Глава 17

Пока Тэймэй всё же решила пообщаться с девочкой, мы с Райо и Патрицией общались чуть в стороне.

— Даже не предполагала, как же ужасно я выглядела со стороны. И это ты ещё сгладил углы в моём поведении, — качала головой паучиха.

Брюшко её подрагивало, отчего лапки, усыпанные драгоценными камнями, сверкали и переливались на солнце. Неосознанно она ткала серебряную паучью нить и сплетала её в звенья цепи.

— Пат, ты не виновата. Отчасти, тебя и выбрали за ослабленный материнский инстинкт. К тому же… ты не знала другой жизни, — не стал я добивать опечаленную паучиху. — Но, когда у тебя появился шанс, ты изменилась.

— И этот шанс мне дал ты, а я даже не поблагодарила, — из глаз паучихи посыпались на песок алмазные слёзы.

Они были искренними. Камни не успевали долетать до белоснежных плит мраморного пола, как тут подхватывались лапками и присоединялись к изящной серебряной цепочке, ранее вытканной на нервах Патрицией. Похоже, паучиха стала не только основателем и поставщиком ювелирных камней для Вулкановых, но и переняла страсть Лавинии к этому делу.

— Ты давно уже отблагодарила меня за всё своей помощью Райордану. Я рад, что ты обрела дом в моём родном мире.

— Знаешь, — вдруг задумалась паучиха, а цепочка в её руках в буквальном смысле засияла: — Я хочу от тебя кладку!

При этих словах я поперхнулся, а Тэймэй резко прервала объяснения и прислушалась к нашему разговору.

— Ты только представь, какими они будут! Красивыми, как я, и благородными, как ты! — продолжала расписывать мне перспективы Патриция. — Если уж меня создали для этого, то пусть хоть дети будут от тебя! Ты — лучший!

Райо едва сдерживался, чтобы не заржать, а я просто не знал, что ответить, чтобы не обидеть бедную Патрицию в её наилучших побуждениях.

В прошлой жизни как-то девушки не спешили обзаводиться от меня потомством, зато в теле Михаила Комарина я вдруг стал нарасхват.

— Патриция, мы уже обсуждали этот вопрос. Я не готов сразу к такому количеству детишек. Тут бы этих достойно воспитать.

— М-да! С воспитанием этих ещё придётся повозиться, — согласилась паучиха, неодобрительно косясь на свой выводок всеми восьмью глазами. — Но ты всё равно подумай. Такой родословной тебе не даст ни одна из партнёрш! Ты прекрасен, справедлив, силён, я — порождение сил целого пантеона богов. Наши дети будут править Вселенной!

— Такой судьбы я своим детям не желаю. Вселенная тот ещё гадюшник, — покачал я головой.

— Возможно, ты и прав.

Я же задумался над тем, что стоило подыскать Патриции пару из своих. Наш мир с его обитателями стал ей мал. А вывести паучиху в свет в другом мире пока не представлялось возможным. Угроза мести никуда не исчезла. Пока от разгневанных богов чужого мира, где я умыкнул колыбель вместе с артефактом, нас оберегала защита аспидов. Ноосфера, кажется. Стоило Патриции покинуть Сашари, и её мигом отыскали бы. Но эти не означало, что нельзя пригласить кого-то в гости к нам и подстроить знакомство.

«Комаро, есть у тебя на примете знакомые боги из паучьих, кто не отличался бы сволочным характером?»

«Ну у тебя и вопросики! А для чего хоть?»

«У меня здесь скучает восьмиглазая дама и жаждет размножаться. Со мной».

«А ты не жаждешь! — заржал друг. — Она хоть не сожрёт партнёра после сладкого?»

«Нет. Она вполне миролюбива в этом плане, но лично не проверял, как понимаешь».

«Слушай, ну… за обычную паучиху ты бы просить не стал. Рассказывай, кто она?» — Комаро не скрывал собственный интерес.

«Основательница ювелирного дома 'Буся и Пуся» или «B P», — почему-то не стал я раскрывать подробности про наследственность и божественное происхождение Патриции. Ни одна женщина, будь она даже божественным артефактом, не заслуживает, чтобы её выбирали за происхождение, а не за личностные качества. Не племенная же она кобыла, в конце концов.

«А способности?»

«Магия земли, что-то связанное с минералами. Чувствует их залегание и выход ан поверхность», — здесь уж я не стал скрывать подробностей.

«Хм… Слушай… есть тут у нас один из кругопрядов… возможно, заинтересуется. У него особо крепкая паутина».

«Тогда договаривайся и жду в гости!»

«О! Главный вопрос! А она хоть разумна⁈ — спохватился бог. — А то ведь основание ювелирного дома — не показатель разумности!»

«Весьма и весьма разумна. Любит украшения, как и всякая женщина, имеет высшее магическое образование и в целом воспитана в рамках привычного вам божественного мировоззрения».

«С такими рекомендациями тебе свахой нужно становиться! Пожалуй, я и сам на дамочку посмотрю. Перебьются пока кругопрядовы… Украшения, говоришь, любит… один момент… Открывай портал!»

Теперь уже мне стало интересно, что такого припас Комаро для знакомства с паучихой.

Я открыл портал, впуская друга в родной мир.

Стройный, в плаще из переливчатой крылатой ткани, напоминающей то ли шёлк, то ли застывшую росу, с хоботком, аккуратно подведённым сурьмой. На груди — кулон в виде капли янтаря, внутри которой… пульсировала алая искра.

— О! — Патриция прикрыла глаза в привычке скромницы. — Почему же ты не предупредил, что у нас гость?

— Предупреждать — портить сюрприз, — улыбнулся я и тут же добавил, проявив вежливость: — Патриция, позволь представить моего друга, Комаро. Комаро — бог крови и покровитель комаров в пантеоне одного из дружественных нам миров. Комаро, позволь представить тебе Сиятельную Августу Доротею Патрицию Пятнадцатую.

— Для друзей моего буси можно просто Патриция, — очаровательно улыбнулась паучиха.

Комаро изящно приземлился на мраморный парапет, на лету меняя выражение лица с ехидно-заинтересованного на подобострастно-влюблённое.

«Ах ты жучара! — пришёл мне комплимент по связи. — Она же сильнее любого из нас! А ты молчал! Да за такую богиню у нас передерутся!»

«Предупреждать — портить сюрприз», — ехидно повторил я ту же фразу что и несколькими минутами ранее сказал Патриции.

«Разрешишь поухаживать за своей знакомой?»

«Конечно! Только мир ей покидать нельзя. Пока!» — на всякий случай предупредил Комаро.

«Без проблем! — радостно потёр лапки Комаро и пошёл на приступ Патриции. — Нам всё равно это без твоего разрешения не светит!»

— Простите за внезапность, о сиятельная мастерица драгоценных узоров! — его голос звенел, как хрустальная роса на первых весенних цветах. — Но, когда я услышал, что в этом мире есть та, чьи сети плетутся не из страха, а из изящества… я не смог не засвидетельствовать вам своё почтение.

Патриция покачала головой, но цепочка с каменьями в её лапках засияла ровным светом удовольствия, выдавая настроение своей хозяйки.

— Лесть? Уже? Мы же только познакомились. И то… не совсем…

Кокетливое клацанье хелицерами несколько выбивало из романтического настроя, но Комаро было всё равно.

— Не лесть, Сиятельная! Констатация. — Он взмахнул крылом, и в воздухе рассыпались искры-брызги, складываясь в мимолётные узоры. — Ваши работы — это же магия! Я слышал, даже кобольды плачут, когда видят ваши творения.

— Плачут потому, что не могут себе позволить, — она игриво шаркнула лапкой. — А вас, сударь, что привело? Кроме… любви к искусству?

Комаро приложил лапку к «груди», где, впрочем, никакого сердца не было — только тот самый янтарь.

— Признаюсь, мне сказали: «Там есть паучиха, которая разбирается в камнях лучше, чем боги земной стихии». Я подумал: «Неправда». И прилетел… чтобы убедиться.

— И?

— Я был неправ, — Комаро приблизился, но не нарушая правил приличия. — Вы разбираетесь лучше.

Патриция рассмеялась, звук напоминал перекатывание рубинов по серебряному подносу.

— У вас есть что-то… для проверки моих знаний? — она коварно прищурилась.

Комаро достал из складок плаща крошечный сундучок. Открыл. Внутри лежал камень.

Не просто камень.

Чёрный, но с внутренним огнём, будто в нём застыла ночная молния.

— … Чёрный опал? — Патриция замерла. — Но таких… не бывает!

— Бывает, — прошептал комар. — Если его выткала сама тьма… и забыла забрать обратно, оставив для самой прекрасной и чуткой мастерицы всей Вселенной.

Паучиха зачарованно потянулась к камню, но хитрый Комаро захлопнул сундучок перед её лапкой.

— О-о-о… — её глаза сузились не то от гнева, не то в предвкушении. — Это… намёк?

— Приглашение, — Комаро учтиво поклонился. — Хотите узнать, откуда он? Придётся прилететь ко мне… в гости.

Я закашлялся. И это я ещё хитрый жучара? Это только что прозвучало как «давай сбежим вместе».

Патриция откинула прядь серебряного паутинного шёлка, который неосознанно успела сплести за время разговора.

— Мистер Комаро… а вы опасный кавалер.

— Может, проверим насколько?

— Может, — она протянула лапку, но вместо того, чтобы взять камень, аккуратно поправила его крыло. — Только учтите… я коллекционирую редкие вещи. И если вы попадёте в мою коллекцию… обратной дороги нет.

Райо напрягся:

— Это же чистой воды угроза! Она ему голову не открутит?

— Нет, это флирт, — я самодовольно скрестил руки на груди. — Спорю на что угодно, что к утру Комаро будет пить вино в её гостиной… с золотым блюдцем в лапках.

— Хм, похоже ты прав, — согласился дед, прислушиваясь.

А в центре амфитеатра Комаро, не сводя глаз с Патриции, вдруг сказал:

— Знаете, а я, кажется, уже коллекционный.

— А вот и капитуляция! — подмигнул я деду. Мы понимающе переглянулись, когда Комаро подхватил в лапы Патрицию и поднялся в небо со словами:

— Вы не откажете своему поклоннику в экскурсии?

* * *

Пока Комаро занял паучиху, а Тэймэй общалась с новоявленной ученицей, мы с Райо вернулись в столицу. Всё же моя башня была тем домом, который всегда оставался для меня так же близок, как и Обитель. Мы как раз успели к детскому завтраку. Перепачканная моська Юрдана соседствовала с довольными осьминожками Тильды и ещё несколькими незнакомыми, но предельно хитрющими лицами.

— А это?.. — хотел было я задать вопрос, но просто обратился к крови малышни и с удивлением узнал отпрысков Маркуса и Милицы, и, что ещё более неожиданно, Софьи, сестры императора Кречета, и Олега Крысина. — А это как?

— Не знаешь как дети и внуки делаются? — хохотнул Райо, любуясь моим ошалелым выражением лица. — У Милицы и Маркуса уже внуки, а Софья с Олегом лишь недавно созрели…

— Так Олег же Крысин… Барон…

— Здесь они не расписывались. Твоего благословения ждут. Да и после всех событий, они особо и не планировали возвращаться. Олег, насколько знаю, планировал со временем кого-то из детей под клятву вам подвести и отправить руководить землями. Считает, что роду нужен новый глава с незапятнанной репутацией.

— Ко мне пока с такой просьбой не обращался.

— Жди, придут.

— А знаешь что… Мы же уже проводили коллективный обряд бракосочетания. Давай повторим! Ну и к клятве приведём тех, кто готов идти в кровники, — предложил я.

— Мы здесь немного переименовали их, — осторожно заметил дед. — Потомков твоих кровников из другого мира обозвали личной императорской гвардией. Этих Маркус лично тренирует, они приведены к клятве служению роду Эсфес-Комариных-Занзара, и в любой момент готовы принести кровную клятву. Там уже легион собрался. Недостатка в людях у тебя нет. И все они магически одарены.

— А на кой-мне армия такого размера? — искренне недоумевал я. — У нас же вроде бы соседей нет. Мы единственные представители местного обитаемого мира. Такое количество бойцов рано или поздно либо возжелает крови от нечего делать, либо напротив без постоянных боевых столкновений потеряет боевые навыки.

— За это не волнуйся. Во-первых, все кандидаты в кровники регулярно отправляются либо в командировки в Хмарёво, либо в охрану экспедиций на изнанки. Так что в боях были все, и цену крови тоже знают. Во-вторых, все под разными клятвами. Попытаться предать, конечно, могут, но со смертельным исходом. И, в-третьих, я бы не был так уверен, что мы единственные обитатели этого мира. То, что к нам со второго материка пока так никто и не пожаловал, не означает, что там никого нет.

— Кстати, о втором материке. Что там вообще такое?

— Да кто же тебе скажет? — философски не то пошутил дед, не то абсолютно серьёзно признался в собственной неосведомлённости.

— Не верю! — тут же отреагировал я. — Что бы ты с твоим любопытством не попытался открыть туда портал? Не верю!

— Туда они не открываются, — развёл руками Райо. — Думаешь, я не пробовал? Мы и летали туда, и плавали… Но там пелена молочно-белая обернула материк с прибрежными водами в сферу. Чем ближе мы совались, тем сильнее было воздействие. Запеканку из мозгов никто не захотел получить.

— М-да, я думал Великая Пустыня полна загадок. А у нас целый материк, не пойми кем заселённый, под носом. Поговорю с Великой Матерью, может она просветит.

— Попробуй, — не стал отговаривать меня дед. — И готовься к визиту атлантов. Насколько я знаю, Исабель Леон-Марино таки досталось новое тело, правда перепончатое. Зато душа с первого раза приросла. И теперь Иса хочет основать небольшую колонию-поселение у нас. Прибудут договариваться.

Я уже говорил, что скучать в родном мире мне не придётся? Количество дел росло, как снежный ком. Впору было уже записывать, чтобы не забыть первоочередные. Но я мысленно дал сам себе подзатыльник. Дела делами, но я хотел проводить больше времени с семьёй. А потому дела подождут.

* * *

Чертоги Высших

Систему изгнали из Чертогов, стоило появиться одному из перебежчиков. Однако же изгнать, не означало лишиться всех глаз и ушей. Для присутствия ей достаточно было малейшего устройства. Малейшего. А уж наниты, изобретение одного из технологических миров и вовсе подходили идеально. Пусть изображения не было, но были голоса.

Потому оставив мельчайшую колонию в качестве шпиона, Система удалилась.

— Почему я должен тебе верить? — Творец говорил вкрадчиво, не повышая голос, что бывало с ним редко.

— А разве у вас есть выбор? — вопросом на вопрос ответил Первый из воспитанников Великой Крови.

Система попыталась припомнить, отличался ли он среди прочих. Были ли предпосылки для предательства? Или же это какая-то сложная двойная игра?

— Выбор есть всегда, — холодно отреагировал Творец. — Мне донесли, что у тебя была возможность убить носителя кровавого безумия, но ты сделал иной выбор.

— За нас его сделала Вселенная. У неё была возможность, и она ей не воспользовалась, — безразлично ответил тощий Высший. — Кто я такой, чтобы оспаривать её решения?

— И чего же ты от меня хочешь? Зачем пришёл? — напускное безразличие Творца явно дало трещину.

— Я могу открыть вам порталы в мир Великой Матери, как когда-то это сделал Саптама.

— Как? Возобновилась их хвалёная защита. Попасть в мир, не привлекая внимания Вселенной, нереально, — Творец, наконец, дал волю раздражению.

— Мы не ударили ему в спину, за это он предложил привязать наши души к местным маго-техническим ковчегам.

— Говори яснее, что это мне даст?

— Я прикинусь умирающим и при привязке пронесу в родной мир маяки для ваших порталов, а вы уничтожите его молодую империю, списав всё на последний подарочек Саптамы.

— И почему я должен тебе верить? — голос Творца лучился скепсисом.

— Всё просто, я устал быть Первым и вечно ждать. Я хочу свою колыбель.

— Допустим. Но колыбель обещана лишь за уничтожение кровавого безумца. Да и прикинуться умирающим и быть им — разные вещи.

— А это самая интересная часть плана. Мы не будем врать. Вы меня действительно убьёте, только не мигом, а чем-то долгоиграющим и желательно многозарядным. Представьте, как я погибаю с проклятым кинжалом в груди. В минуту скорби брат склоняется надо мной для привязки к ковчегу… сотворяет чудо и сам получает этот же кинжал в грудь. Мне кажется, получится весьма символично.

— План неплох… у меня даже кинжал на примете имеется, — хмыкнул Творец. — Но ты же сдохнешь следом сам. В чём выгода?

— Некоторые обещания даются на предъявителя. Убив безумного брата и умерев, я даже в следующей жизни смогу затребовать свою награду у Вселенной, переродившись в родном мире и заново возвысившись. У Саптамы и Трайодасана ведь вышло, значит, и я смогу.

— Как по мне, ты — безумец! — рассмеялся Творец. — Рассчитывать на дивиденды от убийства в следующей жизни глупо! Но какой бы ни была твоя мотивация, мне она на руку. Я дам тебе кинжал.

Отправить