С того момента, в который Джомми уловил мысли двух мужчин, вопрос состоял не в том, что ему делать, а в том, было ли у него на это время. Опустошающее удивление от их убийственной враждебности не помешало ему анализировать ситуацию.

Даже не думая об этом, он начал искать выход: бежать обратно по коридору, стараясь преодолеть сотню футов открытого мраморного пространства означало самоубийство. Ноги девятилетки никогда не сравнятся с железной выносливостью двух крепких слэнов, оставалось только одно, и он так и поступил. С мальчишеским проворством он отпрыгнул в сторону. Перед ним была дверь — одна из сотен в этом коридоре.

К счастью, она была не заперта. Под его напором она открылась с удивительной легкостью, но его самоконтроль был настолько силен, что он позволил себе открыть дверь ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь. Он мельком увидел другой освещенный пустынный коридор и в следующий момент закрыл дверь, его смуглые, сильные и чувствительные пальцы нащупывали замок. Задвижка замка закрылась с резким, тяжелым звуком.

В следующее мгновение послышался тупой удар, когда двое взрослых навалились на дверь; она даже не шелохнулась.

Джомми понял: дверь была сделана из сплошного железа, построена в расчете на удары тарана, но так прекрасно сбалансирована, что казалась невесомой. На некоторое время он был в безопасности!

Его мозг расслабился и начал искать контакт с мыслями двух слэнов за дверью. Вначале казалось, что их щиты сомкнуты слишком плотно, но потом его мозг уловил полутона досады и тревоги — такой сильной, что она, как ножом, резала по поверхности их мыслей.

— Боже милосердный! — прошептал один. — Включай секретную тревогу, быстрее! Если змеи узнают, что мы контролируем авиалинии…

Джомми не терял ни секунды. Каждый атом любопытства в нем понуждал его остаться, разрешить непонятную загадку ненависти слэна без усиков к настоящему слэну. Но любопытство отступило перед здравым смыслом. Он побежал изо всех сил, точно зная, что надо делать.

Он знал, что никоим образом этот коридор нельзя было считать безопасным. В любой момент могла открыться дверь, обрывок мысли мог предупредить его о людях, бегущих из-за поворота. Мгновенно приняв решение, он приостановил свой безудержный бег и подергал несколько дверей. Четвертая дверь поддалась, и Джомми переступил порог с ощущением триумфа. На другой стороне комнаты было высокое широкое окно.

Он распахнул окно и вскочил на широкий подоконник. Низко пригнувшись, он выглянул из-за выступа. Из других окон здания струился слабый свет, и в его мерцании он увидел нечто похожее на узкую подъездную дорожку, вклинившуюся между двумя кирпичными стенами.

Секунду он колебался, потом, как муха, полез вверх по кирпичной стене. Лезть было достаточно легко; его необычайно сильные пальцы с легкостью находили неровности на стене. Сгущающиеся сумерки затрудняли подъем, но с каждым шагом вверх его уверенность росла. На мили вокруг простирались крыши, и, если он правильно помнил, здание аэропорта соединялось с другими зданиями на каждой стороне. У слэнов, которые не умели читать мысли, не было шансов против слэна, который это умел и мог избежать всех их ловушек.

Тридцатый, последний этаж! Со вздохом облегчения Джомми выпрямился и пошел по плоской крыше. Было почти совсем темно, но ему были видны крыши соседних зданий, которые почти касались той, по которой он шел. Расстояние максимум в два ярда, перепрыгнуть легко. С громким «бум-м-м!» часы на стоящей неподалеку башне начали отбивать время. Раз… два… пять… десять! И с последним ударом Джомми услышал низкий скрипящий звук, и внезапно, в скрытом тенью центре крыши напротив него раскрылась огромная черная дыра. Застигнутый врасплох, он упал ничком, боясь вздохнуть.

А из темного отверстия в усеянное звездами небо выскочил похожий на торпеду силуэт. Он двигался быстрее и быстрее и затем, на дальнем пределе видимости, сзади у него появился маленький сверкающий огонек. На мгновение он мелькнул и пропал, как будто упавшая звезда.

Джомми лежал очень тихо, пытаясь проследить взглядом, куда улетел этот странный корабль. Он был готов поклясться, что это был космический корабль. Значит, слэны реализовали вековую мечту — управляемые полеты к другим планетам. Если так, то как им удалось удержать это в секрете от людей? И что делали истинные слэны?

Он снова услышал скребущий звук и подполз к краю крыши посмотреть напротив. Джомми успел увидеть, как зияющая чернота уменьшилась, когда два огромных металлических листа сдвинулись и крыша вновь стала целой.

Джомми переждал несколько мгновений, затем напряг мускулы и прыгнул. Теперь у него была одна цель: побыстрее вернуться к Бабушке самым окольным путем. Задние дворы, боковые улочки — вот его дорога, потому что легкость, с которой он убежал от слэнов, вдруг стала казаться подозрительной. Если, конечно, они не отважились выставить охрану из боязни выдать свой секрет людям.

Какова бы ни была причина, стало ясно, что он отчаянно нуждался в Бабушкином маленьком безопасном домике. У него не было желания впутываться в столь сложную проблему, которой стал треугольник: человек — слэн — слэн без усиков. Нет, нет, пока он не вырастет и не сравняется по остроте ума с теми, что сражались в этой непрекращающейся смертельной схватке.

Обратно к Бабушке и по дороге заскочить в магазин. Надо было торопиться. В одиннадцать магазин закроется.

В магазине Джомми не решился идти мимо ювелирного отдела, потому что продавщица, которая не любила маленьких мальчиков, была до сих пор на работе. На других прилавках тоже был богатый ассортимент, и он быстро выбрал что получше из их мелкой розницы. Тем не менее он заметил про себя, что ему стоит приходить пораньше, до пяти часов, когда на работу выходила вечерняя смена. Иначе эта продавщица могла оказаться помехой.

Набив карманы ворованным товаром, он осторожно направился к ближайшему выходу, потом остановился, когда мужчина средних лет, с брюшком, задумчиво прошел мимо. Он был главным бухгалтером магазина, и он думал о четырехстах тысячах долларов, которые на ночь останутся в сейфе. В его мыслях был также шифр сейфа.

Джомми поспешил дальше, но ему стало противно от собственной недальновидности. Как глупо воровать вещи, которые потом надо продать с огромным риском для обеих сторон, по сравнению с простым делом — взять столько денег, сколько хочешь.

Бабушка все еще ждала там, где он ее оставил, но ее мысли так смешались, что Джомми пришлось ждать, пока она заговорит, прежде чем он понял, что от него хотят.

— Быстрее, — хрипло сказала она, — залезай под одеяла. Здесь только что был полицейский и велел Бабушке убираться.

Они отъехали по крайней мере милю, когда она остановила телегу и, рыча, сорвала с него одеяло.

— Неблагодарная скотина, где ты шлялся?

Джомми не стал тратить слов. Его презрение к ней было слишком велико, чтобы разговаривать дольше, чем нужно. Он вздрогнул, когда увидел, с какой жадностью она набросилась на сокровища, которые он вывалил ей на колени. Быстро она оценила каждый предмет и бережно сложила их в двойное дно, приделанное под телегой.

— По крайней мере двести долларов для старой Бабушки! — весело сказала она. — Столько даст Бабушке за это Старый Финн. Да, Бабушка поступила умно, когда поймала молоденького слэна. Он заработает не десять, а двадцать тысяч долларов в год для нее. Подумать только, они предлагали всего десять тысяч долларов в награду за него! Лучше бы дали миллион.

— Я могу поработать еще лучше, чем теперь, — начал разговор Джомми. Ему было все равно, когда рассказывать ей о сейфе в магазине, и что больше не нужно было заниматься кражами по магазинам. — В этом сейфе около четырехсот тысяч, — закончил он. — Я могу их взять сегодня ночью. Я заберусь с обратной стороны здания к какому-нибудь окну, вырежу отверстие в нем… у тебя есть где-нибудь стеклорез?

— Бабушка достанет стеклорез! — в экстазе выдохнула старуха. От радости она раскачивалась в разные стороны. — Ох, ох, Бабушка рада. Но теперь Бабушке понятно, почему люди стреляют слэнов. Они слишком опасны. Конечно, ведь они могут украсть весь мир. Они уже пробовали, в самом начале.

— Я об этом… мало знаю, — медленно произнес Джомми. Как ему хотелось, чтобы Бабушка знала об этом все, но он видел, что она не знает. В ее мозгу было лишь смутное представление о том времени, когда слэны (в этом их обвиняли люди) пытались завоевать мир. Она знала не больше, чем он, не больше, чем остальная масса невежественного народа.

Какова же правда? Была ли когда-нибудь война между слэнами и людьми? Или это была та же пропаганда, как эти ужасные россказни о том, что слэны делали с младенцами? Джомми увидел, что мысли Бабушки опять перескочили на деньги в магазине.

— Всего лишь четыре тысячи! — резко сказала она. — Не может быть. Они должны каждый день выручать сотни тысяч, миллионы!

— Они не хранят все деньги в магазине, — солгал Джомми, и, к счастью, старуха приняла это объяснение.

Пока телега катилась дальше, он думал о лжи. Джомми солгал почти автоматически. Теперь он видел, что сделал это из самосохранения. Если бы старуха сразу разбогатела, вскоре она начала бы думать, как бы предать его.

Было совершенно необходимо, чтобы в течение последующих шести лет он жил в безопасности в домике Бабушки. Таким образом, вставал вопрос: сколь малым она будет удовлетворена? Каким-то образом ему было необходимо найти среднее между ее ненасытной жадностью и собственными нуждами.

Страшно подумать, насколько это увеличивало опасность. В этой женщине жил невообразимый эгоизм и достаточная доля трусости, которая могла взметнуться панической волной страха и уничтожить его, прежде чем он до конца поймет грозящую опасность. Это было несомненно. Среди неизвестных факторов, висящих над шестью годами, отделяющими его от могучей науки его отца, эта мрачная мошенница выступала как наиболее опасный и наиболее непредсказуемый фактор.