Глава 24

Восстанавливался я, на удивление, быстро. Этому немало способствовала кровная подпитка от Тэймэй. Стоило мне открыть глаза, как песня иллюзионистки оборвалась. Без лишних раздумий девушка резанула запястье найденным тут же скальпелем и подставила горячую струйку к моему рту. Я с благодарностью принял сей драгоценный и своевременный дар.

Выпил я прилично, чистая кровь Тэймэй даже без добавок оказалась питательной, но все силы уходили на восстановление. Отняв от рта запястье девушки, я не удержался и поцеловал его, язычком пройдясь по ровным краям пореза. Рана моментально затянулась, подстёгнутая регенеративными веществами в моей слюне. Азиатка тихо вздохнула, не спеша открыв глаза.

— Так странно, обычно я навеваю эротические иллюзии, а здесь всё с точностью до наоборот, — пробормотала девушка, всматриваясь в меня чуть расширенными от полученного удовольствия зрачками. — Не думала, что кормить тебя так приятно.

— Хм, обычно напрямую из тела я не пью. Всё же не вампир, удовольствия от такого употребления не получаю, — честно ответил я Тэймэй, — но если приходится, то стараюсь минимизировать неприятные ощущения для людей.

— Так и до зависимости недалеко, — она встряхнулась, сбрасывая с себя остатки неги. — Как себя чувствуешь?

— Благодаря тебе, отлично! — я подмигнул девушке, — хоть сейчас в бой!

— Это ты погорячился, — хмыкнула та. — Но, судя по затихшей сирене, бой закончился победой наших.

Я поинтересовался последними новостями, не став выдавать собственную осведомлённость от Тильды. Выслушав пояснения, был приятно удивлён, Тэймэй держала руку на пульсе. Она создала парочку иллюзий детей, которые постоянно крутились на подхвате возле госпиталя и собирали последние слухи.

— Да уж, не думал, что скажу это, но в кои то веки прорыв пришёлся кстати, хоть обо мне забудут на какое-то время, — попытался я пошутить, но юмор вышел темнее ночи.

— Знаешь, там, где ты оказываешься, вскоре происходят прорывы. В той же школе два прорыва, здесь один, как это ещё в Адлере не рвануло… — с сомнением протянула Тэймэй, пристально следя за моей реакцией на такие выводы.

— Да я в Адлере суток не пробыл! И здесь максимум двое, — справедливо возмутился я, но зарубку в памяти насчёт наблюдательности Тэймэй сделал, — по такой теории в Москве тоже должно было рвануть. Я ведь там три дня садоводством и обнесением складов минобороны занимался! А в Санкт-Петербурге мы вообще недели три прожили, и тишина!

— Тоже верно, но в Петербурге, Москве и Адлере ты не был при смерти, — азиатка чуть прищурила глаза, рассматривая меня с любопытством исследователя.

А ведь она ой как права. Такую закономерность нельзя упускать из виду. Если подобные выводы смогла сделать Тэймэй, то, неровен час, кто-то ещё додумается.

— Знаешь, я бы тебе советовала уехать куда-то и побыть тише воды, ниже травы. Чтоб подзабыли о тебе и газеты, и император, и враги, — Тэймэй машинально гладила Имяул, перебравшуюся к ней на колени и мурчающую от удовольствия.

— Да я и не против, но сначала надо с делами рода разобраться. Развернуться и уехать за тридевять земель не выйдет, — констатировал я очевидное, — да и долг перед Виноградом за мной числится. Кстати, насчёт долгов… спасибо за то, что просила Инари за меня! Она помогла в меру сил и возможностей! Так что долгов за тобой не водится априори! Чуть наберусь сил и сниму дублирующий контур.

— А может, ну его? — задорно подмигнула мне Тэймэй, — очень полезный ритуал оказался!

— К этому разговору мы ещё вернёмся, но мне приятно, что ты мне так доверяешь!

Имяул спрыгнула с колен девушки мне на грудь и снова свернулась калачиком. Тэймэй склонилась над моим лицом и нежно поцеловала, скрыв наши лица водопадом смоляных вьющихся волос. Я зарылся пятернёй в них, теснее прижимая девушку к себе. В этом поцелуе не было страсти, лишь бесконечная нежность. Отстранившись, Тэймэй прикусила нижнюю губку и робко улыбнулась.

— Доверяю. Как ни странно, но ты даёшь нам всем столько свободы, сколько нам требуется. Это… — она запнулась, подбирая слова, — это отличается от того, что принято у нас. Традиционность общества, все прелести которой мне ещё предстоит вкусить, когда вернусь домой. Я только не понимаю, это ты такой, или это нравы у вас такие?

— Одним богам известно, — туманно обошёл я свою исключительность, заработанную путём танца на граблях в прошлой жизни. — А местные нравы могу попробовать тебе продемонстрировать. Мне предстоит… — я оборвал мысль на полуслове и выругался.

— Что? — испугалась Тэймэй.

— Я же должен был встретиться с Кобровыми по вопросу выкупа земель и не пришёл на встречу, — я схватился за голову, представив, как ухудшилось обо мне и без того невеликое мнение семьи Кобровых. И как пропорционально ему вырастет цена этих земель. Но неприятно было даже не это.

Мангустов обещал походатайствовать в моём деле, а я подвёл себя и его, пусть и не по своей вине. Такая необязательность не красит человека слова и дела. — У меня намечалась вполне дружеская встреча, на которой было бы уместно и твоё присутствие, но сейчас, увы, мне придётся разбираться с последствиями в одиночку. Дружеские посиделки я проср… пропустил, в общем.

— Разве тебе уже можно покидать стены госпиталя? — Тэймэй нахмурилась, — а как же обвинения?

— Баронесса Комарина устроила феерию в столице, о результате которой я узнаю через три дня на аудиенции у императора, — я сам несколько волновался по поводу этой встречи, но не стал делиться опасениями с Тэймэй.

В любом случае, Агафье действительно не выгодно раскрытие моего попаданчества. Она-то первая оказалась в курсе ситуации и не доложила куда следует. Нужно будет отблагодарить «бабушку» за такое заступничество. И я сейчас думал совсем не о деньгах. Содержание вдовствующей баронессе было в разы повышено, ещё когда я вступал в наследство и отдавал соответствующие распоряжения в банке.

Я всерьёз задумывался отправить Агафью в Цитадель на обучение. С её задатками она, вполне вероятно, сможет добраться до Башни. Уже сам факт того, что она меня не убила, когда была возможность, ради освобождения от рабской привязки, говорит о наличии собственных представлений о чести. Такие Крови нравятся. Я вынырнул из размышлений, поделившись планами на ближайшие два дня:

— У меня есть два дня, чтобы завершить здесь все дела, и день — на дорогу в столицу.

* * *

Госпиталь в Сухуме мы покидали на рассвете, и причиной тому был не я. Первой к нам вернулась Тильда, которая в полнейшей неразберихе, царящей в Сухуме после прорыва, сумела быстрее отыскать Сернова, чем Светлану. Адъютант Турова отправил её сопровождающей с партией больных в госпиталь, честно признавшись, что ему некогда с ней возиться.

Светлана вернулась лишь к трём утра. Она со своим резервом и доступом к родовому дару творила чудеса, не покидая волнорез до последнего. Измотанная донельзя и уставшая она, тем не менее, улыбалась, входя к нам в палату. А, увидев, что я пришёл в себя, с порога кинулась мне на грудь и разрыдалась.

Я осторожно поглаживал её по спине, давая возможность выплакаться. У лекарки просто-напросто сдали нервы. Напряжение последних часов вырвалось водопадом слёз облегчения. Пусть так, чем эмоциональное выгорание. В какой-то мере с женщинами природа обошлась чуть более щадяще, чем с мужчинами, даровав им возможность стабилизировать собственное эмоциональное состояние слезами. У нас с этим всё несколько сложнее.

Выплакав у меня на груди маленькое озерцо, Подорожникова совсем по-детски вытерла глаза кулачком, размазывая остатки слёз, и шмыгнула носом.

— Я так рада! — она уже более сдержанно сжала мне руку, как того требовали воспитание и правила этикета, — и пока ты не передумал, я согласна на помолвку! — выпалила лекарка, тут же покраснев от смущения.

— Хорошо, — со всей возможной серьёзностью кивнул девушке, — только бумагами предлагаю заняться после аудиенции у императора. А то вдруг я нечаянно окажусь попаданцем и двоедушником… Не хотелось бы портить тебе репутацию.

Светлана понимающе хмыкнула, но всё же возразила:

— Если бы ты ещё ходил в подозреваемых, то на аудиенцию не был бы приглашён, — она пожала плечами, — тем более, зная Марию, она папеньке весь мозг выела десертной ложечкой в твою защиту.

Тут не поспоришь. Как-то так у меня вышло, что самые ярые мои заступницы — барышни. Женский батальон, тьфу! Я, конечно, ничего против не имею, но хотелось бы обзавестись в этой жизни и друзьями мужского пола, а не только перспективными невестами. Не подумайте, я очень даже за девушек во всём их многообразии форм и способностей, но всё же хочется иногда пообщаться о своём, о мужском.

В этом плане беседа с тем же Мангустовым была просто бальзамом на душу. Как ни крути, но кутёж в компании Белухиной и Тигрова показал, что мне этого явно не хватает. Опять же, Выдрин в качестве будущего делового партнёра тоже подаёт надежды. Вполне могут срастись и товарищеские отношения.

Отложив подобные размышления на потом, я уступил Свете больничную койку, чтобы она смогла хоть немного отдохнуть до утра. С Тэймэй и Тильдой мы тихо пробеседовали до рассвета. Тогда же к нам заглянули на огонёк маги жизни и смерти. Выглядели они немногим лучше, чем Подорожникова, но обещание проверить моё состояние после закрытия прорыва сдержали. Увидев меня в исподнем мирно сидящего на стульчике, они удивились.

— Мне бы такую регенерацию, — присвистнул маг жизни с улыбкой.

— Да тело ему первым делом подлатали, — отмахнулся смертушник, — мне бы такую кису, которая душу на тот свет не отпускает, — мечтательно протянул он.

Имяул услышав, что говорят о ней, вздыбила шёрстку, выгнулась дугой и по кругу обошла магов с шипением. Добравшись до меня, она запрыгнула на колени и свернулась калачиком по привычке.

— Да я уж понял, что мне не светит, — хмыкнул маг смерти, — хороший у тебя фамильяр! Береги его!

Я уточнил имена моих спасителей и искренне поблагодарил их.

— У нас в роду принято воздавать по заслугам друзьям и врагам. Поэтому спрашиваю у вас, как хотите получить благодарность: деньгами или услугой?

Маги удивлённо взирали на меня, не совсем понимая, о чём я. Видимо, сказалась усталость от весьма активных последних суток.

— У нас был приказ. Вы такой же боец, как и мы, хоть и служите в другом подразделении. Армия своих не бросает, — пожал плечами маг жизни, пытаясь сформулировать мысль за обоих.

— Я очень ценю такое отношение и не хотел вас обидеть своим предложением, — отступился я, — но, если вам когда-то понадобится помощь, обратитесь в спецподразделение «Комар», мы сделаем всё, что в наших силах.

Маги кивнули, мы пожали друг другу руки, и они ушли.

* * *

Госпиталь мы покидали на рассвете. Нам со Светой предоставили комплекты лекарской военной формы, другой одежды на меня в госпитале не нашлось. Двигаясь маленькой процессией по коридорам больницы, многие встречные кивали Свете, некоторые даже жали руку и благодарили. Подорожникова немного робела от подобного внимания и с растерянной улыбкой принимала похвалы. У самого выхода нас ждал пожилой лекарь с седыми волосами и бакенбардами. Взгляд его казался чуть прищуренным из-за монокля.

— Роман Сергеевич Аистов, декан лекарского факультета в Московском императорском университете, — представился лекарь, протягивая руку для рукопожатия, — восстанавливал вас после ожогов.

— Михаил Юрьевич Комарин, командир спецподразделения «Комар», — представился я в свою очередь, опуская титул и пожимая морщинистую, но крепкую руку. — Спасибо вам, чувствую себя как новенький!

Седой лекарь улыбнулся и потерял ко мне всякий интерес, с отеческой грустью взглянув на Светлану.

— Светочка, ты всё-таки подумай об учёбе! Ты же талантище! У тебя не только дар, но и чутьё! — распинался он, — я знаю, что Боря против, но я поговорю с ним ещё раз! Нельзя такой алмаз прятать от всех!

Света зарделась и придвинулась ко мне, едва касаясь плечом плеча. Она подняла на меня вопросительный взгляд, и я, догадываясь о сути вопроса, кивнул.

— Роман Сергеевич, у меня помолвка на носу. Жених обещает включить в договор пункт о моём обучении, — светло и радостно улыбнулась лекарка, — вот теперь молюсь Подорожнику, чтобы помолвка не сорвалась!

От внимания Аистова не укрылись желание Светы быть ко мне поближе и наш обмен взглядами.

— Вы уж берегите его, — улыбнулся лекарь, — не каждый отпустит такую красавицу в университет. Но, как бы-то ни было, свои рекомендации я вам подготовил и приложил благодарность за участие в ликвидации последствий прорыва от штаба Кавказского военного округа.

Аистов протянул Светлане конверт с документами и ушёл по своим делам, вежливо попрощавшись с нашей компанией.

— Свет, я тоже подготовлю такой пакет. Ты ведь на прорыве у Малых Трясинок на одном резерве работала добровольцем, — напомнил ей о событиях месячной давности, — я просто не знал, что так можно. И будет у тебя уже две рекомендации и благодарности!

— Да, по сути, благодарности и рекомендации эти только для простолюдинов имеют вес при зачислении и распределении стипендий. Мне бы они не помогли никак. Отец во все учебные заведения разослал запрет на мой приём, — девушка прижимала к груди документы, не поднимая на меня глаз, — ты мне учиться разрешил, это намного лучше любой благодарности!

Я приобнял девушку в жесте поддержки, и мы пошли на выход. Там нас ожидал сюрприз. Сюрприз этот звали баронессой Марией Петровной Белухиной, Еремеем Аристарховичем Тигровым и графом Петром Семёновичем Выдриным.

— Вот так комитет по встрече, — невольно вырвалось у меня.

— Мишенька, а ты знаешь толк в развлечениях! — попыхивая трубкой, прокомментировала Белухина, — но слегка путаешься в понятиях, солярий и крематорий — это разные вещи, — расхохоталась собственной шутке баронесса. — Усаживайтесь в авто, поедем в воздушную гавань, там моя красотка пришвартована, подкину вас в Адлер! Девочки налево, мальчики направо!

Баронесса громогласно командовала, словно маршал на параде, но получалось у неё столь внушительно и гармонично, что все невольно подчинялись. Я даже не успел опомниться, как мы с Выдриным и Тигровым оказались в одном авто, а девушки с Белухиной в другом.

— Мы, конечно, одним дирижаблем полетим, но девчонок быстро не жди, будут поздно и пьяные! — прокомментировал Тигров разделение полов. — Цветник у тебя, однако, экзотический, но и нам есть о чём поговорить.

Всю дорогу до воздушной гавани мы наслаждались неспешной беседой. В машине витал лёгкий запах табака, дорогого коньяка и кожаного салона. Ехать было приятно, дорога да и серпантин практически не ощущались. Выдрин и Тигров рассказали про волну допросов, прокатившуюся вчера по Адлеру. Сам Выдрин поднял тревогу, когда мой мобилет утром оказался всё так же недоступен. Ночью он решил, что я остался у какой-то красотки и выключил устройство, чтобы не беспокоили.

Утром граф связался с Тигровым и Белухиной, а те в свою очередь обратились в местный штаб Министерства обороны, где им сообщили, что я в госпитале при смерти. Прежде чем рвануть сюда, всем по очереди пришлось пройти допрос в Имперской службе безопасности. И вот теперь мужчины ждали от меня объяснений. Судя по тому, что шутка про солярий-крематорий ими не была поддержана, они были не в курсе подробностей моих приключений, в отличие от Белухиной. Умнейшая женщина, девушек забрала и дала возможность объясниться по-мужски с деловыми партнёрами.

Я вкратце обрисовал ситуацию, слегка подкорректировав детали про изменение уровня дара и его прогресса. Сюда же в копилку добавил, что последний раз дар мне проверяли ещё до смерти деда, то есть два года назад. А у меня за последний месяц событий было столько, что у некоторых на всю жизнь хватит. Поэтому изменение уровня дара меня не удивило. Удивило, что меня без суда и следствия в крематорий потянули. Всё же аристократ какой-никакой, хоть и под личиной Виноградова.

— Вот это как раз не удивительно, — отозвался Тигров. — Двоедушники в разное время много бед натворили. Под влиянием иномирных душ аристократы такое творить начинали, что у видавших виды виски седели. Кому дадено больше, с того и спрос соответствующий!

— Да и если разобраться, то у народа уже давным-давно свои признаки двоедушности бытуют, основной из которых крайний эгоизм. Попаданцы все наверх лезут по головам, не считаясь с жизнями окружающих. Их благо превыше всего! А вы, уж простите, Михаил, за сравнение, ну никак на злобного одержимого не тянете, — пожал плечами Выдрин. — Настоящий одержимый вцепился бы в наследство Виноградовых зубами, а вам хоть бы хны. Ищете достойного. Настоящий одержимый людей не бережёт, а про вас уже среди вояк такие байки ходят, что диву даёшься. Ну и последнее, но немаловажное, как вы обошлись с побеждённым родом. — Выдрин откупорил бутылку армянского коньяка из минибара в автомобиле и разлил по снифтерам. — В высшем свете ничего не утаишь. Информация о победе Комара над Крысой стала достоянием общественности на следующий день. Так вот абсолютное большинство самых обычных аристократов просто уничтожило бы семью Крысина с детьми и влило в свой род их экономические активы. Но не вы!

Выдрин отсалютовал мне снифтером, переглянувшись с задумчивым Тигровым нечитаемыми взглядами.

— Прежде чем ехать по приглашению Белухиной, я перепроверил информацию по семье Крысина, — честно признался Выдрин, ожидая от меня какой-либо реакции, но я в принципе согласен был с его действия. Сам предпринял бы тоже самое, — я бы не стал вести дела с человеком, способным вырезать женщин и детей.

Выдрин залпом выпил алкоголь и налил себе ещё. Тем временем Тигров отпил и продолжил разговор за Выдрина.

— То, что я сейчас скажу, будет сказано один раз и, надеюсь, не выйдет за пределы этого автомобиля, — Еремей Аристархович обвёл тяжелым взглядом нашу честную компанию, — перед допросом мы пообщались с Петром Семёновичем по душам, потом с Марией Петровной и даже послушали сообща одного из очевидцев, описавшего некоторые личные моменты связанные с вашей родовой войной, — стараясь подобрать максимально нейтральные слова, объяснял Тигров, — в общем, мы пришли к выводу, что если в вас каким-то образом и попала чья-то душа, то это душа исключительно благородного человека с весьма редкими даже для этого мира понятиями чести. Поэтому если будет объявлен открытый процесс, то мы будем свидетельствовать исключительно на вашей стороне!

Отправить