Глава 7

Бах! Бах! Бах!

Мешок качался, вздрагивал, а по моему лицу катился пот, заливаясь в глаза. Забыл надеть налобную повязку, вот и страдай теперь!

Бах! Бах! Бах!

– Босс, ты руки бережешь, я сразу вижу! – раздался голос из-за плеча. – У тебя привычка бить голыми руками, вот ты и не вкладываешь в удар всю свою массу.

Голос был резким, даже скрежещущим, как и полагается голосу, исходящему из невероятно жилистой, покрытой татуировками грудной клетки.

Я оглянулся на своего собеседника и опустил руки, тяжело дыша после десятиминутного непрерывного избиения беззащитного мешка.

– Поясни! – потребовал я, сбрасывая рукавицы для «боя с мешком», вытирая лоб и плечи от пота уже не первой свежести полотенцем. Сентябрьское солнце светило еще ярко, прохладный ветерок обдувал разогревшееся тело – хорошо! Ну вот правда же – хорошо! И этот запах осенних листьев…

– Босс, ты пытаешься уберечь руки, потому что привык бить не так, как профессиональный боксер. Ведь что делает боксер – он наносит удары в те точки тела, ударив по которым ты гарантированно выключаешь противника из сознания. Что тебе и нужно. Руки прикрыты перчатками, он не боится сломать пальцы. А у тебя совсем другое. Ты больше похож на борца, который хочет уцепить противника за… что-нибудь и оторвать или еще как-то сделать травму. Так что ты или переучивайся в настоящего боксера, или тренируйся, как привык.

– И где я тогда наберусь спарринг-партнеров, если буду тренироваться так, как надо? – серьезно ответил я. – И где ты их всех будешь закапывать?

– Участок большой, босс! Опять же, можно использовать емкости с кислотой. Кинул туда – и все, никто не найдет! А его автомобиль продать на запчасти. Легкое дело!

Я посмотрел в каменно-угрюмое лицо Пабло Рамиреса, тут же мне представилось, как он своими татуированными до кончиков пальцев руками сует в бочку моего спарринг-партнера, и в душе слегка всколыхнулось. Вот же черт! А ведь может!

– Нет. Мы не будем убивать спарринг-партнеров, Пабло. По крайней мере не на этой неделе.

– Как скажешь, босс! Не убивать, так не убивать! На этой неделе! – И на каменном индейском лице моего привратника-садовника-сторожа-работника кухни не дрогнул ни один мускул. Этот мерзавец умел шутить с абсолютно каменным выражением лица так, что непонятно было, шутит он или нет.

Откуда он взялся, этот монстр? Да вот… что называется – «подогнали». Стив Мартин, тот самый боксер, которого я завалил на «соревнованиях». Как ни странно, мы с ним подружились. Хотя почему – странно? Он оказался вполне приличным парнем, действительно с самого детства занимавшимся боксом. Оказалось, Мартин – это латинская фамилия, Стив вышел из семьи колумбийских эмигрантов, волей судеб забравшихся далеко от родины в поисках своего благополучия. Впрочем… не они первые, не они последние. Здесь у них родились сыновья – трое сыновей, Стив был младшим. В живых остались двое. Старший связался с латинской бандой – есть тут такая банда, очень известная, «Латинские короли», так ее называют. Занимаются наркоторговлей, проституцией и всем, чем положено заниматься нормальным бандитам, в том числе и разбиванием голов членам конкурирующей банды. Вот только братцу Стива не повезло, и башку разбили ему самому. А потом прострелили брюхо и среднему брату, после чего он стал инвалидом и теперь еле таскал ноги. Само собой, банде после своей инвалидности он был уже не нужен.

Стив, насмотревшись всей этой дряни, творившейся вокруг него, сделал для себя правильные выводы, и вместо того, чтобы бандитствовать, вначале занялся боксом, не оставляя при этом занятия в школе, где был совсем не последним учеником, а когда достиг нужного возраста, подался в полицию. Будучи при этом уже победителем в нескольких боксерских турнирах. Чтобы затем время от времени выступать под знаменем полицейского департамента Нью-Йорка.

Кстати сказать, я его спросил, когда мы сидели у меня дома на веранде и пили кофе, почему он не пошел в профессионалы? Вернее, так, почему он не остался профессиональным боксером, ведь, вполне возможно, достиг бы высот в этом спорте, в этой профессии, разбогател и ушел бы на отдых с кругленьким капиталом! На что он мне ответил с грустной улыбкой:

– Майк, не будь наивным! Богатеют на этом бизнесе только те, кто организует матчи! Я же могу получить только сотрясения мозга, переломы и всевозможные болезни, связанные с ударами по башке! Любители – это совсем другое дело! Мало раундов, мягкие перчатки, меньше травм. Тоже бывает, да, но не такие! А на профессиональном ринге просто убивают! И почему ты думаешь, что все профессиональные боксеры богаты? Ты не задумывался, а куда деваются те, кто проиграл бой? Что с ними? То-то же… я работаю детективом в хорошем участке. Меня время от времени выставляют на соревнования между полицейскими управлениями, я зарабатываю хорошую пенсию, у меня достаточно высокий социальный статус. А что я получил бы, став профессиональным боксером? Болезни! Нищету! Я бы спился или снаркоманился после того, как меня выкинули бы из спорта. Кроме того, все выступления на ринге контролируются мафией, и каждый боксер или делает то, что ему скажут, или… ну, ты понимаешь. Ложиться на ринг по приказу босса мафии для того, чтобы он получил свои деньги в тотализаторе – это не для меня. Кстати, Майк… хочу тебя попросить за одного человека.

– То есть? За какого человека? – Я насторожился. Все-таки я не в своей стране, тут надо быть очень и очень осторожным! Еще втянут во что-нибудь незаконное…

– У меня есть друг детства. – Стив замолчал, будто собираясь с мыслями. Или с духом.

После паузы продолжил:

– Мы с ним занимались боксом, только потом наши дорожки разошлись. Я – в полицию, а он… он – в банду. Да, в ту самую – «Короли». Выступал на ринге под их контролем, а параллельно участвовал в разных делишках. Что именно делал – я не знаю, но догадываюсь.

Стив снова замолчал, вглядываясь в пространство, а я не нарушал его размышлений. Скажет, чего уж там. Время есть. Сегодня я решил немного отдохнуть от работы… совсем немного! Иногда до тошноты надоедает стучать по клавишам, даже если ты пишешь такую нетленку, которая сделает твое имя известнейшим в мире. Деньги, известность – стимул, конечно… но надо же и отдыхать?

– В общем… ушел он из банды, – вздохнул Стив. – Отдал все, что у него было. Все деньги. Машину. Золото, что было на нем. Дорогие часы. Все, что заработал своими боями. Сохранил только жизнь. Ему перекрыли выход на ринг – теперь он не может выступать. Может только работать, как обычный человек. Впрочем, не как обычный человек, потому что во многие места его не возьмут – у него приводы в полицию, и… в общем – замаранная криминалом репутация.

– А зачем он вообще ушел? – пожал я плечами. – Испугался, что плохо закончит? Что в конце концов его или подстрелят, или зарежут?

– А вот тут самое интересное! – усмехнулся Стив. – Я никогда бы этому не поверил, но факт! Он влюбился! Представляешь?! Он полюбил девушку, тоже колумбийку, так вот она отказалась выйти за него замуж, пока он работает на банду. Девчонка еще та – кремень! Только искры сыплются! Он на коленях перед ней стоял, просил, а она ни в какую! Говорит, мне не нужен такой отец моим детям, который может оставить их сиротой! Мол, любит его, да, но замуж за него не пойдет! И все тут! Вот он и ушел из банды. В чем был. Родители у него давно умерли, квартиры у него своей не было, так что… живут они сейчас у родителей девушки, перебивается он случайными заработками. Хотел в такси – туда его тоже не берут. Бандит! Боюсь, как бы это плохо не кончилось – помучается, помучается, да… сделает что-нибудь такое, что потом уже не исправишь.

– А я что могу сделать? – спросил, уже в общем-то зная ответ. И будучи заранее готовым к отказу. Я не добрый самаритянин, чтобы пристраивать всех бывших уголовников. Я вообще терпеть не могу уголовников и всякую такую «братву»! Мне пусть они хоть все передохнут – мир станет чище!

– Майк… я знаю, что ты скажешь, – погрустнел Стив. – Что ты не в силах всех осчастливить и не можешь подбирать всех брошенных котят и щенят, что тебе нет дела до какого-то там уголовника, что ты не можешь положиться на незнакомого, опасного парня, да и вообще – и мы с тобой знакомы совсем недавно, и ты мне-то не можешь до конца доверять, а уж чего говорить о моих протеже! И все это будет правильно и умно. Но я тебя попрошу только об одном – встреться с ними, с обоими. Поговори! Просто – поговори! А потом уже принимай решение. Но заранее тебе скажу: я за этого парня могу голосовать обеими руками. Он верный, как старый пес! И прямой, как стрела! Если ты сделал ему добро, если ты ему помог – он за тебя всем глотку перегрызет! И кстати, ты сам говорил – тебе нужна кухарка и тебе нужен помощник по саду, привратник и все такое. Кто-то должен и лужайку стричь, и бассейн чистить. Ты обеспеченный и даже богатый человек – в этом районе теперь живешь, да еще такой дом – бедный не купит! Ты должен писать свои романы, а эти люди будут за тобой ухаживать. Чтобы ты не отвлекался! И это правильно! Каждый должен заниматься своим делом! А он тебе еще и поможет в тренировках – он отличный спарринг-партнер, да и вообще знаток бокса.

В «этом районе»… ага. Дом этот стоил двести пятьдесят тысяч, плюс оформление. Двухэтажный, окруженный высоченным забором – он мне сразу запал в душу. Самое главное – здесь было все, что нужно мне для спокойной и счастливой жизни, а именно – большущий участок, на котором не видно хозяев дома (забор!), камин, о котором я мечтал всю свою жизнь, бассейн, и даже подогреваемый! Ну и все остальное, что мне нужно – начиная с газовой плиты и заканчивая бойлером отопления и горячей воды.

По меркам 2018 года цена за такой дом просто смешная – ну что такое 250 тысяч баксов? Одна крутая машина, вот и все. Ну две машины! Впрочем… что еще считать крутой машиной. Так вот, если пересчитать стоимость дома по ценам 2018 года, получается… больше двух с половиной миллионов долларов! Как так? А вот так! Такая вот инфляция!

И участок в сорок соток – это очень, очень много! Американские дома обычно имеют жалкий участок земли, на котором можно разместить только газончик да подъездную дорожку.

А еще мне понравилось, что этот дом построен не из дерьма и палок – как большинство американских домов, стены которых прошиваются навылет даже из обычного пистолета. Их на самом деле строят из гипсокартона и фанеры – так ведь дешевле! Кирпичные дома могут позволить себе только богатые люди.

Кстати, дом был не очень красив в сравнении с теми домами, которые риелторша, красивая женщина лет тридцати пяти, показывала мне весь день (пять объектов посмотрел!), и дороже самого дорогого из них в два раза, но… я в него влюбился. Стена в три кирпича! Красный кирпич! Огромный полуподвал, в котором можно спокойно разместить и спортзал! Камин! Участок сорок соток с бассейном! Это ли не мечта?!

Подзапущено, да – риелторша созналась, что дом стоит на продаже уже года два, если не больше. Слишком дорогой для не особо выдающегося проекта, нужно еще вкладываться в ремонт.

Опять же – дорогой дом потом продать сложнее. Когда это «потом»? А тогда, когда хозяину дома вдруг захочется переехать отсюда в другой город. Или в другой штат. У американцев считается в порядке вещей взять, собраться и свалить куда подальше в поисках новой работы и новой учебы. Они не сидят подолгу на одном месте. Это русские пускают корни и живут в одном и том же доме до глубокой старости, американцы так не любят. Для русских дом – это все. Уют, место, куда хочется возвращаться, крепость и любовь всей жизни. Да и сама жизнь. Для американцев дом – просто шатер из картона и палок, который можно быстро и дешево построить и который не жалко бросить ради нового, такого же картонного пристанища. Другой менталитет, не российский. Перекати-поле, ковбои.

А так – дом был по нашим меркам (особенно по советским!) очень даже большим. Пять спален – четыре на втором этаже, одна – внизу, большая гостиная, огромная кухня, большие кладовые, полуподвальное помещение, занятое всего процентов на десять (бойлер и т. д.), аж три туалета и три ванных комнаты. Само собой – канализация центральная, никаких тебе септиков и выгребных ям. Город все-таки, не хухры-мухры.

Гараж на четыре машины (я даже удивился – зачем так много?), двор местами засыпан щебенкой, местами выложен плиткой, частично потрескавшейся или вообще растрескавшейся и выпавшей со своего места.

Опять же, риелторша созналась, что начала продавать этот дом с пятисот тысяч долларов, но так как на эту цену никто не купился, последний год она держалась на уровне двухсот пятидесяти – ниже хозяин опускать ее не желал.

Последним ее хозяином был какой-то натурализовавшийся поляк, переехавший в Канаду и не желавший иметь ничего общего с «Большим Яблоком». Надоел ему этот город. Почему с «Большим Яблоком»? Если дом находится в городе Монклер штата Нью-Джерси? Да потому, что этот город как раз и есть пригород Нью-Йорка, и до Манхэттена отсюда всего двадцать километров по ровному, как стол, федеральному автобану. И все, кто живет в Монклере (вернее – почти все), ездят работать в Нью-Йорк.

Кстати сказать, потому здесь и недвижимость дешевле. За те деньги, которые отдашь за покупку убогой квартирки на Манхэттене, в Монклере можно купить вполне приличный дом. Конечно, не такой хороший, как мой, но вполне ничего.

А городок мне понравился. Да, тут не найдешь круглосуточных магазинов. Да, тут нет «бурливого горнила», движухи, как на Манхэттене. Но на кой черт мне эта движуха?! Я ее просто ненавижу! Этот шум, эту беготню, этот муравейник и эту грязь! Именно грязь – Нью-Йорк, как оказалось, невероятно, просто поразительно грязный город! Улицы, забросанные мусором, метрополитен, воняющий помойкой и мочой, грязные, неухоженные фасады домов, при взгляде на которые сразу возникает мысль о каменных джунглях, находиться в которых нормальному человеку просто немыслимо.

А вот Монклер… он хорош, правда! Не зря тут селились обеспеченные люди! Чистенькие улицы, засаженные огромными кленами, бросающими осеннюю листву на мостовую, не спешащие никуда люди, прогуливающиеся мимо зеленых стриженых газонов и ярких клумб с отцветающими растениями, названия которых я не знаю. Вот так и представляют Америку люди, которые не видели ни Бронкса, ни Гарлема, заваленных обломками домов, как после активной бомбежки и присыпанных сверху гниющим мусором.

Не зря я так хотел вырваться из Нью-Йорка. Нынешний Нью-Йорк враждебен человеку и по праву считается одним из самых опасных городов США. Это потом, уже в двухтысячных, в нем наведут порядок, а теперь… теперь президент Джеральд Форд сказал, что Нью-Йорк должен сдохнуть. И он подыхает. Его называют «Город Страха» из-за невероятно размножившегося в нем криминала.

Нет, Форд не впрямую сказал, что Нью-Йорк должен сдохнуть, не такими словами. Просто когда городская власть обратилась в правительство за помощью, поддержкой Нью-Йорка, умирающего от нехватки денег и захлестнутого преступностью, президент сказал, что наложит вето на любой проект правительства, спасающий город от банкротства. Почему он так сделал, с какой целью, никто так никогда и не узнал. И такое высказывание стоило ему политической карьеры – на следующее утро все газеты США вышли с заголовками: «Джеральд Форд сказал Нью-Йорку: „Сдохни!“»

Теперь средний класс города медленно, но верно перемещается в пригороды, оставляя в городских джунглях всех тех, кто не может себе позволить загородный дом, тех, кто живет на пособие-велфер, и самый что ни на есть откровенный криминал.

Итак, за 250 тысяч долларов плюс процент риелтору, плюс расходы на оформление, я стал владельцем загородного особняка в викторианском стиле. Вся обстановка – мебель, люстры, всякое такое – остались в доме и были, можно сказать, «условно-съедобны», как те грибы, которые можно бы и есть, но… лучше бы этого не делать. Мебель старая, пыльная, чтобы привести ее в порядок, понадобится немало времени, усилий и денег. Но в принципе жить можно. Не барин, однако. В свое время и в палатке с печкой-буржуйкой жил, и ничего – радовался, что вообще жив. А тут… такой домина!

Кстати, на территории был и еще один дом – небольшой домик, видимо, для проживания обслуживающего персонала. Четыре комнаты, вполне приличные. Туалет, ванная комната, кухня – все, как положено. А может, это был дом и не для персонала, а гостевой дом – не знаю. Может, и так. Выглядел он изнутри похожим на мини-отель с номерами – каждая дверь запиралась отдельно, своим ключом. Домик стоял в углу участка, укрытый от глаз беседкой, оплетенной каким-то ползучим садовым растением, очень похожим на одичавший шиповник. Не знаю я этих садовых растений. Никогда не интересовался садовым делом, тем более – садовым делом в США, потому ничего по этому поводу сказать не могу – что за растение и как оно цветет. Осень, какие цветы?

Хотя… были и цветы. Хризантемы. Одичавшие, мелкие, но были. Торчали из отросшей выше колена газонной травы.

Мда… работы тут… непочатый край. Потому я не сразу отбился от предложения Стива завести работников. Мне уже надоело бороться с неухоженностью дома, пора было нанести по ней массированный удар. Так что, как ни странно, зерно его предложения упало на унавоженную, так сказать, почву.

Беседку (довольно-таки широкую, человек десять уместятся) я сразу же переделал в подобие спортплощадки. Повесил там боксерский мешок, положил гантели, поставил скамью для тренировок. Вполне приличная площадка получилась – для теплого времени года. Зимой придется забираться в полуподвал, в тепло. Зимы здесь холодные, практически как у нас, в средней полосе России.

Стив Мартин появился у меня дома через неделю после того, как произошли те события в полицейской академии. Я уже съехал жить в свое новое приобретение и вовсю занимался работами по дому, в глубине души слегка жалея, что связался с покупкой недвижимости. Одно дело, когда ты представляешь, как это все замечательно – свой дом, своя лужайка, и совсем другое дело, когда начинаешь целыми днями работать во дворе, как какой-нибудь реднек, вместо того, чтобы нормально делать деньги, сочиняя свои хорошо оплачиваемые сказки. Очень хорошо оплачиваемые. Честно сказать, я уже и не особо следил за поступлениями на счет, где скопилось около миллиона долларов. Даже по американским меркам я теперь был очень обеспеченным человеком, способным позволить себе многое, что недоступно большинству людей в мире.

А появился Стив не просто так. Он пригнал мой «трофей» – выигранный в бою с ним белый «Кадиллак». Странно, конечно, что поручили перегнать эту машину именно тому, кто ее «лишился», но странно только на первый взгляд – это было чем-то вроде наказания. Мол, ты виноват, ты проиграл, так вот теперь сам и занимайся! Перегоняй! Чтобы прочувствовал, чего потерял!

Может, конечно, это все Стив придумал, но вообще-то выглядит вполне правдоподобно. Сдается, что все так и есть на самом деле. Пригнав машину, после того, как я расписался в нужных документах, Стив хотел уехать, но я из вежливости и просто ради интереса (писатель должен общаться с людьми – иначе откуда брать информацию для книг?) предложил ему остаться и вместе попить кофе. Были свежие булочки из пекарни, что располагалась не очень далеко от меня (я на велосипеде ездил, купил тут же, в городке), были пирожки с мясом, ну и кофе – не скажу, чтобы я был таким уж кофеманом, но варить кофе умею. И этот мой кофе точно не та бурда, что продают в американских кафешках. Не умеют они варить кофе, определенно. Или просто кофе в кафе самый дешевый? Из плохих зерен хорошего кофе не сваришь.

В общем, сидели мы со Стивом, разговаривали, и неожиданно между нами протянулась ниточка доверия, которая с каждым разом, с каждой нашей встречей все крепла. Он приезжал ко мне еще раза три, и я почему-то был этому очень рад. Почему? Наверное, потому, что хочется в чужой стране, среди людей, которые от тебя чего-то хотят, обрести того, кому от тебя ничего не надо. Кроме общения, приятной беседы «ни о чем». Товарища, друга.

Хотя… друзья на самом деле остались в далеком-предалеком детстве. После сорока лет друзей быть не может – только товарищи, приятели, каждый из которых живет своей жизнью и который десять раз подумает, прежде чем встать с тобой рядом против всего мира. И не встанет. Потому что семья, жена, дети… и вообще – это мои проблемы, а не его. Приятельские, вот так лучше будет назвать наши отношения со Стивом. Правильнее.

Вот как-то и зашел у нас разговор о том, как тяжко в одиночку содержать такое поместье. Пусть и не очень большое, но… трудоемкое. Тогда-то Стив и рассказал мне о своем друге, бывшем бандите, желающем, так сказать, ударным трудом искупить… и всякое такое прочее.

Все вояки вроде меня, все снайперы – обязательно в той или иной степени параноики. Мы выискиваем в действиях людей вокруг нас что-то такое, что может указать на глубоко законспирированный план по нашему искоренению. Раздумываем, не хочет ли некто зайти со спины и пустить пулю в затылок. Это помогает в боевой работе, но мешает в быту, потому что в быту не так уж и часто кто-то мечтает зайти тебе со спины и пустить в нее пару пуль. Вот и я первое, что подумал, не собираются ли ко мне подвести некого троянского коня, чтобы… да мало ли что может сделать тот, кто состоял в одной из самых больших и жестоких банд в США! Я – богатый человек, могут решить, что дома хранятся ценности. Ну или… ну не знаю, что еще, но только бандита в доме мне и не хватало!

Но потом я все-таки отбросил эту мысль – Стив не тот человек, чтобы заниматься такими гадостями. Я с ним много говорил, и Стив был со мной искренен – фальшь я чувствую, слава богу, мне не десять лет, и я не ребенок, чтобы не отличить фальшивые нотки в рассказе. Тем более что моя «база данных» в голове помогает отделить зерна от плевел. Да и рассказ о его друге слишком уж по-голливудски мелодраматичен, чтобы кто-то всерьез попытался впихнуть мне, старому тертому цинику, нечто подобное. Я верю в любовь, но чтобы в такую? Чтобы сломать свою жизнь об коленку ради женщины, пусть даже и красивой? Не верится в такое. А раз не верится – надо искать какую-то другую причину. Но это опять же – паранойя.

В общем, Стиву я само собой ответа не дал, только согласился принять этого парня и с ним поговорить. Договорились, что он приведет этого парня через два дня – в субботу. И что никаких обязательств я на себя не беру. Понравится, устроит меня человек – возьму, не понравится… кто меня может принудить взять на работу того, кто мне не нравится?

Это был тихий субботний день. Сентябрь, погода еще теплая, пахнет травой и листьями – хорошо! Если закрыть глаза, то можно представить, что сидишь на скамеечке где-нибудь в русской деревеньке – тихо, спокойно, и все вокруг родное до слез и обнимашек с березками. Кстати, березок тут тоже хватает, ничем не отличающихся от родных.

Стив подъехал в час дня, как и договаривались. Он вообще отличается абсолютной точностью, никогда не опаздывает. Что, кстати, очень даже нетипично для типичного латиноса. Это у них там активно применяется выражение «маньяна», которое дословно означает «завтра», а на самом деле – «потом, когда-нибудь». Ни один латинос не будет делать сегодня то, что можно сделать завтра. По крайней мере я так считал до знакомства со Стивом.

Сам он объяснял свою нетипичность тем, что желает как можно больше отойти от всего плохого, что приписывают (и справедливо) его соплеменникам, хочет как можно больше приобщиться к самой великой цивилизации Америки и что он гордится своей принадлежностью к этому великому народу, самому великому в мире. Ну вот такой, понимаешь ли, упоротый патриот США.

Я не стал ему говорить, что разговоры о «великой американской цивилизации» меня слегка… хмм… нет, не слегка! – раздражают. Штирлиц ведь тоже не рассказывал своим коллегам-фашистам о том, что он ненавидит фашизм, так что… Пусть себе поет гимн США и поднимает флаг – не возбраняется.

Ну, так вот: ровно в час дня реанимированный мной лично дверной звонок известил меня, что кто-то давит кнопку на воротах, и я пошел встречать своего нового приятеля. Как раз я только что помылся после избиения боксерского мешка и занятий с тяжестями, надел чистые полотняные штаны и майку, перекусил и теперь был готов к непростому разговору с претендентом на должность управляющего. То, что я его не буду нанимать, я уже знал – два дня раздумий мне хватило, чтобы прийти к такому конкретному выводу. Мой дом не место для реабилитации бывших бандюганов. Но кто запрещает мне просто поговорить с человеком? Тем более что обещал это сделать, а я свои обещания стараюсь выполнять настолько, насколько это зависит от меня самого.

– Привет, Майкл! – Стив, как обычно, был чисто выбрит, пах хорошим одеколоном, одет, как и положено успешному гражданину США и детективу с золотым значком: добротный костюм, галстук, светлая бежевая рубашка. Рука сухая, крепкая, пожатие без малейшей попытки показать свое превосходство – ну как это бывает у некоторых мужиков, достаточно сильных, склонных к доминированию. Или просто имеющих некий комплекс, ведущий глубоко в детские воспоминания – когда был маленьким и его обижали. Кстати сказать, если бы Стив даже захотел «пережать» меня в рукопожатии – у него бы это не вышло. Я ведь не хипстер какой-то, и силенка у меня имеется.

Пабло Рамирес был таким, каким я его примерно и представлял после моего разговора со Стивом – чуть выше среднего роста, сухощавый, плечистый – типичный средневес. Кстати, на мой взгляд, вместе с полутяжами средневесы – самые опасные категории боксеров. Они достаточно массивные, чтобы легко нокаутировать противника, но при этом еще и очень быстрые, резкие, выносливые – не чета тяжеловесам, которые больше толкаются, чем бьют, и выдыхаются быстрее, чем такие вот машины убийства.

Лицо его не было обезображено татуировками, как это обычно бывает у членов латиноамериканских банд, для которых татуировки на лице не просто некий «креатив», а еще и доказательство лояльности своей банде. Я читал о бандах Нью-Йорка, и сейчас эти знания хлынули из меня просто-таки потоком.

Руку Пабло первым не протянул. И это правильно. У американцев принято тянуть руку первыми, даже если протягивающий руку для рукопожатия сосунок с каплями материнского молока на губах. Я совсем не сноб (с чего бы мне быть снобом?) и не сторонник формальностей, но как-то привык к тому, что первым протягивает руку старший – по возрасту или по статусу. Не может клерк первым протянуть руку Президенту – это выглядело бы просто глупо. Так и тут – человек пришел устраиваться на работу и тянет руку?

Пожатие его было осторожным, но крепким – как у Стива, к примеру. Лицо при этом каменное, как у статуи индейского божка. Красивое, но хищное лицо. Про таких говорят: «Опасный!» Узкий горбатый нос, резко очерченные скулы, смуглая кожа – в Пабло, наверное, все-таки больше испанской крови, чем индейской. Индейцы ведь похожи на монголоидов, с их широким носом и широким лицом. Ученые утверждали, что произошли они от алтайцев, перешедших через перешеек из Евразии в Америку, через Берингов пролив.

– Знакомься, Майкл! Это Пабло! Пабло Рамирес! – улыбнулся Стив, глядя на то, как я внимательно рассматриваю парня. – Он мой друг, Майкл! Очень хороший друг! Рекомендую! А это его жена, Лаура Рамирес!

И тут из-за широкой спины Стива вышла девушка, при взгляде на которую я просто охренел. Вот это красота! Девушка была невероятно красива – какой-то даже страшной, чуждой красотой! Иссиня-черные волосы обрамляли лицо с совершенными чертами лица и огромными карими глазами. Пухлые красные губы звали к поцелуям, а милая улыбка заставила бы растаять сердце любого мужчины, если только он не импотент и не трансвестит. И это при абсолютном минимуме косметики! А что будет, если она раскрасится?!

– Что застыл, Майкл? – хихикнул Стив. – Не смотри так, как на явление Девы Марии! Это всего лишь жена Пабло! Маленькая Лаура!

– Ну… не такая уж и маленькая! – пробормотал я, не задумываясь, что именно говорю. И едва не тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение – действительно, застыл, будто впал в ступор. – Колдунья! Настоящая колдунья! Привет, Лаура!

– Привет! – Она пожала протянутую ей руку, и я убедился, что рука ее под стать руке мужа – крепкая, уцепистая.

Мда… теперь я понимаю, почему у Пабло сорвало крышу! Пожалуй, за такой женой пойдешь и на край света! Заколдует, чертовка!

Все. Выбросить ее из головы. Это не моя женщина и не будет моей. Мне только с ревнивыми мужьями проблем не хватало!

Я открыл ворота, Стив загнал машину и бросил ее на дорожке, оставив ключи в замке. Отсюда никуда не денется – мой дом, моя крепость! Никто чужой сюда не войдет.

Мы прошли на веранду, где я уже приготовил печенье, конфеты, пирожки, которые здесь почему-то называют пончиками, ну и еще будет кофе – большой чайник, я его оставил кипеть на самом маленьком огне плиты.

– Садитесь, – предложил я, – будем кофе пить!

– Можно, я вам помогу? – Лаура посмотрела на меня, и я кивнул:

– Чайник на плите, там! – Я махнул рукой. – Садитесь, парни. Как у нас говорят – в ногах правды нет.

– Это русское выражение, да? Странное выражение! Интересно, а в какой части тела есть правда? Может, в заднице? Хе-хе… – Стив опустился на стул и тут же уцепился за пончик. – Я ужасно голодный! И после тренировки! Черт! Я забыл в машине пакет! Я же там бургеров набрал и стейков! Сидите, ребята, я сейчас!

Стив вскочил и пошел к машине, а я остался наедине с Пабло, который сидел молча и не говорил ни слова.

– Пабло, ты в какой банде был? – спросил я, почему-то не ожидая ответа. Думал, спрыгнет с темы, скажет, что этого говорить нельзя и все такое.

– «Латинские короли», – спокойно ответил он.

– Разве из банды можно уйти? – Я рассматривал лицо парня, пристально глядя ему в глаза, чтобы уловить хотя бы тень лжи.

– Можно. Но очень трудно, – без колебаний и задержки ответил Пабло, – за это я отдал все, что у меня было. Кроме жизни. И меня отпустили. Я был на хорошем счету, и меня не убили. Я много денег принес своим боссам.

– Вот как? – заинтересовался я. – Каким образом принес? Что ты делал?

– В юности был боевиком. Потом стал выступать в боях. Выигрывал матчи. Проигрывал матчи. Деньги были.

– А потом появилась Лаура, так? – спросил я, не став углубляться в дебри темы о заработках. – И ты бросил бои, бросил все нажитое и ушел за ней?

– Да. – Впервые лицо Пабло озарилось улыбкой. – Посмотри сам, Майкл, разве она не стоит того, чтобы все бросить и уйти за ней?

Я посмотрел на Лауру, в этот момент подошедшую к столу с чайником в руках, и недоверчиво помотал головой – вот не бывают такие красивые бабы! Не бы-ва-ют! И даже непонятно, чем она ТАК цепляет – ну, красивая, да! Но почему даже дыхание перехватывает от взгляда на нее?! Мда… не зря в моем времени все конкурсы красоты «Мисс Вселенная» выигрывали колумбийки, венесуэлки и прочие пуэрториканки. Смешение индейской, испанской и других рас дает иногда очень даже впечатляющий результат.

– Мда… – промычал я неопределенно, вздохнув и подумав о том, что неплохо было бы заполучить сюда Ниночку… если, конечно, она там без меня уже не нашла кого-нибудь другого. Помоложе и поинтереснее. Со Сьюзен теперь я старался встречаться пореже – только если совсем уж приспичит, тогда, когда начинают сниться эротические сны. Эдакая… скорая сексуальная помощь.

– Лаура, присядь с нами! – попросил я, и когда она уселась за стол, прямо спросил у Пабло: – Банда не будет вас преследовать? На каких условиях ты из нее ушел?

– Я уже сказал. – Пабло чуть нахмурил брови. – Я отдал все, что у меня было. Деньги. Квартиру. Машину.

Помолчал и слегка изменившимся, каким-то глухим (возможно, от сдерживаемых чувств) голосом добавил:

– Еще – запрет на любые мои выступления на ринге. Мне закрыли все. Я могу теперь работать где угодно, только не быть боксером.

– Мда… – хмыкнул я, глядя на то, как Стив возится в своей машине. Похоже, что он нарочно ушел с самого начала разговора, чтобы дать нам возможность поговорить откровенно, без него.

– И чем же ты зарабатывал все это время? Кстати, а когда ты ушел из банды?

– Год назад. Зарабатывал? – Пабло едва заметно усмехнулся. – Случайными заработками. Я полностью оборвал все связи со старыми знакомыми, с друзьями – кроме Стива, конечно. И вот… в приличные места меня не берут, потому что нужны рекомендации, да к тому же я сидел в тюрьме. Бандит. А в неприличные места я сам не иду. По понятным причинам.

– Ты хорошо излагаешь, – отметил я. – Учился? Кто тебя учил?

– Сам. Ну и в школе учился. Я люблю читать! И кстати, я читал твою книгу. – Пабло улыбнулся, и улыбка у него оказалась хорошей, осветившей, оживившей каменное лицо. – Хорошая книга. Мне очень понравилась! И вторая тоже. И Лауре понравилась!

– Правда, понравилась! – Лаура улыбнулась, и ее прекрасное лицо стало еще прекраснее. – Я прямо хотела придушить эту девку, которая над Недом издевалась! А когда про собачку читала – плакала. Так жалко было, так жалко! Единственный друг был у мальчишки! Мы и новую книгу купили, про Гарри! Я ее за два дня прочитала! И просто в восторге! Неужели и правда есть такой замок, где учат колдовать?! Как бы я хотела туда попасть!

– Без мужа? – улыбнулся я такой непосредственности.

– С мужем, конечно! Как можно – без мужа! Он для меня – все на свете! – Она обняла Пабло, прижалась к нему головой, и они оба счастливо разулыбались, а я вдруг понял: нет, это не подстава. ТАК люди не сыграют. Если только это не гениальные актеры. Оба.

– А почему вдруг решили работать на меня?

– Мы со Стивом поговорили, Лаура пожаловалась ему на то, что меня нигде не берут. И что мы едва-едва выживаем. Если бы не родители Лауры – совсем было бы хреново. Он и предложил, что поговорит с тобой, Майкл. Сказал, что тебе нужны работники по дому, чтобы у тебя оставалось больше времени работать над книгами. И что ты хороший человек, русский, а русским наплевать, кто какой нации и что у него в прошлом – лишь бы человек был правильный. Ну вот и решили, что поговорим с тобой. Конечно, в конце концов мы и сами где-нибудь устроимся, но… я не знаю, как дальше будет. И что мне придется делать. То, как все обстоит сейчас – это неправильно. Это нехорошо.

Ну еще бы… что тут хорошего-то? Помыкается, помыкается и втихую пойдет и кого-нибудь ограбит. Или снова с бандой свяжется.

– Банда предлагала вернуться? «Вернись, мы все простим»?

– Постоянно предлагают, – нахмурился Пабло. – В последний раз я сказал, что если еще раз придут – я им челюсти переломаю. Я же слово Лауре дал – больше никаких криминальных делишек!

– Вот и бургеры! – провозгласил Стив, появившись на веранде. – Лаура, давай, займись! Стейки надо подогреть! А бургеры мы и так съедим.

Лаура вскочила и побежала на кухню, захватив бумажный пакет с неизвестным мне логотипом. Не «Мак», точно, похоже, что в этом времени «Мак» еще не так распространен. Хотя… что-то я того… чушь несу. Их уже несколько тысяч, этих «Маков». Может, только в этом городишке нет, а в «Большом Яблоке» «Макдоналдсов» полным-полно.

Стив набросился на бургеры, я вяло теребил пирожок (успел пообедать), а Пабло так и сидел перед кружкой с кофе, глядя в столешницу и будто не слыша и не видя, что вокруг происходит. Неужели ему и правда так важно получить эту работу? Неужели в огромной Америке некуда пристроиться рукастому человеку? Кстати, а что он вообще делать-то умеет?

– Пабло, а что ты вообще умеешь делать? Ну… кроме бокса? – задал я главный вопрос, который следовало вообще-то задать с самого начала. Толкуем тут о важных вещах, не касаясь самого что ни на есть важного вопроса – а человек-то умеет что-то делать по дому или нет?

– Я умею делать все! – вскинул на меня взгляд Пабло. – За этот год я стриг лужайки, работал на стройке, чистил бассейны, убирал снег и пилил деревья. А чего не умею – научусь! Моя жена отлично готовит, и не только нашу, национальную еду, а еще – американскую. Она стирает, моет полы, делает все, что должна уметь женщина! Мы не гнушаемся работы, Майкл! Но мы не хотим, чтобы на нас смотрели, как на грязь. Как на ничтожных цветных! Понимаешь?

– Кажется, понимаю, – усмехнулся я. – Похоже, что за этот год вы хлебнули дерьма большой ложкой, да, Пабло?

– Еще как хлебнули… – мрачно подтвердил парень. – Даже не представлял, что так может быть.

Мы помолчали, и Стив, не выдержав, нетерпеливо спросил:

– Ну что, Майк? Будет им работа? Ребята очень хорошие, правда! Очень! Ты не пожалеешь!

– Ребята хорошие… – задумчиво кивнул я. – Только есть одно обстоятельство, Стив… Я ведь не гражданин США, и я тут ненадолго. Сколько пробуду в этой стране – не знаю. Пока что вижу – несколько месяцев, это точно. А потом… потом мне придется вернуться на родину. И что тогда? Что будут делать ребята? Куда пойдут?

– Несколько месяцев – это уже хорошо, – пожал плечами Стив. – За это время, может, что-то и устроится. Может, найдут себе приличную работу. Мало ли как оно повернется? Придумают что-нибудь. По крайней мере какое-то время не будут думать, где заработать доллар-другой.

– А что Лаура, она тоже не может найти работу? – недоверчиво осведомился я. – С ее-то внешностью?

Сказал и заметил, как смутилась девушка и помрачнел Пабло. А Стив ухмыльнулся и снова пожал плечами:

– Легко находит. Вот только Пабло потом приходится разбираться с теми, кто желает осчастливить ее своим мужским… хмм… хе-хе… вниманием.

– Не смешно! – ледяным тоном бросил хмурый Пабло.

– Не смешно! – согласился Стив и тут же в противоположность своим словам залился радостным смехом. – Он хозяина булочной нокаутировал и его двух сыновей – каждый выше Пабло чуть не на голову и весом раза в два больше! Чик! Чик! Чик! И все трое лежат! Лаура пожаловалась, что этот скот хватает ее за задницу, Пабло пришел поговорить с хозяином, тот решил Пабло слегка поучить. Ну и получил! Еле-еле закрыл дело – пришлось нажать на все кнопки и с хозяином потолковать по поводу харрасмента и попытки изнасилования. Только тогда забрал заявление.

– Следующего такого я убью! – мрачно пообещал Пабло, и я ему сразу поверил. Убьет. И теперь был понятен расклад ситуации. Ох, Лаура, Лаура… теперь придется чаще приглашать в гости Сьюзен! Насмотришься вот так вот за день…

– Мы могли бы приезжать утром и уезжать вечером… – несмело сказала грустная Лаура, которая решила, что все пропало. – Мы правда не боимся работы! Нам очень нужна работа! Вы не сомневайтесь, Пабло очень хороший! Очень!

– Полторы тысячи долларов в месяц на двоих вас устроит? – спокойно осведомился я, следя за лицами моих потенциальных работников.

– Полторы тысячи?! – задохнулась Лаура. – Конечно! Пабло, ты слышал?

– Полторы тысячи, – повторил я. – Жить будете, если захотите, конечно, в гостевом доме. Питание за мой счет – вместе со мной. Делать будете все, что мне нужно: ухаживать за участком, за домом, готовить, стирать, вытирать пыль. Будете ходить по магазинам, закупать продукты, покупать все, что нужно для дома. Еще – на тебе, Пабло, охрана периметра и встреча гостей – званых и незваных. Я планирую сделать в доме ремонт, переоборудовать полуподвал под спортзал и тир, сделать ремонт помещений, купить новую мебель и все такое. Это будет на тебе, Пабло – найти строительную фирму, договориться, убедившись в добросовестности организации, ну и все такое. Работы очень много, и сделать ее нужно до наступления холодов. Делать ремонт фасада, к примеру, когда ударят морозы, будет совершенно невозможно. Так что подумай, наверное, придется нанять людей, чтобы все сделали быстро, в совсем короткое время. Это твоя задача. Если ты согласен работать у меня.

Я посмотрел на Пабло, тот сидел, закусив губу, впервые за нашу встречу изменив своему каменному выражению лица, и, легонько усмехнувшись ему, подмигнул:

– Да не переживай ты так! Пробьемся! Не все так плохо, как кажется! Теперь у вас начнется белая полоса жизни!

И тут Лаура бросилась ко мне, упала на колени и стала целовать мои руки, заливаясь слезами. Я от неожиданности даже вскочил:

– Перестань! Ты чего?! Эй, девочка, не надо! Пабло, забери ее!

Пабло подскочил, поднял и прижал к груди:

– Прости, Майк… босс! Это она переволновалась! Она вообще у меня такая чувствительная, чуть что – в слезы, чуть что – смеется. Девчонка совсем!

– Спасибо, Майк! – с чувством сказал Стив, и я заметил, как он вытер запястьем глаза. – Я не забуду! Спасибо!

Американцы… они такие дети! Чувствительные, склонные к бурному выражению чувств. А если это еще и латиноамериканцы… южный темперамент, да.

– Чтобы не было у нас никаких непонятностей, я сегодня же напечатаю договор – вы мне только напишите ваши полные имена и номер водительского удостоверения – и можете завтра с утра приезжать на работу. С собой возьмите только самое необходимое – тут и постельного белья полным-полно, и посуды – все есть. Только надо стирать и мыть. Долго не пользовались, все стало пыльное и грязное.

– Спасибо, босс! – Пабло как клещами сжал мне ладонь, и я был вынужден напрячься, чтобы не поддаться. Силен, зараза!

– Босс, я бы хотел прямо сейчас вместе с тобой обойти дом и составить список того, что нужно сделать. А потом я подумаю, с чего начать.

– Хорошо! – кивнул я и пожал плечами. – Сделай это без меня. С Лаурой. Обойдите дом, участок и сами скажете, что нужно сделать в первую очередь. Ты слышал, что именно я хочу сделать, так что давай, занимайся! Бумагу и авторучку найдешь у меня в кабинете, там, где камин. А мы со Стивом пока что кофе попьем. Согласен?

– Согласен. – Пабло кивнул и, прокашлявшись, добавил: – Спасибо, босс!

– Да не за что! – криво усмехнулся я. – Иди, работай!

Нет, все-таки приятно чувствовать себя благодетелем, взваливая на кого-то другого кучу всяческой работы. И за вполне приемлемые деньги. Что для меня полторы тысячи баксов? Ерунда! За год – восемнадцать тысяч?! Да тьфу одно! За год я заработаю миллионы!

Ну да, средняя зарплата в США на сегодняшний момент – пятьсот баксов. Полторы тысячи на двоих – это гораздо выше, чем средняя зарплата. А если еще посчитать питание и проживание, так получается очень даже приличная плата. И столько проблем с меня убирается – любо-дорого посмотреть! Нет, все-таки Стив молодец, ей-ей! Хорошо придумал!

* * *

Десять дней я жил на стройке. Терпеть не могу, когда вокруг шумят, гремят, сверлят и стучат. Но что поделаешь? Взялся за гуж… Хорошо хоть, что первой комнатой, которую отремонтировали, был мой рабочий кабинет. И не просто отремонтировали, а по моему заданию обили ее звуконепроницаемой обивкой – не знаю, чем именно, не вникал в это дело, но мне обещали, что звуков снаружи не будет слышно – их и не было слышно. Конечно, если закрыто окно. И дверь.

Ну, а в остальном – ад адский. Груды и штабеля досок, кучи щебня и песка, пирамиды из кирпича и плитки. И толпы народа, туда-сюда снующего по участку и по дому, бегающих с вытаращенными глазами и высунутыми языками. Ну… почти так. Как муравьи, мать их…

Пабло нагнал кучу народа, проявив недюжинный организаторский талант, чем меня немало удивил и порадовал. Каким-то образом он заставил всю эту строительную братию работать так, будто от скорости работы и ее качества зависела их жизнь. Может, и запугал – я точно не знаю, а спрашивать не стал.

Впрочем, стимул работать у них был очень неплохим – я платил полуторную ставку за ускорение сроков работы, тем более что строительный сезон уже заканчивался (осень!) и скоро с подрядами будет совсем уже кисло.

За эти десять дней дом преобразился полностью, от его неухоженности и запустения не осталось и следа. Фасад светился новой краской, потемневшая черепица заменена на новую, темно-синюю (ну нравится мне синяя черепица, чего уж там!), новые рамы блестели чисто вымытыми стеклами, отциклеванный паркет блестел и пах свежей мастикой.

Ну и мебель, это уж само собой – я выбросил старую и закупил новую, по моему вкусу – из настоящего дерева, не королевскую, но очень даже приличную.

Вообще-то выражение «выкинул» не соответствует ситуации – я отдал мебель Пабло, и он ее куда-то сплавил. Вывез за свой счет и скорее всего распродал по знакомым, точно не оставшись при этом внакладе. Вполне вероятно, часть мебели осела и у родителей Лауры. Мне это было не интересно. Главное, я выкинул ненужные мне вещи и не заплатил за это ни цента.

Кстати сказать, обошелся мне этот ремонт в очень даже приличную копеечку, или вернее – «в приличный цент». Фактически я оставил одну лишь домовую коробку и заново отделал весь дом, а как известно – отделка обычно стоит от тридцати процентов стоимости дома и выше. Так что легко посчитать – если дом стоил бы мне, к примеру, двести тысяч долларов (чисто коробка, без участка), то отделка обошлась в шестьдесят тысяч. Плюс мебель. Плюс работы по участку. Плюс надбавка за ускорение. Итого: сто двадцать тысяч, как единый цент.

Я не скупился. Платил наличными, платил по счетам чеками – но только после того, как Пабло и Лаура давали свое добро на оплату. Мне иногда даже приходилось с ними спорить на тему: «Стоит ли платить больше за то, что можно сделать дешевле на три дня позже?!» Я хотел, чтобы эта строительная вакханалия закончилась как можно быстрее, потому за ценою не стоял. Единственное, что меня беспокоило – это всегдашнее воровство и некачественность работ строителей. Вернее, чтобы этого самого у меня совсем, ну абсолютно не было.

И на то как раз имелись Пабло и Лаура. У девушки (если можно называть девушкой замужнюю женщину) было чутье на мошенничество, а ее острый глаз сразу же отлавливал все попытки надувательств. Например, положить под плитку поменьше песка и щебня. Или использовать дешевый цемент, вписав его как дорогой. Или… да мало ли еще каких «или» может придумать знающий все способы обмануть клиента строитель, исправить которого может только хорошая плеть?

И все строители во всем мире одинаковы – сделать на копейку, содрать на рубль, и еще прихватить с собой «сэкономленное» – нормальная практика у каждого первого строителя. За редким исключением, конечно – если вспомнить ту бригаду, что делала ремонт в моей московской квартире. Но ведь нет правил без исключений?

Я видел среди рабочих отдельных кадров с фингалами под глазом, но не стал допытываться, как эти фингалы образовались. Меньше знаешь – крепче спишь. У меня к ним претензий не было – стены и потолки ровнехонькие, как пасхальное яичко, плитка уложена на века, краска положена ровным слоем, а если при этом и пострадали несколько… хмм… существ, так не убили же никого? И заплатил я им как следует. Даже премиальных выписал, несмотря на протест Пабло, мол – не хрен этим ублюдкам! Поваживать тварей!

В полуподвале оборудовали не только тренажерный зал, но еще и тир – одну из стен оббили толстыми деревянными брусьями и толстенной резиной, чтобы не рикошетило, повесили яркие светильники и даже соорудили механическую доставку мишеней на их место. Нажал кнопочку, мишень к тебе подъехала, посмотрел, поменял, отправил на место. И стреляй, сколько душа желает. Правда, я пока не знал, из чего стрелять – оружия у меня не было, но Стив обещал посодействовать в приобретении стволов.

Тут ведь оказалась вот какая штука… штат Нью-Йорк является одним из нетерпимых по отношению к владению оружием штатов США. Смешно – Город Страха нетерпим к владению личным оружием для своих добропорядочных жителей! То есть как получается – власти штата и собственно города делают все, чтобы затруднить своим гражданам осуществлять свое право на защиту своей жизни и своего имущества! (Ох, как это напоминает Россию!) Получить лицензию на ношение оружия в этом штате очень и очень непросто. Даже если ты законопослушный гражданин, добиться получения лицензии на скрытое ношение короткоствола – большущая-пребольшущая проблема. Тебя проверят и просветят со всех сторон, а в конце концов могут и отказать, не объясняя причин своего отказа. Ну, например, была жалоба от соседей, что ты слишком громко включаешь музыку. Или просто одеваешься не так, как положено (с их точки зрения) одеваться, а значит, ты подозрителен. А подозрительному человеку лицензию выдавать нельзя.

Впрочем, тут тоже была интересная такая «вилка». Купить оружие ты можешь, а вот ходить с ним – нет! Храни его дома, в специальном шкафу, но за порог дома – ни-ни!

Я с давних времен знал, что приобрести оружие в США может даже иностранец, если у него есть вид на жительство, рабочая или студенческая виза. По туристической визе нельзя, а вот по рабочей визе – запросто. У меня рабочая виза на полтора года, с продлением по моему желанию. Потому купить ствол я могу. Или стволы – на сколько денег у меня хватит. Лишь бы было водительское удостоверение местного образца. Вот его Стив мне и посодействовал получить.

После окончания ремонта с водительским удостоверением в руках я просто поехал и накупил себе оружия. Теперь у меня был свой небольшой арсенал – несколько пистолетов, револьверов, пара дробовиков и много, очень много патронов, которые я мог жечь в свое удовольствие тогда, когда пожелаю. Благо, что вновь установленная вытяжка работала великолепно и отравление пороховыми газами мне не грозило.

Кстати, оказалось, Пабло хорошо стреляет. Похуже, чем я, но гораздо лучше, чем большинство полицейских Нью-Йорка. Как он сам сказал: «Там, где я жил, умение стрелять было равно умению выживать».

Мой сад после десяти дней упорной работы полутора десятков работяг представлял из себя некую помесь английского парка, русского садика и американского двора. Об Америке напоминал только бассейн, который вычистили, отремонтировав систему фильтрации и подогрева – теперь я мог купаться даже в мороз, воду нагревали газовые горелки под днищем десятиметрового бассейна. Впрочем, сомневаюсь, что буду использовать его зимой – пар от теплой воды будет таким, что дом закроет толстым слоем инея. Осенью, весной, в холодные летние дни – вот это дельно, подогрел и купайся. А зимой – нет. Лишнее это. К зиме воду откачаем.

Теперь на участке росли голубые ели – пока маленькие, но через несколько лет будут не хуже, чем на Красной площади. Две старые березы в углу участка вырубать не стали – пусть будут, жалко. Только вот ветки, которые свешивались на улицу, пришлось отпилить, чтобы не было ни у кого соблазна забраться по этим самым веткам на мою территорию.

Поверх забора сделали «декоративный» заборчик из остро наточенных прутьев нержавеющей стали. Это Пабло настоял – мол, так будет надежнее. Чего опасаться здесь, в этом тихом городишке, я не знал, но безопасность никогда не бывает лишней. Пусть будут!

Ворота тоже переделали – теперь они мощные, раздвижные, с «кормушкой» в калитке. Гараж – со стальными поднимающимися воротами. Вообще, дом теперь укреплен так, чтобы даже если кто-то перелезет через забор, без ведома хозяев войти в дом не сможет, если у него нет взрывчатки. Или крупнокалиберного пулемета. Или пушки.

На заборе и воротах – плакаты: «Частная территория, вход воспрещен!», или точнее: «Trespassers will be prosecuted». Что дословно гласит: «Лицо, вторгнувшееся на эту территорию без разрешения хозяина, будет преследоваться в судебном порядке». И что на самом деле значит: «Стой! Стреляю без предупреждения!»

Я не знаю, есть ли еще где-то в мире такое жесткое отношение к нарушителям пределов частной собственности. Наверное, есть – там, где хоть какое-то время правили американцы. Но факт есть факт – хозяин дома может на самом деле выстрелить без предупреждения и убить любого, кто полезет в его дом или просто через забор. И закон на его стороне. Но только в том случае, если везде по периметру частной территории развешаны таблички с предупреждением. Не умеешь читать? Твои проблемы. Учись. Не хочешь учиться и желаешь лазить по чужим домам – получи пулю в лоб!

С давних времен пошло. С тех самых времен, когда первые поселенцы столбили землю и развешивали на ней предупредительные надписи. Хозяин должен суметь защитить свою землю, свой дом. Не можешь защитить свою жизнь – тебе нет места в свободной Америке.

Беседку я превратил в тренировочную площадку на открытом воздухе, в некое подобие ринга. Зачем спускаться в подвал, если погода позволяет тренироваться и здесь? Свежий воздух, не испорченный выхлопами сотен тысяч автомобилей, как это есть в Городе Страха, запах опавших листьев – удовольствие, а не тренировка!

Зачем писателю тренировки? Зачем спорт? Зачем тяжелые физические нагрузки? Во-первых, мне нравится держать себя в форме. И всегда нравилось. Когда тебе пятьдесят лет, а ты выглядишь лучше многих молодых – дряблых, пузатых, тонконогих, или наоборот – жирных, трясущихся, как кусок холодца – может, это и грех гордыни, но все-таки приятно. Я смог, я пересилил себя, свою лень, свое нежелание вылезать из теплой постели, я победил самого себя! А ведь победить себя частенько гораздо труднее, чем самого злобного из своих врагов.

А кроме того, я точно знаю – физические упражнения помогают писать книги. Как так? А вот так! Если ты не двигаешься, если процессы в твоем организме протекают медленно – значит, и мозг у тебя работает медленно и сонно, и значит, работает менее эффективно. Я быстро соображаю, быстро пишу – и секрет, почему я могу писать книги быстрее других, кроется именно в этом. Разгоняй свое тело, разгоняй свой мозг, не давай ему отдыха – и ты будешь писать быстро. Возможно. Потому что если у тебя нет хотя бы искры таланта – пиши, не пиши, а толку никакого не будет.

Кстати сказать, меня всегда бесили высказывания некоторых так называемых коллег о том, что написать что-то хорошее быстро – невозможно. Что быстро можно написать только всякую дрянь. И самое смешное, что это говорили те люди, которые никак и никогда не отличались ни высокими тиражами, ни заработками на своих текстах в Сети. Они ваяли и ваяют свое унылое говно, сокращенно «УГ», и рассказывают на литературных сайтах о том, как их не понимают издатели, не желающие издать их прекрасные книги, и что до их уровня не дотягиваются тупые читатели, которые хвалят не те книги, что надо хвалить, и не торопятся отдавать свои кровные рубли за Настоящую Литературу – надо понимать, за то самое УГ, что эти «долгописы» с трудом, натужась, со стонами выдавили из своего организма. Ну вот не хотят покупать их книги тупые читатели! Быдло! Гады! («А вот мой Яндекс. Кошелек!»)

Со временем я перестал обращать внимание на таких идиотов, для меня даже стало чем-то вроде лакмусовой бумажки, которая очень просто определяет кислотность среды. Ты несешь чушь про «нельзя-быстро-написать-хорошее» – значит, пошел нах! Оборвать связи, не общаться, не иметь дела. Любой, мало-мальски соображающий человек понимает, что дело не в скорости написания, а в том, как и что ты пишешь. Если нравится читателю, если люди голосуют рублем – значит, ты пишешь правильно и хорошо. А все, кто считает иначе – идут лесом и болотами с барабанным боем.

Вообще я считаю, что если книга стилистически выверена, текст не содержит грамматических ошибок, логика повествования соблюдена – нельзя говорить, что книга плоха, потому что ты не смог ее читать. Просто это НЕ ТВОЯ книга. В таких случаях я обычно говорю: «Это не мое!» И это нормально. Нельзя быть всем хорошим, нельзя нравиться всем – ты же не золотой червонец. Хотя, конечно, очень хочется нравиться максимально большому количеству читателей. Но тут уже как лотерея – никогда не угадаешь, понравится та или иная книга или нет. И никто не знает, от чего зависит читательский интерес. Хотя я знаю примеры, когда абсолютно средненькие, ничего из себя не представляющие книги с помощью вложений в их рекламу раскручивались до уровня бестселлеров государственного уровня, становились иконой литературы. «А король-то голый!» – только и скажешь.

В общем, физкультура и спорт – спутник писателя. Потому я целыми днями писал книгу, а между писаниной лупил по мешку, скакал со скакалкой и бил по «лапе», которую держал неутомимый Пабло, оказавшийся парнем с большим чувством юмора и умением быть серьезным даже тогда, когда другой человек хохотал бы просто до упаду. Я как-то спросил его, как он может удержаться от улыбки, если очень хочется рассмеяться, на это Пабло мне ответил, что бывал в таких местах, где только за тень улыбки могли в одно мгновение перерезать глотку. Лучше вообще не выдавать своих эмоций перед кем бы то ни было. Безопаснее, точно.

Как-то у нас с Пабло зашел разговор о том случае, когда мне пришлось убить пятерых бандитов, и я спросил – зачем они вообще за мной побежали? С какой стати погнались? Ограбить? И почему они напали на полицейских? Ведь за убийство полицейского суд просто распнет этих придурков!

Мы как раз сидели за столом и обедали – договорились, что, когда мы одни, обедаем все вместе: Пабло, Лаура и я. Если у меня чужие гости – издатели или кто-то еще, тогда другое дело. Пабло и Лаура мои работники, а я – босс.

Вначале они думали, что я буду есть отдельно, как и положено большим начальникам, но я сразу же все расставил по своим местам. Одному мне есть скучно, так что пусть расставляют три прибора. Тем более что питаемся мы все равно «из одного котла». И да – Лаура, как оказалось, великолепно готовила, особенно хорошо у нее получалась всякая сдоба и пирожки. А я ужасно люблю пирожки!

После моего вопроса Пабло молчал минуты три, размышляя, нахмурив брови и покусывая губу, что для Пабло было высшей степенью волнения.

– Босс, я не хочу тебя пугать… я давно собирался тебе сказать. В общем, эта история не закончилась. Я поспрашивал кое-кого… те, кого ты убил, были из банды «Калеки». Слышал о таких?

– Ну… это вроде как негритянская банда? – блеснул я познаниями. – Читал где-то о них.

– Да, это афры. Одна из банд, входящих в банду «Калеки». Ты, босс, зашел на их территорию, показал им неуважение. Белые не должны заходить на их территорию, а ты зашел. Ну и засветил деньги. И значит, стал добычей. Они решили тебя взять.

– Ну, это понятно, – нетерпеливо бросил я. – Ну, а полицейских-то зачем? Это же проблема! За убийство полицейских весь город перевернут!

– Босс, ты слишком хорошего мнения о наших полицейских. – Пабло улыбнулся и помотал головой. – Ничего бы не было. Провели бы несколько рейдов, прижали с десяток притонов. И все. Пустынная улица. Никаких свидетелей. Вас бы всех пристрелили и спокойно ушли. Если бы не ты.

– Что насчет «пугать»? Что ты имел в виду?

– Ищут тебя. Один из черных был братом главаря банды. Я случайно узнал. Кое-кто из черных мне шепнул по-свойски. Я когда-то его крепко выручил, не дал забить до смерти. Он откуда-то узнал, что я работаю на тебя, и предупредил, что когда придут за тобой, могут зацепить и меня, и Лауру. Потому-то я и настоял, чтобы ты укрепил забор и ворота. Теперь сюда не так просто проникнуть. Скорее всего они теперь об этом знают, так что единственное, чего тебе нужно бояться – это показываться в людных местах, там, где могут быть черные из «Крипс». Могут выстрелить из толпы. Могут ударить ножом. Или клинком из трости – ты знаешь, что они все время ходят с тросточками? В тросточках – клинки. Ты не читал в газетах, как парни из «Крипс» напали на двух пожилых японских леди? Избили и ограбили. И все «Крипс» были с тросточками – леди их описали полиции. Повторюсь: сомневаюсь, что они полезут сюда. Периметр укреплен, в доме оружие, а потерь они не хотят. Берегись черных, босс.

– Буду беречься, – серьезно кивнул я, давно ожидавший чего-то подобного. Ну что сказать… я умею вляпываться!

– Понимаешь, в чем дело, босс… ты их унизил. Ты убил их людей. Теперь эта банда опустилась ниже и среди других банд, и среди «Калек». Как восстановить свой статус? Нужно отомстить. И так отомстить, чтобы всем страшно стало. Я тебе еще вот что скажу – «Латинские короли», конечно, преступники и много чего плохого делают. Но у них есть кодекс, закон. Например – у нас… у них нельзя поощрять детскую проституцию – категорически нельзя! За вовлечение детей в проституцию – убьют. Обычная проституция – можно, если это незамужняя женщина и находится в сложных обстоятельствах. Замужним – нельзя. Ну и так далее – этот кодекс даже записан на бумаге и хранится у боссов. А вот «Калеки»… эти не соблюдают никаких законов. Они дикие, как звери в Африке. Захотел – убил! Захотел что-то сделать – сделал! Если тебе это нужно. У них даже нет центрального босса, который командует всеми бандами и разбирает их проблемы. Несколько банд, которые якобы в дружбе друг с другом, называют себя «Крипс», но подчиняются каждая только своему мелкому боссу. В той группировке, членов которой ты убил, около полутора сотен бойцов. Может, больше – точно не знаю. Она одна из самых сильных и жестоких в Нью-Йорке. Есть банды и больше, но эти… совсем безголовые, им бы только устраивать разборки, торговать наркотой и сутенерствовать. И тебя угораздило связаться именно с ними. Во главе их стоит молодой парень, ему всего двадцать пять лет. Выдвинулся он за счет силы, жестокости и абсолютного отсутствия страха. Это просто сумасшедший, но при этом он очень хитрый, чутье у него, как у той гиены. Его зовут Ашанти. Вообще-то «Крипс» зародились в Лос-Анджелесе, но тут же их банды появились и в Нью-Йорке, тут ведь все деньги, этот город – центр бизнеса. Ну вот, эта банда одна из «Крипс». И вот все, что я хотел тебе рассказать. Ты добр к нам с Лаурой, ты считаешь нас равными себе, потому я тебе все это рассказал. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Пожалуйста, будь осторожен!

Я посмотрел в глаза Пабло и легонько кивнул. «Сам не хочу!» – как сказал товарищ Саахов. А Пабло спасибо за информацию. Кстати, он очень даже заинтересован в том, чтобы я продолжал жить, где потом найти такого хорошего работодателя? Но вслух я это не сказал. Поблагодарил и задумался о перспективах моей жизни в США. А не загостился ли я здесь? Не пора ли домой, в золотую клетку?

И тут же пришел к выводу: нет, не пора. Надо еще разобраться с фильмами по моим книгам, скоро вот у меня встреча с ключевыми актерами на роли героев моего сериала. А еще – Страус звонил, сообщил, что на носу переговоры с «Уолт Дисней», которые заинтересовались моим «Гарри». Пока я это все не улажу, пока не будет ясно, что сделал все для укрепления своего положения – в Союз ни ногой.

Нет, я не собираюсь принимать гражданство США! И не собираюсь убегать! Просто нужно немного переждать. Совсем немного. Это не трусость, это осторожность. Нет позора в том, чтобы спрятаться от автоматной очереди за большим камнем, залечь и переждать. Глупо с криком «Ура!» бежать на пулеметы, если есть другой, логичный и эффективный способ борьбы. Например, снайперская винтовка.

Кстати, что-то давно меня не беспокоили мои соплеменники, и даже слежки не вижу. Неужели отстали от меня? Потеряли?

Поживем – увидим. Скорее всего никто никого не потерял. Что-то у них там происходит… а что именно – в будущем обязательно узнаю. Обязательно.

Отправить