Глава 25

Когда я просил Олю на какое-то время сдержать техносов, я и представить себе не мог, что она под задорную песню начнёт перемалывать их армаду с гораздо большей результативностью, чем до того мы с Райо и Исой вместе взятые.

Это был чуть ли первый случай, когда я осознал, что в жёнах у меня ходит не просто сильная магичка-эмпатка, а настоящая богиня, страшная в своём гневе.

Самому же тоже пришлось напрячься. Удерживать порталы одновременно над всеми резиденциями орденов, наделами пустынников, столицей и Обителью Крови было той ещё задачкой. В итоге поступил, как и дед, попросту завязав их на собственной жизненной энергии.

«Яблочко от яблоньки», — услышал при этом тяжёлый вздох ковчега.

Сам же пошёл к расплавленной серебристой кляксе, бывшей некогда моим божественным симбионтом, советчиком и, наверное, даже другом. Уж не знаю, за что его так наказала Вселенная, но сейчас мне было всё равно. Рядом возвышалась громада осколка, перенесённого вместе с островом из мира бабушки.

Я уселся задницей на металл и вскрыл себе вены, позволив крови свободно течь.

— Забирай. Он мне не нужен. А так вдруг, если объединить тебя до исходного размера, ты вновь обретёшь голос? Девять десятых — это не целое. Возьми всё, что есть, можешь не оставлять мне вообще ничего.

Кровь свободно текла, а в ней серебристыми искрами вспыхивали крупинки адамантия, возвращаясь обратно к своему осколку. Я смотрел в чистейшее голубое небо и не мог поверить, что где-то сейчас оно расколото армадами врагов, против которых воюют мои родные и близкие. Здесь были тишина, покой и бездонная синева без единого облачка.

— И что не будешь даже просить помощи с техносами? — прошелестел голос в моём сознании.

— Не-а.

Я ответил на автомате, даже сперва не сообразив, кто посреди пустыни мог задать мне такой вопрос.

— Нас все хотят… — ответил уставший голос… — использовать. Я у тебя хоть отдохнул немного.

Пришлось сосредоточиться, чтобы сообразить, с кем именно я разговариваю. И это явно был не знакомый мне осколок, а привезённый из мира бабушки Тары.

— Ты помнишь бабушку? — неожиданно для себя задал я вопрос. — Тару, возлюбленную дракона, сбежавшую с ним?

— Помню, — мне показалось, что в его голосе промелькнула ностальгия и теплота. — Она была, как ты. Разговаривала с нами. Добрая. Забавная.

Я не знал, что ещё спросить, потому молча жарился на солнышке.

— Почему ты здесь, а не со своими?

— Потому что стараюсь раздать долги перед смертью.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Совсем не боишься умирать?

— Не боюсь.

— Не врёшь. Забавный, как Тара. А как умрёшь?

— Утерев нос некоторым личностям, тысячелетиями кошмарившим мой мир.

— Это как? — заинтересовался адамантий.

— Я в другом мире подсмотрел ритуал жертвоприношения, скрывающий от взора богов источник силы. Хочу масштабировать его и скрыть от взгляда техносов целый мир.

— Утопишь всё в крови, значит, — флегматично отреагировал адамантий. — Не добрый ты.

— Кто бы говорил о доброте. Твои творения рубили младенцев в колыбелях, как капусту, — улыбнула меня политика двойных стандартов адамантия.

— Это другое. Наша суть — созидать. Закономерным процессом созидания является естественный отбор.

— Три раза ха, — не удержался я, — естественный отбор, это когда неумный мальчишка из любопытства засунул голову в пасть крокодилу, чтобы посмотреть, что там. А то, что у вас происходило…

— Мы всё равно не одобряем, — упрямо пробормотал голос.

— Мне не нужно твоё одобрение или порицание. Мне не нужна твоя помощь. Я пришёл отдать долг Адику, — пожал я плечами, чувствуя, как усталость наваливается гранитной плитой. — Но если уж ты пытаешься выглядеть лучше, чем есть на самом деле, то утрись и от***ись. Жертва всех участников добровольная.

Судя по тому, как порталы активно принялись тянуть мою жизненную силу, адамантия во мне практически не осталось.

— Не скажу, что приятно было поболтать, но Адику привет, — попрощался я не слишком вежливо и на последнем издыхании открыл портал в крипту рода Занзара, чтобы тут же рассмотреть серебристый шип, вышедший у меня из груди.

— Я тебя не отпускал.

* * *

В свою колыбель Великая Мать могла являться в любой момент владения. На неё защита мира не действовала. Не добившись понимания от Высших, Великая Мать тем не менее не сдалась. Не-е-ет! Только не сейчас!

Все они считали изначально, что у магиков нет шансов против техносов, но это было не так. Шанс был… Но его цена была спорной.

Свой портал она открыла, нацелившись на столицу Трайодасана. Там сейчас должны были происходить самые сильные разрушения. Но вопреки ожиданиям всё было лучше, чем ожидалось. Высшей даже не нужно смотреть в небо, чтобы услышать, как дождь из обломков десантных кораблей техносов осыпается на землю. Казалось, что небо взорвалось, грохот стоял такой, будто у её колыбели вдруг появилась собственная орбитальная защита, размалывающая флот вторженцев на входе в сашарское воздушное пространство.

Но этого просто не могло быть. Ничего подобного здесь никогда не было. Подобное оружие не перенималось, также существовал жёсткий запрет на разработки оружия массового поражения. Но откуда тогда?

Ноосфера пусть и с задержкой, но выдала искомый ответ. Одинокая женская фигурка, лежащая на крыше одного из столичных зданий, смотрела в небо невидящим взглядом, кое-как прикрываясь эфемерными крыльями от летящих с неба обломков. Крылья уже были потрёпаны и кровоточили энергией. Совсем молоденькая Высшая, ещё не вошедшая в силу, с трудом оперировала разными потоками силы, отправляя всю себя на атаку и не оставляя себе почти ничего для защиты.

Но уже одно то, что она научилась разделять эмоции и облекать их в различную форму, уже было гигантским шагом в осознании себя и своей силы.

Чтобы не попасть под удар, Великая Мать переместилась не к Высшей, а чуть в стороне, услышав, как та поёт. Голос был уже слегка охрипшим. Вероятно, куплет был не первым и даже не сотым в её исполнении, но эмпатка не снижала задора. Всё правильно, на первой стадии становления можно помогать себе, закладывая желаемый эффект в ассоциативные словесные формы. Так проще выплёскивать силу.

— Отдохни… я вырублю весь их флот одним ударом. Только уж не заземли и меня заодно в своей мясорубке, — хмыкнула Великая Кровь и принялась подниматься в небо.

— Как я пойму, нужно ли продолжить после вас? — вдогонку выкрикнула Высшая.

— С неба пойдёт кровавый дождь. Если что-то от флота техносов после этого останется, бей.

* * *

Чертоги Высших

То, что творилось в колыбели Великой Крови, не поддавалось вселенской логике. Второй порталист продержался не просто дольше. Это был срок равный сопротивлению полноценного Высшего, полностью сросшегося со своим миром. Значит, Творец не ошибся. Великой Крови удалось вырастить из мальчишки одного Высшего на две колыбели и первой привязать к своему миру.

— Хитра, стерва! Обскакала свою подружку.

Но и Высший в какой-то момент исчез. Пусть не так эффектно, как до того дракон. Но и заторы на выходе из порталов перестали образовываться. Похоже, воздействие имело кратковременный эффект.

Стоило Творцу обрадоваться, что сопротивление сломлено, как мир Крови снова смог его удивить. Без каких-либо видимых причин его армада начала разлетаться в пыль разу же на выходе из порталов. Местная же защита никаким образом не реагировала на неизвестное воздействие.

— Что это такое? Я вас спрашиваю, что это такое? Это магия? Или они каким-то образом заполучили наш аннигилятор?

Мясорубка его флота шла по основным направлениям ударов, что вызывало закономерные ассоциации.

— Десантируйтесь в пустыни, подальше от скоплений местных. Там нет защиты, — отправил он приказ напрямую. — И да, пусть детки из колыбели Первородного Хаоса порезвятся. Пусть знают, что это именно местные умыкнули у них осколок адамантия.

* * *

Августа Доротея Патриция никогда не была воином, всю жизнь считая себя созидательницей. «Дающая жизнь» называли её бывшие бусики и пусики, на самом деле удерживая в добровольном рабстве. Но разве поймёшь это, когда за всю жизнь не видела иного отношения?

Появления Трайордана стало для неё счастливой случайностью и началом новой жизни. Он показал ей, чего она была лишена всё это время. Сейчас у неё была возможность жить так, как ей хочется, и с тем, с кем ей хочется. Ещё у неё были дети. И хоть всепоглощающей любви к ним она не испытывала, но при взгляде на последний выводок в её душе, если таковая может быть у артефакта, просыпалась гордость.

Изображая из себя недалёкую дурочку, Патриция все же много и подолгу разговаривала с Райо. Некоторые сложности в своём положении она понимала и сама, а кое-что пояснил дед её любимого спасителя.

Когда начинаешь трезво оценивать собственное место в двух разных мирах и воспринимать себя как вещь, то волей-неволей приходиться понимать и то, что пропажу такого ценного актива, как божественный инкубатор, не простят. Рано или поздно, но владельцы должны были явиться за ней. Вот только Августа всегда надеялась, что у неё будет больше времени.

Защищать проход к последним кладкам аспидов отправились подращённые трёхглавые аспиды с её выводком и они с Комаро. Спрятанные глубоко внутри горной гряды, они были относительно защищены от атаки техносов, но никак не могли ожидать, что с падением мировой защиты от порталов, один из них смогут построить напрямую к Августе.

Выходящие оттуда Высшие всё-таки нашли свою пропажу.

— Вот ты где, пусечка! А мы тебя обыскались!

Паучиха неосознанно попятилась при виде бывших покровителей, но её же последний выводок и преградил дорогу своим «родителям». Почему-то Августа покосилась на Комаро, ожидая хоть какой-то реакции, но тот отвернулся лицом к стене пещеры и что-то бормотал себе под жвала:

— Нет… Это не оно… и это не оно, что это за дрянь такая?

— А это у нас кто? — хохотнула Высшая, деловито заряжая свой высокотехнологичный арбалет, пришедший на смену зачарованному эльфийскому луку. Дальность, скорость и мощность, может, и увеличились, но наложение зачарований поверх стало невозможным.

Брезгливость сквозила в каждом слове Высшей при разглядывании защитников.

— Фу, ни одной высшей формы, все либо звероморфы, либо антропоморфы! Пуся, это местные тебе генетику подпортили, или наш неликвид никто не догадался уничтожить?

— Ну ничего, это мы сейчас исправим. К тому же я чувствую жизнь внутри каменной гряды. Сильную…

Это отозвался столб света, вихрем пролетев вдоль стен пещеры.

— Образцы в перспективе явно сильнее этих, — он даже не попытался прикрыть насмешку и омерзение в голосе. — Можем либо уничтожить их в отместку, либо дождаться вылупления, проредить и потом воспитать под себя. Помните того смеска, что убил дракошку? Он был из этого мира. Перспективная тварюшка была. Поэтому не стоит сбрасывать со счетов местный инкубаторий.

— Да пошли вы, уроды! С такими родителями уж лучше быть сиротами! — сплюнула под ноги Роксана, впервые наглядно увидев, от кого их спас император.

— Ой, какие мы резкие! — расхохоталась арбалетчица и нажала пусковой крючок арбалета. Один единственный болт разлетелся самонаводящимися осколками, ударив по площади. Вовремя поднятые магические щиты снизили скорость осколков, осыпав их горсткой пыли на каменный пол.

— Ну же… твою комариную душу мать… как же это было… один раз делал, и то по пьяни… — бормотал у стенки Комаро, что-то расчерчивая лапкой на полу. — Эта или эта?

— У них даже есть свой сумасшедший, — заржал очередной вышедший из портала Высший, весь кишащий какой-то хитиновой дрянью вместо чешуек кожи. — Будет у нас шутом, пока не надоест. Интересно, это чья выбраковка такая отвратная вышла?

Высший щёлкнул пальцами, и хитиновые жуки застрекотали и осыпались на пол, стены и потолок, рванув со всех ног к аспидам.

Кто-то из полубогов выставил стену пламени, но те с лёгкостью прошли сквозь неё.

— Они невосприимчивы к любой магии! Мои малыши! — расхохотался Хитин. — Вы ничего не сможете им сделать. Мы вас породили, мы вас и уничтожим!

Патриция почувствовала, как Комаро резанул ей по брюшку лапой. Кровь закапала на каменный пол. Паучиха не могла поверить, что Комаро тоже переметнулся на сторону Высших… Врагов! Как она могла так ошибиться… Трус… он даже не попытался её защитить. Дети! На её защиту стали дети! А он⁈ Он со спины ударил!

— Надеюсь, ты — их коллективное творение, иначе у нас будут проблемы! — выругался Комаро и капнул кровью паучихи в центр ритуального круга из собственной крови, замыкая конструкт насильственного переноса в собственное пространственное убежище.

Высшие исчезли, даже не сообразив, что произошло. А вместе с ними исчезли и жуки.

Комаро обессилено осел на пол, уставившись невидящим взглядом в затягивающееся зеркало портала, открытого незваными гостями.

* * *

Удивительно, если задуматься. Когда-то адамантий был единой личностью. Но после развоплощения каждый осколок приобрёл зачатки собственного характера, далеко не всегда отличающегося гуманизмом. При этом каждый из осознавших себя осколков прекрасно понимал как собственную урезанную силу, так и полную несостоятельность диктовать свою волю кому бы то ни было. Кроме меня. Ведь я их не просто не использовал по своему усмотрению, я их слышал.

И тем не менее, я не обольщался собственной значимостью. Для адамантия из мира бабушки я был на уровне полезного артефакта, этакого переводчика и проводника их воли, чем сильно упрощал им процесс коммуникации с миром и его обитателями. Потому моё желание ритуально самоубиться сильно не понравилось осколку. Более того, он был свидетелем моего успешного соседства с другим осколком. И сейчас в нём взыграли две такие простые человеческие слабости, как зависть и жадность, облачённые в сакраментальное: «Чем я хуже?» и «Я тоже так хочу!»

Потому шипа в собственной груди я не испугался, скорее, даже ожидал.

Обернувшись лицом к осколку, я криво улыбнулся:

— Кажется, за тысячелетия вынужденного молчания вы разучились делать деловые предложения. Придётся вам помочь. Повторяйте за мной. Уважаемый Трай, нам не выгодно, чтобы ты здесь сдох, поэтому давай мы поможем тебе с отражением атаки техносов, а ты станешь нашим голосом во вселенной.

Клянусь, если бы кусок адамантия в форме острова с остатками зданий и давным-давно увядшей парковой зоной имел лицо, то сейчас его брови были бы где-то на макушке от удивления. Потом он расхохотался.

— А ты наглец! Я-то всего лишь думал предложить тебе подпитку, чтобы ты смог спасти себя и своих близких, а ты вон как губу раскатал! Вторжение техносов тебе не отразить в одиночку!

— Я это уже слышал, однако же мы всё ещё живы! Но, кроме твоего безусловно интересного предложения о сотрудничестве, у меня есть своё, встречное! Ты помогаешь мне сейчас закрыть порталы, а я собираю тебя воедино на время и даю возможность поквитаться со своим главным врагом.

— Ты — безумец! — кажется, в голосе осколка промелькнуло восхищение.

— Ещё какой!

— За нарушение меры наказания Вселенной следует кара.

Надо же, меня предупреждали, какая прелесть.

— Я уже под ней. Вселенная отказалась восстанавливать своё равновесие, хоть и признала справедливость моих обвинений. Поэтому мы восстановим его по своему разумению. Если же переживаешь за себя, то после попросишь Вселенную вернуть всё, как было. Нет, конечно, ты можешь и дальше тысячелетиями служить божественным перегноем для колыбелей, а можешь рискнуть.

Я упоминал про разные характеры осколков? Мой адамантий никогда бы на это не повёлся, слишком осторожный. А вот бабушкин… он был темнее, мстительней и жёстче. Как я это понял и почему делал именно такое предложение?

Достаточно было сравнить порядки в двух мирах. Даже мой биологически папаша, и тот не кроил черепа младенцам в своих инкубаториях.

Осколок колебался недолго. Повторное вселение воспринималось уже не так, как в первый раз. Это будто пытаться разносить новые кожаные сапоги. Я знал, что меня ждёт, но ощущения всё равно были не из приятных. Хотя в этот раз я даже не потерял сознание и не умер, всего лишь сменил ипостась обратно на драконью. Так площадь для поглощения была больше. Но стоило бабушкиному осколку полностью подселиться в меня, как я сместился к серебряной застывшей кляксе, бывшей когда-то моим симбионтом.

— Я знаю, ты долго осторожничал, но сейчас ты мне нужен.

Драконьи крылья распахнулись сами собой, упираясь когтистыми наростами в зеркальную гладь божественного металла и приглашая к единению.

Секунду ничего не происходило, а после небо взорвалось кровавым дождём. Озеро же превратилось в вязкое болото, принимая в свои объятия ошалевшего дракона.

Отправить