Глава 19

Силу жалко? Жалко! И что? Вот, к примеру, за железной дверью, которая стоит пятьдесят тысяч, спрятались бандиты, и они держат в заложниках твою жену. Омон вскрывает дверь и заходит. Бандиты уничтожены, а ты, вместо того, чтобы тут же бросаться и ощупывать жену на предмет наличия повреждений, мало совместимых с жизнью, начинаешь ныть и стенать над поверженной дверью: «Я столько за тебя заплатил! Ой-ей!»

А энергии я могу качать сколько угодно, и в количестве, достаточном для того, чтобы мог беспрепятственно творить свои бесчинства. Я губка, я насос, я огромный резервуар Силы! Мне только захотеть, и она хлынет в меня, пропитает меня, зальет меня с головой! Опасно не то, что мне не хватит Силы, опасно залиться ей «выше крыши». Ведь Сила опьяняет, подчиняет себе, дает ощущение всесилия, и еще…отравляет мозг. Ведь когда ты так силен, кажется, что можешь не соблюдать никаких человеческих законов. Ты бог! А богу можно все.

Не хочу становиться Черным Властелином. Не хочу спятить, сделавшись злобной тварью, которая думает только о сохранении своей власти. То есть — не хочу быть политиком. Для многих людей «политик» — синоним «лгун», «хапуга», «негодяй». Конечно же, это не совсем так, но…дыма ведь без огня не бывает.

Тоннель скорее всего вырезан в скале с помощью колдовства. Или чего-то вроде бластера — что суть одно и то же, только называется по-другому. Для нынешнего уровня развития общества техника будущего самое настоящее колдовство. Не удивлюсь, если Предтечи этого мира были какими-нибудь инопланетянами, волей судеб застрявшими на планете. Слишком уж ворки отличаются от остальных людей Империи — белая кожа, голубые глаза, специфическая магия…

Идти было легко. Я уже отошел от перегрузки, полученной, когда работал насосом, перекачивающим в пространство энергию из охранных артефактов, и чувствовал себя просто великолепно. Сила, которую я в таком невероятном количестве пропустил через себя выжгла из меня все то, что мешало организму жить — больные, или отмершие клетки, токсины, остатки пойла, которым меня некогда лишили магии, теперь я был чист, как снег на горной вершине, пока в него не напрудил снежный барс. Потому и настроение у меня было великолепное. Я шел, и мурлыкал под нос «Марш авиаторов», вроде так он называется. «Все выше, и выше, и выше…» Так-то он не очень соответствовал настоящему моменту, правильнее было бы петь «Все ниже, и ниже…» — потому что пол тоннеля под наклоном уходил вниз, но в мире нет совершенства. Нужно принимать его таким, каков он есть.

Впрочем, мое «путешествие к центру Земли» закончилось довольно-таки быстро, всего шагов через триста я вышел в огромную пещеру, абсолютно круглую, представляющую собой половинку шара. Пещера ярко освещена магическими светильниками, так что я сумел в подробностях рассмотреть всех, кто в ней находился. А было здесь человек сто персон, и не только женщин. Тут и взрослые мужчины, и мальчики, и девочки. Все — от самого малого возраста, до совсем взрослых людей, пересыпанных сединами.

Я уже знаю, сколько их, и кто это такие. Не зря ведь у меня на службе целая куча призраков. Нет, не на службе — в рабстве. Служба, это когда ты получаешь жалование за произведенную работу. А когда некто, или нечто просто исполняет твой приказ — на службу это не подходит от слова «совсем».

Вся эта разносортная публика скопилась за спиной четырех десятков разновозрастных дам, выстроившихся впереди, и явно готовых сделать нехорошо непрошенным гостям. Дамы отличались миловидностью, и самой старшей на вид было не более тридцати лет — как и некогда моей бабуле, совершенно не выглядевшей на свою сотню, или сколько там у нее за спиной — лет. Младшим из Хранительниц (а это явно были они) не более пятнадцати лет. Видимо новенькие, на что-то серьезное не способные, но все-таки умеющие устроит супостату хоть маленькую, да пакость. Мальчишка, который бросит камень и подобьет тебе глаз, пусть и менее опасен, чем взрослый пращник, но при удаче может с такой же долей вероятности лишить тебя возможности воевать.

Над почтенными колдуньями завихрялись потоки Силы, и все они вливались в одну из женщин, стоявшую в самом центре построения. И теперь я знал, кто будет со мной бороться.

Это построение называлось: «Серп», на краях «серпа» — самые слабые колдуньи, в центре — самые сильные. И одна, самая сильная, самая способная — собирает на себя всю энергию, чтобы собственная не закончилась в самый что ни на есть неудобный момент боя. Эдакая линза из колдуний, фокусирующих свою Силу в самом центре.

Леру не вижу. И куда они ее дели? В узилище сидит, или что?

Иду вперед, подняв руки и помахивая ими в знак добрых намерений. И только секунд через пять в голову пришло, что эти чертовы бабы могут принять мои помахивания за некий боевой ритуал — сейчас мол помашет, а потом ка-ак…жахнет! А чтобы не жахнул — надо жахнуть первыми!

Улыбаюсь как можно слаще, не вояка, а корейский айдол! Все-таки женщины, авось успокоятся, глядя на такого душку-модель!

Не успокоились. Жахнули. И так жахнули, что мало не показалось.

Перед тем, как эти оголтелые бабы по нам врезали, над их «забойщицей» засияло так, что я совершенно непроизвольно создал защитный купол силового поля. Автоматически, не думая, уже как-то даже привычно.

Только мне это ни черта не помогло. Они ударили не огнешарами, и не воздушным кулаком. Не попытались заморозить, или завалить камнями. Они нас прокляли. И это было страшно и противно.

Что чувствует человек, которого проклинают? Злость? Раздражение? Веселье? Но это только на Земле, где если проклятие и прижилось, то так…максимум пронесет (только прочищаешься). На Земле нет магии, или скорее — нет людей, которые владеют магией. А тут…

Меня накрыло серой пеленой, я будто попал в пылевую бурю, и кожу обожгло как кипятком. А потом меня начало корежить, выворачивая суставы, плюща, разрывая мышцы, кипятя кровь! Но хуже всего, что я услышал позади себя крики — кричали девчонки, и в их голосах было столько муки, столько боли, что мне стало не до своих мучений. Я усилием воли отключил ощущения, сделавшись чем-то вроде деревянного пня, который не чувствует, когда его жгут, и оглянулся, чтобы посмотреть, что с девочками.

А с ними было плохо. Они корчились на земле, их кожа, такая гладкая, такая белая и красивая покрывалась черными и синими пятнами, лопаясь, выпуская наружу розовую и желтую сукровицу. Язвы появлялись одна за другой, и было ясно — минута, две, и девушкам конец! Эх, чертовы бабы, так бы против имперских солдат боролись! Или против драконов! А вы что творите?!

А творили они новый заряд проклятия. Светились, завывали, размахивали руками…и сейчас мне ужасно захотелось, чтобы в руках у меня был «Печенег». Вдарить по толпе, чтобы только брызги полетели, и не будет никаких проблем!

Первое, что я сделал — это уничтожил ту дрянь, которую на меня наслали. Не знаю, что это такое — болезнь, или же какое-то другое гадкое колдовство, но я эту пакость просто выжег из организма. Рраз! И дрянь выброшена в пространство!

А потом…нет, я не бросился к девчонкам, скорее их лечить. Если меня сейчас добьют новым заклятием — не будет ни меня, ни девчонок. Так что альтернативы нет — нужно глушить этих баб. Вот только как? На размышление у меня есть всего секунды три, не больше. «Ударница» уже вздымает руки, чтобы с радостным смехом загасить нас окончательно, так что придется моему мозгу работать на пределе возможности.

И я сработал! Нет, не файрболлы, и не пучок молний. Я сделал все проще и элегантнее, если можно так сказать. Если смог выкачать энергию из артефактов, которые заполняли годами, так что мне какие-то три десятка (или сколько их там?) оголтелых хранительниц?!

Я потянулся всеми своими чувствами, всей душой — к источнику Силы, и этим источником была предводительница шайки — как ее там…звали? Да, именно «звали», потому что теперь ее никто и никогда звать не будет. Я рванул к себе Силу всех колдуний, пропустив ее через главную Хранительницу, и ее буквально выжгло изнутри! Она задымилась и почернела, как костровая головешка, и рухнула на пол пещеры, стукнувшись о нее со всего размаху так, что обугленная голова этой мегеры откололась и покатилась по полу.

Не стал смотреть, что там случилось со всеми теми, кто еще минуту назад служил аккумуляторами Силы — чувствую, что выдрал у них ее всю, до последней капли. Теперь мне надо было спасти моих девчонок, превратившихся в кровоточащие, разлагающиеся куски мяса.

Вся Сила, которую я всосал в себя, был выброшена одним невероятным фонтаном, который омыл, очистил, убрал всю дрянь, которая грызла моих подруг. Мгновенно затянулись язвы, кожа снова стала чистой и белой, а головы, с которых пухом одуванчика слетели все волосы — покрылись белыми ежиками волос. Девчонки были живы — все, до единой. Только очень худы. Ну просто-таки скелетики, обтянутые кожей. Мои подружки едва шевелились, обессиленные, покрытые кровью и гноем, и рядом с ними свалилась Еллана — она до последнего стояла на ногах, и как потом оказалось — вливала в девушек жизненную энергию. Если бы не она — я бы не досчитался кого-нибудь из девчонок, а может быть даже так, что погибли бы все сразу.

Я сам-то едва стоял на ногах, и похоже на то — выглядел ничуть не лучше, чем мои подружки. Но я посильнее их, так что…

В общем — мы едва выжили. И могу себе честно признаться — я не ожидал такой боевой мощи от этих женщин. Да, я победил, да, все мои близкие выжили, но…едва-едва, на самой грани сваливания в пропасть.

И еще — меня удивило это безумие со стороны Хранительниц. Ну, хорошо, допустим — они победили. Убили меня. Дальше-то что? Как бы они защитили свой народ? Как бы подняли разрушенное королевство? Ощущение такое, что долгие годы этим народом правили самые настоящие безумцы, которые думали только о своей власти, только о себе, любимых. Им класть на государство, на народ — главное, свои интересы. И ради этого они готовы уничтожить всех, кто встанет на их пути!

Я посмотрел на свою «свиту» (аура хорошего наполнения, здоровы, хоть и сильно ослабели), и тяжело, стараясь не шататься, пошел туда, где стояли, сидели и лежали мгновенно лишенные магии бывшие Хранительницы. Именно бывшие, потому что теперь им никогда не стать колдуньями. Вместе с Силой я буквально выдрал из них способность колдовать.

Как я это сделал? Не знаю. Интуитивно, как и многое из того что я делаю в последнее время. Мне хотелось, чтобы эти негодяйки больше никогда не колдовали. И я это сделал — на расстоянии, даже не касаясь объекта. Теперь это просто женщины, в головах которых сидит паразит, заставлявший их совершать странные, необъяснимые логикой поступки. Например — отправлять своих детей убивать мирных жителей, которые никогда и не собирались нападать на дома ворков. Впрочем — это совсем даже не исключение. Ведь матери фашистской Германии тоже отправляли своих детей убивать неполноценные расы. И ничего, считали это вполне нормальным. Только переживали, что их детям некомфортно находиться в окопах на русском фронте…

Главная Хранительница мертва, мертвы и те, что были рядом с ней. Тела поджарены, даже обуглены, будто их хозяева побывали в микроволновке. Не смогли перенести такого потока Силы. Интересно, как же я могу такое выносить? Я ведь пропускал через себя гораздо больший поток. Наверное, у меня была какая-то защита от выгорания…

Хмм…пришло в голову, что моя глупость и незнание реалий сослужили мне хорошую службу. Если бы я знал, что такое количество силы меня гарантированно убьет — разве смог бы решиться на то, на что я решился? А так — я не хотел умирать, и желал сделать дело. А значит — мой хитрый мозг выстроил какую-то защиту моих каналов, усилил их. Хранительницы ничего такого не могли, не умели, и точно знали, что умрут, если через них начнет хлестать энергия. И умерли. Как там сказано? «Каждый получит по вере его»? Добавлю — и по безверию.

Мертвых Хранительниц человек десять, еще с десяток — валяются на полу и постанывают. Уж не знаю, чего они там постанывают — может у них оргазм приключился, спрашивать не стал. Но есть подозрения, что им не очень хорошо. Надеюсь на это. Ну, нет у меня жалости к тем, кто хотел меня убить! Да и почудили они знатно, свой народ едва не погубили.

Остальные стоят, с испугом смотрят на меня — глаза вытаращены, волосы дыбом (наэлектризовались, что ли?), трясутся, как от озноба. Чего ждут? Что я начну им бошки отрезать? Вот еще…я — не они. Я пытками не занимаюсь. И не наслаждаюсь зрелищем пыток. Как вспомню — так сразу ярость благородная, вскипает, как волна. Ух, мерзавки!

— На колени! — реву, вспомнив, как Фелне отрубали ногу — На колени, паскудницы!

Пятеро упали в обморок, остальные брякнулись наземь так, что как минимум потом будут синяки. И вся толпа у задней стены тоже упала на колени — подростки обоих полов, старики, старухи, все, кто там был. Вой поднялся — аж уши заложило. Рыдают, стенают — ну похороны, да и только!

— Слушайте меня! — грохочу, усилив голос…не знаю как, но усилив — Я король Келлан! И я не хочу нанести вам вред! Но те, кто попытался причинить вред мне и моим людям — погибли! И так будет всегда! Тот, кто покушается на законную власть, те, кто занимается убийством своего народа — будут уничтожены! (завыли еще громче) А теперь мне нужно, чтобы кто-то указал местонахождение королевы Эллеры! Если ей нанесен вред — те, кто в этом виновен, будут жестоко наказаны! Итак, я жду ответа!

Завывают, рыдают, и…больше ничего. И что тогда делать? Ну а чего делать…иду к стоящим на коленях Хранительницам, и тыкаю пальцем в женщину лет тридцати возрастом — симпатичную такую, очень похожую на Еллану. Не родственница ли? Это было бы забавно…

— Ты! Говори, где королева Эллера! Быстро!

— Королева укрыта в…там! — женщина указала куда-то за толпу, в сторону уходящего в гору коридора.

— Она жива?

— Жива. Здорова. У нее идет процесс приживления Семени. (позади тихо выругалась Еллана)

— Веди к ней!

Командую, а сам оглядываюсь на своих девчонок. Они уже поднялись, стоят, правда как-то так неуверенно — слегка пошатываются. Тощие стали…жуть! Но я и сам похоже что не особо толстячок. Гляжу на руку — кости, жилы и толстые синие сосуды, обвивающие кисть руки как червяки-выползки. Мне кажется, или сосуды стали толще, чем были? Скорее всего кажется — на фоне тощей руки. Мда…сейчас я точно не выгляжу супермоделью для демонстрации мужской одежды. Скорее смахиваю на жертву концлагеря! Мне бы сейчас поесть, да попить…да побольше! Кстати, а почему бы и нет?

— Приготовьте нам обед, да посытнее, побольше! И воды — много воды! Лучше сладкого чая, или компота. Да поскорее! Мои люди за вами проследят.

Оставляю девчонок командовать парадом, иду следом за провожатой мимо молчаливой толпы, пожирающей меня взглядами. Люди уже успокоились, ведь явно не собираюсь их рубить, жечь или хотя бы распинать на крестах. А следовало! Сколько они народа погубили?

Не они? Не эти члены семьи врагов народа? Но они ведь пользовались благами, которые им предоставляло положение родственницы! Они радостно смеялись, когда эти добрые женщины примучивали очередную жертву!

Кстати, а что у них за тяга к садизму? Может в этом есть какая-то магия? Надо будет спросить бабулю, она как-то нехорошо помалкивает. Может ее и правда сделать послушной? Что-то слишком много важной информации она зажимает, вовремя не сообщает. Дурная какая-то у нее привычка!

Черт! В кого я превращаюсь? В Черного Властелина?! Эту убить, эту поработить, эту…самодержавие, однако! Даже хуже — диктатура. Или — лучше?

Идти пришлось недолго, минут пять, правда без провожатой я черта с два бы нашел. Как оказалось, коридоров здесь до чертовой матери. А еще — я постоянно ожидал подвоха. Вот сейчас выскочит из темноты парубок с секирой, смахнет мне башку, и закончится у меня этот бесславный анабасис. А пожить-то хочется! Посмотреть, что там, за горизонтом! Детей своих увидеть. В моем мире у меня скорее всего детей не было (не уверен, потому что не всегда предохранялся), и семьи не было, а тут имеется великолепная возможность обрести и то, и другое, да еще и МНОГО. Я конечно же запустил впереди себя парочку призраков, но кто его знает, вдруг в стене какая-нибудь дверь откроется и оттуда выпрыгнет убийца. Надо быть настороже!

— Здесь! — провожатая, имени которой я так и не знаю, указала мне на дверь в стене. Неприметную такую дверь, но при этом сделанную из твердого, почти черного дерева, на котором мой кинжал не оставил и следа (я попробовал). Видны разводы древесной структуры, не оставляющие сомнений в том, что это все-таки дерево, но ясно было — его или модифицировали под техзадание, либо таким оно и росло. Ну как земное «железное дерево», которое тонет в воде, настолько оно плотное.

— Где ключ? — спрашиваю я, одновременно посылая призрака проверить: что там, за дверью. Вдруг, какая ловушка?

— Нет ключа — пожала плечами женщина — Главная хранила его у себя. А еще — запечатала дверь на заклятие. Откроешь — получишь порчу.

Проверил. Точно. На заклятие. Призрак ткнулся в дверь и развел руками — мол, не могу пройти! И что делать? А что делать…разрядил я артефакты, «разрядил» колдуний, а чем отличается от них дверь? Такой же артефакт, насыщенный энергией. Так что…

Всасываю в себя энергию двери, и тихонько сбрасываю в пространство — а куда еще? Тут главное самому не поджариться…вон, как у колдуньи…бывшей колдуньи встали волосы дыбом. Искорки забегали. А потом даже небольшая молния жахнула, и в воздухе запахло озоном. Ненавижу запах озона — удушливый, неприятный.

Вдруг подумалось: озон, как символ того, как хорошее дело можно превратить в полное дерьмо. Чуть-чуть измени, и вот вместо животворящего газа, без которого жизнь вообще невозможна — тяжелый яд, убивающий все вокруг себя. Так и тут — женщины, которые должны были беречь знания и сохранять популяцию своего рода, превратились в яд, разрушающий все, чего он коснется. И не в женщинах дело, хотя я всегда считал, что уж они-то должны быть за мир и против любой крови. Были бы на их месте мужчины — случилось бы то же самое. Кто-то из лидеров начал такую политику, и все остальные пошли у него на поводу. Тут уместно вспомнить про «пастырей» и «овец». Электорат, мать его за ногу!

Готово. Дверь превратилась просто в деревянную панель, сколоченную из досок. Никаких тебе проклятий, никаких ловушек. Но ключа все равно нет. Настало время попробовать, насколько я запомнил структуру посланного в меня проклятья. А я запомнил — когда оно в меня входило. Отвратительная штука. Кстати, если бы девчонки не держались ровно позади меня, за моими плечами — скорее всего я бы не успел их спасти. Мое тело послужило преградой проклятью, им достались жалкие остатки этой дряни. Но и то — полегли, как озимые под весенним ливнем.

Дверь посерела и покрылась трещинами, похожая на дверцу старого-престарого сарая. Металлические петли превратились в труху, дверной замок просто высыпался горсткой рыжей пыли. Я невольно содрогнулся — и ЭТО я сумел пережить?! О боги…оказывается человек гораздо более крепок, чем даже сталь. Хотя…какой я человек? Я уже не пойми кто…эдакий ходячий артефакт. И мне это очень не нравится.

Нет, конечно же ощущение своего могущества приятно, но…когда ты отделяешься от людей, становишься чем-то вроде божества… Теперь мне не поиграть мою музыку в трактире. И так запросто не покутить, не пошалить с друзьями. Все будут знать, что я — ОН, и шарахаться на всякий случай в сторону. Чего ожидать от полубога? Лучше держаться от него подальше. Вон, как бывшая колдунья от меня отшатнулась — смотрит так, будто увидела морского змея! Привыкай, чего уж там…я типа ваш король! Какой есть…

Бью ногой в дверь, она рассыпается в труху. В комнате темно, как…как в пещере. Снаружи горят магические светляки, но тут никто не озаботился светом. Зажигая светляк, приделанный на потолок, и комната озаряется ярким, очень ярким светом. А я застываю, увидев то, что приводит меня в ступор.

Посреди комнаты стоит что-то вроде широкого топчана длиной метра два и шириной около метра. На нем лежит Лера, руки и ноги которой прикованы к этому самому топчану. И не только руки — голова ее притянута тугой кожаной повязкой, и Лера не может двинуться и на сантиметр. Девушка обнажена, и видно, что она очень худа. Лера и раньше не отличалась своими габаритами — никаких жировых складок, никаких целлюлитов и пухлого животика, но сейчас она походит на профессиональную спортсменку, которая бегает долгие марафоны. Сухие мышцы, обтянутые кожей, почти нет груди, съеденной организмом за ненадобностью во время голода. И глаза — пустые, как будто в этой оболочке больше нет души.

А еще — магическим зрением я вижу, как Семя прокладывает дорогу в ее мозге, запуская в него тонкие нити своих корней, становясь единым целым, частью организма моей жены.

— Ее нельзя трогать! — раздается позади меня тихий голос колдуньи — Если ты уничтожишь Семя, она умрет. Даже ты ее не спасешь. Пока Семя не укорениться — ей нельзя ни есть, ни пить. Ее ввели в кому, она сейчас ничего не видит и не слышит, и не страдает. Я знаю, я прошла через это. Ей сейчас не больно, наоборот — она видит сны, самые лучшие, самые красивые сны. Семя бережет ее. Подожди, через несколько дней она очнется, и все будет хорошо.

Я обернулся к бывшей колдунье, и она отшатнулась, видимо что-то прочитала в моем лице. Мне хотелось ее убить, хотя по большому счету она можно сказать ни причем. Система виновата, которая так извратила им мозги. Но на то я и здесь, чтобы все поменять. Если получится, конечно. Мда…мои мечты о покое и тихом счастье рассыпались, как дверь от заклятия порчи. В глубине души я знал, что так и будет. Но…хочется ведь помечтать! Пусть я и полубог, но все-таки человек…

Отправить