Глава 20

Внутри все холодело, когда я смотрел, как острые кинжалы проносятся в воздухе, мелькая, как крылья бабочки. Одно неточное движение — и трагедия неизбежна.

Я против таких игрищ. Они не приносят позитива. Хотя смотреть на такое конечно же интересно. Кинжалы мелькают, люди сидят вытаращив глаза, получают несказанное удовольствие…мечтая о том, чтобы один из кинжалов пролетел мимо руки и вонзился в мягкую женскую плоть.

Но все обошлось. Девушки завершили свою смертельную круговерть, и важно удалились, закутавшись в свои длинные плащи.

— А теперь…смертельный номер! — завопил ведущий — Метание ножей!

О! Вот тут я встрепенулся, и так заметно, что Аллен не выдержал:

— Что, интересно? Щас увидишь! Сенель очень ловкий метатель, очень! Глянь, что щас будет!

Я и глядел. Ведущий одним движением сорвал покрывало с некого сооружения, стоящего на сцене у стены, и…я замер, мгновенно поняв, что мне предстоит увидеть. Мишень — иначе ее и не назовешь. Обычная круглая деревянная мишень с концентрическими кругами, нарисованными красной краской. Вот только от обычной мишени она отличалась тем, что на ней был нарисован контур человеческого тела, а еще — имелись кожаные «кандалы»-крепления, намертво прибитые к дереву.

— Начинаем! Зрителей прошу соблюдать тишину!

Вышла девушка, сбросила плащ…да, та самая «ворка», как ее назвал Аллен. Красивая девушка. Отвык я уже от мраморно-белых женщин, вокруг сплошные мулатки, мечта любого европейца. Белая девушка здесь экзотика! Наверное, потому ее больше всего используют в представлении. А может именно потому, что ворка? И если что, ворков не жалко?

Девушка встала на едва заметную планку, приделанную к мишени, и ведущий споро прикрепил девицу к доскам — руки, ноги, шею, за пояс. Крепко прикрепил — я это видел. Теперь она сама не сможет освободиться, что бы ни случилось. Сенель же сбросил с себя куртку, расшитую серебром, и остался по пояс голым, в одних штанах. Мускулистый, широкоплечий, он выглядел сильным и ловким, каким скорее всего и являлся. Небось, с самого детства занимается цирковым искусством.

Метатель взял со стола четыре ножа, — узкие, типичные метательные ножи без накладок на рукояти, а потом…закрутил мишень по часовой стрелке! Оказалось, эта штука еще и вращается!

— Вот, вот! Началось! — горячо шепнул Аллен.

И тут забил барабан — мерно отбивая ритм. Бум…бум…бум… От этого атмосфера как-то сразу заискрилась от напряжения, хотя и раньше была не сказать чтобы расслабленной. Здесь сидели люди, которые не раз видали смерть во всех ее проявлениях — корабелы, пираты, наемники, просто уличные бандиты, но всех заворожило это соединение красоты и смерти, опасности напоказ. Красивая женщина, барабанный бой и острые ножи — что может быть более завораживающим?

Бам! — нож с силой врезается в дерево рядом с ухом девушки. Все ахают, не в силах сдержать эмоции. Мишень-то вращается не так уж и медленно!

Бам! — второй нож торчит с другой стороны.

Бам! Бам! — нож между ног девицы, еще один прямо над макушкой.

Фффф…. — я выдохнул…сам не заметил, что сидел не дыша.

А у Сенеля в руках еще четыре ножа!

В общем, все то время, пока он метал ножи, я сидел ни жив, ни мертв…как и все зрители. Впрочем — не все. Когда Сенель метал свой двенадцатый, или четырнадцатый по счету нож (я уже сбился со счета) — в толпе зрителей кто-то вдруг заревел дурным голосом:

— Ннэээ верю! Это иллюзия!

И рука Сенеля дрогнула. Нож вонзился в мишень рядом с правой грудью девушки, в подмышке, и рассек ей кожу так, что потекла кровь — не очень сильно, но вполне заметно на фоне беломраморной, гладкой кожи.

— Я же просил молчать! — обернулся Сенель.

Из толпы послышались удары, кто-то охнул, застонал и снова наступила тишина.

Сенель закончил тогда, когда девушка была буквально окружена частоколом из ножей, повторяющим очертания ее тела. Только тогда движение все еще вращающегося диска закончилось, и через минуту девушка сошла со своего рабочего места. По боку, по бедру девчонки катились капли крови, она кусала нижнюю губу, и неловко нацепив на себя плащ, быстро унеслась вглубь трактира.

— А теперь настало время…состязаний! — объявил Сенель — Тот, кто сумеет меня превзойти, получит приз — пять золотых! Или хотя бы повторит то, что я делаю! Участие в состязании — пять статеров! Есть желающие?

Толпа загудела, заворчала…желающих почему-то не находилось, и Аллен радостно хихикнул:

— А никто не хочет так просто терять деньги! Все уже ученые! С Сенелем соревноваться в метании ножей — все равно как мочиться против ветра! Все равно с ветром не сладишь и будешь весь мокрый!

— Ну что же вы?! — радостно восклицал хозяин труппы — Неужели нет желающих попытать счастье? Неужели это так сложно?! Вот, смотрите — пять ножей, надо попасть ими в пять точек на мишени! Видите точки? Они же большие! Что трудного, господа?

— Он мишень будет крутить — вполголоса сказал Аллен — Дураков ищет!

— А ты сам покажи, как это делается! Чего зря-то воздух трясти?! — крикнули из толпы.

— Хорошо! — легко согласился Сенель — Вот, смотрите!

Он крутнул мишень, и она снова начала вращаться — так, будто была подвешена на хорошем подшипнике. Смазка? Или магия?

Я включил Видение…опа! А мужик-то маг! И как же он тогда владея магией подрезал свою помощницу? Хмм…если только не сделал этого нарочно. Чтобы создать настроение и показать, что никакой иллюзией тут не пахнет. Вот же хитрожопый тип…и девчонку не пожалел! Вон как она губы-то кусала. Больно!

А тем временем Сенель ловко, за считанные секунды вбил ножи в указанные им точки. Наверное, можно было бы это сделать без магии, но Сенель точно ей пользовался, я это видел наверняка. Другой может этого бы и не заметил, но я поймал тот момент, когда нож был подправлен невидимой рукой и послушно вонзился туда, куда хотел попасть его хозяин. Нож как бы дрогнул в своем полете, траектория изменилась совсем чуть-чуть, но ножу того вполне хватило. Я сам это делал не так давно, тренируясь в поместье Велура.

Да, Сенель сам по себе был отличным метателем, но используя магию он становился можно сказать совершенным метателем. И мало кто с ним мог бы соревноваться.

— Хорошо! Попадите хотя бы в три точки! Этого будет достаточно! Вот, смотрите — неужели вы слабее девчонки?

И я увидел, что рядом с ним стоит одна из тех девушек, что жонглировали кинжалами — небольшая девчонка с немного глуповатым, красивым личиком. Она взяла у хозяина ножи, и повинуясь его сигналу метнула их в мишень.

Я видел, как летели ножи — она бы не попала ни в одну из целей на мишени. Сенель контролировал полет ножей, четко направляя в нужную точку. Девушка «попала» в три точки — видимо чтобы не вызывать лишних вопросов, а Сенель торжествующе поднял руку:

— Ну что, вы слабее этой девчонки? Ну же, давайте!

Жулик! Вот же жулик! — хихикнул я про себя. Но представление интересное.

— Получите пять злотых за пять статеров! Ну, хорошо. Раз вы такие немощные — одна точка! Попадите хотя бы в одну из точек! И вы получите пять! Вы слышите — пять золотых!

— Ааа…да пропади все… — мужчина через стол от нас вскочил, и шагнул к Сенелю — Держи! Только золотые тоже покажи! А то может у тебя и нет никаких золотых?!

— Как это нет?! — демонстративно расхохотался метатель — Вот они! — он достал из кармана пять желтых кругляшей, поднес к лицу соискателя — Что, удостоверился?!

— Отдай их Дункасу! — подозрительно сощурил глаза мужик — Мало ли…вдруг потом сбежать надумаешь?

— Сенель никогда и ни от кого не бегает! — выпятил нижнюю губу метатель — Дункас, будь держателем кассы! Проиграю — отдай золотые победителю! Все честно!

— Хорошо! — так же громко провозгласил трактирщик — Желающие наказать этого надутого индюка получат в случае выигрыша пять золотых, свои деньги, и деньги проигравших! Ну, давайте, парни! Неужели этот самодовольный тип так и уйдет безнаказанным?! И еще — желающие сделать ставку на проигрыш или выигрыш, подходите ко мне! А подавальщицы пока разнесут вам вино и закуски! Ну не сидеть же с сухой глоткой?!

Ага…тут все понятно. Похоже, что часть этих статеров получит Дункас. Четверть? А может половину? Спектакль разыгран вполне на высоте. А может рискнуть? И вправду наказать этого типа? Уж больно он уверен в успехе, так и хочется щелкнуть его по носу!

Беру вещмешок, достаю кошель. Аллен тут же возбуждается:

— Охренел?! Никто и никогда не выигрывает у Сенеля! Это все знают! Только новички попадаются! Это же спектакль! Дункас всегда в выигрыше, и Сенель тоже! Только зря деньги профукаешь! Впрочем — это твое дело. Как хочешь. Я предупредил. Я лично ставлю на выигрыш Сенеля.

— Поставь на меня, не прогадаешь — ухмыльнулся я — Поверь мне.

Аллен посмотрел на меня пристальным взглядом, ничего не сказал и отправился делать ставку у Дункаса. А возле Сенеля уже выстроилась очередь — человек двадцать желающих попытать счастье. На удивление много! Девчонка так на них подействовала?

— А если не один попадет? — спросил высокий, стройный парень с банданой на голове — Каждому дашь по пять золотых?

— Ну, нет! — хохотнул Сенель — Я вам не имперский банк! Значит, поделят на двоих! Или на троих! Это будет справедливо!

Я ухмыльнулся — вот же жук! Эти разговоры убеждают зрителей в том, что шанс выиграть у них есть. Вон ведь чего говорит — и на двоих поделят, и на троих! Не обещает несбыточного!

Я тоже сдал свои пять статеров, и был удостоен пристального взгляда Сенеля. Может что-то заподозрил? Интересно, а все ли маги могут видеть ауру другого мага, все ли могут определить — маг он, или нет?

— Нет, не все — вдруг ответил на мой невысказанный вопрос Хенель. Подслушивает мысли, зараза! — Только маги с достаточно высоким уровнем магической силы. А еще — все лекари. Иначе как бы они лечили, если бы не видели ауру? Многие из боевых магов не видят аур своих коллег. Даже артефакторы — и то не все видят.

О как…я снова ухмыльнулся, и отправился к Дункасу, где и сделал ставку на проигрыш Сенеля — сразу тридцать статеров.

— Парень, ты в своем уме?! Тебе разве Аллен ничего не сказал?! — шепнул мне на ухо Дункас — Это заведомый проигрыш! Ставки — один к десяти, и растут! Ты спятил?! Лучше поставь на выигрыш Сенеля, хотя бы пару статеров выжмешь! Или поменьше, но зато наверняка!

Я отказываюсь, и Дункас машет рукой, мол, вали тогда отсюда. Но ставку принимает. Бизнес прежде всего!

Посчитал — двадцать девять претендентов — не считая меня. Значит — сто сорок пять статеров, или семь с небольшим золотых. А что, вполне недурная прибыль!

Смотрю за тем, что происходит, как люди метают ножи. Люди выходят, берут пять ножей и по очереди метают их во вращающийся диск. Кажется, что он вертится совсем медленно, но стоит не рассчитать — и вот уж нож на пару сантиметров левее цели. Или правее — если метнул с большим упреждением.

На самом деле метать здесь умеют, хотя до умения Сенеля или моего им очень далеко. В корпус с пяти-семи метров попадут, может даже и с десяти метров, но чтобы в глаз, или в шею…это из почти тридцати человек — человека три, не больше. Кстати, по крайней мере двое из них точно могли попасть одним ножом из пяти в искомую точку. Как я и предполагал, Сенель тихонько подправил полет их клинков в нужном направлении. Так, чтобы они едва-едва не попали. Забавно! Честно сказать, я даже наслаждался, когда наблюдал за этим цирком!

Я пошел метать в последнюю очередь. Передо мной метал старый седой наемник, и я видел — он бы точно попал в цель двумя ножами из пяти. Я видел это.

На меня Сенель взглянул без всякого интереса. В первый раз, когда он меня увидел, скорее всего, его привлекла моя внешность ворка, но потом интерес ко мне у него пропал.

В первый свой бросок я не воспользовался магией. Просто посмотрел, как летит нож, и как Сенель дает поправку полету. Делал он это в самом начале, когда видел, что нож идет в цель. А я бы точно попал. Без всякой магии. Диск вращается достаточно медленно, цель не такая уж и маленькая, и расстояние ерундовое — для меня. Почему бы и не попасть? Но метатель подправил нож, и он вонзился в мишень в сантиметре от цели — в зале загудели, послышались крики:

— Вжарь ему, музыкант! Давай! Натяни нос этому зазнайке!

Сенель посмотрел на меня уже с какой-то даже…опаской! И я понимаю его — вдруг магия не сработает? Потеряет не только взносы, но и пять золотых приза! А это очень даже приличные деньги, если не сказать — огромные!

Второй бросок Сенель тоже отклонил. И снова в самом начале полета ножа. И снова зал загудел — то ли разочарованно, то ли наоборот — радовались, что я промахнулся. Ведь большинство поставило на выигрыш Сенеля!

А вот с третьим броском я не стал церемониться. Сопроводил полет клинка до самой цели, и легко отразил слабенькое касание магической руки Сенеля. В сравнении со мной он был слаб, как ребенок! До смешного слаб!

Нож со стуком вонзился в пятнышко размером с пятирублевую российскую монету, и зал взорвался криками:

— Аааа! Твою мать! Аааа!

А я под шумок легко, за одну секунду всадил два оставшихся ножа по разным целям на мишени. Сенель мне уже не препятствовал — поздно «Боржоми» пить, когда печень уже отвалилась!

— Жулик! — тихо сказал мне Сенель, сверля глазами — Хрен тебе, а не деньги!

— Ты хочешь проблем? — так же тихо спросил я — Хочешь, всем расскажу о том, как ты надуваешь народ? Ты думаешь, мне не поверят? Посмотри на них!

Сенель бросил быстрый взгляд на ревущую, разбрасывающую дощечки-«билеты» толпу, развернулся и молча пошел к Дункасу. Коротко с ним переговорил, поглядывая на меня, и затем ушел туда, куда до этого уходили его девушки. Дункас же сделал мне знак: «Иди сюда!» — и я пошел за ним туда, где как я знал, находился его кабинет — если это можно назвать кабинетом. Нечто среднее между комнатой отдыха и рабочим офисом.

Прикрыв за мной дверь, Дункас сходу взял быка за рога:

— Ты же пользовался магией, так?

— Так — не стал спорить я — И что? Сенель тоже пользовался магией. Я ему предложил — давай, расскажу народу как ты их надуваешь. Он сразу же язык в задницу засунул — не хочется, чтобы ославили!

— Я должен был получить половину от взносов — мрачно сказал Дункас.

— Четверть. Четверть ты получишь — усмехнулся я — А еще, возьмешь свой процент с моего выигрыша в тотализатор. Ну а в следующий раз, когда Сенель устроит свое соревнование — вы с ним полностью восполните убыток, и получите гораздо больше!

— Это как? — Дункас недоуменно посмотрел на меня.

— Понимаешь, народ уже не верит, что у Сенеля можно выиграть. То есть — никто не хочет выходить и платить взносы. Скоро и совсем откажутся от такого развлечения. Отказались бы. Но теперь, когда вы начнете этот цирк в следующий раз — желающих будет в несколько раз больше! Ведь я-то выиграл! Значит, и они могут! А если я сейчас объявлю, что меня кинули с деньгами, что Сенель жулик…

— Но ты больше никогда не будешь участвовать в этом состязании! — перебил меня посветлевший Дункас — Никогда, понял?

— Понял, не дурак! — ухмыльнулся я — Не буду участвовать без вашего позволения — Твоего и Сенеля. Ведь хоть иногда-то он должен проигрывать!

Дункас расхохотался, потом вытер выступившие слезы и недоверчиво помотал головой:

— И откуда же ты такой на мою голову свалился?! Странный ты парень… Ладно, договорились. Кстати — надо будет Аллену пендаля дать — почему не предупредил, что ты из Академии!

— Там девчонка раненая…давай, я ее вылечу? — предложил я — Бесплатно, никаких денег не надо за лечение. Кстати, а что там мне причитается в тотализаторе?

А причиталось мне, как выяснилось — четыреста тридцать два статера, за вычетом десяти процентов банкомета, или как он там у них называется. Плюс пять золотых, плюс сто двенадцать статеров (вместе с моими пятью). Кстати, пытался настоять, чтобы Дункас не включал в общую сумму мой взнос в пять статеров — ну с какого хрена я буду платить процент и со своих денег? Но он лег костьми — со всей суммы, и все тут! Вообще-то я не особо так и переживал за эти гроши, но поторговаться-то надо? Ну чисто для развлечения, а то уважать не будут! Тут любят и умеют торговаться, видел на базаре целые представления, когда торгаш и покупатель виртуозно пытались развести друг друга, да так цветисто, так красиво «выпевая» оды в защиту своей позиции, что собиралась целая толпа зрителей, чтобы на это посмотреть. И делали ставки! Тутошний народ — игровой наркоман, это точно.

Итак, у меня теперь к получению пятьсот сорок четыре статера и пять золотых. Офигеть какая сумма! Богач, точно! Кстати сказать…надо будет подумать над тем, как хранить эти деньги. Вот заберутся в мою комнату воришки, да и почистят кошелечки…ищи потом, свищи! Да просто кто-нибудь случайно заглянет в мой вещмешок, или в шкаф, обнаружит там кучу монет, на которую можно прожить всю жизнь вполне безбедно, и…не надо искушать людей. Люди слабы. Вон, девчонка работает месяц за три статера. Грязь вымывает, ванну начищает. Тридцать шесть статеров в год! Меньше двух золотых! А я сейчас получу столько, сколько она не заработает и за пятнадцать лет работы! Сегодня же узнаю, как открыть счет в банке…

— А что там узнавать? — в голове послышался голос Хенеля — заходишь в имперский банк, предъявляешь жетон курсанта, и тебе открывают счет. Выдают бумагу — сколько денег от тебя приняли. И все! Захочешь получить какую-то сумму — тебе новую бумагу дадут, с перечнем остатка. И получить деньги можно в любом городе, где есть имперский банк — предъяви эту бумагу, получи деньги и новый вексель. Без твоего позволения никто деньги не получит — нужно только твое личное присутствие. У меня был счет в банке, отец настоял, чтобы я открыл.

***

Лечение не заняло много времени — под недоверчивым и еще хмурым взглядом Сенеля (ну как же, лишился кругленькой суммы!) я залечил рану девушки так, что от пореза не осталось и следа. Сложнее всего было в этом деле не смотреть на ее грудь — небольшую, крепкую, соблазнительную. Не знаю, почему, но эта девица возбуждала меня гораздо больше всех девушек, что я видел в этом мире. Может потому, что она была белая, как и я? Экзотика? Решил для себя — завтра вечером приду в трактир. Обязательно приду. Сенель, как я узнал, будет устраивать представления еще неделю, а может и дольше — пока будут желающие смотреть, так что я еще увижу эту…как ее там? Эллен! Вот! Хорошее имя…круглое такое…Эллен…Эллен…мда. Сниться теперь будет! Эх, юность, юность…тело-то считай подростка! Играй гормон!

В банке все оказалось именно так, как и сказал Хенель. Банкирам было плевать, ворк я, или дрессированная свинья из бродячего цирка — жетон предъяви, вот сюда коснись пальцем…хопа! Готово! Теперь мои данные есть в этом банке, и будут во всех других банках. Не знаю, как они это делают — курьерами, наверное. В центральный банк, в столицу, а оттуда в другие банки. Ну и вексель мне дали — на тридцать пять золотых. Я сразу сдал и те деньги, что были в кошеле Аллена. Больше сотни статеров. Хорошо здесь стоит оружие! И ведь небось дешево отдал. Впрочем — там ведь и арбалеты были, а эти штуки стоят очень дорого, особенно двухзарядные. Цена доходит и до нескольких десятков золотых. Но это уже какие-то особые, магические арбалеты, насколько я понял. Впрочем — в ценах на арбалеты не разбираюсь. Дал Аллен сотню с лишним статеров — ну и спасибо ему.

Ах да…забыл! Ведь там не только оружие было! Там еще и украшения! А также и монеты из карманов убитых! Вот откуда такая сумма и вылезла.

«Домой» шел налегке, довольный и спокойный. Ну а чего? В общем-то все, что сегодня наметил я выполнил. К отцу Хенеля сходил, все рассказал. К родителям Анны не пошел — на днях схожу. Я и с папашей призрака весь испереживался…мог ведь и вообще башки не сносить, запросто! Папаша у него чел серьезный…вжик! И ты не мужик! Успею сходить в дома Анны, несколько дней погоды не сделают.

Итак, мой социальный статус стал прочнее. Теперь у меня завелись кое-какие деньжонки — не великие, но вполне приличные. Жить можно! Дома еще лежит кубышка, плюс какие-то деньги пойдут за барахло убитых и захваченных мной киллеров — живем, братцы! Закажу себе новенький выходной костюм, буду эдакий денди! Я вообще-то люблю хорошую дорогую одежду, и никогда на нее не скупился. По большому счету мне и тратится-то было не на что. Все время в поле, в камуфляже, который дает или государство, или Контора, что впрочем практически одно и то же. Только дурак не знает, что ЧВК суть государственная структура на самообеспечении.

Ботинки куплю хорошие, выходные…можно будет девушку сводить в дорогой ресторан. Какую девушку? А неважно какую! Да хоть ту же Хельгу! Или Ану — с такой красоткой хоть куда можно идти. Одному как-то стремно. Отдыхать, так с подругой. В общем — жить хорошо, а хорошо жить — еще лучше!

С этими мыслями я и дошел до КПП Академии, прошел его, удивившись тому, как скрупулезно изучал мой жетон давно меня знающий охранник, и попал в абсолютную, странную суету. Курсанты стояли кучками, тихо о чем-то переговариваясь, быстрым шагом ходили охранники, будто полицейские псы, разыскивающие след преступника, и в воздухе висела атмосфера чего-то…непонятного, тревожного, как перед нависающей над головой тяжелой грозой.

— Вот он! — слышу справа от себя знакомый голос — А Фелна тебя искала!

Хельга хватает меня за рукав и волочит в тень, под здание Академии:

— Слышал, что случилось?

— Что?! — спрашиваю, и внутри у меня все холодеет. Вот чую, что эта самая тревога обязательно меня коснется!

— Начальник охраны умер! — шепчет Хельга, и я едва не вздрагиваю от услышанного — Вон, гляди, выносят! Сейчас понесут в лабораторию, там исследовать станут! Представляешь — покрылся нарывами, гнойниками — ну просто весь, с ног до головы сплошные гнойники! Ужас! Запах — даже в коридоре почуять можно! Говорят — мучился страшно, стонал, кричал… Он в кабинете у себя заперся. Пока дверь сломали…а она крепкая! Ключей-то он не оставил, все с собой забрал! Ну и вот — открыли, а он там еще живой, чего-то бормочет, что-то вроде «Сы»! «Сы»! А не поймешь, чего хочет сказать! Язык распух, тоже в гнойниках! В общем — так и не допросили как следует. Помер. Вот теперь будут исследовать — говорят, что похоже на проклятье. Что с тобой? Ты чего?

— Жарко! — цежу я сквозь зубы и чувствую, как стучит в висках, как пот льется мне за шивирот. Вот этого мне только не хватало! И ведь понял, мерзавец, кто его проклял! Умный, скотина! Или скорее не умный — чутье звериное. У таких типов всегда повышенная чуйка, иначе со своими пристрастиями они бы и не выжили.

— Слушай…а ты мне предлагал в «Сад» сходить…предложение еще в силе? — нерешительно спрашивает Хельга, но я ее перебиваю:

— Прости…пойду-ка я душ приму, а то что-то со мной нехорошо. Может меня тоже прокляли?

— Ха ха ха! Глупенький! Если бы тебя прокляли, ты бы сейчас со мной уже не разговаривал! — Хельга довольно расхохоталась, и тут же испуганно прикрыла рот — Ой! Покойник же! А я радуюсь! Ладно, иди мойся, а то разит от тебя…потом, и едой какой-то. В трактире был, что ли?

Отправить