Глава 9
Форрестер мог выполнять свои новые обязанности в любом месте. Но он решил вернуться домой, где при помощи джоймейкера и видеостены получил представление о том, кто такие сириане и что они делают на Земле.
Он выяснил, что их было одиннадцать. Они не являлись туристами или дипломатами. Они были пленными.
Тридцать лет назад первые человеческие звездолеты вошли в контакт с форпостами цивилизации сириан. Эта цивилизация по технологическому развитию была похожа на земную, но отличалась негуманоидностью и социальным развитием. Экспедиция землян, исследуя планеты других звездных систем, обнаружила сирианский корабль в районе орбитального круга.
Форрестер, получив эту информацию, обнаружил в своих знаниях огромный пробел. Почему никто никогда не рассказывал ему о межзвездных исследовательских полетах? Где находились эти планетные системы? Что такое орбитальный круг? Все это озадачило и сконфузило Форрестера. Очевидно, круг не принадлежал ни сирианам, ни землянам. Но он решил не перегружать себя такими вопросами и сосредоточился на первой встрече с сирианами.
Земной корабль напоминал зверолова. И когда зверь был обнаружен, то нажали на все кнопки. Командир вряд ли имел подробные инструкции на случай встречи с чужаками, но времени не терял. Он не стал подробно рассчитывать все возможные варианты. Земной корабль обрушил на сириан всю свою мощь: лазеры и снаряды, ракеты и энергоэмиттеры и многие другие приспособления для уничтожения. Сириане не имели никаких шансов. За исключением немногих, находившихся в космических резервуарах (аналогах земных скафандров), сириане погибли вместе со своим кораблем.
Земляне погрузили на борт корабля уцелевших и вернулись на родную планету. (Годы спустя, исследовательский зонд осторожно обследовал место происшествия. Он обнаружил, что осколки сирианского корабля исчезли, очевидно их забрали спасатели… или что-то вроде этого. После этого зонд вернулся к Земле.)
Четырнадцать сириан уцелели после нападения. Одиннадцать из них до сих пор жили на Земле.
Форрестер, просматривая пленку на экране видеостены, под бодрое бормотание джоймейкера, почувствовал симпатию к чужакам. Тридцать лет плена! Сейчас они уже состарились. На что они надеются? «Может они уже отчаялись вернуться домой или в то место, что было для них домом?
Джоймейкер об этом не рассказывал. Он известил только о том, что сириан внимательно изучили и после дискуссий… освободили. Под домашний арест.
Парламент Движений принял закон относительно сириан. Первое. С этого момента им запрещены всякие контакты с родной планетой. Можно было считать, что сириане, может быть, и не стали бы нападать на Землю, если бы не такой трагический первый контакт. Второе. Сириане никогда не вернутся домой. Третье. Подготовиться к отражению нападения с надеждой, что оно не состоится.
Сириан распределили по всей планете, по одному в крупном городе. Их обеспечили крупными субсидиями, хорошим жилищем, всем, кроме свободы передвижения и общения. За каждым велось непрерывное наблюдение и не только при помощи джоймейкеров. Трансляторы, вживленные в нервную систему, постоянно поддерживали связь с центральной компьютерной сетью. В любую секунду можно было определить точное местонахождение каждого из них. Для них установили запретные зоны: ракетодромы, атомные электростанции и дюжина других подобных объектов. В случае неподчинения им» посылалось предупреждение. Если это не давало результатов, то в их нервную систему посылался болевой импульс. А если и это не помогало или транслятор терял связь с компьютерной сетью, они уничтожались. Трое чужаков уже погибло по этим причинам.
Раздался мелодичный сигнал. На видеостене замелькали изображения, и Форрестер лицом к лицу встретился со своим боссом.
Он внимательно разглядывал изображение. Возможно, это тот самый сирианин. Но теперь он рассматривал его дюжиной маленьких глаз, расположенных вокруг шеи. Сирианин сказал:
— Ваше имя, — голос звучал глухо и без акцента, — Чарльз Дэлглиш Форрестер, и вы работаете на меня и называете меня Эс-Четыре.
Голос напоминал речитатив робота. Джоймейкер работал лучше..
— Хорошо, Эс-Четыре, — сказал Форрестер.
— Вы расскажите мне о себе.
Это было понятно и закономерно.
— Хорошо, Эс-Четыре. С чего я должен начать?
— Вы расскажите мне о себе.
Щупальца медленно извивались, глаза мигали, словно лампочки на компьютере. Он допустил ошибку с голосом, подумалось Форрестеру. Он напоминал дубляж фильма на последнем просмотре… словно вернулись иностранные фильмы и последние просмотры…
— Хорошо, — сказал Форрестер задумчиво. — Я начну с момента своего рождения. Это было девятнадцатого марта 1932 года. Мой отец, архитектор, был тогда безработным. Позже он контролировал работу над проектом для ВПА. Моя мать…
— Ты расскажи про ВПА, — прервал его сирианин.
— Это государственное агентство, предназначенное для решения вопросов безработицы во время депрессии. Понимаешь, в те годы циклические колебания в экономике…
— Мне не нужны лекции, — снова прервал сирианин. — Объясни сущность букв ВПА и их функции.
Растерянно Форрестер попытался объяснить сущность и задачи программы. Но нужны были только конкретные факты. Сирианина не интересовали экскурсы Форрестера в экономическую теорию. Возможно, у него были собственные и получше. Но его явно заинтересовали несколько шуток от ВПА, вроде уборки мусора, когда один из сотрудников упал, из-за того, что товарищ выбил у него швабру из-под локтя. Сирианин бесстрастно слушал Форрестера. Но когда тот дошел до школьного выпускного бала прервал его, сказав:
— Вы расскажете мне это в другое время, — после чего исчез.
Форрестер получил огромное удовольствие. Раньше он никогда не разговаривал с сирианином.
Несмотря на романтический восторг детей, Эдна не одобрила поступок Форрестера. Категорически.
— Дорогой Чарльз, — патетически сказала она, — они же враги. Люди могут сказать, что ты поступаешь плохо.
— Если они представляют опасность, то почему они не в концентрационном лагере?
— Чарльз! Ты снова поступаешь, как камикадзе!
— Или почему нет закона, запрещающего на них работать?
Она отломила кусочек, напоминающий засахаренную орхидею, и с нежностью посмотрела на Форрестера.
— Чарльз! Человеческое общество это не только законы. Ты должен помнить о принципах. Есть стандарты хорошего и плохого, и цивилизованные люди им следуют.
Форрестер проворчал:
— Да, понятно. Хорошо, когда на меня нападают. Плохо, когда я пытаюсь защищаться.
— Чарльз, камикадзе! Я только хотела объяснить, что тот же Тайко платил бы тебе не меньше сирианина. Но эта работа была бы важна для общества…
— Потный Тайко! — выругался Форрестер, вызывая смех у Эдны. — Я сам во всем разберусь!
Эдна дружески выпроводила его, сославшись на важную встречу. Он не задавал вопросов, плохо понимая, над чем она работает. Он не стал расспрашивать ее о кровлинге и не напомнил предложение о выборе имени. Он был доволен, что сама она об этом не вспомнила.
К тому же он хотел побольше поговорить с детьми.
Они помогли ему узнать о сирианине больше, чем сирианин мог узнать о Форрестере. Дети буквально забросали его информацией. Было нетрудно получить полное представление. Но существенных фактов было мало. Так, все пленники были одного пола. Ученые до сих пор вели жаркие дискуссии, пытаясь выяснить, какой же это пол. Неизвестна была структура и устройство семьи. Но, по всей видимости, сирианина на Земле этот вопрос никак не беспокоил, во всяком случае внешне. Форрестер недовольно дослушал информацию, так как ему показалось, что некоторые факты опущены. Он сказал:
— Вы утверждаете, что единственный контакт закончился убийством и больше никаких попыток не было?
— Нет, Чарльз! — снисходительно заметил мальчик. — Мы дистанционно исследовали их родную планету. Но это опасно, если верить официальным сообщениям. Такие попытки прекратили. Но я бы их продолжил.
— Как и в хромосфере Мира Цети, — оживленно добавила девочка.
— Что?
Мальчик усмехнулся.
— Да. Это было весело. Это было экзаменационное путешествие в нашем классе.
— Пот! — возбужденно крикнула девочка. — Было бы хорошо, если бы Форрестер попутешествовал с нами. Ему бы это понравилось!
Но Форрестер не хотел ничего обещать. Он неуверенно сказал:
— Да, разумеется. Но сейчас у меня мало времени. Но может мне и удастся выкроить часок…
— Пот, Чарльз, — нетерпеливо сказал мальчик, — это совсем не займет времени. Ты же не отправишься в космос. Это модель.
— Но все очень натурально, — добавила девочка.
— Все записано на пленку, — пояснил мальчик покровительственно.
— Запускай, — возбужденно попросила девочка. — Пожалуйста, Тант, ты ведь обещал!
Мальчик пожал плечами и хитро скосил Глаза на Форрестера. Затем взял детский джоймейкер и нажал кнопку на приборной доске.
Детская комната исчезла. Их окружила серая раскаленная стена. Это было очень правдоподобно.
Форрестер и дети находились на мостике космического корабля. Игрушки исчезли, появились блестящие металлом приборы и странного вида механизмы. Через кристаллические иллюминаторы была видна звездная хромосфера.
Форрестер инстинктивно отпрянул от жара звезды, но вскоре успокоился. Это всего лишь иллюзия. Но очень правдоподобная.
— Боже! — воскликнул он. — Но как все это делается?
— Пот, я не знаю, — поморщился мальчик. — Это девятифазный уровень. Спроси свой джоймейкер.
— Эй, машина! Что это такое?
Голос джоймейкера был спокоен.
— Феномен, изучаемый вами, Человек Форрестер, это световая проекция вибрационной занавеси. Интерференция продуцирует виртуальное изображение на поверхности оптической сферы, в геометрическом центре которой находитесь вы с компаньонами. Наблюдаемая вами модель — это отредактированное и упрощенное изображение сканирования сирианским кораблем атмосферы звезды…
— Хватит! — вмешался Форрестер. — Мне больше нравятся ответы детей.
Но мальчик строго сказал:
— Приготовься, Чарльз. Сейчас стартуем. Смотри, сирианский термоустойчивый разведывательный корабль, сейчас мы его перехватим.
Резкий голос прохрипел:
— Буксировщик «Джиммел»! У соседнего корабля неполадки. Приготовьтесь к стыковке и эвакуации!
— Да! — закричал мальчик. — Начинай поисковую процедуру, Тант. Веди наблюдение, Чарльз!
Его руки замелькали над клавиатурой, которая появилась всего мгновение назад. Действовал он оперативно, и когда активизировал контур, то корабль начал производить маневры. После разворота воображаемый корабль пронзил фонтаны горящего газа.
Форрестер восхищался совершенством иллюзии. Здесь все, кроме тепла и движений, было выполнено безупречно. Он почти чувствовал движение корабля, подчинявшегося легким прикосновениям к клавишам.
Очевидно, они являлись частью эскадры, участвовавшей в авантюрной, беспорядочной миссии. Форрестер не видел ничего похожего на сириан. Только похожие на змей клубы газа, сквозь который они продирались. Но он ощущал присутствие иллюзорных кораблей вокруг. Динамик доносил команды, переговоры между «кораблями» и прочие звуки. Панель показывала их положение, высоту и траекторию полета в атомарных газах раскаленного океана пламени Мира Цети.
Форрестер спросил:
— Тант! Что я должен делать дальше?
— Смотри глазами! — прошипел мальчик, все внимание которого занимал пульт управления. — Не мешай мне, человек!
Но его сестра крикнула:
— Я вижу! Я вижу, Тант! Посмотри туда!
— О, пот, — простонал он. — Когда ты научишься правильно докладывать?
Она сдержалась.
— Цель обнаружена. Вектор семь, кажется. Наклонение… мгм… небольшое.
— Приготовиться к стыковке, — скомандовал мальчик.
Из-за фонтана красного пламени показалось и вновь исчезло червеобразное тело корабля. Струи огня раскачивали их буксировщик. Черная металлическая обшивка, порталы иллюминаторов, черная корма, где сопла выбрасывали черный шлейф в ослепительно яркую хромосферу. Двигатели смолкли, и голос прохрипел:
— Поторопитесь, «Джиммел»! Мы долго не продержимся!
Они приблизились к отбившемуся «кораблю». Струи раскаленного газа раскачивали их буксировщик. Форрестер остолбенел. Беспомощно застыл искалеченный «корабль». Но за ним сквозь хромосферу, затмевая вспышки радиации, надвигалось нечто страшное, враждебное…
— Боже! — закричал он. — Это сириане!
И тут изображение задрожало и исчезло.
Они вернулись в детскую комнату. На мгновение Форрестер ослеп, но затем его усталые оптические центры начали восстанавливаться. Он увидел видеостену, обстановку, знакомые детские лица. Экспедиция закончилась.
— Весело? — спросила девочка, радостно подпрыгивая. — Правда, Чарльз? Правда, весело?
Но ее брат с отвращением считывал результаты.
— Тант! — прошипел он. — Ты бы лучше помолчала! Неужели ты не видишь? Мы опоздали. Из экипажа в три человека двое погибло… а мы так и не настигли сириан. Из-за него.
— Извини, Тант, в следующий раз я буду смотреть лучше, — сказала покаянно девочка.
— Это не из-за тебя, — он посмотрел на Форрестера и с горечью сказал: — Нормативы установлены для трех человек. Будто он мог помочь.
Задумчиво Форрестер взял джоймейкер, выбрал кнопку, приставил отверстием к точке под ухом и включил. Он не был уверен в том, что выбрал подходящую для данного случая смесь, но надеялся, что получит спокойствие, счастье и уверенность. Вместо этого он получил дозу эйфорика, но сейчас годилось и это.
Он робко сказал:
— Извините, что я вам помешал.
— Твоей вины нет. Просто нам было лучше не брать тебя с собой.
— Но я так и не увидела сириан, — грустно заметила девочка.
— Я думаю, что видел. Большой блестящий корабль? Двигавшийся на нас?
Мальчик оживился.
— Серьезно? Может быть, все не так уж и плохо. Ты слышал монитор?
Он слушал обучающую машину, косясь на Форрестера, и улыбнулся, когда утих металлический голос.
— Мы получили условное разрешение, — счастливо сказал мальчик. — Продолжим на следующей неделе, Тант. На результат.
— Прекрасно!
Форрестер, покашливая, прочистил горло.
— Теперь вы расскажете мне о своих занятиях? — спросил он.
Голос мальчика приобрел наставительный оттенок:
— Это была имитация экспедиции к сирианской исследовательской партии в хромосфере Мира Цети. Я думал, что ты об этом знал. Основано на реальных наблюдениях, но вариационно смещено в направлении конфликта между кораблями.
— Ну…
Мальчик озадаченно посмотрел на него и добавил:
— Понимаешь, Чарльз, мы получаем оценки в этих имитациях. Но все было в порядке. Ты нас не подвел.
— Понятно. — Форрестеру пришла в голову новая Идея. Конечно, спокойствие — результат действия струи джоймейкера, но… — Не могли бы вы показать мне что-нибудь другое о сирианах? Чтобы я мог рассмотреть получше. Вроде первого контакта?
— Нет. — Мальчик посмотрел на сестру. — Это вина Тант, разумеется. Она плакала, когда убивали сириан. Теперь мы должны немного подрасти, чтобы снова это посмотреть.
Девочка наклонила голову.
— Я тогда огорчилась, — сказала она виновато. — Но, Чарльз, — мы можем показать тебе что-нибудь другое. Хочешь увидеть кокосовый орех на Дуне?
— Что?
— О, пот. Смотри. — Мальчик задумчиво почесал ухо и что-то сказал детскому джоймейкеру. Видеостена снова затуманилась.
— Предположительно это артефакт, похожий на тот, что разыскивали сириане в Мире Цети, — сказал он, оглядываясь и манипулируя с обучающей машиной. — Мы, к сожалению, о нем мало знаем. Он не сирианский. Он не наш. Никто о нем толком ничего не знает, но их много. И сириане тоже о них ничего не знают. Они древние. И этот самый ближний.
Видеостена показала обратную сторону Луны. Они увидели терминатор, который разделял хрустальные пики между кратерами и черноту лунной ночи. Они увидели котловину в кратере, в которой передвигались какие-то фигуры.
— Это запись, — сказал мальчик. — Без эффекта присутствия. Можно смотреть ее сколько хочешь.
Они увидели в кратере купола. Наверное, это были лаборатории или жилища ученых, изучавших «артефакт», расположенный в центре экрана… или тех, кто пытался изучать его раньше.
С первого взгляда предмет напоминал кокосовый орех. Но можно было сравнить его и с чем-нибудь другим.
Больше всего он напоминал волосатое яйцо. Повисшие усики были явно не органическими. Во всяком случае, так показалось Форрестеру. Они напоминали стекло своей яркостью, зеркальностью и рефракцией в солнечном свете, разноцветный фонтан. Размером лежавший на скале объект был с локомотив.
— Он пуст, — сказала девочка. — Так же, как и все остальные.
— Но кто они такие?
Девочка хихикнула.
— Если узнаешь, то расскажи нам. Мы сразу получим двенадцатую фазу.
Но мальчик мягко добавил:
— Ты знаешь теперь о них столько же, сколько и все остальные.
— Но сириане…
— Нет, Чарльз. Сириане появились позже. А этой вещи не менее двух гигалет. — Он погасил экран и радостно сказал: — Чтобы ты еще хотел узнать?
Но сделать ничего не смог. У Форрестера было слишком много вопросов. Сейчас он понял, какими ничтожно малыми были его знания.
Странно, что до этого он не задумывался о том, как много происходит событий за то время, пока человек спит в гелиевой ванне Западного Филиала. Ему нравились журнальные истории: переворачиваешь страницу — и сразу прошло десять лет, и у тебя возникает уверенность, что прошедшие годы не имеют никакой ценности. Ведь если бы это было не так, то автор постарался бы их описать.
Но прошло гораздо больше десяти лет. И эти годы были важны. И нет автора, который бы их описал.
