~ ~ ~
Наш домашний бог — это дело, которое мы продвигаем в течение поколений, наше послание человечеству, ежели оно доживет до зрелости.
Ближайшее к домашней богине, что у нас есть — это падшая Преподобная Матерь — Ченоэх стоит в своей нише.
Дарви Одрейд
Айдахо думал сейчас о своих способностях Ментата как об убежище. Мурбелла оставалась с ним так часто, как позволяли их обязанности — он со своими разработками оружия и она, восстанавливающая силы, покуда не привыкнет к своему новому статусу.
Она не лгала ему. Она не пыталась говорить, что не чувствует различия между ними. Но он ощущал отторжение. Эластичная нить натянулась до предела.
— Мои Сестры учили меня не открывать сердечные тайны. Они видят опасность в любви. Опасную близость. Притупляется тонкость ощущений. Нельзя давать другому палку, которой тебя будут бить.
Она думала, что слова успокоят его, но он слышал скрытые доводы: «Будь свободен! Вырвись из спутанных оков!»
Он часто видел ее в эти дни в муках Иной Памяти. Ночью она исходила словами.
— Зависимости… групповая душа… скрещение живых сознании… Говорящие с Рыбами…
Она без колебаний делилась частью из них.
— Скрещение? Некоторые могут ощущать узловые точки в естественном нарушении жизни. Смерти, отклонения, случайные паузы между мощными потрясениями, рождения…
— Рождение есть вмешательство?
Они лежали в его постели, даже хроно был погашен, но это не скрывало их, конечно, от наблюдения. Любопытство Сестринства питала иная энергия.
— Ты никогда не думал о рождении как о вмешательстве? Преподобные Матери находят это забавным.
«Забавным! Отторжение… отталкивание…»
Говорящие с Рыбами — это было откровение, с восторгом принятое бенеджессеритками. Они подозревали об этом, но Мурбелла дала им подтверждение. Демократия Говорящих с Рыбами стала автократией Достопочтенных Матерей. Сомнений больше не было.
— Тирания меньшинства, скрытого под маской большинства, — ликующе провозгласила Одрейд. — Падение демократии. Обе ниспровергнуты, будучи пожранными разросшейся бюрократией.
Айдахо мог услышать в этом суждении Тирана. Если история имеет повторяющийся рисунок, то пример был налицо. Барабанный бой повторения. Сначала — закон Гражданской Службы, замаскированный ложью о том, что нет другого пути исправить избыток демагогии и грабительскую систему. Затем Накопление власти в местах, до которых не добраться избирателям. И, наконец, аристократия.
— Только Бене Джессерит может создать всесильный суд присяжных, — сказала Мурбелла. — Присяжные непопулярны среди законников Присяжные противостоят закону. Они могут игнорировать судей.
Она рассмеялась в темноте.
— Это же очевидно! Что есть очевидность как не то, что тебе дозволено понять? Вот чем пытается повелевать Закон — тщательно управляемой реальностью.
Слова, назначенные отвлечь его, продемонстрировать ее новую власть бенеджессеритки. Ее слова любви стали пустыми.
«Она лишь по памяти произносит их».
Он видел эту надоедливую Одрейд так часто, что это доводило его почти до ужаса. Мурбелла же не замечала реакции ни того, ни другого. Одрад пыталась утешить его.
— Всякая новопосвященная Преподобная Матерь проходит через этот период привыкания. Временами сумасшедший. Подумай о новой почве под ее ногами, Дункан!
«А как не думать?»
— Первое правило бюрократии, — изрекла в темноте Мурбелла.
«Ты не развлекаешь меня, любовь моя».
— Дорасти до пределов доступной энергии! — ее голос воистину был сумасшедшим. — Использовать ложь, что возьмет цену за решение всех проблем! — Она повернулась в постели к нему, но не для любви. — Достопочтенные Матери играют роль полной рутины! Даже система социальной защиты, предназначенная для успокоения масс, все идет в их собственный запас энергии!
— Мурбелла!
— Что? — Она была удивлена резкостью его тона. «Разве он не знает, что говорит с Преподобной Матерью?»
— Я все это знаю, Мурбелла. Как любой Ментат.
— Ты что, пытаешься заставить меня замолчать? — Сердится.
— Это наша задача — рассуждать как наш враг, — сказал он. — Ведь у нас действительно общий враг?
— Ты насмехаешься надо мной, Дункан!
— Разве у тебя оранжевые глаза?
— Смешение не допускает этого, и ты знаешь… О.
— Бене Джессерит нужны твои знания, но ты обязана развивать их! — он повернул выключатель шарового светильника и увидел, как она сверкает на него глазами. Не неожиданное и не до конца бенеджессеритка.
Гибрид.
Слово прямо выскочило из его памяти. Что такое сила гибрида? И ожидало ли Сестринство этого от Мурбеллы? Иногда бенеджессеритки могут удивить. Можешь столкнуться с ними в странных коридорах, с застывшим взглядом, с как обычно застывшими маской лицами и, под масками, вызревает неожиданный отклик. Но это? Айдахо подумал, что ему может не понравиться эта новая Мурбелла. Она, естественно, увидела это на его лице. Он по-прежнему был открыт для нее, как ни для кого другого.
— Не надо ненавидеть меня, Дункан. — Это не мольба, но что-то куда более болезненное под словами.
— Я никогда не стану ненавидеть тебя. — Но свет он выключил.
Она прильнула к нему почти как до Страстей. Почти. Это различие раздирало его.
— Достопочтенные Матери видят в бенеджессеритках соперников в борьбе за власть, — сказала Мурбелла. — Люди, что следовали за моими бывшими Сестрами не совсем фанатики, но своими дурными наклонностями они сделали самопожертвование невозможным.
— И это наш путь?
— Сейчас — да, Дункан.
— Ты имеешь в виду, что я могу найти этот предмет потребления в другом месте?
Она решила счесть, что он говорит о страхах Достопочтенных Матерей.
— Многие покинули бы их, если могли бы. — В ярости повернувшись к нему, она потребовала сексуального отзыва. Ее несдержанность шокировала его. Хотя она могла в последний раз испытывать такой экстаз.
После они лежали, истощенные.
— Надеюсь, я смогу снова забеременеть, — прошептала она. — Нам по-прежнему нужны дети.
«Нам. Бенеджессериткам нужны. Больше — не „ИМ“.»
Он заснул и ему приснилось, что он на корабельном военном заводе. Это был сон, которого коснулась явь. Корабль оставался фабрикой оружия, чем и был на самом деле. Одрейд разговаривала с ним на приснившемся заводе.
— Я принимаю решения по необходимости, Дункан. Вероятность того, что ты сломаешься и впадешь в амок мала.
— Я слишком уж Ментат для этого! — С каким сознанием собственной значимости звучит его голос во сне! «Я сплю и знаю, что сплю. Почему я на оружейном заводе вместе с Одрейд?»
Перед его глазами развернулся список вооружений.
Атомное. (Он увидел большие взрывы и смертоносную пыль).
Лазерное. (Бесчисленное множество моделей).
Бактериологическое.
Чтение списка прервал голос Одрейд.
— Мы можем рассматривать контрабандный продукт как обычную маленькую вещь, что приносит большой доход.
— Камень Су, естественно. — Все еще с сознанием своей важности. «Я не то говорю!»
«Орудия убийства, — сказала она. — Планы и инструкции для новых приборов».
— Похищение торговых секретов — большой вопрос в отношении контрабандистов! «Я непереносим!»
— Всегда есть лекарства и болезни, для которых они нужны, — сказала она.
«Где она? Я могу ее слышать, но не могу видеть».
— Неужто Достопочтенные Матери не знают, что наши вселенские портовые мерзавцы не берутся за проблему, прежде чем найдут решение? «Мерзавцы? Я никогда не пользовался этим словом».
— Все относительно, Дункан. Они сожгли Лампады и вырезали четыре миллиона лучших из нас.
Он проснулся и сел. «Инструкции для новых приборов!» Там они были с тонкими подробностями, позволяющими сделать более миниатюрными генераторы Хольцмана. Не более двух сантиметров. И гораздо дешевле. «Как это прокралось в мой разум?»
Он выскользнул из постели, не будя Мурбеллы, и ощупью пошел к своей одежде. Он слышал ее сопение, когда вышел в рабочий кабинет.
Усевшись за чертежный стол, он скопировал чертеж из своей памяти и рассмотрел его. Совершенство! Проверить для уверенности. Он передал в Архив с пометкой для Одрейд и Беллонды. Вздохнув, он снова сел и еще раз изучил чертеж. Он исчез в обмен на список из его сна.
«Разве я еще сплю? Нет!» Он мог ощущать стул, коснуться чертежного стола, слышать, как жужжит ток. «Это все сон».
Свиток представлял режущее и колющее оружие, включая некоторые, разработанные для введения ядов и бактерий в тело врага.
Пули.
Он задумался о том, как остановить свиток и изучить детали.
«Это же все в твоей голове!»
Люди и прочие животные, вскормленные для нападения, проходили перед его глазами, скрывая чертежный стол и его набросок. «Футары? Как Футары в этом замешаны? Что я вообще знаю о Футарах?» Зверей сменили разрушители. Оружие, предназначенное для затуманивания ментальной активности или мешающее самой жизни. «Разрушители? Я никогда не слышал раньше такого названия». За разрушителями следовали нуль-«ищейки», разработанные для поражения особых целей. «Этих я знаю».
Дальше взрывчатые вещества, включающие и те, что рассеивают яды и бактериологические препараты. Маскирующие газы, для создания ложных мишеней. Такие использовал Тег. Дальше появились активаторы. У него был собственный арсенал таких способов повышения боеспособности войск. Внезапно парад оружия сменила мерцающая сеть из его видения, и он увидел стареющую чету в саду. Они сердито смотрели на него. Голос мужчины стал внятным:
— А ну, кончай шпионить за нами!
Айдахо стиснул подлокотники кресла и резко наклонился вперед, но видение исчезло прежде, чем он успел рассмотреть детали.
«Шпионить?»
Он ощутил остаток свитка в своей памяти, уже не видимый, но как задумчивый голос. Мужской.
— Защитное вооружение часто должно иметь характеристики наступательного. Иногда, тем не менее, простые системы могут отвлечь на себя наиболее разрушительное оружие.
«Простые системы!» Он громко рассмеялся.
— Майлз! Где ты, черт тебя дери, Тег! Да мне противны твои наступательные суда! Дутые приманки! Пустышки, если не считать генераторов Хольцмана и лазерных пушек. — Он и это добавил к своим посланиям в Архив.
Когда он окончил, он еще раз спросил себя о видениях. «Влияние моих снов? Что я записал на пленку?»
Каждую свободную минуту, с тех пор, как стал Оружейником Тега, он запрашивал записи из Архива. Во всем этом гигантском собрании должен быть ключ.
Резонансная и тахионная теории временами привлекали его внимание. Тахионная теория фигурировала в первоначальной разработке Хольцмана. Хольцман назвал свой источник энергии — Техис.
Волновая система, которая игнорировала пределы скорости света. Скорость света явно не являлась предельной для подпространственных кораблей. Техис?
— Работает потому, что работает, — пробормотал Айдахо. — Вера. Как в любой другой религии.
Ментаты шарахались от казавшихся наиболее непоследовательными данных. Он создал архив под меткой Техис и продолжал безуспешно продираться сквозь него.
Даже Навигаторская Гильдия не предавала гласности знания о том, как они водят транспространственные корабли. Иксианские ученые создавали машины для моделирования способностей Навигаторов, но и поныне не могли понять, как они это делают.
— Формуле Хольцмана можно доверять.
Никто не претендовал на понимание Хольцмана. Просто использовали его формулу, потому что она работала. Это был «эфир» космических странствий. Ты свертываешь пространство. В одно мгновение ты здесь, в следующее — на расстоянии бесчисленных парсеков. «Некто „извне“ нашел иной путь использования теории Хольцмана!» Это был полный Набросок Ментата. Он понимал его точность по тем новым вопросам, что возникали у него.
Блуждания Иной Памяти Мурбеллы преследовало его сейчас, даже когда он осознал в них основное учение бенеджессериток.
«Власть притягивает подверженных коррупции. Абсолютная власть притягивает подверженных абсолютной коррупции. В этом состоит опасность укрепившейся бюрократии для подчиненного ей населения. Даже грабительские системы более предпочтительны из-за того, что уровень толерантности в них ниже, и коррумпированные время от времени могут быть вышвырнуты. Закрепившаяся бюрократия редко может быть свергнута силой. Берегись, чтобы Гражданская и Военная Службы не подали друг другу руки!»
Достижение Достопочтенных Матерей.
Власть ради власти… аристократия, взращенная расшатыванием основ. Кто были те люди, которых он видел? Достаточно сильны, чтобы сместить Достопочтенных Матерей. Он знал это по дате наброска. Айдахо обнаружил, что понимание этого глубоко смещено. Достопочтенные Матери — беглецы! Варвары и невежи, как и все эти всадники со времен вандалов. Движимые импульсивной жадностью, равно как и любой другой силой. «Заберем золото Рима!» Они отсеяли из сознания всякие сомнения. Это было отупляющее невежество, что угаснет лишь тогда, когда более сложная культура вкрадется в…
Внезапно он увидел, что делала Одрейд.
«О, боги внизу! Какой хрупкий план!»
Он прижал ладони к глазам и заставил себя не кричать от боли.
«Пусть думают, что я устал». Но, увидев план Одрейд, он понял, что потеряет Мурбеллу… так или иначе.
