Было уже поздно, мне очень, очень хотелось поскорее вернуться в Калниене, и все-таки я не мог уехать из колхоза, не проверив кое-каких фактов.

Я узнал, где живут те три девушки, работающие на животноводческой ферме, которые нашли труп. Поехал к Рите — она жила всех ближе.

Мне посчастливилось застать ее. Правда, она спешила на репетицию хора в колхозный клуб, и я пообещал отвезти ее на машине. Достав из кармана камешек я повертел его перед глазами Риты.

— Вы никогда не видели раньше эту штучку?

— Нет. А что это? Какое-то украшение, только — ой, какая страшная рожа!

— Жаль, — сказал я и спрятал камешек в карман. Заворачивать его по всем правилам в платок или мягкую бумагу не имело смысла: у маленьких Смилтыней камешек, без сомнений, уже столько ходил по рукам, что искать на нем нужные отпечатки пальцев было бы бесполезно. — Ну тогда расскажите мне, Рита, еще раз все по порядку, не спеша, не пропуская ни одной мелочи: как вы днем третьего октября увидали мертвого Ванадзиня, как поехали обратно и что делали потом...

Девушка стала рассказывать. Теперь она не волновалась, как в тот день, и рассказывала обо всем действительно неторопливо и обстоятельно. Особенно насторожился я к концу рассказа.

— Ну, и... первым, кого мы увидели у фермы, был Клява. Он...

— Простите, — перебил я. — Не могли бы вы рассказывать дальше еще подробнее? Опишите, как выглядел Клява, в каком он был настроении. Попробуйте вспомнить каждое его слово!

Рита удивленно посмотрела на меня, подумала и сказала:

— Клява?.. Он как раз возился с дверью, чинил ее. Мне еще запомнилось, он был какой-то странный, раздраженный... Еще когда мы только собирались ехать за жмыхами, он велел Сподре придержать доску, пока он завинтит шуруп, а доска выскользнула у нее из рук, и он стал ругаться. Вообще он нас никогда не ругал, если у нас что-то не получалось.

— Хорошо. Дальше!

— Ну и вот... Мы, значит, подъехали, выскочили из телеги и все наперебой стали рассказывать о том, что увидели у дороги. Клява сперва ничего, только ворчал про себя что-то, переспросил, мертвый ли тот человек... Потом обронил вроде так, невзначай: «Надо же что-то делать!» — только, наверно, еще не придумал что. Поднял молоток, который перед тем бросил в траву, и давай заколачивать в дверь гвоздь. А мы как дуры топчемся вокруг него, глаз не сводим, ждем, что ж он такое придумает, — как будто у самих нет головы на плечах... Тем временем наша лошадь, наверно, почуяла, что ее оставили без присмотра, и пошла себе; я схватила вожжи, а Инта говорит: «Да привяжи ты ее!» Ну, я поехала к коновязи... А Клява все заколачивает этот гвоздь. Я привязала лошадь, и мы стали говорить с девушками. Сподра считала, что надо позвонить Дамбиту. На ферме телефона нет, я опять бросилась лошадь отвязывать. Тогда Сподра — она у нас самая рассудительная, не так-то легко теряет голову — напомнила что у Клявы же есть велосипед... И тут как раз сам Клява, ведя за руль свой велосипед, большими шагами подошел к нам и давай кричать, как же это, бросили в лесу раненого человека, может, ему еще помочь можно. Чего мы тут стали, раскудахтались, как куры. Вскочил на велосипед и куда-то уехал... Нам стыдно стало, что сами не подумали о помощи. Очень стыдно стало! И тут мы увидели — Ян Земит идет: он спросил, что случилось, мы рассказали и вместе с ним поехали на то место. Лошадь вовсю нахлестывали... И все равно — поздно оказалось! Земит помог нам отвезти Ванадзиня в медпункт...

— Все понятно, спасибо, — сказал я. — Еще два-три вопроса. Когда вы там привязывали и отвязывали лошадь и разговаривали с девушками, в тот момент вы могли видеть Кляву?

— Нет, — ответила девушка уверенно, — коновязь же находится на другом краю фермы.

— А если бы, скажем, в ту минуту Клява с кем-нибудь разговаривал, вы бы услышали?

— Нет. Если б очень громко кричали, тогда...

— Последний вопрос: подъезжая к ферме, вы не видели, чтобы подходил или уходил какой-нибудь человек?

— Нет. Никого не видели.

— А что, там открытое место?

— Да... Только у самой фермы есть овражек, поросший ольхой... Там речушка течет... А так все открыто! Нет, нет, никто не подходил, никто не уходил!

Исполняя обещание, я довез Риту до клуба. Она гордо вышла из машины, огляделась, видят ли люди, с какой помпой ее сюда доставили.