Глава 7

– Да не надену я эту гадость!

– Надень! Лапу сюда давай! Ну?!

– Не надену! Сам надевай на себя!

– Я бы надел, но это для тебя.

– Я этого не просил!

– Вот что, приятель, у каждого есть своя работа, за которую дают еду. Твоя работа – это делать то, что тебе скажут. Например, надеть эту штуку. Так положено, так командир приказал! Моя работа – тебя обслуживать. Твоя – надевать эту штуку и нести на себе драконира! Понял?

– Я давно все понял! Вам всем плевать на меня, лишь бы забраться на спину и усесться своей вонючей задницей!

– Уж она не вонючей твоей небось! Опять капризничаешь?! Мы как с тобой договорились?

– Не помню никаких договоров! Отстань, человечишка! Вонючий! Вонючий! Как куча дерьма вонючий!

– Все, ты вывел меня из себя! – Адрус схватил в охапку переплетение ремней и застежек, потащил к двери. Бросил на скамью в раздевалке и прикрыл за собой дверь. Его если и не трясло от злости, то и удовольствия он никакого не испытал. За Красным давно было замечено некое свойство – чем больше на него нажимаешь, тем больше он сопротивляется и пакостит. Этот дракон – будто маленький обиженный ребенок, озлобленный, недоверчивый и мстительный, часто с ним бывало очень тяжело.

Выйдя из стойла, Адрус зашагал к плацу, туда, где после обеда собирались все драконопасы, чтобы ходить строем, изучать боевые искусства и вообще – приобщаться к воинскому делу, под насмешки дракониров и охранников, тренировавшихся отдельно, на площадках рядом с бассейном.

Зрелище и правда было довольно жалкое – большинство из драконопасов суть работяги, обслуживающий персонал, никак не могучие вояки. Они не считали себя достойными славной боевой схватки, если только она не происходила в трактире, после пятой кружки вина и призом не служила задастая девка. Никто не хотел бить физиономию товарища просто так, за жалованье, которое и так выдадут, если дракон, которого обслуживаешь, здоров, весел, ухожен, стойло чистое и прибранное.

Впрочем, командиры не особо настаивали на упорных боевых тренировках для этих неуклюжих увальней: меч из руки не выпадает, каким концом повернуть его к противнику, знает – ну и слава богам! Не хватало еще, чтобы на тренировке вояка что-нибудь себе повредил – кто тогда будет ухаживать за драконом? Мастер боевых искусств, заставивший драконопасов сойтись в жестокой схватке? Или сотник, давно уже забывший, как пахнет драконье дерьмо?

Примерно так говорил командир драконьего полка, тысячник Амранг Гафур, драконир в десятом поколении, потомок славного рода Гафуров, сражавшихся за трон сотни лет и снискавших благодарность королевской власти. Особенно щедрой власти, когда супругой короля стала троюродная сестра Амранга, Сафия Недланг. Она всегда благоволила к своему дальнему родственнику, и немудрено – когда-то они с ним были в нежной любовной связи, слава богам, не раскрывшейся перед замужеством претендентки на роль любимой жены короля.

Род Недлангов имел в своей крови капельку королевской крови, это знал каждый высокородный дворянин королевства, но, если бы не череда сложных интриг, заговоров, хитросплетений тайных договоренностей, Сафия вряд ли бы стала королевой, несмотря на ее завидную красоту, с детства привлекавшую взоры противоположного пола. Теперь Сафия упорно проталкивала своего бывшего (и не совсем бывшего!) любовника на должность главнокомандующего, пытаясь убрать с этого места самого влиятельного человека в армии и второго по влиянию в королевстве – Сиграна Гагур-Нефер, приходящегося королю двоюродным братом. Пока что у нее это не получалось, но всем известно – ночная птица дневную всегда перекричит. Сафия упорно нашептывала в ухо мужу, как никудышен Сигран и какие козни он строит за спиной короля. «Капля скалу точит», – говорит народ, но пока король верил своему брату и другу, с которым вместе вырос и не без помощи которого удерживался на троне.

Впрочем, всего этого Адрус не знал, да и знать не хотел – на кой демон ему знание о том, кто с кем спит и какие связи имеет его высшее командование? Ему бы своего дракона как следует обслужить да не высунуться под горячий кнут разгневанного начальства! Почему разгневанного? Да оно всегда разгневано, с причиной ли, без причины – лучше лишний раз не попадаться на глаза, это Адрус понял давным-давно, еще в Школе. Будь незаметным, будь тихим, безобидным на вид, и, возможно, тебя минует не только незаслуженная кара, но и заслуженная тоже. Командиры любят покорных, спокойных, безропотных служак и недолюбливают слишком умных выскочек, способных показать воочию, что их командир на самом деле не так умен и компетентен, как хочет это представить.

Увы, у Адруса не всегда получалось следовать принципу незаметности. Тот, кто обслуживает Красного, никак не может не быть на виду. Месяц прошел после того, как Адрус впервые вошел в стойло дракона-«урода», и все еще жив и здоров! Странно, да. Дракон ухожен, смазан маслом, стойло чистое – значит, не отлынивает от работы, не отсыпается в раздевалке, спрятавшись от зорких глаз командира. Как так получилось? Как он сумел проложить дорожку к сердцу строптивого дракона?

Опять же – драка в казарме, после которой на Агруса все смотрели с уважением и некоторым страхом, сменившимся отчужденностью. После той драки в душевой все почему-то решили, что этот драконопас станет одним из лидеров казармы, будет вместе с другими неформальными лидерами сидеть в их углу, играть в кости, пить спрятанное от глаз командиров вино, просто общаться со своими, как и положено признанному силачу, будущему командиру. Но Адрус ни с кем не дружил, со всеми был ровен и холодно-дружелюбен. На роль вожака не претендовал, ну а попыток «поставить его на место» пока больше не было. Глядя на покрытую шрамами физиономию странного парня и помня, как он разделал могучего Гебрила, никто не решался не только грубо цеплять, но и просто подшучивать. Поговаривали, что этот парень был то ли разбойником, грабившим на тракте, то ли ловцом рабов, едва не убитым своими же за то, что «портил» захваченный «товар». Сам Демон никому ничего не рассказывал, но ничего и не отрицал, мол, думайте что угодно, мне плевать.

Наконец установилось некое равновесие – Адруса никто не трогал, он ни с кем не дружил и никого не задирал. Спал, ел, работал – служил. К нему крепко прилипло имя Демон. Адрус не возмущался, что его так называли, но и не радовался этому факту. Единственным, кому Адрус верил в этой своей новой жизни, был Красный – во-первых, дракон никому не мог рассказать, выдать какой-либо секрет, рассказанный драконопасом, во-вторых, молодой дракон отчаянно нуждался в ком-то, кто мог бы с ним общаться.

Да, Красный был довольно вздорным типом, способным на опасные поступки – например, мог в сердцах двинуть хвостом или лягнуть здоровенной когтистой лапой, но как бы себя вел человек, лишенный возможности общаться со своими соплеменниками? Изгой, запертый в пределах стойла – просторной, но все-таки темницы? Наверное, сошел бы с ума. Дракон же был на удивление разумен.

Вначале Адруса удивляло это обстоятельство – ну правда же, как дракон смог сохранить способность мыслить, разговаривать, будучи лишен этой возможности? Но потом перестал удивляться, поговорив с драконом. Оказывается, Красный слышал своих сородичей! Он слышал все их разговоры, даже если те ставили барьер – как им казалось, непроницаемый. И тем больше бесился, лишенный возможности говорить.

Выяснилось, что драконы откуда-то знали о том, что Красный может их слушать, и были этим обстоятельством очень недовольны. Урод, отщепенец, от которого невозможно скрыть, спрятать свои разговоры, – отвратительно. Извращение, достойное людей!

Теперь Адрус знал о драконах довольно много – Красный охотно делился с ним сведениями о сородичах, и в его рассказах Адрус не раз слышал нотку мести: «Ах, вы отвергли меня?! Я урод?! Ну, тогда не ждите пощады! Я расскажу о вас все, что знаю!» И рассказывал, требуя в ответ рассказов о внешнем мире.

Адрус уселся на скамью, вкопанную под навесом у бассейна, и вытянул ноги, откинувшись на крепкую дубовую спинку. Скамья специально была сделана мощной, будто боялись, что она сломается под напором драконьего зада, решившего опробовать ее на крепость. Драконам, конечно, эта скамья была ни к чему, ей нужно было всего лишь выдержать напор несколько десятков не менее крепких солдатских задов. Тут обычно отдыхали драконопасы и охранники, освободившиеся от занятий.

Справа от бассейна – площадка для тренировок дракониров, там занимались единоборствами всерьез. Адрус иногда наблюдал за тренировками дракониров и теперь имел полное представление об их уровне тренированности. Одним словом можно было охарактеризовать их уровень подготовки – неплохо. На «хорошо» и «отлично» они все-таки не тянули, если сравнивать с Псами, и едва натягивали на «удовлетворительно», если сравнить с Мастерами Смерти. У дракониров все было красиво, показушно – красивые стойки, красивые удары и перемещения, половиной из которых нельзя воспользоваться, если нет гладкой ровной площадки. Чисто дуэльные красивости, не имеющие ничего общего с реальным боем. Пока такой боец встанет в красивую стойку, Мастер Смерти отрежет ему уши и засунет в рот, чтобы навсегда запомнил, как с ним связываться и кто здесь настоящий мастер. Это не раз приходило Адрусу в голову, но он не собирался проверять, так ли это. Зачем? Ему нельзя себя выдавать. И так слишком уж выделился среди своих товарищей.

Товарищей? Товарищей… вот не было у него ощущения, что он среди своих. Не было, и все тут! Может, дело в том, что его некогда готовили воевать именно с этими людьми? Может, он видел в них противников, в ряды которых чудом проник и опасается, что его разоблачат?

Скорее всего, Адрус ощущал врагами всех людей этого континента. Сейчас ощущал. Когда снова стал почти что цельным – Зверем, Демоном.

Щенок мог любить людей, Зверь – нет.

– Привет, Агрус…

Демон вскочил, услышав знакомый голос, но сотник тут же махнул рукой:

– Садись. Поговорить с тобой хочу.

Мужчина уселся на скамью и выжидающе посмотрел на драконопаса. Тот помедлил и сел рядом, сдвинув брови в гримасе напряженной задумчивости.

– Не переживай, претензий к тебе нет. Наоборот, хочу похвалить! Ты отлично справился с делом! Дракон блестит, здоров, доволен – чего еще желать?

– Чтобы ему дали разрешение купаться в бассейне, – холодно бросил Адрус, не глядя на заместителя командира полка по безопасности. – Я не понимаю, как можно было столько лет держать его взаперти! Как он еще не спятил…

– А разве он не спятил? Откуда ты знаешь? – Сотник остро глянул исподлобья темными глазами, в которых загорелся непонятный Адрусу огонек. – Скажи, Агрус… а как ты с ним общаешься?

– Говорю ему, он все понимает, – почти честно ответил Адрус, глядя на то, как блестящие огромные туши скользят в толще воды. Зрелище было красивым и завораживающим, в воде драконы выглядели более быстрыми и ловкими, чем на земле и даже в воздухе.

– Говоришь с ним… – бесстрастно повторил сотник, глядя в пространство. – А как ты с ним говоришь?

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – пожал плечами Адрус, напрягшись, как для схватки. – Что вам нужно? Дракон ухоженный, здоровый, сытый. Я службу несу исправно, на строевые хожу, боевые искусства изучаю. Чего еще-то?

– Пойдем со мной! – Сотник поднялся и, не глядя на Адруса, пошел к площадке, на которой занимались дракониры.

Дракониры были одеты в специальные одежды для тренировок – свободные серые штаны, свободные рубахи, не заправленные за пояс. Все, и мужчины, и женщины, в единой форме, почти не вспотевшие на солнцепеке, худые, жилистые – настоящие бойцы.

Когда сотник подошел, они оставили тренировки, встали, обратившись лицом к командиру, но как-то без особой готовности, довольно вяло. У них был свой сотник, драконирский, однако почитания чинов еще никто не отменял – из какой бы службы ни был сотник, они обязаны оказать ему уважение.

– Дарник! – позвал сотник, обращаясь к мужчине лет тридцати, невысокому, не отличающемуся особо широкими плечами. – Мне нужна твоя помощь.

– Да, сотник, я слушаю! – Дарник невозмутимо шагнул из общего строя, покосившись на десятника, проводившего тренировку.

– Вот этот парень, говорят, очень хорошо дерется. Драконопас. Проверь, что он умеет. Агрус, на площадку!

– Командир, как бы его не покалечить, я вижу, ему и так уже досталось! – озабоченно сказал Дарник, в глазах которого прыгали мелкие демоны смеха. – Зашибу, и что тогда делать?

– Вот потому я тебя и выбрал, что ты не теряешь голову, думаешь, когда остальные только скачут, как обезьяны, – невозмутимо ответил сотник и усмехнулся, услышал ропот дракониров. – Зашибить его не так просто, это Демон, слышал о таком? Но даже если и зашибешь – это же тренировка, а тут все случается. Мне нужно кое-что проверить, говорят, он прикидывается, что не знает боевых искусств, что он не тот, за кого себя выдает. Попробуй с ним, а я посмотрю.

– Не тот, за кого себя выдает? – не удержался и прыснул Дарник. – Не за драконопаса, а за королевского сына, что ли?

– Ты говори, да не заговаривайся! – строго одернул сотник. – А то быстро вместо драконьего седла окажешься в темнице! Есть вещи, которыми не шутят! А ты, парень, бейся всерьез! Иначе получишь плетей! Давайте! Начали!

Адрус досадливо куснул губу, помедлил и шагнул на утоптанную сотнями ног площадку. На нем была суконная рабочая роба, не очень-то отличающаяся от тренировочной одежды дракониров. Когда уходил из стойла, не снял – до послеобеденных боевых занятий было еще далеко, да и вышел он из стойла только потому, что хотел наказать строптивого дракона – пусть в одиночестве посидит, подумает над своим поведением! Может, в конце концов все-таки станет придерживать свои дурные мысли!

Оценивающим взглядом осмотрел Дарника – крепкий парень. Двигается уверенно, ни одного суетливого, лишнего движения. На лице полуулыбка – не сомневается в победе. И правильно. Адрус не собирается показывать все, что умеет. Этот опаснее, чем Гебрил.

Рука Гебрила тут точно приложена – а кто еще мог нашептать «безопаснику» о новом драконопасе? О его умении драться? С какого демона он вдруг решил проверить?

– Не бойся, не сильно побью! – прошептал Дарник, подмигивая Адрусу левым глазом и скашивая глаза на толпу ухмыляющихся дракониров. Вернее, на Гелену, стоявшую в центре, коротко стриженную, глазастую, красивую и желанную. Никогда не лишне в очередной раз показать свою мужскую силу – и не только в постели! Женщины любят сильных, ловких, уверенных в себе мужчин!

Адрус стоял молча, ничего не говоря, бесстрастный, холодный, как скала, и ожидал удара, после которого свалится на землю. Получать по башке не очень-то хотелось, но если сейчас уложить этого парня – что подумает командир?

С какой стати он устроил испытание? Может, видит в Адрусе лазутчика, пробравшегося в расположение элитной части? Плохо. Все очень плохо!

Дарник не бросился в бой неожиданно, стремительно, как хищный канук, нет, вначале он встал в позу-стойку, поклонился противнику, явно упиваясь своим правильным воспитанием. Видимо, так положено делать перед дуэлью. Потом принял красивую стойку, похожую на известную Адрусу стойку «Журавль смотрит с кочки». Из этой стойки он мог провести серию ударов в голову противника, завершая ее добивающим ударом в затылок, когда тот полетит лицом вниз, потерявший сознание и беспомощный, как младенец. Удары обычно наносились руками – в висок, в основание шеи, сбоку, в зависимости от того, правша наносящий удар или левша. Можно нанести удар ногой – с разворота, пяткой.

Красивая стойка, да, на зрителя действует завораживающе – приятно посмотреть! Но это что-то вроде представления комедианта, а не реальная боевая стойка. Пока ты машешь руками и ногами, противник десять раз тебя убьет – без всяких там красивостей и выкрутасов. Но смотрится хорошо, да, особенно если исполняет женщина.

Дарник женщиной не был и вопреки своему утверждению не собирался жалеть драконопаса. И видно, что ни о каком Демоне и не слышал.

Дракониры почти не общались с драконопасами – кроме как по делу. Какая им разница, что происходит в казарме драконопасов и стражников? Дракониры живут отдельно от всех, как офицеры, питаются отдельно и не дружат ни с кем, кроме своих боевых товарищей-дракониров. Так что имя Демон ему совсем ничего не говорило – до сих пор.

На него сейчас смотрела лучшая женщина на свете, и драконир собирался доказать ей, что он лучший, и этот уродливый драконопас был прекрасным поводом для демонстрации совершенства Дарника.

У Адруса в голове будто что-то щелкнуло, и вокруг все изменилось. Мир замер, движения людей замедлились, стали плавными, неспешными, как вода в тихой речке. Звуки сделались тягучими, гулкими, басовыми, не такими, как раньше. Солнце охладилось, перестало вцепляться горячими лучами-руками, выжимая пот и лишая сил, оно лишь светило, как гигантский, яркий магический фонарь.

Кулак, который понесся Адрусу в висок, он встретил раскрытой ладонью, направленной ребром к противнику. Ладонь хлопнула по запястью Дарника, сжалась, захватив запястье в самом тонком месте, и, продолжая движение противника, Адрус рванул его вперед, заставляя провалиться, будто под тяжестью, свалившейся на плечи. Это было просто – кулак Дарника приближался так медленно, так плавно, как если бы противник не хотел бить, а лишь обозначил удар, показывая прием своему молодому ученику.

Дарник не остался лежать на земле, он кувыркнулся, тут же вскочив на ноги, и с его волевого, мужественного лица слетела ухмылка – то, что сделал этот поганый драконопас, сделать невозможно!

Драконир собрался, настороженный, сосредоточенный, будто бился с лучшим бойцом полка, и, когда начал следующую атаку, было видно, что теперь ему не до красивостей, – никаких интересных стоек, никаких правил, кроме одного – как можно быстрее выбить дух из этой деревенщины!

Вот только достать бы до него, до деревенщины. Этот подонок не позволяет себя коснуться, непостижимым образом уворачиваясь от ударов – неуклюже, «неправильно», но вполне эффективно, – все удары проносятся мимо, не касаясь тела!

Дарник покраснел, его глаза горели яростью, теперь ему было не до улыбок. Он ускорился так, что сразу становилось ясно – это не простой боец, совсем не простой! Он мутант, каким был и Адрус! Вот только все равно он был медлительнее Демона. Намного медлительнее – как обычный человек медлительнее тренированного мастера, а может, даже и более того.

Ни один удар не дошел до цели, ни один! Адрус уклонялся, сбивал в сторону хлесткие, сильные, точные удары, но ему уже стоило большого труда делать это так, чтобы не применить ни одного блока, ни одной защитной связки, которые вбили в его память тренеры Школы Псов.

Наконец он оказался перед выбором: или подставиться под удар, или показать все, на что он способен.

И Адрус сделал выбор. В очередной раз, когда Дарник проводил почти неотразимую серию ударов, не блокировал удар тренированной руки и получил крепкую плюху в лицо, в скулу, лишь ослабив удар, почти незаметным движением подавшись назад. Голова сразу загудела, скула заныла, и Адрус неловко повалился на спину, изобразив глубокий обморок.

– Ты его не убил? – сотник озабоченно наклонился над драконопасом, нащупывая пульс. – Я же сказал, полегче!

– Куда уж легче! – тяжело дыша, бросил Дарник, вытирая лоб, на котором выступили крупные капли пота. – Мне что, надо было подставиться и дать ему меня прибить?! Я и так еле уворачивался от его коряг! Глянь на его кулачищи! А скорость?! Вы где взяли этого монстра?! Откуда он такой?! Действительно, демон какой-то! А если его научить боевым искусствам – тогда что будет?! Ты только посмотри, я едва с ним справился!

– Ты уверен, что он никогда не учился боевым искусствам? – Сотник внимательно посмотрел на драконира, и тот возмущенно фыркнул:

– Я что, первый день служу?! Не знаю, как бьется боец, которого обучали?! Он не может не применить ничего из того, чему его учили! Не может! Как не может разучиться дышать или пить! Спросите у тренера, он подтвердит!

– Точно, – десятник, седовласый мужчина лет пятидесяти, утвердительно кивнул. – Я следил за ним. Если бы он хоть раз выполнил нечто похожее на прием из боевых искусств, я бы заметил. Парень очень быстр. Невероятно быстр. Но так бывает. Редко, но бывает. Боги совершают много чудесных деяний, я знавал парней, которые не проходили через Обряд, однако были настолько быстры, что просто диву даешься!

– Диву даешься… – задумчиво кивнул сотник. – И я диву даюсь. Он с Красным разговаривает, понимаете?

– Я разговариваю с собачкой, что при столовой живет, и что? – хохотнул Дарник и тут же едва не вздрогнул, глаза его широко раскрылись. – Что, он драконир?! А зачем тогда скрывает умение? Это для того вы устроили проверку, да?

– Эй, поднимайся! – Сотник, не ответив Дарнику, ткнул Адруса ногой, и тот захлопал глазами, будто не понимая, где и как оказался:

– Что? Что со мной было?!

– Удар пропустил ты… вот что было. – Сотник пожал плечами и, когда Адрус поднялся, показал ему на здание штаба полка. – За мной давай. Разговор есть!

Адрус побрел за сотником, лихорадочно размышляя: что же теперь будет? Где прокололся? И чем все это закончится? Неужели все напрасно? И самое главное тогда – как отсюда выбраться?

Скоро он переступил порог кабинета сотника, скромного кабинета, похожего на все кабинеты чиновников всех стран и миров. Стол для совещаний, скамьи, кресло, полки с книгами и свитками, отличие от обычного чиновничьего кабинета лишь том, что стена украшена закрепленными на ней мечами, кинжалами, стилетами и метательными ножами. Некоторые из них удивляли богатством отделки, другие – простые, незамысловатые на вид, но, скорее всего, еще более дорогие, чем те, что в золоте и кости.

В оружии главное – не отделка рукояти и крестовины, главное – сталь, способная разрубать плоть и кости, способная удержать заточку и противиться ударам немилосердных блистающих конкурентов. Здешняя сталь выдержала бы многие тысячи схваток, наметанным взглядом Адрус видел это наверняка. Морозный узор по клинку – это оружие стоило больших денег!

«Вот и оружие! – мелькнула мысль. – Теперь можно и повоевать! Сорвать вон тот меч, и тот, и кинжал, и… вот только хорошо бы вначале выслушать сотника – всегда успеется снести ему голову».

Ладно, снес, вот только дальше что? Что делать? Хотел отсидеться в армии, вот и отсиделся… месяц назад все это казалось замечательным решением. Может, и правда стоило уйти с гармами?

Уйти и жить с ними всю жизнь? Без людей? Он, конечно, Зверь, а теперь еще и Демон, но не до такой же степени нечеловек! Или – до такой?

– Садись! – Сотник уселся в кресло за стол, кивнул Адрусу на скамью. – Разговор серьезный, от него зависит твоя судьба. Да, да – судьба. И жизнь. Ты что думал, сумеешь скрыть от нас твои умения? Твои способности? Ты пытался, да. Хорошо пытался, ничего не могу сказать! Но уж слишком наигранно. Ни один человек не может двигаться с такой скоростью, если он не мутант. И то, как ты пытался не выполнить ни одного приема, доказывает, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Мы наблюдаем за тобой уже давно, с того самого дня, как ты появился в полку. Ты что думаешь, любой может вот так прийти со стороны в лучший, элитный полк, драконий полк, и тебя не будут проверять? Не выяснят, кто ты такой? Ошибаешься!

– Выяснили? – холодно усмехнулся Адрус, обводя взглядом отдушины над головой сотника. Ему показалось, что он чувствует присутствие человека по ту сторону стены. На месте сотника он бы поставил стрелков за этими самыми отдушинами, и тот, кто попытается напасть на командира, тут же получит стрелу в глаз. Он бы так сделал. Значит, и сотник. Адрус никогда не считал противника глупее себя, наверное, потому и выжил.

– Нет, не выяснили, – мрачно проговорил сотник. – Но сейчас выясним. Тебе дадут сыворотку правды, и ты расскажешь нам, кто ты такой и зачем ты тут. И не советую дергаться. Ты уже понял – за отдушинами стрелки, и тебя тут же начинят стрелами, стоит лишь двинуться с места. Ты, конечно, можешь попытаться, но, если ты не лазутчик, не засланный агент, этого не сделаешь, ответишь на все вопросы, которые мы зададим, расскажешь обо всем, о чем мы спросим. Если же ты агент – попробуешь прорваться, но тебе нужно будет пройти через бойцов за дверью и через стражу на выходе из полка. Будь ты даже самым ловким в мире – вряд ли это тебе безболезненно удастся. Но если даже прорвешься, мы организуем погоню, объявим тебя в розыск и в конце концов все равно найдем. Так что сиди тихо, и, возможно, все еще закончится мирно.

Тишина была густой, как патока. За окном рев драконов, ныряющих в бассейн, стук тренировочных мечей охраны и дракониров, топот марширующих по плацу вояк – все как обычно, уже привычное, обыденное. В голове роились мысли: «Не успел прибраться в стойле! Интересно, как там Красный? Злится небось. Снова останется один… жалко паскудника! Хороший он все-таки. Бедный мальчишка… чем он отличается от меня? Такой же несчастный, одинокий, озлобившийся. Убьют в конце концов – взбесится, и убьют».

Шаги в коридоре, стук двери, мягкий, почти женский голос:

– Это он? Его допрашивать?

– Вначале осмотреть! – Сотник откинулся на спинку кресла, положив руки, сжатые в кулаки, на столешницу. – Осмотри его, определи, сколько ему лет, ну и все такое прочее. Потом – сыворотку правды. И я его допрошу. Раздевайся, парень!

– Совсем? – бесстрастно спросил Адрус, не тронувшись с места и раздумывая, не взять ли ему заложника.

– Совсем! – почти весело ответил за сотника мужчина лет сорока пяти в форме армейского мага-лекаря. – Да не бойся ты, не прокляну я твои причиндалы, мне они неинтересны! Не отвалятся, будь спокоен! Порадуешь еще продажных девок! Просто осмотрю тебя на предмет здоровья, и все! Вдруг ты от сыворотки правды гикнешься, а я потом спать спокойно не смогу! Переживать буду! Давай, давай, парень! Меня от обеда оторвали, от хорошего вина! Да не услышит меня командир полка, но мне обед и бутылка дороже всей этой армейской хрени!

Адрус разделся, аккуратно сложив одежду на скамью, и замер, стоя по стойке смирно. Маг недоверчиво покачал головой, глядя на его тело, и, скосив глаза на сотника, сокрушенно сказал:

– Досталось парню! Ты видишь его раны? Ощущение такое, будто его резали на ленты! Непонятно, как он вообще после этого выжил! Парень, где тебя так? Что с тобой случилось? Впрочем, скоро узнаем, можешь не отвечать…

Лекарь ощупал Адруса руками, от которых явственно шла волна тепла, будто это были не руки, а раскаленные солнцем камни. Через минуту лекарь закончил, потер ладони, уселся на скамью возле окна. Его жесткое, худое, чисто выбритое лицо стало таким довольным, как если бы он только что хорошенько пообедал. Чем он был так доволен, Адрус не понял, но поразмышлять над этим обстоятельством ему не дали:

– Все, можешь одеваться! Что было нужно, я увидел. Итак, мой командир, – парню около двадцати лет, он в полном расцвете сил. Он просто великолепен! Я давно не видел такого здорового человека, просто-таки ненормально здорового человека! Хе-хе… странно звучит, да? Забавно. «Ненормально здоровый человек»! Хе-хе-хе… И это при том, что он весь покрыт страшными рубцами! Интересно было бы его вскрыть… посмотреть органы глазами! Хе-хе-хе…

– Ближе к делу, а? – Сотник недовольно поморщился. – Вам, лекарям, дай волю, целыми днями будете рассуждать о своей науке! Мне не то нужно!

– А вам бы только людей по башке бить! Вояки! – снова ухмыльнулся лекарь. – Парень здоров. Особых изменений в организме я не увидел. Здоровое сердце, печень, легкие. Шрамы давние, судя по их виду, им лет пятнадцать, не меньше. Если только их не залечили магией, что возможно. Но следов магии я не заметил. По крайней мере той магии, которой мы пользуемся. Может, его полечили демоны? Хе-хе-хе… Теперь мы можем приступить к допросу? А то у меня обед стынет!

– Дай ему сыворотку. Хватит болтать! К делу!

– Пей, парень! Не бойся – не отрава! Поспишь часок, и все выветрится! Ну, давай!

Адрус протянул руку, стараясь, чтобы пальцы не дрогнули, взял глиняный стаканчик, в который лекарь накапал из маленького кувшинчика темной, похожей на старое вино пахучей жидкости, разбавив ее водой, поднес к губам и проглотил содержимое стаканчика. Ничего не произошло, но Адрус знал – произойдет. Но не сразу. Пройдет минут пять, не меньше, пока снадобье подействует. Откуда он это знал – неизвестно. Но знал. И знал, что ему нужно во что бы то ни стало победить сыворотку.

– Ну вот и молодец! – радостно воскликнул лекарь. – Присядь сюда, на стул! Со скамьи он свалится и разобьет голову, так что пусть на стуле сидит.

– Скоро подействует? – поджал губы сотник. – Уверен, что снадобье вообще подействует? Что-то он эдак спокойно сидит!

– А что он должен делать? – ехидно хмыкнул лекарь. – Скакать? На голове ходить? Сейчас посидит и будет готов! Действие снадобья – два часа. Потом сутки будет спать. Или больше. Иначе спятит. Нужно будет обеспечить ему условия для спокойного сна, чтобы никто не мешал отдыху!

– Это мы обеспечим… – усмехнулся сотник. – Это у нас есть! Отдых, ага! Камер в темнице хватает – и выспится, и не сбежит никуда, если что.

– Обеспечите вы! Это вы можете! – враждебно бросил лекарь. – Чего-чего, а навесить обвинений, а потом укоротить на длину шеи – всегда пожалуйста!

– Воняет от твоих речей! – Голос сотника стал холодным и жестким. – Воняет изменой! Придержи язык, чтобы не было проблем! Иначе… забыл, да, кто есть кто?! Расслабились! Потерялись!

Адрус слушал препирающихся сотника и лекаря, и на него наползала одурь – не та одурь, которая наступает от алкоголя, нет, тяжелая, глухая, будто на него навалили гору одеял и продолжали наваливать их все больше и больше. Сознание темнело, мысли путались, и, если бы не способность к ускоренной регенерации, Адрус давно уже потерял бы способность сопротивляться отравлению. Но даже ему было очень, очень трудно держать мысли в узде.

– Готов! Можно допрашивать! – Лекарь поднял веко Адруса, посмотрел в глаз. – Все, действует! Качественное снадобье, без сомнений! И, кстати, дорогое, следовало бы компенсировать затраты на его производство! Почему я должен оплачивать травы для снадобья из своего кармана? Между прочим, они не дешевые! Каждый такой кувшинчик обошелся в двадцать золотых!

– Врешь, – устало махнул рукой сотник. – И четверти названной суммы не стоит. Я не первый день живу, знаю, что почем. Сядь и не мешай! Болтаешь не о том, о чем надо говорить! Это допрос, а не рынок! Да выпишу я тебе премию, выпишу – не делай такое непростое лицо! Эх и жаден ты, лекарь!

– Не жаднее других! – ухмыльнулся маг и уселся на стул, стоявший возле стены, где и затих, прикрыв глаза. Он мог бы уйти, но, если уж пригласили работать, должен был проследить за сеансом до конца. Тем более что очень любопытно – кто же на самом деле этот парень?

* * *

Он жил и не жил – розовый туман, далекие голоса. Ускользающее сознание пыталось овладеть телом, но не могло – снадобье было слишком сильным, невероятно сильным!

Потом вдруг Адрус увидел стену, сложенную из обожженных красных кирпичей. Стена была местами будто подгрызена – зияли прорехи, кое-где кладка истончилась так, что казалось – ткни, и она осыплется, будто сделана из гнилого дерева, изъеденного жуками-древоточцами.

Затем послышался собачий лай, и через прорехи начали лезть собаки – странные, с огромными головами, большими, чем у гармов, с маленьким телом, на котором непонятно как держались эти головы. Собаки никак не могли пролезть через стену, а потому визжали, рычали и грызли кладку, отрывая от нее куски, дробя их, будто это были не твердые кирпичи, а сахарные косточки. Прорехи быстро расширялись, и вот уже два пса с визгом кинулись в тоннели, туда, где хранились воспоминания Адруса – все воспоминания, закрытые до тех пор толстенной стеной.

Он знал, что это не собаки, что так его мозг представляет действие снадобья, разрушающего барьеры в сознании, что никаких тоннелей и кладовых нет, это всего лишь образ, который более доступен мозгу, чем какой-либо другой, но Адрус и осознавал это, и не осознавал. Его могучий организм, сопротивляющийся любому отравлению, удерживал сознание на грани беспамятства, но снадобье, подкрепленное магией, внедрилось в организм так, как он, Адрус, и не ожидал. Он ЗАБЫЛ, что такое может быть, белые пятна в памяти привели его на грань провала! Чтобы противостоять действиям сыворотки правды, нужно специально подготовиться, но даже тогда не все смогут удержать свои мысли в узде. Это слишком сильное средство, сродни тому снадобью, с помощью которого из простых людей, мальчишек, делают фанатиков, способных убить за своего господина и отдать жизнь – не раздумывая, не размышляя, по одному лишь его приказу.

Два потока сознания.

В одном – он сидит на стуле, откинувшись на спинку, и смотрит перед собой широко открытыми глазами.

Во втором – видит, как «собаки» разрушают стену и разбегаются по тоннелям памяти в поисках нужной информации. Кому нужной? Тому, кто ее потребует!

– Ты слышишь меня? – вопрос вонзился в мозг, и Адрус не мог не ответить, более того – он был счастлив ответить, он хотел этого больше всего на свете!

– Я слышу!

– Скажи свое имя! Настоящее имя!

Две собаки выскочили из тоннеля. В зубах у них были слова, будто выточенные из кости: «Адрус Симгс».

Их нельзя было выпустить! Нельзя! Стоит отпустить этих – другие собаки побегут еще быстрее, понесут больше информации, а этого допустить нельзя!

Два огромных гарма появились из воздуха, материализовавшись, как по волшебству, их страшные, белые, острые, как кинжалы, зубы сомкнулись на шеях «гончих».

Хруст! Слова упали из пасти и растворились в дымке, как растворились и трупы собак.

– Агрус Симгс! – язык едва шевелился, горло пересохло, было трудно говорить.

– Ты лазутчик Занусса?

– Нет.

– С какой целью ты пришел в драконий полк?

Толпа собак! Масса слов! Битва!

Гончие отбиваются, рвут гармов, гармы сбивают их магическими ударами, рвут – за одну секунду погибла целая свора из сотен собак!

– Служить.

– Задавайте вопросы более точно, не забывайте, он может утопить вас в долгом рассказе, если вызвать цепочку воспоминаний. Нужно задать вопрос так, чтобы он ответил четко и просто!

– Сам тогда допрашивай, если такой умный! Ты прекрасно знаешь, что меня интересует: лазутчик он или нет, откуда у него способности разговаривать с драконами и не хочет ли он причинить нам вред!

– Он уже сказал – НЕ лазутчик! Под ЭТИМ снадобьем невозможно соврать! Я же сказал – это мой состав, мое изобретение, и стоит оно очень дорого! На свои деньги, между прочим!

– Да заплачу я тебе, демоны тебя раздери! Получишь ты свои деньги! Допрашивай, демон тебе в дышло!

– Можно и повежливее вообще-то! Солдафонство какое-то! Агрус, слушай меня. Отвечай четко, не уходи в сторону от вопроса, отвечай только по существу! Ты хочешь причинить вред драконам?

– Нет.

– Ты специально пришел именно в драконий полк?

– Нет.

– Почему ты сюда пришел? Кто тебя сюда направил и почему?

– Я не хотел воевать, и вербовщик сказал, что мне не нужно будет воевать. Только ухаживать за драконом.

– Откуда у тебя способность разговаривать с драконом?

Визг! Драка! Растерзано еще несколько десятков гончих снадобья!

Тонкая, тонкая мысль – выстраивается ложь.

– Я не знаю. Не помню.

– Почему не помнишь?

– Я не помню.

– Ты обманываешь меня?

– Нет (убито десяток гончих!).

– Откуда у тебя способность так быстро двигаться?

– Не помню.

– Где ты получил свои шрамы?

Рррр! Виу! Виу! Рррр! – Битва в мозгу Адруса стала такой ожесточенной, что он едва не потерял сознание. Глаза стали закатываться, и сотник с неудовольствием в голосе спросил:

– Чего с ним? Не сдохнет тут?

– Да кто знает? – растерянно ответил маг, глядя на бледного как мел парня. – Похоже, что он не настолько крепок мозгом, как казалось. Разные люди по-разному реагируют на снадобье и на магию тоже. У парня есть задатки мага. Я это вижу наверняка. Возможно, он и сам не знает о своих способностях. Похоже, с ним случилось что-то такое, отчего он забыл о том, что с ним было раньше. Такое бывает – у ветеранов, которые получили тяжкие раны, особенно раны головы. Видишь, какие у него шрамы? Будто его били, топтали и резали! Возможно, что мы уже зря тратим время, – он все сказал, ведь он не может скрыть ничего под снадобьем! Ты хотел знать – засланный он или нет? Так вот – НЕ засланный. Ты хотел знать, причинит ли он вред драконам, – НЕ причинит. А что касается его прошлого – если начать в нем копаться, парень может просто спятить. Разве у нас в армии важно прошлое, какое бы оно ни было? Разве солдатам не списываются их преступления, если они поступили на службу? Зачем время терять?

– Мне виднее – зачем! – сотник рявкнул так, что зазвенели серебряные стаканчики на подносе, стоявшие в шкафу позади него. – Тебя не спросили! Узнай у него, откуда шрамы!

– Откуда у тебя шрамы, Агрус?

– Не помню…

– Ты воевал?

– Не помню…

– Как ты себя чувствуешь?

– Плохо…

– Тебе нравится Красный дракон?

– Да…

– Почему?

– Он мой друг…

Говорить правду легко и приятно! И никакой борьбы с самим собой и со снадобьем!

– Ты хотел бы стать дракониром?

– Не знаю…

– Это еще ты зачем спросил?

– А куда его девать думаешь? У нас есть сумасшедший дракон, с которым может управляться только он! Так куда девать этого парня?! Каким бы ни был этот дракон, он ДРАКОН! И есть для него драконир! И нужно быть глупцом, чтобы не воспользоваться случаем! Удивлен, что ты сам до того не додумался!

– Но-но! Говори, да не заговаривайся! Придержи язык! Распоясались эти маги, совсем страх потеряли! Своим делом занимайся и не лезь в наши! Что там с ним?

– Похоже, что все… то ли помер, то ли сознание потерял. Нет, живой, все нормально. Да, каждый реагирует на сыворотку правды по-своему, я предупреждал, между прочим! Теперь сутки будет валяться бревном!

– Пусть валяется. Посидит в темнице, потом решим, что с ним делать. Говоришь, он не мог соврать?

– Я что тебе, бабка-знахарка с портовой улицы?! Или повитуха из деревни?! Я дипломированный маг! И знаю, что говорю! Ни один человек не смог бы противостоять моей сыворотке, ни один! Только чудовище какое-нибудь! А я уж как-то могу отличить человека от зверя! Я жалованье не так просто получаю, меня сам король знает, между прочим! И спрашивает совета – когда нужно! И в гильдии магов я не последняя спица в колесе! Такие вопросы просто оскорбительны для меня!

– Чего разбулькался, как чайник на плите? Верю я тебе, верю! Но все равно – надо с ним решать, подозрителен он мне, чует сердце – непростой парнишка. Кстати, как думаешь, твое снадобье может помочь ему вспомнить? Прежнюю жизнь вспомнить? И еще – когда его еще можно будет допросить под снадобьем?

– Через месяц, не раньше. Да и то под вопросом… Опасно, может с ума сойти. Сильное средство. Что касается его памяти – почему бы и нет? Если не полностью, то частично может вспомнить. Сейчас ему по мозгу будто скребком прошлись, прочистили кладовые! Если не спятит – может и вспомнить! Забавно будет с ним еще раз поговорить. Когда память вернется.

– Вот пускай теперь в темнице и посидит… месяц. А потом еще допросим, и уж тогда он нам все и выложит.

– А ты не допускаешь, что парень и правда случайно, от богов, получил свои способности? И сам о них не знал, пока не попал сюда? Мне сказали, что он дрался с дракониром, как простой деревенский парень, только очень быстрый. Я разбираюсь в единоборствах, не последний человек в этом деле, ты знаешь. Так вот я не смог бы удержаться и не применить то, что я умею. А он ничего не сделал, получил в морду! Хм… кстати – не очень сильно получил, даже синяка нет! И опухоли нет! Хотя… могло уже и рассосаться – снадобье ускоряет процессы в его организме. Проснется – будет умирать с голоду. Вы ему поесть чего-нибудь заранее приготовьте, а то помрет.

– Да! Я сейчас в трактир сбегаю! И девок еще закажу! Бегу – шапка слетает, ветром сдувает!

– Ну я сказал – ты услышал. Напиши записку в бухгалтерию. Пяти золотых за снадобье будет достаточно.

– А десять не дать?! Три золотых – больше не стоит! Хватит тебе!

Сотник быстро черкнул несколько слов на четвертушке бумаги, и маг вышел из комнаты, едва сдерживая ухмылку. Он не рассчитывал больше чем на две монеты, так что все прошло нормально. На бесчувственного Адруса и не взглянул, забыв о нем через секунду после того, как получил записку. Но это и закономерно – в конце концов, у каждого своя судьба. Начнешь слишком уж беспокоиться об окружающих – спятишь. В мире предостаточно зла и несправедливости, за всех не порадеешь! Парень попал не в то время, не в то место – не повезло! Выберется – его счастье, не выберется – значит, боги так судили. Эти солдафоны во всем видят заговор и козни лазутчиков, совсем спятили на безопасности! Скорее всего, просто раненый отставник, который и сам не знал своих способностей. А может, способности и проснулись как раз после ранения – дали ему дубиной по башке супостаты, и раненый мозг выдал такой вот результат. Такое бывает, даже магами, бывало, становились после ранений. Человек – существо темное, неизученное, так что все может быть. Вместо того чтобы использовать его по назначению, заморят в темнице – и богов не спрашивай! Идиоты! Одно слово – солдафоны!

До вечера сотник занимался своими делами, коих у него была масса – беспокойное хозяйство требовало присмотра. Вся жизнь полка вертелась вокруг драконов – все вторично, главное, чтобы эти капризные, непредсказуемые и злые существа были живы и здоровы.

Никогда нельзя знать, чего от них ожидать. Нельзя воспринимать дракона как человека – только большого и с крыльями. Дракон НЕ человек, и мысли у него НЕ человеческие. То, что для человека хорошо, для дракона может быть ненормально, и наоборот – то, что человек считает правильным, для дракона просто глупость. Никто из людей теперь уже не знал, как и когда драконы начали служить людям, как случилось, что эти существа поступили на военную службу. Да и вообще – служат ли они? Иногда сотник думал, что это не драконы служат человеку, а человек служит драконам. Если посмотреть со стороны – люди приносят драконам еду, чистят их, обихаживают, предоставляют крышу над головой. И что делают за это драконы? Летают, сжигают объекты, на которые укажет драконир. Всего-навсего! В природе им пришлось бы самим о себе заботиться, искать добычу, и, кстати сказать, никто не сварил бы им вкусной каши с острыми специями, которую так обожают драконы! А кто позаботился бы об их шкуре? Судя по записям в древних трактатах, дикие драконы, чтобы избавиться от старой чешуи, от паразитов, терлись о скалы, бились об воду, елозили брюхом по деревьям! А тут – пришел драконопас со щипцами и щеткой, поправил, вычистил, умастил маслом – чем плохо?

А с детенышами? Попробуй-ка на воле уберечь яйцо от хищников, так и норовящих его разбить, сожрать! Улетела дракониха на охоту, и тут как тут крысы и всякая подобная пакость – рраз! – и нет дракончика. А ведь яйцо драконы сносят очень редко… То-то и повымерли вольные драконы. Человек размножился, с ним размножились и крысы. Они есть даже на самых дальних, затерянных в море островах! Как туда попали – никто не знает. Может, вплавь, может, сбежали с кораблей мореплавателей, но только факт есть факт – вся земля заражена крысиным племенем, которое медленно, но верно сожрало драконов. Не зря драконы так боятся и ненавидят крыс!

Так что драконам прямая выгода сотрудничать с человеком. Но считают ли они его своим хозяином? Вряд ли… Живут себе, жрут, пьют, купаются в бассейне, летают, совокупляются, а люди им прислуживают, согласно негласному договору. Человек делает вид, что владеет драконами, драконы делают то, что хотят, снисходя до нужд человека. Хочет полетать? Пожалуйста, полетаем! Хочет сжечь чего-нибудь? Да нет проблем! Только еды повкуснее давай да ухаживай как можно лучше. Иначе…

Впрочем, «иначе» на памяти сотника не было ни разу. А если когда-то что-то такое и случалось, история этого не сохранила.

* * *

Он лежал на деревянном топчане, лишенном даже подстилки, и мучительно думал о том, как и где допустил ошибку. И выходило – везде! Ввязался в драку с товарищами по оружию в то время, когда ему нужно было изобразить из себя неумеху, безопасного и недалекого деревенщину.

Зачем-то стоял в поединке против драконира, когда нужно было упасть с первого же удара.

Искусство Мастера Смерти в том, чтобы никто не мог заподозрить в нем Мастера Смерти! Он должен быть незаметным, тихим и смертоносным, как змея! Мастер Смерти может скрываться под любым обличьем, создавать любой образ, и никто не должен понять, что он не тот, за кого себя выдает! А что получилось? Теперь он гораздо более подозрителен, чем если бы показал, что владеет какими-то приемами единоборств. Он пытался скрыть свое умение, а значит – преследует этим какую-то цель. Какую? Само собой, вредоносную! А как еще должны подумать люди в Тайной службе? И глупо было думать, что в таком элитном подразделении, как драконий полк, не найдется людей из Тайной службы, наблюдающих за происходящим.

Так почему же он, Адрус, допустил ряд глупейших ошибок? Этот вопрос не давал ему покоя, и ответ был очевиден – некомпетентность! Он забыл основы искусства скрываться, искусства быть Мастером Смерти! Тогда – забыл. Теперь – вспомнил. Все вспомнил! Спасибо снадобью. Вернее, приготовившему его магу.

Сыворотка правды прогрызла стену, закрывающую доступ к знаниям, и теперь Адрус помнил все – все, чему его учили, все, что произошло с ним за последние годы. До мельчайших подробностей. До боли в окаменевших сжатых скулах. Теперь он снова был Зверь. Или Демон?

И вот теперь снова вставал вопрос – что делать? Если попытается вырваться из заключения – подтвердит, что он засланный лазутчик, на его пути встанут десятки охранников, попробуют задержать, и тогда придется их убить. Если сможет, конечно.

Ладно – смог, вырвался. Скрылся в портовых кварталах – и что будет тогда? Тогда – объявят награду за поимку опасного преступника, лазутчика, проникшего на территорию воинской части, убившего десятки солдат. Нарисуют портрет, опишут внешность, и… с его шрамами, с его проклятой физиономией он никуда не скроется! Он шагу ступить не сможет, первый же трактирщик в каком-нибудь поганом заведении сдаст его с потрохами! В этом и сомневаться не надо. Когда нужно, Тайная служба работает невероятно эффективно, примеров более чем достаточно, убедился на собственной шкуре.

И тогда – что остается? Ждать. Терпеть. Ситуация не так уж плоха – ведь проверку сывороткой умудрился пройти! Они уверены, что Демон не представляет опасности для государства, для драконов!

Драконы… жалко, что отстранят от ухода за Красным, все-таки он хороший, этот Красный. Несчастный, лишенный общества соплеменников, заключенный в темнице, как преступник. И за что? За то, что родился не таким, как все? Где справедливость?

Кто теперь будет за ним ухаживать, кто будет разговаривать с бедным драконом? В том, что Демона отстранят от соприкосновения с драконами, Адрус не сомневался. Потому что сам бы так сделал. Перевести в стражники, приставить соглядатаев – вот как нужно сделать, если хочешь, чтобы лазутчик был на глазах, под контролем. Если допрос под магией не дал результата, а сомнения все-таки остались, – это лучший выход.

Эх, Красный, Красный…

Адрус закрыл глаза и постарался уснуть. Голова болела, подташнивало: сыворотка правды – это вам не водички попить. Нехорошая штука, вредная! Отдых сейчас – лучшее лекарство. И время. Организм справится, и не такое вытерпел…

Не дали поспать. Казалось, только что закрыл глаза, и вот уже скрежет засова, грохот двери, грубые голоса:

– Подъем! Вставай! Симгс, встать!

– Может, он все еще без сознания?

– Эй, ты не спишь?! Пните его хорошенько, демон задери!

– Он тебя щас и задерет! Он – Демон! Хе-хе-хе…

– Язык-то придержи, придурок! Вставай, чтоб ты сдох!

Адрус медленно открыл глаза – веки были тяжелыми, как из металла, и открывать их совершенно не хотелось. Поморгал, фокусируя зрение, спустил ноги с топчана и сел.

– Пойдем с нами, Симгс! – Стражник рванул Адруса за руку, и тот сдержал желание тут же переломить этому придурку руку в районе запястья.

Вспышка ярости исчезла, подавленная тренированной волей, тело послушно двинулось вперед, готовое к любым действиям. Если его везут на суд, тогда нужно попробовать сбежать. Да, глупостью было вляпаться в армейскую службу, да еще и в такой полк… ох и глупостью!

– Куда меня?

– Куда-куда… туда! – хохотнул один из стражников и, ухмыльнувшись, добавил: – Не переживай ты так! Не на казнь. Там твой дружок разбушевался, усмирить надо.

– Какой такой дружок? – Адрус уже все понял, и у него похолодело под ложечкой. – Дракон?! Что с ним?

– Заткнись! – Один из стражников сильно толкнул Адруса в спину, постаравшись ударить побольнее, и Демон резко остановился, так, что стражник налетел на него всем своим телом, потом обернулся, мрачно бросил:

– Еще раз ударишь – сломаю руку!

– А ты помалкивай! – злобно каркнул стражник и на всякий случай отступил на шаг, держа руку на окованной металлом дубинке. – Тебе не разрешили говорить!

– Да хватит тебе, Зекель, – поморщился другой стражник. – Смотри, выйдет парень, морду набьет тебе – и будет прав! Оказаться в тюряге – еще не значит, что виноватый! Парень свой, и, кстати, тебя об колено, поганца, переломит, как прутик! Так что это ты помалкивай! А ты, Симгс, тоже придерживай язык – все-таки мы при исполнении. С драконом беда… взбесился. На ворота бросается, побился, людей не подпускает, ревет. Тебя зовет!

– А как поняли, что меня?! – Адрус недоверчиво помотал головой.

– Ревет: «Агрс! Агрс!» Вначале-то не поняли, а потом разобрали. Ему другого драконопаса подослали, покормить и все такое прочее, а он его чуть не убил.

– И что, пока я тут был, уже и драконопаса нового ему прислали? Всего за полдня?

– Какие полдня? – стражник удивленно вскинул брови. – Ты двое суток вырубленный лежал! Больше двух суток! Думали, уж и не проснешься! Раза два приходили будить! На третий день ты только проснулся! Уж за магом хотели посылать!

Адрус только сейчас почувстовал, как он голоден, аж поджилки затряслись, так сильно захотелось что-нибудь съесть. А еще хотелось в сортир, о чем он тут же сообщил конвоирам.

Конвоиры были недовольны, но, после того как Адрус пообещал сделать свое грязное дело прямо на пол, согласились на его требование.

– В конце концов, арестанта положено водить в сортир, если у него в камере нет такового, – вспомнил один из стражников. – Тем более что это предусмотрено уставом службы.

Нашлось и немного еды – откуда-то из глубин солдатских карманов извлекли подсохшую горбушку и кусок теплого вяленого мяса, пахнущего потом и сукном мундира. Все это Адрус съел на ходу, стараясь как следует прожевать. Нашлась и фляжка кислого, слабенького вина, иначе сухомятина просто не проскользнула бы в пересохшую глотку.

Адрус выпил содержимое фляжки жадно, не разбирая вкуса, сейчас ему все равно было что пить, – организм требовал заправки так яростно, что от голода и жажды мутилось в голове. После скудного перекуса муть в мозгу рассеялась, и, хотя есть хотелось не меньше, теперь можно было более-менее размышлять. И первое, что пришло в голову: «А жизнь-то, похоже, налаживается! Может, и не таким уж дураком я был, когда пошел на службу?!»

А в полку творилось невообразимое – шум стоял такой, что люди едва слышали друг друга. В стойле ревел Красный, в своих стойлах ревели другие драконы, вторя ему, будто эхо в горном ущелье, орали командиры, отдавая команды – в основном бессмысленные, имеющие целью лишь упорядочить все происходящее. Сотники орали на десятников, десятники на подчиненных, в основном доставалось драконирам и драконопасам, которые никак не могли успокоить своих крылатых подопечных.

Как понял Адрус, первопричиной всего стал Красный, каким-то образом возбудивший своих соплеменников до такого состояния, что они едва не сжигали свои стойла, – одно и правда занялось огнем, после того как молодая драконица выпустила струю пламени, пытаясь поджарить своего же драконопаса, в сердцах обложившего ее отборным матом. Драконы прекрасно разбирали человеческую речь и отлично знали все ругательные слова (о чем старослужащие сразу же предупреждали всех новеньких драконопасов).

Пожар добавил свою ложечку масла в общий огонь суматохи, и вереница солдат, передававших из рук в руки ведра с водой, зачерпнутой из бассейна, довершала картину всеобщей неразберихи.

Завидев Адруса в сопровождении конвоиров, командир полка в сопровождении заместителя по безопасности и трех сотников быстрым шагом подошел к Адрусу и, указав на стойло с Красным, яростно выдохнул:

– Успокой его, демоны тебя задери! Успокой! Быстро!

– А зачем мне это надо, господин тысячник? – холодно ответил Адрус, четко салютуя своему командиру. – Я вообще-то под арестом. Меня непонятно в чем обвинили, засунули в темницу, продержали трое суток без еды и воды, а теперь вы требуете, чтобы я успокоил дракона, с которым чего-то сотворили? Я ничего не знаю о том, что случилось, и вы требуете, чтобы я остановил дракона?!

– Вот что, драконопас… как там тебя?

– Агрус Симгс, господин тысячник! – услужливо подсказал десятник из драконопасов, выглянувший из-за спины сотника.

– Агрус Симгс! – холодно, со сдержанной яростью повторил командир полка. – Да мне плевать, как его звать! Хоть Дерьмо Драконье! Или Демон Уродливый! Драконы вышли из-под контроля, и виноват в этом Красный! И мне сказали, что ты можешь с ним разговаривать! Приказываю его успокоить! Потому заткни свой поганый язык в задницу и шагай к дракону! А не пойдешь – я казню тебя как дезертира за отказ исполнить приказ командира! Пшел, скотина! Совсем страх потеряли, поганцы! Пороть! Пороть надо чаще! Страх потеряли? Будем искать!

– Я под арестом, – мрачно повторил Адрус. – Какой смысл мне идти к дракону? Или дракон прибьет, или вы казните. За что только – непонятно! Я честно служил, а меня арестовали! За что?! Несправедливо, господин командир!

– Ррр! – Тысячник покраснел так, что Адрусу показалось – сейчас тот лопнет от ярости. По широкому лицу мужчины прокатилась волна нервного тика, левый глаза задергался, но командир полка справился с собой и спокойным голосом спросил, обернувшись к своему заместителю:

– Причина ареста?

– Расследование, – коротко пояснил зам по безопасности, щуря глаза на Адруса, и в этом прищуре не было ничего, кроме обещания припомнить парню сегодняшнее дерзкое поведение. – Были подозрения, что этот человек не тот, за кого себя выдает. Провели допрос под сывороткой правды, чтобы убедиться, что он не лазутчик.

– Убедились? – Командир полка поджал губы, вглядываясь в лицо Адруса. – Лазутчик?

– Нет. Но он все равно странный, а потому…

– А потому освободите его, мать вашу!.. У меня драконы того и гляди весь полк разнесут, а вы тут хренью своей занимаетесь! Все делишками своими тайными, подозрениями и сказками занимаетесь! Бездельники проклятые! Парень, ты свободен и снова заступаешь на службу! И если ты сейчас не пойдешь и не успокоишь дракона – я лично спущу с тебя шкуру! Лично! А потом… потом – не знаю, что сделаю, но ты навсегда запомнишь этот день! Я тебе мозги вышибу, обещаю! Марш! Бегом!

Адрус отсалютовал и, сорвавшись с места, помчался к стойлу Красного, ворота в которые сотрясались от тяжелых ударов дракона. Тот ревел так, что уши закладывало, – раньше Адрус не слышал вблизи такого рева, да и вообще не слышал ТАКОГО рева и даже не подозревал, что некое живое существо может издавать звуки подобной громкости. И в этом самом реве вправду четко слышались слова: «Агрс! Агрс! Агрс!»

– Ну все, хватит! – передал Адрус, и в ответ получил такой ментальный удар, что едва не упал, схватившись за голову. В мыслеголосе Красного смешались радость, гнев, боль и страдание, и посыл был такой мощи, что Адрус сам едва не завопил от распиравшей его череп засланной мысли дракона:

– Ты?! Ты пришел?! Почему ты так долго не приходил?! Почему ты меня бросил?!

– Долгая история! – Адрус усмехнулся и послал Красному картинку: человечек, обнимающий дракона за шею. – Теперь я здесь, и все будет хорошо. Надеюсь…

Дракон был сильно потрепан – морда разбита в кровь, на лапах не хватало чешуи, огромные, как пики, когти затуплены – когда берешься ломать дверь, окованную стальными полосами, немудрено и сломать коготь!

Сломать коготь не получилось, как, впрочем, и дверь – тяжелые дубовые доски выдержали напор обезумевшего дракона, хотя им и досталось – драконьи когти сделали такие глубокие царапины, что можно было подумать – здесь поработала целая бригада лесорубов. Еще день-два, и ворота не выдержали бы. И тогда… а что тогда?

Скорее всего, Красного бы убили. Вот только как? Хотя… прошли сотни лет общения с драконами – люди должны были предусмотреть возможность уничтожения взбесившегося монстра. Как и предусмотреть возможность борьбы с чужими вражескими драконами. Как? Ну… не мечами же и кинжалами. Скорее всего, потребовались бы катапульты, заряжаемые тяжелыми копьями-стрелами.

Но раздумывать об этом некогда. Адрус приказал враз обессилевшему, успокоившемуся дракону лечь на ложе, затем, высунувшись из дверей стойла наружу, к толпе наблюдателей, потребовал лечебную мазь, инструменты, еду – для дракона и для себя. А также свежую солому, чистую рабочую одежду (почему бы не воспользоваться случаем?) – в общем, все, что могло ему понадобиться в ближайшие часы, а может быть, и дни. Вообще-то физическое состояние Красного не вызывало опасений – потерянные чешуйки вырастут, разбитая морда заживет. Но вот психическое его состояние оставляло желать лучшего, и, пока дракон совсем не успокоится, Адрус покидать стойло не собирался.

Уснули они рядом – дракон на ложе, Адрус рядом, на ворохе соломы, застелив ее чистой простыней. Мыться пришлось в драконьей поилке, ледяной водой, но Адрусу было все равно – даже приятно, холодная вода выбила из головы последние остатки одури от действия сильнейшего снадобья, мыло сняло с тела пот и грязь, и организм бурлил от притока крови, восстанавливаясь до прежнего уровня здоровья.

Адрус обрел целостность, его память теперь была свободна – и в плохом можно найти что-то хорошее! Если бы он не подставился, если бы командование не решило проверить его магией, Адрус, скорее всего, долгие годы оставался бы подобием самого себя, с памятью, заблокированной на тридцать процентов, а то и наполовину.

Спать рядом с драконом было немного жутко – а если вдруг Красный забудет, что Адрус здесь, и встанет посреди ночи, и наступит своей тяжеленной лапой?! Эдак переломом ноги или руки не отделаешься, головенка треснет, как клоп под ногтем торжествующего трактирщика!

Долго не мог уснуть, но потом усталость, болезнь и плотный ужин, который принесли из столовой, взяли свое – Адрус уснул тяжелым, беспокойным сном. Ему снова снились гармы, прогоняющие Псов Снадобья, снова над ним нависало лицо мага-лекаря, едва его не погубившего, слышался голос сотника, холодно ввинчивающийся в мозг, будто в ухо загоняли ледяную сосульку.

Враги! Кругом одни враги! Нужно быть настороже!

Проснулся мгновенно от того, что вокруг что-то изменилось, приснилось, что упал в выгребную яму, а вокруг стоят радостные однополчане и хихикают, показывая на Адруса пальцем. Яма ужасно воняла и была почему-то горячей, обжигающе горячей, будто под этой ямой горел жаркий огонь.

Открыв глаза, секунду не мог понять, где находится, и только когда в ночной темени заметил два глаза-уголька, светящиеся, мерцающие, будто два фонаря, вспомнил – он у Красного в стойле. А угольки висят над ним потому, что Красный внимательно рассматривает своего драконопаса.

– Что? – вслух спросил Адрус, прочищая глотку сухим кашлем, и добавил уже мысленно: – Чего не спишь?

– Не могу. Немного поспал, потом проснулся – ты меня разбудил.

– Это как я тебя разбудил? Скорее, это ты меня разбудил! Дыхнул – как выгребная яма раскрылась! Нет, вот зря вам все-таки зубы не чистят! Знаешь, как воняет у тебя из пасти?

Адрус хохотнул и тут же смолк, глядя на дракона. Тот так и лежал, как раньше, – молча, положив рогатую голову на передние лапы, очень похожий при этом на странную огромную собаку. Глаза мерцали красным светом, рога, ободранные о дубовые ворота, острые, как и прежде, торчали вверх, гребень на шее казался поникшим, потрепанным. От дракона исходила волна печали и успокоения.

– Ты видел сны – очень громко. Я смотрел их вместе с тобой, – дракон вздохнул, и поток горячего воздуха из его пасти шевельнул волосы человека. – Плохие сны. Потому я тебя разбудил.

– Ты видел мои сны? – Адрус удивленно хмыкнул и, протянув руку, погладил дракона по морде. Чешуйчатая кожа была горяча, будто дотронулся до печки. – Ты горячий! Тебе плохо?

– Мне всегда плохо. – Дракон печально вздохнул, обдав Адруса горячим воздухом, в котором чувствовался запах разложения. Мясо, которое давали драконам, всегда было слегка полежавшим на солнце, можно сказать – подпорченным. Драконы любили именно такое, пованивающее – видимо, в природе некогда они частенько питались падалью, потому такие и вкусы.

– Скажи, а почему другие драконы возбудились? Почему они так ревели?

– Я их заставил! – Красный моргнул, и Адрусу в его голосе послышалась насмешка. – Потому они меня и не любят! Я могу наслать на них грусть, могу радость, могу горе – и они ничего не могут сделать! А вот разговаривать с ними не могу… только слышать. Только слышать! Только с тобой могу говорить, только с тобой! Не уходи от меня больше, ладно? Знаешь, как тоскливо одному? Знаешь, что такое лежать и думать – за что я так наказан судьбой? За что мне такая беда?!

– Знаю… – горько бросил Адрус, потом встал и сел рядом с драконом. – Я постараюсь, чтобы ты был не один, не бойся! Мы вдвоем! Нет, мы втроем! Когда-нибудь ты встретишься с Рагхом, ты ему понравишься! И он тебе, уверен! Он хороший! Как и ты…

Адрус попытался обнять дракона за шею, но она была такой необъятной, такой огромной, что руки не сомкнулись. Дракон фыркнул, оскалился в страшноватой улыбке и, высунув длинный, раздвоенный язык, лизнул человека через все лицо, оставив на нем полосу липкой слюны, пахнущей протухшим мясом. Адрус хихикнул, выругался и, стукнув Красного по морде кулаком, заскочил ему на загривок, крикнув:

– Полетели! Мой верный крылатый конь, вперед, в небо!

Дракон взревел, захлопал крыльями, поднимая вихри песка и соломинок, оторвался от земли и неловко, тяжело полетел, набирая высоту, под потолок. В стойле было тесно, но, если постараться, можно было летать по кругу, что Красный и делал постоянно, когда ему надоедало лежать и сидеть.

Летать было здорово, хотя и немного страшно – у дракониров для полетов специальные сбруи, а тут – только драконий гребень и скользкая чешуя, едва ли не такая же скользкая, как лед или намыленный камень.

В конце концов Адрус все-таки свалился, но дракон каким-то немыслимым образом ухватил его поперек туловища, почти даже не оцарапав кожи, и продолжил свой безумный полет, фыркая и рыча от удовольствия.

Адрус тоже хихикал – впервые за последние месяцы, впервые после того, как он снова стал Зверем и Демоном. Ему так не хватало существа, которому он мог бы верить, и вот… наверное… он его обрел. Разве это не повод порадоваться?

Хотя бы несколько коротких минут…

Отправить