увидели его, потому как жадно впились глазами в руки проректора. Тот замер на месте, высоко подняв источник невидимого света. Саламандра подметила напряженные мышцы, характерно, для заклинания, сложившиеся пальцы и гадала, чем все закончится. Она уже поняла, медальон не пустышка, а некий артефакт. Приоткрыть завесу тайны нечаянно помогла одна из фей, которой коснулся лучик. Та будто сбросила пару сотен лет и превратилась в ту самую фею, какой мечтали стать все маленькие девочки.

— Будь осторожен! — шепнула чем-то встревоженная Тьюзди.

Она кружила вокруг лорда Шалла, будто стремясь защитить, и все поглядывала на лес.

Проректор кивнул и улыбнулся ей. Затем размял шею и плечи и, прежде чем Малица успела вскрикнуть или вообще хоть как-то отреагировать, перекинулся. Одежда с треском полетела на подтаявший снег, а черный оборотень вцепился в крылья феи, подминая несчастную под себя.

Над поляной разнесся рык, на землю брызнула кровь. Отчего-то зеленая. Так вот какая она у нечисти.

Малица впала в ступор и отрешенно наблюдала за тем, как проректор добивал фею. Острые зубы против магии. Увы, в этот раз последняя проиграла. Тельце феи обмякло и больше не подавало признаков жизни.

Саламандра думала, остальные бросятся на помощь товарке, но их отчего-то больше интересовал медальон.

Не осознавая, что делает, Малица первой ухватилась за цепочку, буквально вырвав ее из рук крылатой соперницы. Металл обжигал пальцы, а сам медальон странно вибрировал.

— Не открывай! — предупредила Тьюзди, вовремя оказавшаяся рядом.

Немыслимым образом элементаль умудрилась схватить флакон и теперь бережно, словно ребенка, прижимала к груди. Но ведь Тьюзди нематериальна. Вернее, нематериальна в виде стихии. Однако, очевидно, ради такого случая Тьюзди согласилась сменить форму и превратилась в обычную, пусть и абсолютно алую девушку.

Опомнившись, феи синхронно издали такой высокий звук, что от него заболели уши. Хуже всего пришлось проректору с его звериной чувствительностью: бедняга даже завыл. Конец концерту положила Малица, сообразившая, для чего, собственно, он и затевался: украсть и медальон, и флакон и сбежать, уступая место… тому, кого так боялась Тьюзди.

Ловчая сеть вышла несовершенной, зато ненадолго спеленала предательниц-фей. Чтобы те перестали кричать, грозя порвать ушные перепонки, Малица засунула им в рот кляпы. На все — не больше минуты, чтобы потом развернуться и увидеть бывшего мужа. Тот неслышно возник из леса, спрыгнул откуда-то сверху и теперь стоял всего в трех шагах от Малицы. Саламандра дорого бы дала, чтобы никогда больше не видеть умных серых глаз, аристократичных тонких черт и выражения легкого презрения на бледном лице. Малица попятилась и завела руку за спину, призывая огненный меч. От волнения он получился со второй попытки. Дурно, очередной промах. Жизнь мага в его собственных руках, и сейчас саламандра подарила ее вампиру. Счастье девушки, что тот решил поиграть.

— Жена. — Шан Теон склонил голову в издевательском приветственном поклоне. — Что же вы забыли обо мне, сбежали до брачной ночи, изменили с убийцей кузена. А ты не мешай!

Вампир резко обернулся и с неожиданной для столь утонченного существа силой отправил в полет проректора. Тот сильно приложился о дерево, но почти сразу вскочил. Шерсть на загривке вздыбилась, но клыков лорд Шалл не показывал.

— Лорд ти Онеш не придет, — прорычал проректор. — И вы ошиблись, сладковатый запах мертвеца невозможно спрятать от некроманта.

Вампир вздрогнул. На памяти Малицы он впервые испугался, но столь же быстро взял себя в руки, чтобы накрыть поляну удушливым черным облаком. Саламандра знала, что это — проклятие. И сейчас оно упадет на них, высосав силу и отдав ее создателю по тоненьким щупальцам. Проклятие десятого уровня, специфическое, вампирское — «Чаша жизни».

— Вы тоже просчитались, милорд, приняв обличье зверя. Оно вас и погубило.

Вместо ответа — необыкновенно быстрое движение, и вот уже лорд шан Теон совершает вынужденный полет, сбивая по дороге молодую поросль.

Оставаться бы ей на месте, но огонь пластичен. Оправившись от первоначального шока, саламандра вдруг ощутила небывалый прилив сил. Она впервые смогла стать жидким пламенем и заключила вампира в смертоносные объятия.

Эйфория, чувство безграничной свободы и легкости! Малица никогда прежде не испытывала такого. Вдруг стать подобной Тьюзди, легко менять форму и перекидываться с земли на ветви деревьев, уходя от ударов вампира. Все — как игра. Только огонь в крови, только Малица и Эльмир шан Теон. Меч стал продолжением руки — пламенеющий и обжигающий.

Напрасно проректор обвинял саламандру в отсутствии должной физической подготовки — она неизменно оказывалась за спиной так и не ставшего настоящим супругом мужа.

Опьяненная мнимым могуществом, Малица едва не пропустила захват и, уходя от него, запнулась, чтобы тут же ощутить холод рук шан Теона. Странно, но вампир остался практически невредим, только занялась одежда.

— Решили и меня наградить своим знаком? — не давая пошевелиться, шептал в ушко лорд шан Теон. Под его напором пальцы Малицы разжались, а меч потух. — Не надо, миледи, это кровная месть. А вы знаете, что такое кровная месть неспящего?

Малица захрипела, не в силах произнести ни слова: слишком крепко держал вампир. И тут же полетела на землю, отброшенная сильнейшим ударом.

На виске стремительно набухала шишка, но саламандру волновало другое — сцепившийся клубок тел. Как угадать, кто из них проректор?

Малица в отчаянии кусала губы. Огненная плеть, преобразованная из меча, жалко повисла в руках. Что толку от дара, от оружия, когда не можешь его применить?

Противники катались по земле. Слышались хруст и треск. Мнилось, будто они ломали друг другу кости, вгрызались в плоть. Поляну обагрила кровь. Горячая, алая, она брызнула прямо на руки Малицы. Та судорожно вспоминала, какого цвета кровь у вампиров, и жутко боялась, что ранили лорда Шалла.

Тьюзди, бессильно заламывая руки, кружилась над противниками. Малица бросила на элементаль вопрошающий взгляд, та лишь сокрушенно вздохнула:

— Я не знаю, ничего не вижу!

— Приведи ректора, — приняла трудное решение саламандра.

Она понимала, лорд Шалл по голове не погладит, помнила о некой ловушке, которую приготовил вампир, но положение слишком серьезно, чтобы просто стоять в стороне.

— Норман будет ругаться, — предупредила Тьюзди.

— Лучше, чтобы его убили? — задала резонный вопрос Малица.

— Ректору сюда нельзя, — стояла на своем элементаль. — Я узнавала, сработает портал.

— Тогда отдай лорду Шаллу вот это. — Саламандра пошарила рукой в кармане, надеясь, что после всего случившегося бутылочка цела. Не зря же Малица отвоевала ее у фей? Вот оно, их спасение!

Тьюзди кивнула и, что-то заметив, метнулась в живой клубок, чтобы тут же с жалобным писком поникнуть на траве. Малица поспешила к элементали и заметила черноту, стремительно разливавшуюся по маленькому тельцу. Тут бы пригодилась помощь Индиры, но придется обходиться собственными силами. Радовала общность стихий: значит, можно использовать свою энергию.

— Я впитала проклятие, — на миг очнувшись, пробормотала Тьюзди, с трудом сфокусировав взгляд на Малице. — Оно бы убило его… И я… я не успела отдать.

Голова элементали дернулась, огонь, составлявший ее сущность, ярко вспыхнул и потух. Тьюзди стала серой и не реагировала ни на слова, ни на прикосновения, ни на магию. Оставалось надеяться, проректор сумеет воскресить ту, которая спасла ему жизнь.

Наконец противники, тяжело дыша, разлетелись в разные стороны. Оба выглядели уже не так презентабельно, как прежде. Лорд шан Теон лишился жилета и части рубашки, проректор оставил в пылу схватки клок шерсти. Носы обоих украшали ссадины. Кажется, вампир ранил проектора в плечо: шерсть там напиталась кровью. Лорд Шалл тоже не остался в долгу, испестрив спину и грудь противника глубокими ранами. Кровь из них сочилась медленно и иная, нежели у проректора, напоминая о сущности шан Теона.

И, самое страшное, вампир сжимал в пальцах заветный флакон. Если хоть капля попадет на язык шан Теона, проректор и адептка обречены.

Малица не стала медлить. Страх уступил место решимости. Огненная плеть взметнулась в воздух и оплела горло вампира. Саламандра потянула его на себя, и лорд шан Теон захрипел, неловко повалившись на колени.

Бутылочка выпала из рук и затерялась в снегу. Запахло паленым.

Бледная кожа под огненной плетью стремительно багровела и покрывалась пузырями. Вампир яростно рванулся, силясь высвободиться. Малица вскользь перехватила его взгляд: бесконечная злость. Отныне лорд Эльмир шан Теон ненавидел Малицу тер Ирадос, как некогда за рубец на лице ненавидел его кузен. Только, саламандра на это втайне надеялась, вампир не останется в живых.

Воспользовавшись ситуацией, проректор набросился на шан Теона. Иллюзия оборотня Людаша показалась детской игрушкой по сравнению с тем, что сейчас повалило вампира. От страха Малица даже выпустила плеть, которая тут же стала воздухом, и прижала руки к лицу.

Одно дело убивать магией. Совсем другое — вот так, вырывать куски мяса. Зубы — острые огромные клыки. Каждый больше пальца Малицы. И это — проректор! Каждый раз глядя на спокойное лицо некроманта, саламандра будет вспоминать звериный оскал.

Заснуть сегодня, если Малица, конечно, доберется этой ночью до общежития, не получится.

Вампир оказался силен. Очевидно, феи украли зелье после того, как шан Теон его выпил. Оставалось только гадать, кто сварил для вампира эликсир могущества. Большинства его компонентов давно не существовало в природе. Получить их искусственно любым известным способом тоже невозможно.

— Псина! — Вампир брезгливо скривился и наотмашь ударил проректора по морде.

Малице на миг показалось: свернул шею! Слишком уж мотнулась голова, на очень большой угол. Будто на веревочке. В следующий момент лорд Шалл совершил вторичный полет, скосив по дороге пару молодых елочек. Подтверждая худшие опасения, проректор не встал, недвижно лежал на земле.

Вампир скривился и, чуть прихрамывая, направился к ничем не примечательному сугробу. Малица слишком поздно сообразила зачем. Флакон благополучно перекочевал в руки шан Теона, и капля зелья упала в жадно открытый рот.

Малица осталась один на один с бывшим мужем.

Схватка изрядно потрепала его. Одежда превратилась в лохмотья и едва прикрывала то, что девицам до совершеннолетия видеть не положено. Грудь, спина, руки — все в кровоподтеках и рваных ранах. На бедре и вовсе зубы оборотня вырвали плоть, обнажив кости. На шее багровел след от плети. Казалось бы, при таких повреждениях существо должно лежать на земле или хотя бы с трудом передвигаться, но вампир двигался столь же быстро, держался прямо и уверенно. Хромать перестал: подействовало зелье. Остатки шан Теон с глумливой улыбкой вылил на снег, слизнув последнюю каплю.

— Я предупреждал. — Вампир указал на ожоги на коже. — Хотел поступить с вами иначе, теперь не взыщите.

Малица не успела среагировать. Вампир в мгновение ока оказался за ее спиной и коснулся пальцами горла. Игриво провел ногтем по коже и стиснул до хрипа. Саламандра попыталась вновь перейти в прежнее полужидкое состояние, но не смогла: что-то блокировало превращение. Зато шан Теон не медлил и по капельке забирал из Малицы жизнь. Побелевшая хрипящая саламандра ударила вампира по коленям — без толку. Шан Теон не чувствовал боли. Меч, шипя, погас. Последняя надежда и спасение. В голову Малицы лезли странные мысли, не соответствующие моменту. Например, какие острые и длинные ногти у вампира. Гладкие, черные. И какие сильные пальцы.

Потом шан Теон смилостивился и позволил на мгновение глотнуть воздуха.

Малица вновь забилась, вспоминая все изученные приемы обороны. Но как причинить боль существу, которое ее не испытывает? Во всяком случае, колотить его бесполезно, нужно колоть, и чем-то острым.

Отчего же медлит проректор? Либо он тяжело ранен, либо «Чаша жизни» уже опрокинулась и теперь питает лорда шан Теона.

Вампир, едва заметно улыбаясь, наслаждаясь происходящим, наблюдал, будто исследователь за опытным образцом, держал крепко, но так, чтобы жертва не задохнулась.

— Инициация? — В голосе шан Теона прозвучала заинтересованность. — Даже не знаю, убивать ли.

Вампир перехватил саламандру за плечи и приподнял над землей на вытянутых руках лицом к себе.

Малица заболтала ногами, будто тряпичная кукла, и сквозь спазмы боли, разрывавшие горло, увидела проректора. К счастью, шан Теон не сломал ему позвоночник.

Румянец зажег девичьи щеки. Никогда прежде саламандра не видела полностью обнаженного мужчины. Разглядывать не стала, предпочла перевести взгляд на мигающие зрачки лорда шан Теона.

— Перекинулся, значит, — равнодушно констатировал вампир, искоса мазнув взглядом по лорду Шаллу. — Поздно!

Только Малица успела подумать, для чего именно поздно, как проклятие обрушилось на поляну и саламандра ощутила, как оно работает.

Вампир больше не держал жертву. В этом не было нужды: Малица сама не могла стоять. Болело все, каждая мышца. Глаза слезились, дыхание стало рваным.

Малица видела опутавшие ее жгутики проклятия, впившиеся в кожу и безжалостно отнимавшие жизнь. Спасал внутренний огонь. Он помогал отсрочить неизбежное, не позволял проклятию отравить кровь, но саламандра понимала: долго это не продлится.

Лорд шан Теон довольно улыбался. Он склонился над покрывшейся испариной Малицей и наблюдал за тем, как саламандра бьется в тщетных попытках совладать с заклинанием.

— Как приятно видеть чужие муки! А ведь я хотел пожалеть, убить быстро, — покачал головой вампир. — Теперь же, извини, станешь моим донором.

Малицу передернуло от страшной перспективы. При виде выросших клыков шан Теона и вовсе пропала всякая вера в спасение. Сейчас они вонзятся в запястья, отравляя кровь. И спасения не будет, пара «кормежек», и Малица станет инфицированной, то есть зависимой от укусов вампира. Тот же не успокоится, пока не иссушит жертву.

Лучше уж смерть от проклятия!

— Никогда не недооценивай противника!

Малица уже и не чаяла услышать голос проректора.

Яркая вспышка, хлопок, и вампир с шипением отскочил в сторону, бросив жертву.

Малица дрожала и никак не могла прийти в себя. Пусть проклятие разрушено, пусть шан Теон отступил, но его клыки были так близко, практически касались кожи. От страшной участи саламандру отделяло меньше десятой дюйма. Ее трясло. Даже зубы стучали. Она понимала, надо встать, но не могла. Горло болело. Его будто наждаком изнутри натерло.

Проректор, ничуть не смущаясь собственной наготы, направил на шан Теона жезл. Вампир усмехнулся, явно не воспринимая угрозу всерьез, как выяснилось, напрасно. Лорд Шалл недаром получил новое назначение, а до этого много лет курировал самый сильный факультет Академии колдовских сил. Он предусмотрел все, в том числе стремительность и ловкость вампира.

Лорд шан Теон оказался заперт в ловушке. Вырвавшееся из земли синее пламя не позволяло выйти за пределы небольшого пятачка.

— Счастливого упокоения! — с глумливой улыбкой пожелал проректор и направил жезл на вампира.

Пронзительный голубой луч устремился в грудь шан Теона, но на полпути разбился о невидимую стену.

Пламя, сдерживавшее вампира, в последний раз взметнулось к небесам и погасло.

— Значит, феи обманули, — мрачно констатировал проректор и сплюнул под ноги. — Но ничего, для некроманта шустрый мертвец не проблема.

— Вы для меня тоже, — обнажил клыки шан Теон и поднял руку.

Между пальцами заклубилась тьма и, собравшись в плотный комок, метнулась к лорду Шаллу. Тот отчего-то не попытался взорвать ее, а, ругаясь, отскочил, пытаясь достать метавшегося молнией вампира. Значит, заклинание невозможно уничтожить, пока жив его создатель.

Будто забавляясь, вампир выпустил на свободу второй шар.

Разозленный лорд Шалл уничтожил его прицельным ударом, от которого участников поединка разбросало по поляне, а деревья жалобно затрещали.

— Сильно! — сплюнув кровь, хрипло похвалил вампир. — Не всякий маг сумеет. Но я ждал демона и прекрасно подготовился. Счастливого пути, милорд!

Саламандра завизжала, привлекая внимание проректора, когда за его спиной полыхнул портал. Та самая ловушка, о которой говорила Тьюзди.

И тут раздался вой. Малица сразу узнала его и поискала глазами укрытие. Призрачным гончим в пылу охоты все равно, кого убить.

Звук рога твердил: пора бежать! И саламандра побежала, проигнорировав окрик проректора. На подкорке сознания мелькнуло: жив!

Ветви хлестали по лицу. Сапоги промокли, комья земли и корни так и норовили повалить, но Малица продолжала бежать. В ушах звучал охотничий рог, от которого стыла кровь в жилах. Дикая охота разлилась по полям и лесам, горе тому, кто встанет на ее пути!

Сердце неслось впереди тела, обгоняя магический шар. Последний постоянно гас: видимо, ему передавалось беспокойство создательницы.

Лес хлестал по щекам, сыпал за шиворот талый снег, притаившийся в жухлой листве кустарника. Стылый воздух ранней весны щипал щеки, разгонял кровь по венам. Земля под ногами сбилась в комья.

Как в видении!

Холодный пот прошиб Малицу, заставляя бежать еще быстрее.

Лес, бесконечный темный лес. Липнущая к телу одежда и коварные корни. Запнувшись об один из них, саламандра упала и больно ушибла колено. Затравленно огляделась. Деревья. Тишина. Луна, выплывающая из-за голых, напоминавших руки мертвецов ветвей. Откуда ждать беды?

Рог уже не звучал в ушах, но Малица кожей чувствовала опасность. Она разлилась по воздуху, проникла в кровь, заставляла судорожно дышать.

Мурашки расползлись по телу.

Сейчас, прямо сейчас! Из-за того дерева. Или, может, из-за куста за спиной.

Шипя, магический шар потух, и Малица оказалась наедине со своими страхами. Хотелось позвать лорда Шалла, но саламандра боялась. Вместо этого затеплила на ладони огонек и, как была, сидя на земле в ворохе прошлогодней листвы, осветила лес. Тени принимали причудливые образы, становясь то призрачными гончими, то принимали облик лордов шан Теонов. Мнилось, будто Эльмар тоже жив и пришел с того света поквитаться с отвергшей его саламандрой.

Малица сдавленно ахнула, когда и ее огонек потух. Кто-то блокировал магию!

Тишина. Гробовая тишина, в которой собственное дыхание будто набат.

Саламандра съежилась и, морщась, ощупала лодыжку. Кажется, ушибла, но бежать сможет. Раз так, нужно сорваться с места и вновь устремиться в темноту, надеясь успеть до того, как ее настигнет Дикая охота. Она рядом; охотники уже оцепили лес.

Малица сомневалась, будто некроманты смогли бы пробежать милю быстрее. Саламандра следовала за луной, ныряла под своды деревьев, чтобы вновь искупаться в лучах призрачного света. О ноге старалась не думать. Пусть болит. Если болит, то живая.

Тени!

Лес внезапно наполнился тенями. Малица ощущала их так же, как до этого чувствовала опасность.

Рог!

Звук раздался снова, длинный и протяжный. Сначала с одной стороны, потом с другой.

Берегитесь, жертвы Дикой охоты, нет вам пощады!

Что-то темное спланировало на прогалину перед Малицей. От неожиданности она завизжала и метнулась в сторону. Тень повторила маневр. Сначала Малица приняла ее за гончую, но скоро поняла, что ошиблась. Гончие на двух ногах не ходят.

Магия недоступна, стоит уповать только на огненную суть. Если инициация состоялась, у Малицы есть шанс при близком контакте поджечь противника, вот только допускать этого контакта совсем не хотелось.

Значит, проректор не справился или угодил в тот портал.

— Сгинь!

Малица наклонилась и наугад бросила в противника ком земли. Смехотворное оружие в поединке с вампиром, но иногда работает. Внезапность — отличный козырь, в данном случае он подарил саламандре время.

Малица понимала: ее спасет открытое пространство. Либо гончие, которые возьмут след лорда шан Теона. Но тогда и сама она рискует стать их пищей. Положим, сука ректора признала Малицу, но в охоте принимают участие другие демоны — те самые тени, а их сворам плевать, какую адептку есть.

Однако как быстр и ловок вампир! Вот он уже вновь заступил ей дорогу.

— Какой же некромант вас возьмет? — в сердцах выкрикнула Малица.

Она же видела раны бывшего тайного советника, неужели с такими можно стоять на ногах?

— Зелье надо было пить, раз воровали, — с усмешкой ответил шан Теон и, прислушавшись, с неудовольствием добавил: — Близко! Одно радует: император не погладит лорда ти Онеша по голове. Так как, любезная женушка, хотите стать пищей псов? — Цепкие пальцы впились в запястье, вторая рука ухватила за талию. От вампира пахло тлением и паленой плотью. Смешиваясь с дорогим парфюмом, все это создавало удушливый аромат. — Вы видели, как они рвут на куски жертву. Поверьте, это хуже моих фантазий.

Малица дернулась, но не смогла даже ослабить смертоносных объятий. По сравнению с вампиром саламандра казалась себе тщедушной. Оставалось уповать только на жидкий огонь.

— Не желаю участвовать в ваших фантазиях, милорд!

Пока идет трансформация, можно ударить каблуком по коленям. Вампир вампиром, а болевые точки те же. Сейчас он должен почувствовать… Ослаб. Но даже если болевой порог тот же, любое действие лучше бездействия. Ага, пропала неуязвимость!

Шан Теон шумно выпустил воздух сквозь зубы, но не отпустил. Малица невольно зауважала его. Больно ведь, даже очень.

— А шею мою вы помните, госпожа Ирадос?

Видимо, чтобы было лучше видно, вампир приподнял саламандру. Даже в лунном освещении кожа шан Теона выглядела жутко: вздулась и напоминала кусок сырого мяса.

Одежда саламандры тут же перепачкалась в крови вампира. Нужно думать о жизни, а в голову упорно лезла мысль: отстирается ли?

— Притихли? — Вопреки ожиданиям, шан Теон говорил спокойно. — То-то же! Вы мне не соперница, могу хоть сейчас свернуть шею. И вы не пискнете, Малица, это не бахвальство. Я бы так и поступил, благо есть за что, но инициированная саламандра — это не просто молоденькая адептка. Вижу, — в голосе прозвучала усмешка, — пытаетесь вновь стать огнем. Я терпеливый, выдержу. А вот вытерпите ли вы, большой вопрос. Для начала кровь. Лорд Шалл изрядно вымотал меня.

Все повторилось вновь, только рядом не оказалось некроманта. Вампир уронил жертву, придавил ее коленом и впился зубами в руку. Кожу будто пронзило каленым железом. Из глаз брызнули слезы. Не выдержав, Малица заскулила, задергалась, силясь высвободиться, но шан Теон держал крепко и капля за каплей вытягивал кровь из вены. От этого хлюпающего, чмокающего звука, от накатывавшей волнами слабости стало жутко. Мнилось, будто вампир выпьет все без остатка.

Малица слабела с каждой минутой. Огонь внутри трепетал и гас, словно и он перетекал внутрь шан Теона.

Странно, почему не вышло превращение? Или саламандра ошиблась, инициации не произошло? Тогда отчего вампир считает иначе? Мысли путались в странном ватном тумане, укрывшем сознание. И уже не больно, наоборот, тело тонет в сладкой полудреме. А за ней смерть…

— Хватит! — Вампир неожиданно убрал колено и отскочил в сторону с прежней быстротой. — А то целиком выпью. Руку перевяжи, — посоветовал шан Теон. Теперь он выглядел благостным, даже несмотря на темноту, Малица знала: глаза подернуты маслянистой пленкой. — Иначе умрешь прежде, чем тут окажутся гончие.

Дикая охота, саламандра совсем о ней забыла!

Охнув, Малица через силу села. Ее покачивало. Кровь продолжала стекать на рукав.

— И это Эльмар собирался взять в жены! — презрительно скривился вампир.

Он в мгновение ока оказался рядом и рванул за рукав куртки. Тот затрещал, не выдержав силы хищника, лоскутами повис на локте. Та же участь постигла платье. Не прилагая никаких усилий, шан Теон порвал манжет и всучил обмершей от страха и дурноты Малице лоскут ткани.

— Но вы… — Саламандра решительно ничего не понимала.

Вампир убийца, она жертва, зачем ей помогать? Тем не менее запястье Малица перевязала.

Вернувшиеся разом чувства сорвались с губ криком боли. Запястье будто кололи иглами и держали в огне. Кожу на месте прокуса нарывало, да так, что из глаз непрерывно текли слезы.

— Пока вам хватит этих мучений, — уголком рта улыбнулся шан Теон и тенью взлетел на высокое дерево.

Былые силы вернулись, раны затягивались. Вновь полный сил вампир не собирался умирать и высматривал охотников. Он знал, ректор пришел не один: спустили минимум две своры. Дикая охота редко устраивается ради одного охотника. Демоны соревнуются, кто быстрее загонит жертву, чьи гончие затравят больше невинных. Иногда это правило нарушается, но не в этот раз. Лорд шан Теон видел собак, чувствовал демонов и понимал: через пару минут они возьмут след.

Бросив взгляд на постанывавшую внизу саламандру, вампир заколебался и непроизвольно провел рукой по горлу. Пальцы наткнулись на ожог. Шан Теон зашипел и принял решение.

Лучшая месть — смерть от рук близкого человека. Пусть Малицу раздерут призрачные гончие, как некогда разорвали в клочья Эльмара. Высшего вампира, лорда — собаками! Отведайте того же, Ариан ти Онеш, над чужой сворой вы не властны.

— Прощайте, миледи. — Вампир легко спрыгнул на землю и отвесил странный в подобной ситуации церемонный поклон. Будто лорд шан Теон во дворце, на нем идеально сидящий костюм, а плеть Малицы никогда не обнимала его шею. — И передайте Эльмару, что он горячечный дурак, тратиться на некроманта не стану. Вас же, возможно, воскресят. Но не бойтесь, мне достаточно одной смерти.

Саламандра открыла рот, чтобы ответить, но вампира и след простыл.

Ни травинка не шелохнулась.

Но куда ему идти, если портал не открыть? Даже стихийная магия не работает, а сущность блокируется. Хотя сытый вампир, если верить книгам, способен передвигаться на запредельной скорости. Такой, пожалуй, и от призрачных гончих уйдет. А с умениями и опытом бывшего тайного советника — и от демонов.

Сжав зубы, стараясь не обращать внимания на боль, Малица заставила себя встать. Нужно идти, если хочешь жить.

Голова по-прежнему кружилась.

Ее укусил вампир! И не в шею, как в романах и рассказах боевых магов, а в запястье. Логично: Малица знала, именно там вены ближе всего к коже. Вот если бы шан Теон хотел убить, тогда бы занялся артериями на горле. Он же проявил странное, воистину аристократическое великодушие, всего лишь сделал донором. Все равно противно! Его губы, этот чмокающий звук, колено на пояснице. Радовало одно: никакой заразы шан Теон не занесет. Он высший вампир, родовитый аристократ и за собой следит. Даже зубы вонзил с первого раза, не рвал кожу.

Малица усмехнулась. Выискивает плюсы там, где их быть не может! Но самый главный: она жива. И пока не инфицирована. Вот если бы лорд шан Теон привел весь клан, тогда да. Впрочем, саламандра и не узнала бы: умерла, даря остатки крови второму или третьему вампиру.

Как же плохо-то! Хочется лечь и лежать.

Леденящий душу вой затмил все. И уже не больно, и слетела сонливость, и с ног упали кандалы.

Малица затравленно огляделась и сорвалась на бег. Вслед за луной, впереди серебристых теней и живого пламени глаз.

Похолодало.

Пар шел изо рта, оставляя после беглянки след из тающего тепла.

Просека! Успеть бы, тогда станет легче.

Если свои гончие, не тронут. А если чужие?

Быстрей, быстрей и быстрей! Ветка — отвести. Коряга — перескочить. Ручей — перепрыгнуть. Кусты — прорваться.

Страх пульсировал в ушах и постепенно обретал материальность. Вот они, тени, обступили со всех сторон и стремятся настигнуть. Пока Малица впереди, но надолго ли?

Стылая земля под ногами. Холодные звезды на небе. Пахнет влагой и прелой листвой. Щеки чуть пощипывает легкий морозец.

Сил бежать уже нет. Задыхаясь, Малица остановилась на лесной поляне. Бока ходили ходуном, горло будто натерли наждачной бумагой.

Луна скрылась за облаками, в смутном ночном свете ничего не разглядеть.

И мурашки по телу от рогов Дикой охоты. Казалось, они одновременно далеко и близко. Низкий утробный звук — приговор всему живому и мертвому.

Раз в год, в тоскливом ноябре, демонов одолевает черная меланхолия. Свет в душе гаснет, уступая место мраку. Глаза их становятся холоднее льда, в сердцах умирают чувства, и темная суть рвется наружу. Спустив собак, они несутся по бескрайним просторам. Горе любому, кто им помешает! Демоны не пощадят, либо убьют сами, либо затравят псами. Страшный древний обычай!

Дикие охоты строжайше запрещены в Империи раздолья, но ректор, похоже, нарушил указ. Оставалось только гадать, насколько строгим окажется наказание. Если выживешь, саламандра.

Малица напряженно вглядывалась в лес. Куда пронеслась стая, почему она больше не видит и не слышит гончих? Может, повезло, и беда прошла мимо? Право слово, вампир — куда более лакомая добыча, а собаки ректора знают Малицу.

Так и есть, рог трубит уже впереди, чуть в стороне. Обошлось!

Малица не услышала — кожей почувствовала звук, но обернуться не успела, так и застыла, подавившись собственным дыханием.

Предательница-луна не хотела показываться. А может, просто жалела: в темноте легче самому стать мраком.

На плече саламандры лежала тяжелая рука. И ногти у нее не черные. Не лорд шан Теон вернулся — охотник настиг жертву. Вздрагивая всем телом, Малица очень медленно, до последнего веря в спасение, обернулась.

Чужие глаза. Чужие холодные глаза самой смерти. Пронзительные, зеленые. В руках — взведенный арбалет.

Вместе с луной из тени неслышно вышли призрачные гончие. Горящие глаза соперничали с пламенем пожара.

Все повторялось вновь, только наяву: поляна, луна, скупо льющая свет сквозь кроны деревьев. Под ногами — мокрая смесь земли и листвы, липнущая к ботинкам. Промозгло, щиплет уши слабый нарождающийся морозец.

И демон, из плоти и крови, с арбалетом на плече. Стоит, смотрит, оценивает, достойна ли Малица жить. За спиной щерят пасти призрачные гончие. Они взяли жертву в кольцо и уже никуда не отпустят.

Ректор? Но отчего тогда такие пустые глаза? Демон рогат. Хвост обвивает ноги.

Малица силилась вспомнить, как выглядел лорд ти Онеш в хтоническом облике, и не могла. Страх парализовал мысли, она даже назвать его по имени не могла. Или не его — ночь перемешала карты. Только вот в видении стоял именно ректор.

Какого цвета его рога, какого?! Вспоминай, Малица!

Трубят рога Дикой охоты.

Демон смотрит холодно. Малица что-то лепечет, но слова стынут в воздухе. Она сама понимает: напрасно, нужно только ждать.

Алые глаза гончих совсем близко. Они все теснее сжимают кольцо, вскоре слюна потечет по платью, а плоть узнает, насколько остры зубы.

Потом — будто щелчок, и безвременье ушло, снова закрутился маховик минут. Как же мало их осталось!

Лорд ти Онеш, это его запах, его глаза, рога, хвост. Только остался ли прежний разум?

По позвоночнику струился холодком пот.

— Милорд! — как последнюю надежду, чуть слышно пробормотала Малица.

Пальцы демона разжались. Он отступил в темноту, гончие за ним. Все это — безмолвно.

Саламандра замерла.

Сейчас он вскинет арбалет, и сбудется видение. С такими вещами не шутят. Жутко хотелось плакать, только вот глаза пересохли.

— Что у вас с рукой? — глухо спросил знакомый голос.

И Малицу прорвало. С каркающим хрипом, она упала на колени и закрыла лицо руками. Слез по-прежнему не было. Саламандру трясло как в лихорадке. Так вон он какой, демон на охоте! Вовсе не знакомый грозный ректор, а чужое бесстрастное существо.

— Вы чего, Ирадос… Малица? — с тревогой спросил ректор и, жестом прогнав собак — пусть ищут шан Теона, — опустился на корточки рядом с саламандрой. Подумал и обнял, прижимая к груди подрагивающие плечики. Рука неловко погладила.

Лорд не знал, как утешать юных девиц. Женщину можно поцеловать, но тут совсем юная особа, которая и от объятий-то вздрагивает, еще и адептка. Как воспримет, не закричит ли? В прошлый раз дурно вышло. Не стоило ее целовать, хотя так хотелось. Тоже чтобы защитить, показать, Малица не одна, лорд всегда поможет. Да и, что скрывать, манили к себе дрожащие девичьи губы.

И слезы, ректор больше всего боялся, что Малица расплачется.

— Страшно, — честно призналась саламандра и обмякла в руках лорда. Они такие теплые, такие надежные. И представляется не рогатый демон, а человек.

Затылок сам нашел мужское плечо. Лорд притянул Малицу ближе и уткнулся губами в макушку. Саламандра вздрогнула и, поддавшись порыву, нащупала и крепко сжала руки ректора, словно боялась, что лес утянет к себе, в круговерть Дикой охоты. Хвост обвился вокруг Малицы. Та вздрогнула и, подняв голову, удивленно взглянула на ректора. Тот не успел отреагировать и получил чувствительный удар по подбородку.

— Хвост, он же?..

— Убрать? — разочарованно спросил ректор, потирая ушибленное место. Потом спохватился и перешел на деловой тон: — Это привычка, Ирадос. Хвост считается продолжением руки, и демоны частенько… кхм… обнимают друг друга хвостами.

Конец фразы лорд произнес невнятно, скороговоркой, жалея, что вообще начал что-то объяснять. Хвост тут же спрятал за спину и принял позу старшего товарища, утешающего малыша. Именно так, не стоит нахрапом. И так напугал. Малица на него с таким ужасом смотрела, думала, убьет. Он — ее! Да, в пылу охоты выглядел странно, но чтобы убить!

Саламандра до сих пор дрожала, и лорд, наплевав на принципы, погладил ее по щеке, наклонился и прошептал так, что откликнулся замороженный магией огонь в жилах:

— Я никому не дам вас обидеть.

Он попытался вложить в голос всю нежность, показать, насколько дорога ему эта скорчившаяся в его объятиях девочка. Ректор сам это понял только тогда, когда увидел ее под обрушившимся балконом, страшась, что придется звать некроманта. И после, когда изнывал от дикой ревности, увидев рядом с лордом Шаллом. Некромант — оборотень, против него нет предубеждений, а проректор еще не стар. Да, они друзья, но в любви все средства хороши.

Малица судорожно вздохнула. Рога Дикой охоты уже не подчиняли себе биение сердца, саламандра впервые поверила: все позади. Не ее кровью обагрится этой ночью лес.

Будто две реальности: здесь и сейчас покой, тепло и уверенность и там, за пределами поляны, боль, страх и безысходность.

Долгожданные слезы наконец полились из глаз. Саламандра потянулась их утереть, и ректор вновь обратил внимание на повязку. Помрачнев, лорд ухватил Малицу за руку и рявкнул, заставив вздрогнуть:

— Что это?

Саламандра недоуменно перевела взгляд с хмурого ректора на окровавленную повязку и вспомнила. От страха она успела забыть о поступке лорда шан Теона.

— Меня вампир укусил. Только один раз! — поспешно добавила Малица, страшась того, что остаток ночи придется провести в лазарете.

— Укусил? — ледяным тоном уточнил ректор и, не спрашивая согласия, рванул за концы повязки.

Саламандра зажмурилась, не желая видеть рваную рану от зубов, но потом любопытство пересилило, и Малица открыла один глаз. Кровь уже не текла, запеклась на коже, но место укуса по-прежнему болезненно реагировало на прикосновения. А после снятия повязки и вовсе пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать.

— Он пил тебя? — От негодования ректор перешел на «ты».

Лорд задал вопрос нарочито спокойно, попутно ощупывая припухшую кожу, но Малица понимала: внутри ректора клокочет ярость. Слишком блестели зеленые глаза, слишком кривились в непроизвольной усмешке губы. На мгновение даже стало жалко лорда шан Теона. Быстрой, легкой смерти ему не видать.

Саламандра кивнула и не стала вдаваться в подробности.

— В лазарет! — скомандовал ректор, и в следующий миг Малицу толкнуло в отрывшийся посреди безмолвного — звук рога уже стих — ночного леса портал.

Назад: Часть третья ОСЕННИЙ БАЛ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Дальше: Часть пятая РАЗБОР ПОЛЕТОВ

Часть четвертая ДИКАЯ ОХОТА

Часть четвертая
ДИКАЯ ОХОТА