«Космический» 1961 год стал для Ю.В. Никулина и самым плодотворным во всей его творческой биографии. Сорокалетний актер-клоун вместе с партнерами подготовил для арены такие забойные номера, как «Бревнышко», «Табурет», «Насос», «Лошадки» и другие. А на экране с его участием одна за другой появилось аж шесть кинокартин! Первая – «Друг мой, Колька!». Никулин выступил в роли шофера автобазы Василия. Далее последовали: «Когда деревья были большими» – Иорданов; «Укрощение строптивой» – руководитель церковного хора мальчиков; «Человек ниоткуда» – милиционер (в титрах не указан). Наконец все в том же 1961 году на экранах страны впервые появляется великолепная троица: Вицин – Никулин – Моргунов. Первая короткометражка получила название «Самогонщики». Вторая – «Пес Барбос и необычный кросс». Отечественный кинематограф пополнило трио комических антигероев, мелких правонарушителей. Подобной коллективной экранной маски не существовало ни в какой иной киноиндустрии мира: Трус, Балбес и Бывалый (иногда ВиНиМор, по начальным буквам фамилий актеров).

Георгий Вицин всегда демонстрировал нервного, сентиментального, трусливого и слабовольного ипохондрика. Он зимой кутается в теплые вещи, а летний его гардероб – интеллигентская шляпа и светлый пиджак. Разговаривает пискливым голосом. Исключение – диалог со сторожем в «Операции «Ы» и других приключениях Шурика».

Юрий Никулин олицетворял оптимистичного, жизнерадостного алкоголика, не обделенного «соображалкой» и парадоксальностью мышления. Не зря же ему принадлежат коронные фразы из «Операции «Ы» (кстати, и само название); из той же «Кавказской пленницы», из других фильмов Гайдая с его участием: «Короче, Склифосовский!», «Бамбарбия киргуду», «А в соседнем ауле жених украл члена партии» – эти кинофразы навсегда ушли в народ. А в знаменитый шлягер про султана, рассуждающего на тему женитьбы, наоборот, не вошли-таки строки, спетые Никулиным: «Если все три жены / Мне нальют по сто, / Итого триста грамм – / Это кое-что! / Но когда на бровях / Я вернусь домой, / Мне скандал предстоит / С каждою женой». Они под Балбеса и были написаны, но руководство не оценило всей полноты звучания образа.

Евгений Моргунов сыграл практически себя – сильного, толстого, наглого мужика. Каким, собственно, он и в жизни был.

Вне всякого сомнения, Гайдай придумал своих ВиНиМоров благодаря Никулину. Как уже говорилось, Леонид Иович дружил Юрием Владимировичем задолго до их совместной работы – их жены были одноклассницами. Не в последнюю очередь эти творческие люди симпатизировали друг другу и потому, что оба воевали. Леонид Иович учился в иркутской железнодорожной школе № 42. Через 2 дня после ее окончания пошел записываться добровольцем в армию, но его не взяли из-за возраста. Устроился рабочим сцены в Иркутский драматический театр, куда в это время прибыл в эвакуацию Московский театр сатиры. Смотрел все спектакли, ездил с актерами на гастроли. Призвали его поздней осенью 1941 года. Первоначально проходил службу в Монголии. Потом Гайдая направили на Калининский фронт в 1263-й стрелковый полк 381-й стрелковой дивизии. 14 декабря 1942 года в бою за деревню Енкино, Псковской области, забросал гранатами огневую точку противника, уничтожил троих немцев и одного захватил в плен. Награжден медалью «За боевые заслуги». В марте 1943 года сержант-разведчик Гайдай подорвался на противопехотной мине. С тяжелым ранением правой стопы отправлен в эвакогоспиталь № 1386 города Иваново, где его признали непригодным к дальнейшему несению военной службы.

Часто беседуя со старшим товарищем, наблюдая его работу в цирке, Гайдай задался мыслью, как бы перенести цирковую маску друга в кино. Не раз обсуждал эту тему со своим учителем Иваном Пырьевым. Тому идея очень понравилась. «Только один персонаж проблему не решит, – сказал Иван Александрович. – Маска должна быть каркасно жесткой и устойчивой. Нужна тройка, как у Васнецова с его тремя богатырями». И как раз в это время украинский поэт-юморист Степан Олейник опубликовал фельетон «Пес Барбос и необычный кросс». У него было три действующих персонажа, рыболова-браконьера: два Николы и Гаврила, а также собака по кличке Барбос. Та газетная публикация дала Гайдаю ключ для создания типажей Труса, Балбеса и Бывалого. Он писал сценарий, заведомо зная лишь то, что Балбесом будет Никулин. Двух других героев следовало еще найти. С Трусом режиссер тоже быстро определился. А вот на роль Бывалого планировались разные актеры: Сергей Филиппов, Алексей Смирнов, Борис Новиков, Иван Любезнов, Станислав Чекан. И даже артисты Малого театра Игорь Ильинский и Михаил Жаров. В конце концов остановились на Евгении Моргунове.

В философском плане для Гайдая определяющее, если так можно выразиться, центровое место и значение занимал все же Трус-Вицин. Он стал для творческих разработок режиссера тем самым «коромыслом», на котором обычно висели «ведра» Балбеса и Бывалого. Наверное, потому, что именно Вицин точнее других, емче и зримее олицетворял саму суть комедийно-трюковой, эксцентричной манеры творчества Гайдая: всегда юморной, никогда не агрессивной, не злой, но с непременной плутовской хитринкой. И всю эту богатую палитру мягко, но чрезвычайно талантливо воплощал именно Георгий Михайлович. Хотя нам, зрителям, кажется, что для режиссера все маски равны и он никого не выделяет. Как бы не так. Гайдай не зря ведь «для внутреннего пользования» называл свою троицу ВиНиМор. Или вспомните «Кавказскую пленницу» – ленту, где наиболее полно и обстоятельно прописаны и засняты Трус, Балбес и Бывалый. Великое комическое трио появляется в фильме с реплики Вицина: «Жить, как говорится, хорошо!». На его же совершенно бесподобном восклицании «Да здравствует наш суд! Самый гуманный суд в мире!» мы и прощаемся со знаменитой троицей. Как оказалось – навсегда. Ибо больше Гайдай к этим персонажам не обращался, о чем мы еще расскажем. Пока что подчеркнем, что у Леонида Иовича, впрочем, как и у любого серьезного кинохудожника, ничего случайным не бывает. Именно отталкиваясь от творческих способностей Вицина, Гайдай когда-то и начал лепить свою экранную киномаску. Вторым, тоже продуманным персонажем был, конечно, Никулин. Что же касается Моргунова, которого порекомендовал Пырьев, то этого актера Гайдай откровенно всегда недолюбливал. Здесь не время и не место в подробностях обсуждать отношения режиссера с каждым членом великолепной троицы, но одно обстоятельство отметить все же следует. Гайдай в продолжение всей своей жизни дружил с Никулиным и Вициным. Каждого снимал и по отдельности. Кроме Моргунова, с которым всегда был, мягко говоря, в натянутых отношениях. После «Кавказской пленницы» они рассорились окончательно. Когда я поинтересовался у Никулина, почему, тот ответил: «Потому что Женька Лене откровенно нахамил. Собрал девушек и при них стал делать режиссеру всякие дерзкие замечания». И более не стал распространяться. К Моргунову Юрий Владимирович тоже относился, прямо скажем, без особой симпатии. Однажды заметил: «У Женьки каждая шутка стремится нырнуть в черный юмор». А вот к Вицину относился, как мне казалось, с каким-то нежным сожалением. Говорил: «Жора очень хороший, можно сказать, душевный мужик, но его нелюдимость всю обедню портит. Ему, как и мне, уже порядком надоела наша троица. Всему на свете есть предел». Отсюда ясно, что экранная маска – Трус, Балбес, Бывалый – без созидательного присмотра ее «отца» Гайдая обречена была на забвение. Правда, некоторое время она еще мелькала на экранах театров и в телевидении. Так, на «Голубом огоньке» 1965 года Трус, Балбес и Бывалый представали в образе скрипачей, веселивших людей. Пригласили их и в музыкальный фильм «Сказки русского леса», где актеры вновь сыграли браконьеров. В комедии Евгения Карелова «Семь стариков и одна девушка» трио грабит инкассатора. В фильме-концерте «Эти невероятные музыканты, или Новые сновидения Шурика» Трус и Бывалый оказались в ролях музыкантов: они изображали то скрипачей, то вокалистов. А в приключенческой комедии Юрия Кушнерева «Комедия давно минувших дней» опять же только Трус и Бывалый сначала противостоят, а потом помогают Остапу Бендеру и Кисе Воробьянинову в поисках клада. Никулин в обоих случаях отказался участвовать в картинах по вышеизложенным причинам. Наконец, образы Труса, Балбеса и Бывалого перекочевали и во всеми любимые мультфильмы «Бременские музыканты», «По следам бременских музыкантов» и «Новые бременские», где они уже разбойники с большой дороги. Конечно, по-разному можно воспринимать эти суперкомичные, порой на грани вкуса экранные образы, но факт остается фактом: герои Вицина, Никулина и Моргунова стали действительно народными любимцами. В Иркутске, Перми, Хабаровске, поселке Краснозерское Новосибирской области, в Учалах (Башкирия) и в Ереване им даже поставлены памятники. В Москве есть «Музей трех актеров», созданный цирковым и эстрадным актером Владимиром Исааковичем Цукерманом. В нем около 15 тысяч экспонатов: календари и открытки, плакаты и газетно-журнальные вырезки, куклы и маски, водка и конфеты, выпущенные в честь знаменитой тройки, около 300 видеокассет с фильмами, более сотни аудиокассет с их голосами, 500 альбомов с фотографиями актеров.

Первое открытие музея состоялось 14 октября 1979 года в квартире на Войковской. Ленточку перерезал Юрий Никулин. В книге посетителей он оставил запись «Ухожу потрясенный» и изобразил убегающего человечка. Второе открытие музея состоялось 14 мая 1993 года в Московском городском клубе кинолюбителей на улице Берзарина. Перерезал ленточку кинорежиссер Леонид Гайдай.

…Давно уже нет в живых актеров, сыгравших Труса, Балбеса и Бывалого. Но великая кинотройка продолжает жить в народе.