— Никогда мы ещё не видели ничего подобного.

Когда они наконец добрались до пресловутой «безопасной» твердыни, единственного места в этом чуждом и полном опасностей краю, которое они могли назвать своим домом, то пробыли в укрытии безвылазно несколько дней. Теперь, как быстро понял Ник, всё вокруг стало далеко не таким, как раньше. В груде огромных камней, закрывавших вход в их убежище, они установили наблюдательный пост, и сейчас Ник вместе с Кроккером находился в дозоре.

— Теперь мы не можем ни охотиться, ни ловить рыбу, — продолжил лётчик.

Потому что эта земля больше не была пустынной, как прежде, что следовало со слов беглецов. Словно с севера одна за другой неслись волны, пронося мимо их укрытия на своих гребнях всё новые отряды бродяг.

Они ожидали, что летающие тарелки будут охотиться на бродяг, однако ничего подобного не происходило — они видели лишь бесконечные отряды беженцев, двигавшиеся с непоколебимой решимостью, словно какой–то огромный страх заставил их сняться с насиженных мест, что вовсе не помогало сохранять спокойствие. Однако пока они ещё не были готовы покинуть свою крепость.

Располагалась она в естественной пещере, которая была расширена и украшена руками людей или какого–то иного разума. Стены были гладкими, и в них были вырезаны линии, причём некоторые были заполнены — для большей наглядности — древней краской.

Но самое удивительное заключалось в том, что пещера была освещена. И это гораздо больше, чем наскальные рисунки, поразило Ника, поскольку последние–то встречались и в его родном мире. Но эти стержни, укреплённые в каменных стенах и вспыхивавшие на концах мягким голубым светом, явно были атрибутом цивилизации, намного обогнавшей в техническом отношении земную, чьи представители использовали пещеру для проживания.

Помимо прочего, эти лампы ещё и включались чрезвычайно экзотическим способом. Никаких видимых выключателей — достаточно было просто подумать, чтобы лампа загорелась! Следовало встать лицом к одному из этих тонких стержней, пожелать, чтобы зажёгся свет, и они вспыхивали, словно огромные свечи.

Рисунки на стенах и лампы были загадками этого мира. Всё остальное беглецы принесли с собой: постели из сухой травы и листьев, очаг, сложенный из маленьких камней, деревянные миски и ложки, которые вырезал Страуд, в прошлом занимавшийся на досуге таким хобби. Они превратились в пещерных жителей, окружённые останками намного более развитой цивилизации. Но так легко защищался вход в их крепость, настолько безопасной она казалась, что им вовсе не хотелось покидать её.

Ник понимал озабоченность Кроккера столь затянувшейся миграцией. Их запасы пищи, хотя и заготовленные в порядочном количестве ещё в те дни, когда в этом краю жили лишь они одни, заканчивались. А теперь невозможно было ни охотиться, ни рыбачить, пребывая в постоянной тревоге ожидаемого нападения.

Так, в заточении, не рискуя высунуться наружу из–за этих бродяг, они провели ещё два дня. Казалось, что те не останавливались даже на ночлег. Дважды за одну только прошлую ночь они видели вдали мерцающие огоньки. Ник терял терпение. Им нужно хоть что–то предпринять — и узнать, что же происходит.

До сих пор он во всём надеялся на англичан. Только совершенно безрассудный человек ринется вперёд, не зная, с чем он может столкнуться. Однако за последние несколько часов он убедился, что они настолько же сбиты с толку этой массовой миграцией, как и он сам.

Бродяги попадались самого разного вида. Как если бы, подумалось Нику, мимо них проходила, перемешанная весьма причудливым образом, сама история. Однажды он видел индейцев. А позже трёх мужчин с ружьями с длинными стволами, одетых в охотничьи рубашки с бахромой первых поселенцев. Но были и другие — отряд лучников со стальными шлемами, сопровождаемые двумя облачёнными в латы рыцарями. И ещё одна группа, где были даже женщины (которые вообще–то встречались крайне редко), — также в доспехах, но гораздо более раннего периода, в шлемах с красными султанами и с бронзовыми украшенными чеканкой щитами.

Этим утром Страуд выскользнул наружу, укрываясь за скалами и зарослями кустарника. Уполномоченный гражданской обороны, как сделал вывод Ник, был единственным, кто, похоже, мог ходить в разведку. Страуд хотел добраться до реки на востоке и оценить там обстановку.

Хотя эта пещера стала их базой ещё с тех времён, когда им впервые посчастливилось наткнуться на неё, и у них имелись и другие убежища, вроде лагеря у озера и той фермы, они и не думали превратить одно из них в свою постоянную базу. В их планы входило добраться до моря и, если окажется возможным (что казалось практически неосуществимым), найти какой–нибудь способ переправиться в Англию. Претворяя в жизнь этот общий план, они начали было одно время строить на реке плот, но после внезапного усиления активности летающих тарелок в том районе им пришлось прекратить работу.

И вот теперь Страуд должен был разузнать, по–прежнему ли патрулируется тот район летающими охотниками или есть надежда, что поток бродяг отвлёк их внимание. И тогда, если это так, им не нужно будет дожидаться конца этой миграции, и плот на реке станет средством, на котором они смогут сбежать. Сам Ник на это почти не надеялся, но он понимал, что англичане цепляются даже за крошечную вероятность возвращения домой.

Мысли американца неотступно возвращались к тому городу. Если бы только можно было узнать, как проникнуть в него…

— Я пойду на второй пост и сменю Джин, — сказал Кроккер. — Вскоре сюда придёт Леди Диана.

Лётчик ушёл, и Ник остался один. Он обрадовался этому. Кроккер был парень что надо, однако Ник знал, что лётчик не чувствует к нему симпатии, так же как и сам Ник не желал сейчас его возвращения. Было очевидно, что у англичанина свои проблемы, отчего он и пребывал в мрачном состоянии, постоянно о чём–то думая, и не искал общества незнакомых ему людей.

А вот викарий… Ник чувствовал к нему симпатию. И он понимал Страуда. Уполномоченный гражданской обороны так живо напоминал ему нескольких знакомых — последним из них был тренер Хеффнер в старших классах школы. Миссис Клапп — он улыбнулся — и Джин… однако он был уверен, что Джин смотрит на одного Кроккера. Он желал ей успеха в этом направлении, но сильно сомневался, что она когда–нибудь его добьётся.

Леди Диана распоряжалась здесь всем, нравилось это другим или нет. Тому, кто захотел бы стать ей поперёк дороги, следовало бы дважды подумать.

Линда… Его мысли задержались на девушке. До знакомства с англичанами они успели сблизиться, но потом она быстрее влилась в их группу, чем он. И после леса она избегала его, а он не делал попыток вновь сойтись с ней. Линда была нормальной девчонкой, но уж он–то отнюдь не собирается прилагать усилия, чтобы узнать её получше. То, что они вместе угодили в этот переплёт, ещё не означает, что их связывают какие–то особые отношения.

Ник напрягся: впереди обозначилось какое–то движение — затряслись ветки кустарника при отсутствии ветра. Во время своей вахты Ник уже видел животных, потревоженных бродягами.

И некоторые из них имели довольно гротескный вид. Он видел оленя светлой окраски, двух волков, огромных, размером с маленького пони, обычных кроликов и стаю диких индеек. Но как–то раз мимо прошла пара жутких животных, явившихся словно из ночного кошмара, вроде тех, что были с Зелёным Человеком. Они имели четыре конечности и огромное тело, напоминавшее кошачье, однако мех был больше похож на олений, а длинную шею увенчивала покрытая чешуёй вместо шерсти или перьев голова с орлиным клювом. От плеч тянулись перепончатые крылья, как у летучей мыши, но было совершенно очевидно, что они были слишком маленькими и слабыми, чтобы удержать в воздухе такое громадное тело Выйдя на открытое место, эти существа распростёрли крылья с сухим треском.

Ник описал этих тварей Хэдлетту, и викарий кивнул словно узнав невозможный гибрид птицы и зверя.

— Опиникус…

— Что?

— Легендарный зверь в геральдике. Вроде тех, что вы видели в лесу, — йейл и энфильд.

— Но ведь… — Ник был совершенно сбит с толку Он думал, что геральдика имеет отношение к средневековым

щитам, доспехам, рисункам, чтобы выделять рыцарей во время битв, и ныне используется как какая–то форма снобизма для собирателей декоративных тарелок и кружек и в рисунках на почтовых открытках. Но живые животные…

— Да–да, — продолжил викарий, — в нашем родном мире не бродят по округе воображаемые животные. Но здесь — сколько угодно! Они — союзники Народа с Холмов и не выказывают к нам любопытства, если только их не принуждают к этому. К счастью, подобное происходит крайне редко.

И вот теперь Ник, заметив смутное движение, размышлял, что же это: обычное животное, известное ему, или же одно из этих фантастических созданий–спутников Народа с Холмов. Однако из кустов выскользнул, с осторожной грацией своего вида, Джереми. Кот продвигался вперед с огромным трудом, неестественно вывернув голову, потому что держал в зубах огромную птицу. Дважды на пути вверх по склону ему пришлось остановиться и перехватить птицу поудобнее, но его решимость принести добычу ни разу не поколебалась.

Наконец он добрался до Ника и бросил к его ногам пойманную птицу. Глаза кота уставились на американца, и Джереми издал предупреждающее ворчание. Безжизненный пучок выпачканных в пыли перьев имел яркую окраску. Несколько длинных перьев в хвосте сломались. Птица была размером с цыплёнка, но оперение совершенно отличалось от знакомых Нику домашних птиц.

— Отличный улов, — заметил Ник. — Ты, Джереми, более удачливый охотник, чем мы в последнее время.

Кот улёгся рядом с ним, вытянул передние лапы, потом положил на них голову и тяжко вздохнул. Было очевидно, что его выносливость подверглась серьёзному испытанию во время доставки домой этого трофея. Ник протянул руку к птице, поглядывая на Джереми, не станет ли тот возмущаться, однако кот просто смотрел на него, не заявляя о своих правах на добычу.

Он убил птицу аккуратно, не было даже видно хоть какой–нибудь раны. Ник с восхищением смотрел на перепачканные перья. Грязь не мешала переливаться ослепительно ярким краскам, похожим на оперение попугая, однако здесь цвета нежно переходили из оттенка в оттенок. Они напомнили ему блестящий камзол Герольда.

Герольд… держа птицу в руках, Ник больше не видел её. Юноша вспоминал ту минуту на ферме, когда был убеждён, что Герольд знает, что он стоит за окном. И Ник снова вернулся к своей — правда, её нельзя было ещё назвать ясным планом — идее каким–то образом захватить Герольда и с его помощью проникнуть в город.

Сложность состояла в том, что ему следовало разузнать всё о самом Герольде, хотя он знал, что для англичан эта тема — запретная. Только от Хэдлетта он получал какие–то крохи нужной ему информации, однако не столько, как ему хотелось бы, а когда он пытался порасспрашивать побольше об этом загадочном повелителе города, Хэдлетт тут же менял тему разговора. Так кто же он: действительно хозяин города или просто гонец? Статус Герольда может иметь большое значение для того, что Ник собирался предпринять. Если бы он только знал…

Хэдлетт не раз предупреждал юношу, что Линде и ему будет сделано предложение. Но до сих пор этого не случилось. А пока они скрываются в этом убежище, как оно может произойти? Быть может, если Ник встретится с Герольдом, он сам узнает, как… Хотя, если даже атаки летающих тарелок не вызвали у того никакого беспокойства, то что может сделать он — Ник?

Его продолжало грызть неудовлетворённое желание действовать. Ник не верил, что им удастся бесконечно прятаться здесь в пещере при нынешней ситуации. А что если то, от чего бегут эти бродяги на юг, появится здесь? Он был убеждён, что на весьма хрупкую надежду бегства на плоту вообще нельзя полагаться, она приведёт их лишь к гибели. Нет, вот в городе действительно безопасно…

Ник настолько был уверен в этом, что даже удивился такой своей убеждённости. Он много раз обдумывал эту идею ещё с того самого времени, когда первый раз увидел сверкающие башни, но теперь это была абсолютная, железная убеждённость.

Что–то мягкое потёрлось об его руку. Должно быть, Джереми захотел получить обратно свой трофей. Но когда Ник посмотрел на кота, тот вообще не тянулся за птицей — просто тёрся головой об руку Ника и мурлыкал.

— Хороший мальчик! — Ник почесал его за серыми ушами, а потом у подбородка. — Ты согласен со мной?

И хотя вопрос был задан шутливо, но в тот момент он знал, что говорит правду. Ещё раз Джереми проник в его мысли, и кот выразил согласие наилучшим доступным ему способом.

Ник осторожно подвёл руку под подбородок Джереми и приподнял его голову так, чтобы прямо взглянуть в большие глаза кота.

— Джереми… как много ты знаешь… понимаешь?

Кот отреагировал мгновенно и резко. Взметнулась вверх лапа, когти полоснули запястье. Ник отдёрнул руку. Было очевидно, что он допустил непозволительную вольность. Раздалось предупреждающее ворчание, и Джереми, снова схватив зубами птицу, обошёл Ника и исчез в пещере. И снова юноша никак не мог прийти к решению, что же было правдой, а что — только вообразилось. Он должен порасспрашивать Линду о Ланге… вдруг у девушки тоже возникло похожее впечатление, что и пёс при желании может входить с ней в контакт?

Он смотрел вслед Джереми, когда к нему пробралась Леди Диана.

— Было что–нибудь примечательного? — прямо спросила она.

— Ничего, если не считать того, что вернулся Джереми, поймав большую птицу.

— Ох уж этот кот! Мод в буквальном смысле у него под когтем, хотя все кошки таковы. Однако должна признаться, что он, похоже, способен унюхать любого из Народа с Холмов…

— И Герольда тоже? — поинтересовался Ник. Леди Диана внимательно посмотрела на него.

— А при чём тут Герольд? — в её голосе послышалась враждебная нотка.

— Джереми знает, когда он поблизости?

— Даже не могу сказать, — этот вопрос, похоже, явился для неё полной неожиданностью. — Да, он может указать присутствие неподалёку кого–нибудь из Народа с Холмов, видим мы их или нет. Но вот Герольд… А почему это так интересует тебя?

— Да я просто подумал — у него ведь такая отличная защита.

— Спроси Мод, она знает об этом животном всё, что можно. Еда уже ждёт, так что тебе лучше поторопиться, пока она не остыла.

— Да, миледи! — Ник вскинул руку в салюте, обратившись к ней так, как Страуд, и спустился ко входу к пещеру, отлично спрятанному среди скал.

Линда получила наряд на кухню. Тут же неподалёку сидела и миссис Клапп, а на коленях у неё лежал трофей Джереми; женщина гладила кота по голове и приговаривала, какой он храбрый и умница. Джереми самодовольно принимал похвалу, зная, как все кошки, цену себе.

Ник взял миску и пошёл к Линде, которая сидела у очага на каменной скамейке и помешивала ложкой в горшке. Рядом с ней лежал Ланг, чуть склонив голову на бок, неотрывно глядя на пламя.

— Линда, ты не заметила здесь каких–нибудь странностей в Ланге?

— В Ланге? — переспросила девушка и взяла у Ника миску, чтобы наполнить её варевом, но тут же быстро повернула голову и посмотрела на пёсика. — А в чём дело? Ланг?

Услышав своё имя, пёс сел на задние лапки, помахал передними в воздухе и тихо тявкнул.

— Не кажется ли тебе… — теперь, когда Ник задавал этот вопрос, он казался совершенно невероятным. Ему ведь, возможно, просто почудился ответ Джереми. Да нет же, нет! Эта мысль придала ему мужества, и он продолжил. — Не производит ли Ланг на тебя впечатление, что он понимает… твои мысли?

— Мои мысли? — повторила девушка и перенесла всё своё внимание от пекинеса на Ника.

— Нет, — ответила она как бы самой себе. — Хотя… Что именно ты имеешь в виду? Я же говорила тебе — пекинесы очень умные. Он помогает мне многое понять…

— Нет, я не об этом… — начал было Ник, но девушка перебила его.

— Я знаю. Ты имеешь в виду… телепатию, так? Почему ты спрашиваешь? Ланг что, читает твои мысли? — возможно, в этом вопросе и скрывалась насмешка, но ему показалось, что в голосе её прозвучала глубокая заинтересованность.

— Нет. Но, похоже, это может Джереми.

— Джереми? — Линда бросила пронзительный взгляд на кота, свернувшегося клубком у ног миссис Клапп; лицо её немного нахмурилось. — Джин и миссис Клапп без конца твердят мне, что за чудесный это кот, да как он может дать им знать, когда поблизости появляется кто–нибудь из Народа с Холмов, что там вот дурное место или ещё что–нибудь в этом роде. Можно даже подумать, что это чудо дивное, а не кот. А теперь ещё и ты начинаешь утверждать, что он может читать мысли! Да мне кажется, что вы все сошли с ума!

— Но, — не отступал от своего Ник, — ты вообще пыталась выяснить, не появились ли какие–нибудь изменения в Ланге?

— Ты имеешь в виду, что в этом месте может случиться нечто такое, благодаря чему возможно чтение мыслей и всё такое? Но почему не мы, а животные?

— Я не знаю, — Нику пришлось сказать правду.

— Ланг! — Линда сунула наполненную миску в руки Ника и перенесла всё внимание на пекинеса. — Ланг…

Пёсик ещё раз негромко тявкнул и поставил передние лапы на колени девушки, когда она села, скрестив ноги и протянув руки к нему. Потом Линда схватила его и приподняла так, как Ник уже видел раньше, чтобы его тёмные навыкате глаза оказались на одном уровне с её зрачками. — Ланг, ты можешь читать мои мысли?

Ник следил за ними. Серьёзно ли она задала этот вопрос, или просто насмехается над ним?

Линда молча испытывающе смотрела в глаза пекинеса. Пёсик мотнул головой, высунул язычок и лизнул её подбородок. Девушка приглушённо вскрикнула и крепко прижала его к себе, так что пёсик протестующе тявкнул.

— Ты… ты прав. Ланг понимает.

— С чего ты это взяла? — требовательно спросил Ник. К нему снова вернулись его доводы против подобной уверенности. Он же не хотел подтверждения, вдруг осознал юноша, он хотел опровержения.

— Я знаю, — только и ответила девушка. — Ник… мы должны убираться отсюда… домой!

Она казалась такой напуганной, что Ник ещё раз вздрогнул. Словно в тот долгий миг, когда она смотрела в глаза Ланга, она узнала что–то такое, от чего пошатнулся весь её внутренний мир.

— Мы не можем уйти прямо сейчас, — напомнил Ник. — Ты, как и я, знаешь, что творится снаружи.

— Они… — голос Линды превратился в шёпот. — Они не смогут… Ник… они не смогут долго скрываться здесь. Еды совсем не осталось. А этот план путешествия по реке на плоту… — тон Линды ясно выражал её откровенное мнение о подобной авантюре. — Ник, что бы или кто бы ни преследовал всех этих бродяг, которых мы видели, но этого должен бояться каждый. И если мы останемся здесь… Нет, Ник, мы не можем!

Она произнесла его собственные мысли. Но примет ли она и другое его предложение… относительно города?

— Ник, если мы вернёмся назад… прямо туда, где всё это с нами случилось, как ты думаешь, не сможем ли мы вернуться в наш собственный мир?

Он отрицательно покачал головой.

— Истории об исчезновениях в нашем мире ведутся с давних времён, однако нет никаких упоминаний про возвращения назад. И я убеждён, что это отнюдь не потому, что никто не пытался сделать это.

Девушка так наклонилась вперёд, что коснулась щекой мягкого меха пекинеса. Волосы её по–прежнему были подвязаны красной тесьмой, но одна выбившаяся прядь упала на глаза, как короткая вуаль.

— Ник, мне страшно! Никогда в жизни мне не было так страшно.

— Мне кажется, нам всем страшно. И мне тоже, — признался он. — Но нужно держаться. Я думаю, что здесь нельзя ни в коем случае терять над собой контроль — иначе ты точно пропал.

— Да, вот этого–то я больше всего и боюсь сейчас, Ник. Они — Джин… миссис Клапп, Леди Диана — они вроде бы уже свыклись с этой обстановкой и не обращают на неё внимание. Миссис Клапп — старая женщина, и она думает, что это как бы проверка её веры в то, что если совершаешь добрые поступки, то это тебе помогает. Она говорила мне это. И Леди Диана, она всю свою жизнь за что–то боролась… миссис Клапп рассказывала мне также и про неё. Она много чего хорошего сделала для своей деревни. Она из той породы людей, которые заставляют других делать то, что им нужно. Не могу представить её чего–то боящуюся. И Джин… знаешь, Ник, она влюблена в Барри. Пока она рядом с ним, с ней всё в порядке, остальное её совершенно не волнует. Ей только доставляет боль факт, что он всё ещё любит Риту…

Но это совсем не тот страх, что испытываю я. И, Ник, я так боюсь, что сломаюсь у них на глазах, и все они будут презирать меня, — головка девушки поникла, и выбившаяся прядь волос почти полностью закрыла её лицо.

— Никто из них не будет презирать тебя! — Ник изо всех сил пытался подобрать нужные слова. — Ты ошибаешься, Линда. Если бы ты могла читать мысли, я готов поклясться, что у каждого из них есть свой предел самообладания. Может, они ещё не достигли его — но он есть. Ты что, намекаешь, что нам следует отправиться одним? Но нам лучше оставаться здесь, по крайней мере в данное время.

— И мне так кажется, — хмуро согласилась она. — Но мне бы хотелось… Нет, я не могу позволить себе надеяться! Мне нужно смириться со всей этой обстановкой. Но, Ник, мы ведь не можем оставаться здесь и голодать. Что же нам делать?

И тут, не успев прикусить язык, он ответил:

— Есть ведь город…

— Город? Что ты имеешь в виду?

— В городе по–настоящему безопасно… по крайней мере, он защищен от летающих тарелок. Мы это сами видели, — и Ник решил изложить ещё только складывающийся в голове план и посмотреть на её реакцию. — Что, если мы проникнем в город…

— О, это проще–простого. Нужно только заключить сделку с Герольдом, как это сделала Рита. Но ведь, Ник, они так говорят об этом… словно это приведёт к чему–то ужасному.

— Я имел в виду не сделку, Линда. Что, если мы сможем пройти вместе с Герольдом, но как–то по–другому? Или узнать от него самого, как это сделать, — план Ника по–прежнему оставался не более, чем просто предположением, однако мысли его постоянно возвращались к нему.

— Не думаю, что тебе это удастся, — Линда заявила это столь категорично, что Ник мгновенно утратил всякую надежду. А затем так же быстро преисполнился решимостью хотя бы попробовать. Однако он не доставил ей удовольствия высказать свой протест, а просто принялся за еду.

— Так ты всё же собираешься попытаться предпринять что–нибудь вроде этого? — казалось, его молчание выводило девушку из себя.

Ник пожал плечами.

— Разве я что–нибудь могу? В настоящее время не вижу никакой возможности.

— Конечно, нет! Да и никогда не было никакой возможности! — бросив ему в лицо эти слова, девушка встала и прошла к миссис Клапп, которая выщипывала перья из вклада Джереми в их запасы продовольствия.

Ник доел жаркое, вымыл миску в ручейке, который выходил из стены в одной из небольших ниш, а потом струился по желобку в полу. Он оставил там миску, не возвращаясь к центру пещеры а потом протиснулся в узкую щель, которую ему в своё время показал Кроккер, настолько узкую что Страуд в неё точно бы не влеЗ Эта щель вела в ещё одну пещеру и далее в проход, в конце которого открывалось очень узкое окошко во внешний мир.

Сейчас Ник хотел побыть в одиночестве, чтобы иметь возможность спокойно обдумать свои планы Перед ним стояла трудная задача. Возможно даже, её невозможно решить. Но он должен был хотя бы попытаться

Ник взобрался к глядевшей в мир щели окошка. Но когда он схватился рукой за её край, земля и камень чуть подались под его весом. Ник включил висевший на поясе фонарик, и в его ярком свете увидел, что когда–то эта щель была намного больше, а теперь завалена камнями, однако не очень плотно, и при небольшом старании камни можно было вытащить.

Что Ник и принялся делать, положив фонарик на выступ стены. Следовало только слегка расшатать эту преграду. Он выползет наружу, чтобы проверить заслон, а потом снова выстроит защитную стену но более надёжную.

Ник полез вперёд, отпихивая камни и извиваясь. Наконец он выбрался наружу И только теперь, когда он достиг своей цели, которая полностью поглотила все его мысли, юноша вспомнил что надо бы и оглядеться. Сидя на четвереньках, опустив руки к земле он бросил взгляд вниз на склон.

Облако закрывало ярко сиявшее солнце однако оно не смогло затемнить цветное пятно на земле Медленно приподнимаясь на ноги Ник увидел что его, скорее всего, опасное желание исполнилось перед ним стоял Герольд.