37
В дверь постучали. Даги Нгоро оторвал глаза от каракулей письменного донесения полицейского, стоявшего по стойке «смирно» посреди кабинета.
—Войдите.
С довольным видом вошел Киматаре Ойбор. Он наскоро отдал честь начальнику, прикоснувшись ладонью правой руки к сердцу, а затем тыльной ее стороной ко лбу, и выразительно покосился на окаменевшего в почтительной стойке полицейского.
—Я разберусь позже. Вызову, если потребуетесь. Идите, — сказал Нгоро полицейскому с таким жестом, каким смахивают фигуры с шахматной доски после неудачной партии.
Когда посторонний вышел, чеканя шаг, как это повелось в управлении после памятной «головомойки» старшего инспектора по поводу слабой дисциплины, Киматаре Ойбор вынул из нагрудного кармана пресловутую зажигалку и протянул ее вышедшему из-за стола Нгоро.
—Этот предмет сделал меня банкротом, гражданин капитан.
—Что это? А... нашли наконец. Та самая?
—Так точно.
—Ну-ка, ну-ка...
Даги Нгоро некоторое время перебрасывал маленькое и изящное изделие из серебра с ладони на ладонь, словно соображал, как поступить дальше, затем повертел перед глазами и произнес:
—Вот она какая, наша улика. Сделано в Гонконге... далеко...
Сержант молчал.
Нгоро вынул из ящика стола лупу и подошел к окну, чтобы рассмотреть зажигалку получше.
Он рассматривал ее, привалившись животом к подоконнику, так внимательно и долго, как, вероятно, изучает фанатичный биолог неведомую бациллу, внезапно обнаруженную в поле микроскопа.
Киматаре Ойбор наблюдал, как он ее рассматривает. Потом не выдержал и спросил:
—Я вам больше не нужен, гражданин капитан?
—Нужны, — обернулся к нему Нгоро с поощрительной улыбкой, — чувствую, вы мне всегда будете нужны, сержант. Молодцом. Это уже очень серьезная находка. Возвращаю ее вам с уверенностью, что вы знаете, как использовать ее в деле. Пусть немедленно сделают снимки, и приступайте.
—Виноват, мой капитан, но я понятия не имею, как ею воспользоваться. На ней уже ничего стоящего не прочесть после стольких пальцев.
— Полноте, есть другие возможности.
—Уверяю вас, ума не приложу, как все же ею воспользоваться?
—А экспедиция? А подозрительный янки на месте убитого? А его покровитель из «Масаи»? А двадцать шесть процентов белого населения? А девчонка из «Абреже», наш агент в Аномо? А гангстерские гнезда в тайных притонах и открытых борделях под вывесками «салонов для массажа»? А Интерпол? А долгосрочные туристы? А спортивные связи с Викторией и Дальним Востоком вообще? А лавки антикваров? — Нгоро размашисто шагал из угла в угол, как проделывал это всегда в моменты сильного возбуждения. — Достаточно? Или вы все еще будете утверждать, будто не имеете понятия, к чему приложить свой разум и профессиональное чутье?
—Мне казалось, у вас уже заготовлены указания на этот счет.
—Ну хорошо. Начните с экспедиции. Обсудим вместе. Садитесь.
Оба и не подозревали, что в это самое время, схоронясь в густой листве высокого дерева, замирая от сознания отчаянной своей смелости, совершенно несвойственной ему, напряженно следил за их окном не кто иной, как папаша Гикуйю, владелец ночного бара на весьма отдаленной от четвертого зонального полицейского управления улице Капуцинов. Бинокль едва не вываливался из его дрожащих рук.
