9
– Вообще–то доказывать не обязан, но я докажу. Так, по порядку. Дай–ка сумочку…
– Пожалуйста.
– Смотри. Ремень был не оборван, а срезан острой бритвой.
– Кем срезан?
– Им, Валерием.
– Зачем, если он сам ее и принес.
– Чтобы с тобой познакомиться.
– Зачем со мной знакомиться?
– Подожди, до этого мы еще дойдем… Ты говорила, что он всегда носил темные очки. Зачем?
– Многие носят.
– Чтобы его не узнали. К таким темным очкам прибавь клееные усики, фальшивую бородку и парик с волосами до плеч. Неужели ты этого не заметила?
– Мне казалось, что они ему, эти бородки, как–то не идут.
– Дальше. На какие деньги он шиковал? Неужели хватило бы родительской помощи?
– А на какие?
– На вырученные от продажи краденых картин и церковной утвари. Кстати, тот крестик на груди похищен из собора.
– Он его почему–то надевал не всегда.
– И покрасоваться хотелось, и боялся – крестик–то в розыске. Дальше. Такой состоятельный человек, а в квартире убого. Почему? Потому что квартира ему нужна лишь на короткое время. Зачем городить комфорт, если не сегодня завтра надо смываться.
– Я предлагала купить большой холодильник…
– Какой там холодильник, если кнопки на полу.
– А при чем тут кнопки?
– Определенное число кнопок рассыпал в передней у порога. Потом их пересчитывал. Если кнопок не хватало, то кто–то приходил и унес их на ботинках. Старый прием.
– Господи…
– Дальше. Ты говорила, что он внезапно уходил. Мол, творческое вдохновение… Не вдохновение, а слежка ему чудилась.
– Слежка… кого?
– Милиции. Валерий в розыске, как и его крестик.
– Что вы говорите…
– Нина, а ведь он тебе рассказывал и про слежку, и про свою судьбу…
– Никогда!
– А про магическую цифру семь?
– Это же так, шутка или суеверие.
– Давай разберем. Роковое совпадение семи обстоятельств. Первое. Страшный сон про черного осьминога с щупальцами… Предчувствие было на грани ожидания. Дневные страхи превращались в ночные кошмары. Дальше. Неотвязный человек с соколиным глазом, который встретится дважды или трижды… Это же сотрудник уголовного розыска.
– Они разве красавцы?
– Нина, под соколиным взглядом он имел в виду не красоту, не соколика, а зоркий взгляд. Что там третье?
– Казенная бумага с орлом.
– Орел – это герб. Казенная бумага… Повестка или постановление на арест. Четвертое, по–моему, ночной звонок судьбы. Ну, это ночной звонок милиции в дверь. И пятое к тому же: вкрадчивый скрип тормозов. Это оперативная машина. Что там шестое?
– Каменный холод в сердце?
– Понятно, страх.
– А как вы объясните седьмое: зеленая звезда на бледно–зеленом небе?
– Это для романтичности. Помните, он не боялся их по одному, а только при совпадении. Выходит, Нина, все семь магических обстоятельств имели в виду одно обстоятельство – арест.
– Боже, какой–то сумасшедший сон…
– Нина, пора просыпаться.
– Но я же видела студенческий билет! Сараев Валерий Константинович…
– Сараев Валерий Константинович, студент Академии художеств, скончался два года назад от гнойного перитонита.
– А кто же… Валерий?
– Куфелкин Валерий Герасимович.
– А кто же он, кто?
– Рецидивист.
– Да откуда он взялся, где родился, где крестился?..
– Родом из Сибири, из небольшого поселка. В свое время кончил Художественно–промышленное училище. Какое–то время работал оформителем. Ну а потом сбился с панталыку. Первая кража, судимость… Так и пошло.
– А родители?
– Отца не было. Мать работала кладовщицей. Говорят, любила выпить.
– А другие родственники есть?
– Брат, но вроде бы тоже спился.
– Вот видите!
– Что я вижу?
– В каких условиях он вырос…
– А, эпоха застоя и культа?
– Парнишка оступился, а его сразу посадили.
– Сразу не посадили, дали условно.
– Отца нет, мать пьет, брат пьет… Вырос в сибирском поселке. Знаю я эти поселки: там или судимые, или пьяницы.
– Занимаюсь расследованием более двадцати лет. Не убийства меня поражают и не крупные хищения, не мафия и не взятки… Все двадцать лет поражает отношение к преступникам. Сочувствие к преступнику и равнодушие к потерпевшему! Я рассказал тебе про рецидивиста… Какая же твоя первая реакция? Он не виноват – условия виноваты.
– А разве условия ни при чем?
– При чем, тысячу раз при чем! Ну а сам–то человек? Пешка в руках других? Раб обстоятельств? Пушинка на ветру? Черт возьми, не было и не может быть жизни, в которой текло бы все гладко! Все и всех можно оправдать!
– Сергей Георгиевич, чего вы так кипятитесь? Забыли, что он для меня человек не посторонний…
– Верно, забыл.
– И еще одно вы забыли. Рецидивист, преступник… Был..
– Как понимать «был»?
– Раньше, когда–то.
– А теперь преступником быть перестал?
– Да, перестал.
– Почему же?
– Встретился со мной.
– Так. Перевоспитала?
– Не перевоспитала, а вы забываете про любовь.
– А что любовь?
– Она меняет человека.
– Да, изменила…
– Зря усмехаетесь… Хотя вам про любовь не понять.
– Почему же?
– Вы старый.
– Во–первых, я не старый. Во–вторых… Ладно, о любви мы еще поговорим.
– Теперь Валерий не способен ни на какие преступления.
– Именно теперь он его и совершил.
– Когда? Мы почти каждый день были вместе.
– А он его совершил вместе с тобой.
– Чушь какая–то…
– И ты ему помогла.
– Вы с ума сошли!
– Куфелкин Валерий Герасимович вместе с тобой похитил из музея картину Ольхина «Закат на море».
