ОПАСНЫЕ СНЫ
Часть первая
ИГРУШКИ ТЭМИСАН
Глава первая
— Лорд Старекс, у Фустмэм она числится отличным мастером снов–действий десятой степени!
Джебис был слишком нетерпелив: он нажимал выше меры. И Тэмисан мысленно усмехнулась, но из осторожности сохранила безразличное выражение лица, бросая, правда, быстрые взгляды из–под полуопущенных век. Этот торг относился к ней, именно она была предметом спора, но ей в этом деле нечего было говорить.
Она предполагала, что они находились в обыкновенной небесной башне, которая, казалось, плыла, поскольку её подпоры, тонкие и почти незаметные, несли башню высоко над Ти–Кри. Однако ни одно из окон не выходило на настоящее небо. Все они показывали разные ландшафты, по мнению Тэмисан, — виды других планет; причём некоторые, возможно, были взяты из сновидений, запомнившихся или внушённых.
На ковре из живой травы располагался шезлонг, где полусидел–полулежал владелец башни. Но Джебису не предложили даже придвинутой к стене скамейки, и два других человека в присутствии Лорда Старекса тоже стояли. Они были настоящими людьми, не андроидами, что относило владельца башни к очень состоятельному классу. Один, как предположила Тэмисан, был телохранителем, а другой, помоложе, довольно худой и с недовольным ртом, был одет почти также, как и человек на ложе, но с некоторыми отличиями, показывающими более низкое положение в Доме.
Тэмисан запоминала всё, что видела, и откладывала информацию для будущих отчётов. Большинство мастеров снов обращали мало внимания на окружающий мир, они слишком погрязли в собственных творениях, чтобы замечать реальность. Тэмисан нахмурилась. Она была мастером снов. Джебис и Фустмэм могли подтвердить это; лежащий в шезлонге тоже сможет удостовериться в этом, если заплатит требуемую цену. Но она была и ещё чем–то, хотя и самане была уверена, чем именно. В ней скрывалось что–то, отличавшее её от других мастеров, и у неё хватило ума скрывать это с тех пор, как она впервые узнала, что остальные мастера в Улье Фустмэм не могли чисто выходить из снов в реальность, и поэтому некоторых приходилось кормить, одевать и заботиться о них, словно они не знали, что вдобавок ко снам ещё имеют и какие–то тела.
— Мастер снов–действий… — Лорд Старекс шевельнул плечами, и обивка кресла сама немедленно приспособилась к его перемещению с целью предоставить человеку максимум удобств. — А действие во сне — это ребячество.
Тэмисан хорошо владела собой, но внутри у неё вспыхнула искра злобы. Ребячество? О, она показала бы ему ребячество в сновидении, которое она может сплести для клиента. Но Джебиса не задело унизительное замечание возможного покупателя: в его глазах подобное являлось логичным шагом в торговле.
— Если вы желаете Е–мастера… — он пожал плечами. — Но вы ведь потребовали от Улья именно класса А…
Джебис даже рискнул быть чуточку резким. «Неужели он так уверен в этом лорде?» — подумала Тэмисан. Видимо, у него имелась какая–то информация из Дома, которая позволяла ему проявить такую самонадеянность, потому что Джебис вполне мог бы съёжившись от страха ползать на брюхе как последний нищий, если бы посчитал, что на этом заработает один–два кредита.
— Кейс, это твоя идея. Какова цена мастеру снов? — небрежно спросил Старекс.
Младший компаньон сделал два шага вперёд. Он послужил причиной её появления здесь — Лорд Кейс, кузен владельца всего этого великолепия, хотя наверняка, по мнению Тэмисан, не имел в доме никакого авторитета. А тот факт, что Старекс лежал в шезлонге, был продиктован не пренебрежением, а тем, что пряталось под шёлковым халатом, скрывавшим до половины тело Старекса. Человек, не способный более ходить прямо, вполне может найти удовольствие в действиях мастера активных сновидений.
— У неё десятая степень, — напомнил Кейс.
Чёрные брови Старекса сошлись:
— Это верно?
— Верно, Лорд Старекс, — быстро вмешался Джебис. — Из Роя этого года она лучше всех. Именно поэтому… мы и сделали Вам предложение.
— Я не стану платить только за репутацию, — надменно ответил Старекс.
Джебис не обиделся.
— Десятая степень, милорд, не требует демонстраций. Как вам известно, свидетельство Улья не может быть подделано. У меня важное дело в Броке, и я должен срочно выехать туда, поэтому только я и продаю её, рискуя разориться. Сама Фустмэм предлагала сдавать её в аренду.
Тэмисан, не имея ничего, чтобы держать пари, и никого, с кем его держать, на сей раз поставила бы на своего дядю. Дядя? Тэмисан не считала себя в кровной связи с этим насекомым в образе человека, с его морщинистым лицом, вечно бегающими глазами и худыми руками с полускрюченными пальцами, которые всегда напоминали ей вытянутые клешни краба. Конечно, её мать нисколько не напоминала дядю Джебиса, поскольку отец нашёл её в достаточной степени притягательной в постели, и не на одну ночь, а на полгода.
Не впервые Тэмисан думала о своих родителях. Её мать не создавала сны, но у неё была сестра, которая умерла (что прискорбно для семейного благосостояния) в Улье во время юношеской стимуляции как Е–мастер. Её отец пришёл из другого мира, чужак, но достаточно гуманоидный, чтобы дать потомство. Он снова исчез с планеты, когда желание бороздить звёздные пути начало слишком одолевать его. И если бы Тэмисан не выказала столь рано свой талант мастера снов, дядя Джебис и остальные члены клана Кески никогда бы не задумались об её будущем, когда мать её умерла от синей чумы.
Тэмисан была полукровкой и оказалась достаточно умна, чтобы рано понять, какое преимущество даёт ей разница между её силой и силой других в Улье. Способность творить сны — врождённый талант. Для мастеров низкой степени это был всего лишь уход из мира, хотя и такие мастера широко использовались. Но другие, которые могли передавать сновидения, включая других в цепь, брали высокую цену в соответствии с силой и стабильностью своих творений. Е–мастера, творящие эротические и сладострастные сны, обычно ценились выше, чем мастера активных снов. Но в последние годы произошёл переворот в обратную сторону, хотя Тэмисан и не знала, долго ли это продержится. Те, кому повезло иметь теперь для продажи А–мастера, старались сбыть свой товар побыстрее, пока цена не упала.
Скрытый талант Тэмисан состоял в том, что она никогда полностью не оставалась в мире сна, как было с теми, кого она отправляла туда (она обнаружила это совсем недавно и держала это открытие при себе). И таким образом она могла в какой–то мере управлять связью, а не быть бессильной пленницей, вынужденной воплощать в снах чужие желания.
Она вспоминала всё, что знала о Лорде Старексе. То, что Джебис хотел продать её владельцу небесной башни, было ясно с самого начала, и естественно, что он выбирал, по его мнению, самую лучшую сделку. Однако, хотя по Улью бродили самые разные слухи, Тэмисан была уверена, что многое из рассказов о других мирах подавалось в неточном и искажённом виде.
Мастера снов старательно ограждались от реальной повседневной жизни, их талант лихорадочно питался и укреплялся продолжительными занятиями с проекторами Три–Ди и информационными лентами.
Старекс, в противовес большинству людей своего класса, вёл деятельный образ жизни. Он нарушил обычаи касты, отправившись в длительное путешествие к другим мирам. И только после какого–то таинственного несчастного случая, искалечившего его, он стал затворником, видимо, скрывая увечное тело. И он не из тех, кто сам идёт в Улей за товаром. Наверняка их вызвал сюда Лорд Кейс.
О Старексе трудно было что–либо сказать, пока он лежал в шезлонге, и большая часть его тела скрывалась под сказочным шёлком. Тэмисан посчитала, что стоя он окажется на голову выше Джебиса, и он выглядел хорошо сложенным и мускулистым, больше похожим на своего стража, чем на кузена.
Лицо его было весьма необычным: от широкого лба и скул оно сужалось к крепкому подбородку, и это придавало его голове клинообразную форму. Кожа имела тёмный загар, почти такой же, как у космолётчиков. Чёрные волосы были так коротко острижены, что казались плотной бархатной шапкой, особенно по контрасту с длинными прядями его кузена.
Лютрексовая туника модного цвета была сшита из дорогого материала, но менее украшена, чем у молодого человека. Широкие и свободные рукава легко соскальзывали, когда он поднимал руки. На нём была единственная драгоценность — камень коросс, вставленный в покачивавшуюся на уровне челюсти серьгу.
Тэмисан не назвала бы его красивым, однако чем–то он приковывал внимание. Возможно, своей надменной уверенностью в невозможности пойти наперекор его желаниям. Но он никогда ещё не встречался с Джебисом, и теперь, возможно, даже Лорду Старексу придётся чему–то научиться.
Изгибаясь, вертясь, негодуя, убеждая и пользуясь всеми хитростями, отточенными огромным опытом в делах, Джебис торговался. Он призывал богов и демонов в свидетели его бескорыстного желания угодить, а также его отчаяния, что его неправильно понимают. Творилось настолько выдающееся представление, что Тэмисан отобрала лучшие отрывки в свой резервуар памяти для применения в сновидениях. Действие было гораздо более возбуждающим, чем Три–Ди, и она удивлялась, почему живой драматический материал не ценится в Улье. Может быть, Фустмэм и её помощницы панически боялись любого клочка реальности, способной пробудить мастеров от их постоянного погружения в собственные творения.
На минутку она подумала, что лорд Старекс тоже развлекается этим представлением. Но затем в его лице появилось нечто вроде усталости, намекающей на скуку, хотя это ненормально для любого желающего иметь личного мастера снов. Затем внезапно, как будто ему всё надоело, он перебил самую страстную мольбу Джебиса о небесном понимании его правоты одной простой фразой:
— Я устал, парень. Возьми свою цену и уходи…
И лорд закрыл глаза.
Стражник достал из своего пояса кредитную пластинку, протянул длинную руку через спинку шезлонга, чтобы лорд Старекс приложил большой палец к поверхности пластинки, утверждая платёж, и швырнул её Джебису. Она упала на пол, и маленький человечек заскрёб по ней пальцами. Тэмисан заметила выражение его бегавших глаз. Джебису не слишком нравился Лорд Старекс, но это не означало, конечно, что он презирает и кредитную пластинку, которую в это время пытался ухватить.
Он откланялся, даже не взглянув на Тэмисан. Она осталась стоять, как будто была андроидом. Лорд Кейс шагнул вперёд и легко коснулся её руки, как бы считая, что она нуждается в руководстве.
— Пошли, — сказал он, его пальцы схватили запястье девушки и потянули за собой. Лорд Старекс не обратил никакого внимания на своё новое приобретение.
— Как тебя зовут? — Лорд Кейс говорил медленно, подчёркивая каждое слово, словно должен был пробить какую–то завесу между ними. Тэмисан догадалась, что он имел контакт с мастерами низшего класса, которые всегда теряются в реальном мире. Осторожность советовала оставить Лорда в уверенности, что она также ошеломлена. Поэтому она медленно подняла голову и посмотрела на него, всем своим видом показывая, что ей трудно сфокусировать взгляд.
— Тэмисан, — ответила она после достаточной паузы. — Я — Тэмисан.
— Красивое имя — Тэмисан, — произнёс он, как если бы обращался к слабоумному ребёнку. — Я Лорд Кейс. Я твой друг.
Но Тэмисан, столь восприимчивая к оттенкам голосов, подумала, что хорошо сделала, разыграв растерянность. Кем бы ни был Кейс, другом он ей не был, разве что это отвечало его целям.
— Вот твои комнаты, — он провёл её по холлу к дальней двери, где коснулся рукой поверхности стены, чтобы открыть световой замок. Затем он ввёл Тэмисан в овальную комнату с высоким потолком. Окон в ней не было. Центр комнаты спускался рядом широких ступеней к водоёму где маленький фонтан поднимал вокруг себя душистый туман и капал обратно в белый костяной бассейн. На ступенях лежало множество подушек и мягких ковриков нежных оттенков голубого и зелёного цвета. Овальные стены были задрапированы тканью эпдекс светло–серого оттенка с линиями и завитками бледно–зелёного цвета.
В создание и убранство комнаты было вложено много заботы. Возможно, Тэмисан завершала ряд мастеров сна, потому что это было настоящим местом отдыха, такой роскоши для мастеров не знали даже в Улье.
Полоса гобелена скользнула вверх по стене, и в комнату вошла личная телохранительница–андроид Тэмисан. Её овальную голову увенчивали фасеточные глаза–пластинки и слушающие сенсоры. Гуманоидное голое тело было белым, как слоновая кость.
— Это Пурпей, — сообщил Кейс. — Она будет следить за тобой.
«Мой страж», — подумала Тэмисан. Работа робота–андроида, возможно, будет ей неприятна, а самое главное — Тэмисан в этом не сомневалась — белое существо воспрепятствует любой попытке выбраться на свободу.
— Если ты что–нибудь пожелаешь, скажи Пурпей, — Кейс выпустил её руку и повернулся к двери. — Когда Лорд Старекс пожелает видеть сны, он пошлёт за тобой.
— Я в его распоряжении, — пробормотала Тэмисан нужный ответ.
Она проводила Кейса глазами и повернулась к Пурпей. Тэмисан имела все основания считать, что андроид запрограммирован записывать каждое её движение. Но неужели кто–нибудь здесь думает, что мастер снов может иметь желание стать свободным? Мастер снов желает только сна: это её жизнь, вся жизнь. Оставить место, которое благоприятствовало такой жизни, было бы сродни самоубийству, о чём дисциплинированный мастер снов и подумать не может.
— Я хочу есть, — сказала она андроиду.
— Пища готова, — Пурпей подошла к стене и снова откинула в сторону полосу ткани, за которой скрывался ряд кнопок: андроид быстро набрала сложную последовательность.
Вскоре прибыл закрытый поднос с яствами, каждое в своём горячем или холодном отделении, и Тэмисан поела. Она узнала обычные блюда диеты мастеров, только они были приготовлены гораздо лучше и поданы красивее, чем в Улье.
Девушка ела, пользовалась ванной, скрытой за другой стеной, куда Пурпей водила её, и ей так хорошо спалось на подушках рядом с бассейном, где лёгкая игра воды выводила бесконечную убаюкивающую мелодию.
Время почти ничего не значило в овальной комнате. Тэмисан ела, спала, купалась и смотрела Три–Ди, который по её просьбе принесла Пурпей. Будь она такой же, как остальные в Улье, такое существование было бы для неё идеальным. Но Тэмисан, наоборот, становилась беспокойной, когда её долго не звали показать своё искусство. Она оказалась здесь пленницей, и никто из обитателей небесной башни, похоже, не знал о ней.
Можно предпринять только одно — решила Тэмисан после второго пробуждения. Мастеру снов разрешалось, хотя в обязанность это и не вменялось, изучать личность хозяина, которому она должна служить, если она имела статус личного мастера, а не была арендована от Улья. Теперь она имела право просить ленты, касавшиеся Старекса. По сути дела, могло бы даже показаться странным, если бы она этого не сделала, так что она и потребовала их. Таким образом, она узнала кое–что о Старексе и его домочадцах.
Кейс имел когда–то личное состояние, которое улетучилось в результате какой–то катастрофы, когда он был ещё ребёнком. Он был в некотором роде усыновлён отцом Старекса, главой клана, и после болезни Старекса действовал в качестве его поверенного. Личным телохранителем служил Улфилес, инопланетный наёмник, которого Старекс привёз из своих звёздных странствий.
Но Старекс, если не считать небольшого набора голых фактов, оставался загадкой. Он как–то совсем не походил на других. Он искал перемен в других мирах, но то, что он смог найти там, не излечило его от вечной усталости жить. Данные об его личной жизни были очень скудны. Теперь Тэмисан была уверена, что любой из домочадцев был для него только орудием, которым он без раздумий пользовался или отбрасывал. Он не был женат, а связи с женщинами, которых он приближал к дому (больше их стараниями, чем прямыми действиями с его стороны), не длились долго. По существу, он настолько затворился в раковине безразличия, что Тэмисан сомневалась, а есть ли в этом укрытии реальный человек.
Девушка стала размышлять, почему Лорд позволил Кейсу добавить её к его собственности. Чтобы хорошо использовать мастера снов, хозяин должен быть готовым участвовать в сновидении, а прочитанные Тэмисан ленты ясно давали понять, что безразличие Старекса ставит барьер любому активному сновидению.
Чем больше Тэмисан узнавала, тем более это казалось ей вызовом. Она лежала возле бассейна в глубоком раздумье, хотя мысли блуждали даже больше, чем она сама догадывалась, от жёстких упражнений, полагающихся мастеру десятой степени. Придумать сон, который может пленить Старекса, — это действительно вызов. Лорд хотел действия, однако, как ни хороша была подготовка Тэмисан, её не хватало, чтобы увлечь его. Следовательно, её действие должно принять новый оборот.
Они жили в сверхискушённом веке, когда звёздные путешествия стали обычным фактом, и хотя ленты не указывали детально, чем Старекс занимался в других мирах, было ясно, что Лорд много экспериментировал с природой своего времени.
Значит, он будет удовлетворён неизвестным. Она не нашла в лентах даже намёка на садистские или извращённые наклонности, и она знала, что если бы он тянулся к такого рода снам, она, Тэмисан, не годилась для этого. Да и Кейс выставил бы в Улье иные требования.
В Доме имелось множество исторических лент, из которых она могла бы кое–что взять, но все они были копаны и перекопаны. Будущее было чересчур затаскано, надоело. Тёмные брови Тэмисан сдвинулись над закрытыми глазами. Банально. Всё, о чём она думала, было банальным! И вообще, чего ради она беспокоится? Она даже не знает, почему её так сильно увлекает желание создать сон, который вытряхнет Старекса из его раковины и докажет ему, что Тэмисан достойна своего ранга. Может, отчасти потому, что он и не думает посылать за ней, чтобы предоставить ей возможность доказать свою силу. Судя по его безразличию, он наверняка думает, что она не сможет предложить ничего нового.
Тэмисан имела право затребовать хоть всю библиотеку лент из Улья, а это было самое большое собрание на звёздных путях. Ну, ещё бы! Многие корабли посылались только для того, чтобы привезти новые знания, которые будут питать воображение мастеров сна!
История… Её мысли вернулись к прошлому, хотя оно было слишком затёрто для её цели. История… Что такое история? Серия событий, действий личностей или наций. Действия имели результаты. Тэмисан села на подушках. Результаты действия! Иногда одно единственное действие имело следствием далеко идущие результаты: смерть правителя, исход битвы, посадка звёздного корабля… или его гибель при посадке.
Так…
Мерцающий огонёк идеи окреп. История может иметь множество путей рядом с уже известным. Но могла ли Тэмисан воспользоваться этим? Ведь тут имелись бесчисленные возможности. Руки Тэмисан сжали полы халата. Решение проблемы начало вырисовываться. Но требуется время… Тэмисан больше не сетовала на равнодушие лорда. Пусть оно даже продлится — ей дорога каждая минута.
— Пурпей!
Андроид материализовался из–за гобелена.
— Мне нужны некоторые ленты из Улья, — она заколебалась. Несмотря на нетерпение, она должна действовать гладко и точно. — Послание Фустмэм: прислать Тэмисан ленты истории Ти–Кри пятилетней давности.
Ей нужна была история единственного города, который создал небесные башни. Тэмисан начнёт с малого, но опробует свою идею. Сегодня это будет один город, завтра — планета, а затем — кто знает, может, и звёздная система. Она обуздала своё возбуждение. Сделать предстояло многое. Ей нужно время и записывающее устройство. Но, во имя Четырёх Грудей Власты, только бы ей удалось это сделать!
Время, похоже, у неё имелось, хотя в душе постоянно тлела искорка страха: вызов лорда мог прийти в любое время. Но вот из Улья прибыли ленты и рекордер, и она заметалась от одного кдрутому, делая выписки из того, что узнавала. Когда ленты были прокручены, она принялась лихорадочно изучать заметки. Теперь новая идея означала для неё больше, нежели просто инструмент для развлечения трудного хозяина. Идея поглотила Тэмисан целиком, словно она была мастером низшей степени, попавшей в собственное творение.
Когда Тэмисан осознала опасность такого положения, она бросила изучение и вернулась к лентам дома, чтобы разузнать всё, что можно, о Старексе.
Но когда наконец пришёл вызов, она снова пробежала свои заметки. Тэмисан не знала, сколько времени провела в небесной башне, потому что дни и ночи в овальной комнате не имели различий. Она ела и спала только заботами Пурпей.
За Тэмисан пришёл Лорд Кейс. Она еле–еле успела исполнить свою роль растерянного мастера, когда он вошёл.
— Ты здорова, счастлива? — спросил он, как это было принято.
— Радуюсь хорошей жизни.
— Лорд Старекс желает войти в сон, — Кейс потянулся к её руке, и она не возражала. — Лорд Старекс требует многого. Предложи же ему самое лучшее, мастер снов, — он как бы предупреждал её.
— Мастер снов спит, — ответила она неопределённо, — и её сон можно разделить.
— Правильно, но лорду Старексу трудно угодить. Сделай для него самое лучшее, мастер.
Она не ответила. Он вывел её из комнаты в серый коридор, а затем вниз, к нижнему уровню. Комната, в которой они в конце концов очутились, имела знакомую ей обстановку: ложе для мастера, второе для разделяющего сон, и между ними связующая машина. Но тут стояло ещё и третье ложе. Тэмисан удивлённо взглянула на него.
— Спят двое, а не трое.
Кейс покачал головой.
— Лорд Старекс хочет, чтобы ещё один человек разделил сон. Связь новой модели машины, очень сильная. Это уже проверено.
Кто же будет третьим? Улфилес? Неужели лорд Старекс хочет затащить телохранителя с собой в сон?
Дверь отворилась, и вошёл лорд Старекс. Он шёл с трудом, волоча ногу, словно не мог ни согнуть её в колене, ни управлять ею мышцами, и потому тяжело наваливался на андроида. Когда слуга уложил его на кушетку, он даже не взглянул на Тэмисан, а только слегка кивнул Кейсу.
— Займи своё место, — приказал он.
Может быть, Старекс боялся сонного состояния и хотел иметь Кейса в качестве контроля, поскольку Кейс определённо спал и раньше.
Затем Старекс повернулся к Тэмисан и, взяв корону для сна, повторил движения, которыми Тэмисан прилаживала такой же обруч на свою голову.
— Ну, показывай, что ты можешь предложить.
В его голосе промелькнула тень враждебности и вызова, из чего она заключила, что он не верит в её возможности.
Глава вторая
Девушка не могла позволить себе сейчас думать о Старексе: она должна думать только о сне. Она должна творить, не сомневаясь, что её творение будет идеальным. Тэмисан закрыла глаза, укрепила волю, потянула в своё воображение все нити изученных лент и стала ткать сон.
С минуту всё было, как и в начале любого сна, а потом…
Она не следовала, а лишь наблюдала, внимательно и критически, затем, что сама проворно пряла. Но получилось так, как будто сеть внезапно стала реальной и туго сплела Тэмисан, как паутина фис–паука запутывает синекрылого мотылька.
Такого сна Тэмисан ещё никогда не создавала и паника так охватила её, что она не могла даже крикнуть, да и голоса не осталось. Она падала всё ниже и ниже из какой–то точки наверху, пока не свалилась на кустарник, немного задержавший её падение, и, наконец, больно ударилась, отчего почти потеряла сознание. Она лежала неподвижно, тяжело дыша, с закрытыми глазами, и боялась открыть их и увидеть, что она и в самом деле попала в какой–то кошмар, а не в правильное сновидение.
Наконец она медленно справилась с кружащей голову растерянностью и попыталась обрести контроль не только над своими страхами, но и над своими силами мастера снов. Затем она осторожно открыла глаза.
Над ней простиралось бледно–зелёное небо со следами тонких серых облаков, похожих на длинные слепившиеся пальцы. Небо было таким же реальным, как и любое небо, находись она в собственном мире и времени. В собственном времени и мире!
Она подумала об идее, которую реализовала, чтобы поразить Старекса. Разум её оживился. Неужели то, что она работала с новой теорией, пытаясь создать новый поворот сновидениям, могущим пробить безразличие усталого человека, вызвало это?
Тэмисан села, вздрагивая от боли ушибов и огляделась. Она находилась на гребне небольшого бугра. Местность вокруг отнюдь не была дикой… Земля была ровной, обработанной, тут и там виднелись скалы, разумно обтёсанные и обвитые цветущими виноградными лозами. Но некоторые скалы были абсолютно голые, мрачные и все они спускались к стене. Они имели самую разнообразную форму: от смутно приемлемой гуманоидной до гротескно чудовищной. Тэмисан, разглядев их поближе, решила, что их вид ей не нравится. Они были не из её воображения.
За стеной теснилась группа строений. И поскольку Тэмисан привыкла видеть небесные башни и меньшие, но зато более основательные здания, эти показались ей необычно приземистыми и тяжёлыми. Насколько она могла видеть, самый высокий дом имел всего три этажа. Здесь люди не тянулись к звёздам, а жались к земле.
Но где это — здесь? Это не её сон. Тэмисан закрыла глаза и сосредоточилась на начале того сна, который она планировала. Они должны были попасть в мир, созданный её воображением, а вовсе в не этот. Её основная идея была довольно проста, но, насколько она знала, ни один мастер ею не пользовался. Идея же состояла в том, что прошлая история мира Тэмисан могла быть изменена много раз за время своего течения. Тэмисан взяла три основные точки перемен и изучала, что могло бы произойти, если бы судьба дала этим точкам противоположное решение.
Зажмурившись, чтобы не видеть этой кажущейся реальности, в которую она попала, Тэмисан сосредоточилась на выбранных ею точках.
Приветствие Верховной Королевы Ахты — первая точка.
Что бы случилось, если бы первый звёздный корабль при своём приземлении не был бы принят за сверхъестественное явление, и маленькое королевство, в котором он коснулся почвы, не приняло бы его экипаж как богов, а встречало бы его отравленными дротиками?
Потеря «Странника», — вторая точка.
Это был корабль колонистов, отклонившийся от предписанного ему курса из–за поломки бортового компьютера. Ему пришлось приземлиться здесь, иначе его пассажиры могли погибнуть.
Что бы произошло, если бы поломки компьютера не было, и «Странник» продолжил бы свой путь?
Смерть Силта Сладкоголосого до того, как он добрался до алтаря Иктио — третья точка.
Этот проповедник не оказался бы той жестокой силой, что повела кровопролитное восстание от храма к храму и погрузила во тьму три четверти планеты.
Тэмисан выбрала эти точки, но вовсе не была уверена, что одна не может зачеркнуть другую. Силт повёл восстание против колонистов со «Странника». Если бы приветствие не состоялось… Тэмисан не знала, она лишь пыталась найти рисунок событий, а затем вообразить современный ей мир, исходя из этих перемен.
Она снова открыла глаза. Нет, это не её воображаемый мир. Во сне никто не ушибает рёбра, не сидит на влажной земле, не чувствует ветра и не позволяет дождю мочить волосы и платье.
Она подняла руки к голове: что с сонной короной?
Её пальцы коснулись металлического плетения, но шнуров не оказалось. Тут она впервые вспомнила, что была связана со Старексом и Кейсом, когда это случилось.
Тэмисан встала и огляделась вокруг, надеясь увидеть их где–нибудь поблизости… Нет, она была одна, а дождь всё усиливался. Возле стены виднелся навес, и Тэмисан поспешила к нему. Три кривых столба поддерживали маленький купол. Стен не было, и она встала в самом центре, чтобы избежать приносимой ветром влаги. Она никак не могла избавиться от ощущения, что это не сон, а самая настоящая реальность.
Тэмисан попыталась победить панику и обдумать случившееся. Неужели она попала в вероятностный Ти–Кри, который мог бы существовать, если бы выбранные ею три ключевые точки и в самом деле получили бы другое решение? А если так, не может ли она вернуться, пересмотрев эти точки в обратном порядке? Она закрыла глаза и сосредоточилась.
Выворачивающее желудок головокружение… Она покачнулась. Сотрясаемая тошнотой, она оставила попытку и открыла глаза дождю. Она силилась понять, что же произошло. Это головокружение напоминало ощущение нарушенного сна, но это означало, что она во сне. Однако было совершенно ясно, что она здесь пленница. Но как и почему? Глаза её сузились, хотя она смотрела внутрь себя, а не на дождь. Из–за кого?
«Допустим… допустим, что один или оба из тех, кто делил мой сон, также появились в этом месте, хотя оно и неправильное. Тогда я должна найти их. Мы должны вернуться вместе, потому что оставшийся станет якорем для остальных. Нужно найти их как можно скорее!»
В первый раз она взглянула на мокрое платье, прилипшее к её стройному телу. Это был не серый балахон мастера снов, а длинное, хлопающее по лодыжкам платье тёмно–фиолетового цвета, почему–то показавшееся ей уместным и приятным.
От колен до самого низа по платью шла кайма замысловатой вышивки. Узор был так запутан, что Тэмисан не могла выделить ни одной его детали. Но, как ни странно, чем дольше она рассматривала его, тем более вышивка казалась ей не нитями на ткани, а словами на странице рукописи, какие она видела на видеолентах по древней истории. Нити эти были металлически–зелёные и серебряные, и среди них мелькнуло только несколько мелких штрихов более светлого оттенка фиолетового.
По талии протянулся пояс из серебряных звеньев с широкой пряжкой того же металла, усыпанный пурпурными камнями. К поясу была пристёгнута сумка. Платье от горловины до пояса зашнуровывалось серебряными шнурками, продетыми сквозь металлические петли в ткани. Рукава длинные, широкие, разрезанные от локтя вниз на четыре части, отлетевшие от рук, когда Тэмисан подняла их, чтобы снять корону сна.
Но сняла она отнюдь не знакомую ей полусферу, плотно прилегавшую к её коротко остриженным волосам, а нечто вроде серебряного обруча, от которого поднимались вверх проволочки или полоски металла по крайней мере на фут и там сходились конусом. На его верхушке крепилось прекрасно изготовленное летающее существо со слегка опущенными крыльями и крошечными блестящими камешками глаз.
Когда она слегка повернула корону, длинная шея существа изменила положение, и крылья его дрогнули. Тэмисан сначала так испугалась, что чуть не выронила корону, подумав, что существо живое.
Но она вспомнила одну из исторических лент. Такая птица могла быть только флакаром Олавы. Тэмисан носила её, значит, она была Устами Олавы — частично жрицей, частично чародейкой и, как ни странно, — частично шутом. Но судьба благоприятствовала ей в этом. Уста Олавы могли свободно бродить где угодно и, кажется, просто заниматься своими обычными делами.
Тэмисан провела рукой по голове, прежде чем снова надеть корону, и пальцы её коснулись не короткого ёжика мастера снов, а мягких влажных прядей, завивавшихся на лбу и шее.
Конечно, она всегда придумывала себе одежду для сна; но на этот раз она представляла себя не такой, и то, что она стала Устами Олавы, тоже случилось не по её воле. Но ведь время Олавы относится ко времени правления Верховной Королевы. Значит, Тэмисан каким–то образом перенеслась назад во времени. Чем раньше она узнает, где она и когда, тем будет лучше.
Дождь утихомирился, и Тэмисан вышла из–под купола. Взбираясь обратно на холм, она приподнимала платье обеими руками. Поднявшись на вершину, девушка медленно обвела взглядом окрестности, пытаясь обнаружить кого–нибудь ещё в этом странном мире.
Но вокруг не было никого и ничего, кроме каменных фигур и редкой растительности. Под ногами остались стена и купол. Но позади Тэмисан обнаружила второй холм, выше этого, наверху которого выглядывала крыша, видимая только отдельными частями сквозь кроны деревьев. Крыша имела гребень, заканчивавшийся с каждой стороны резким завитком, так что здание как бы имело на каждом конце уши. Крыша ярко блестела зелёным цветом, несмотря на тучи над ней.
Направо и налево Тэмисан мельком увидела изгиб стены, опять каменные фигуры и цветы или кустарники.
Подобрав подол, девушка стала подниматься по склону высокого холма в поисках дороги или тропинки, ведущей к зданию. Она обнаружила её, обойдя густой плотный куст с громадными красными цветами. Это была широкая дорога, вымощенная мелкими цветными камешками по прочному основанию, и вела она к воротам здания на вершине холма.
Строение по форме показалось чем–то знакомым, но чем, Тэмисан не смогла определить. Может, что–то похожее она видела на Три–Ди. Дверь была такая же блестяще–зелёная, как и крыша, а стены — бледно–жёлтые, и в них через правильные интервалы были прорезаны узкие окна, высотой от основания до крыши.
Пока Тэмисан стояла, недоумевая, где же она видела такой дом, из него вышла женщина. На ней было такое же, как и у девушки, платье, зашнурованное на груди и с разрезанными рукавами, но только зелёное, как дверь дома, так что когда она встала в дверях, хорошо видны были только её голова и руки. Она красноречиво взмахнула рукой, и Тэмисан внезапно поняла, что это именно её зовут и ждут. И снова она почувствовала неловкость.
В своих снах она широко использовала встречи и прощания, но они всегда были придуманы ею самой, и ничто не происходило помимо её желания. Люди в её снах были игрушками, фишками, двигавшимися туда или сюда только по её желанию, и она всегда управляла ими.
— Тэмисан, тебя ждут, иди скорее! — закричала женщина.
Тэмисан на минуту задумалась, не убежать ли ей в другую сторону, но необходимость узнать, что же всё–таки происходит, заставила её зашагать навстречу возможной опасности — к женщине.
— О, ты вся промокла! Сейчас не время гулять по саду. Первая просит вестей из Уст. Если ты рассчитываешь на щедрость её кошелька, поспеши — иначе ей надоест ждать!
Дверь открылась в узкий проход, и женщина подтолкнула Тэмисан ко второй двери, расположенной напротив первой. Они вошли в большую комнату, в центре которой кружком стояли кушетки. Возле каждой находился маленький столик, заставленный блюдами. Прислуживающие девушки уже уносили их — видимо, трапеза закончилась. Между кушетками стояли высокие, в рост Тэмисан, подсвечники со свечами толщиной в руку, от которых исходил не только яркий свет, но и нежный запах.
В середине круга диванчиков возвышалось кресло с высокой спинкой и балдахином, в котором сидела женщина со стаканчиком в руке. На ней был меховой плащ, закрывающий почти всё её платье, только кое–где мерцало золото, выхваченное огнём свечей. Капюшон из той же, похожей на металл, ткани открывал только её лицо, лицо старой женщины с глубокими морщинами и ввалившимися глазами.
Диваны занимали мужчины и женщины — женщины рядом с креслом, а мужчины как можно дальше от древней благородной дамы. Прямо напротив неё стояло другое внушительное кресло, только без балдахина и перед ним — стол, на четырёх углах которого размещались небольшие чаши: кремовая, бледно–розовая, светло–голубая и зелёная, как морская пена.
Кладовая знаний Тэмисан выдала ей некоторую установку. Сидение предназначалось для магии Уст, и от Тэмисан требовалось услуги предсказательницы. Что же она сделала, позволив привести себя сюда? Сможет ли она сыграть роль достаточно хорошо, чтобы обмануть эту компанию?
— Я голодна, Уста Олавы. И жажду, но не того, что питает тело, а того, что удовлетворяет разум, — старая женщина слегка наклонилась вперёд. Голос её был слабым от возраста, но нёс в себе силу власти, силу человека, который очень давно не встречал противодействия своему слову или желанию.
«Придётся импровизировать», — решила Тэмисан. Она была мастером снов и разрабатывала в сновидениях многие странные ритуалы, и теперь нужно было только вспомнить. Её мокрые юбки липли к ногам и бёдрам, когда она, не оглядываясь на женщину позади себя, прошла вперёд и села в кресло напротив своей клиентки. Она потянулась к слабым всплескам памяти, которая внезапно оказалась вроде бы и не совсем её собственной, но Тэмисан ещё не осознала это полностью.
— Что ты хочешь знать, Первая? — она инстинктивным жестом подняла руки и коснулась пальцами висков.
— Что будет со мной… и с моими… — последние два слова были произнесены почти как вздох.
Руки Тэмисан двинулись сами собой, и она задохнулась в изумлении. Она словно повторяла действия, известные ей также хорошо, как и техника мастера снов. Левой рукой она зачерпнула песок из кремовой чаши. Он был немного темнее, чем сама чаша. Резким движением девушка бросила песок, и он рассыпался по столу тонким, как плёнка, гладким слоем.
Это не было её сознательным действием: будто кто–то другой руководил ею. Женщина в кресле наклонилась вперёд, и по её молчанию было ясно, что всё идёт правильно.
Опять–таки без приказа разума правая рука Тэмисан взяла синего песку из голубой чаши. На этот раз она не бросила песок, а сжав в кулаке его мелкие зёрна, медленно провела им над столом, так что песок сыпался тонкой струйкой и оставил рисунок на первом слое.
Это был именно рисунок, а не случайный разброс. Он изображал меч с эфесом чашкой и чуть изогнутым лезвием, сужающимся до тонкого острия.
Теперь рука Тэмисан потянулась к розовой чаше. Песок в ней был тёмно–красный, он казался крупинками только что пролитой крови. Тэмисан также сжала его в кулаке, и высыпавшаяся струйка превратилась в космический корабль. По своим контурам он слегка отличался от тех, что Тэмисан видела всю жизнь, но ошибиться было невозможно. Это был корабль, и он парил над столом, как бы угрожая спуститься на остроконечный меч. А может, это меч угрожал ему?
Тэмисан услышала вздох изумления, а возможно, и страха. Но звук этот исходил не от женщины, которая ждала предсказаний; он вырвался, видимо, у какого–то другого члена общества, напряжённо следившего, как Тэмисан рисует цветным песком.
Теперь она потянулась к последней чаше, но взяла оттуда только щепотку. Она высоко подняла руку над рисунком и разжала пальцы. Зелёные пылинки поплыли вниз и собрались в знак в виде круга, в котором не хватало одной части.
Тэмисан всмотрелась в него, и под силой её взгляда он немного изменился. Он стал символом, который Тэмисан хорошо знала. Это была эмблема, правда, упрощённая, но легко читаемая — эмблема Дома Старекса, и она легла одновременно на край корабля и на эфес меча.
— Прочти это! — резко потребовала благородная дама.
К Тэмисан откуда–то пришли слова:
— Это меч Ти–Кри, поднятый для защиты.
— Точно, точно! — пробежал шепоток по диванам.
— Корабль идёт как опасность.
— Эта штука? Но это не корабль.
— Это корабль со звёзд.
— Вай, вай, вай! — раздался уже не шёпот, а крик страха.
— Во времена наших отцов мы имели дело с фальшивыми существами. Ахта, пусть твой дух будет нашим щитом, нашим мечом!
Благородная дама жестом призвала всех к молчанию.
— Хватит! Клича почитаемых духов, можно вызвать их, но это не значит, что они будут помогать нам, а не сражаться в собственных интересах. Во времена Ахты здесь бывали небесные корабли, и мы имели с ними дело — в наших интересах. Если такой корабль придёт — мы предупреждены, а значит, и вооружены. Но что заключено в зелёном, о Уста Олавы? Это удивило даже тебя.
Тэмисан имела время подумать. Если правда, что она привязана к этому миру теми, кого привела сюда, то она должна их найти, и совершенно ясно, что в этой компании их нет. Следовательно, ей придётся поработать на себя.
— Зеленый знак — это боец, способный вступить в бой. Но о нём ничего не известно, кроме того, что знак указывает на него, и, возможно, это увидит только тот, кто имеет дар.
Тэмисан взглянула на благородную даму. Встретившись со взглядом старческих глаз, она почувствовала холод, и этот холод исходил не от всё ещё влажной одежды девушки — он шёл от этих тёмных глаз, которые привыкли безжалостно допрашивать и не принимать ничего без доказательств.
— И что же, тот, кто, как ты говоришь, имеет дар, будет обыскивать весь Ти–Кри, загородную местность, а может, и до границ мира?
— Если понадобится — да, — твёрдо ответила Тэмисан.
— Долгое же будет путешествие и много опасных шагов. А если корабль придёт раньше, чем будет найден боец? Я думаю, о Уста, что будущее города, королевства и народа висит на слишком тонкой нитке. Смотри как хочешь, но я бы сказала, что у нас имеются более проверенные способы борьбы с непрошенными гостями. Однако, Уста, поскольку ты сделала предупреждение, пусть оно запомнится.
Старуха опёрлась на подлокотники кресла и встала. Вся её свита тоже поднялась, две женщины поспешили к ней, чтобы она положила руки им на плечи для поддержки. Она вышла, не взглянув на Тэмисан, и мастер снов не встала, чтобы проводить её взглядом, потому что внезапно почувствовала себя выдохнувшейся, уставшей, как бывало в прошлом, когда сон ломался и оставлял её вялой и опустошённой. Но этот её сон не был нарушен; он держал её перед столом с песчаными рисунками, и она смотрела на зелёный символ, всё ещё крепко державший её в паутине другого мира. Женщина в зелёном вернулась, держа обеими руками стаканчик, и предложила его Тэмисан.
— Первая направилась в Большой Замок к Верховной Королеве. Она повернула в ту сторону. Выпей, Тэмисан, и быть может, сама Верховная Королева призовёт тебя для ясновидения.
Тэмисан? Это её настоящее имя; женщина уже два раза назвала её так. Откуда его знают во сне? Однако девушка поостереглась задавать вопросы. Она выпила горячую пряную жидкость, изгнавшую холод из её тела.
Здесь оказалось так много того, чему следовало научиться и что следовало узнать, но узнавать не прямо, чтобы не выдать себя.
— Я устала.
— Место для отдыха готово, — ответила ей женщина. — Идем.
Тэмисан поднялась почти с таким же трудом, с каким вставала благородная дама. У неё закружилась голова, и она схватилась за спинку кресла, а потом пошла за своей провожатой, мучительно надеясь хоть что–нибудь узнать.
Глава третья
«Можно ли спать во сне, накладывая, так сказать, сон на сон?» — подумала Тэмисан, вытягиваясь на кушетке, на которую указала ей хозяйка. Но когда она сняла корону и положила голову на валик, служивший подушкой, она ещё больше встревожилась, мысли её путались в диком беспорядке, она чувствовала себя такой же слабой, какой вставала с кресла.
В песчаном рисунке символ Старекса перекрывал меч и космический корабль: означает ли это, что она найдёт то, чего желает, только в том случае, если сила этого мира встретится с мощью звёздных людей? Неужели она и вправду попала в прошлое и переживает теперь первое появление в Ти–Кри космических путешественников? Но ведь благородная дама упоминала о прошлых столкновениях с ними, которые закончились в пользу Ти–Кри.
Тэмисан попыталась представить современный ей мир, история которого пошла по другому пути. Но здесь было слишком много от прошлого. Значит ли это, что без решений, приводящих к её собственному времени, мир Ти–Кри почти не изменялся от столетия к столетию?
Реальное, нереальное, прошлое, настоящее. Она, мастер активных снов, потеряла всё управление действием. Теперь она не играла в игрушки, передвигая их по своей воле, а сама была захвачена в серию событий и не могла ни предвидеть, ни управлять ими. Однако же, женщина дважды назвала её настоящим именем. И она, Тэмисан, помимо своей воли, воспользовалась навыками Уст Олавы для предсказаний, словно делала это не впервые.
Может ли такое быть? Тэмисан прикусила губу и почувствовала боль, как чувствовала ушибы, полученные ею при резком вторжении в этот таинственный мир. Может ли быть, чтобы сон был так глубок, так хорошо соткан, что стал реальностью для мастера? Разве не было это уделом «закрытых», мастеров, которые не имели ценности для Улья? Разве не переживали они бесчисленное количество жизней во время своих трансов? Но ведь она не «закрытый» мастер!
Надо проснуться! Она ещё раз применила свою технику для выталкивания себя из сна, но опять оказалась в дикой пустоте, где крутилась до тошноты, беспомощная, привязанная к якорю, который не выпускал её в безопасность. Этому могло быть только одно объяснение: где–то в этом странном Ти–Кри находятся те двое, кто делили её сон, их надо найти, и тогда она сможет вернуться.
Итак, чем раньше, тем лучше! Но где искать? Слабость сковывала её тело и делала её движения такими медленными, как будто она шла против штормовой волны. Но Тэмисан всё–таки встала с кушетки. Повернувшись, чтобы взять корону Уст Олавы, она взглянула в овальное зеркало и застыла в испуге. Лицо, увиденное ею в зеркале, было совсем не тем, которое она видела всегда.
У неё изменились не только платье и корона — она сама стала другой. С тех пор, как она себя помнила, у неё была бледная кожа мастера снов, редко бывающего на солнце, коротко остриженные волосы. А лицо в зеркале было смуглым, почти коричневым. Широкие скулы, большие глаза и очень красивые губы. А брови… Она даже наклонилась поближе к зеркалу, чтобы увидеть, почему они так странно скошены вверх, и решила, что они либо выщипаны, либо подбриты. Волосы были значительно длиннее и не прежнего знакомого цвета, а тёмные и кудрявые. Она не была той Тэмисан, которую знала, но и эта незнакомка не была продуктом её воли.
Если она не похожа на обычную себя, то можно сделать логический вывод, что и те двое тоже не такие, какими она их помнила… Следовательно, её поиски будут трудными вдвойне. Сможет ли она когда–нибудь узнать их?
Испуганная, она села на кушетку перед зеркалом. Она старалась не дать воли страху, потому что он мог сломить её самоконтроль, и тогда она окончательно пропадёт. Логика, даже в этом нелогичном мире, должна прояснить её мысли.
Правдиво ли было её предсказание? Во всяком случае, она никак не влияла на падение песка. Возможно, Уста Олавы должны иметь сверхъестественные силы. В прошлом, творя сны, она играла с идеей магии, но то было её собственное творчество. Может ли она пользоваться этими силами по своей воле? Похоже, что эта незнакомая её половина черпала силы из какого–то неизвестного источника.
Надо укрепить мысли на одном из тех людей и постоянно держать его в мозгу. Может ли связь сна притянуть её к Кейсу или Старексу? О своём хозяине она знала только то, что было в лентах, но ленты дают лишь поверхностные сведения. Нельзя хорошо изучить особу лишь по малопонятным сведениям и действиям за вуалью, которая скрывает больше, чем показывает. Кейс непосредственно говорил с ней, его рука касалась её. Если выбирать, кто может притянуть её, то лучше выбрать Кейса.
Тэмисан построила в уме его образ, как строила предварительный узор для сна. Внезапно изображение Кейса замерцало, изменилось; она увидела совсем другого человека. Он был выше Кейса, и носил униформу и космические сапога, черты его лица было трудно рассмотреть. Это видение оставалось очень недолго.
Корабль! Символ касался корабля и меча в видении песка. Наверное, легче найти человека на корабле, чем бегать по улицам чужого города и искать другого Старекса.
И с такой малостью надо начинать поиск! Корабль то ли приближается к Ти–Кри, то ли нет, — и каков будет ему приём? Допустим, Кейс или его двойник будет убит. Станет ли это якорем для неё навеки? Тэмисан решительно загнала подобные негативные размышления в дальний угол сознания. Самое главное: корабль ещё не приземлился. Когда же это случится, она должна быть уверена, что окажется среди тех, кто готовит ему встречу.
Решив это, она наконец смогла уснуть, потому что её усталость вернулась стократно усиленной. Она как пьяная упала на кушетку и ничего больше не помнила до самого пробуждения. Женщина в зелёном стояла над ней и осторожно трясла её за плечо.
— Проснись, пришёл вызов.
«Вызов для сна?» — с изумлением подумала Тэмисан, но вид незнакомой комнаты полностью привёл её в себя.
— Вызвала Первая, Джесса, — голос женщины звучал возбуждённо. — Это сказал её посланец, он привёл колесницу для тебя, и ты поедешь в Большой Замок! Может быть, ты увидишь саму Верховную Королеву! Однако я выговорила для тебя немного времени, чтобы ты успела помыться, поесть и переодеться. Взгляни, я залезла в свой сундук с приданым! — она указала на стул, через спинку которого было перекинуто платье цвета пурпурного вина. — Это единственное подходящего цвета, — женщина любовно провела рукой по пышным складкам… — Но всё же, поторопись, — добавила она быстро. — Как Уста Олавы, ты имеешь право приготовиться, чтобы появиться перед высоким обществом, но слишком долгое промедление вызовет гнев Первой.
В дальней комнате нашёлся бассейн, достаточно большой, чтобы попользоваться им в качестве ванны. Женщина принесла ей свежее бельё. Когда Тэмисан вновь встала перед зеркалом, чтобы застегнуть серебряный пояс и водрузить на место корону Уст, она чувствовала себя освежённой, обновлённой и полной благодарности.
Но женщина жестом отмела слова признательности.
— Разве мы не одного клана, кузина? Пусть кто–нибудь скажет, что Нейра держится за свои тряпки! Наш клан гордится, что ты Уста Олавы, позволь же нам радоваться через тебя!
Женщина принесла закрытую чашу и стаканчик. Тэмисан съела кушанье из сушёных фруктов и мелко нарезанного мяса. Это было очень вкусно. Она съела всё до последней крошки и опустошила стакан сладкого напитка.
— Счастливого пути, Тэмисан! Это великий день для клана Фримонта, когда ты едешь в Большой Замок и, быть может, предстанешь перед Верховной Королевой. Как знать, вдруг то видение не для плохого, а для хорошего. Ты ведь только Уста Олавы, а не Та, что распоряжается судьбой всех нас — кому жить, кому умереть.
— Прими мою благодарность за твою помощь и добрые пожелания, — ответила Тэмисан. — Я тоже надеюсь, что в этот день счастье придёт раньше несчастья. «И это чистая правда, — подумала она. — Я должна ухватить удачу обеими руками и крепко держать её, иначе я проиграла».
Посланник Первой — Джессы, оказался офицером. Волосы его были забраны под шлем, чтобы служить дополнительной защитой головы в бою; голубая эмалевая нагрудная пластина с двойной короной Верховной Королевы и меч выдавались вперёд, как будто он уже шагал по улицам воюющего города. В колесницу был впряжён маленький грифон, и два вооружённых человека стояли наготове — один у головы грифона, а другой откинул занавеску, когда офицер подсаживал Тэмисан в колесницу. Он быстро опустил занавеску, не спрашивая согласия Тэмисан, и она решила, что её визит в Большой Замок, видимо, являлся секретным делом.
В просвет между занавесками Тэмисан разглядывала этот Ти–Кри. Частично он был ей чужим, но и было и достаточно сходства, чтобы укрепить её в понимании реальности происходящего. Небесных башен и других инопланетных архитектурных форм, занесённых космическими скитальцами, здесь не было, но сами улицы и множество зелёных лужаек и цветников были теми же, какими она знала их всю жизнь.
Когда они миновали город и ехали вдоль реки. Тэмисан увидела Большой Замок и глубоко вздохнула: он тоже был частью её мира, но тогда это были уже очень древние развалины. Частично он был разрушен во время восстания Силта, на него смотрели как на несчастливое место и обходили стороной. Эти развалины посещали только инопланетные туристы, искавшие необычного.
Здесь же он стоял во всём своём великолепии и был гораздо обширнее, чем в Ти–Кри из реальности Тэмисан, как если бы поколения, разрушившие его в её мире, здесь дорожили им и постоянно обустраивали. Большой Замок представлял собой не одно здание, а целый город. Но там не было ни лавок, ни общественных зданий. Он давал кров благородным, которые часть года должны были находиться при дворе, всем их ьлугам и всем официальным лицам королевства.
В центре комплекса стояло здание, давшее имя всему городку: созвездие башен, поднимавшееся значительно выше других зданий у их подножья. Цвет стен башен, начинаясь с серого у основания, постепенно переходил в глубоко синий у вершины. Остальные постройки в основном были целиком серые с тёмно–синими крышами.
Колесница тряслась на своих двух колесах, грифон шествовал ровным шагом вровень с человеком, который шёл у его головы. Они миновали толстую арку во внешней стене и двинулись по улице между домами, которые, хотя и казались карликами в сравнении с башнями, но, в свою очередь, выглядели великанами против тех, кто шёл или ехал мимо них.
Вторые ворота. Ещё больше зданий. Третьи ворота, и наконец, открытое пространство вокруг центральных башен. После первых же ворот они повстречали множество людей. Много было солдат стражи, но некоторые из вооружённых людей носили другие цвета и эмблемы. Они, как подумала Тэмисан, служили у придворных лордов. Время от времени гордо выходил какой–нибудь лорд, и его челядь проворно выстраивалась за ним по трое в ряд, и это зрелище забавляло Тэмисан. «Как будто следующее по пятам особы число слуг увеличивает её важность и значимость», — думала она.
Её высадили с несколько большей церемонией, чем сажали; офицер предложил ей руку, его люди пошли позади, а грум поторопился отвести экипаж, чтобы тоже присоединиться к её почётному эскорту.
Башни Большого Замка были такими громоздкими, такими внушающими страх, что Тэмисан была рада эскорту. Чем дальше они шли по холмам, тем беспокойнее она становилась. Ей казалось, что она попала в лабиринт, откуда нет выхода, и потеряется там навсегда.
Дважды они поднимались по лестницам, высоким как горы, так что у Тэмисан даже заболели ноги. Затем отряд вошёл в длинный холл, освещенный не только свечами, но и редкими лучами солнца, пробивавшимися через окна. Окна были пробиты так высоко над головой, что сквозь них нельзя было ничего увидеть. Часть Тэмисан, которая была знакома с этим миром, знала, что это Проход Благородных, и общество, собравшееся здесь теперь, состояло из Третьих — ближайших ко входу, затем Вторых, и в дальнем конце голубой ковровой дорожки, по которой вели Тэмисан — Первых. Первые сидели; рядом с расположенным в центре на возвышении с тремя ступеньками троне разворачивались два полукруга кресел с балдахинами. Верх трона был увенчан двойной короной, сверкавшей драгоценными камнями. На ступенях застыли воины стражи и другие воины в ярких мундирах и с длинными, до плеч, волосами.
Офицер вёл Тэмисан к трону. Когда они проходили через ряды Третьих, послышалось тихое бормотание голосов. Девушка не глядела ни вправо, ни влево; она хотела видеть только Верховную Королеву, поскольку стало ясно, что Тэмисан удостоена полной аудиенции. Но тут что–то шевельнулось внутри Тэмисан, как булавочный укол. Она не поняла причины — разве что впереди её ждало что–то очень важное.
Теперь они поравнялись с первыми креслами, и Тэмисан увидела, что большинство сидевших в них были женщинами, в основном средних лет. Тэмисан подошла к возвышению. Она не опустилась на одно колено, как это сделал офицер, а лишь прикоснулась кончиками пальцев к своей короне. Ещё одна вспышка полузнания подсказала ей, что в этом месте она не кланяется, как другие, а лишь подтверждает, что человеческая преданность Верховной Королеве стоит на втором месте после другой, самой великой преданности, принятой в ином месте.
Верховная Королева смотрела на Тэмисан пристально и оценивающе, а Тэмисан смотрела на неё снизу вверх… Она увидела женщину, пребывавшую как бы вне возраста: может быть старая, может быть — молодая, потому что годы не оставили следов на ней. На её полной фигуре было платье мягкого перламутрового цвета без всяких украшений, кроме пояса из сплетённых серебряных цепочек и напоминающего ошейник ожерелья, тоже серебряного, с бахромой из каплевидных, молочного цвета камней. Диадема из таких же камней почти скрывалась в пламени блестящих рыжих волос. Красива ли она? Тэмисан не смогла бы ответить, но в жизненной силе Королевы не было сомнений. Даже когда она сидела спокойно, вокруг неё витала аура энергии, которая говорила, что это только пауза между деяниями великими и необходимыми. Это была самая самоуверенная особа, какую Тэмисан когда–либо видела, и внутренняя охрана мастера снов тут же пришла в действие. «Служить такой госпоже, — подумала Тэмисан, — значит дать высушить всю свою личность, так что слуга станет только кусочком зеркала».
— Добро пожаловать, Уста Олавы, высказавшая чрезвычайно странные вещи, — голос Верховной Королевы был насмешливым и вызывающим.
— Уста не говорят ничего, Великая, кроме того, что им дано высказать, — Тэмисан нашла в себе готовый ответ, хотя сознательно не формулировала его в своём разуме.
— Мы привыкли так говорить, но, возможно, боги состарились и устали. Или это только людская участь? Но теперь мы желаем, чтобы Уста Олавы говорили снова, если час благоприятный. Да будет так!
Как если бы эти слова были приказом, тут же среди стоявших на ступеньках началось движение. Два стража принесли стол, третий — стул, четвёртый — поднос с четырьмя чашами с песком. Всё это они поставили перед троном.
Тэмисан заняла своё место за столом и снова коснулась пальцами висков. Сработает ли это вторично, или ей придётся самой изображать рисунки из песка? Она почувствовала лёгкую дрожь и постаралась овладеть нервами.
— Что желает Великая? — девушка порадовалась тому, что голос её ровен и не выдает её беспокойства.
— Что случится, скажем, за четыре оборота солнца?
Тэмисан ждала. Возьмёт ли верх та, другая личность, или сила, или что там ещё могло быть? Её рука не шевелилась. Зато странный, тревожный укол в глубине души стал сильнее. Она почувствовала, как будто на её лоб надели петлю и поворачивали голову, и повернулась, следуя приказу этого рывка, взглянув на то, что хотели видеть её глаза. Она увидела только ряд офицеров на ступенях трона; они смотрели сквозь неё, и ни один не подавал знака, что узнал её. Старекс! Она ухватилась за эту надежду, но никто из офицеров не походил на человека, которого она искала.
— Олава не спит? Может, её Уста потерялись в пространстве? — резкий голос Верховной Королевы отвлёк внимание Тэмисан, и она вновь взглянула на трон и на женщину на нём.
— Устам не положено говорить, пока Олава не пожелает, — начала было Тэмисан, чувствуя невероятную нервозность; но тут что–то сжало её левую руку, и рука как бы не слушалась более её приказов, а подчинялась чьей–то чужой воле. И эта рука зачерпнула коричневый песок и бросила его в виде изображения заднего плана.
На этот раз Тэмисан взяла не синий песок: её ладонь нырнула в красный и прошла над столиком, рисуя очертания космического корабля и один красный кружок над ним.
После минутного колебания её пальцы потянулись к золотому, захватили щепотку, и вновь появился символ Старекса.
— Одно солнце, — прочитала Верховная Королева. — Один день до появления врага. Но что означает оставшееся слово Олавы, Уста?
— Здесь должен быть тот, кто является ключом к победе. Он встанет против врага, и от него придёт удача.
— Вот как! Кто же этот герой?
Тэмисан снова взглянула на ряд офицеров. Рискнёт ли она довериться инстинкту? Что–то в ней требовало этого.
— Позволь каждому из этих защитников Ти–Кри, — она показала на офицеров, — выйти вперёд и взять песок видения. А также Позволь Устам коснуться каждой руки, и быть может, мы получим ответ. Возможно, Олава желает сделать его ясным.
К удивлению Тэмисан, Верховная Королева рассмеялась.
— Такой способ выбора бойца не хуже любого другого. А вот остаться ли верным выбору Олавы — это другое дело. — Её улыбка погасла, когда она взглянула на мужчин, словно какие–то мысли встревожили её.
По её кивку они стали подходить по одному. Под тенью шлемов их лица были очень похожи, поскольку они были одной расы, и Тэмисан, вглядываясь в каждого, не видела возможности сказать, кто из них Старекс.
Каждый брал щепотку зелёного песка, опускал руку и разжимал пальцы, в то время как Тэмисан прикасалась кончиком пальца к суставам руки офицера. Песок высыпался, не создавая никакого рисунка.
Но когда подошёл последний офицер, песок упал в виде символа, который уже дважды появлялся на столе. Тэмисан подняла глаза. Офицер смотрел не на неё, а на песок, губы его напряглись, а лицо было лицом человека, стоявшего спиной к стене, в то время как острия мечей окружают его горло.
— Вот ваш человек, — объявила Тэмисан. Он — Старекс? Она должна быть уверена. Ах, если бы она могла узнать сейчас правду!
Но её заботы были отметены.
— Выбор Олавы неверен! — выкрикнул офицер, стоявший позади Тэмисан. Тот самый, что привёл её сюда.
— Может быть, не стоит плохо думать о решении Олавы? — голос Верховной Королевы стал гортанным, мурлыкающим. — Может быть, его Уста не полностью преданы его службе, говоря иной раз за других, а не за Олаву? Хаверел, значит, ты будешь нашим бойцом.
Офицер упал на колено и медленно протянул руки, как бы показывая всем, что он не тянется к какому–либо оружию.
— Меня никто не выберет, кроме Великой, — несмотря на заметную напряжённость тела, он говорил ровно и без дрожи в голосе.
— Великая, этот изменник… — два офицера шагнули вперёд, как бы для того, чтобы оттащить его.
— Нет. Разве Олава не сказал? — насмешка в голосе Верховной Королевы была теперь очень отчётливой. — Но для уверенности, что воля Олавы будет выполнена, мы хорошенько позаботимся о нашем будущем бойце. Поскольку Хаверел будет сражаться за нас с проклятым звёздным человеком, мы должны сберечь его для этого. И, — она посмотрела на Тэмисан, испуганную таким быстрым поворотом событий и враждебностью к выбору Олавы, — пусть Уста Олавы разделят с Хаверелом это ожидание. Возможно, она вольёт в выбор Олавы ту мощь и силу, какие требуются нашему избранному защитнику для битвы, — каждый раз слово «защитник» или «боец», Верховная Королева произносила с презрением и лёгкой угрозой. — Аудиенция закончена.
Королева встала и шагнула за трон. Все вокруг Тэмисан упали на колени. Затем Верховная Королева исчезла. Офицер, приведший Тэмисан, встал рядом с ней. К Хаверелу вплотную подошли два стражника и быстро вытащили меч из его ножен. Затем Хаверела повели, и Тэмисан была вынуждена пойти за ним, хотя её никто не коснулся.
В тот момент она была даже рада идти, в надежде, что ей удастся доказать правильность своей догадки — что Хаверел и Старекс одно и то же лицо, и что она нашла первого из последовавших за мастером снов.
Они прошли множество коридоров и наконец подошли к двери. Один из сопровождавших Хаверела открыл её. Пленник вошёл, и эскорт Тэмисан слегка подтолкнул её следом за ним. Дверь за девушкой с лязгом захлопнулась, и Хаверел повернулся на этот звук.
Под защитным козырьком шлема глаза его горели холодным огнём, и он казался человеком, готовым вцепиться врагу в горло. Его голос прозвучал хриплым шёпотом:
— Кто… кто послал тебя желать моей смерти, ведьма?
