Глава 13
Но Мерлин не попал к Артуру, потому что король пришёл к нему сам. У двери послышался скребущийся звук, будто кто-то собирался прийти с тайными намерениями. Мерлин отдёрнул дверной занавес и увидел короля. Одного.
Но это не был уверенный в себе Артур из пиршественного зала. Будто годы прошли с тех пор, как он предложил Мерлину выпить за Модреда. Левый глаз короля дёргался. Король угрожающе смотрел на Мерлина.
Артур оглянулся, как будто хотел убедиться, что его никто не видел, и резкими шагами вошёл в комнату. Заговорил он почти шёпотом.
— Мне рассказывали о тебе, колдун. Но я не верил этим рассказам. Может, я слишком глуп и предпочёл замкнуть уши, потому что именно ты привёл меня на трон. И об этом я тоже слышал! — Гнев сверкнул в его взгляде, пальцы на рукояти небесного меча сжались.
— Теперь я добьюсь от тебя правды, даже если её придётся извлечь мечом! Я дошёл до того, колдун, что не остановлюсь и перед этим!
— Какой правды ты хочешь, господин король? — спросил Мерлин, тоже негромко. Ясно, что короля настроили против него. И он знал, кто это сделал.
— Я на самом деле сын Утера?
Мерлин быстро принял решение. Он догадывался, какую позорную историю мог рассказать Модред и использовать её как оружие против короля, против Мерлина, против всего дома Пендрагонов.
— Так считал он сам, — медленно сказал Мерлин.
— Значит… — лицо короля побледнело… — значит Моргаза… и я… Модред… — Неожиданно в его взоре блеснуло понимание — Так считал он сам, — повторил Артур.
— Ты странно подбираешь слова, Мерлин. Может ли быть, что он ошибался? Если он ошибался, то кто мой отец? Голорис погиб накануне того дня, когда моя мать разделила ложе с человеком, которого считала своим мужем.
Артур с усилием овладел собой. «Я слышал странную историю, Мерлин. Она способна покрыть меня чёрным стыдом, опозорить хуже, чем предателя Вортигена, отдавшего свой народ под топоры саксов. Ты привёз меня к Эктору. Только ты знаешь правду. Если я на самом деле сын Утера, то собственная похоть осудила меня на изгнание из рядов честных людей. Моя честь погибла, и если я отдам приказ поварёнку на кухне, тот плюнет мне под ноги. Ты говоришь, что Утер считал меня своим сыном. Что это значит? Говорю тебе: я близок к тому, чтобы перерезать себе горло собственным мечом!»
Мерлин пододвинул табурет. «Это странная история, господин король, и уходит на много лет в прошлое.»
Артур посмотрел на табурет, как будто не хотел задерживаться здесь. Но всё же сел и выпалил: «Рассказывай, да побыстрее! Если ты даже ненамного облепишь мою тяжесть… Говори!»
— Ты знаешь, что рассказывают обо мне. Это правда. — Мерлин сел на край кровати, по-прежнему говоря шёпотом. Напрягая свои особые чувства, он проверил, не подслушивают ли их. — Я не сын человека…
Артур нетерпеливо пожал плечами. «Я знаю: тебя зовут демонским отродьем. Но какое это имеет отношение…»
— Не демонское отродье, — прервал его Мерлин, используя всю свою волю, чтобы заставить короля слушать.
— Я происхожу от Небесного Народа. Да, в древних легендах содержится правда. Дочери человеческие некогда рожали сыновей от сошедших с неба. От этих браков возникла могучая раса, создавшая такие чудеса, какие людям и не снились. Но в конце их истории произошла жестокая война, опустошившая мир, и земля превратилась в море, а море — в землю. Горы поднялись на равнинах, всё изменилось, а немногие выжившие вернулись к дикости и почти ничего не запомнили из прошлого. Они опустились ниже лесных зверей.
Но те, кто породил их, о них не забыли. И когда война, изгнавшая их снова в небо — у Небесного Народа есть могущественные враги, о которых мы не знаем, — когда эта война кончилась, они помнили Землю и стремились вернуться на неё. Они оставили в небе корабли, один из них ответил на сигнал древнего маяка, установленного в наших горах. Корабль принёс семя Небесного Народа, и моя мать первой зачала от него…
— Ты сочинил нелепую сказку, — прервал его Артур.
— Посмотри мне в глаза, король, — приказал Мерлин.
— Сочиняю я или говорю правду?
Артур смотрел ему в глаза. Потом медленно проговорил: «Хотя это и кажется невероятным, ты веришь в свои слова.»
— Я готов доказать, что говорю правду, — заявил Мерлин. — Одна из возложенных на меня обязанностей заключалась в воспитании могучего короля, который установил бы мир во всей Британии. Потому что когда Повелители Неба вернутся к нам, им будет необходим мир. Амброзиус был великим полководцем, но мир виделся ему лишь на римский манер. Утер хорошо справлялся с племенами, но он сам принадлежал к ним и разделял не только их достоинства, но и недостатки. Его одолевали страсти, и он не знал самодисциплины.
На своей коронации он увидел герцогиню Игрену и возжелал её. Его желание было таким открытым, что муж Игрены покинул двор, вызвав неудовольствие Утера. Голорис оставил жену в совершенной безопасности, как он считал, в крепости на берегу моря. Крепость эта никогда не сдавалась врагу, настолько мощно она была укреплена.
Тогда Утер послал за мной и приказал использовать мои способности, чтобы его желание осуществилось. Я сказал ему, что могу создать иллюзию: придать ему вид Голориса, чтобы он мог насладиться любовью в постели герцогини. На самом деле я усыпил его, и он увидел всё это во сне; а проник в крепость я сам и внушил герцогине другой сон. Но тот, кто приходил к ней, не был человеком нашего мира: она зачала по воле Повелителей Неба.
Утер устыдился своего поступка, а герцогиня, узнав, что её муж на самом деле погиб до того, как кто-то приходил к ней, пришла в ужас и стала прислушиваться к разговорам о ночных демонах. Поэтому они с готовностью отдали тебя в мои руки.
В венах Эктора текла кровь Повелителей Неба, хотя его род произошёл от них в глубокой древности. Он с готовностью взял тебя. Я же должен был учить тебя так же, как учили меня самого, дать тебе знания наших отцов. Но у меня был… есть… враг. — Мерлин остановился в нерешительности. Должен ли он говорить о Нимье? Вероятно, должен. Артура нужно предупредить.
— У Повелителей Неба, чьё наследие мы разделяем, тоже есть злобные враги чуждой породы. Они хотят, чтобы мы никогда не поднялись, чтобы человечество всегда оставалось во тьме, такой близкой им, — во тьме ненависти, убийства, отчаяния. Враги узнали о моём рождении и произвели моего противника, обладающего такой же властью, как и я, а может и большей. Мы ещё не встречались в открытой схватке. Это существо, порождённое тьмою, зовут Нимье, Леди Озера.
На лице Артура ясно читалось изумление. «Но она помогала Утеру, она дала убежище Моргазе, воспитала Модреда…» — тут он внезапно замолчал, и выражение его лица стало напряжённо внимательным.
— Да, — спокойно подтвердил Мерлин, — и это внимание к дому Пендрагонов можно объяснить по-разному.
Король сжал кулаки. «Я понимаю твой намёк. Ты думаешь, что она делала это с целью навредить мне. Но ты говоришь, а она действует. Ты был в плену у неё?»
— Пользуясь своей властью, она держала меня в заключении. Я не подозревал, что она знает о моём укрытии, пока она не ударила. И вот я не мог выйти до самой твоей коронации, верховный король. Поэтому то, что ты должен был знать с детства, для тебя утрачено. Потом уже я узнал, что Моргаза соблазнила тебя, и хотя у меня нет доказательств, я считаю, что это тоже дело Нимье. Она предвидела, что из этого получится. И вот теперь пользуется плодами своей работы. Она превратила Модреда в своё орудие…
— Он мой сын, — тяжело проговорил Артур. — Я не могу отречься от него.
— Телом он, может, и твой сын, — согласился Мерлин, — но душа его принадлежит Тьме. И именно он распространяет сплетню, позорящую твоё имя, способную уничтожить всё, что ты завоевал.
Артур смотрел на свой кулак; лицо у него было мрачно.
— Как мне предотвратить это? — невыразительно спросил он. Приступ гнева прошёл. — Кто поверит твоему рассказу? Скорее согласятся с болтовнёй о демонах и прочих страхах. Я сойду с трона так же легко, как лист под порывом ветра в конце года.
— Прежде всего ты должен овладеть своим наследием, хотя оно и пришло слишком поздно. Я докажу тебе, что говорю правду. Согласен, что большинство не поверит. Но эти знания вооружат тебя, и ты сможешь разбить Модреда и ту, что стоит за ним.
— Где твоё доказательство?
— Оно в другом месте, господин король. И ты должен посетить это место безоружным, даже без щита, и лишь со мной.
— А Модред будет свободно разливать свой яд!
— Мы на время чем-нибудь замкнём Модреду рот, и этот акт не будет странным в глазах окружающих. Ведь он всё же Пендрагоновой крови, поэтому ты сможешь оставить его правителем. Но прими меры, чтобы он не мог сговориться с лордами.
— Будь уверен, я не предоставлю ему такой возможности, — в голосе Артура звучало облегчение. — Только нужно придумать объяснение, почему я покидаю двор так необычно.
— Господин король, в том направлении, куда мы двинемся, лежат старые заброшенные крепости. Некогда с моря к ним вела римская дорога. Может ли быть лучший предлог, чем осмотр этих крепостей? Возьми с собой своих дружинников. Когда мы окажемся вблизи нужного места, ты заболеешь. Я буду ухаживать за тобой. Ну, в крайнем случае, ещё один слуга, которому ты можешь довериться. Есть у тебя такой?
Артур кивнул. «Блехерис, пришедший ко мне после гибели Эктора. Он учил меня владеть мечом. Он уже стар, но тайны хранить умеет.»
Мерлин напряг память. Блехерис? Маленький смуглый человек с татуировкой на лбу, не из местных племён.
— Пикт?
— Да. После одного набега он остался лежать со сломанной ногой. Эктор не разрешил убить его. Блехерис женился на Фланне, моей кормилице. Когда её служба кончилась и Эктор предложил ей свободу и богатство, как ты ей пообещал, она отказалась и решила остаться. Блехерис теперь мне ближе всех дружинников.
Мерлин кивнул. «Мы выедем по твоему приказу, господин король. И открой свой разум: я не рассказал тебе и половины истории, касающейся нас обоих.»
Напряжение и боль, преследовавшие короля, прошли. Их сменило ожидание, какое охватывает человека перед важным испытанием. Но когда король вышел. Мерлину было над чем подумать.
Мерлин не ожидал, что Модред очернит собственное рождение, чтобы свергнуть короля. У королевы нет детей. Мерлин подозревал, что виноват в этом король. Возможно, они, полукровки, не могут по какой-то причине скрещиваться с людьми. Об этом свидетельствовало и его собственное равнодушие ко всем женщинам, кроме Нимье. Хотя Артур увлёкся королевой, но он так часто отсутствовал, что мог и не догадаться, что их отношения остаются по существу стерильными.
Артур, поскольку с Дженеврой у него нет детей, имеет только одного наследника — Модреда. То, что Артур мог зачать незаконного ребёнка с женщиной, противоречило наблюдениям Мерлина. А не приложила ли к этому зачатию руку Нимье? Она, несомненно, была при дворе, когда это произошло, сразу после чего увезла Моргазу. На самом ли деле Модред сын Артура? Может, он, как и Нимье, ребёнок Тёмного?
Мерлин ощущал в нём наличие Силы, с несомненностью говорящее о присутствии древней крови. Нет, всё же Модред, как говорят сплетники и как считал Эктор, — сын Артура и его так называемой сводной сестры.
Возможно, Модред распространяет эти слухи, чтобы подчинить себе Артура. Но вряд ли это планировала Нимье. Артур не слаб и не глуп. Когда ему впервые сообщили это, он, конечно, потерял рассудок, но любой бы на его месте впал в отчаяние. Теперь, когда Артур узнал правду, когда получит доказательства, он будет неуязвим для Модреда. Нужно подумать и рассчитать, далеко ли зайдёт Модред, чтобы свергнуть своего отца. Неужели он так юн и горяч, что не понимает: позор отца запятнает и его? Король не может проявлять физическую слабость, но и имя его должно оставаться безупречным.
Модред честолюбив, в этом Мерлин уверен. Вряд ли юноша станет вредить самому себе: он слишком хочет стать наследником короля. Если только в будущем появятся признаки беременности королевы, он может решиться на безрассудные действия.
А к тому времени — слегка сгорбленные плечи Мерлина распрямились — Артур будет вооружён. Пусть только он доберётся до зеркала. Правда сделает его неуязвимым для таких интриг.
И вот Артур назначил Модреда правителем на время своего отсутствия и принял все возможные меры, чтобы помешать сговору. Впрочем, Модред казался довольным. Он не замечал присутствия Мерлина, хотя жрец Гилдас гневно поглядывал в сторону Мерлина со своего места рядом с троном Модреда.
Когда они выехали из Камелота, Артур полуобернулся в седле и взглянул на свой дворец. Лицо его было мрачно.
— Не знаю почему, — сказал он ехавшему слева от него Мерлину, — но будущее словно затянулось тучами. Солнце светит ярко, но когда я смотрю назад, там сгущаются тени.
— Нелегко отбросить неуверенность, — ответил Мерлин. — Ты слишком много узнал за короткое время, господин король. Время тоже может стать врагом. Немало в этой земле таких, кто восстанет против любого изменения, даже если оно несёт с собой мир.
— Это я тоже начинаю понимать. Мои сторожевые отряды ждут сигнальных огней. Как будто жалеют о тех временах, когда мы постоянно были в седле, усталые, измученные, голодные, а впереди и сзади нас поджидал враг. Смерть шла рядом, но теперь за пиршественным столом они тоскуют об этих днях, хвалятся битвами, лагерями и походами. Даже во мне разгорается кровь, когда я кладу руку на рукоять Меча. Мы рождены для войны, мы жили войной, а теперь, когда война ушла… мы кажемся себе бесполезными.
Мерлин рассмеялся. «Не только война может занимать умы и руки людей, господин король. Нам ещё предстоит борьба, но не против своих. Подожди, и увидишь. Перед нами такие дела, по сравнению с которыми девять великих битв Британии покажутся играми беззаботных детей.»
— Покажи мне это, Мерлин, и я буду благодарен тебе. Я думаю, что родился лишь для одной цели — для борьбы. И если не саксы — не хочу и думать о новых набегах, — мне нужно что-нибудь достойное.
Артур осмотрел три старые крепости и в каждой оставил отряд с приказом тщательно изучить возможность восстановления крепости и доложить ему, когда он будет возвращаться. И так получилось, что когда они достигли четвёртой крепости — Мерлин знал, что дальше им придётся свернуть в горы, — с Артуром осталось совсем мало людей.
И среди оставшихся не было ни одного знатного лорда. Их всех Артур предусмотрительно оставил изучать крепости. Восемь человек, въехавших в полуразрушенное укрепление, были подобраны из наименее любопытных.
Они лишь повиновались приказам и ни о чём другом не задумывались.
Вечером Артур пожаловался на головную боль. Он почти ничего не ел, и Мерлин предложил ему лечь пораньше.
Только пикту король сказал правду: комната, отведённая для короля, должна тщательно охраняться, а его отсутствие — оставаться тайной. Маленький смуглый человек молча склонил голову.
Ночь была безлунная, но Мерлин не сомневался, что легко отыщет пещеру, как перелётная птица находит через моря дорогу домой. И Артуру прекрасно знакома наука укрытий и засад, он с искусством, выработанным долгой практикой, легко сумел ускользнуть от отряда никем не замеченным. Вместе перебегали они от тени к тени, направляясь в горы.
Мерлин считал, что болезнь короля может затянуться дня на четыре, прежде чем воины отряда забеспокоятся и начнут удивляться, почему не видно ни короля, ни какого-либо вестника с новостями о его здоровье. До пещеры с зеркалом ещё ночь пути, а темнота задержит их. Артур во тьме рассмеялся, как мальчишка.
— Похоже на дни моего детства, — признался он шёпотом, когда они добрались до вершины хребта и лежали на животах, пытаясь рассмотреть местность впереди. — Так мы с Кеем тайком убегали по ночам. Но тогда мы охотились не за тем, за чем охотимся сейчас. Мерлин, если Кей — сын Эктора, значит он тоже принадлежит к древней расе, о которой ты говоришь с таким почтением. Может, он тоже владеет древними секретами?
— Всё предопределено звёздами. Я не выбираю, — ответил Мерлин. — Я поступаю так, как мне указано. Однако нужно поторопиться, Артур. Впереди долгий путь.
Впрочем, они сумели добраться до пещеры еще до рассвета. И Мерлин чуть не на ощупь открыл импровизированную дверь, отодвинув камни, которые он всегда укладывал так, будто они свалились сверху. И вот вход открыт.
Мерлин прошёл вперёд. В пещере его встретила не тьма, а вспышки света; все механизмы ожили либо за время его отсутствия, либо при его появлении. Артур с трудом протиснул своё большое тело, но теперь, стая перед полированной поверхностью зеркала, молчал. И Мерлин, бросив на него искоса взгляд, увидел, что король охвачен благоговейным страхом. Здесь ничего не напоминало знакомый ему мир.
— Зеркало. — Мерлин мягко положил руку на плечо Артуру, приближая к сверкающей поверхности. И заговорил:
— Здесь стоит Артур, верховный король Британии, рождённый и воспитанный по приказу тех, кому мы служим.
Их отражение в зеркале колебалось. Может, сказывалось мерцание огней. Артур вздрогнул, когда их воздуха послышался голос:
— Привет тебе, наш родственник. Прошлое теперь для тебя закрыто, Артур. Наступил час выбора, ты должен действовать на благо твоего народа, хотя из-за козней врага ты слишком поздно пришёл к нам. Будь внимателен, Артур. Твой выбор решает не только твою судьбу, но и судьбу всей Британии. Мерлин, дальнейшее предназначено только для Артура. Ты ничего не увидишь.
Скамья скользнула вперёд, как при первом посещении Мерлина много лет назад. Артур сел, как в трансе. Для Мерлина в зеркале ничего не изменилось. Он видел только своё и Артура отражения. Но король испустил восклицание и слегка наклонился вперёд, глаза его расширились, губы шевелились.
Мерлин отошёл. Конечно, он опоздал с выполнением своей последней обязанности. Но, может, не совсем опоздал. Может, использовав Модреда, Нимье ослабила свой контроль над будущим? Иначе король никогда не поверил бы ему. Артур, преследуемый позором, который нёс ему Модред, был подготовлен к принятию рассказа Мерлина.
Мерлин взглянул на короля. Тот, не отрывая взгляда от зеркала, сидел неподвижно, будто был сделан из металла, подобно окружавшим его механизмам. Время от времени по лицу его пробегало выражение тревоги или решительности. То, что узнавал Артур от зеркала, медленно преобразовывало его.
К зеркалу пришёл победоносный полководец, привыкший к торжеству на поле битвы. Но теперь это был предводитель другого типа. Сердце Мерлина забилось сильнее при виде этой метаморфозы. Нимье проиграла!
Когда Артур выйдет отсюда, он не будет вздрагивать перед Тьмой. Он превратится в вождя, каким должен был стать уже давно.
