Глава 11

Смерть ушла. Хотя я бы ещё несколько раз подумал, прежде чем причислять это существо к женскому роду. В её облике было что-то настолько внеземное, что пол казался лишь условностью, придуманной людьми для удобства.

«И верно сделал бы, — отреагировал на мои мысли адамантий. — Создание сие глубоко философски относится к подобным мелочам, как определение пола. Потому в разных вариациях религий кому-то является в женском облике, кому-то в мужском. А кому-то и вовсе не является. Для Смерти пол — это всего лишь маска, которую она надевает в зависимости от того, какую роль ей нужно сыграть в данный момент».

«Я почему-то думал, что она меня вспомнит, — задумался я. — И Кровь, и Комаро говорили, что на мне стояла её печать. Я ведь был отмечен ею, разве нет?»

«Как бы тебе объяснить… — задумался адамантий. — Ты живёшь, сталкиваясь со множеством существ каждый день. Ты поднимаешься в условной иерархии, где от тебя зависят сотни тысяч, а возможно и миллионы разных существ. С кем-то ты сталкиваешься непосредственно и даже походя отмечаешь вероятную полезность для своих дел. Потом вспоминаешь о них спустя недели, месяцы или годы, вынимая из небытия, или же постоянно держишь на контроле особо перспективных. Так и Смерть. Походя, она отметила твою душу как перспективную, скорее всего, из-за дуализма сил, заложенных в тебе. Но, когда за тебя попросила Кровь, с лёгкостью отдала. Во-первых, потому что мир был всё же под покровительством Крови, а, во-вторых, таких заготовок у неё тысячи, если не миллионы в разных мирах. Успеет умыкнуть душу и перетащить в мир под своим покровительством — молодец, а нет… в следующий раз попытается. Все высшие в какой-то мере охотники за головами ну или за сильными душами, что будет точнее. Так что извини, если разочаровал, но фразы „ты избранный“ не будет».

«Такое объяснение по крайней мере логично, — не стал я расстраиваться. — Вышло переманить — молодец, а если словили на горячем — верни на место и сделай вид, что так и было!»

«Именно! — подтвердил адамантий. — Эта философия тебе понятна ещё и потому, что ты и твои предки занялись этим ещё в человеческом обличье, собирая свою гвардию. Ты ведь тоже отмечаешь тех, кто может быть полезен, и держишь их на прицеле, не так ли?»

— Герцог! — окликнула меня Легат, заставляя вернуться из собственного внутреннего диалога. — Когда ты говорил о разновекторности сил, то упомянул две силы. Я же насчитала больше: кровь, порталы, оборот и та сила, которой ты меня чуть не угробил. Всем ты владеешь на уровне. Выходит, ты мне соврал?

— Нет, — покачал я головой. — Три четверти из того, что вы перечислили, было наследием моей души, а не крови, но смогло проявиться лишь в этом теле и в этой жизни. Видели бы вы мои первые порталы или того, кем я впервые обернулся! О, это было нечто! — я рассмеялся, вспоминая свои первые неуклюжие попытки.

— А та магия? Это тоже вариация магии смерти? — продолжала допытываться Легат, обходя меня кругом с посохом наперевес и разглядывая как диковинную зверушку.

— О, вы удивитесь, как и я, собственно, но это магия благословений и созидания. Одна из основоположных магий моего родного мира. Она же и подарила мне крылья. Раньше моя звериная ипостась не могла похвастаться подобным.

«Вообще-то мы тоже руку приложили!» — обиженно фыркнул адамантий.

— Ах да, совсем забыл, адамантий тоже этому поспособствовал, — тут же исправился я и уважил божественного симбионта.

— Как родовой перстень мог сделать подобное? — нахмурилась магичка смерти.

— О, сие есть и для меня великая тайна. На кой я ему сдался для таких улучшений, — развёл я руки.

«Не паясничай!»

— То есть, наследовать дары можно не только по крови, но и по душе? — сделала вывод Легат, останавливаясь напротив.

— Это сугубо моё мнение, — честно признался я, — оно не претендует на истинность. Но с интересной душой для великого полководца вам может помочь ваша Госпожа. Меня она пометила по этой же причине, но уступила моей Великой Матери Крови.

— Три четверти силы — это сила души, — бормотала Легат. — И лишь четверть — тела… Тогда вы для нас чересчур рисковый вариант… Мало ли что вылезет, — Легат с брезгливостью взглянула в мою сторону, но затем в её взгляде промелькнуло уважение. — Но всё же далеко не каждый имеет такую сопротивляемость магии смерти, чтобы находиться здесь и спокойно себя чувствовать.

— В случае наследственности, это скорее минус, чем плюс, — подкинул я дровишек в огонь сомнений магички. — Представьте, если сопротивляемость вступит в конфликт и ослабит дар?

— А уж про ранг владения магией крови я даже боюсь представить, если вы у меня кровь отыскали.

Я решил пропустить мимо ушей последнее замечание.

— Надеюсь, вы на меня зла не держите, — решил я вернуться к теме наших взаимных долгов. — Я компенсировал весь причинённый вред. А с размножением, увы, помочь не смогу. Взамен могу предложить решить проблему с Гиббоном окончательно.

— Устраните Лилиана? — хмыкнула Легат.

— Можно, конечно, и так, но живым он будет мне гораздо полезней, чем мёртвым. Я, знаете ли, тоже частично придерживаюсь принципа не вмешиваться в колесо истории.

Про финансовую компенсацию жизни президента и клятву о ненападении я скромно умолчал.

— Обет? — провела параллель со своей ситуацией лич.

— Рациональность — один из основополагающих принципов кодекса нашей Великой Матери Крови.

И ведь не соврал ни единым словом. Вообще, надо бы задуматься о вояже по миру и сборе образцов крови у всех правящих династий. Ведь железный аргумент в любых переговорах. И нет, не стоит мне говорить, что это чистой воды шантаж. Не шантаж, а аргумент для обеспечения безопасности рода.

— А когда начнётся война…

— Если буду жив, можете рассчитывать на моё плечо в качестве союзника в борьбе с техносами. Я, в отличие от вашей Госпожи, не считаю битву заведомо проигранной.

Легат задумалась, её костяные пальцы сжимали посох.

— Вы странный человек, герцог. Да и человек ли… — наконец произнесла она. — Но, возможно, именно такие, как вы, и нужны в грядущих битвах. Теперь не надейтесь умереть, мне нужны союзники вроде вас.

* * *

Версаль, кабинет Президента Французской республики

Лилиан Гиббон пил кофе. Насыщенный аромат обжаренных зёрен этого чудесного напитка бодрил не хуже алхимического эликсира. Чашка с тёмной, почти чёрной жидкостью стояла перед ним на массивном дубовом столе, рядом с аккуратно сложенными документами и картами. Президент сидел в своём кресле, слегка откинувшись назад, и смотрел на часы на стене. Их стрелки медленно, но неумолимо приближались к шести утра. Это означало, что отведённые графом Комариным двое суток завершились. Время истекло, а значит, пора было подводить итоги.

В кабинет постучали. Дверь бесшумно отворилась, пропуская бессменного секретаря Лилиана, Жерома. Мужчина средних лет, всегда собранный и аккуратный, вошёл и кивком поздоровался с президентом. Долгий срок службы позволял частично пренебрегать этикетом в интересах экономии времени господина.

— Господин президент, к вам советник по особым поручениям Леон дю Варан, — доложил Жером, слегка склонив голову.

— Пусть войдёт, — отозвался Лилиан, но взгляда от часов не отвёл. Если бы новости были хорошими, ему бы сообщили раньше. А раз Леон явился именно сейчас, значит, всё пошло не по плану. Придётся вновь торговаться.

Златокудрый Леон, обычно уверенный и решительный, на сей раз входил не столь бодро. Его шаги были осторожными, а взгляд не отрывался от недавно заменённых мраморных плит пола. Видимо, он помнил, как президент в прошлый раз разгромил свой кабинет в приступе гнева.

— Господин президент, — начал Леон, слегка запинаясь, — связь с группой «Хризантема» утрачена два часа назад. Информаторы сообщают о скоротечном бое в центре Мантуи, в окрестностях палаццо дель Те.

Лилиан медленно поднял глаза на советника, его лицо оставалось непроницаемым.

— Кому принадлежит палаццо? — спросил он, подаваясь чуть вперёд и опираясь локтями на стол.

— Герцогу Занзара, — ответил Леон, слегка опустив голову.

Президент откинулся на спинку кресла и расхохотался. Его смех был лёгким и светлым, будто он только что не проиграл в схватке с более удачливым соперником.

— Сукин ты сын… — произнёс он, всё ещё смеясь. — Хорошо, хоть удар меня не хватил! И это после клятвы!

Леон стоял, не зная, как реагировать. Он явно ожидал чего угодно, но не такого спокойного, почти весёлого отношения к провалу.

— Свободен, — наконец сказал Лилиан, кивнув советнику. — Пусть Жером зайдёт ко мне.

Юноша склонился в глубоком поклоне и удалился, не веря своему счастью. Как только дверь за ним закрылась, Лилиан взял в руки мобилет. Он набрал номер и, дождавшись ответа, отдал лишь один приказ:

— Отзывай летучих мышек. Хризантема вернулась в вазу.

* * *

На переговоры с французским президентом мы отправились с Легатом легиона смерти. Я и не возражал, ведь иммунитет роду Хризантем могла обеспечить только кровная клятва. Правда, чтобы не афишировать собственные возможности, пришлось снова использовать французского порталиста.

Тот безропотно открыл портал в кабинет к собственному президенту, и тут же отправился отсыпаться в уголок моими стараниями. Лишние уши нам были ни к чему. Магов поддержки не оказалось ни за стеновыми панелями, ни где-либо ещё. То ли сказалось раннее утро, то ли Гиббон усвоил предыдущий урок.

При нашем появлении Лилиан с кем-то разговаривал по мобилету. Мы даже застали окончание его последней фразы:

— Хризантема вернулась в вазу.

Легат скривилась от столь банальной шифровки, её губы дрогнули в пренебрежительной усмешке, но в глазах читалось раздражение. У меня же эта фраза вызвала улыбку, хотя и с оттенком сарказма. Президент же, казалось, даже не удивился нашему появлению. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнула тень любопытства и настороженности.

— Ну что ж, господа, дамы… или как там правильно обращаться к вам, мадам Легат? — Его голос звучал с лёгкой иронией, но в нём чувствовалось напряжение, словно он балансировал на грани между вежливостью и раздражением. — Вы прибыли весьма… пунктуально. И почему-то я более, чем уверен, что с необычными требованиями. Давайте начнём с самого простого: что именно вы хотите? Граф Комарин, прошу начать с вас, ибо примерные требования мадам я представляю.

— Поскольку за двое суток количество нападений на меня и моих людей выросло с двух до трёх, а последние два пункта предыдущих требований я выполнил собственными силами, то…

«Михаил Юрьевич, — обратился ко мне по кровной связи Паук. — При обыске у командира французской группы захвата обнаружился кошель с макрами. Мы когда под опись и на оценку их Игнату сдавали, он сообщил, что перечень практически идентичен тому, что вы ему недавно давали. Решил, что важно вам сообщить об этом. Возможно, это имеет значение».

Я присвистнул, оценив стоимость доставшихся нам трофеев. Для меня стало приятной неожиданностью, что французы сами же и расплатились за свои ошибки, но им об этом знать было не обязательно. Особенно радовали трофеи в преддверии ремонта сбитого мной дирижабля.

Гиббон нахмурился, его брови сдвинулись, а губы сжались в тонкую линию. Он явно воспринял свист как жест неуважения, и я услышал, как мраморные плиты пола издали тихий треск. Легат бросила на меня быстрый взгляд, в котором читалось недоумение.

— Что означал ваш свист, граф? — спросил Гиббон, его голос звучал холодно, но в нём чувствовалась едва сдерживаемая неприязнь.

— У нас на родине есть примета: «Не свисти, не то денег не будет», — на ходу выкручивался я, стараясь не улыбаться во всё лицо. — У вас теперь их точно не будет.

— Мы же с вами согласовали сумму, — напрягся президент, его пальцы слегка постукивали по столу, выдавая внутреннее беспокойство.

— Да, но вы же сами и назвали меня святым без двух последних пунктов. Сто миллионов меня, возможно, удовлетворят, но в случае, если вы выполните ряд других требований.

— Каких? — спросил он, и в его голосе прозвучало раздражение, смешанное с любопытством. И кажется, облегчением. Эх, Ольги сейчас сильно не хватало.

— Клятва о ненападении на род Хризантем, запрет на посещение Города Мёртвых и… — я сделал вид, что раздумываю, но идея у меня уже была. Необходимо было подчистить за собой хвосты в этой истории с деревьями-паразитами. — … Вы уничтожите свою сеть по выкачке чужих родовых сил.

— Вы понимаете, что просите? — задал вопрос Гиббон, слегка нахмурившись, но сохраняя спокойствие. — Первые два пункта вполне выполнимы, как и обсуждение финансовой стороны вопроса, но деревья…

— А кто сказал, что я прошу? — моему оскалу позавидовал бы дракон. — Своим условием я делаю вам одолжение. Если эти деревья вдруг разом исчезнут, ваша республика просуществует несколько дольше, чем при их активной работе. Беднее, но дольше, — намекнул я на стоимость добываемых из деревьев макров.

Легат переводила взгляд с меня на президента, не особо понимая, что мы обсуждаем. Её касались лишь два первых условия. А Гиббон, что-то подсчитывал в уме. Выражение его лица приобрело задумчивость.

— В случае согласия, я получу всех своих граждан живыми, целыми и невредимыми? Постановка вопроса выдавала в Гиббоне расчётливого политика. Удаление всего одной характеристики, и можно было бы вернуть президенту его граждан целыми, невредимыми и мёртвыми.

— За отсутствие психологического урона не ручаюсь, — пришлось мне внести ремарку после развлечений Тильды на болоте. — А в остальном с ними обращались в соответствии с международной конвенцией о содержании военнопленных, включая оказание лекарской помощи и обеспечения достойных условий питания и проживания.

— Что касаемо имущества республики… — заикнулся было президент.

— У нас нет имущества республики. У нас есть военные трофеи, — напомнил я президенту старую истину: «Что в бою взято, то свято».

— Это окончательные условия? Более не будет корректировок? — оскалился Лилиан Гиббон улыбкой, отзеркаливая мою.

— Если не надумаете отправлять на нас очередные диверсионные группы, то окончательные! Хотя мне уже начинает нравиться такие экскурсионные туры. Сторона-организатор сполна оплачивает полный пансион участникам.

— Да уж, — хмыкнул президент. — Туристические поездки к вам обходится республике слишком дорого, чтобы ещё раз их инициировали. Как проверять будете уничтожение?

— Забыли, что я в курсе количества проданных «саженцев»? — намекнул я на наши поставки. — Да и обстановка в кабинете у вас приятная, карты всевозможные, артефакты. Один уж очень мне понравился, — я кивнул на проекцию карты республики с горящими отметками высаженных паразитов. Память крови президента подсказала, что на ней было отмечено. — И не забудьте про заграничные проявления вашей искренней дружбы.

* * *

Мантуя, палаццо дель Те

Завтракали мы в скромной кампании: я, Агафья с Джованни, игриво стреляющим глазками в сторону Бланш, Легат и Ольга. Я по кровной связи пересказывал жене последние события. Вампирша обсуждала тонкости оживления сына для дальнейшего решения династического кризиса с главой рода Хризантем, которую, как выяснилось, тоже звали Бланш.

Джованни, похоже, всерьёз вознамерился ухлёстывать за внучкой Легата, поэтому на завтрак явился с букетом хризантем.

— Вот спасибо! Дарить варварски убитые символы рода — отличная идея! — ядовито заметила девица, которой нужно было хоть на ком-то сорвать злость и обиду. Всё время до нашего возвращения из Версаля она думала, что её ба пала от моей руки.

— Бутончик мой, — ворковал Джованни, совершенно не обращая внимания на раздражение дамы сердца, — я всё понимаю, не для меня твоя хризантема цвела и не для меня твой скелет полировали! Но поклоняясь Смерти, оцени двойной символизм!

Букет ожидаемо полетел в лича, но тот только умильно потянулся к Бланш, состроив губы трубочкой:

— Хочешь я тебя покормлю, моя куколка?

Я только тихо посмеивался, глядя на подобные ухаживания.

Неожиданно к нам присоединился принц Андрей. Сонно потирая глаза после трёхчасового сна, он жадным взором уставился на кофейник.

— Миш, вот скажи, почему развлекаешься ты, а будит Медведев меня?

— Наверное потому, что я ещё не ложился? — высказал своё предположение. — Или неизвестно где оставил свой мобилет.

— Надо бы у себя проверить, вдруг там обронили, — заметила Легат.

Ольга поухаживала за принцем, налив ему кофе без сахара и сливок. Отпив пару глотков, Андрей блаженно вздохнул.

«И чем интересовался начальник имперской службы безопасности?» — на всякий случай перешёл я в кровную связь.

«Дмитрий Фёдорович интересовался, а никак ли не связана бронь ангара на имперской воздушной верфи на твоё имя с внезапным утренним появлением французского посла у него не пороге».

«Я весь во внимании. Чего же возжелал французский посол в столь несусветную рань?»

«Посол возжелал проведения спецоперации по уничтожению иномирного паразита на территории Кремля. Якобы, специалистами президентского питомника было выявлено размножение мимикрирующей формы паразитической жизни, присасывающейся к энергетическим конструктам. И представляешь, прикидывалась эта форма жизни дубами. Во избежание возможного международного скандала, посол просил разрешение уничтожить дерево дружбы французского и русского народов».

Я расхохотался и захлопал в ладоши.

«Ай, да, Гиббон, ай, да, сукин сын! Красиво вышел из положения!»

«То есть ты к этому причастен, — принц не спрашивал, он констатировал факт. — Что нужно было сделать Гиббону, чтобы он пошёл на такие уступки?»

«Кроме бомбардировки пустотными гранатами и направлений на нас трёх диверсионных групп? Нужно было пообещать раскрыть секреты Талейрана и обнародовать имя нарушителя международной конвенции о неприкосновенности воздушных судов».

— Миша, тебя когда-нибудь убьют! Такие уступки не прощают, — произнёс Андрей вслух, покачав головой.

— У него теперь в друзьях Легат Французского легиона Смерти ходит, — хмыкнула Бланш-старшая, комментируя возмущение принца. — Я его чисто из принципа верну, чтобы посмотреть, как он отнесёт букетики на кремацию своими убийцами. Если, конечно, не решит сожрать живьём.

Милая улыбка в сочетании с пустыми глазницами выглядела пугающе, но принц Андрей даже не поморщился.

— Уж чего у Миши не отнять, так это умения приобретать могущественных врагов и не менее могущественных друзей, — пробормотал себе под нос принц, о чём-то размышляя.

— Кстати о букетиках! — вспомнил я. — Было же третье свидания, а я опять опростоволосился! Какие цветы любит Госпожа Смерть? Давно я не занимался селекцией!

Отправить