Фуртиг поднял глаза, отрываясь от изображения, и понял, что Фоскот так же завороженно, в немом изумлении, смотрит внутрь коробочки.

Наконец Фоскот коснулся руки Фуртига и приказал:

— Думай! Думай о каком–нибудь конкретном месте или о каком–нибудь конкретном человеке. Посмотрим, что получится.

Фуртиг не мог понять, зачем Фоскот вдруг принялся отдавать такие странные приказы. Но он почуял по голосу друга, что это важно. Глядя на коробочку, он послушно подумал о том, о чём ему было приказано думать. И снова изумился.

В коробочке опять всё заволокло туманом, Пещеры исчезли. Но едва Фуртиг подумал, появилось новое изображение.

— Ю–ла!

Она была как живая, будто пришла посмотреть, что же поделывает Фуртиг. Впрочем, конечно, это была не настоящая Ю–ла, а лишь её мысленное изображение.

Туман окончательно исчез и стала видна местность близ Пещер, небольшая возвышенность. Но это была не совсем та местность, которую помнил Фуртиг. Что–то переменилось. Листья вовсю падали с деревьев, а на траве виднелись оставленные заморозками седые проплешины.

И снова возникла фигура, обратив к ним лицо. Ю–Ла, но не такая, какой он видел её в последний раз, а такая, какой она, наверное, стала теперь, когда прошло время. Фуртиг вспомнил, как она просила передать свои слова Предку, и почувствовал себя виноватым, потому что до сих пор ничего не сделал. Надо будет сказать Предку как можно скорее.

Ю–Ла прикрыла глаза ладонью, будто заслоняя их от солнца. Нет, картинка не была воспоминанием, ожившим по волшебству. Происходившее внутри коробочки не являлось чьей–либо памятью, это была отдельная самостоятельная жизнь, не зависящая от чьих–либо воспоминаний.

— Кто она? — спросил Фоскот.

— Ю–Ла из Пещеры Предка. Она — дочь сестры моей матери, так что между нами родство. Но Ю–Ла намного моложе меня. На следующих Состязаниях, может статься, она покинет нашу Пещеру и уйдёт в другой клан. Среди всех наших Людей она одна по–доброму отнеслась к моему уходу, когда я отправился к Гаммажу.

И снова наполз туман, закрыв лицо Ю–ла. Больше в коробочке не появилось никаких картинок, настала темнота. Фуртиг обернулся к Фоскоту. Он ничего не понимал, но ощущал себя так, словно вступил в какую–то игру, правил которой не знает, и сделал что–то не так, показав себя полным идиотом.

— Что же это за штука такая? Почему она показывает то место, которое далеко отсюда, почему там появилась Ю–Ла?

Фоскот шагал взад–вперёд, размахивая хвостом и демонстрируя работу мысли.

— Ты снова показал, братец, что обладаешь новыми интересными способностями. В Логовах имеется множество вещей, которые действуют непонятно как. Эта коробочка всегда показывала множество картинок. Или бывала тёмной и пустой, вот как сейчас. Я сам видел в ней Пещеры, мой клан, который далеко, но который я помню. Но теперь ты показал, что умеешь видеть отдельную персону так, как она живёт и двигается в этот же момент. Я думаю, это часть твоего умения брать мысленный след, того умения, которое привело тебя к Предку. Понимаешь, что это значит? Если мы сможем видеть человека, который нам нужен, просто думая о нём… — Фоскот указал на коробочку. Фуртиг и сам понял идею, а Фоскот с сияющими глазами продолжал:

— Ну–ка, братец, подумай теперь про учёбу!

И Фуртиг представил себе диски, которыми кормятся обучающие машины.

На поверхности коробочки тут же возникла новая картинка. Комната для обучения, в которой Фуртиг провёл многие часы. Два подростка со шлемами на головах. Лили–Ха, включающая машину. Комната была видна несколько секунд, затем изображение свернулось и исчезло. Фуртиг не смог больше восстановить его.

Однако Фоскот не был разочарован.

— Неважно, что пока не получается. Просто тебе не нравятся обучающие машины, или ты с ними ещё плохо знаком. Главное, что ты умеешь обращаться с этой коробочкой. Улавливаешь? Если мы все научимся видеть тех, кто нам нужен, как это умеешь ты! Разведчики всё отдадут за такие устройства.

То, что устройства чрезвычайно полезны в разведке, Фуртигу было совершенно ясно. Если бы в Пещерах имелось такое оборудование, можно было бы не бояться неожиданных нападений Лайкеров. Разведчики сообщили бы заранее о любой опасности. А может быть, удалось бы расставить эти коробочки незамеченными на подступах к Пещерам. Тогда и разведчиков можно было бы не высылать. Фуртиг обдумывал один способ за другим, пока Фоскот не оборвал его раздумья:

— Но возможно, братец, только ты один обладаешь таким талантом. Всё это предстоит выяснить. Поэтому — отправляемся к Предку!

Захватив коробочку, Фоскот вывел Фуртига из комнаты. Во время ходьбы по коридору Фуртиг вспоминал первый визит в Логова, когда он впервые увидел все эти чудо–шахты, которые поднимают и опускают с помощью воздушного потока. Позже Лили–Ха рассказала ему, что никто до сих пор не может найти, где же спрятано устройство, которое управляет шахтами. А первоначально работа этих демонских шахт была открыта, конечно же, Гаммажем, в его первый приход в Логова. Тогда Гаммаж просто сорвался в шахту. Но теперь жители Логова относились к шахтам так же спокойно, как жители Пещер к прокладке следов.

Они поднялись по шахте, миновав три этажа, и оказались в помещении, несказанно поразившем Фуртига, несмотря на то, что в последнее время его способность удивляться сильно притупилась.

Широкая площадка одной своей стороной выходила прямо в открытое небо. А высота была такой, что Фуртиг невольно вжался в стену, стараясь держаться подальше от открытого пространства.

Фоскот, увидев замешательство друга, пояснил:

— Там непробиваемая стена, только прозрачная. Вот!

И Фоскот подошёл к самому краю обрыва, поднял руку и хлопнул ладонью по невидимой поверхности. Фуртиг вгляделся и заметил, что тут и там панорама смазана — это невидимая стена искажала свет. Не желая дальше показывать свою робость, Фуртиг собрал волю в кулак и тоже подошёл к краю, где уже стоял Фоскот.

Они находились высоко над землёй. Яркое утреннее солнце играло бликами на многочисленных крышах и стенах уходящих ввысь зданий. Фуртиг изумлённо рассматривал открывшийся ему вид. С земли никогда не задумываешься о том, насколько высоки Логовища. Это стало ясно видно только отсюда, с высоты. Фуртиг раньше и не представлял как далеко тянутся постройки. А они, казалось, заполнили собой всё пространство вокруг. Даже на едва различимом горизонте темнели силуэты Логовищ. Выглядело так, как будто Демоны покрыли своими домами всю поверхность планеты.

Фоскот заторопился:

— Пойдём. Позже ты можешь забраться ещё на несколько этажей выше и всё хорошенько рассмотреть. А сейчас надо рассказать о твоих способностях Гаммажу.

Фоскот беспечно шёл прямо вдоль пропасти, но Фуртиг, всё ещё побаиваясь, держался поближе к стене. Они завернули за угол башни, теперь вдали показался кусочек зелени. Это могли быть только деревья, словно Логовища в том направлении внезапно иссякли, уступив место обычному миру.

В конце коридора открылся мостик, соединяющий две башни. Фоскот беспечно прошёл по мостику, показывая, что проделывал этот путь не однажды. Фуртиг побаивался, но шёл следом, напряжённо глядя вперёд, опасаясь взглянуть вправо или влево, чтобы не закружилась голова.

Он отроду не боялся высоты. Высоты не боялся никто из живущих в Пещерах. Но это были не Пещеры, а совершенно другой мир. Поэтому Фуртиг торопился попасть в безопасное место, почти наступая широко шагавшему Фоскоту на пятки.

В новом помещении не было прозрачных стен. Они пришли в простой большой кабинет, каких много в Логовах. Вот только стены здесь были освещены странным сиянием — его спирали свивались и развивались, образуя непонятные узоры. Фуртига эти завитки не интересовали, и он не счёл нужным вглядываться в них пристальней.

Зато пол оказался сделанным из какого–то мягкого пружинистого материала. Фоскот, не дожидаясь вопроса, принялся объяснять:

— Так отделаны все комнаты, где Демоны жили. У них здесь много необычного. Например, есть источники горячей и холодной воды, начинающие струиться от прикосновения рукой. Или вот эти звуки — послушай!

Но призывать Фуртига слушать не требовалось, он уже давно вслушивался в странную серию звуков, каких ещё не слышал доселе. Такие звуки не может издавать ни одно живое существо. Казалось, они лились прямо из воздуха. Низкие звуки, баюкающие. Нет, Фуртиг не мог точно определить, нравятся они ему или нет. Он просто слушал и удивлялся. Наконец он спросил:

— Что же создаёт эти звуки?

— Мы не знаем. Они появляются нерегулярно. Иногда входишь в комнату и начинается звук. А когда выходишь из комнаты звук прекращается. А иногда эти звуки начинаются с темнотой при включении освещения. Мы ещё столько не знаем! Чтобы узнать только часть здешних тайн потребуется пять жизней пяти долгожителей–Предков как Гаммаж.

— Но даже Гаммаж знает, что мы не имеем столько времени, и не проживём его спокойно, без вмешательства.

— Да, Гаммаж всё больше боится возвращения Демонов. Хотя он и не объясняет нам причин своей боязни. Если бы нас было больше! Знаешь, братец, Гаммаж уверен в одном. Когда наши предки скрылись из Логовищ от мучителей–Демонов, они не были похожи на нас. Я не имею в виду иной окрас шерсти или длину усов — так мы все отличаемся друг от друга, брат от брата. Нет, наши предки отличались на нас внутри. Некоторые оставались похожими на первых Предков, живших бок о бок с Демонами в Логовах, подчинённых прихотям Демонов и использованных по желанию Демонов. Но некоторые подверглись переменам. И их дети тоже, и дети их детей. Они все несли в себе отличия. Несмотря на то, что все Люди соприкасались со знаниями, усваивали эти знания каждый по своему, и Люди очень сильно отличались между собой и от клана к клану. Гаммаж, например, был настолько непохож на других, что его едва не выгнали из собственного клана ещё в детстве. Правда, он уже скоро доказал свою ценность. Он всегда верил, что в месте, которое внушало ужас его Народу, можно отыскать знания и мастерство. И он отправился в Логовища, хотя порой возвращался в Пещеры. Позже к нему стали приходить те, кто тоже жаждал знаний, кто испытывал беспокойство и не был доволен обычной жизнью племени. Именно их непоседливость и пытливость стала нормой жизни здесь. Позже пришедшие привели подруг, сумевших приспособиться к жизни в Логовах. А потом появились первые Рождённые в Логовах. Они ещё легче усваивали знания. Гаммаж считает, что все, кто сюда приходит, несут в себе нечто, зовущее их в Логова за тем, чтобы достать сведения, спрятанные здесь. Он надеется, что когда–нибудь все Люди соберутся здесь. Это так необходимо! Им будут открыты все знания и все методы лечения, — Фоскот коснулся залеченной раны. — Тогда мы станем хозяевами здесь и по всему миру, населён ному когда–то одними Демонами. А пока мы должны стоять накрепко, если вернутся Демоны, и не позволить им снова открыть охоту на Людей ради забавы, как это было с нашими Предками.

Они покинули комнату светящихся узоров и прошли ещё ряд помещений, меблированных не только столами и кроватями. Стены здесь украшали картины, а на полу стояло множество кресел и стульев. По углам будто кто–то нагромоздил друг на друга по пять–шесть циновок для сна, устроив мягкие лежанки. И всюду валялись ящики и контейнеры, незнакомые Фуртигу. Как в комнате Фоскота, все столы были тесно уставлены вещами, принесёнными изо всех уголков Логовищ. Встречавшиеся им обитатели Логова не обращали на вновь пришедших никакого внимания. Почти все работавшие были женщинами. Они сидели в креслах или на подстилках, разложив на столах перед собой образцы и детали устройств. Некоторые из них, стоя возле целых механизмов, крутили ручки. Устройства звякали и гудели.

— Сюда приносят все непонятные маленькие механизмы, — пояснил Фоскот. — Вначале Гаммаж и Старейшины осматривают новые вещи, определяя, не опасны ли находки, потому что были несчастные случаи с непроверенными образцами. У Долара по запястье нет руки после неосторожного обращения с незнакомой вещью. Теперь каждый предмет проверяют. И только когда убедятся, что вещь неопасна, её отдают для исследования тем, кто пытается разгадать назначение предмета. Здесь собраны наши лучшие работницы.

Фуртиг понял, что имеет в виду Фоскот: работавшие женщины ловко орудовали длинными, как у Лили–Ха, пальцами.

Сама Лили–Ха стояла в дверях очередной комнаты. Она расправляла какую–то широкую ленту материала, казавшегося весьма объёмным, пока она не свернула его в маленький рулон.

К удивлению Фуртига она произнесла традиционное приветствие Пещер:

— Доброго утра и ясного следа воинам.

— И тебе доброго утра, Выбирающая, — ответил он.

— Выбирающая? — недоумённо повторила она. — Ах, да, я слышала о вашем обычае. Но здесь мы не соблюдаем этот обычай, воин. Однако, если вы ищете Предка, то он здесь. У тебя новая находка, Фоскот?

И Лили–Ха указала на коробочку в руках Фоскота. Он ответил:

— Нет, это просто новое применение знакомой вещи. Как видишь, Лили–Ха, даже мы, простые разведчики, порой можем делать открытия. Как некоторые.

Голос Фоскота принял защищающийся тон, словно ему хотелось утереть нос гордячке, рождённой в Логове. Фуртигу такие эмоции были весьма понятны.

— Любые знания только приветствуются здесь, — кротко ответила Лили–Ха и снова принялись сворачивать новый кусок материала в крошечный свёрток.

Гаммаж оказался не один в своём кабинете. Он сидел в одном из Демонских кресел, устроенных как правило так, что Людям оказывалось неудобно сидеть — разве что забравшись в кресло с ногами. Рядом с Гаммажем расположился крепкого сложения воин, чьё ухо было разорвано, а через подбородок тянулся длинный шрам. Положив ладонь на колено, он во время разговора жестикулировал другой рукой, которая вместо покрытой шерстью ладони заканчивалась металлической сферой, оснащённой когтями. Сфера пристёгивалась прямо к остатку культи ремешками. Наверное, это Долар, подумал Фуртиг.

И ещё там сидела Выбирающая. Про Долара можно было сразу сказать, что он нездешний, зато женщина всем своим видом показывала, что она рождена в Логове. На чёрной и шелковистой шёрстке шеи и запястий поблескивали ожерелья из натуральных камней.

Ни она, ни воин не выказали никакого интереса к вошедшим. Но Гаммаж мурлыкающе воскликнул:

— Что ты принёс, Фоскот? Я же вижу, ты торопишься что–то показать мне!

Вместо Фоскота заговорила женщина:

— Он принёс одну из коробок, дающих изображение. У нас множество таких. Ими забавляются дети.

К величайшему торжеству Фуртига Фоскот ехидно заметил:

— Только вы не пользуетесь этими вещами так, как это делает наш собрат!

Гаммаж соскочил с кресла и подошёл поближе.

— А что он делает?

Фоскот и Фуртиг объяснили, а затем Фуртиг показал, что он может сделать. Получились два изображения. Сначала Пещеры, потом — Ю–Ла. Она занималась узкими кожаными полосками, переплетая их и связывая непонятно зачем. Было видно, что у неё ничего не выходит, и она этим огорчена. Однако Гаммаж, увидев её занятие, воскликнул:

— Посмотри–ка, Лоханна, что делает эта женщина!

Та долго рассматривала изображение, после чего спросила Фуртига почти с укором:

— Кто эта малышка?

В вопросе прозвучало столько нетерпения, словно Фуртиг скрывал какую–то жуткую тайну. Он вспомнил, что ему наказывала Ю–Ла и снял с пояса сделанную ею сумочку. Пора было передать просьбу.

— Это Ю–Ла из Пещеры Гаммажа. Вот эту вещь сделала она сама. И просила показать эту вещь Гаммажу.

Гаммаж принял сумочку, словно это была только что найденная ценность неслыханной важности, затем передал её Лоханне. Некоторое время та разглядывала сумочку так же пристально, а затем произнесла:

— Она должна быть здесь, с нами, о, Старейшина. Она не рождена в Логове, но посмотри, что она пишет! И сейчас, взгляни! Она пробует перенять один из секретов Демонов, открыв его самостоятельно! Правда, она делает это неумело, но ведь она сама догадалась! Да, мир ещё не окончательно испортился!

— Похоже, не окончательно. Мы доставим эту девочку сюда, Лоханна. Ну, а теперь, — Гаммаж обернулся к Фуртигу, — расскажи нам, как ты заставляешь коробочку показать изображение того, что ты хочешь увидеть?

— Не знаю. Я просто начинаю думать о том, кого хочу видеть. И этот человек появляется. И эти Люди выглядят не так, как я о них думаю. Может быть, коробочка показывает, чем они занимаются, когда я начинаю думать. Но я не могу быть уверенным, ведь я не знаю, что они делают на самом деле в тот момент, когда я думаю о них.

Фуртиг не собирался объявлять наличие у себя таланта до тех пор, пока этот талант не будет доказан. Несмотря на восторга Фоскота, в присутствии женщины, рождённой в Логове, Фуртиг обязан был вести себя осмотрительно.

Фоскот приказал:

— Расскажи Гаммажу, как ты прошёл через Логова.

Фуртиг, робея, повторил свой рассказ. На это откликнулся однорукий воин:

— Не так уж странно. Мы знаем, что некоторые умеют брать мысленный след.

— Но Фоскот говорит о другом, — поправил Гаммаж. — Фуртиг не просто взял мысленный след. Он шёл по следу того, с кем не был знаком, он ориентировался на человека, с которым никогда прежде не вступал в контакт. Так что талант Фуртига отличается от умения брать мысленный след. Если у его потомства эта черта закрепится, мы в будущем получим довольно много. Что ж, Фуртиг, твой собрат по Пещерам не зря торопил тебя рассказать нам о новом умении. Но что ещё ты сможешь увидеть? Может быть, Логова?

Фуртиг приподнял коробочку. Лицо Ю–Ла исчезло, занесённое туманом. Какое бы место представить — с людьми или пустое? Он вообразил камеру, где его и Фоскота держали Крыстоны. Однако коробочка осталась тёмной.

— У меня не получается видеть места, где нет Людей, — сообщил он Гаммажу.

Тем не менее тот, кажется, отнюдь не был разочарован:

— Значит, твоё искусство связано с живыми существами. Подумай о ком–нибудь, кого ты знаешь в Логове.

Покусывая губу, Фуртиг задумался. И в его голове пронеслась идея! Сейчас его способности смогут подтвердиться наивернейшим способом! Он представил, что хочет увидеть второго стражника–Крыстона, который стерёг его с Фоскотом во время плена.

К его собственному изумлению туман в коробочке сгустился. Картинка появилась, но довольно неровная. Впрочем, детали всё–таки можно было различить. Это поняли наблюдающие за изображением, они тоже удивлённо о чём–то заговорили.

Крыстон лежал на полу в камере, где Фоскота держали в плену. Нога Крыстона была придавлена обломком стены, по–видимому, выбитом при движении Грохотуна. Крыстон был ещё жив, красные глазки сверкали, а рот открывался в беззвучном крике о помощи. Которая уже никогда не придёт, подумал Фуртиг. Скорее всего другие Крыстоны бросили своего воина как бесполезного калеку.

— Это же часовой Крыстонов! — закричал Фоскот. — Я видел его! Он стерёг камеру, где меня заперли!

Коробочка потускнела, изображение дёрнулось и пропало.

— Это стражник, который запер меня! — кричал Фоскот.

— Значит, ты умеешь брать след не только Людей, — подытожил Гаммаж. — Да, эти коробочки с изображениями, если научиться работать с ними, могут стать чем–то большим, нежели обычная детская игрушка. Лоханна, следует немедленно проверить всех, кто играл с этими коробочками, не получалось ли у них картинки того, о чём они думали. Даже играя. И могут ли дети контролировать, что именно видят? Могут ли управлять появлением изображения, или эта способность присуща немногим.

— Разведчики! — вмешался однорукий воин. — Соберите разведчиков и покажите им, как пользоваться этими коробочками. Покажите им изображения. Мы будем теперь заранее предупреждены о готовящихся нападениях.

Он поднял искусственную руку и острием когтей почесал подбородок.

Уже стоявшая в дверях Лоханна поспешила уверить Гаммажа:

— Ты получишь ответ, как только он станет известен, Старейшина!

После её ухода Гаммаж сказал:

— Лоханна знает много в области обучающих машин. Жаль только, что у нас не так много записей, оставшихся издавна.

Фоскот беспокойно заёрзал, но Гаммаж продолжал говорить:

— Не надо принимать мои слова, как жалобу на ваши неудачные поиски, друзья. Ведь никто из нас не знал о вторжении Крыстонов в наш сектор Логовищ. Никто из нас не был предупреждён об этой опасности. Крыстонов нельзя недооценивать. Они приносят больше потомства, чем мы, самки Крыстонов плодятся чаще. Это мы, Люди, в результате заболеваний, переменивших нас, перестали быть плодовитыми. К тому же среди Крыстонов тоже наблюдается прогресс. Они тоже стали умны настолько, чтобы искать знания Демонов самостоятельно. Будучи маленького роста, они могут проникать в такие помещения, куда нам ход заказан. Очень трудно закрыть какую–либо часть Логовищ так, чтобы Крыстоны не сумели туда проникнуть. К тому же они расставляют хитроумные ловушки. Правда, у нас теперь есть кое–какое оружие Демонов. Однако, как и слуги–механизмы, оно ненадёжно и может отказать в любой момент.

Гаммаж покачал головой и продолжил:

— Но самое главное! Знания, расположенные в отдельном хранилище, находятся на территории, куда вторглись Крыстоны! И если Крыстоны первыми доберутся до хранилища, мы окажемся в ещё большей опасности. Я уверен, что среди Крыстонов найдутся такие, кто сможет освоить знания и умения Демонов! А у нас так мало времени, так мало времени!