III. О-хо…

В сентябре 1975 года на обложке журнала Horological Journal появилась фотография: изображение часов Timex на батарейке, в хромированном корпусе, с полным календарем, которые держит чья-то рука между большим и указательным пальцами, с надписью: «Представляем кварцевые часы по невероятной цене». Никаких трюков, никакой рекламы прочности со стрелами, оконными стеклами или молотками, просто сбоку часов свисала бирка с цифрами, написанными от руки: £28.

Это было недешево (£28 тогда было эквивалентом примерно £250 в 2016 году). Но это была хорошая цена за то, что обещали: точность хода выше, чем у любых часов, сделанных в Швейцарии. В самом Horological Journal, отраслевом издании, основанном в 1858 году, была статья, в которой часы назвали «товаром десятилетия» и «поворотным пунктом в истории часового дела».

«По точности они располагаются в верхней средней части всех представленных на рынке, а легкость замены деталей – мечта любого часовщика». Для потенциальных владельцев тоже немало преимуществ: «Что важно в часах современному потребителю? Стиль, четкость изображения, точность и справедливая цена. В Model 63 Quartz фирмы Timex все это представлено в изобилии». Но главным в них был кварц. Маленький кристалл, который под воздействием электрического тока от батарейки производит колебания высокой и фиксированной частоты. Эти равномерные сигналы передаются на генератор, электронную схему, которая управляет шестеренками, вращающими часовые стрелки.

Сам механизм существовал уже с 1920-х годов, но миниатюризация была достигнута только на прототипах моделей японских компаний Seiko и Casio. По цене они были недоступны рядовому потребителю, хотя в начале 1970-х годов коллекционеры ринулись в Японию и США и были готовы платить сотни долларов за первые экземпляры. Их увлекала новизна кварца: сама идея того, что чрезвычайно точно вырезанный кусочек камня не просто отменяет существовавший веками механизм с пружинами и запасом хода, а поддерживает почти идеальную точность хода. Но затем, благодаря маркетинговому потенциалу и массовому производству Timex и его главного американского конкурента, компании Bulova (которая представила Accutron – часы, оснащенные электронным генератором стабильной частоты вместо менее надежного колеблющегося маятника), электронные часы стали означать изменение философии.

В новых часах Timex частота колебаний кристалла кварца составляла 49 152 цикла в секунду, которые преобразовывались электронной микросхемой в движения стрелок. Секундная стрелка совершала три движения в секунду. Внешне часы ничем не отличались от прочих. Но это были так называемые твердотельные часы, потому что в них не было движущихся частей, и колебания кварца в них преображались в электронные импульсы, которые включали маленькие электронные лампочки – циферблат представлял собой цифровой дисплей, на котором вспыхивали определенные сегменты. Маленький будильник, которые, вскоре начнет неожиданно включаться посреди театральных спектаклей, тоже был новинкой, о которой японцы и американцы пока только думали.

Новые часы показывали и еще нечто новое: рассвет массового высокотехнологичного консюмеризма. Измерение времени с точностью до десятых долей секунды, ранее подвластное только физикам и инженерам, теперь стало доступно каждому, и это оказалось самым ярким признаком сейсмического сдвига от механического к электронному миру.

Как отреагировали швейцарцы на такую подрывную деятельность? Они колебались между непризнанием и паникой. С 1970 до 1983 года доля швейцарцев на рынке часов упала с 50 % до 15 %; отрасль лишилась более половины рабочих мест. Первое предупреждение прозвучало еще в 1973 году: в этом году Timex продала около 30 миллионов часов по всему миру, увеличив продажи по сравнению с 1960 годом на 8 миллионов, что составило почти половину того, на что оказалась способна Швейцария. Это были простые механические часы без камней, немного неуклюжие и шумные, они часто имели погрешность хода плюс-минус пару минут в сутки. Но их стоимость составляла всего 10 долларов, и владельцы относились к ним как к одноразовым. С появлением в середине 1970-х годов кварца компания могла запросто победить Швейцарию в конкурентной борьбе.

Но в 1980-е годы, в предчувствии надвигающейся катастрофы, швейцарцы нанесли ответный удар, выдвинув собственную новую идею – нечто пластиковое, дешевое, с кварцем и на батарейках: Swatch (от SWiss WATCH – «швейцарские часы»). Они привнесли цвет, эмоции, юность и веселье: видит Бог, старомодная отрасль в этом крайне нуждалась! Ряд уверенных маркетинговых кампаний заставил всех тинейджеров пускать слюнки. Модель Pop Swatch сделала коллекционирование доступным для молодежи.

Успех Swatch выглядел так, словно у швейцарцев с этим не возникло никаких проблем. У Тома Стоппарда в пьесе «Отражения, или Истинное» (The Real Thing, 1982), посвященной верности и преданности делу, есть замечательное отступление, имеющее отношение к швейцарским часам. В первой сцене, по сути, пьесе внутри пьесы, персонаж по имени Макс, архитектор, слегка злоупотребляющий алкоголем, подозревает, что его жена не ездила, как сама утверждает, в Швейцарию. Нарочито произнося «Бзель» вместо «Базель», он рассуждает:

Сама знаешь, швейцарцы народ надежный. Как швейцарские часы. И, что самое потрясающее, без всякой электроники. Не поддались они на этот обман. Помню первые электронные часы. Чтоб цифры увидеть, надо было рукой трясти, будто градусник стряхиваешь. И продавались только в Токио. Но ведь вытеснили пятнадцать камешков, напрочь вытеснили! На мировом рынке только и слышно: «Конец зубчатой передаче!» Впрочем, швейцарцы в панику не ударились. Сперва, для отвода глаз, тоже электронные часы выпускать стали – чтоб японцам вовсе голову заморочить. На этом себе тоже мошну набили.

Герой Стоппарда утверждал: «Вышло электронное время! Такие часы просто обречены на гибель, у них это в схеме заложено». Но в наши дни Swatch специализируется исключительно на кварцевых часах и является одним из самых влиятельных игроков в своей отрасли. В 2014 году оптовые продажи составили более 9 миллиардов швейцарских франков, Swatch Group стала крупнейшей в мире часовой компанией, включив в себя бренды, которые раньше содрогнулись бы от одной мысли об этом – Longines, Blancpain, Rado, Harry Winston и Breguet – компания, которая утверждает, что создала первые наручные часы в 1810 году.