Глава 19
Там, где долина выходила к морю, был широкий пляж, полоса песка, опускающаяся от высоких, заросших травой дюн к полосе прибоя. Собранная Йоахимом группа уселась полукругом, лицом к капитану. Йоахим поднялся, нервно крутя в пальцах холодную трубку. Обвел взглядом загорелые лица.
Тут собралось двадцать пять номадов, кроме капитана и Тревильена. Координатор сидел рядом со шкипером, обняв за талию Никки. Та прижалась к нему с печальным видом. Остальные сидели в напряженном ожидании. Шон тоже был здесь, погруженный в мрачные раздумья, которым он предавался с первого дня на Лoa-луани.
Йоахим откашлялся.
— Ну что… Думаю, что мы можем говорить свободно. Я тут прощупывал экипаж, и у меня сложилось впечатление, что у всех вас на уме одно и то же. Да еще Мика вернулся и подлил масла в огонь, поэтому я и пригласил вас на этот пикник, — он сделал паузу, пристально глядя на них. И после паузы продолжил: — Я хочу выбраться отсюда. Кто составит мне компанию?
Люди зашевелились, заговорили. Кто-то стиснул кулаки, кто-то выругался.
— Тут живется не так уж плохо, — продолжал Йоахим, — но есть и свои недостатки. Для каждого из вас — свои.
— Да понятно, — пожал плечами Душан Петров. — Я хочу летать. Эта планета скучная!
— Угу, — согласился Ортега. — Парк какой-то. Я каждое утро проверяю, не растет ли у меня под мышками мох.
— А помните Хральфар? — мечтательно спросил Мануэль Петров. — Снег… Воздух прямо текучий от холода. Хотелось бежать и бежать, а если крикнешь, то голос разносился на километры, такая там была тишина.
— Сейчас бы в город, — кивнул Леви. — Бар, огни, музыка, девочки, может быть, славная потасовка. Если бы снова оказаться в «Полумесяце» у Гран-Канала…
— …а не в этой пресной луже, — добавил Мак-Тиг. — В летающих городах Эсгиля 4, где шла война птиц и кентавроидов. Чтобы было что-то новенькое!
— Когда нас обратят в эту жизнь алори, нам снова позволят лететь, но уже для них, — сказал Йоахим.
— Ага. Только мы не обратимся, и ты знаешь это, — возразил Когама. — Вы когда-нибудь слышали о номадах, путешествующих для кого-то? Мы летаем, куда захотим.
— Верно-верно, — закивал Йоахим. — Я понимаю ваши чувства.
Торкильд Элоф печально сжал губы.
— Кончится тем, что мы станет жениться внутри корабля. Я уже видел, как наши юноши гуляют с нашими девушками, потому что больше не с кем. Это уж совсем никуда не годится.
— Они хотят сделать из нас алори? — воскликнул Ференци. — Как с другими? Как с «Баламутом», «Цыганами», «Солдатом Удачи»? Этих кораблей больше нет! И их экипажи — уже не номады!
Йоахим мрачно кивнул.
— Да. Они захватили мой корабль и мой экипаж. И они заплатят за это!
— Подождите-ка, — попытался вставить Тревильен. — Я объяснял…
— Ладно-ладно. Пусть корди возятся с алори. Я просто хочу вырваться на волю, — Йоахим вертел в толстых пальцах трубку. — Мои бутыли опустели и табак кончился. А эти алори не пьют и не курят.
— Разговоры — это хорошо, — нетерпеливо перебил Элоф. — Но мы здесь, внизу, а «Странник» — там, наверху. Что нам делать?
— Много чего, — Йоахим сел, скрестив ноги. — Я собрал вас здесь, чтобы быть уверенным, что все вы со мной.
Он сунул в рот пустую трубку.
— Слушайте, я тут расспрашивал алори, и должен признать, они оказались очень вежливыми и терпеливыми. Они знают, что мне здесь не нравится, и они знают, что пешком я в космос не уйду — поэтому они отвечали мне. Итак, сейчас «Странник» — единственный космический корабль на парсеки вокруг. Шлюпки с корабля посажены на небольшой остров, километрах в двадцати на северо-запад. Они не нужны алори, их просто оставили там. Там есть какая-то охрана, наподобие этих деревьев или животных, в общем, они не позволят людям высадиться без разрешения алори.
— Погоди-ка! — воскликнул Душан Петров. — Уж не хочешь ли ты сказать, что мы схватим алорианина и заставим его…
— Не пойдет, — ответил Ференци. — Местные просто не боятся умереть. И потом, вряд ли мы схватим одного из них тайком, чтобы эти проклятые деревья не услышали и не поставили весь остров на уши.
— Успокойтесь, — помахал рукой Йоахим. — Мой план вовсе не такой прямолинейный.
Он повернулся к Шону и продолжал, чуть потише:
— Здесь была Илалоа.
Юноша покраснел и яростно сплюнул.
— Ну-ну. Не будь так жесток к несчастной девушке. Она всего лишь выполняла свой долг. Я видел ее здесь всего пару раз и должен сказать, что еще не знал никого, кто бы так горевал. Мы с ней немножко потолковали, и она излила мне свои печали. Она любит тебя, Шон.
— Вот как?
— Нет-нет, это факт. Она принадлежит к алори, но она любит тебя и знает, что ты так же несчастен, как и она. Кажется, мы ее немного испортили. Должно быть, ей в жилы попало несколько капель крови номадов. Бедное дитя.
— Ну и что мне прикажешь делать? — фыркнул Шон.
— Иди к ней. Найди такое место, где вас никто не смог бы подслушать, и попроси ее помочь нам бежать.
Шон недоверчиво потряс головой.
— Она не согласится.
— Ну, на нет и суда нет. Ее единственная альтернатива — подвергнуться психологическому лечению, которое выкинет тебя у нее из головы. Но она не хочет делать этого.
— Я ее понимаю, — прошептала Никки.
— Н-но она догадается, что я б-буду врать! — возразил Шон.
— Будешь врать? Ты скажешь ей, что все еще думаешь о ней и что сможешь забрать ее с собой, если она нам поможет. И я думаю, что это будет правдой.
— Ты так считаешь? — неуверенно спросил Шон после долгого молчания.
Йоахим кивнул. И добавил:
— И подумай вот еще о чем. Если мы сможем вырваться, то все это дело закончится очень хорошо. Провал превратится в очень выгодное предприятие. И тогда, я уверен, экипаж станет гораздо дружелюбнее относиться к Ло.
— Ну… я…
— Вперед, парень.
Шон поднялся. Его еле заметно трясло. Он повернулся и на непослушных ногах поплелся прочь. Никто не оглянулся ему вслед.
Наступила тишина, только шум прибоя, ветер и крики птиц в вышине.
— В побег уйдем только мы? — спросил наконец Ференци.
— Да. С большой группой будет больше риска. Мы сможем довести корабль до Нертуса. Конечно, придется попотеть и подтянуть пояса, но мы сделаем это.
— Я просто подумал об остальных. Они останутся здесь как заложники.
— Я спрашивал об этом у Ло, и то, что она сказала, успокоило меня. Алори не делают ничего без причины, просто так. И они не станут вымещать на моем экипаже зло за уже проигранную игру.
Йоахим поднялся потягиваясь.
— Еще вопросы есть? Если нет, то заседание откладывается до полного выяснения обстоятельств. Избегайте встреч с местными, это касается всех. Они почувствуют ваше возбуждение. А сейчас не сыграть ли нам в волейбол, чтобы немного успокоиться?
Тревильен с Никки, обнявшись, стали в сторонке, наблюдая за игрой.
— О чем ты думаешь, Мика?
Он улыбнулся.
— О тебе. И о твоем народе.
— А о чем именно?
— Ты знаешь, что Служба Координации не любит номадов. Они оказывают на без того нестабильную цивилизацию дополнительное разрушающее воздействие. Но мне начинает казаться, что любой здоровой культуре нужны такие дьяволы.
— Неужели мы, звездные бродяги, такие нехорошие?
— Вовсе нет. Вы ведь не нападаете на всех и каждого. Я думаю, что вы принесли тем планетам на которых бывали, больше добра, чем зла.
Его губы коснулись ее волос, он вдохнул их слабый аромат.
— Мне нужно будет вернуться для отчета, — продолжал он, — да и ты тоже захочешь посетить Сол. А потом… потом, Никки, я еще не знаю, но, наверное, я сам стану номадом.
— Мика! О, любимый мой! — она отчаянно прижалась к нему, словно боясь, что он исчезнет.
— Странник Тревильен, — пробормотал он негромко.
Это был его ответ. Финальный вердикт вынесут интеграторы, но он нашел свой путь. Простой номад? Нет, с его способностями он быстро приобретет авторитет и сможет оказывать влияние на решения кораблей. Других координаторов тоже могут усыновить.
С ними жизнь номадов станет направленной, получит то сдерживающее начало, которого им так не хватает. И при этом они не потеряют духа номадов.
Шон шел по берегу, пока не остался совсем один, наедине с морем и лесом. Он поднялся на гребень дюны и остановился, глядя на огромное безлюдное пространство. Прикрыл глаза ладонью и смотрел туда, где полоска прибрежной травы сливалась с лесом.
Она робко вышла из леса. В нескольких сотнях метров от него она нерешительно остановилась, словно опасаясь выстрела. Он молча взирал на нее, опустив руки. Она сорвалась с места и побежала.
Шон обнимал ее, бормоча что-то невнятное, гладил раздуваемые ветром волосы, тонкую кожу с голубоватыми прожилками. Когда она выплакалась, он поцеловал ее с ошеломившей его самого нежностью.
— Я люблю тебя, Илалоа, — прошептал он.
Та подняла невидящие, обезумевшие глаза.
— Ты не можешь остаться? Ты должен уйти?
— Мы должны уйти.
— Это мой народ, — она оглянулась на лес.
— Мы не причиним им зла. У меня тоже есть народ. Это тоже твой народ, Илалоа.
— Я могу излечиться. Меня могут от тебя вылечить. Он разжал руки.
— Пожалуйста, — горько бросил он.
— Нет, — она хватала воздух ртом, словно задыхаясь. — Нет, это тоже будет против жизни. Я не могу.
— Неужели ваша жизнь настолько лучше нашей, что нашу нужно уничтожить?
— Нет, — она заломила руки. — Нет, ты прав, Шон. Мир — вселенная, пустая и темная. Мы должны беречь любую кроху тепла.
Она выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза, голос стал звонче.
— Я помогу вам, если смогу.
