Глава семнадцатая
Фрэн забрала дочь от Дункана лишь во второй половине дня. Утром, проснувшись, она увидела, что в поле, там, где лежало тело, все еще дежурит полиция. Мужчины в непромокаемых костюмах растянулись прерывистой цепью, прочесывая торфяники за домом. Фрэн решила, что незачем Кэсси на все это смотреть. Дочь станет задавать вопросы, а она не готова на них отвечать. И Фрэн позвонила Маргарет Генри — предупредить, что сегодня Кэсси не придет.
— Она со вчерашнего вечера у отца. Я подумала, что будет лучше…
— Разумеется! — подхватила Маргарет. — Вы так близко от Взгорка, наверняка вам не по себе. Когда старика наконец упрячут за решетку, мы все вздохнем с облегчением.
Как будто точно известно, кто преступник.
Фрэн вернулась в своих мыслях к Дункану. На Шетландах он был фигурой заметной — прямо коронованный принц островов. А ведь она, когда выходила за него замуж, об этом даже не догадывалась. Не догадывалась, что простолюдинка связывает свою жизнь с особой королевских кровей. Семья Дункана жила на островах очень давно, не одно поколение. В их собственности были земли, фермы, суда… Дункан жил в большом каменном доме, походившем скорее на замок. Замок, пребывавший в запустении, пока на островах не разведали нефть и семья не сдала нефтяной компании в аренду земли под прокладку трубопровода. На деньги от аренды Дункан мог жить припеваючи и вообще не работать. Однако Дункан все-таки работал, хотя Фрэн так и не поняла, чем он занимался. Сам он называл себя консультантом.
«Нефть — ерунда, — сказал он вскоре после их знакомства. — Будущее островов — туризм. Вернее, экологический туризм». Он поставил перед собой задачу — сделать так, чтобы о Шетландах узнали во всем мире. Консультировал местных предпринимателей, содействовал развитию местных искусств и ремесел. У него был офис в Леруике, он летал в Абердин, Глазго, Лондон, встречался там с влиятельными людьми. Дункан имел определенный вес, к нему притягивало. Гонки на высокой скорости, звонки на мобильный от заграничных партнеров — все это будоражило чувства Фрэн. И она поддалась соблазну.
С Дунканом Фрэн познакомилась во время летней командировки на Шетланды — ей поручили отснять материал для статьи о вязальщице с Йелла. Молодая женщина продавала свои замечательные вещи в эксклюзивные магазины Нью-Йорка и Токио, поскольку лондонские бутики от нее в свое время отказались. Правда, после выхода статьи она стала получать письма с выгодными предложениями и от британских модных домов.
Сама идея статьи принадлежала Дункану — Фрэн подумала, что он выступил в роли того самого консультанта; он же встречал ее в аэропорту. И совершенно очаровал. Пригласил в ресторан на обед, после повез в западную часть острова. Они гуляли вдоль скал, смотрели на маяк Фулы… А потом любили друг друга на втором этаже двухъярусной кровати в бывшем эллинге для шлюпок, перестроенном под дом. Эллинг находился в поселке Скаллоуа, через распахнутые окна в комнату доносился плеск волн, светил негаснущий маяк. Тогда она решила, что это и есть его дом, ей в голову не пришло, что перестроенный эллинг — лишь одно из зданий, которыми он владеет и сдает туристам, лишь малая часть его империи.
Она думала, что больше они не увидятся. Это была первая в ее жизни случайная связь, и следующим утром Фрэн улетала домой уставшая и слегка пристыженная. А потом он объявился в Лондоне на пороге ее офиса — с шампанским и восхитительным йеллским свитером, стоимость которого, как Фрэн прекрасно знала, равнялась ее месячному жалованию: «Когда переедешь ко мне, тебе понадобится что-нибудь теплое. Но ты по-прежнему будешь выглядеть стильно…»
В конце концов она в самом деле уехала к нему — как и всякая женщина, Фрэн не устояла перед широкими жестами. К тому же ей понравились острова, еще в первый приезд. Интересно, в кого все-таки она влюбилась, в Дункана или в Шетланды? Сманил бы он ее шампанским и свитером в Бирмингем?
Они поженились, когда Фрэн уже носила Кэсси. Вообще-то, так сразу ребенка они не планировали, все вышло случайно. Фрэн удивилась тому, что Дункан воспринял новость неоднозначно. Беременность — это так драматично, а Дункану нравились драмы.
— Думаю, в таком случае нам стоит пожениться, — сказал он неуверенно, будто надеясь, что она предложит другой вариант.
— Зачем? — воскликнула Фрэн, считавшая себя женщиной независимой. — Нам вовсе не обязательно расписываться. Будем жить как прежде. Просто нас станет трое.
— Нет, — сказал он. — Раз ребенок, надо пожениться.
Такое вот предложение руки и сердца. Фрэн о нем мечтала, но представляла себе иначе. Ей рисовалось что-нибудь романтическое, Париж, никак не меньше.
А потом — Кэсси как раз исполнилось полгода — Фрэн застукала его в постели с другой, причем та, другая, была гораздо старше ее. Еще одна шетландская аристократка, родословная которой брала начало от норвежских завоевателей. И замужняя. Похоже, ее с Дунканом связь длилась годами — они наверняка встречались и до появления Фрэн. Многие друзья были в курсе этого треугольника и принимали его как данность. Фрэн хорошо знала эту Селию, считала подругой. Именно такой она хотела бы видеть свою мать — сильной, независимой оригиналкой. Среди местных Селия слыла женщиной стильной — любила носить черное, красилась ярко-красной помадой, предпочитала длинные серьги из серебра, морских ракушек или янтаря. И замуж Селия вышла наперекор воле родителей.
Фрэн тогда побросала вещички Кэсси в чемодан и первым же рейсом улетела. Дункана она даже слушать не стала. Он казался ей жалким. Что это, Эдипов комплекс? Она понимала, что с Селией Дункан никогда не порвет. И вернулась в Лондон, к прежней жизни. Предательство женщины, которой она восхищалась, ранило ее гораздо сильнее предательства мужа.
Кэсси подросла и вот-вот должна была пойти в школу, когда личная жизнь Фрэн дала трещину. Обычное дело — отношения в очередной раз закончились расставанием. До боли прозаичным — ни тебе благородства, ни возвышенных чувств. И ей нестерпимо захотелось сбежать, спрятаться. В ней снова заговорила гордость. Одна мысль о том, что придется испытать унижение еще раз, посвящая в происшедшее друзей, была ненавистна, и она решила уехать на Шетланды — куда уж дальше. Да и Кэсси нужен отец, было бы несправедливо лишать ее этого. Отец, может, и гаденыш конченый, но он любит дочь. Своего отца Фрэн не знала. Он ушел от них с матерью, когда Фрэн только родилась. Начал новую жизнь, завел новую семью, а с прежней не хотел иметь ничего общего. Ей до сих пор было больно. И она не хотела для Кэсси такой же судьбы.
Так она размышляла, сидя за рулем и продвигаясь черепашьим шагом по обледенелой дороге на север; вокруг, насколько хватало глаз, — пустынные торфяники. И в сотый раз задумалась: что такого Дункан нашел в Селии? Может, и была в ней некая притягательность, но у нее уже сын вырос. Не крась она волосы, ходила бы седая. Неужели она, Фрэн, ей проигрывает? При мысли об этом Фрэн опять ощутила досаду и неуверенность и на время позабыла о погибшей Кэтрин и выжившем из ума старике с Взгорка.
Обычно, забирая Кэсси, Фрэн в доме бывшего не задерживалась. Хотя и была с ним вежлива, ради дочери поддерживая видимость дружеских отношений. Сегодня же Фрэн была не прочь задержаться — ей не хотелось возвращаться домой во Врансуик. Несмотря на то что округу прочесывали полицейские и береговая охрана, ей было неспокойно. Когда она жила в Лондоне, грабеж и насилие случались прямо по соседству, однажды на их улице открыли стрельбу. Но никогда она не чувствовала себя такой незащищенной.
Дом Дункана — четырехэтажная громада из гранита и сланца в готическом стиле — стоял в низине и выходил на песчаный берег широкого залива. Сказочный замок с башней, венчающей одно крыло, как будто врос в склон холма, преграждавшего путь ветрам, то и дело задувавшим в этой части острова. С одной стороны дома находилась огороженная рощица из чахлых кленов — единственных деревьев на многие километры вокруг. Фрэн помнила свои первые впечатления от дома. Дункан подвел ее с закрытыми глазами, а когда разрешил открыть, она будто в сказку попала. Фрэн часто представляла, как будет жить в этом волшебном замке до глубокой старости, в окружении внуков.
Здесь, у подножия холма, снега на дороге не было — его сдувало ветром. Вышло солнце. Пробежав взглядом по пляжу, Фрэн заметила Дункана с дочерью: они собирали плавник, относя его подальше, за линию прилива, — во время празднования Апхеллио Дункан всегда разводил большой костер. Ну конечно, праздник уже совсем скоро. Его отмечали в Леруике каждый год, в последний вторник января. Кульминацией было факельное шествие наряженных викингами мужчин, сопровождающих большой корабль, который потом сжигали. Многие только по этому празднику о Шетландах и знали. Отдельные сцены празднования изображали даже на почтовых открытках — так Управление туризма старалось привлечь туристов на острова в зимнее время. Главное торжество проходило в Леруике, однако в соседних поселках праздник тоже отмечали.
Проезжая мимо больших каменных столбов ворот, Фрэн потеряла Дункана с Кэсси из виду. Вырулив к главному входу, она остановила машину.
Селия, похоже, проводила времени с Дунканом не меньше, чем со своим мужем в доме на окраине Леруика. Видимо, многочисленные интрижки Дункана не были ей помехой. Она во всем ему потакала — как своему взрослому сыну. В ее присутствии Фрэн непросто было держать себя в рамках приличий, и, чтобы не столкнуться с Селией, она на всякий случай обогнула дом, выйдя к пляжу. Беленая каменная стена отгораживала сад от песчаной полосы, у самого подножия были свалены морские водоросли, собранные на компост.
К тому времени Дункан с дочерью оставили свое занятие. Дункан теперь запускал камешки, прыгавшие по водной глади, а Кэсси сосредоточенно чертила прутиком на песке. Заслышав шорох гальки под ногами, девочка обернулась и радостно взвизгнула. Фрэн посмотрела на рисунок, уже размытый по краям просачивавшейся через песок водой.
— Кто это?
На песке была изображена человеческая фигурка с огромными, тщательно прорисованными пальцами и взъерошенными волосами. Фрэн ожидала, что Кэсси скажет: это мама. Она, конечно, понимала всю неуместность соперничества с бывшим мужем за любовь дочери, но глубоко в душе ей хотелось быть первой. А все из-за той самой неуверенности — было бы невыносимо, если бы Кэсси нарисовала Селию.
— Это Кэтрин, мам. Она мертвая. — Кэсси прищурилась, оценивающе глядя на рисунок. — Разве не видно?
Фрэн бросила поверх головы Кэсси яростный взгляд на Дункана. Вид у того был уставший, глаза красные, лицо одутловатое. «Староват уже для такой жизни», — подумала она.
Дункан пожал плечами:
— Я тут ни при чем. Мы прогулялись до Брей, зашли в магазин, а там только об этом и судачили. Можешь себе представить.
Играя сама с собой, Кэсси раскинула руки и помчалась к дому, прыгая вправо-влево. Они медленно двинулись следом.
— И что говорят?
Дункан снова пожал плечами. Фрэн так и подмывало стукнуть его.
— Да… все в ужасе. Так тогда с Катрионой было. Поселок будто замер — все ждут, когда убийцу поймают и этот кошмар закончится.
— Катриону не нашли, — сказала Фрэн.
— Людская память коротка. Жизнь продолжается.
— Теперь так быстро не забудут — уже второй случай.
— Может, тебе остаться? — вдруг предложил он. — С Кэсси. И мне спокойнее. Утром будем отвозить ее в школу, после занятий забирать. Не так уж и далеко. Поживите у меня, пока все не уляжется.
— А Селия?
— Ее сейчас нет. — И, помолчав, прибавил: — Какие-то семейные неурядицы, что-то там с парнем. Она уехала домой.
Однако Фрэн почувствовала — все не так просто.
— Что, одиночество замучило? — съязвила она. — Нужна компания, чтобы скоротать вечер?
— С компанией никаких проблем, стоит только свистнуть. Сама знаешь. В этом доме вечеринок больше, чем на всех Шетландских островах вместе взятых. Просто я беспокоюсь о тебе. Хочу, чтобы ты была в безопасности.
Фрэн промолчала.
Когда они вошли в дом, Кэсси была уже на пороге кухни — стояла на одной ноге, пытаясь стянуть с другой сапожок.
Дункан подхватил дочь и подбросил в воздух, поймав в последнюю секунду. Фрэн чуть было не прикрикнула на него за такое безрассудство, но удержалась. Кэсси довольно хихикала.
Он заварил Фрэн чаю. Кэсси незаметно выскользнула, чтобы посмотреть запрещенную дома передачу, — отец же ничего не запрещал.
— Разве не странно — быть чужой в собственном доме? — спросил Дункан.
— Это не мой дом. Больше не мой.
Фрэн оглядела кухню. Ей стало интересно, давно ли Селия уехала. В кухне было неуютно, вокруг царил беспорядок: грязные тарелки, заляпанная столешница… Селия такого не допускала.
— А мог быть.
— Не говори глупостей, Дункан. Или ты надеешься, что мы с Селией по очереди будем готовить ужин?
— Она не вернется.
Он стоял спиной, но Фрэн уловила в его голосе боль и сначала почувствовала к нему жалость, а следом — злорадство. Он все еще ей небезразличен.
— Что так? Еще одна расфуфыренная девица, и ее чаша терпения переполнилась? Сдается мне, для вечеринок Селия старовата.
На самом деле Фрэн так не думала. Между Дунканом и Селией и раньше случались размолвки, но Селия всегда все прощала.
— Хотел бы я знать, что случилось. Наверное, так и есть.
Дункан открыл стоявшую на столике голубую металлическую коробку из-под печенья и с удивлением обнаружил, что внутри пусто.
— Видно, придется тебе найти другую домработницу с проживанием.
— Брось, Фрэн, ты же знаешь, что дело не в этом.
— Со стороны именно так и выглядит.
В окне виднелся залив, и на секунду Фрэн чуть не поддалась искушению. «А ведь все это могло быть моим. Дом, пляж, вид из окна…»
— Кстати, я видел ту девушку, — вдруг сказал Дункан.
Размечтавшись, Фрэн не сразу сообразила, о чем он.
— Какую девушку?
— Кэтрин. Которую убили.
— Откуда ты ее знаешь?
— Она была здесь.
— Что Кэтрин Росс могла у тебя делать? — Фрэн видела в Кэтрин школьницу, девушка была не из тех, с кем Дункан обычно путался. С другой стороны, на Шетландах Дункан знал всех, даже детей.
— Приезжала на вечеринку, — медленно ответил Дункан. — Не так давно. В январе, числа второго-третьего.
— Она приходила с отцом?
— Нет, никаких официальных визитов. Она заявилась как-то вечером… Я подумал, это знакомая Селии, и впустил. Сама знаешь, мой дом открыт для всех. Да и разве закрыл бы я дверь у нее перед носом? В какой-то момент мы разговорились. Речь зашла о кино. Она сказала, что ее цель — стать первой женщиной-режиссером в Британии. Что лет через десять все узнают, кто такая Кэтрин Росс. Вот я и запомнил ее имя. Как же они уверены в себе в таком возрасте, а?
— Наверняка она пришла на вечеринку не одна.
«А девушка ему понравилась, — подумала Фрэн. — Правда, ей всего шестнадцать, но разве это его остановит? Пятнадцать или пятьдесят — ему все равно».
— Может, и так. Я не помню. Или не заметил. Когда мы с ней говорили, вечер уже подходил к концу. Я порядком набрался. Да и Селия заявила, что уходит и больше не вернется.
— Кэтрин осталась на ночь?
— Может, и осталась. В тот раз многие гости ночевали. — Он метнул взгляд на Фрэн. — Только не со мной, если ты на это намекаешь. Она же ребенок.
— Я видела ее на следующий день — она сходила с автобуса. А еще через день наткнулась на ее тело в снегу. Тебе надо сообщить обо всем полиции. Они сейчас выясняют, что она делала в последние дни перед убийством.
— Ну уж нет, — помотал головой Дункан. — Очень надо! Да и что я им скажу?
Он больше не предлагал ей остаться и, когда Фрэн велела Кэсси собирать вещи, не стал возражать.
