Чувство благополучия сохранялось. Воркен зевнула. Закрыла глаза, прижимая к юноше свою уродливую головку. Но Кинкару не хотелось спать. Умственно и физически он был полон жизни, как никогда. Такого приподнятого состояния он просто не помнил. Появилось ощущение, что нет такого дела, которое ему не по силам. Неужели так живут люди звёздной крови? Должно быть! Абсолютная уверенность в себе, вера в то, что нет непреодолимых препятствий…

Кинкар негромко рассмеялся. И что–то в этом смехе нарушило ощущение довольства, появилась тень сомнения. Может быть, из–за Связи он вдвое острее чувствовал опасность. Исходило ли это ощущение, это спокойствие и довольство от талисмана или это просто волшебство чужаков? Наверное, легко воздействовать на мозг человека — если в твоём распоряжении возможности звёзд — и внушить ему веру в собственные силы, чтобы он стал неосторожен и невнимателен. Очень легко.

Был лишь один способ проверить это. Кинкар поднял за цепочку Связь, снял цепь с головы и положил камень на скамью рядом с собой. Тепло исчезло. Воркен зашевелилась. Она приподняла голову и вопросительно посмотрела на Кинкара. Но тот был слишком занят, чтобы наблюдать за мордом.

На него, как удар гигантского кулака, обрушилась всепоглощающая и опустошающая паника, страх такой полный и низменный, что Кинкар не смел пошевельнуться, мог только коротко и неглубоко дышать. Руки его стали влажными и скользкими, рот пересох, изнутри поднималась тошнота. Никогда в жизни не испытывал он такого ужаса. Его лишали собственной личности, превращали из Кинкара в безмозглое хнычущее существо! И хуже всего было то, что он не мог назвать причины своего страха. Страх угнездился внутри него, а не снаружи, он заполнял всю выгоревшую оболочку его тела…

Воркен закричала, крик остро ударил по ушам. Морд вцепилась в него, принялась рвать когтями. Боль нападения мгновенно разрушила чары. Кинкар сделал невероятное усилие, за цепь подтянул к себе Связь, снова взял камень в руки и сжал потными ладонями с той же яростью, с какой Воркен напала на него. Но паника уже улеглась. Накинув цепь на шею, Кинкар сидел, ослабевший и потрясённый, но снова в здравом рассудке. Он уже полностью овладел собой и не мог поверить, что что–то могло обрушиться на него с жестокостью морда.

Кровь текла из царапин. К счастью, Воркен не очень глубоко повредила кожу. Она снова уселась к нему на колени, поворачивая голову из стороны в сторону, и раздражённо жаловалась, поднимая лапу к Связи. Талисман спас их обоих от безумия — хотя откуда оно пришло и как, этого Кинкар не мог понять. Мог только радоваться спасению.

Кинкар покинул Стир не более образованным, чем любой юноша, домогающийся владения крепостью, в данном случае, небольшой крепостью в горах. Он уехал в шоке от неожиданного открытия, что он полукровка и не может претендовать на наследство. Тайный дар Вурда — Связь, вместе со всем, что она означает, — послужил добавочным толчком, направившим Кинкара на новую дорогу в жизни. Испытания при прохождении врат, принятие лордом Дилланом и леди Асгар его как истинного хранителя силы, которую они уважают, ещё больше закалило юношу. Возможно, его предложение отправиться добровольцем в низины было основано на любви к приключениям, на том духе, что посылает молодых воинов в набеги. Но вместе с тем он сознавал, что только он один во всей крепости пригоден для такого похода…

Кинкар не понимал, что произошло той ночью в лесном святилище. Он — не посвященный, способный разобраться в делах Троих. Но теперь он верил, что уехал оттуда не совсем таким, каким был Кинкар, пришедший в убежище. Последнее испытание может оказаться лишь очередной вехой на его дороге. Он не звёздный повелитель и не владыка Стира, каким мог бы стать, если бы Джорд не отобрал у него это будущее. Он тот, каким ему ещё предстоит стать.

Кинкар был уверен, что он не мистик, не искатель видений, он не владеет необычными силами. А кто он, кем становится, не знал. У него не было времени приспосабливаться. Лучше принять древнюю веру своего народа, народа его матери, что он инструмент или, может быть, оружие Троих, и всё, что он делает, это служба Троим.

Эта вера несла ощущение безопасности. А сейчас ему больше всего требовалась безопасность, ему необходимо было поверить во что–то, помимо своего потрясённого мозга и тела.

Но юноша оказался прав, предполагая, что ему не дадут времени для раздумий. Дверь комнаты ушла в стену. Воркен зашипела, захлопала крыльями и взлетела бы в воздух для нападения, если бы Кинкар, опасаясь за жизнь зверька, торопливо не схватил её за лапы.

В дверях стоял лорд Диллан. Он не заговорил сразу, однако, хотя внешне не проявил удивления, Кинкар подумал, что состояние и настороженность пленника поразили вошедшего.

— Раб… — резкий голос звёздного повелителя, казалось, должен был обжечь, как хлыст, которым слуги бьют несчастных жертв.

Кинкар ответил ему уверенным взглядом. Неужели Тёмный ожидал от него униженной мольбы о несуществующем милосердии?

Когда Диллан заговорил вновь, в руках его появился стержень власти.

— Кажется, мы недооценили тебя, приятель.

— Кажется, так, лорд, — слова приходили к Кинкару словно от кого–то другого, стоящего в стороне и наблюдающего за этой сценой.

— Действительно отпрыск Руда! — лорд Диллан засмеялся. — Только мы можем выдержать действие кондиционера, настроенного на такой уровень. Пусть попробует теперь отказаться перед советом. Пошли… ты!

Он сделал жест, и Кинкар пошёл. Воркен высвободилась из его рук и теперь сидела на плече, вцепившись когтями в кожу. Но юноша был рад, что она с ним, она напоминала ему о другом Горте, где человека не преследует подобное волшебство.

— Вверх! — единственное слово заставило его снова подниматься по спиральной лестнице. Но уже на следующем уровне они вышли на эфемерное сооружение, которое Кинкар не заметил из окна. На высоте верхушек звёздные корабли соединял воздушный мост, временный, решил Кинкар, потому что такая лёгкая постройка не выдержит первой же бури.

Но каким бы хрупким ни был этот мост, им предстояло пройти по нему. Кинкар судорожно вцепился в верёвочные перила, к нему вернулся страх, испытанный на летающей платформе. Но остановиться, понимал он, значило погибнуть. И потому шаг за шагом юноша преодолел мост, глядя только на дверь впереди.

В одном–двух шагах от неё он вдруг вспомнил о Воркен. Он–то сбежать не мог, просто не видел такой возможности, лорд Диллан легко сожжёт его. Но нельзя ли спасти Воркен? По–прежнему держась за трос левой рукой, Кинкар полуобернулся, развернул плащ и одновременно подал морду сигнал поиска в небе.

Может, это была чистая удача, но плащ задел звёздное оружие. Кинкар хорошо владел приёмами боя с плащом, чтобы обезоружить с его помощью противника, но сейчас, в таких сложных обстоятельствах, и не пытался это сделать. Удача или мастерство, но оружие оказалось бессильно, когда Воркен взлетела вверх и не стала подниматься своей обычной спиралью, а устремилась стрелой в окружающие холмы.

Странно, но лорд Диллан не сделал попытки наказать его. Он лишь высвободился из плаща, который полетел вниз, в пропасть; Кинкар не смел туда заглянуть. Ему не удалось отобрать оружие, и теперь оно снова было нацелено на него.

— Пошли, — приказал лорд Диллан, и Кинкар, убедившись в спасении Воркен и радуясь этому небольшому успеху, прошёл в башню второго звёздного корабля.

Здесь их ждали ещё два звёздных повелителя, но ни один из них не был двойником знакомых ему по крепости лордов. Увидеть лорда Франса, лорда Бардона или лорда Джона, которые на самом деле ими не были, — такое испытание только добавило бы напряжения. Эти же двое были моложе лорда Диллана, насколько он мог судить о возрасте звёздной породы, и оба казались изнеженными, им не хватало гибкости и живости ума и тела, какими обладал его сопровождающий. Но и лорд Руд тоже проявлял такие признаки вырождения. Зато обоих отмечало высокомерное выражение лиц, которое происходит не от осознания права руководить другими благодаря силе своего характера, а основано на том, что твоей воле никто никогда не противился, от привычки распоряжаться жизнью и смертью других только по праву своего рождения.

Они не скрывали своего изумления, один задал лорду Диллану вопрос на своём языке. Тот нетерпеливо ответил и знаком велел им идти.

— Следуй за мной! — кратко приказал он Кинкару.

Они должны были спуститься по другой лестнице. Спуститься! У Кинкара появился план, фантастический план, такой фантастический, что мог сработать! Успех зависел от того, насколько быстро будет действовать Кинкар, сумеет ли он захватить своих охранников врасплох. Он не очень высоко ставил двоих молодых, но лорд Диллан — другое дело. Однако плащ всё–таки оказался неожиданностью и для него. Каким бы безумным ни выглядел этот план, Кинкар решил попробовать. И, делая первый шаг, он плотно схватился за перила лестницы. То, что он собирался сделать, неминуемо сорвёт ему кожу с ладоней. Если бы было можно хоть как–то защитить их… Но он остался обнажённым по пояс, а оторвать даже полоску от меховых брюк невозможно. Как ему не хватало плаща!

Один из молодых звёздных повелителей уже миновал первое отверстие спуска в колодец. Он оставался единственным препятствием между Кинкаром и исполнением его плана. И этот лорд носил не облегающий защитный костюм, какой был на лорде Диллане, а свободную рубашку из какого–то лёгкого материала.

Кинкар с покорностью, которая должна была усыпить внимание сопровождающих, двинулся по лестнице. Ступеньки здесь оказались такие узкие, а лестница такая крутая, что лорду Диллану поневоле придётся следить за собственным спуском, и потому можно было надеяться, что он опоздает и не сможет помешать пленнику.

Молодой лорд уже спустился на следующий уровень, лорд Диллан по пояс погрузился в колодец, Кинкар находился на лестнице между ними. Гортианин резко бросился вниз, опираясь на руки. Наблюдателю могло бы показаться, что он оступился и пропустил ступеньку. Ногой юноша ударил молодого лорда сбоку по голове. Тот сдавленно крикнул и схватился за ступеньку. Это инстинктивное движение, направленное на собственное спасение, помогло Кинкару. Он приземлился рядом с чужаком и сорвал с него рубашку. Тонкий материал разорвался у него в руках. Перепрыгнув через полубессознательного чужака, Кинкар поехал вниз, держась только за перила.

Его крутило по спирали лестницы, но Кинкар мог думать только о приземлении, сможет ли он затормозить спуск. Сверху послышались крики, может, призывы на помощь, топот башмаков. От трения ткань разогрелась, ладони обожгло болью, но Кинкар упрямо держался. Под ним, двумя уровнями ниже показался прочный пол, и юноша подготовился к встрече с ним. Смутно припомнив свои первые падения во время обучения езде верхом, он расслабил мышцы, попытался свернуться и молился, чтобы не переломать кости.

От удара в глазах потемнело, но даже почти ничего не соображая, он продолжал пытаться спастись. И когда снова начал осознавать окружающее, пополз на горевших от боли руках и ноющих коленях по узкому коридору.

Хвала Троим, он не разбился приземлившись, хотя всё тело болело от ушибов. Морщась от резкой боли, Кинкар встал и заковылял куда–нибудь подальше от лестницы, стремясь оторваться от звуков преследования.

Он переступил через высокий порог, и стены вокруг изменились. Теперь они были каменные, а не металлические. Должно быть, он попал внутрь стены, связывающей корабли–башни, где–то на уровне земли. Теперь оставалось только найти выход во внешний мир.

Хотя он этого не знал, Кинкар был, вероятно, первым пленником в этом лабиринте с несломленным кондиционером разумом. Для тех, кто его преследовал, он оказался чем–то совершенно новым и неизвестным, и они не были подготовлены к такому повороту событий. И не думали, что он способен на инициативу, энергию и быстроту.

Каменный коридор не прерывался ни окнами, ни дверями. Кинкар бежал, как мог быстро, прижимая обожжённые руки к Связи, потому что ему казалось, что талисман обладает исцеляющими возможностями. По крайней мере, он смягчал боль.

Но тут, к своему отчаянию, Кинкар увидел ещё один каменный порог и через него прошёл в другой корабль–башню. Повернуть назад было нельзя. На кораблях очень много помещений, и он либо сможет спрятаться, либо найдёт окно, выходящее на гребень соединительной стены. В тусклом свете, исходившем от металлических стен, он увидел ещё одну спиральную лестницу. Но вначале обошёл всё внизу и нашёл две двери, обе закрытые, и он не смог их открыть. Не осмеливаясь задерживаться дольше, юноша начал подниматься.

На первый уровень выходило много дверей, но ни одна не поддалась усилиям взломать их. Ещё один уровень, та же самая история. Кинкар, тяжело дыша, прислонился к перилам. Он боялся, что попал в ловушку, и теперь Тёмные схватят его, когда захотят.

Третий уровень. И когда голова его высунулась из лестничного колодца, он готов был закричать от радости. Открытая дверь! От нетерпения он споткнулся и упал на колено. И в то же мгновение услышал топот внизу.

Он скорее рухнул, чем прыгнул через дверь. Потом, как это делал лорд Диллан, прижал ладони к её поверхности. Дверь сдвинулась! Она закрылась за ним! Гортианин не видел возможности закрыть её на какой–нибудь замок, но то, что между ним и лестницей теперь была закрытая дверь, давало призрачное ощущение безопасности.

Коридор впереди оказался совсем коротким, и Кинкар вбежал в маленькую круглую комнату. И вверху над стенами открытое небо… Он уже видел это… видел такое помещение… здесь тоже стоял флаер, такой же, в каком он сюда прилетел.

Он в ловушке. Подняться по гладким стенам невозможно. Скоро… в любое мгновение… Тёмные пройдут через дверь, которую он не сумел закрыть, а только прикрыл, и возьмут его легко, как связанного в загоне ланга. Он не понимал, почему они уже его не догнали. И ощутил лёгкую дрожь от бегущих ног. Но двери не открылись. Кинкар догадался, что преследователи поднялись на следующий уровень, что закрытая дверь на время спутала его след. Может, выйти и вернуться назад? Но он не мог заставить себя сделать этот ход. Дикий спуск по лестнице в другой башне и бегство по коридорам истощило юношу, энергия быстро оставляла его.

Что делать? Оставаться на месте, пока ищущие не прочешут все помещения и не обнаружат его? Он забрался во флаер и упал на одно из сидений, положив руки на колени. Если бы он знал, как управлять машиной, то сумел бы уйти — и без труда. Кнопки на панели впереди вызывали раздражение — если бы он только знал, какая именно…

Звуки шагов преследователей слабо доносились до него. Они возвращались. А может, прибыло подкрепление снизу? Кинкар тупо разглядывал приборы управления. В его встречах со звёздными людьми никто не рассказывал о том, как управлять их машинами. Но его не должны захватить, не должны! Лучше разбить флаер и самому разбиться, чем покорно сидеть, дожидаясь их.

Кинкар закрыл глаза, мысленно обратился к тем, кому служит, и слепо нажал кнопку. Но выбор оказался неверным. Его окружило тепло, словно кто–то накинул на его дрожащее тело плащ. Тепло ответило на эту кнопку. Радуясь, что первый его выбор не привёл к катастрофе, Кинкар нажал другую кнопку.

Луч света ударил в стену перед ним, отразился и ослепил Кинкара. Это так поразило гортианина, что он сразу, не задумываясь, нажал ещё одну кнопку.

И ухватился за сидение, вопреки боли в обожжённых руках. Ахнул, едва не закричав: флаер мимо стен устремился вверх из колодца, и от неожиданного толчка воздух вырвался из лёгких Кинкара. Машина выскочила из колодца и продолжала подниматься в небо. Её нужно было поскорее остановить, иначе он окажется в пространстве меж звёзд. Но как управлять машиной, гортианин не представлял себе.

У него была слабая надежда, что следующая кнопка подействует в противоположном направлении. Он нажал её. И оказался прав, поскольку подъём прекратился. Но не полёт. Флаер полетел по горизонтали с огромной скоростью, как стрела, выпущенная из гигантского лука. Однако Кинкар был доволен. Он не летел в космос и с поразительной скоростью удалялся от башен. Он скорчился на сидении, ещё не веря в свою удачу.

Немного привыкнув, он решился посмотреть вниз, крепко ухватившись за край сидения и борясь с головокружением. Тот же случай, который заставил его нажать нужную кнопку, выбрал и направление полёта. Машина летела над обширной равниной, но не к морю и городам, управляемым Тёмными, а к отдалённому горному хребту — теперь уже не такому отдалённому, — и у Кинкара появилась надежда не только остаться в живых, но и найти крепость.

Оставалась, правда, проблема посадки. Но в тот момент у него не было желания экспериментировать. Сначала между ним и преследователями должна встать хоть одна гора. Вспомнив о преследователях, он, прищурившись, оглянулся. У Тёмных должен быть не один такой флаер. Может, они уже летят на ним? Но над быстро уменьшающейся точкой крепости в воздухе ничего не было видно.

То, что для ланга потребовало бы двух–трёх дней пути, машина преодолела за поразительно короткое время. И вот он помчался над горами, которые видел из окна башни, чуть не задевая за покрытые снегами вершины. Если бы он умел управлять флаером! Скорость машины не снижалась. Возбуждение сменилось тревогой. Кинкар представил себе, что произойдёт, если машина наткнётся на гору, поднявшуюся выше уровня его полёта.