Глава 26

Чертоги Высших

Творец продолжал следить за битвой. Тринадцатый не появлялся, а мясорубка, до того разносившая его флот на атомы, вдруг прекратилась.

— Всё! Выдохлась!

Командиры флота, получив прямой приказ, рассредоточились над миром, собираясь пролиться серебряным дождём десантных ботов. Если вначале планетарной бомбардировкой издали занимались линкоры и дредноуты, попутно выпуская порезвиться крейсеры и фрегаты у самой поверхности планеты, то сейчас в глубокий необитаемый тыл отправились штурмовики и бомбардировщики.

Творец с нескрываемым превосходством наблюдал, как в поверхность планеты иглами вонзались корабли техносов. Уже на подлёте у самой земли открылись чужие порталы. Из них повалили несметные тучи насекомых.

— Что за?.. Они притащили туда рой? — расхохотался Технос. — Да от них камня на камне не останется! Такую дезинсекцию даже я не собирался устраивать!

А рой всё прибывал. Численность его была такова, что даже десантные корабли флота исчезли из видимости, скрытые под вторым небом из хитиновых панцирей и крыльев.

Планету накрыла чёрная смерть.

— Это же кто так подсобил?

Хотя уже какая разница. Эти заберутся в каждую щель и уничтожат всё живое, превратив в биомассу для своей матки.

— Отставить бомбардировку. Возврат на орбиту! — отдал приказ Творец.

Надо же… Была сила во Вселенной, которую не любили ни магики, ни техносы. Рой не признавал никого, с одинаковой лёгкостью пожирая любой из миров. При обнаружении заражённых миров или планет общими усилиями их удавалось запереть на карантин.

— Вот же… и кого просить о карантине? Великой Крови явно некогда. А мой флот от этой дряни сейчас вообще ничего не отделяет. И порталы ведь не были рассчитаны на принудительное закрытие с нашей стороны. Не продумали… И заряд у маяков нихрена не закончится с двумя-то осколками адамантия в мире.

А рой уже взвился вихрями в небо, проникая в зёвы всех открытых порталов техносов, пробиваясь сквозь активированные щиты, сжирая их заряд и облепляя второй хитиновой кожей боевые корабли. Но они не нападали. Они чего-то ждали.

Поверхности мира и вовсе не было видно. Ни пустыни, ни горной гряды, ни городов. Ничего. Даже защитные купола магиков переставали существовать так же, как и щиты техносов.

А потом рой вспыхнул алым. В небо багровым вихрем взвилась она, Великая Кровь.

Творец даже не поверил сперва своим глазам. Как? Как она покорила рой? Или создала собственный?

Даже на расстоянии многих миров от поля боя он чувствовал пульсацию роя в такт биению её сердца. Божественный вихрь взлетал всё выше… напряжение возрастало… И вдруг тело Великой Крови взорвалось, передавая импульс в рой, а тот в свою очередь многократно увеличил его, транслировав волю богини в небеса.

Электроника флота не просто погасла, корабли превратились в груду металла, который без защиты стал просто кормушками для роя.

Где-то в глубине Чертогов шептались между собой ошарашенные Высшие:

— Она проиграла?

— Она выиграла?

И лишь самому себе Творец смог признаться, что в этом раунде Кровь не проиграла и не выиграла. Она его переиграла.

Он видел то, что не видели остальные: её жертва не самоубийство. Это была метаморфоза.

Каждый погасший корабль стал биоматериалом для её роя. Даже сейчас, в агонии, она вплетала в свою ДНК сплавы. Творец пальцами притянул себе застывшую мельчайшую каплю, состоящую из биоматериала Матери Крови, расплавленного металла, ужаса экипажей и чего-то такого… будто где-то взорвалась сверхновая или родился ещё один Творец.

— Железо и гемоглобин… хм. Пытаешься создать новый вид?

Капля сорвалась в свободное падение, превратившись в кровавый дождь в мире смертных. И сквозь алую пелену стало отчётливо видно, над колыбелью Великой Крови больше не было открытых порталов.

* * *

Я пришёл в себя посреди пустыни. По лицу барабанили капли тёплого весеннего дождя. Но ему просто неоткуда было здесь взяться. Ещё не успев открыть глаз, я уже знал, кому принадлежала проливающаяся с небес кровь. Этого в предупреждении Новгородцева не было.

Одной рукой я зажимал пирамидку с координатами, транслируя слитный зов двух осколков адамантия, а вот другая уже снимала родовой артефакт со статуи покровительницы в крипте рода Занзара.

Закрытием порталов и жертвой Великой Матери мы выиграли сражение, но не войну. Я же хотел завершить всё одним махом. Если Великая Мать умерла, то колыбель изымут у неё досрочно, а потому… выбора у меня не было.

Я притягивал к себе адамантий для войны и кровь покровительницы в попытке сохранить её жизнь.

С двух сторон от меня одновременно формировалось два моря: серебряное и алое, а за спиной выстраивались предки рода Занзара.

Время последней битвы пришло.

Собственной волей я открыл доступ в родной мир и позвал:

— Творец, ты же так хотел эту колыбель! Не погнушался ничем. Так давай решим всё по-мужски. Победишь ты — мир твой, если я — твоя фракция навечно оставляет в покое ныне принадлежащие магикам колыбели.

Я не кричал. Как доказал Агрима, иногда шёпот может быть громче крика. Мой шёпот услышали во всех уголках Вселенной. Где-то в Зале Вселенского Равновесия ударил гонг, подтверждая мои слова кем-то более могущественным.

С минуту ничего не происходило, алое и серебряное моря вокруг меня всё ширились, я же стоял на перешейке между ними.

— Не пристало Творцу снисходить до простого смертного! — грохот силы должен был пригнуть меня к песку, но не вышло. Аура одного из сильнейших существ во вселенной обошла меня стороной, словно волна волнорез.

— Так у меня есть боец под стать тебе, знакомься, твой старый знакомый, Адик!

Именно в этот момент из серебряного озера стала формироваться фигура. Когда-то мы уже проделывали такой фокус с божественным металлом. Адамантий получал относительную свободу, но при этом нас связывала тончайшая пуповина.

— Ты не жилец, — услышал я смех Творца чужой фракции и своего самого главного врага. — Уже за одно нарушение воли Вселенной тебя уничтожат без моего вмешательства.

— Но если поучаствуешь, то получишь себе колыбель. Выбирай. Великой Матери нет, мои претензии к тебе признали состоятельными. Свои аргументы ты имеешь право высказать мне в лицо, а уж кто переживёт разговор, тот и прав.

Я специально соблазнял Творца. Мне нужно было, чтобы он вылез из своего логова. Там я его не достану. Он мне нужен был здесь. В нашем мире, на нашем поле.

Перспектива для него вырисовывалась действительно самая что ни на есть сладкая. Всего-то уничтожить проклятого Вселенной Творца, даже не вошедшего в силу, и обычного смертного, отчего-то возомнившего себя вершителем судьбы целого мира.

Творец клюнул.

* * *

Искренне и честно, я не представляю, как выглядела битва двух творцов. Почему двух? Потому что за одну единицу выступал Творец техносов, а за вторую… мы с Адиком. Весь адамантий воедино собрать не представлялось возможным. Помните принцип рациональности? Нельзя было просто собрать все осколки, и хоть трава после нас не расти. Та же тюрьма богов осталась нетронута, да и мелкие запасы, осевшие в низших богах, тоже не стал тянуть, чтобы не ввергать в анархию неизвестные мне миры. Но вот колыбели нашего мира и прочих потянулись ко мне через порталы… количество порталов поразило. Как и количество частей, на которые Вселенная разорвала Адика. Если Вселенная — женщина, то её нужно было сильно разозлить, чтобы так выхватить. Но всё же, думается мне, две трети от прежнего объёма собрать удалось.

Честно? На победу адамантия я не ставил. Некомплект по объёму чуть ли не на треть — это серьёзная разница в силе, однако же она компенсировалась жаждой мести.

Уж не знаю, что там у этих Торцов случилось в прошлом, но желание поквитаться между собой у них никуда не делось.

Я же имел задатки Творца, судя по моим селекционных художествам, но до полноценной величины мне было ещё расти и расти. Каким бы пафосом ни лучились мои речи, однако я всегда объективно оценивал собственные силы и ресурсы, потому сегодня играл в оркестре вторую скрипку. Точно также свои силы оценивал и адамантий, понимая, что его задача — отвлечение внимания, тогда как моя…

Моя задача была страшнее и даже самоубийственней, чем изначально мне виделось. Ну да менять ничего уже не хотелось.

Рациональное использование ресурса — то, что прививалось, вколачивалось, вдалбливалось и впаивалось нам в Обители. Однако же рациональность не должна была терять человеческое лицо. Именно поэтому я секунду помедлил, прежде чем сошёл по щиколотки в кровь, пролившуюся дождём после жертвы Великой Матери. Изначальный план был другой. Но наличие подобного ресурса изменило всё.

— Прости, — искренне попросил я прощения у покровительницы, — уж не знаю, ради этого момента мы впитывали твой кодекс или ради иного, но последнюю свою битву ты выиграешь уже после смерти.

Двести магов, несущих искру кровавого безумия, выстроились вдоль берега озера. Они не задавали вопросов. Связанные со мной кровным родством, они смогли увидеть, с кем и ради чего мы боремся. У многих на губах играла шальная улыбка, а по связи пришла волна удовлетворения и поддержки. Их подняли из вечного сна не ради прихоти. Цель не просто достойная, она — максимальная из возможных. Потому две сотни колен моего рода сейчас вверяли свою жизнь и смерть в мои руки.

Кровь каждого была нужна, жертва каждого была необходима, но особая роль в битве отводилась именно нашему родовому безумию.

Как там было: «Безумие может быть во благо»? Не хотелось мне проверять сию теорию на себе, но выбора не оставили. Я с прилежанием ученика принялся вырезать на себе руны с порядковыми номерами своей родни, каждая из которых должна стать вместилищем для нового семени безумия при смерти носителя. Дело, в общем, нехитрое, всё равно что переманить на себя чью-то болезнь. К тому же, имея собственное безумие, скажем так, божественного уровня, я, как и в случае с адамантием, мог надеяться стать магнитом для всех остальных семян рангом пониже.

История рода началась с жертвоприношения родных в далёкой деревне, и им же история завершится. Циклично и символично.

Руны же нужны, чтобы хотя бы на какое-то время меня не разорвало на части. Как два осколка адамантия находились рядом в пустыне, но не сливались, так и мне нужно было время, чтобы успеть выполнить задуманное, до того как безумие завладеет мной полностью. Каждая руна окроплялась кровью одного из родичей в качестве приманки.

Эфемерные когти с лёгкостью вырезали на теле отметины. Когда вся доступная мне поверхность для художеств закончилась, родня по одному принялась подходить и вырезать самостоятельно руны у меня на спине. Каждый вырезавший оставлял каплю крови в качестве маяка, и словно накопитель встраивался в конструкт, силовыми линиями которого стала кровь Великой Матери, смешанная с моей.

Когда-то сильно раньше оракул показал мне видение, как я поддаюсь кровавому безумию. Он даже пытался воспроизвести конструкт, который сейчас столь естественно узел за узлом выстраивался вокруг меня и вокруг воюющих Творцов. А ведь мы ломали головы годами в поисках расшифровки, ключа… хотя бы намёка. Никому из нас и в голову не могло прийти, что в силу малого возраста Атараши просто не знал таких чисел, такого количества энергетических узлов и накопителей, которое сейчас использовалось мной. Поэтому его цифры повторялись в разных вариациях. Он не понимал, как объяснить, что видит. Зато сейчас пазлы множества головоломок моей жизни тихо вставали на свои места. Тут тебе и кровавое безумие, и связь, и жертва… Всё как предсказывали.

Что могли сделать двести колен одного рода, особенно в добровольном ритуальном жертвоприношении? Поверьте, немало. Но ключевым словом всё же было «добровольное». Если столько одарённых, имеющих не просто общую магическую силу, кровь, но и силу воли удержаться от кровавой бани, вдруг решат обратить свою волю ради иной цели… Сделать можно многое. Причём о силе воли, как об основополагающем факторе, в своё время говорил мне ещё Андрей Мангустов. Та же сестра интуитивно могла творить конструкты, а в мире Ольги силой веры и воли сотворяли чудеса немагические, но от того не менее значимые. Ну и в качестве косвенного подтверждения стоило упомянуть противостояние воли между магами крови. Саптаму я победил именно так. В силе воли я видел возможность, но оценить собственные шансы на успех при таких вводных даже не брался.

Рациональность — это хорошо. Однако даже осознавая, что подобного шага может больше не предвидеться, я медлил. Всю свою жизнь я следовал клятвам и обетам, одним из которых было спасение собственной крови. Да что там… сорок тысяч спасённых орденцев мне до сих пор вспоминают… Здесь же… я всматривался в лица родни и запоминал каждое лицо, каждого носителя родной крови, которого я собирался убить. Собирать семью по крупинкам, по каплям, чтобы разом убить две сотни своих… Мразотное ощущение, с которым мне, скорее всего, жить придётся недолго. И облегчения от добровольности жертвы не было. Да и вряд ли оно когда-то наступит.

Последний участник ритуала окропил кровью отметину на моём теле и замкнул периферийный контур конструкта. Осталось замкнуть центральный

Что ж… начнём!

Родовой амулет с семенем безумия осколком вошёл прямо под сердце, выпуская творение древнего первопредка и сливая воедино проклятие Вселенной с родовым.

* * *

Капли алой тёплой крови падали на лицо ливнем, забивая нос, рот и вынуждая прикрыть веки. Кровь Высшей имела вкус соли с металлом. Усталость накатывала волнами, а тёплый дождь расслаблял, если не знать, из чего он.

Ольга рывком села, подняв голову к небу. Ей нужно было видеть открытие новых разрывов ткани реальности, чтобы вовремя отреагировать. Но порталов не наблюдалось. Небо затянуло иссиня-чёрными тучами, за которыми виднелись сполохи Реки Времени, а после наступила неестественная тишина. Капли кровавого дождя собирались в струйки и исчезали в направлении пустыни. А после Оля услышала такой любимый и родной голос:

— Творец, ты же так хотел эту колыбель! Не погнушался ничем. Так давай решим всё по-мужски. Победишь ты, мир твой, если я — твоя фракция навечно оставляет в покое ныне принадлежащие магикам колыбели.

Ва-банк… Всё или ничего. Ольга знала, какие эмоции обуревали всех жителей империи: страх, ужас, надежда, решимость, сожаления, смирение… Коктейль был ещё тот. Но сама она испытала облегчение. Когда знаешь о существовании силы, способной по одной лишь прихоти уничтожить всех близких, очень остро осознаёшь собственное бессилие. У неё изначально не было шансов против Творца, но Михаил не заморачивался такими мелочами… он брал обязательства и выполнял их, чего бы это ему не стоило.

Ольге даже показалось, что на фоне чёрных туч она смогла рассмотреть мужа между двух озёр. В одно стекались ручьи кровавого дождя полноводными реками, а из другого формировалась серебряная фигура. Вокруг мужа было открыто множество порталов, из одного выходили люди в родовых цветах Занзара и выстраивались вдоль берега кровавого озера, из других тянулись серебристые нити адамантия. Оля не единожды видела, как муж пользовался такими.

А из одного портала вышло нечто, что сильно напомнило Оле времена далёкой юности, а именно блокбастер про восстание машин на земле, Терминатор что ли он назывался или ещё как-то… Но суть в другом. В фильме был персонаж, некий дико навороченный робот, убить которого было практически нереально. К тому же робот был человеком, модифицированным не то нанороботами, не то генной мутацией, и состоял тот почти целиком из металла. Именно такая тварь сейчас выходила из портала, хотя казалось будто его извергла из себя сама Река Времени.

Как с этим собирался бороться адамантий, Ольга даже не представляла. Да и, откровенно говоря, сейчас её занимала не битва между Творцами, а собственный муж и его состояние.

Мельком отметив, что Вселенная всё же не дура и оградила место разборок двух творцов неким прозрачным куполом, дабы не угробили этот мир и несколько соседних, эмпатка целиком и полностью отдалась восприятию состояния Михаила. А тот… Тот был поразительно спокоен. В его эмоциях отчётливо различались светлая грусть, печаль, удовлетворение и… что совсем неожиданно, отвращение вперемешку с решимостью. И так было до тех пор, пока над мужем и под защитной сферой Вселенной не вспыхнул алый купол магического конструкта, вслед за чем в душе мужа подняло голову безумие.

Ольга видела его как старого крепкого вожака в волчьей стае… седого от возраста с рваными шрамами на морде и под шерстью, с оскаленной пастью, полной всё ещё крепких зубов… В момент, когда муж проткнул себя чем-то, вожак завыл… Этот вой предназначался не для неё, не для Творцов и не для Вселенной… Он трубил сбор стаи. Как младенцы, льнущие к матери, так стая рвалась к своему вожаку. Пусть не такие огромные и страшные, они вставали плечом к плечу и выли, зовя собратьев. Уже скоро вой превратился в нечто невообразимое. Неслышная для обычных смертных звуковая волна уничтожала тела магов из рода Занзара. Они безвольными куклами падали на берегу алого озера, а после и вовсе рассыпались прахом.

В это же время вожак стал поглощать стаю, раздаваясь вширь, увеличиваясь в размерах и обретая едва ли не стальную шерсть, но во взгляде его оставалось всё меньше человеческого. Вокруг бушевал шторм безумия, вовлекая в пляску всё новых и новых членов стаи. А затем вожак слился с Михаилом…

Муж раскинул за спиной алые крылья и взмыл в воздух под купол защитной сферы. Зависнув на одном месте, он вдруг начал распадаться… Что-то подобное Ольга смогла ощутить на себе в момент окончательного перерождения и обретения крыльев. Но во что перерождался Михаил?

Даже не взирая на защитный барьер, ужас от происходящих перемен прочувствовали все. Даже Творец техносов отвлёкся от битвы с адамантиевым противником и резко сменил приоритеты. Он… попытался сбежать.

От осознания нелепости происходящего Ольга впала в ступор.

Она практически слышала, как Творец бился о двойную защиту и рычал не хуже дикого зверя:

— Сука! Ты решила переродить Безумие? Мало тебе Первородного Хаоса? Не-е-ет, я на такое не подписывался!

Кто переродился, куда и в кого, Ольга особо не понимала… Она просто цеплялась за остатки человечности мужа из последних сил.

Отправить